Текст книги "Сказки эллинов"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

В пещере циклопа

Бушевавшая много дней буря, наконец, стихла и море, словно истомлённое неистовым штормом, было на редкость тихим и спокойным. Одиссей стремясь всей душой к берегам родной Итаки, направил свои корабли на запад. И гребцы весь день, неутомимо работая вёслами, оставляя за кораблями белый пенный след. А когда небо окрасилось багряным светом вечерней зари, впереди показался берег неизведанного острова. Подплывая к скалистым берегам, мореходы заметили небольшую живописную бухту и, войдя в неё, сошли на берег. Они устроились на ночлег в роще стройных тополей и спокойно уснули.

Проснувшись с первыми лучами солнца, итакийцы стали осматриваться на незнакомом острове. Первое, что им бросилось в глаза – это высокая гора, которая возвышалась посреди острова. Склоны этой горы поросли тёмноверхими соснами, а долины, сбегающие к самому морю, радовали глаз ярко – зелёной высокой сочной травой. Видимо к этим плодородным землям не прикасался плуг земледельца, хотя богатый урожай здесь был бы обеспечен. Всё здесь казалось нетронутым рукой человека, диким и необитаемым. Даже множество диких коз, обитающих на этом острове без боязни стали подходить к мореходам, так как им никогда не доводилось сталкиваться с людьми.

После недолгого осмотра Одиссей собрал всех итакийцев и сказал:

– Неизвестно, есть ли здесь людское поселение или нет, но видимо если кто здесь и живёт, то они не занимаются, ни земледелием, ни виноделием. И наверняка у них нет собственных кораблей для дальних странствий. Возможно, здесь обитают дикие племена, которым чужды законы дружелюбия и гостеприимства. Поэтому я, взяв с собой двенадцать самых сильных воинов, отправлюсь охотиться на диких коз, в изобилии пасущихся здесь. А все остальные пусть остаются вблизи кораблей. Кто знает, может, нам вновь придётся поспешно выходить в море, отчаливая от этого острова!

Вооружившись и прихватив с собой мех с вином, чтобы утолять жажду, Одиссей во главе небольшого отряда направился к подножию горы. Солнце ещё поднималось и роса на высокой траве сверкала радужными каплями, когда пробираясь сквозь заросли лавров, путники увидели чернеющий вход в большую пещеру. Вокруг входа, словно каменная ограда, были набросаны камни огромного размера. Воины замерли, пытаясь услышать какие-нибудь звуки, исходящие из этой пещеры, но жилище было тихим и опустевшим. Не расслышав ничего кроме отдалённого шума прибоя, да шелеста ветвей лавровых деревьев, Одиссей вместе со своими спутниками решили войти в пещеру. У самого входа они почувствовали запах простокваши и свежего овечьего сыра. Это означало, что пещера обитаема и хозяин или хозяева где-то неподалёку. Но воины всё же вошли внутрь. Они были поражены размерами деревянных вёдер с сырной закваской, которые стояли возле стены. Огромные, словно мельничные жернова круги сыра выглядывали из грубосплетённых тростниковых корзин. Но больше всего итакийцев поразил громадный очаг, сложенный из неподъёмных на вид камней. Какой же силищей нужно обладать, чтобы сложить его? Никому кроме великана такое не под силу. В углу недалеко от этого очага лежали деревья, вырванные с корнем, вероятно служившие для него дровами.

Воины, взяв с собой куски овечьего сыра, хотели покинуть пещеру, но Одиссей почему-то медлил. Вдруг земля стала содрогаться, и послышалось блеяние овец. Это хозяин пещеры возвращался со своими овцами и козами в своё жилище. Уходить было поздно. Итакийцы затаились в тёмном углу пещеры и стали с замирающим сердцем ожидать появления великана.

Между тем циклоп, а это именно он был хозяином этой пещеры, стал загонять в неё стадо своих овец и коз. Когда его фигура появилась в проходе, бесстрашные воины содрогнулись от исполинских размеров великана. Длинные нечёсаные волосы скатались, словно овечья шерсть и свисали клочьями на могучие плечи. Тело было едва прикрыто подобием одежды небрежно сшитой из козьих шкур. Загнав стадо, хозяин пещеры завалил вход огромным куском скалы, который не сдвинули бы с места и сотня воинов, и принялся доить своих овец и коз. Затем он подошёл к своему очагу и разжёг его, тогда итакийцы при свете огня смогли рассмотреть лицо циклопа и увидеть, что у него не два глаза как у обычных людей, а только один, который был расположен посреди лба.

Овцы вели себя беспокойно, чувствуя присутствие чужаков. И тогда циклоп вынул из очага горящую ветку и принялся осматривать пещеру. Увидев притаившихся в углу людей, циклоп спросил громоподобным голосом:

– Кто вы? Одни из тех бродяг, что вечно ищут, где бы поживиться? Отвечайте! Разве не за этим вы забрались сюда?

От голоса циклопа задрожали стены пещеры и посыпались мелкие камни, теснее прижались друг к другу итакийцы, и только Одиссей бесстрашно шагнул вперёд и ответил:

– Напрасно ты принял нас за бродяг, циклоп! Мы итакийские воины, возвращающиеся с победой в родные края. Из-за бури мы сбились с пути и очутились на твоём острове. Во имя Зевса, просим тебя оказать нам дружелюбие и гостеприимство! Ведь громовержец Зевс заступник и покровитель странников, мстящий всем, кто причинит зло гостю!

Услышав слова Одиссея, расхохотался великан, а потом сказал со злобой в голосе:

– В твоих краях, возможно и боятся богов, чужеземец, но здесь я и царь, и бог! И месть Зевса меня ничуть не пугает! Что мне захочется, то я и буду с вами делать, а на моё гостеприимство даже не надейтесь!

В подтверждение своих слов, циклоп схватил двух несчастных воинов, и, ударив их о камни, убил. А затем, к великому ужасу итакийцев, одноглазое чудовище принялось ужинать убитыми. Одиссей стал молиться и призывать свою покровительницу Афину, чтобы она подсказала, как одолеть безжалостного циклопа. И богиня не оставила в страшный час Одиссея. Ослепительным лучом промелькнула счастливая мысль в голове вождя итакийцев, подавая ему надежду на спасение.

Одиссей смело шагнул к циклопу и, протягивая мех с крепким вином, сказал: – Мы принесли это превосходное вино, чтобы оказать тебе уважение. И хоть ты не чтишь законы гостеприимства, мы всё равно дарим его тебе. Такого вина, как это ты никогда не пробовал, оно выращено из золотого винограда, зреющего на солнечных берегах Троады! Отведай его и назови своё имя, чтобы я мог обращаться к тебе с почтением!

Циклоп не стал медлить и, приняв подарок, тотчас осушил мех наполовину. Захмелев от неразбавленного вина, хозяин пещеры произнёс:

– Зови меня Полифемом. Я – циклоп, один из сыновей Посейдона. Скажи и ты мне своё имя, чужеземец, я тоже сделаю тебе подарок!

Одиссей не зря назывался многомудрым, он не стал называть своего истинного имени людоеду, а сказал:

– Зовут меня Никто. И если хочешь, можешь одарить меня по обычаю гостеприимства!

Вновь расхохотался циклоп, а потом воскликнул:

– Я сделаю тебе щедрый подарок, Никто! Ты будешь последним из оставшихся здесь людей, кого я завтра съем! Ну как нравиться тебе мой подарок? И великан снова захохотал.

Воины в ужасе переглянулись, представляя, какая участь их ожидает. А великан допил вино и, распластавшись на земле, уснул. Уже через минуту пещеру оглашал раскатистый храп людоеда.

Одиссей, не мешкая, объяснил товарищам по несчастью, что нужно делать. Они достали свои мечи и принялись заострять конец одного из стволов деревьев, что лежали в углу. А затем, разожгли заострённый конец в пылающем очаге. Приблизившись с этим орудием к спящему циклопу, несколько воинов вместе с Одиссеем изо всех сил вонзили горящее остриё ему в единственный глаз и выжгли его.

Раздался оглушительный дикий рёв. Ослеплённый великан заметался по пещере, громко призывая на помощь своих сородичей. Итакийцы едва успевали увернуться от разъярённого чудовища. В скором времени послышался топот тяжёлых ног циклопов, которые сбегались со всего острова на крики Полифема. Столпившись у входа, циклопы стали наперебой спрашивать младшего брата:

– Почему ты кричишь, Полифем? Скажи, кто причиняет тебе боль, и мы разорвём его в клочья!

Заревел тогда циклоп, отвечая братьям:

– Никто! Никто!

Услышав ответ, циклопы, пожав плечами, стали расходится, напоследок сказав младшему брату:

– Если никто, так и незачем будить нас своими криками среди ночи!

Мудрость Одиссея вновь спасла жизнь итакийцам, ведь если бы он не назвался именем Никто, то неизвестно удалось бы им дожить до рассвета.

Слепой и ослабевший великан стонал, лёжа на шкурах. И воинам теперь не составило бы большого труда его убить, но кто тогда отвалит огромный камень закрывающий выход из пещеры? Об этом и размышлял Одиссей до самого утра.

Ужасная ночь прошла, и стадо Полифема стало беспокойно блеять, с нетерпением ожидая, когда хозяин выпустит их на пастбище. Великан приподнялся и, шатаясь, направился к своим овцам. Ощупывая стадо, он стал проверять, нет ли среди овец и коз его обидчиков. Видя это, Одиссей понял, как им выбраться из пещеры.

Когда циклоп, наконец, решил выпустить голодное стадо пастись, итакийцы уже были к этому готовы. Связав трёх баранов вместе, воин забирался к ним под брюхо и, держась за их густую шерсть, двигался вместе с ними. Огромное стадо толпилось у ног циклопа, и едва он отодвинул камень закрывающий вход в пещеру, как овцы неудержимой волной хлынули наружу. Но великан стоял у входа и ощупывал спины овец, чтобы не упустить людей. К счастью, он не догадался ощупать под брюхом у животных, и воины очутились на свободе. Одиссей вздохнул с облегчением и решил, что пришло время и ему покинуть жуткое логово циклопа. Выбрав самого крупного барана, он забрался к нему под брюхо и повис там, держась за его длинную густую шерсть. Барану было тяжело двигаться вместе с Одиссеем, и он медленно выходил из пещеры. Ощупав его спину, циклоп удивлённо сказал:

– Что с тобой, мой лучший барашек? Ты же вожак стада, а идёшь самым последним? Ты, наверно, жалеешь своего ослепшего хозяина и не спешишь покинуть меня?! Коварный Никто лишил меня зрения, но ему не уйти от моей мести! Поспеши на луг, где ждёт тебя сочная трава, мой любимец, а я пока ощупаю каждый уголок в пещере и, поймав, разорву подлых людишек на мелкие куски! С этими словами циклоп отпустил барана, погладив его по спине.

Оказавшись на свободе, Одиссей перестал держаться за барана и поспешил к своим воинам, нетерпеливо дожидавшимся его возле огромной каменной изгороди. Стараясь ничем не выдать себя, итакийцы направились к своим кораблям на побережье.

Радостными возгласами встретили воины своего предводителя и собратьев. Не тратя время на объяснения, Одиссей приказал скорее выходить в море. Итакийцы тотчас налегли на вёсла, и чёрные корабли заскользили по волнам, оставляя этот дикий остров с его чудовищными обитателями. Но не успели они далеко отплыть, как на крутом скалистом берегу выросла огромная фигура Полифема. Вероятно, циклоп понял, что итакийцам удалось сбежать, и он направился к берегу, надеясь застать там своих обидчиков.

Все взгляды устремились к этому слепому исполину, который вслушивался в плеск морских волн. И тогда, гордый одержанной победой над этим безжалостным циклопом, Одиссей, забыв об осторожности, прокричал:

– Ты заслужил эту жалкую участь, Полифем! Бог, которого ты не страшился, позволил мне покарать тебя, за смерть моих товарищей!

Ветер донёс голос Одиссея до циклопа, и он в ярости поднял огромную каменную глыбу и бросил её на голос обидчика. Брошенная глыба просвистела над головами мореходов и со страшной силой рухнула перед кормой корабля Одиссея, обрызгав морской водой, его и всех кто был с ним рядом. Любой здравомыслящий человек, не медля, уплыл бы от опасного берега, но на этот раз мудрость покинула Одиссея и он, рассмеявшись, воскликнул:

– Когда тебя спросят, Полифем, кто ослепил тебя, лишив единственного глаза, знай же что ответить: Одиссей сын Лаэрта!

Взвыл циклоп, услышав слова Одиссея, и гневно воскликнул:

– Не думал я, что так сбудется давнее пророчество Телема! Прорицатель предрёк, что я ослепну от руки Одиссея. Но я ждал исполина, а не жалкого человечишку, который коварством лишил меня моего единственного глаза!

Опустился Полифем на камни и, простирая руки к морю, стал молить своего отца Посейдона:

– Услышь, молитву своего сына, повелитель морей Посейдон! Властью своей пошли ему испытания за его коварство! Пусть его путь домой будет длинным и полным страданий и потерь! Отними у него его верных людей и его корабль, как он отнял у меня зрение! И даже, если он, минуя все преграды, достигнет родных берегов, пусть и там ждёт его горе в собственном доме!

Услышав это проклятие, воины побелели от страха, и тревожный шёпот волной прокатился по кораблю:

– Неужели гнев Посейдона обрушится на нас, и мы погибнем?

Быстро работая вёслами, итакийцы поспешили оставить за кормой разгневанного Полифема, сыпавшего проклятия на голову Одиссея.

Одиссей стоял на палубе и с надеждой вглядывался в бесконечную морскую даль. Рядом с ним его верный Эврибат тоже не сводили глаз с моря. Запасы пищи и пресной воды уже подходили к концу, и им нужно было пополнить их на каком-нибудь острове. И вот у самого горизонта показалась маленькая полоска суши. Налегая на вёсла, мореходы поспешили к ней. Как оказалось, это был маленький островок. Но как, ни странно, сколько, ни пытались корабли Одиссея приблизиться к нему, он всё время отдалялся от них, перемещаясь, то вправо, то влево.

Эврибат, повидавший много на своём веку воскликнул:

– Это не обыкновенный остров, а Эолия – плавучий островок! На нём живёт повелитель ветров Эол, посылающий ласковые и ураганные ветра во все концы земли! В своём прекрасном дворце, окружённом несокрушимыми медными стенами, он пирует вместе со своей супругой и детьми. Шесть сыновей и шесть дочерей Эола сидят вместе с ним за столом.

Выслушав слова Эврибата, Одиссей сказал своим спутникам:

– Разве не попутного ветра мы просим у богов, стремясь к родной Итаке? Это большая удача, что мы приплыли к острову самого Эола! Мы посетим его и попросим повелителя ветров помочь нам быстрее добраться домой!

Раздались возгласы одобрения, и гребцы дружно налегли на вёсла, пытаясь подплыть к волшебному плавучему острову.

Повелитель ветров Эол оказался гостеприимным хозяином. С радушием он принял итакийцев в своём богатом дворце. За золотым столом угощал он почётных гостей различными яствами. В янтарные кубки наливались превосходные вина и до утра не смолкали рассказы о взятии Трои и о злоключении в пещере циклопа. Эол с удовольствием слушал Одиссея и не спешил отпускать от себя гостей, заботясь о том, чтобы они с наслаждением провели время в его дворце.

Месяц, проведённый на волшебном острове Эола, пролетел незаметно. И когда гости снова собрались в путь, радушный хозяин захотел одарить Одиссея. Тогда и попросил царь Итаки попутного ветра для скорейшего возвращения на родину.

Щедрый Эол пообещал выполнить просьбу Одиссея, а в час отплытия велел своим сыновьям принести ещё и большой раздутый мех, крепко завязанный прочными золочёными нитями. Прощаясь, Эол сказал:

– Прими от меня этот дар, Одиссей! Но не развязывай мех, пока твои корабли не будут стоять на родной земле!

Едва корабли Одиссея спустились на воду, западный ветер Зефир по повелению Эола наполнил паруса итакийцев. Наконец-то и гребцы смогли отдохнуть, ведь вёсла теперь были не нужны. И легко рассекая волны, чёрные корабли устремились к родным берегам.

Дар повелителя ветров

Девять дней, мчались корабли итакийцев на раздуваемых Зефиром парусах, словно вереница перелётных птиц, возвращающаяся домой. Все эти дни Одиссей сам стоял у руля, никому его не доверяя. И вот когда колесница Гелиоса в десятый раз появилась над горизонтом, вдали показались темнеющие горы Итаки. Радостный возглас пронёсся по палубе. Ликующие воины примкнули к бортам корабля и смотрели на приближающийся с каждым мгновением желанный берег родной земли. И тогда Одиссей, истомлённый бессменной вахтой у кормила, передал руль своему кормчему. Присев на свёрнутый рядом канат, царь Итаки блаженно улыбнулся и незаметно для себя погрузился в объятия Морфея – бога сновидений.

Между тем столпившиеся спутники Одиссея, возбуждённо рассуждали о своём долгожданном возвращении. Они наперебой говорили о том, как народ Итаки сбежится на берег и будет радостно встречать своих героев и победителей. Радость с головой захлестнула и безудержного Эврилоха. Он уже позабыл о том, как не желал отправляться к родным берегам, отведав семян лотоса у лотофагов. Сейчас его заботило то, как он поразит своих сограждан, выгружая доставшиеся ему при разделе добычи сокровища побеждённых троянцев. И тут ему в глаза бросился подарок Эола. Огромный тяжёлый мех, туго завязанный золочёными нитями, вызвал острый приступ зависти у Эврилоха. Алчно сверкая глазами, он сказал:

– Сколько напастей мы пережили вместе с Одиссеем, сражаясь с ним, рука об руку, однако его добыча в несколько раз превосходит нашу! Разве это справедливо, что подарок Эола должен достаться только ему одному?

Стоявшие рядом воины одобрительно восприняли речь Эврилоха. Они тоже считали, что достойны лучшей награды за свои труды. Делёж добычи всегда вызывал у них недовольство, так как вождям доставалось самое лучшее, будь то сокровища или рабыни. Но открыто возмутиться этим перед Одиссеем они не решались.

А Эврилох продолжал распаляться:

– Неужели мы не заслужили, пройдя через столько лишений, взять хотя бы по пригоршне серебра или золота из этого огромного мешка? Давайте же друзья хотя бы взглянем на сокровища Одиссея!

Эти слова стали последней каплей! И разогретая пламенными речами толпа итакийцев бросилась развязывать подарок Эола. Немалых усилий стоило им развязать этот мех. Множество жадных глаз заглядывали внутрь меха, ожидая увидеть невиданные богатства. Но оттуда, повергая всех вокруг, вырвались неукротимые ветра. Оказавшись на свободе, они разбушевались не на шутку: нагнали чёрные грозовые тучи, подняли огромные волны на море. Началась буря, и корабли гонимые яростной стихией понеслись прочь от близкого и желанного берега.

Одиссей, пробудившийся от сильной качки и завывания ветра, с горечью воскликнул:

– Что же вы натворили?! В этот мех Эол поместил все буйные ветра, чтобы они не помешали нам добраться до дома! А теперь неизвестно, когда мы окажемся на родной земле!

Неистовый ураган долго гнал корабли Одиссея вдаль от родных берегов и забросил их в самую середину моря, где среди морских волн, отражая солнечные лучи своими медными стенами лежал волшебный остров Эола.

Не ожидал Эол так скоро вновь увидеть Одиссея. Царь Итаки, низко склонившись перед повелителем ветров, поприветствовал могущественного Эола. Удивлённо спросил его Эол:

– Зачем ты вернулся ко мне Одиссей? Разве я не сделал всё, чтобы ты был сейчас в своей родной Итаке?

Ответил ему Одиссей, сокрушённо качая головой:

– Видно боги прогневались на меня, О, повелитель ветров! Меня принял в свои объятья Морфей, в то время когда мои спутники утратили разум и развязали твой подарок почти у самого берега Итаки!

Грозно сдвинул свои брови Эол и гневно воскликнул:

– Если вы прогневили богов, то и здесь не ищите покровительства! Уходите прочь с моего острова! Я не стану помогать тем, кто вызвал ненависть богов!

Глотая горькие слёзы, вернулся Одиссей на свой корабль. Унынием и тоской наполнились сердца итакийцев. Проклиная свою несчастную судьбу, взялись они за вёсла и стали отплывать от плавучего острова повелителя ветров.

На седьмой день тягостного скитания по морю взору итакийцев предстала узкая полоска суши. Подплывая к этой земле, странники обнаружили, что берега её неприступны, словно стены крепости. Запасы пресной воды иссякли, и мореходом во что бы то ни стало, нужно было попасть на этот неприступный берег. Маневрируя среди прибрежных скал, корабли стали огибать землю, надеясь найти бухту. И их усилия оправдали себя. Бухта была узкая, но удобная. В тусклом свете пасмурного дня отвесные скалы по обеим сторонам бухты казались мрачными, словно врата преисподни. Тесным рядом стали корабли у берега. Одинокая скала возвышалась возле входа в бухту, и Одиссей, решив, что с неё можно осмотреться приказал к ней подвести свой корабль и привязать его там канатом.

Взобравшись на эту скалу, Одиссей стал осматривать окрестность. Угрюмым и пустынным казался этот берег. Не было здесь ни жилья, ни загона для скота. И только широкая дорога змеилась между высоких скал и уводила вдаль от бухты.

Куда вела эта дорога? Одиссей решил это выяснить. Отправляя на разведку верного Эврибата и ещё двух самых смелых воинов, он им наказал:

– Держитесь подальше от селений, осторожность никогда не помешает! Найдя какой-нибудь источник, спрячьтесь и дождитесь, когда местные женщины придут туда за водой. У них расспросите, чья это земля и насколько хозяева дружелюбны.

Тревожным взглядом проводил Одиссей своих товарищей, а сам решил оставаться на этой скале, наблюдая за пустынной дорогой.

Недолго пришлось ожидать Одиссею своих разведчиков. Вскоре он увидел бегущих к бухте воинов, но Эврибата с ними не было. С искаженными от ужаса лицами они кричали:

– Скорее спускайте корабли! Это земля лестригонов!

Одиссей хотел спуститься на корабль, как вдруг увидел нечто невероятное: далёкие горы ожили, и стали стремительно приближаться. Тогда итакийский вождь догадался, что это вовсе не горы, а громадные исполины – лестригоны. Даже циклоп Полифем показался бы ребёнком по сравнению с ними.

Подбежав к берегу бухты, великаны, взяв в руки огромные каменные глыбы, принялись крушить прижавшиеся друг к другу корабли Одиссея. Разбив их в щепки, злобные чудовища не успокоились, они стали добивать барахтающихся в воде людей, нанизывая их на острые обломки корабельных мачт. Вода в бухте окрасилась кровью несчастных итакийцев, а безжалостные лестригоны удовлетворённо взирали на ужасное зрелище.

Видя жуткую гибель своих собратьев, Одиссей оцепенел от горя, но им уже ничем нельзя было помочь. И тогда дрожащей рукой, сжимающей меч, он обрубил причальный канат. Гребцы дружно схватились за вёсла, и его корабль незамеченный лестригонами быстро покинул смертоносную бухту. С горечью посмотрели друг на друга итакийцы, они понимали, что спастись удалось только им.

Много страшных бурь довелось пережить Одиссею, но та буря, что бушевала сейчас его в душе, не могла сравниться, ни с одной из них! Задыхаясь от душившего его гнева, царь Итаки смотрел на море. Это оно забрало его верных друзей! Но больше всего Одиссей проклинал самого себя, ведь это он послал на ужасную смерть своего мудрого и верного Эврибата. Слёзы скорби потекли по впалым щекам Одиссея, он оплакивал смерть погибших. Но утерев последнюю слезу, вождь итакийцев воскликнул:

– Не падайте духом, друзья мои! Мы всё ещё живы и продолжим наш путь к родной земле, несмотря на все испытания, которым подвергнут нас бессмертные боги!

Не зная, как далеко отнесло их от плавучего острова повелителя ветров, Одиссей решил направить корабль на север. Итакийцы надеялись, что вскоре среди пенных волн Эгейского моря, наконец, покажутся берега благодатной земли. И что местные жители радушно примут измученных мореходов, угощая их вкусной едой и крепким вином, а затем укажут им верный путь к берегам родной Итаки.