Текст книги "Армянские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Развязали язвы и увидели, что они пожрали

кур.

Царя этого звали Кюном, он основал Адану,

и по его имени земля та называется Киликией.

Среди врачей, лечивших царя, был один

очень знающий. Осмотрев язвы, он сказал царю:

– Царь, если раздобудут нужное мне

средство, я поставлю тебя на ноги в один час. Дай

мне сроку три дня.

– Хоть целый месяц, лишь бы ты меня

исцелил, – ответил царь.

Главный врач поворожил и узнал, что печать

Шах-Марара на спине охотника Пурто, и

сказал царю, что если Пурто не приведет Шах-

Марара, царь умрет.

Вызвали Пурто, и царь сказал ему:

– Освободи мою душу, сынок.

– Трудное это дело, царь, змеи меня

ужалят.

Рассвирепел главный врач, привязал Пурто

к столбу и стал его стегать. Крики Пурто н а-

полнили небо и землю. Кричал он не

Врач Лохман

ш

переставая. Но главный врач продолжал его

бить. Он велел изрезать уши Пурто, посыпать

в раны соли и перцу, выщипать из его тела

мясо и довел Пурто до того, что тот, наконец,

согласился пойти за Шах-Мараром.

Дорогой Пурто настрелял десять оленей,

принес в пещеру и поклонился Шах-Марару. Шах-

Марар, знал, зачем явился Пурто, и сказал:

– Так как я тебя усыновил, я не могу

допустить, чтоб тебя мучили. Время сейчас

неудобное^ ляжем и поспим, а утром двинемся

в путь.

Утром они пустились в путь, причем Пурто

шел спереди, а Шах-Марар – сзади. Вместе

с ними тронулись в путь и все змеи, но царь

сделал им рукою знак, и они остановились.

– Вернитесь назад, – сказал Шах-Марар.

змеям. Пока вы будете получать подарки, будьте

спокойны за меня, а дальше – поступайте, как

хотите.

Дойдя до горы Навруз, покрытой

благоухающими цветами, Шах-Марар сорвал один цветок

и, передав Пурто, велел проглотить его, не жуя.

Потом он нарвал еще пять пучков из дивно

пахнувших «бальзамовых» цветков и, дав их

Пурто, сказал:

– Эти цветы троекратно вскипяти и навар

их выпей. Тогда будешь знать целебную силу

всех трав и цветов.

Придя к себе домой, Пурто выпил навар

цветов. Шах-Марар велел ему лечь спать. После

сна Шах-Марар его спросил:

– Ну, что, Пурто, как ты себя чувствуешь?

Скажи, какая целебная сила есть во мне?

– Царь, – ответил Пурто,– у тебя в голове

четыре мозга: два правых – ядовиты, два

левых •– целебны.

Пурто получил эту мудрость от цветов.

Тогда Шах-Марар велел Пурто напоить его

натощак семилетним красным вином, уложить,

связать ему руки, отрезать голову, а тело

похоронить . Потом он наказал ему не

переставать посылать подарки змеям, чтоб те не узнали

о смерти Шах-Марара.

– Смотри, – предупредил его Шах-Марар,–

если узнают змеи о моей смерти, то разорят

всю землю.

Шах-Марар выпил семилетнего красного вина

и лишился рассудка. Пурто связал ему руки,

вырезал его мозг, приготовил два лекарства —

ядовитое и целебное – и пошел к царю. Царь

велел главному врачу отведать лекарство. Пурто

протянул ему ядовитое. Тот не успел

пригубить его, как лопнул, издав звук, точно

выпалили из ружья.

Царь был поражен.

– Так-то ты хотел меня исцелить! —

вскричал он.

Охотник Пурто, отведав целебного лекарства,

дал его выпить царю. Царь выпил и исцелился.

Пурто назначили главным врачом и с тех пор

стали его называть врачом Лохманом.

приходилось мне видеть в Турецкой Армении, когда, убивая змею,

тело ее непременно предавали земле. У народа

существует поверье, что если змея останется незарытой, то

она сосчитает звезды и вернется к жизни.

Народ уверен, что могила Шах-Марара существует

и доныне».

Одна из змей того города, узнав о смерти

Шах-Марара, сообщила об этом другим змеям.

Змеи собрались и стали истреблять жителей.

Дали знать царю. Тот вызвал врача Лохмана и

спросил – как быть.

Лохман, захватив сорок тюков печени и четки

Шах-Марара, отправился к змеям. Увидя четки

Шах-Марара, змеи приняли Лохмана за своего

царя и успокоились.

Лохман сказал змеям:

– Покуда вы будете получать подарки из

печени, не трогайтесь с места – знайте, что

ваш царь жив.

Пока врач Лохман был жив, подарки

посылались. А народ и доселе по воскресным дням

посылает змеям подарки.

Слава Лохмана стала расти. Лекарством,

полученным из мозга Шах-Марара, Лохман

оживлял мертвецов, и в течение семи лет никто не

умирал.

Одна женщина каждый день ходила к врачу

Лохману и стирала его белье. Однажды, когда

она была занята стиркой, пришел к ней

прекрасный юноша, молча всунул руку ей в карман

и достал ключи. По уходе юноши жена

Лохмана спросила:

– Кто был этот парнишка, что, не сказав ни

слова, достал из твоего кармана ключи?

– Это мой сын. Он немой. Умоляю тебя,

дорогая, упроси врача взять его к себе в

ученики.

Когда Лохман вернулся домой, жена сказала:

– У прачки нашей глухонемой сын, возьми

его к себе в ученики.

Жена Лохмана послала за сыном прачки, тот

явился и поцеловал руку Лохману.

Спустя месяц Лохман сказал своей жене:

– Жена, я вижу, что этот юноша не глух и

не нем.

С тех пор Лохман стал его мучить, чтоб тот

ушел от него. Но ученик все притворялся

глухонемым и стойко переносил все пытки, каким

подвергал его учитель. Он в точности исполнял

все поручения Лохмана, а учитель всячески

старался, чтоб он не выведал тайн его лечения.

Так он остался у Лохмана семь лет.

Однажды приехал к Лохману из дальних

стран богатый человек, сильно страдавший от

головной боли. Лохман заперся с ним в сенях,

дал больному шербет, и тот лишился чувств.

Тогда он, взяв нож, приподнял верхушку его

головы и Заметил внутри восьминогого гада.

Сколько ни бился Лохман, чтоб поймать и

вытащить гада щипцами и другими

инструментами – это ему никак не удавалось. Он

выбился из сил. За все время врачевания с ним не

бывало подобного случая. Между тем за ним

все время тайком следил ученик. Наконец он

не вытерпел и закричал учителю.

– Дай раскалиться щипцам докрасна и

схвати ими гада, – этак легко его вытащить.

Лохман поступил так, как сказал ученик, и

исцелил больного; ученик же пустился от него

наутек.

Придя домой, юноша достал три больших

котла, полученные им в наследство, один

наполнил молоком, другой вином, сам же полез

в пустой котел, поставив под себя котел с мо-

локом, а над собой – котел с вином. Пусть он

там пока сидит, а мы вернемся к Лохману.

Стал разыскивать Лохман юношу, но все

напрасно. Он поворожил и узнал, что юноша

находится меж Красным и Белым морями. Нанял

моряков, пустился в поиски по всем морям, —

но ученика не нашел. Тогда он явился к матери

ученика и сказал:

– Мне сто сорок лет, я стар. Хочу видеть

твоего сына. Поворожив, вижу, что сын твой на

суше меж Красным и Белым морями. Верни его

ко мне. Клянусь, я ему ничего худого не

сделаю.

Мать вытащила сына из котла и привела его

к Лохману.

– Сынок, измучил ты меня. Я – стар, после

моей смерти никто не будет знать о тайнах

моего врачевания, и имя мое исчезнет.

Юноша поцеловал руку учителя, и они

выпили по чарке вина. Так как ученику еще не

было известно, как Лохман возвращал к жизни

мертвых и омолаживал стариков, то Лохман

сказал ему:

– Поставь на огонь котел и дай мне выпить

шербету. Когда вода вскипит, ты положишь

меня в котел и закроешь его крышкой. Спустя

сорок часов, вынешь меня из котла, укутаешь

в вату и вольешь мне в рот этих капель.

Юноша сделал так, как ему наказал учитель,

но когда он вливал Лохману в рот капли,

архангел Гавриил подскочил и ударил юношу по

руке, и в рот Лохмапа попала лишь одна

капелька. От этой капельки он только чуть -чуть

смочил губы.

– Лей, лей, лей!

Ученик похоронил учителя рядом с Шах-

Мараром.

С тех пор гоноша не имел покоя. В его ушах

все время раздавалась мольба Лохмана:

– Лей, лей, лей!

Пустился он бродить по миру – но голос

учителя преследовал его всюду.

Однажды он остановился в одном доме, где

были епископ, поп, два чернеца и свыше ста

гостей. Прожил он тут шесть дней и за это

время ни разу не заметил, чтоб кто-нибудь

здесь смеялся.

– Батюшка,—спросил ученик священника,—

почему тут все такие мрачные? Если я тому

причиной, так я уйду.

– Сын мой, нет. Тут рожает одна женщина,

да никак не может разродиться. Днем и ночью

она кричит от боли. Вызвали всех врачей, и

никто не может ей помочь.

– Сказали бы мне, и я бы ей помог, —

ответил ученик Лохмана и пошел помочь

женщине.

Женщина родила мальчика и избавилась от

страданий. Ученика Лохмана поблагодарили,

сделали его крестным и устроили ему широкое

угощение. Только тут он в первый раз после

смерти Лохмана спокойно заснул. Он не спал

в течение двадцати пяти лет, а теперь

проспал двадцать четыре часа, и голос Лохмана

замолк.

Отсюда он вернулся к своей матери. Та его

женила. Свадьбу– играли семь дней, семь ночей.

Однажды он зашел * гсзфейцкь Ашуги -узнали

в нем ученика Лохмана и стали задавать

загадки друг другу.

– А вот я вам задам загадку, разгадайте, —

сказал он ашугам.

– Нет, ты ученик Лохмана, мы с тобой

тягаться не сможем.

– Я саза вашего не возьму, не нужны

мне также и ваши деньги, – ответил ученик

Лохмана ашугам и стал петь:

Кто тот, кого вода не мочит,

Кого земля не кроет ржой?

Кто в небесах гремит-грохочет,

Кто тот, что стонет под землей?

Никто не мог разгадать. Тогда он сказал:

То селезня вода не мочит,

То золото не кроет ржой,

То тучи на небе грохочут,

То Лохман стонет под землей.

Эминский сборник, вып. II.

Записана в Турецкой Армении С. Айкуни.

1 По обычаю, существующему у народных певцов-

ашугов Армении, побежденный при состязании певец

обычно отдает свой музыкальный инструмент (саз,

кяманча) победителю.

I

Жили-были муж и жена, да была у них дочка,

которую они отдали в ученье соседу. Прошло

месяц, два, три. Однажды мастер и говорит

девушке:

– Возьми кувшин, поди за водой.

С тех пор месяц, два, три девушка ходила за

водой.

Раз, когда она подошла к роднику, вышел

оттуда седобородый старик и говорит:

– Девушка, быть тебе прахом—если умрешь;

быть тебе мертвецом-молодцом, – если

поживешь!

С тех пор месяц, два, три девушка стала таять.

Она сильно исхудала. Раз, когда она пошла

к родным, отец ей говорит:

– Ты больна, дочка, верно, тебя отравили

чем-нибудь, что так исхудала.

– Меня не отравили, и я не больна: мой

мастер послал меня к роднику за водой. Из

родника вышел старик и сказал мне: «Быть тебе

прахом—если умрешь; мертвецом-молодцом —

если поживешь».

Подумали-подумали отец с матерью.

– Муженек, ты должен взять дочку нашу

ц чужой край, – сказала мать.

Отец> вэял дрлку и пустился щ путь.

Долго ли, коротко ли они шли: день-два,

месяц-два – неизвестно, наконец, дошли до

одного города.

–¦ Ты подожди меня, я пойду за нуждой —

вернусь, – сказал отец дочери.

Девушка стала поджидать отца у стены.

Вернувшись, отец не нашел дочки на месте:

стена раскрылась, и дочка вошла в нее. Не

найдя дочки, отец решил про себя: «Это дело

рук мертвеца-молодца, это он похитил мою

дочку», – и вернулся во-свояси.

Девушка же, идя дальше, раскрыла семь

дверей и, войдя в последнюю, нашла там

мертвеца. «Нашла-таки

мертвеца-молодца!»—подумала она.

Тут девушка села, положила голову мертвеца

на колени, берегла и ухаживала за мертвецом:

год, два, три, четыре. Раз как-то, взглянув

в окно, видит девушка цыган, а за ними

плетется молодая цыганка и просит, умоляет взять

ее с собой:

– Берите, молю вас, меня с собою, я —

бездомная, сирота!

Но цыгане ушли, даже и не посмотрев на нее.

Тогда цыганка стала плакать. Девушка

пожалела ее и подозвала:

– Иди, сестрица, схватись за подол моего

передника, я тебя подниму наверх.

Цыганка схватилась за подол передника, и

девушка подняла ее к себе. Три года она

прожила у девушки.

Видя, что семь лет истекли, и мертвец-моло-

лодец должен проснуться, девушка говорит

цыганке;

– Положи голову мертвеца-молодца к себе на

колени, я пойду и помоюсь. Когда молодец

шевельнется раз – ты меня не зови; шевельнется

два – ты меня не зови. На третий раз ты меня

позовешь: молодец проснется, и мы дождемся

нашего счастья.

II

Девушка пошла помыться, а цыганка села и

положила голову мертвеца-молодца к себе на

колени.

Мертвец-молодец дважды шевельнулся —

цыганка не позвала девушку. Шевельнулся третий

раз – не позвала, и мертвец-молодец,

проснувшись, взял себе цыганку в жены. Девушка же,

выходившая молодца, стала служанкой у

цыганки.

Мертвец-молодец каждый день наказывал

цыганке кормить, поить девушку.

Часто молодец выходил побродить и

возвращался домой через день – два—неделю.

Однажды цыганка говорит ему:

– Поди, купи мне для платья полосатую ма-

нусу *.

– Да ведь манусу носят курдянки, лучше я

тебе куплю платье, которое носят армянки,—

ответил мертвец-молодец.

– Нет, я хочу манусу, ее мне и купи.

– Ладно, – согласился молодец, – а теперь

поди спроси свою служанку, чего бы она

хотела, чтобы я ей купил.

Цыганка пошла, спросила.

Мануса – ткань, вырабатывавшаяся в г. Манусе,

находящемся в Малой Азии, недалеко от Смирны.

– Я бы хотела, чтобы мне мертвец-молодец

купил куколку, кувшинчик и чашку яду, —

ответила та.

Молодец отправился на рынок, купил для

цыганки манусу и повернул домой, но по дороге

вспомнил поручение служанки и опять пошел

на рынок, купил куколку, кувшинчик и чашку

яду.

Придя домой, молодец сказал цыганке:

– Видать, у служанки твоей большое горе,

не то не просила бы меня купить ей яду.

Смотри за нею – как бы она не наложила на себя

рук.

Получив свои вещи, девушка расставила их

перед собою и стала рассказывать им все то, что

произошло с ней. И она спрашивает их:

– Куколка, кувшинчик, кому из нас сгинуть?

Семь лет я ходила за молодцом, ко пришла

цыганка– отняла его у меня!

А куколка и кувшинчик ей в ответ:

– Мы сгинем, а ты живи!

Когда девушка трижды повторила свои слова,

мертвец-молодец крикнул ей:

– Пусть сгинут куколка и кувшинчик, а ты

живи!

При этих словах куколка и кувшинчик

сгинули.

Тут только и узнал мертвец-молодец, кто его

настоящая суженая.

Эминский сборник, вып. IY.

Москва. Записала в Турецкой Армения

С. Айкуни.

Жила-была злая женщина. Она изводила

мужа, а тот ничего не мог поделать с ней.

Однажды, когда стало мужу невмоготу, он взял

меток и говорит жене:

– Пойдем соберем в поле сухого навозу.

Жена пошла с мужем. Когда они добрались

до колодца, муж говорит жене:

– Дай-ка я спущу тебя в колодец, достань

воды – напьемся.

Та согласилась. Но, спустив жену, он тотчас

же побежал, раздобыл большой камень и

закрыл им отверстие колодца. Потом он поискал

змею и тоже бросил ее в колодец. Поймал

волка и медведя – бросил тоже вслед за змеей.

Жена снизу крикнула:

– Что же, ты этак думаешь избавиться от

меня? Погоди, выйду отсюда, проучу я тебя!

– Звери не дадут тебе выйти из колодца! —

ответил муж сверху и вернулся к себе домой.

Спустя неделю он говорит себе: «Дай-ка

пойду к колодцу посмотрю, что стало с женою».

Придя туда и сдвинув камень, он услышал

вой зверей:

– Умоляем, спаси нас Фт этой женщины,

покою от не§ нет, – век не забудем твоего

добра.

Муж, спустив веревку, поодиночке вытащил

змею, волка и медведя и отпустил их на все

четыре стороны.

– Вытащи и меня, не то худо тебе будет! —

крикнула жена.

– А ты поумнела, чтоб я тебя вытащил?

– Это не твое дело, говорят тебе—вытащи!

Муж спустил веревку и вытащил жену.

Как только она вышла, тут же, у колодца,

набросилась на мужа и хорошенько его

исколотила:

– Да чтоб я тебе посыпала

голову пеплом, – как это ты посмел лишить

меня моего очага! Пойдем-ка домой, не такую

еще головомойку тебе задам! – накричала она

на него в сердцах и вернулась домой.

Ночью раздался стук в дверь. Муж, открыв

дверь, увидел волка, гнавшего в избу пять

овец:

– Этих овец бери себе за то добро, которое

ты мне сделал, – сказал волк.

– Кто доставил этих овец? – спросила жена

мужа.

– Волк, которого я бросил к тебе в

колодец, – ответил муж.

– А посмел бы он не доставить? Это он от

страха передо мной.

На следующий день перед их домом

остановился верблюд, нагруженный всяким добром.

– Кто доставил верблюда?—спросила жена

мужа.

– Медведь, – ответил муж.

– Видно, и медведь не забыл головомойки,

которую я ему задала. – сказала жена – Ви-

дишь, как трепещут хищники передо мною,

посмей только после этого ослушаться меня!

Муж решил верблюда и овец зарезать и

сделать ховурму а добро, нагруженное на

верблюде, отдал жене.

Вскоре царские гонцы стали кричать на

улицах: «Пропал нагруженный царский верблюд!

Кто его доставит царю – будет награжден. А у

кого его найдут – тому голову снимут!»

Услышав об ртом, жена побежала домой и

говорит мужу:

– Ты зарезал царского верблюда, пойду-ка

я сейчас об этом скажу царю: меня наградят, да

зараз и от тебя избавлюсь!

Муж взмолился:

– Не губи меня! Не ходи к царю!

Та не послушалась – пошла и донесла царю:

– Так и так, – мой .муж зарезал верблюда и

сделал из него ховурму, а добро припрятал.

Сколько ни говорила: не надо красть царского

добра, – не послушался.

Царские гонцы пришли, забрали мужа и

бросили его в темницу. По приказу царя на

следующий день утром должны были отрубить ему

голову.

Узнав о беде, случившейся с крестьянином,

змея приползла во дворец, проникла в сени,

где лежал шестимесячный царский внучек, и

обвилась вокруг его шеи. Невестка царя, увидя

змею, вскрикнула и бросилась бежать. Дали

знать царю. Он пришел, увидел и потерял го-

* В скотоводческих районах так варят мясо, что оно

горжится обычно всю *шму, залитое в своем жиру.

лову: змею убить было нельзя, иначе мог бы

погибнуть и ребенок. Когда весть об этом

дошла до крестьянина, сидевшего в темнице, он

сказал про себя: «Это моя змея – она

приползла выручать меня!»

– Подите доложите царю, что я так сниму

змею с шеи ребенка, что он останется

невредим, – сказал крестьянин.

Царь велел привести его к себе.

– Если ты снимешь змею с шеи моего

внучка, получишь все, что хочешь, – сказал

царь.

– Царь-батюшка,– ответил крестьянин,—

я избавлю твоего внучка, но ты дай слово, что

не тронешь моей змеи.

– Обещаю!

Крестьянин подошел к царскому внучку,

приподнял полу чухи, подставил ее змее и

сказал:

– Дорогая змея, ты оказалась преданней

моей жены, – сползи с шеи ребенка!

Змея сейчас же сползла с шеи ребенка,

заползла на чуху крестьянина и свернулась

клубком. Закутав змею, крестьянин поднял ее и

предстал перед царем.

– Как же ты снял ее с шеи ребенка? —

спросил тот.

– Да никак. Только сказал, что она

преданней моей жены, и змея сама снялась с шеи

ребенка, – ответил крестьянин.

– Видно, тут что-то кроется, – расскажи-ка

ты мне, в чем дело?

– Расскажу, царь, если ты разрешишь

сначала пойти в поле – выпустить змею на волю.

Выпустив змею, крестьянин вернулся к царю

и, рассказав ему про проделки жены, спросил

у царя:

– Ну, что же, имел ли я, царь, право

сказать змее, что она преданней жены?

– Имел!—ответил царь и велел отрубить

жене голову, чтобы муж навсегда избавился от

ее напастей.

Эминский сборник, вып. IV.

Москва. Записана в араратской деревне

С. Айкуни.

Однажды один крестьянин пошел в поле

пахать землю. В полдень его жена захотела

послать мужу обед. А у этого крестьянина был

семилетний сын. Он сказал матери:

– Мать, дай-ка я понесу обед отцу.

– Сынок, ты мал, ты не найдешь отца, —

ответила мать.

Сын стал упрашивать:

– Не бойся, матушка, молю тебя. Дорогу я

знаю, дай понесу обед.

Мать, наконец, согласилась, завязала хлеб

в узел, прикрепила ему на спину, похлебку

налила в миску, дала сыну в руки, и тот пустился

в путь.

Малыш не заблудился – доставил обед прямо

отцу.

– Сынок, как это ты нашел меня? —

спросил отец. – Коли так, возьми понеси обед

к роднику, я туда приду, и поедим.

– Нет, отец, – сказал сын, – маленько

обождем, сейчас к нам подъедут два гостя. Как

подъедут – и поедим с ними вместе.

– С чего это ты взял, что к нам гости едут?

Неужто не знаешь, что люди мы простые?..

Тысячу раз говорил я тебе, чтоб ты зря не болтал;!

Поди расстели супру (скатерть), маленько по-

отдохну, приду,—сказал отец.

А в это время издали показались два

всадника. Когда они приблизились, мальчик сказал

им:

– Пожалуйте, пообедайте с нами!

Всадники удивились и

глазами-бровями дали знать друг другу–дескать, что бы

это могло быть хорошего у таких бедняков, что

собираются их потчевать. ..

Мальчик, не долго думая, разложил еду и

предложил всадникам покушать с ними. Те

сошли с коней, поели и поблагодарили пахаря и

его сына.

– А г и, откуда едете и куда держите

путь?—спросил после обеда гостей сын

пахаря.

– Сын нашего царя тяжело захворал, вот

мы и едем в Алеп (Алеппо) за врачом Лохма-

ном. Говорят, только он и может его

исцелить, – ответили всадники.

– Лохман сейчас не в Алепе, а в городе

Шаме, – сказал мальчик.

– С чего ты взял, что он в Шаме? Нам

известно, что он в Алепе.

– Это уж мое дело. Послушайтесь меня, не

ездите зря в Алеп, поезжайте прямо в Шам, он

живет на краю города, вы его там встретите,

возьмете и повезете с собой.

Всадники поступили так, как им посоветовал

мальчик,– нашли врача Лохмана и повезли его

с собой ~к царевичу.

– Откуда вы узнали, что я в Шаме, ведь об

этом никто не знал? – дорогою спросил Лох-

ман у всадников.

Те рассказали про сына пахаря. Услыхав об

этом, Лохман весь затрясся. «Если в такие годы

мальчик до того умен, так что же из него

выйдет, когда он подрастет! Отнимет он у меня

хлеб и опозорит меня! Я должен во что бы то

ни стало его "погубить!»– думал Лохман про

себя.

Когда они приехали к царю (царь сидел

в Багдаде), тот спросил Лохмана:

– Что нужно сделать, чтобы мой сын

выздоровел?

Лохман нарочно стал подольше

расспрашивать и щупать больного, как будто хотел

определить болезнь, хотя с первого же взгляда

узнал, чем исцелить царевича, и, наконец,

сказал царю:

– В Анатолийской земле живет семилетний

пахарь. Твои всадники знают его. Нужно

доставить сюда этого мальчика, зарезать его, достать

из него почки и сердце и дать их покушать

царевичу, – тогда он исцелится и будет как ново

рожденный, – другого средства нет.

Царь немедленно снарядил гонцов и приказал

им хитростью ли, деньгами ли, но заманить и

доставить сына пахаря.

– Только смотрите, – сказал царь гонцам,—

не заикнитесь, что его хотят убить. Говорите,

что царю он нужен на время, и потом вернется

к себе домой.

Долго ли, коротко ли ехали всадники и,

наконец, приехали они в Анатолийскую землю,

нашли пахаря и передали ему волю царя.

Услышав об этом, пахарь опечалился и ска-

Зал:

– Да здравствует царь, откуда он знает

меня и моего сына?.. Человек я бедный, ла что

ему мой сын?..

Умный мальчишка сейчас же догадался в чем

дело и тайком сказал отцу:

– Ты не бойся, бери за меня от царских

гонцов сколько можешь денег, – я поеду. Бог ми*

лостив – не пропаду...

Эти слова мальчика подбодрили пахаря; он

потребовал за мальчика от гонцов много

золота и отпустил его.

Гонцы, прихватив мальчика, радостные

вернулись к себе и показали его царю и Лохману.

Так как в тот день у царя было много других

важных дел, он велел визирю держать у себя

мальчика до следующего утра.

Визирь вместе с мальчиком пошел к себе,

поместил его в особой комнате, а сам стал у

дверей на страже и принялся вздыхать и охать.

Мудрый мальчик заметил это и спросил

визиря о причине его горя. Визирь, испустив

глубокий вздох, сказал:

– Горя у меня до сего дня не было, а

сейчас я горюю потому, что утром тебя, по

приказу Лохмана, должны зарезать, вынуть из тебя

сердце и почки и дать их покушать царевичу.

– Если ты меня жалеешь, так окажи

милость. Найди в городе покойника моих лет,

достань его сердце и почки, покажи их царю и

Лохману, но про меня скажи, будто я хотел

убежать, ^ меня настиг ты и убил—и эти-ночки

и сердце вынул из меня. Этак спасемся и я,

и ты!

Визирь послушался мудрого мальчика, достал

еще теплого покойника, вынул из него сердце

и почки, понес их и положил перед царем и

Лохманом.

Когда те спросили визиря, как эхо он убил

мальчика до срока, тот им рассказал, что

мальчик хотел убежать, и пришлось поймать,

отрубить ему голову мечом, а почки и сердце он

вынул и доставил царю. Лохману только этого

и хотелось. Он поверил словам виэиря, очень

обрадовался и тотчас исцелил царевича, —

конечно, не почками и сердцем покойника, а,

другими лекарствами. А визирь ночью тайком

послал сына пахаря к нему на родину.

Много ли, мало ли протекло с тех пор

времени, но вот однажды мысирские (египетские)

рыбаки с утра до вечера бились у воды и не

могли поймать ни одной рыбы. Под вечер,

когда рыбаки хотели вернуться к себе, один из

них сказал:

–• А ну-ка я на мое счастье еще ра$ок

брошу невод – авось что-нибудь да поймаю, —

бросил невод и вытащил одну до того красивую

рыбку, что от блеска ее красоты больше

семи секунд под ряд нельзя было смотреть

на нее.

– Вот ровно двадцать леи я рыбарю, —

сказал рыбак, поймавший рыбку, – а такой

прелестной рыбки не видывал. Понесу-ка я ее

к царю, он мне за это даст «пешкеш»

(подарок)...

Когда рыбаки доставили рыбку царю, он

долго не мог отвести от нее глаз и, вдоволь

налюбовавшись, велел понести показать ее

царице. Царица, узнав об этом, велела сказать

царю через своих служанок, что она пустит

в свои покои рыбку только в том случае* если

рыбка не самец, а самка.

Услышав об этом, рыбка подпрыгнула в чаше

и громко засмеялась. О смехе рыбки немедля

дали знать царю.

«Знать, что-нибудь тут да кроется,—

неспроста рыбка засмеялась!» – подумал про себя

царь и велел непременно узнать причину смеха

рыбки. Собрали всех мудрецов и ученых, но

никто из них не мог разгадать этой тайны.

После долгих расспросов, узнали, что тайну эту

может разгадать лишь мудрый сын пахаря,

живущий в Анатолийской земле. Царь приказал

послать за ним.

На этот раз отец также не хотел отпустить

сына, но тот успокоил его, сказав: «Ты бери за

меня золота, сколько дадут, и не печалься, —

авось не пропаду».

Приехав в землю царя, сын пахаря явился

к нему, поклонился семь раз и на восьмой скре-

стил руки и стал. Царь рассказал ему про смех

рыбки и велел разгадать причину. Быстро

смекнув, в чем тут дело, мальчик ответил:

– Царь, будь здоров, знаю причину смеха

рыбки, но не скажу!

Как ни заставлял его царь объяснить

причину, тот заупрямился и не отвечал. Чтоб его

запугать, царь велел посадить мальчика в

темницу, наказав утром отрубить ему голову, если

он не расскажет тайны смеха рыбки. Утром

опять царь стал убеждать его выдать тайну, но

мальчик молчал. Тогда царь велел отрубить ему

голову.

–• Ежели тате, царь,– попросил мальчик,—

разреши мне рассказать тебе сказку, а. уж

потом поступай со мною, как хочешь.

Царь разрешил.

«Однажды один царь пошел на охоту,—

начал мальчик. – Долго он бродил и

почувствовал сильную жажду. Но кругом воды не было.

Жажда изводила царя.

– Дам что угодно тому, кто раздобудет мне

чашечку воды! – сказал он своим людям (до

того ему хотелось пить)...

Наконец одному из людей царя удалось в

расщелине камня найти немного воды. Осторожно

собрав ее в чашку, он понес царю, и тот, взяь

чашку, хотел было поднести ее ко рту, как

находившаяся неподалеку от царя собака толк?

нула его руку своей лапкой и разлила воду.

– Подлая ты тварь, неужто жалко тебе

каплю воды, которой я хотел утолить жажду! —

сказал царь и ударом меча рассек животное по*

полам.

– Царь-государь, это неспроста толкнула она

тебя лапой, зря ты убил собаку, – заговорили

люди царя. – Дай-ка сначала попить немного

этой воды одному из коней, а затем пей и ты.

Не успел конь глотнуть этой воды, как сейчас

же раздулся, лопнул и околел.

– Жаль, зря я погубил бедную тварь!—ска^

зал царь, увидя это»»

Рассказав сказку, мальчик добавил:

* – Смотри, царь-государь, как бы ты не

сожалел, приказав отрубить мне голову. Подумай:

хорошенько!..

При этих словах царь задумался и велел

тшовь взять и посадить мальчика в темницу.

На следующее утро опять привели мальчика

к царю. Царь сколько ни старался, заставляя

его объяснить причину смеха рыбки, но мальчик,

словно сел на коня сатан ы...

заупрямился– и царь ничего не мог-с ним поделать.

Тогда он вышел из себя и велел взять

'мальчика и отрубить ему голову.

– Царь, воля твоя, – сказал сын пахаря,—

поступай, как знаешь, но прежде чем меня

убить, позволь расскажу еще одну сказку.

Царь согласился, и тот начал:

«У одного царя был любимый визирь.

Однажды этот визирь позвал к себе в гости

царя со всеми его домочадцами. После обеда,

когда все были навеселе, визирь решил

показать на дворе игру обезьяны. С царем вышла и

царица, оставив своего грудного ребенка в

колыбели, под охраною верного царского пса.

Откуда ни возьмись, из щели в стене выползла

змея и хотела ужалить ребенка, но пес, увидев

Это, бросился на змею, впился в нее зубами и

задушил... Убив гада, пес выбежал на порог и

стал облизывать окровавленные лапки.

Заметив окровавленного пса, царь решил, что он

погубил его сына, и, недолго думая,

выхватил меч и рассек пса пополам. Но войдя

в сени и увидя искусанную змею и

здорового ребенка в колыбели – царь поразился.

Уже было поздно, животное было мертво.

Царь сильно опечалился, что зря убил

верного пса».

Рассказав это, мальчик обратился к царю:

– Царь-батюшка, смотри, как бы и ты так

же не пожалел, приказав меня убить!..

На следующее утро вновь привели мальчика

к царю.

Тот опять,заупрямился и твердил: «Знаю, да

не скажу!»

На этот раз царь вышел из себя и закричал:

– Уберите его и отрубите ему голову! Чтоб

я его больше не видел!

– Царь, – сказал сын пахаря,—я не ропщу,

пусть польется моя кровь во славу тебя, но

умоляю, выслушай еще одну сказку, а уж после

нее поступай со мною, как хочешь!

Скрепя сердце, царь дал свое согласие, и сын

пахаря начал:

«У одно царя была красивая птица,

которую он очень любил. Однажды эта птица, сидя

на к.оленях царя, сильно опечалилась —

насупила брови.

Заметя это, царь спросил:

– Что стало с тобою, птичка-джан, – неужто

тебя обижают у меня?

По велению бога, птичка получила дар речи

и ответила:

– Царь, да будет длинна жизнь твоя! Ведь

должен ты знать, что у меня есть мать и отец,

я не родилась из стенного отверстия! Как это

ты ни разу не сказал мне – полети к родным,

повидайся с ними и вернись!.. Как же мне не

опечалиться после этого!

При этих словах царь велел распахнуть

двери и сказал птице:

– Да будут благословенны родные твои!

Лети, повидайся с ними и передай им от меня

привет!..

Птица радостная улетела к родным, осталась

у них пятнадцать дней и вновь прилетела

к царю.

Перед расставанием _ с родными птица

сказала им:

– Вот я улетаю к своему царю, что же вы

дадите мне для него?

Отец и мать птицы дали ей две косточки

яблони, чтоб та доставила царю в подарок от

них.

Птица, держа в клюве косточки, прилетела

в землю царя и, проникнув в его покои,

опустилась рядом с ним и положила косточки царю

на колено.

Царь, расспросив о здоровье ее родных, взял

косточки в руки, показал своим визирям,

потом, вызвав садовника, велел посадить косточки

в саду.

Садовник исполнил волю царя, посадил

косточки, и спустя несколько лет выросли две

дивные яблони, равных которым не было во

всем царском саду. На яблонях тех выросло по