Текст книги "Волшебные сказки Италии"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Значит, не хотите миром расстаться. Эй, стража, батоги готовы?

– Да, принцесса, – Труффальдино выступил вперед.

– Приказываю высечь обоих!

– Не надо! Я, может быть, виновен, но старик… Он тут причем? – Барах собою был готов прикрыть Тимура от унижения, а, может быть, и смерти.

– Странно, что чужого человека защищаешь, – принцессе в проницательности не откажешь. – Вот что, Труффальдино, начни со старика!

– Не надо, госпожа! Вам нужно мое имя? Я скажу!

– Нет, не говорите! Тем сына вы погубите!

– Ну вот, все, кажется, становится на место. Говори, старик, иначе плети погуляют по спине.

– Прикажете избить царя плетьми? Кто после этого вас будет признавать принцессой?

– Значит, царь… А сына как зовут и где он?

– Я сам ищу его. Зачем тогда вам имя?

– Прошу, молчите! – умолял Барах.

Внезапно появилась Адельма и шепнула на ухо принцессе:

– Нужно срочно увести их в подземелье. Через минуту император будет здесь. Доверьтесь мне – я знаю способ, как узнать пришельцев имена.

– Труффальдино! Быстро пленников в подвал! Запри покрепче, я потом допрос продолжу.

Пленных увели, а Турандот задумалась: «Завтра я посмеюсь над дерзким юношей! Интересно, как Адельма собирается заполучить их имена? Странно, но старика мне жаль… Проучить мальчишку – просто наслажденье! Но отец его выглядит ужасно! Видно, много перенес страданий. Ах, Турандот! Принцесса, что с тобою? Для других слова не выбирала, зачем ты лжешь себе? Что творится с сердцем? Почему то рвется из груди оно, то холодом озноба кожу жалит? Может, я больна? Какой-то ветер шальной принес болезни жар? Не понимаю…

Вошел Альтоум:

– Вижу, дочь моя, что ты в раздумьях. Я оказался прав: на этот раз трагедии не будет. Знаю имена, но не скажу. А пленников беру под личную защиту. Да, не удивляйся, знаю все и даже больше. В Китае император я, а ты лишь дочь. Не хочешь замуж – не спеши, жди, когда проснется сердце. Не отвечай, не надо. Ухожу. До завтра! – и, повернувшись, император вышел.

Как мог доверить он судьбу царевича дочери, пусть умной и красивой! Сердце старого Альтоума сжигало письмо, спрятанное на груди. В нем говорилось, что царь Хорезма, захвативший Астрахань, грабитель и убийца, умер, а народ разыскивает по всему свету изгнанника – Тимура, его жену и сына. Жена Тимура умерла, а волею судьбы Тимур и сын его, Калаф, едва не пострадали от капризов девчонки! Да, отцовская любовь не знает меры!

«Так, – думала принцесса, – скоро весь Китай узнает имена «отца и сына, что потеряли все»! Все, кроме меня! И завтра мне придется пережить еще один позор? Ну, нет! Скорей пришла бы уж Адельма! Все ли получилось у нее? Только бы сошлось! Тогда я завтра буду на вершине блаженства».

А в это время Калаф грустил, закрытый евнухом Бригеллой в покоях царских, о принцессе. Последние события прошли мимо него – ничего не знал ни об отце, ни о судьбе Бараха. Знал он только, что завтра представится последняя возможность сразиться за любовь тем же оружием, которым мастерски владеет Турандот, – разумом. А это значит, что она должна любыми средствами узнать отца и сына его, Калафа, имена.

Вот и Бригелла, евнух, намекал, что кто-то готов прилично заплатить, чтобы пробраться сюда и с ним поговорить.

Вдруг Калаф услышал легкие шаги и затаился, ожидая появления гостей. То была Скирина в одежде стражника. Принц услышал шепот:

– Это я, Скирина, жена Хассана. Муж прислал сказать, что ваш отец здесь, в Пекине.

– Этого не может быть, – спокойно отвечал Калаф. Все было просто: если бы Скирина назвала Бараха не Хассаном, он бы поверил. Значит, все не так, и доверять не следует.

– И все же! Он отправил меня передать, что матери в живых уж нет, а отец ищет вас. Доказательством будет записка, которую отцу я передам.

– Благодарю вас, но не стоило трудиться. Если это правда, то завтра я увижу сам отца. Зачем ему писать сегодня? Уходите!

Не прошло и получаса, как половицы заскрипели вновь, и чья-то тень мелькнула у окна.

– Кто здесь? – спросил Калаф.

– Тише, Зелима. Я пришла тайком, чтобы сказать вам, юноша, о главном.

– Милая Зелима, поверьте, главное – любовь хозяйки вашей!

– Я о том же! Вам кажется, вас ненавидят – нет! Неправда! Давно и хорошо я знаю принцессу – она любит вас. Такое с ней впервые!

– Вы хотите сказать, что завтра прекрасная принцесса согласится выйти замуж? За меня?

– Не сразу. Гордость не позволит ей сказать слова любви. Привычка, наконец, и слава неприступной крепости. Мудрецам она хотела бы сначала имена ваши с отцом назвать, потом признается в любви и согласится выйти замуж. Я секрет ей передам сама, лично. Скажите, как вас зовут и кто ваш царь-отец.

– Понятно. Извините, я устал. Хочу побыть один.

– Упрямец! Ваша жизнь в ваших руках! И счастье тоже.

– Как точно вы сказали! Уходите!

Дверь скрипнула, Зелима удалилась ни с чем.

А через час Калаф увидел слабый свет, который исходил от лампы в руках Адельмы. Та тенью проскользнула к изголовью принца. Как бы ей хотелось приласкать любимого, но… Прежде дело!

– Проснитесь, чужеземец!

– Что случилось? – Калаф не сразу понял, кто пред ним.

– Незнакомец, выслушай Адельму. Другого случая не будет.

– Что за ночь! – Калаф рассердился. – Всю ночь ко мне приходят люди и пытаются узнать то, что хочу до завтра скрыть.

– Я не за тем пришла, не спрашивать. Я знаю и твое имя, любимый, и отца Тимура. Еще при первой встрече я тебя узнала и уже давно могла бы рассказать принцессе.

– Что помешало?

– Посмотри – тогда поймешь! – Адельма покрывало убрала с лица, и Калаф ахнул:

– Адельма! Царевна! Слух прошел, что ты мертва!

– Да, Калаф, почти. Мертва душа моя! Дочь Хейкобада, царя, принцесса Хорасана служит жестокой Турандот, которая виновна в смерти моей семьи.

– Быть этого не может!

– Может. Ты послушай, а потом решишь, что «может», а что – нет! Мой брат посватался к принцессе. Результат – копье, на нем – голова брата.

Отец, царь Хейкобад, собрав войска, отправился к Пекину отомстить за сына, предательски убитого. И проиграл сражение. Семью, включая и меня, бросили в поток, и все погибли. Я спаслась случайно: хан Альтоум увидел, что плыву, пытаясь выжить. Отец принцессы не такой, как его дочь. Добрее. Он отправил меня прислуживать принцессе, что убила брата.

– Сколько испытаний выпало тебе, Адельма! Вместе с тобою скорблю, но помочь-то чем могу? Ведь сам я пленник любви своей!

– Не спеши любовью называть восторг перед личиной, за которой спрятан зверь. Я рассказала о себе затем, чтоб понял ты мотивы моих поступков. Побег из рабства ненавистного задумала давно, а тут тебя узнала во время испытания. Возможно, по-другому сложились бы обстоятельства, но несколько часов назад узнала я о том, что Турандот намерена тебя убить. Кто ты такой, узнать она не может. Я не хочу ей помогать. Вот ненависть, боязнь позора на заседании Дивана толкают Турандот на преступленье. Я не хотела говорить, но я тебя люблю, причем давно. Еще с тех пор, когда смогла помочь с работой во дворце отца. Этой ночью нужно бежать, иначе смерть. Не сможешь полюбить меня – пусть так! Хочу, чтоб жил ты!

– Не могу! Уйти вот так, без боя и в потемках – позор! Уж лучше смерть! Есть еще причина, которая не даст мне совершить побег. Ты говорила о любви, а значит, знаешь, какою силой обладает страсть. Я полюбил принцессу такою, какая она есть. Пусть взбалмошная, пусть капризная, пусть злая, как люди говорят, но я ее люблю. Я даже смерть из рук ее готов принять с благоговеньем. Понимаешь?

– Понимаю, только пожалеешь, но поздно будет!

– Уходи одна, коль собралась бежать. Я остаюсь.

– Упрямец! Что ж, тогда прощай!

– Благодарю, Адельма! Постарайся быть счастливой, а я останусь, покорясь судьбе.

Адельма молча вышла.

А Калаф без сна провел остаток ночи и встретил новый день, измученный тоской и мыслями о предстоящей схватке за любовь и жизнь.

Вскоре за ним пришел Бригелла, чтобы проводить на заседание Дивана. Калаф решил, что именно Бригелле поручено убить его.

– Я готов, но постарайся сразу в сердце попасть кинжалом. Надеюсь, что рука твоя крепка! – ночь без сна тенями отразилась на лице Калафа.

– Вы о чем это? – Бригелла ничего не понял. – Как часто вам дурные снятся сны?

– Ты думал, я бояться буду смерти? Не дождешься! – глаза Калафа искрились решимостью достойно встретить роковой удар.

– Быть может, жар у вас? За лекарем послать? – Бригелла даже испугался, что в нездоровье юноши его вдруг обвинят. «Вот дела!» – подумал он и стражников позвал, чтоб отвели пришельца сами.

Опасения Калафа не оправдались. Он вошел в зал, где должна была решиться его судьба, без приключений. Удивился:

«Что-то здесь не так! Я жив – Адельма обманула, все-таки!»

Альтоум встретил Калафа ласково:

– Счастливый день, о, сын мой, утро обещает! За дочерью отправил я гонца. Как только Турандот войдет, я объявлю о вашей свадьбе. Непросто было мне ее уговорить. Твою загадку вряд ли разгадала, поэтому все сложится удачно.

– Ваше величество, не надо так спешить! – Тарталья не выдержал и вставил пару слов. – Вы знаете принцессу не хуже меня – без сюрпризов не обойтись! – а про себя министр подумал: «Выпороть девчонку – мало!»

– Ну вот! И я о том же! Идет принцесса, почему-то плачет! – Панталоне указал рукою в коридор, откуда вышла Турандот.

Все ахнули! Принцесса была одета в траурное платье, служанки – тоже. Под звуки траурного марша процессия вошла.

– Вы ждали – я пришла! – принцесса смахнула слезу. Играла роль она, иль искренне страдала – кто знает душу женскую до дна?

– Нет счастья высшего, чем видеть вас, любить! – слов у Калафа не хватало, чтоб чувство выразить.

– Ну что, принцесса, объявлять о свадьбе? При чем здесь траур? Для женщины замужество, семья и дети – счастье! – ликовал Альтоум.

– Не спешите, отец! Счастье – возможно, но не для меня.

– И слышать не хочу!

– Напрасно. Я могу ответить и вам, и юноше…

– И что ответишь ты? – Альтоум, улыбаясь, ждал…

Принцесса повернула свой волшебный лик в сторону Калафа и сказала:

– Ты – Калаф, сын Тимура! Достаточно? – гордо вскинула прекрасную головку и, торжествуя, оглядела зал.

Сумасшедший миг восторга, отчаянья и счастья заставил всех умолкнуть. Тишина тянулась долго, теша душу дьявольской принцессы.

Потом заговорили разом все:

– Не может быть!

– Чертовка, однако!

– Значит, умереть придется, – это принц сказал. Он подошел к принцессе, сидевшей на троне.

– Смысл моей жизни, Турандот, в любви к вам. Ненависть сжигает душу. Чтоб спасти вас, я кинжалом выбора лишу!

Выхватив кинжал, Калаф взмахнул рукой, чтобы пронзить себя. Но Турандот мгновенно, быстрой птицей, бросилась к нему, остановив полет кинжала.

– Милый! Зачем так строго? Я, вроде, замуж собралась за вас, а вы с кинжалом подружиться вздумали!

– Ох, принцесса! – это Панталоне выдохнул. – Ну, говорил же, что сюрпризы любит наша девочка!

– Как жаль, что матери нет рядом, – Альтоум заплакал.

Растерянно смотрел Калаф на Турандот:

– Поверить трудно счастью… Может, я что-то не понял?

– Ненавижу! – Адельма бросилась к кинжалу, брошенному на пол. – Я пыталась стать счастливой и свободной. Счастливой мне не быть, свободной – буду!

С этими словами Адельма попыталась убить себя здесь, на глазах у всех. Калаф успел перехватить удар, остановив кинжал.

– Принцесса, Адельма – дочь царя. Она имеет право на свободу. Прошу вас, отпустите ее!

– Теперь понятно, почему мне помогала узнать о вас. Как бы там ни было, она мне помогла понять себя. Отец, Адельма свободу заслужила!

– Да, дочь моя, она страдала много. Пусть будет вольной! Захваченное мною царство пусть берет, но… Я могу теперь о свадьбе объявить?

– Если любимая позволит, я хотел бы отца увидеть. Его так не хватает здесь! Больно сознавать, что мать не сможет увидеть нас счастливыми… – и слезы навернулись на глаза Калафа.

– Да, конечно! Панталоне, немедля проводи царя Тимура к нам!

Едва передвигая ноги, царь Тимур явился в зале. Сын бросился к ногам отца:

– Отец! Теперь и в горе, и в радости мы будем вместе и свободны!

– Не только свободны! Тарталья, – обратился император к министру, – дай-ка мне письмо!

Альтоум развернул пергамент:

– В письме министр из Астрахани сообщает, что враг ваш и захватчик царства обезглавлен. Царство снова ваше!

Радость не убивает – лечит! Выпрямился царь Тимур – все беды позади. Жену любимую вот только не вернуть…

– Дочь милая! Теперь могу я, наконец, о свадьбе сообщить? – Альтоум в шутку рассердился.

– Да, отец! Пусть радостным и светлым будет этот день. Безмерною любовью наполнена душа. Надеюсь, жизни хватит, чтоб искупить вину и глупость прежних дней.

– Любимая, я буду рядом с тобой и помогу! – Калаф светился счастьем.

Так победило в поединке двух сердец вечное начало – Любовь!

Маттео и Мариучча

На удивительно прекрасном острове Корсика, окутанный пряным ароматом цветущих трав, кустарников и деревьев, уютно устроился городок Виджанелло. В нем жили сильные и очень красивые люди, которые умели любить.

Родились и выросли в этом городке Мариучча и Маттео. Девушку люди считали самой красивой на Корсике, а Маттео среди юношей отличался ловкостью, силой и отвагой. Никто не удивился, когда узнали, что Мариучча и Маттео полюбили друг друга. Великолепная пара! Дружно две семьи влюбленных, да и весь город Виджанелло, стали готовиться к веселому и счастливому событию – свадьбе. Родители влюбленных Мариуччи и Маттео приготовили для гостей настоящий пир! Приготовленные по корсиканскому обычаю, с ароматными специями, молодой ягненок, несколько баранов, зажаренные, с румяной корочкой, кролики и куропатки – яства были расставлены на столах. Две корзиночки со сластями выставлены были на стол перед женихом и невестой. Так принято! После обильного свадебного застолья виновники торжества – жених и невеста – всегда осыпают друг друга медовыми лакомствами из корзинок. Тогда жизнь их, дом и семья будут счастливы и богаты.

Гостей собралось много – заполнили весь двор, а по улицам все шли и шли новые. Всем хотелось поздравить Мариуччи и Маттео, пожелать им счастья.

Неожиданно, из-за поворота на улицу вылетел на взмыленном коне всадник. Он кричал одно-единственное слово, но оно заставило сердце каждого сжаться и замереть от ужаса: «Сарацины!» Вместо того чтобы сесть за свадебный стол, люди заметались, пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Конь унес кричащего всадника дальше по улице, а со стороны холма, у подножия которого так уютно расположился городок Виджанелло, послышался тревожный, звенящий голос Коломбо и Пеллико. Две большие морские раковины звучали только в минуты опасности. Дозорные, для которых было честью быть рядом с раковинами, когда городу грозила беда, с их помощью предупреждали корсиканцев. Голоса Коломбо и Пеллико сзывали сынов и дочерей Корсики защищать родной остров от врагов. Эти голоса заставляли тревожно биться сердца и безусых юношей, и мудрых седых стариков. Каждый из них, а тем более взрослых и крепких мужчин, честью и жизнью своей отвечал за свободу родины, женщин, стариков и детей. Земледельцы и виноделы, пастухи и кузнецы превращались в воинов. И не было среди них ни трусов, ни предателей. Никогда!

Не успели еще смолкнуть звуки поющих раковин, мужчины мгновенно превратились в воинов. Оружие каждый хранил дома. С тоской и болью, словно прощаясь навсегда, смотрели вслед своим защитникам жены. Они прижимали к груди малышей, дети постарше прятались в широких юбках матерей. И только мальчики провожали отцов горящими взорами юных воинов.

Мужчины устремились к берегу моря, где высаживались сарацины. Их было много, очень много. Гораздо больше тех, кто готов был умереть, но защитить от нашествия свой родной город, свои семьи и дома. Маттео был среди первых, кто достиг кромки моря. Такой кровавой битвы не припомнят даже старики. На одного защитника Виджанелло приходилось по десять сарацин. Словно саранча, сарацины облепили каждого воина, а те отбивали атаки до последнего вздоха. Все было кончено – погибли почти все защитники Виджанелло, а кто остался в пыли, истекая кровью из рубленых ран, завидовали мертвым. Тьма сарацин ринулась на город, грабя дома и убивая всех на своем пути. Плакала Корсика кроваво-серебристыми слезами неведомо откуда взявшегося на солнечном острове дождя. Маттео лежал под смоковницей. Ветви, которые в полуденный зной спасали от жгучих лучей солнца, теперь брызнули на него капельками дождя. Юноша очнулся, но лучше бы он оставался в беспамятстве, умирая от глубоких ран.

Мимо смоковницы, укрывшей умирающего Маттео, дикой толпой шли сарацины. Они были нагружены награбленным в Виджанелло добром. Захватчики спешили перенести на свои корабли то, что отняли у жителей города. Молодых и красивых женщин сарацины захватили в плен, связали одной веревкой и вели на берег. Среди невольниц была и Мариучча. Самую красивую девушку забрал для себя предводитель сарацин. Отчаяние заставило Маттео позабыть о боли, терзавшей его израненное тело, и он попытался вскочить, сжимая меч в руке. Слишком много потерял крови – силы покинули воина, и он упал замертво. Сарацины прошли мимо…

Черной ночью над полем битвы пронесся Властитель Царства мертвых, собирая свою дань. Царской свитой вокруг него вились, каркая и хлопая крыльями, вороны. Черные птицы помогали отмечать новых подданных Властителя Царства мертвых, а тот жезлом касался тел храбрецов, навсегда покинувших мир Солнца. Наконец, увидел Властитель Маттео, который лежал без сознания в луже крови и едва дышал. Хотел, даже потянулся жезлом к плечу юноши, чтобы отметить, но не сделал этого:

– Он пока принадлежит себе. Вижу, что такого воина я еще не скоро получу в свои владения!

Маттео очнулся, понял слова Властителя Царства мертвых:

– Зачем жить? Город погиб, моя Любовь, моя Мариучча в грязных лапах врага…

– Странно слышать от человека, что он не хочет жить! – Властитель продолжал: – Для тебя, воин, любовь дороже жизни?

– Да, Всесильный! Мы, люди, живем ради Любви. Даже берем в руки меч, чтобы ее защитить.

– Может быть, может быть… – Властитель Царства мертвых задумчиво поглядел на смертельно бледного юношу. – Я помогу тебе вернуть твою Мариуччу, но через год ты умрешь. Согласен?

– Да, Властитель!

– Ты сделал свой выбор, пусть так и будет! – с этими словами Властитель Царства мертвых провел руками над распростертым на земле телом Матиаса.

Чудо свершилось – раны мгновенно затянулись, и Маттео встал. В глазах юноши горел огонь, на щеках играл румянец, руки крепко сжимали оружие. Воин смотрел в сторону моря, туда, где качались на волнах корабли сарацинов. Во вражеском лагере, огни которого мигали на берегу, была его Мариучча!

– Напрасно ты смотришь туда, неразумный! Что ты сможешь сделать в одиночку?

– Я должен! – и Маттео решительно двинулся к морю.

– Погоди! – Властитель Царства мертвых стал мощно рубить смоковницу, под сенью которой еще так недавно лежал недвижный Маттео. Щепки летели во все стороны, мгновенно превращаясь в воинов с оружием в руках. Листья облетали с дерева, становясь щитами, а корявые ветви, выпрямляясь, – копьями. Тысячи воинов выстроились в шеренги, готовясь к битве. Они ждали только приказа своего предводителя – Маттео. Остатки дерева, изрубленного в щепы, вспыхнули и превратились в пепел.

– Теперь ступай! Помни об условии… – но Маттео уже забыл о Властителе Царства мертвых – его душа рвалась в бой, чтобы спасти свою Мариуччу и пленных женщин.

Не тратя времени на слова, юноша взмахнул рукой и скомандовал своему отряду:

– Вперед! На сарацинов!

А сарацины, обильно поужинав, спали. Они были пьяны не столько от вина, сколько от довольства: богатая добыча разбойникам досталась. Дозорных тоже сморил сон, поэтому они слишком поздно увидели наступление отряда во главе с Маттео. Этот бой закончился еще быстрее, чем тот, в котором погибли защитники Виджанелло. Только предводитель сарацинов с горсткой телохранителей успел отступить к кромке воды и забраться на один из кораблей, стоявших ближе других.

Первым делом Маттео освободил пленниц, среди которых была его любимая Мариучча. Он рассек кинжалом веревки, которыми сарацины связали девушек, крепко прижал к груди плачущую Мариуччу. Потом юноша повернулся к воинам, с которыми одолел врага, но никого не увидел. Его отряд растаял в воздухе, словно мираж.

В городе на улицах ликовали те, кто остался в живых после нашествия сарацин. Люди радовались и плакали. Обнимали вернувшихся домой пленниц, горевали по убитым.

Время – лучший доктор на свете. Постепенно, месяц за месяцем, жизнь с ее радостями и печалями вытесняла из сердец чувство невосполнимых потерь.

Теперь ничто не мешало отпраздновать свадьбу Мариуччи и Маттео. Город снова стал готовиться к свадьбе. Ведь горожане считали Маттео сыном Виджанелло. Это он спас город и людей во время нашествия сарацин. Вот и решили всем миром отпраздновать такое событие, как свадьба сына Виджанелло. Да так, чтобы потомки помнили! И день свадьбы выбрали подходящий – годовщину победы над сарацинами.

Маттео забыл о словах, сказанных Властителем Царства мертвых. Забыл сразу же, как только услышал их. Да и услышал ли? Всеми мыслями он был тогда в битве за свою любовь, за Мариуччу!

В день свадьбы улицы города заполонили жители Виджанелло. Все были в праздничных нарядах, только кое-кто еще носил траур по родным и близким, погибшим в тот день год назад.

Как счастливы были жених и невеста! Под колокольный звон Маттео и Мариучча стали обмениваться кольцами. И внезапно, заглушая воем голоса колоколов, налетел черный смерч. В мгновение ока он разметал людей, втянул в свою смертельную воронку Маттео и унес его, оставив ошеломленных горожан и Мариуччу, которые так и не поняли, что произошло. Никто, кроме Мариуччи, не увидел в этом смерче лик Властителя Царства мертвых.

– Не-е-ет! – кричала Мариучча. – Не отнимай, Властитель, моего Маттео! Я все равно найду твое Царство мертвых, заберу своего жениха!

Горячее солнце Корсики передает свой жар сердцам корсиканских девушек, отвага и решительность – главные черты их характера. Мариучча решила, во что бы то ни стало, отыскать своего возлюбленного. Быстро собравшись, она пошла искать Маттео. Знать бы, куда идти! Вышла красавица из города и остановилась в растерянности. Где же может находиться это Царство мертвых? Вдруг видит Мариучча, бочком к ней подскочила черная ворона. Умненько взглянула глазками-бусинками и заговорила человеческим языком:

– Стр-р-ранно! Сколько лет живу, такого кр-р-расивого колечка еще не видывала! Подар-р-ри, кр-р-расавица!

– Нет! – воскликнула Мариучча. – Не могу! – и прикрыла колечко ладонью другой руки. – Это мне мой Маттео подарил.

– Дай др-р-ругое! У тебя же два колечка!

– Второе я надену на палец моему Маттео, когда отыщу его в Царстве мертвых. Хочешь, подарю тебе сережку? Смотри, какая она красивая!

И Мариучча протянула вороне одну из своих сережек.

– Ладно! – согласилась на замену ворона. – А ты знаешь, где Царство мертвых?

– Нет, – печально произнесла Мариучча.

– Ступай на край света, туда, где солнце уходит с неба в конце дня. Поспеши, иначе солнце закатится, и ты не будешь знать, куда идти. И смотри, не сворачивай с пути, какие бы преграды ни были! – и черная птица, не ожидая слов благодарности, взмахнула крыльями и взмыла в воздух.

Девушка так и сделала: повернулась лицом к солнцу, которое уже покрылось румянцем заката, и быстро зашагала вперед. Что ей пришлось пережить! Первые дни пути ей навстречу еще попадались деревеньки, а потом Мариучча, стойко перенося жгучую боль от палящего солнца, шла по совершенно дикой пустыне. Обувь изорвалась об острые камни, ступни кровоточили, горячий песок обжигал. Чтобы не сбиться с пути, Мариучча была вынуждена идти только после полудня, вслед за солнцем. И так день за днем, как ей казалось, целую вечность.

Наконец, каменистая пустыня закончилась, а впереди поднялась высокая гора, покрытая густым лесом. За эту гору садилось солнце, поэтому Мариучча стала взбираться наверх. Она цеплялась за стволы деревьев, ветви – и поднималась на вершину. Так, незаметно для самой себя, она оказалась на пике горы. Странной казалась гладкая поверхность озера, заполнившего каменистую чашу на вершине горы. Мариучча подошла ближе и увидела свое отражение. Увидела – и испугалась! На нее смотрела морщинистая столетняя старуха!

«Да что же это такое? – подумала Мариучча. – Неужели я столько лет хожу по свету?»

В отчаянии, что не сможет с такой внешностью появиться перед любимым, девушка опустилась на землю. Откуда ей было знать, что озеро это непростое – волшебное! Красавица увидит на поверхности воды уродину, старая – молодую, а молодая – старуху. Как бы там ни было, но отступать Мариучча не была приучена.

«Что теперь поделаешь! – подумала она. – Главное, вызволить моего любимого из Царства мертвых, а там видно будет!»

Мариучча, снова цепляясь за стволы и ветви деревьев, стала спускаться с горы. У подножия горы из-под камня бил родник. Девушка очень устала, присела у воды утолить жажду и умыться. Взглянула на свое отражение и радостно рассмеялась: лицо ее стало прежним – молодым и красивым!

– Ничего не изменилось! Я по-прежнему хороша и такой буду желанна моему Маттео!

Откуда и силы взялись! Поднялась красавица и пошла в сторону заката – искать своего любимого.

Труден был путь Мариуччи, потому что за первой горой передней встала вторая – выше, круче и каменистей. Но девушка выросла на Корсике, среди людей, где не было слабых. Словно горная козочка, карабкалась она все выше и выше, цепляясь за малейшие уступы в скалах. И вот, наконец, вершина! И вдруг страшный грохот разорвал тишину, а из горы полыхнуло пламя. Мариучча едва не сорвалась со скалы, на которой нашла удобный уступ. Что делать дальше? Огонь грозил испепелить девушку, которая попала в настоящую ловушку. Мариучча смахнула сердитую слезу, навернувшуюся от безысходности. Маленькая слезинка полетела в пламя, мгновенно загасив его.

Выбралась Мариучча из этой западни чудесным образом – всего лишь с помощью маленькой, но волшебной слезинки. Преодолеть эту преграду ей уже ничто не мешало. Только спустившись с каменистой скалы, она увидела, что впереди высится третья гора – выше и опаснее первых двух. Склоны казались вовсе неприступными, а вершина была не видна из-за облаков, укутавших пик. Осмотрела Мариучча подножие горы и не нашла ни единой тропинки, ни одного уступа в скалах. Как же перебраться на другую сторону? Солнце-то село как раз за гору!

– Я же не птица, чтобы перелететь можно было! – с горечью воскликнула девушка. И вдруг она услышала жалобный звук, который исходил из зарослей высокой травы. Подошла, посмотрела, раздвинув заросли руками, и видит: сизый голубок запутался в стебельках травы. Держит трава бедную птицу, не пускает на волю. А вокруг голубка с печальным криком вьется белая голубка.

– Сейчас, милая, я помогу твоему сизокрылому. Совсем, как мы с Маттео – один в неволе, а я плачу, убиваюсь в разлуке с ним!

Мариучча осторожно освободила лапки голубка. А он, словно понимал все, притих и не пытался вырваться. Наконец, сизый голубок почувствовал свободу – и взлетел к своей подружке в небо. Сделал круг, а потом вернулся к девушке.

– Скажи, добрая душа, – обратился он к Мариучче на человечьем языке, – чем я могу отблагодарить тебя за свободу и любовь? – голубок нежно посмотрел на свою белокрылую подругу, которая села рядом.

– К сожалению, мне помочь вы не сможете. Мне обязательно нужно перебраться через эту высокую гору, а тут вы бессильны.

– Подожди нас здесь! Мы сейчас вернемся! – с этими словами пара голубей взлетела и понеслась к лесу, что густо рос у подножия горы.

Совсем мало времени прошло. Тут налетела тучей стая голубей. Птицы клювиками ухватили Мариуччу за платье, облепив ее так, что девушку за их крыльями совсем не было видно. А потом легко поднялись в небо, пронеслись над горой вместе со своей ношей и опустились на другой стороне.

– Счастливо тебе, Мариучча, найти своего жениха!

– Спасибо, птицы! И вам уютного неба! – девушка помахала своим неожиданным помощникам и огляделась. Ущелье, в котором она оказалась, было длинным, узким и очень мрачным. Сырые скалы, покрытые мхом и лишайниками, обступали ее со всех сторон. Была только одна дорога – вперед, по дну этого скалистого коридора. Сколько прошла Мариучча, она уже не помнила. Наверное, очень долго, потому что ее стала мучить жажда. В горле пересохло и скребло так, будто она вдохнула песок. Когда силы, казалось, совсем иссякли, скалы расступились, и девушка увидела реку. Она бросилась к воде, чтобы напиться, но вид реки ее насторожил. Вода в ней была мутной, темной и колыхалась так странно, словно это была ртуть. Мариучча поняла, что эта река разделяет Царство мертвых и мир живых. О такой реке не раз она слышала в Виджанелло. Люди рассказывали, что глоток такой воды отнимает память, потому что это река Забвения. Как бы ни хотелось пить, Мариучча никогда не станет ее пить, иначе забудет своего Маттео, забудет, зачем так долго его искала!

По этой загадочной реке плыл челн, который вскоре пристал к берегу. Мариучча увидела в нем старика-перевозчика.

– Прошу тебя, мудрый старик, переправь меня на другой берег!

– Нет, красавица! Ты живая, а там только мертвые.

– Среди них есть мой жених, Маттео. Вот колечко, которое я не успела надеть на его палец. Хочу быть с моим любимым, хоть среди живых, хоть среди мертвых. Я не могу без него! Пожалуйста, перевези!

– Если так, то помогу тебе переправиться. Только запомни: встретишь своего Маттео, забирай его и бегите. В дороге не оглядывайтесь. Оглянешься – останетесь среди мертвых навсегда!

– Спасибо, дедушка!

Мариучча села в лодку, а старик оттолкнулся веслом от берега. Перевозчик работал веслами совершенно беззвучно, без плеска. Очень скоро лодка ткнулась в песок на другом берегу, Мариучча выпрыгнула на сушу. Прямо перед ней оказались тяжелые ворота, на которых было написано: «Каждый переступит этот порог лишь однажды».

– Ну, что ж! Однажды – так однажды! – воскликнула Мариучча. – Всего-то! Позади путь труднее был.

Девушка сделала шаг – и очутилась в Царстве мертвых. Не люди, а тени окружили ее. Все серые, все похожие, как две капли воды. «Господи, как же я найду среди них своего Маттео?» – Мариучча растерялась.

Мертвым был мир вокруг! Не пели птицы, не шумел ветер, не было солнца – только тени, тени, тени… Мариучча металась среди них, пытаясь хоть по каким-нибудь признакам, по очертаниям определить, кто ей попадается навстречу, но – все было напрасно! И вдруг одна из теней, попавшихся навстречу, показалась ей очень родной и близкой. И тут у девушки мелькнула мысль: «Кольцо! Как же я сразу не догадалась! Надо колечко держать в руке и показывать этим одинаковым теням. Маттео сразу как-нибудь проявит себя».