Текст книги "Армянские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

себе за коня.

IV

Не помня дороги, он ехал наугад, пока не

показались перед ним башни и строения

большого города. Он подъехал к городским воротам

и спросил у стражи:

– Добрые люди, что это за город, и где

у вас останавливаются приезжие?

Но люди ничего не ответили.

Второй раз спросил Арег – и опять не было

ответа. Тогда он толкнул их: это были статуи.

Велико было его изумление, когда он увидел,

что перед ним окаменелый город. И что ни шаг,

то новая картина: тут толпа беседующих людей

с открытыми ртами; один ругал другого, да так

и окаменел; здесь свадебное пиршество со всей

обстановкой; продавец фруктов взвесил фрукты

и сыплет в корзину покупателя, и вдруг

окаменели и сам он, и весы, и фрукты, и

покупатель...

– Горожане!—крикнул Арег, надеясь

получить ответ.

Но возвратился лишь отзвук его крика.

В этом отзвуке Apery послышался чей-то

слабый стон:

– О..к...а...м...е...н...

Арег различил, откуда идет голос, и

поспешил туда. Он вошел в прекрасный дворец с

окаменевшими фонтанами и цветами; в саду он

наткнулся на каменного человека с живою

головой.

– Кто ты? – спросил Арег.

– Воды... воды... – еле внятно пробормотала

голова.

– В вашем саду и вода окаменела, ну, да я

дам тебе каплю живой воды. Вот, напейся!

Он влил немного воды в рот статуи, и дрожь

пробуждения пробежала по всему ее телу. Она

медленно задвигалась всеми членами, наконец,

ожила и стала ходить. Тотчас же схватила

Арега за руку и, таща его за собой, испуганно

произнесла:

– Бежим, бежим, мой сын, спрячемся во

дворец, пока не увидела нас старуха!

Арег взял за поводья коня и, ошеломленный,

последовал за ожившей статуей. Во дворце он

спросил:

– Скажи мне, что это за старуха такая,

которую ты так боишься?

– Знай же, сын мой, что эта старуха —

страшная волшебница! По ее слову окаменел

мой город, и она каждый день приходит сюда

любоваться на свое злодейство. Я – царь этого

города, и зовут меня Андас; волею старухи я

окаменел наполовину, чтоб я мог видеть свое

бессилие.

– А не знаешь ли ты, в чем заключается

сила этой волшебницы?

– В жезлах, – ответил царь Андас.

– Так отнимем у нее эти жезлы и лишим

ее силы! – воскликнул Арег.

Но едва он произнес эти слова, как в небе

показалась старуха. Она летела верхом на

помеле и погоняла кнутом из змеиной кожи. Арег

вместе с царем Андасом выбежал ей навстречу.

Увидя Андаса, страпгаая старуха прыгнула

к нему, поднявши жезл, и зашипела:

– Кто заклятие нарушил,

Кто вернул Андасу душу?

Чары есть у вас,—чары есть яа вас!

Камнем был Андас, – камнем будь Андас!

Сказав так, она замахнулась жезлом, но Арег

выбил его у нее из рук и в одно мгновение

связал старуху по ногам и по рукам.

Волшебные жезлы он у нее отобрал и лишил ее таким

образом всякого могущества.

– Как теперь наказать тебя, мерзкая

старуха!– воскликнул царь Андас.

– Не ты, не ты победил меня, царь Андас! —

ответила ему колдунья. – Нечего тебе и

гордиться. Давно было уже записано в книге судеб,

что когда девушка превратится в юношу,

настанет конец моей власти, и я лишусь жизни от

ее руки!

– Что ж, я не прочь лишить тебя жизни,

только прежде оживи весь город,– сказал Арег.

Старуха мрачно вытянулась и с величием

произнесла следующие слова:

– Да, час настал! Сниму с тебя оковы,

О, город каменный, – освободись от чар!

Я натворить сумела много злого, —

Пусть им насытится владыка Бзлиар!

Гремите, тучи,

Сверкайте молньи,

Теките, воды,

Растите, травы,

Свистите, птицы,

Проснитесь, зверь и человек!

Едва старуха произнесла эти слова, как

загрохотала мертвая тишина, и город ожил с

быстротой мысли. Все стали продолжать

прерванное дело, как ни в чем не бывало. Петух,

окаменевший на средине песни, допел ее;

зурначи, окаменевшие с зурной во рту,

продолжали играть; плясавший, остановившийся с

поднятыми руками, снова заплясал. Никто, кроме

царя, и не подозревал, что между двумя

мгновениями прошло сорок лет.

К царю подошли военачальник и визирь,

отвесили низкий поклон и сказали:

– Государь, войско готово и ждет твоего

приказания. Вражеские войска приближаются

к городу.

– Постойте... постойте! – воскликнул царь

Андас.– В самом деле, ровно сорок лет назад,

в день нашего окаменения к городу подошли

вражеские войска... Но ведь они разбежались,

найдя нас окаменевшими!

Военачальник и визирь удивленно

переглянулись и шепнули друг другу:

– Царь помешался!

Сомнение их было естественно. Визирь перед

окаменением сидел за обедом и окаменел,

поднося ложку ко рту, а теперь положил ложку

в рот, кончил обед и пришел. Военачальник

окаменел в то время, когда собирался сесть на

коня и вложить ногу в стремя. И вот он

перекинул ногу через седло, тронул поводья и

приехал.

Как же могли они представить себе, что сорок

лет были окаменелыми!

Арег заметил их смущение и понял, что они

не поверят ни ему, ни царю. Поэтому он взял

один из жезлов и сказал:

– Посмотрите вокруг: вы одеты в зимние

Одежды, а вокруг вас лето. Посмотрите на эту

связанную старуху, она – причина вашего

окаменения. И если вы еще не верите, узнайте

силу ее жезлов.

Арег ударил старуху и проговорил:

– Эй, старуха!

Вочя духа

Бэлиара,

Уриэла,

Саданэла –

Чтобы ты окаменела!

Старуха мгновенно превратилась в осла,

потом в ворона и, наконец—в камень. Визирь и

военачальник, столь же пристыженные, как и

испуганные, поверили словам царя Андаса.

Узнавши, что Арег – спаситель царства,

жители города оказали ему всяческие почести, и

целых двадцать дней длились устроенные для

него пиршества. Царь Андас не хотел

отпустить от себя Арега, но однажды ночью юноше

приснилось, будто Нунуфар при последнем

издыхании. Проснувшись, он оседлал верного Ба-

зика и поспешил возвратиться домой.

Y

А Нунуфар в самом деле была при последнем

издыхании. На нее не действовали больше ни

вздохи отца, ни остроты шута, ни заботливость

вдовы визиря. Она не имела силы ни говорить,

ни даже шевельнуть рукой.

В эту тяжелую минуту внезапно разнеслась

весть, что Арег возвратился. Служанка Нуну-

фар первая кинулась к нему и позвала его

к-госпоже. На этот раз Арег не стал медлить. Достав

сосуд с живой водой, он поспешил к Нунуфар.

Девушка была уже без памяти. Арег капнул

живой водой на ее помертвевшие губы, и она

раскрыла глаза. Но в ту же минуту Нунуфар

увидела Арега.

– Явился Арег! – сказала она тихонько и

закрыла лицо обеими руками, словно щитами,

чтоб никакое другое впечатление, вторгнувшись,

не замутило этого.

Царь обнял Арега и зарыдал, как ребенок.

Из глаз окружающих полились слезы умиления

и радости.

Воспользовавшись общим волнением,

ожившая во «мгновение ока Нунуфар скользнула

с постели^ и, скрывшись в соседнюю

комнату, вышла оттуда разодетая, как подобает

царской дочери. Красота ее наполнила счастьем

Арега.

Рука об руку вышли они в царскую залу, где

собрались придворные. Был тут и старый князь

Арман вместе со своими двумя дочерьми,

которых уже давно призвала к себе Нунуфар,

тоскуя по Apery. Все были веселы и счастливы.

Арег подвел Нунуфар к царю и, опустившись

перед нам на колени, попросил благословенья.

Go слезами радости обнял царь своих детей,

благословил их и сказал следующие слова:

– О, могучее небо, я–человек, и

недоступно мне полное знание доброго и злого. Но

ты знаешь за нас, что кому нужно, и за пазу-

хой у тебя скрыты тайные щедроты. Осыпь ими

моих детей и дай им насладиться всеми

земными благами!

Как только царь кончил, зала озарилась

странным светом. Наверху возникла радуга,

тонкая и сияющая; все смотрели на нее и

любовались, как постепенно сгущались ее цвета. И

вот, когда радуга определилась во всем своем

блеске, по ней, как по лестнице, сошли в залу

чудные небесные девы. Каждая из них была

словно маленькое солнце, а числом этих солнц

было десять. Одежда их была соткана из

облаков и звездных лучей. Зала наполнилась

благоуханием.

Огненные девы по очереди стали подходить

к молодым и, протягивая им цветы, осыпать их

пожеланиями. В одной Арег узнал свою

прекрасную деву-голубя.

Заиграла музыка, начались танцы, и

ошеломленные придворные, придя немножко в себя,

осмелились предложить девам сладкие напитки

и попросить их потанцовать вместе со всеми.

Огненные девы охотно приняли участие в

танцах, но от напитков отказались. Они имели при

себе иные напитки и, напившись, дали отведать

и новобрачным. Нунуфар, сестры Арега и

женихи их – все пригубили напиток, не

испытывая никакого удовольствия. И только одному

Apery дано было вкусить его небесную

сладость.

Сорок дней и сорок ночей длилось свадебное

пиршество. Когда оно кончилось, Арег с

Нунуфар сделали небольшое путешествие по Ван

скому берегу.

Едва лодка выплыла на середину озера,

Арег вынул волшебные жезлы старухи,

выпрямился во весь рост и сказал:

– Тоните, жезлы, в водах Вана

И не всплывайте никогда!

Власть чародейства и обмана

Да сгинет, сгинет без еледа.

Тоните! Впредь да не случится,

Что силой вашею навек

Из человека превратится

В осла иль в камень человек.

Закон земли да не нарушить

Отныне чарами. Над ним

Лишь небу власть! Й наши души

С молитвой небу предадим.

Сказав так, он бросил жеэлы в озеро и

таким-то образом упразднил владычество

темных сил.

В это самое время упали с неба три яблока.

Молитве Арега небо вняло,

Сбросило небо вниз три яблока.

Было одно зеленым-зелено,

Словно сейчас сорвано с ветки.

Было другое красным-красно,

Словно летом алая роза.

А третье было подобно снегу.

Арега тогда Нунуфар спросила:

'—Зачем, скажи, таковы три яблока?

– Не знаю, милая! – Арег ответил. —

Должно быть они подобны жизни.

Взгляни, зеленое – словно младенец,

А это белое —* словно старец.

Третье ж, красное,– краше первых,

Цветом похоже на нашу зрелость.

– Дай же съедим красное яблоко! –

Apery тогда Нунуфар сказала,

Она предложила, а он исполнил:

Красное яблоко съели вместе

И утолили сердечную жажду.

* *

Исполать вам, красные юноши и девушки,

Небо да исполнит и ваше желанье,

А на меня прошу не гневаться

Коли наскучило мое сказанье.

Сказка Хазароса Агаянца.

Переведена почти без сокращений.

Стихотворные вставки переведены

Мариэттой Шагинян.

Жили-были два брата-бедняка. Когда нужда

их совсем доконала, они решили: пусть

младший останется дома, а старший пойдет наймется

в работники и будет заработок посылать домой.

Как задумали, так и сделали. Младший остался

дома присматривать за хозяйством, а старший

отправился в чужие края и нанялся работником

к богатому хозяину. Срок работы должен был,

по уговору, истечь к весне, когда запоет

кукушка. Но хозяин поставил работнику такое

условие: «Если до истечения срока уговора

один из нас рассердится – пусть он платит

неустойку; если ты рассердишься, плати мне

тысячу рублей; я рассержусь – плачу тебе

столько же».

– Но ведь у меня нет тысячи рублей.

– Не беда, взамен прослужишь у меня

даром десять лет.

Работник сначала испугался и не хотел итти

на такие условия, но потом, поразмыслив,

согласился: «Что бы там ни говорили, не буду

сердиться, а если хозяин рассердится – пусть

платит мне по уговору», – подумал он про себя

и нанялся в работники.

На следующий день рано утром хозяин

послал работника в поле.

– Поди, – сказал он, – пока светло, коси и

вернись с наступлением темноты.

Работник весь день проработал в поле, а когда

вечером усталый вернулся домой, хозяин

спросил:

– Почему это ты вернулся?

– Как почему? Солнце зашло – вот я

вернулся, – ответил работник.

– О нет, этак нельзя! Я тебе говорил,

покуда светло, нужно косить. Солнце зашло, нр

зато взошла его сестра – луна. Она также

недурно светит.

– Как это можно? – удивился работник*

– Да ты, видимо, сердишься? – спросил

хозяин.

– Не сержусь... что ты, а только я сильно

устал... отдохну маленько... – ответил работник

заплетающимся от испуга языком и опять

пошел в поле работать.

Так он косил до захода луны, но вслед за

ней взошло солнце. Работник, изнуренный,

свалился наземь:

– Будь проклято и твое поле, и твой хлеб,

и твои деньги!..—начал он с отчаянья

поносить хозяина.

При этих словах откуда-то появился хозяин.

– Да ты это что, сердишься? Если

сердишься – знай уговор наш нерушимый и

понапрасну потом не болтай, что я беззаконно

поступил с тобой.

И силой уговора заставил он работника —

либо заплатить неустойку в тысячу рублей,

либо работать на него бесплатно в течение

десяти лет.

Очутился работник меж двух огней: и тысячи

рублей нет, чтоб дать их хозяину и избавить

душу, и работать у такого человека десять лет

немыслимо.

Думал он, думал и, наконец, дал хозяину

письменное обязательство: уплатить ему тысячу

рублей, и с пустыми руками вернулся к себе

домой.

– Ну, что, как дела? —спросил младший

брат.

Старший подробно рассказал ему все, что

с ним случилось.

– Не беда, не горюй, – сказал младший

брат, – теперь ты оставайся дома, а я пойду

наймусь в работники.

Хозяин опять поставил условие: до

весеннего кукования кукушки. Если рассердится

работник – заплатит ему тысячу рублей или

проработает на него бесплатно десять лет,

если же рассердится хозяин – он платит

работнику тысячу рублей и отпускает его на

волю.

¦– Нет, этого мало: если ты рассердишься,

ты мне платишь две тысячи рублей, если же

я – дам тебе две тысячи рублей или стану

работать на тебя даром двадцать лет.

– Ладно, – радостно согласился хозяин,

сейчас же заключил условие, и младший брат

поступил к нему в работники.

На следующий день солнце поднялось, а

работник все еще спит.

Хозяин стал его будить:

– Помилуй, скоро полдень, а ты все

лежишь.

– Чего ты–сердишься?.. – приподнимая

голову, спросил работник.

– Не сержусь, – ответил хозяин, – а хочу

сказать, что надо пойти в поле косить траву. .

Наконец работник встал и начал медленно

натягивать на ноги лапти.

– Поторопись же, братец, этак нельзя!..

– Да что ты, сердишься?

– Нет, и не думаю, я хочу лишь оказать, что

опаздываем на работу...

– Это дело другое. Смотри, уговор наш —

нерушимый!

Покуда слуга надел лапти и пошел в поле,

наступил полдень.

– Стоит ли работать теперь? – сказал он

хозяину.—Видишь, все обедают,—давай-ка

пообедаем и мы.

Сели они обедать. После обеда работник

говорит хозяину:

– Люди мы трудовые, а потому нам нужно

малость поспать, набраться силы, – и, уткнув

голову в траву, заснул до вечера.

– Послушай, побойся ты бога, уже темнеет,

все скосили свои поля, лишь наше осталось не-

скошенным!.. Да чтоб сломалась шея того, кто

тебя ко мне послал! Что это за наказание!..—

начал было с отчаянием хозяин.

– Да ведь ты сердишься? – подняв голову

спросид работник.

– Нет, не сержусь, а лишь хочу сказать, что

стемнело, пора домой.

– Это другое дело, пойдем, – а уговор

остается.

Вернувшись домой, хозяин застал гостя.

Послал он работника на скотный двор

зарезать одну из овец.

– Какую? – спросил работник.

– Какая попадется.

Слуга вышел. Прошло немного времени – и

вот бегут к хозяину люди и говорят, что его

работник с ума сошел, – режет овец одну за

другой. Выбежал хозяин из дому – видит и

впрямь: зарезано все его стадо. Тут он вышел

из себя и стал поносить его:

– Да чтоб обрушился твой кров,

что это ты наделал!..

– Ведь ты же сказал: «какая попадется,

такую и режь», – вот я и зарезал: я ничего

дурного не сделал, – спокойно ответил работник

и спросил: – Но, как вижу, ты сердишься?

– Нет, не сержусь, но мне жалко, что ты зря

истребил мое стадо...

– Ладно, – не сердишься, так буду

работать.

Младший брат проработал так несколько

месяцев и до отчаяния довел своего хозяина. Тот

решил как-нибудь избавиться от работника. По

уговору, работник должен был уйти с весенним

кукованьем кукушки, между тем начиналась зима и

до весеннего кукования кукушки было далеко.

Подумал-подумал хозяин и решил проделать

над работником штуку: повел он жену в лес,

поднял ее на дерево и наказал куковать, как

только он придет в лес с работником. Сам же

пошел домой и велел работнику собраться с ним

вместе в лес на охоту. Как вошли они в лес,

жена хозяина и давай куковать:

– Ку-ку! Ку-ку!..

– О-го! Поздравляю тебя, кукушка кукует,

твой срок службы истек.

Паренек сейчас же понял проделку хозяина.

– Нет, – сказал он, – слыхано ли дело,

чтобы среди зимы куковала кукушка. Я эту

кукушку должен убить и посмотреть, что это за

птица такая!

При этих словах он прицелился, направив

ружье на дерево, на котором сидела жена

хозяина.

Хозяин с ревом бросился на него и едва

уговорил работника не стрелять.

– Да чтоб ты сдох, скотина, извел ты меня!..

– Ты сердишься, как я вижу? – спросил

работник хозяина.

– Да, да, братец, сержусь, – ответил тот, –

пойдем уплачу я тебе неустойку, и отвяжись

ты от меня. Заключил условие – так должен

терпеть. Теперь-то уж я понимаю, что старая

поговорка значит: «не рой чужому яму – сам

в нее попадешь».

Расторгнув договор и получив неустойку,

младший брат вернулся домой. А богач поумнел

и не заставляет больше работника работать при

луне в поле.

Сказка записана и художественно

обработана поэтом О в а н н е с о м

Туманяном. г

1 Ованнес Туманян (1869—1924)—выдающийся

поэт, крупнейший представитель новоармянской

литературы, отражавший в своем творчестве

преимущественно патриархальный склад жизни армянской

деревни. Художественно переработанные сказки О.

Туманяна (в стихах и прозе), выпущенные в 1930 г. Арм-

гизом под ред. П. Н. Макинциана, обличают в нем

первоклассного сказителя, пленяющего читателя редким даром

звукописи и безыскусственным светлым юмором.

I

Жил-был бедняк, по имени Назар. Этот Назар

был человек никчемный и ленивый. До того

был он труслив, что один ни за что не

переступал порога своего дома. Все часы он

проводил бок-о-бок с женой – выходил с ней из

дому, возвращался с ней домой.

Потому-то его и прорвали трусливым

Назаром.

Однажды трусливый Назар вышел ночью

вместе с женою за порог своего дома и увидел

озаренную луною землю.

– Жена, ну и ночь для нападения на

караван!.. Так бы я сейчас и пустился в путь да

разграбил бы шахский караван, идущий из

Индостана.

– Помалкивай и сиди на месте! Так я и

поверила, что нападешь ты на караван!

– Дрянь ты этакая, почему ты мне не даешь

разграбить шахский караван и наполнить дом

чужим добром? Какой же мужчина я после

этого и на какого же чорта ношу папаху, если

ты осмеливаешься мне перечить!

В разгар перебранки жена, вне себя от

ярости, вбежала в сени и заперла за собой

дверь.

– Да чтоб я зарыла в землю твою трусливую

головушку! Поди теперь пограбь караван! —

сказала она в сердцах.

Оставшись один у запертой двери, Назар

чуть не сошел с ума от страха. Сколько ни

молил Назар жену впустить его в дом, та

заупрямилась и не открыла двери.

Отчаявшись, Назар прикорнул у стенки

в ожидании утра. Взошло солнце, а жена все

не показывалась. Время было летнее, в воздухе

реяли тысячи мух, которые, пользуясь

неподвижностью разобиженного Назара, целыми

роями прилипали к его лицу. Когда Назару

стало невмоготу, он поднял руку и ударил себя

ладонью по лицу. От удара посыпались мухи.

– Вот те на!..—удивился Назар.

Хотел сосчитать, сколько он убил мух одним

махом, – не мог. Подумав, он решил, что их

было не меньше тысячи.

– Вот так дело! – говорит он про себя.—

До сих пор не знал, что я такой молодец... Если

одним махом я могу убить тысячу тварей, на

какого же чорта прилип к дурехе-жене?..

Встал Назар и прямо пошел к сельскому попу.

– Благослови, батюшка!

– Господь благословит.

– Батя, так и так, – и начинает

рассказывать попу про свой подвиг, добавив при этом,

что он хочет порвать с женой и, вместе с тем,

просит тюпа записать его подвиги, чтобы все

знали об этом.

Поп, шутки ради, и напиши на тряпочке:

Могучий Назар, незнакомый со страхам,

Разящий тысячи одним махом!

и дает ему эту тряпочку.

Назар, укрепив ее к кончику длинного

шеста, повесил на плечо где-то им добытый

ржавый меч, и, сев на осла соседа, пустился в путь.

II

Выехав из села, он нашел какую-то дорогу

и затрусил по ней вперед, сам не зная, куда

ведет она. Когда он отъехал порядком от села,

на него вновь нашел страх, и чтобы подбодрить

себя, начал Назар понукать осла и

мурлыкать себе под нос. Чем дальше, тем больше

усиливался страх, и чем больше усиливался страх,

тем сильней он начинал выкрикивать и

понукать осла, отчего и этот также начал реветь...

От такого воя и крика разлетались птицы с

ближайших деревьев, убегали из кустов зайцы,

лягушки бросались в воду...

Когда же он въехал в лес, начал реветь пуще

прежнего; ему казалось, что из-под каждого

дерева, из-под каждого куста на него норовит

напасть зверь или разбойник. Охваченный

страхом, он ревел все громче и громче.

В это самое время по лесу из соседнего села

ехал верхом крестьянин и, услыша рев Назара,

попридержал коня.

– Никак это разбойники!.. – решил он, и

быстро сойдя с коня, пустился наутек что было

сил. Назар же, с воем продолжая путь,

наткнулся на оседланного коня, который как

будто его и ждал. Не долго думая, он сошел

с осла и сел на оседланного коня.

Ш

Долго ли, коротко ли он ехал – одному ему

известно, и, наконец, приехал в одно село. Ни

Назар село, ни село Назара не знали. Как

быть? Вдруг долетели до него звуки зурны.

Двинулся он на эти звуки и попал на свадьбу.

– Добрый день!

– Добро пожаловать, честь и место!

– Пожалуйста сюда, на почетное место!

Гость – посланец божий.

Повели и посадили его на почетном месте за

супрой (скатертью) и стали со всех сторон

потчевать.

Гости" полюбопытствовали узнать – кто этот

странный незнакомец. Сидевший на краю супры

подтолкнул соседа, тот своего, этак, толкая друг

друга, добрались до попа, сидевшего рядом

с Назаром на почетном месте. Поп по складам

прочел на знамени Назара:

Могучий Назар, незнакомый со страхом,

Разящий тысячи одним махом!

Прочитав, поп с ужасом сообщил сидевшему

рядом, тот своему соседу, сосед третьему,

третий четвертому, – этак добрались до самого

крайнего, сидевшего у дверей, и все пришли

в замешательство, узнав, что гость —

Могучий Назар, незнакомый со страхом,

Разящий тысячи одним махом!

– Ах, это Храбрый Назар! – воскликнул

один из гостей, известный бахвал. – Как он

изменился, сразу и не узнать!..

И нашлись люди, которые стали

рассказывать про его подвиги и вспоминать о вместе

проведенных днях.

– Как же столь знатный человек

обходится без слуг? – с удивлением спрашивали

другие.

– Таков уж у него нрав, не любит иметь

при себе слуг. Однажды я спросил его об этом —

говорит: «На что мне слуги, – все люди мои

слуги!»

– А почему же он не носит приличного меча

и обходится этим дрянным железом?

– Молодечество Назара в том-то и

заключается, что он одним ударом плохого меча разит

тысячу тварей, а хорошим-то мечом всякий

храбрец может орудовать.

Услышав эти разговоры, собравшиеся

поднялись и вылили за здоровье Назара, а один из

почетных гостей, подойдя к Назару, произнес

такую речь:

– Про твою доблесть мы слыхали давно,

жаждали видеть тебя и теперь осчастливлены,

что видим тебя среди нас!

При этих словах Назар испустил вздох и

потряс рукой. Собравшиеся безмолвно стали

смотреть друг на друга, желая угадать всю силу,

заключенную в этом вздохе.,.

И, разойдясь, пьяные гости разнесли

повсюду, что идет —

Могучий Назар, незнакомый со страхом,

Разящий тысячи одним махом!

Рассказывали про необыкновенные его

подвиги, расписывали страшную его внешность, во

многих семьях новорожденных нарекали

Бесстрашным Назаром.

IV

Покинув деревню, Назар продолжал путь и,

доехав до зеленой лужайки, спешился, пустил

коня пастись, воткнул знамя в землю и сам лег

спать в его тени.

Оказывается, в этих местах жили семь

богатырей-братьев, замок которых высился на

вершине соседней горы. Глядя вниз с вершины

горы и завидя Назара, богатыри-братья диву

дались. «Что за сердце у этого молодца, сколько

у него голов, чтоб без опаски приехать и

прилечь на их земле и пустить пастись своего

коня?» – думали они про себя. У богатырей

были палицы весом в сорок лидров * каждая.

Прихватив их, они спустились с горы и

прибежали к Назару. Но тут, прочитав на знамени:

Могучий Назар, незнакомый со страхом,

Разящий тысячи одним махом!

сразу опешили.

– Так вот оно что, сам Храбрый Назар

пожаловал к нам!..

Дело в том, что весть о появлении Храброго

Назара от пьяных свадебных гостей докатилась

и до братьев-великанов, и они теперь, словно

в землю вкопанные, стояли и ждали его

пробуждения.

Проснувшись, раскрыв глаза и увидя

перед собой семерых богатырей с сорокалидро-

выми палицами за плечами, Назар так и обмер,

душа у него ушла в пятки. Дрожа точно

осенний лист, он норовил скрыться за своим

знаменем. Богатыри же, заметив, как он побледнел

и дрожит, решили, что Назар разъярился и вот-

одним махом уложит семерых. Они стали

просить

Могучего Назара, незнакомого со страхом,

Разящего тысячи одним махом:

– Слышали мы твое страшное имя, жаждали

видеть тебя и теперь счастливы, что* ты сам

пожаловал на нашу землю. Мы все семь

братьев – твои покорные слуги. Замок наш —

на вершине горы, в нем живет наша красавица-

сестра. .Умоляем тебя пожаловать вкусить с нами

хлеба-соли.

Назар пришел в себя, сел на коня, а братья-

великаны, прихватив его знамя, пустились

вперед и торжественно доставили Назара в свой

замок.

Тут Назару были оказаны царские почести,

и так много рассказывали про его

храбрость и бесстрашие, что красавица, сестра

великанов, влюбилась в него. Нечего и говорить,

что вместе с этим увеличились почести,

воздававшиеся Назару.

Как раз в это самое время в тех краях, откуда

ни возьмись, появился тигр, ввергший народ

в ужас. Кто бы иной мог посметь выступить

против тигра, как не Назар. Взоры всех были

устремлены на него. Наверху бог – внизу

Назар!

Услыша слово «тигр», Назар вскочил с места,

чтоб убраться восвояси, но окружавшие его

решили, что он бросился ловить зверя.

Красавица-невеста уцепилась за него и спросила:

«Куда же это ты без оружия, захвати сначала

оружие!» Принесли ему оружие, и Назар

выбежал с ним из дому, чтобы к бесчисленным

своим подвигам прибавить еще один. Мчась,

куда глаза глядят, он забрел в лес, соскочил

с коня и взобрался на первое попавшееся

дерево, чтоб, скрывшись в его ветвях, не

встретиться с лютым зверем. Душа Назара

превратилась в зернышко проса. И, как «а зло, тигр

пришел и улегся под этим самым деревом. При

виде тигра у Назара отнялся язык, помутнело

в глазах, ослабели руки, и – бац! —

свалился он на самого зверя. Тигр, устрашившись,

вскочил и стремглав пустился по долам и по

горам с прилипшим к его спине Назаром.

И что же увидели люди? Сев на тигра, мчится

Храбрый Назар!

– Эй, народ, посмотрите, Храбрый Назар

укротил тигра и мчится на нем точно на коне!..

Подбодрившись, вооружившись, стар и млад

с диким воем со всех сторон бросились на

тигра – кто с кинжалом, кто с мечом, кто

с ружьем или дубинкой – и убили тигра.

Когда Назар очнулся и развязался у него

язык, первое, что он сказал, было:

– Зря вы убили зверя! С трудом приручил

я тигра, чтоб сделать из него коня и поездить

на нем вволю...

Весть о подвиге Назара дошла до замка. Весь

народ вышел воздать ему почести. О нем стали

складывать песни.

И поженили Храброго Назара на красавице-

сестре семи великанов. Семь дней, семь ночей

пировали на свадьбе!

VI

И что же вы думали – на этой самой

красавице давно уж хотел жениться царь соседней

Земли! Узнав, что ее выдали замуж "за другого,

он собрал всю свою рать и выступил против

семи братьев.

Тогда семь богатырей пошли к Храброму

Назару, поклонились в пояс и, стоя перед ним,

ждали приказа.

Услыхав о войне, Назар ужаснулся и

выбежал из дому, чтоб улизнуть в свое село. Люди

же решили, что он хочет сразу напасть на

вражескую рать, и, встав ему поперек пути, стали

молить не выступать одному, без оружия,

против врага.

Принесли оружие, вооружили его, жена же

заклинала братьев не допустить Назара

увлечься храбростью и одному напасть на

вражескую рать. И через лазутчиков стали рас-

иросграняться среди народа и вражеского стана

слухи, что Храбрый Назар один-одинешенек,

без оружия, рвется на поле брани и что с

трудом удалось его успокоить,—и вот он,

окруженный богатырями, идет на врага. На бранном

поле посадили Назара на вороного коня. Видя

его на таком коне, войско воодушевилось и

с криком: «Да здравствует Храбрый Назар!

Смерть врагу!»—обступило Назара.

Резвый конь под Назаром, почуя, что ездок

в седле дрянной, дико заржал и пустился, что

было мочи, прямо на вражий стан. Богатыри

и все войско, уверенные, что Храбрый

Назар сам погнал коня, с криком и воем

пустились за ним. Назар же, чувствуя, что не

совладает с конем, протянул руки, чтоб

схватиться за первое попавшееся дерево, но, как

на грех, оно оказалось гнилым: не успел он за

него схватиться, как оно надломилось, и в руке

у Назара очутился большущий сук. Вражеское

же войско, слышавшее о храбрости Назара,

убедилось в ней собственными глазами.

Обуянное страхом, оно повернуло назад и изо всех

сил пустилось наутек, крича: «Спасайся, кто

может, несется на нас Храбрый Назар, вырывая

деревья!..»

Неизвестно, сколько было перебито

вражеских воинов; уцелевшие положили свое оружие

у ног Назара, поклялись ему в покорности и

объявили себя его подданными.

И вот со страшного поля брани Назар

возвращается в замок великанов. Народ воздвиг

ему триумфальные ворота. И пением, музыкой,

цветами, девушками, шествием, речами так

пышно встретил его, что он, обалдев, теряет

голову.

После такого почета, оказанного Назару, его

объявили царем и посадили на трон.

Сделавшись царем, Назар назначил великанов своими

подручными. И дошел Бесстрашный Назар до

того, что почувствовал: земля у него на ладони.

Говорят, что и по сей день здравствует и

владычествует Храбрый Назар. И когда

заходит при нем речь о доблести, уме и таланте,

смеется он и говорит:

– Доблесть, ум и талант – глупости. Дело

в счастье. Кейфуй, если ты счастлив!..

И рассказывают, что по сей день кейфует

Храбрый Назар и смеется над миром.

Сказка записана и художественно

обработана поэтом Опаннесом

Туманяном.