Текст книги "Внезапный удар"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

ПЕРВАЯ СВОДКА.

Вступивъ вь обязанность офицера связи, Уйтлей прошелъ въ операціонное отдѣленіе штаба. Тамъ только что получили сводку военныхъ дѣйствій за послѣдніе часы.

Обстановка была слѣдующая на 8-е сентября.

Въ 16 ч. 50 м. береговые посты наблюденія обнаружили приближеніе противника. Въ 17 ч. первые германскіе аэропланы показались надъ Британскими островами.

Въ 17 часовъ 01 мин. начался воздушный бой между англійскими истребителями и германской эскадрой.

Въ 17 ч. 30 мин. послѣдній непріятельскій аэропланъ первой волны ушелъ на востокъ.

Бъ 17 ч. 34 м. англійскіе истребители прорвали охраненіе противника и вошли въ его расположеніе и, соединившись съ эскадрой французскихъ легкихъ бомбовозовъ и штурмовиковъ, подавили противовоздушную оборону.

Въ 18 ч. 20 м. послѣ тщательной развѣдки, донесшей свои наблюденія съ разстоянія свыше 300 клм., вылетѣли первыя соединенія тяжелой французской авіаціи, предназначенной для бомбардированія транспортныхъ магистралей германской прифронтовой полосы.

Не успѣлъ капитанъ Уйтлей прочесть сводку, какъ въ 19 ч. было получено новое сообщеніе о томъ, что Французская авіація понесла первыя серьезныя жертвы при возвращенiи эскадры бомбовозовъ во Францію. Она была отрѣзана вражескими истребителями и, пробиваясь съ боемъ въ свое расположеніе, эскадра понесла очень тяжелыя потери.

Пробило 19 часовъ. Съ аэродромовъ поднялись первые штурмовики эскадры Маккольма.

ПОЛЕТЪ ШТУРМОВИКОВЪ.

Капитанъ Уйтлей получалъ черезъ каждыя пять минуть подробныя донесенія отъ начальника эскадры штурмовиковъ, полковника Гордона.

Онъ шелъ сейчасъ надъ Нѣмецкимъ моремъ на высотѣ семи тысячъ метровъ, и до сихъ поръ ему удалось обмануть бдительность противника. Обогнувъ Голландію съ сѣвера, надъ территоріей Германіи, онъ пошелъ лощинами, долинами рѣкъ и прогалинами въ лѣсу, иногда на высотѣ не болѣе десяти – двѣнадцати метровъ, обратно на западь. По донесеніямъ выходило, что все вниманіе противовоздушной обороны противника сосредоточилось на легкихъ бомбовозовъ, поднявшихся за штурмовиками черезъ десять минутъ. Ихъ командиръ доносилъ, что онъ идетъ на высотѣ около шести тысячъ метровъ. Когда эта эскадрилья только что вошла въ зону дѣйствія зенитныхъ батарей противника, расположенныхъ близъ территоріи Голландіи, аэродромы нѣмцевъ, предназначенные для авіаціи истребителей, подвергнулись стремительной атакѣ штурмовиковъ Гордона. Въ то же время пришло донесеніе отъ эскадры развѣдчиковъ подъ командой полковника Грина, что онъ, пользуясь большой высотой, проникъ въ тылъ противника, перелетѣвъ границу у Эммена.

Нѣмецкія эскадриліи истребителей, расположенныя близъ Голландіи, получили приказаніе подготовиться къ вылету черезъ сорокъ минутъ для сопровожденія нѣмецкой воздушной эскадры второй волны, направляющейся для бомбардировки Британскихъ острововъ.

Во время подготовки къ полету на аэродромахъ ихъ поймали эскадриліи штурмовиковъ Гордона.

Его аппараты, идущіе на брѣющемъ полетѣ, оставаясь неуязвимыми для зенитной артиллеріи, забросали аэродромы фугасными бомбами замедленнаго дѣйствія. Взрыватели бомбъ были установлены съ такимъ разсчетомъ, чтобы взрывы происходило въ сроки отъ минуты до часа и даже до двухъ. И поэтому аэродромы были недоступны, т. к. то тамъ, то здѣсь раздавались по временамъ взрывы.

Когда же первая атака удалась, то второй волнѣ гордоновскихъ штурмовиковъ пришлось значительно труднѣе. Пришедшіе въ себя отъ неожиданной атаки аэродромныя команды бросились къ зенитнымъ пулеметамъ, и во второй разъ штурмовики были встрѣчены ураганнымъ огнемъ. Неся огромныя потери, Гордонъ не оставилъ мысли вторично атаковать, но принужденъ былъ пустить въ ходъ дымовую завѣсу. Хотя она и затрудняла его собственную работу по бомбардированію аэродромовъ, но зато окончательно парализовала пулеметчиковъ на землѣ. Но кромѣ того, дымовая завѣса создала великолѣпную цѣль для идущихъ сзади легкихъ бомбовозовъ полковника Грина.

Въ этомъ первомъ столкновеніи нѣмцы проявили огромное упорство. Ихъ летчики бросались къ машинамъ, невзирая на разрывы бомбъ и пулеметный огонь штурмовиковъ. Они вытаскивали аэропланы изъ горящихъ ангаровъ. Истребители, прыгая по взрытому воронками полю, взвивались вверхъ навстрѣчу непроглядной стѣнѣ дымовой завѣсы и непрерывнымъ блескамъ взрывовъ. Многіе изъ нихъ тутъ же опрокидывались въ ямахъ, другіе подлетали, вскинутые разрывами бомбъ, и падали грудой горящихъ обломковъ. Сквозь муть дымовой завѣсы тамъ и сямъ были видны пылающіе истребители, зажженные зажигательными пулями. Но все – таки нѣсколькимъ десяткамъ нѣмецкихъ летчиковъ удалось взлетѣтъ. Съ мужествомъ они бросились въ одиночный бой съ англичанами. Нѣсколько аппаратовъ было сбито, но эта смѣлая, но безумству, попытка не принесла пользы, т. к. нѣмецкая зенитная артиллерія прекратила огонь, не желая нанести вредъ своимъ же аппаратамъ.

Послѣднюю сводку капитанъ Уйтлей получилъ уже на борту бомбовоза въ воздухѣ.

Черезъ двадцать минутъ послѣ появленія перваго англійскаго штурмовика надъ аэродромами Голландіи появились главныя силы генерала Маккольма.

19 Ч. 00 М – 21 Ч. 00 М.

Получивъ назначеніе въ штабъ эскадры, капитанъ Уйтлей разсчитывалъ имѣть много свободнаго времени и прослѣдить за ходомъ всей операціи. Но онъ не учелъ того, что впервые въ боевой обстановкѣ шестьсотъ шестьдесятъ бомбовозовъ съ приданными имъ шестьюдесятью аэропланами развѣдки, т. с. въ общемъ семьсотъ двадцать машинъ, пойдутъ подъ командой одного человѣка, что въ группахъ и колоннахъ этой воздушной армады могутъ возникнуть положенія, требующія неоднократныхъ перестроеній, а можетъ быть даже перемѣны курсовъ. И поэтому отъ офицеровъ связи потребуются огромныя усилія и внимательность.

Передъ Уйтлеемъ лежала цѣлая серія планшетовъ съ нанесенными на нихъ схемами соединеній. Онъ былъ связанъ съ пріемникомъ радіостанціи флагманскаго корабля и могъ слышать всѣ донесенія отдѣльныхъ командировъ эскадриліи. Онъ долженъ былъ, отбрасывая детали изъ этихъ донесеній, записывать только то, что относятся къ измѣненію порядковъ и строевъ въ колоннахъ и немедленно передавать ихъ генералу.

Эти обязанности, вопреки ожиданія Уйтлея, почти не оставляли ему времени на то, чтобы изрѣдка воспользоваться имѣющейся въ полу бомбовоза оптической зрительной трубой, сильныя линзы которой давали возможность видѣть на землѣ рядъ мелкихъ деталей, несмотря на высоту въ семь тысячъ метровъ.

Мѣстность, надъ которой летѣли колонны эскадры, была очень разнообразный. Вились сѣрые каналы, перемежаясь то съ желтыми квадратами полей, то съ уродливыми клинушками распашки.

Вокругъ массивныхъ корпусовъ сѣрыми пятнами намѣчались рабочіе поселки. Маленькіе нгрушечные городки соединялись полосками желѣзныхъ дорогъ. Съ жаднымъ любопытствомъ слѣдилъ Уйтлей, совершенно забывая, что внизу имѣются, вѣроятно, зенитныя батареи, аэродромы, истребители. А когда эта мысль приходила въ голову, становилась странной и почти непонятной легкость, съ какой колонны вотъ уже цѣлый часъ движутся надъ территоріей. Германіи. Эскадра безъ боя проникла почти на триста километровъ вглубь чужой страны.

Несмотря на подозрительность подобной инертности противника, главныя силы эскадры могли двигаться совершенно спокойно. Развѣдка шла впереди вѣеромъ, выдвинутымъ на пятьдесятъ километровъ. Развѣдчики летѣли патрулями на высотѣ отъ восьми до восьми съ половиной тысячъ метровъ. Они оставались почти невидимыми и неслышными. Еще нѣсколько лѣтъ тому назадъ развѣдчики были бы на такой высотѣ совершенно слѣпы и безполезны. Но благодаря развитію оптики и автоматически работающихъ фотографическихъ аппаратовъ, можно было вести дѣйствительное наблюденіе надъ пересѣкаемой мѣстностью. На обязанности летчика лежало, главнымъ образомъ, наблюденіе за окружающимъ воздушнымъ пространствомъ. При современныхъ скоростяхъ появленіе въ воздухѣ истребителей или баллонныхъ загражденій, могло быть обнаружено лишь при постоянномъ и внимательномъ наблюденіи. Та – же большая скорость и огромная высота полога дѣлала визуальное наблюденіе земли очень труднымъ. Человѣческій глазъ, даже вооруженный большой мощности оптической трубой, уже не могъ фиксировать предметы съ точностью, какая требовалась развѣдчику для раскрытія мѣстности. Для наблюденія за ней съ большой высоты имѣлся аппаратъ, состоящій изъ сложнаго агрегата демонстраціоннаго, фотосъемочнаго, и радіобильда аппаратовъ. Интересной деталью установки было примѣненіе новыхъ эмульсій, очепь чувствительныхъ къ природѣ фиксируемыхъ красокъ. Искусственныя краски дѣйствовали на эмульсію совершенно иначе, чѣмъ естественныя. Изображеніе получалось рѣзко искаженнымъ по цвѣту и сразу бросалось въ глаза. Это давало возможность открывать всякаго рода искусственныя сооруженія пли маскировку.

Черезъ восемьдесятъ секундъ послѣ спуска затвора фотографическая камера уже проектировала позитивъ на экранѣ передъ летчикомъ. Полковникъ Гринъ летѣлъ въ замкѣ своего передового патруля, непрерывно поддерживая связь съ флагманскимъ кораблемъ. Старый осторожный, опытный и внимательный летчикъ, не отрывался отъ наушниковъ радіо пріемника и былъ готовъ принять сообщеніе любого изъ двадцати патрулей своей эскадры. То, что за часъ полета надъ расположеніемъ противника ни одинъ изъ аппаратовъ не донесъ о чемъ-нибудь подозрительномъ, заставляло полковника безпокоиться.

БАЛЛОННОЕ ЗАГРАЖДЕНІЕ.

Равнина смѣнилась пологими холмами, покрытыми мелкимъ кустарникомъ. На экранѣ по-прежнему не было признаковъ аэродрома, зенитной артиллеріи и искусственной маскировки. Гринъ зналъ, что скоро должна быть заградительная линія, базирующая на Ганноверъ. Ему было странно, что противникъ такъ хладнокровно подпускаетъ къ ней англичанъ, не попытавшись даже сбить ихъ съ маршрута. Будетъ плохо для нихъ, если эскадры прорвутся къ Ганноверу, Тогда будетъ уже поздно дать бой. Они даже не успѣютъ вступитъ въ соприкосновеніе съ главными силами.

– Ну, что-же, тѣмъ лучше для насъ, – запѣлъ онъ по старой привычкѣ, зная, что никто не услышитъ его голоса, котораго онъ такъ стыдился на землѣ. Здѣсь не кому будетъ упрекнуть его въ отсутствіи слуха. – Тѣмъ хуже для... – завелъ было онъ новую руладу, но оборвалъ на полусловѣ

Головной аэропланъ идущаго впереди патруля вдругъ стремительно повернулся вокругъ вертикальной оси. Прежде чѣмъ Гринъ успѣлъ проанализировать это движеніе, правое крыло аэроплана отвалилось и стало падать. Корпусъ со вторымъ крыломъ совершилъ еще нѣсколько безпорядочныхъ движеній и пошелъ внизъ. Въ слѣдующее мгновеніе отъ падающей машины отдѣлилось двѣ черныхъ точки и, пролетѣвъ нѣсколько десятковъ метровъ, надъ ними раскрылись парашюты.

Летчикъ его машины, слѣдуя движенію идущихъ впереди аппаратовъ головного звена, круто взялъ на себя. Развѣдчикъ взвылъ моторами и горкой полѣзъ въ облако. Въ тотъ моментъ, когда Гринъ отмѣтилъ прыжокъ второго парашютиста въ его наушникахъ зазвучалъ голосъ:

– Гринъ! Гринъ! говоритъ Д-4! говоритъ Д-4!

Это вызывалъ полковника по радіотелефону развѣдчикъ, терпящій аварію. Повидимому, третій изъ экипажа, падающей машины остался, чтобы донести.

– Гринъ! Гринъ! Слушайте! Повидимому, напоролись на тросъ загражденія. Говоритъ Д-4! Слышите?

– Слышу! Д-4! Д-4! Прыгайте, Прыгайте! Я васъ видѣлъ! Донесенiе принялъ Гринъ.

Привычнымъ движеніемъ пальцы переключили радіо на передачу телеграфомъ и стали посылать въ офиръ позывныя.

– Волна!.. Волна!.. Волна!..

А глаза не могли оторваться отъ исчезающей въ синей дымкѣ у земли падающей машины. Успѣлъ ли выскочить послѣдній? Кто былъ этотъ смѣльчакъ, въ которомъ сознаніе долга преодолѣло ужасъ смерти? Летчикъ-наблюдатель или радіотелеграфистъ? Онъ даже не сообщилъ своего имени!

Аппаратъ Грина, пробивъ облака, вышелъ подъ чистое небо. Безмѣрная яркость свѣта, незатемненнаго ни однимъ облачкомъ, ни малѣйшей туманности. Подъ аэропланомъ клубились безграничнымъ моремъ облака. Казалось, что они находятся въ непрерывномъ движеніи, точно гонимыя вѣтромъ волны мыльной пѣны, заполнившія цѣлый океанъ безъ береговъ, даже безъ горизонта. Длинной вереницей, какъ поплавки на поверхности бурливаго прибоя, то появлялись, то снова тонули аэростаты баллоннаго загражденія. Погибшій летчикъ не ошибся: десятки серебристыхъ колбасъ тянулись непрерывной чередой съ сѣвера на югъ.

Въ наушникахъ полковника Грина послышалось кряхтѣніе, потомъ отчетливый голосъ:

– Волна слушаетъ!.. Волна слушаетъ!

Это отозвался флагманскій корабль. Гринъ сообщилъ о загражденiи и, чтобы точно установить начало и конецъ его, нырнулъ подъ облака. Ему показалось, что это было начало заградительной линіи Ганновера. Объ этомъ предположеніи Гринъ сообщилъ генералу.

Собравъ десять машинъ своихъ развѣдчиковъ снова пробилъ облака. Аэростаты по-прежнему качались въ пѣнистомъ морѣ. Гринъ приказалъ атаковать ихъ.

Воспламененные зажигательными ракетами нѣсколько баллоновъ взорвались ярко-голубымъ пламенемъ. Утративъ часть своей опоры, баражъ осѣлъ. Оставшіеся аэростаты были теперь видны подъ облаками.

Этого достаточно. Гринъ не могъ задерживаться для полнаго уничтоженія баллонной завѣсы. Хотя тросовъ и не было видно, они уже не представляли опасности и не могли явиться ловушкой для главныхъ силъ.

Генералъ Маккольмъ измѣнилъ направленіе, обойдя баражъ съ сѣвера. Теперь аэростаты могли, сколько угодно, болтаться подъ облаками.

ПОЛЕТЪ МАКЪ СКОТТА.

На смѣну холмамъ, покрытымъ рѣдкой порослью, появились пятна лѣса. Въ наушникахъ капитана Уйтлей послышались позывные флагманскаго корабля. Четкимъ попискиваніемъ кто-то звалъ:

– Волна!.. Волна!..

Уйтлей оторвался отъ зрительной трубы. Въ наушникахъ запищало;

– Говоритъ Бадо... Говоритъ Бадо...

Уйтлей даже не заглянулъ въ кодъ. Эти позывные онъ зналъ хорошо. Его эскадрилья. Капитанъ невольно посмотрѣлъ въ ту сторону, гдѣ должны были быть они, летящіе на крайнемъ лѣвомъ флангѣ первой колонны. Не меньше пяти километровъ отдѣляли его отъ эскадрилiи. Уйтлей и Макъ Скоттъ не могли бы найти другъ друга въ небѣ, даже если бы промежутокъ между ними не былъ занятъ нѣсколькими десятками рябыхъ пятенъ, похожихъ на стаи рыбокъ въ свѣтломъ пруду. Макъ Скотту эти пятна казались неподвижными, потому что двигались съ той-же скоростью, что и его собственный аэропланъ. Только, когда его аппаратъ качало, пятна эти то уходили подъ крыло, то пропадали на фонѣ земли, то рѣзко проектировались на облачномъ небѣ.

Макъ Скоттъ спокойно велъ машину по проложенному курсу. Переключивъ управленіе на автопилота, онъ лишь изрѣдка поглядывалъ на компасъ, не сошла-ли курсовая черта съ нужнаго румба.

Во время полета Макъ Скоттъ испытывалъ чувство удовлетворенія, почти радость. Источникомъ ея была та-же увѣренность, какую онъ испытывалъ, купаясь въ морѣ. Макъ Скотту не нужно было прилагать никакихъ усилій для того, чтобы держаться на поверхности. Казалось, пожелай онъ тонуть, и то вода не пустить внизъ. Такое же чувство было и теперъ.

Но въ воздухѣ оно пришло не сразу. Прежде, когда онъ леталъ на большомъ бомбовозѣ, этого чувства не было. Аппаратъ былъ большимъ тѣломъ, механизмомъ, который онъ, Макъ Скоттъ, заставлялъ держаться въ воздухѣ. Не покидала мысль, что нужно быть на чеку. Внизу земля съ никогда не измѣняющей ей силой протяженія.

А когда лейтенантъ перешелъ на X. Л. Д. это чувство исчезло. Пропала мысль о томъ, что машина тяжелѣе воздуха. Ему казалось, что онъ не летѣлъ, а спокойно плылъ въ упругомъ воздушномъ океанѣ.

Немного ниже и впереди Макъ Скоттъ все время видѣлъ машину товарища съ ясной двойкой на фюзеляжѣ. Если бы не крылья она была похожа на большую уснувшую рыбу, лѣниво безъ движенія плывущую по теченію рѣки. Только смѣшная у рыбы спина. Черезъ прозрачный колпакъ средней части фюзеляжа видны движущіяся головы людей.

Внизу подъ двойкой становилось темнѣе. Гуще сдѣлался большой лѣсъ. Макъ Скоттъ съ интересомъ склонялся къ трубѣ. Ему казалось, что онъ слышетъ щебетаніе птицъ, чуетъ запахъ влажной тѣни, лежащей подъ сомкнутыми вершинами деревьевъ. Ему даже захотѣлось въ этотъ лѣсъ. Онъ давно не видѣлъ такой массы зелени.

Если бы лейтенантъ могъ спуститься на землю, онъ убѣдился бы, что лѣсъ, дѣйствительно, великъ. Вершины деревьевъ сходились, закрывая землю. Въ ихь душистой августовской тѣни было сумеречно и пахло прѣлымъ листомъ. Даже птицы, о которыхъ думалъ Макъ Скоттъ, дѣйствительно щебетали на вѣтвяхѣ. Но вдругъ цѣлая стая ихъ, снявшись съ дерева, испуганно метнулась въ сторону. Даже будучи на землѣ нужно было очень внимательно приглядѣться, чтобы понять причину испуга птицъ: зеленая масса листвы сдвинулась и стала медленно вращаться: вращалась верхушка дерева и цѣлая площадка изрѣзанной корнями земли. Дерево было только тщательно поддерживаемой маской зенитнаго орудія, пріютившагося въ тѣни. Медленно, методически вращалось орудіе, слѣдя стволовъ за невидимыми аппаратами генерала Маккольма.

ЗАГРАДИТЕЛЬНЫЙ ОГОНЬ.

Если бы посмотрѣть на этотъ большой спокойный лѣсъ сверху, можно было бы увидѣть много такихъ вращающихся деревьевъ. Подъ каждымъ изъ нихъ скрывалось зенитное орудіе. У каждаго орудія, молча и въ напряженномъ ожиданіи, стояла прислуга. Наводчики съ наушниками на головахъ торопливо вращали колесики горизонтальной в вертикальной наводки. Приказанія приходили съ поста командира батареи, откуда велось наблюденіе за движеніемъ эскадры.

Въ контрольной трубѣ наблюдателя разбросанныя по небу рыбки – аэропланы превращались въ машины. Можно было отчетливо разобрать ихъ очертаніе и даже опредѣлить типъ.

Прислуга у орудій, скорѣе угадывавшая, чѣмъ видѣвшая, въ небѣ, сѣрую рябь, нервничала. Солдаты удивлялись тому, что командиръ позволяетъ врагу проходитъ вглубь страны, не открывая огня. Но нѣмецкій маіоръ великолѣпно видѣлъ продвиженіе развѣдчиковъ, и, предупрежденный о движеніи колоннъ бомбовозовъ, спокойно ждалъ, пока на фонѣ рѣдкихъ облаковъ покажутся главныя силы непріятеля.

Справа ждала вторая батарея, слѣва – третья. Орудія настороженно молчали.

О грозящей колоннамъ опасности не могли на этотъ разъ предупредитъ и развѣдчика Грина. Даже зоркіе наблюдательные аппараты не обнаружили пушекъ, спрятанныхъ въ густой листвѣ.

Склоняясь время отъ времени къ окуляру трубы, Макъ Скоттъ видѣлъ все тотъ-же зеленый лѣсъ. Лейтенанту отличію думалось подъ ровное гудѣніе пропеллеровъ, когда внезапно, сразу съ нѣсколькихъ сторонъ сверкнули блестки разрывовъ и брызнули черные клочья дыма зенитныхъ снарядовъ.

Автопилотъ выключенъ. Рука на штурмвалѣ. Ухо улавливаетъ приказанія флагмана.

– Маневрировать по высотѣ, не мѣняя курса.

Руки сами реагируютъ на висящіе еще въ воздухѣ клочья чернаго дыма. Разрывы слѣдующаго залпа зенитныхъ орудій, покрывшіе то мѣсто, гдѣ только что былъ аэропланъ, остались надъ головой. Но прежде, чѣмъ Макъ Скотъ снова взялъ штурвалъ на себя, совсѣмъ рядомъ сверкнули новые разрывы. Еще и еще. Они были такъ близко, что на мгновеніе закрыли переднюю машину. Всего на мгновеніе. Но когда ихъ черные лоскутья остались позади, «двойка» сосѣда уже не занимала привычнаго для Макъ Скотта положенія. На пятьдесятъ метровъ впереди и сорокъ метровъ ниже. Круто заворачивая влѣво, безъ виража, она стремительно уходила въ сторону. Удачный снарядъ сдѣлалъ свое дѣло. Не ожидая приказанія, Макъ Скоттъ далъ обороты мотору и вышелъ на ея мѣсто. Оглядѣвшись онъ уже не нашелъ товарища среди хлопьевъ разрыва.

Скоро зона обстрѣла осталась позади. Батареи послали еще залпъ и умолкли. Собравъ донесенія эскадрильи, Маккольмъ подсчиталъ потери. Во второй и третьей колоннѣ двадцать четыре аэроплана сбиты, тридцать одинъ получили легкія поврежденія, исправляемыя въ полетѣ. Въ первой колоннѣ одинъ имѣетъ серьезное поврежденіе рулей. Это аппаратъ командира первой колонны. За нѣсколько минутъ до того, какъ нѣмцы открыли огонь, у его аппарата заѣло тросъ управленія рулемъ направленія. Пока его исправляли, летчику пришлось поневолѣ оставить строй и дѣлать непрерывный кругъ. Тутъ начался обстрѣлъ. Кружащійся аэропланъ былъ выгодной мишенью для орудій. Прежде, чѣмъ на немъ исправили поврежденiе, онъ былъ сбитъ, Генералъ Спенсери, летѣвшій въ сосѣдней съ командиромъ колонны машинѣ, успѣлъ еще замѣтить, какъ поврежденная машина, потерявъ управленіе, безпорядочными кривыми пошла къ землѣ. О безнадежности его положенія Спенсери понялъ потому, что тотъ сбросилъ сразу всѣ свои бомбы. На землѣ вспыхнули огоньки разрывовъ и взлетѣло, облачко дыма и земли. Спенсери занялъ мѣсто командира первой колонны и донесъ флагману.

Въ радіопріемѣ чувствовались какіе-то недочеты. Это нѣмцы пытались мѣшать работѣ пріемниковъ эскадры, посылая ложныя приказанія и донесенія.

Макъ Скоттъ получилъ отъ флагмана увѣдомленіе объ этой мѣшающей работѣ противника и пересталъ тратить время на расшифровку явно ложныхъ передачъ. Но все-же эти непріятельскія донесенія сыграли свою роль. Флагманъ принужденъ былъ дважды мѣнять шифръ.