Текст книги "Знание-сила, 2004 № 10 (928)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Большой обезьяний проект

Не так давно, чтоб не соврать – в самые последние годы, защитники наших ближайших диких родственников, человекообразных обезьян, создали новую организацию под названием «Большой обезьяний проект», которая провозгласила своей задачей защиту юридического и морального статуса приматов.

Ближайшая цель этой организации состоит в том, чтобы покончить с использованием обезьян во всякого рода медицинских экспериментах. Что же до дальней цели, то организаторы проекта намерены добиваться, чтобы ООН приняла Декларацию о правах обезьян, подобную уже принятой ею ранее Декларации о правах человека.

Даже ближайшая цель проекта может возыметь нешуточные последствия. В лабораториях различных стран мира содержится несколько тысяч обезьян, используемых для изучения различных болезней и поиска средств для борьбы с этими болезнями. Многие из этих исследований можно смело отнести к работам огромной, первостепенной важности для человечества, и в некоторых случаях обезьяны в них просто незаменимы. Достаточно назвать два примера. Существует такая болезнь – так называемый гепатит В. От него страдают миллионы людей на земном шаре. По надежным оценкам, угроза заражения вирусом этой болезни нависла почти над половиной человечества. При этом, как хорошо известно врачам, люди, заболевшие гепатитом В, имеют в двести раз (!) большую вероятность заболеть раком печени, чем обычные люди. Так вот вакцина против гепатита В (в сущности, первая в истории вакцина против рака) была разработана именно в результате исследований на обезьянах. И на тех же обезьянах шимпанзе ведутся сейчас интенсивные исследования другой разновидности этой болезни – хронического гепатита С, от которой страдают десятки миллионов людей.

Другой, еще более знакомый пример – всем известный СПИД. В настоящее время число зараженных СПИДом людей на земном шаре достигло 36 миллионов, а число уже умерших от него – 22 миллионов. Самой распространенной разновидностью вируса этой страшной болезни является HIV-I. В поисках вакцины против этого вируса ученые должны использовать животных, а единственным видом животных, которых удается заразить вирусом H1V-1, являются шимпанзе. И это не случайно. Как было установлено несколько лет назад, эпидемия СПИДа началась именно потому, что вирус HIV-1 «перепрыгнул» с шимпанзе на людей в начале XX века. (Долгое время имела хождение версия, будто вспышка СПИДа имела причиной какие-то ошибки при массовом вакцинировании африканцев, но последние исследования полностью исключили эту версию. Вина осталась на шимпанзе. Это, кстати, еще раз показывает, какую огромную опасность представляет собой «перепрыгивание» вируса с животных на людей.)

В свете сказанного выше понятно, что полный отказ от использования обезьян в медицинских исследованиях может нанести непоправимый вред науке. Поэтому нужно внимательно присмотреться к доводам сторонников такого радикального шага – правы ли они?

В обоснование своих требований сторонники проекта выдвигают два научных аргумента. Они ссылаются, во-первых, на исключительную генетическую близость шимпанзе и людей. Как известно, почти 96-98 процентов генов у этих обезьян и человека являются общими. И время, отделяющее шимпанзе и людей от обшего предка, 5-6 миллионов лет, также является самым коротким, даже очень коротким, если мерить масштабами эволюции. Во-вторых, эти энтузиасты ссылаются на множество экспериментов, которые, по их утверждению, показали наличие у человекообразных обезьян едва ли не самой характерной человеческой черты – самосознания. Содержать сознательные существа в клетках для медицинских экспериментов, говорят обезьянофилы, все равно, что содержать в таких клетках людей.

Вообще-то говоря, эти энтузиасты могли бы и не обращаться к науке. Содержать животных в клетках и проводить над ними медицинские, то есть сопряженные с болью, эксперименты – плохо в любом случае. Даже если это не обезьяны, а мыши или крысы. Им тоже больно. Но Человечество, стиснув зубы и отвернув лицо, поручает своим врачам и ученым резать и потрошить несчастных животных – во имя так называемого блага людей. Разумеется, туг есть широкий простор для пылких моральных дискуссий, но мы не будем сейчас в них вдаваться. Речь идет конкретно об обезьянах, которых сторонники вышеназванного проекта хотят исключить из этого «круга равнодушия». Состоятельны ли их аргументы? Утверждение о почти одинаковом количестве генов у людей и обезьян вполне справедливо, но вряд ли содержательно. Цифры сами по себе не говорят ничего. Разница между человеком и обезьянами могла бы заключаться и в нескольких считанных генах, а то и вообще в одном-единственном. Кстати, многие эволюционные психологи всерьез убеждены, что «очеловечивание» началось именно со случайного появления у протолюдей некого особого «гена речи». (Такая точка зрения связана с именем известного лингвиста Ноама Хомского.) Но и без того в современной науке сегодня все шире утверждается мысль, что главное различие между людьми и обезьянами вообще не связано с числом, а лишь с характером их регулировки.

Видимо, сознавая слабость своего первою аргумента, организаторы проекта ссылаются на наличие у человекообразных обезьян зародышевого самосознания. В подкрепление этого утверждения они ссылаются на наличие у обезьян начатков языка. Прежде всего упоминаются идущие уже 30 лет исследования по так называемому обезьяньему языку знаков. Шимпанзе и бонобо (карликовые шимпанзе) действительно способны – под руководством экспериментаторов – выучить определенные жесты, означающие те *или иные слова. Однако первое возбуждение, вызванное этим открытием, давно уже улеглось. Выяснилось, что обучение идет мучительно медленно, число усвоенных таким образом знаков никогда не превышает двухсот, а обезьяньи «предложения» состоят в лучшем случае из двух последовательных знаков. В свое время большой шум вызвала обезьяна Кензи, которая якобы проявляла «выдающиеся» грамматические способности. Например, она могла, выслушав предложение: «Пожалуйста, возьми соломинку», поднять с пола клетки соломинку. Но специалисты указали на очевидную двусмысленность этого результата. Возможно, что обезьяна в этом опыте в действительности различала во всем предложении только один (уже известный ей) знак – «соломинка». Та же Кензи, по сообщениям работавших с ней исследователей, могла (нажимая на клавиши специального устройства) производить серию знаков, напоминавших связные предложения. И опять, как показала проверка, сообщения оказались преувеличенными: среднее число знаков в таких сериях оказалось 1,5, что не дает никаких оснований говорить о наличии у Кензи осмысленной грамматики.

Утверждение о почти одинаковом количестве генов у людей и обезьян вполне справедливо, но вряд ли содержательно. Разница между человеком и обезьянами могла бы заключаться и в нескольких считанных генах, а то и вообще в одном– единственном.

Однако, если верить энтузиастам, существуют и другого типа тесты, убедительно говорящие о высоком (хотя и скрытом) уровне развития сознания у обезьян. Речь идет о так называемых экспериментах с зеркалами. Например, обезьяне во сне наносят какую-нибудь метку на лицо или на руки. Метка эта не имеет ни вкуса, ни запаха, обезьяна может обнаружить ее, только глядя в зеркало, поставленное перед нею. Если разбуженная и поставленная перед зеркалом обезьяна будет чаще касаться этой метки, чем в случае, когда зеркала нет, это можно считать свидетельством того, что она распознает себя. Опыты показали, что шимпанзе, бонобо и отчасти орангутаны на это способны. Гориллы и дельфины – как будто бы нет, хотя кое-кто еще утверждает обратное. Все другие изученные в таких опытах виды – рыбы, собаки, кошки, слоны и попугаи – либо вообще не реагируют на свое изображение в зеркале, либо реагируют на него как на изображение другого животного.

Таким образом, шимпанзе во всяком случае способны распознавать себя в зеркале. Но что это означает? Можно ли саморазличение интерпретировать как самосознание? Даже среди людей есть случаи, когда индивидуумы с явно недостаточным самосознанием тем не менее различают себя в зеркале – например, аутисты.

Напрашивается вывод, что обезьяны, даже самые близкие к человеку генетически, не обнаруживают самосознания даже в тех опытах, где им предоставляется возможность его обнаружить. Нету них и зачатков языка. Их мозг в чем-то принципиальном устроен и работает как-то иначе, не так, как человеческий. Но как? Этого пока никто не знает. Однако то, что такое незнание вряд ли может служить достаточным основанием для провозглашения Декларации прав обезьяны, – это точно.

Владимир Гаков

Мир в сети

В этом году справило 35-летие сеть Интернет, без которой человечество XXI столетия уже не мыслит своего существования. И хотя дата условна (в 1969 году заработал всего лишь прообраз глобальной компьютерной сети), тридцать пять лет – срок немалый, чтобы «остановиться, оглянуться».

Тем более что и по сей день для большинства пользователей Интернета он остается вещью в себе: странная Всемирная Библиотека – без единого каталога, директора, владельца, наконец... Ситуация почти по Борхесу, который, как известно, был не только великим писателем, но и отменным мистификатором. Легенды и мифы сопровождают и обстоятельства рождения Всемирной паутины. Зато очевидно и общепризнанно: в ней можно общаться, в ней можно собирать нужную информацию (а также утонуть в океане всяческого хлама), наконец, в ней можно делать большие деньги!

Если завтра война

Вопросы, которые неизбежно мучают любого думающего неспециалиста-пользователя, вполне закономерны. Есть ли у Сети центр? Кто ею владеет (а значит, и ее контролирует)? Известен ли полный каталог всех сетевых ресурсов? Кто ее, наконец, создал?

Специалистам ответы известны. На первые три вопроса они отрицательны: нет, никто, неизвестен. А на четвертый – долгий и расплывчатый: как у всякого технологического прорыва, у Интернета много «отцов» в зависимости от того, что считать первым узелком Всемирной паутины и кого – первым «пауком».

Трудно поверить, но началось все еще в «доисторическом» (если мыслить временными масштабами Эры Интернета) 1960 году. Именно тогда Пол Баран, сотрудник американского «мозгового центра» компании Rand Coiporation, созданной в 1946-м, заинтересовался одной прикладной проблемой. Формулировалась задача так: создание универсального способа организации коммуникаций между различными центрами принятия решений на случай ядерной войны. В переводе на человеческий язык это означало следующее. Очевидно, что первый ядерный удар потенциального противника (кто им был тогда для Америки, напоминать не нужно) будет нанесен по центрам принятия решений – правительственным и военным. Поэтому Баран задумался, как соединить их компьютеры, чтобы они не зависели ни от самих «центров», ни от существующих телефонных линий.

Ученому пришла в голову аналогия с пчелиными сотами, которые пчелы достраивают сами, не имея единого «центра принятия решений», но зато обладая информацией о параметрах, позволяющих точно состыковать новые соты с уже построенными. Если заменить соты компьютерами, то, очевидно, такая система с большей вероятностью пережила бы воздушную атаку: информацию можно было бы доставить адресату «окольным» путем – через цепочку других компьютеров, и не всю сразу, а порциями (пакетами). Однако принятая тогда аналоговая запись информации в данном случае не годилась (проходя через многочисленные узлы, она заметно «тускнела»), поэтому Барану пришлось придумать еще и новый способ записи – цифровой.

Свои идеи ученый изложил в 1962 году в служебном издании корпорации RAND, формально открытом, но имевшем узкое хождение. Независимо от Барана подобную теорию развивал и английский физик Дональд Дэвис – он, кстати, первым ввел принцип «пакетной» передачи информации. А также внес предложение возложить на компьютер, кроме «почтальонских» функций, еще и функции «толмача» – все равно разные компьютерные языки и системы потребуют наличия некоего унифицированного Бюро технического перевода.

Наконец, в августе того же года два сотрудника Массачусетского технологического института (MIT), Джеймс Ликлайдер и Уэсли Кларк, опубликовали статью «Взаимодействие человек-компьютер в режиме on-line». Однако в ней речь шла не только об «интерактивности», но и о будущей Галактической компьютерной сети!

Ликлайдер и дальше продолжал развивать и поддерживать ростки будущей «идеологии Сети». Он, как заботливый садовод, высаживал семена на будущее, и они взошли, но чуть позже. Сам ученый к этому времени перешел в компанию IBM, предварительно разослав (тогда еще по обычным линиям коммуникаций) коллегам памятную записку, адресованную «всем членам и аффилированным структурам Межгалактической компьютерной сети». В записке содержались все основные принципы, структура и задачи будущей сети Интернет. Было это 25 апреля 1963 года, до создания самой Всемирной паутины оставалось почти четверть века.

Баран, Дэвис и Ликлайдер с Кларком, как часто случается с пионерами, намного опередили свое время – их идеи не нашли поддержки и были заморожены почти на добрую пятилетку.

Примета: паучки – к известию

Следующее значительное событие в истории Сети произошло весной 1966 года. Назвать его научным или техническим язык не поворачивается, хотя техника «выбивания фондов» в отдельных случаях может быть приравнена к искусству. Очевидно, этим искусством в совершенстве владел Роберт Тейлор, руководитель Бюро технологий обработки информации в работавшем «под крышей» Пентагона Агентстве перспективных исследовательских проектов (Advanced Research Projects Agency, сокращенно – APRA). Оно было создано в 1958 году как оперативная реакция американской военно-политической верхушки на сенсационный запуск первого советского спутника.

Тейлору приходилось координировать работу четырех крупных исследовательских ipynn в университетах, разбросанных по всей стране. В каждом стоял мощный по тем временам компьютер, информация от всех них стекалась в «контору», а на Тейлора была возложена обязанность сводить полученные данные воедино и передавать их от одной группы к другой. Учитывая уровень тогдашней техники (все компьютеры имели свои языки и системы ввода команд), можно предположить, что голова Тейлора пухла угрожающими темпами.

Слева направо: Роберт Тейлор, Джеймс Ликлайдер, Пол Баран

Снова подтвердилась пословица «Необходимость – мать изобретения». Тейлор задумался: а почему бы не соединить все это компьютерное хозяйство единой сетью, используя одинаковые терминалы и единое программное обеспечение? Идея в то время была уже не новая, зато воплощение – на грани фантастики. Презрев субординацию и бюрократическую писанину, Тейлор добился приема у директора APRA и за двадцать минут убедил его в необходимости постройки «совместной сети компьютеров с разделением времени», выбив на осуществление проекта круглый 1 миллион долларов. По справедливости, официальная история Интернета должна была бы сохранить в своих анналах и имя того удивительного директора!

Сначала предполагаюсь связать сетью всего четыре компьютера, а в перспективе – двенадцать. Два года ушло на разработку необходимых спецификаций и составление первых грубых эскизов. Наконец, в августе 1968 года приглашенный Тейлором математик Лоуренс Робертс разослал сотне с лишним фирм предложение принять участие в конкурсе на создание первой экспериментальной компьютерной сети.

Не прошло и месяца, как пришли первые ответы. Любопытно, что все тогдашние компьютерные и коммуникационные «гранды» – Г ВМ, AT&T и другие, самоустранились, сочтя задачу слишком сложной и малоперспективной. А вот небольшая консалтинговая фирма из Бостона – Bolt, Beranek & Newman (BBN), до того занимавшаяся консультациями в области акустики при проведении строительных работ, напротив, сразу же представила детальный проект, который хоть завтра можно было воплощать в чертежи.

В начале следующего года BBN получила заказ вместе с обещанным миллионом, таким образом, полностью оправдав риск – создание спецификаций обошлось фирме в 100 тысяч долларов. И спустя девять месяцев родилось долгожданное «дитя» – на базе компьютера Honeywell DDP-516 была создана сеть APRAnet. Первыми к ней подключились два Калифорнийских университета – в Лос-Анджелесе (UCLA) и Санта-Барбаре, а также Стэнфордский и Университет штата Юта в Солт-Лейк-Сити.

Чтобы представить себе уровень тогдашнего «трафика», стоит вдуматься в технические характеристики техники образца 1969 года. Массивный «шкаф» Honeywell обладал памятью 12 Кбт (прописью – килобайт!) и не имел ни жесткого диска, ни дисковода, программы считывались с бумажных лент, а для изменения конфигурации компьютера требовалось забраться в его внутренности. Информация из Бостона уходила по кабелю в UCLA, где ее принимал оператор в наушниках и с микрофоном. Каждая буква перепроверялась голосом, да еще и компьютер периодически зависал...

Схема APRAnet – прообраза Интернета

Впрочем, снисходительно ухмыляться тоже не следует. Так обычно и делается История: первые шажки даются с трудом, а затем срывается лавина – только успевай отслеживать. К 1972 году в сети было уже 15 узлов – университетов и научно-исследовательских центров. А спустя четыре года число пользователей сети APRAnet достигло 2 тысяч, еще через десять лет – полумиллиона.

Памятник электронной письменности

В 1971 году был взят следующий принципиальный рубеж – сотрудник BBN Рэймонд Томлинсон написал первые программы для электронной почты. Поначалу таковых было две: одна для отсылки сообщений, другая – для приема. Спустя год Томлинсон переписал программы специально для сети APRAnet, и за одну неделю их скачало все тогдашнее интернет-сообщество – иначе говоря, сто с лишним пользователей. Обладателям пусть не своих собственных (эра «персоналок» еще не наступила), но хотя бы служебных компьютеров понравилось общаться между собой по E-mail. Хотя справедливости ради нужно отметить: телефон и факс еще долго оставались намного более эффективным средством коммуникации.

Между прочим, Томлинсону нынешние отправители и адресаты электронной почты обязаны и «собачкой» – значком «@», который, кстати, в разных странах величают по-разному: от «уточки» в Греции до «паукообразной обезьяны» в Германии. Символ возник давно, еще в Средневековье, и позже стал использоваться для обозначения латинского предлога ad (аналога английского «at» или русского «в»). Потом «собачка» прописалась на клавиатурах пишущих машинок и телетайпов, где служила кратким обозначением выражения «в размере» или «по курсу».

В том же 1972 году прежде засекреченная APRAnet впервые открылась миру – ее официально представили на Международной конференции по компьютерным коммуникациям, состоявшейся в Вашингтоне. В презентации участвовало 40 машин, которые «общались» между собой к немалому удивлению собравшихся.

И следующий год ознаменовался двумя этапными событиями. Во-первых, сеть преодолела государственные границы – к APRAnet подключился один из лондонских колледжей (а спустя два года королева Елизавета II отправила первое сообщение электронной почтой из военного пункта связи). Кроме того, в майском номере журнала Transactions on Communications появилась статья Роберта Кана и Винсента Серфа под названием «Протокол для пакетных сетевых коммуникаторов». В ней авторы впервые сформулировали идею сервера – общего компьютера, который служит отправителем, получателем и переводчиком данных, пересылаемых локальными и региональными сетями (Серф набросал схему в марте того же года в холле гостиницы на обороте почтового конверта), и разработали так называемые протоколы (TCP/IP) для передачи данных пакетами.

Идея Серфа и Кана была воплощена в жизнь спустя два с половиной года. После этого APRAnet и другие аналогичные сети начали стремительно разрастаться – с 1980-х их совокупность все чаще стали называть Интернетом. Процесс ускорил и первый не требующий ручного управления модем, который выпустила компания Hayes. Эти полезные устройства, преобразующие цифровые сигналы компьютера в аналоговые для последующей передачи их по обычным телефонным линиям, свалились на «компьютерное братство» как манна небесная —теперь к его услугам была вся гигантская телефонная и телеграфная сеть, развивавшаяся на протяжении последних полутора столетий!

Но пользоваться ею могли по– прежнему в основном научные и исследовательские центры. Для того чтобы сплести из отдельных фрагментов единую Всемирную паутину, позволявшую общаться миллионам людей, оставался последний шаг – его в 1989 году сделал сотрудник Европейского центра ядерных исследований (CERN) англичанин Тим Бернерс-Ли.

Сотрудники фирмы BBN – разработчики сети APRAnet

Наглядная схема децентрализованной сети передачи сообщений. Рисунок сделан на скорую руку одним из авторов проекта

Поначалу он, правда, и не подозревал, какого джинна выпускает из бутылки. Перед молодым ученым стояла задача куда более приземленная – навести порядок в том, простите за слово, бардаке, который представляло собой компьютерное хозяйство родной «конторы». Компьютеров в CERN было достаточно, но практически каждый сотрудник пользовался своим машинным языком и своими же программами, понять, кто над чем работает в данный момент и чем может быть полезен коллегам, было невозможно.

Чтобы облегчить пользователю быстрый доступ к любому из ресурсов, содержавшихся в локальной сети центра, Бернерс-Ли изобрел универсальную систему ссылок-команд на все известные источники информации. Получившийся «гипертекст», в котором каждая ссылка автоматически выводит ищущего на десятки других, произвел настоящую революцию. Отныне Сеть представляла собой удобную территорию поиска, при том что в этой обширной библиотеке фактически отсутствовали и библиотекарь, и каталоги.

Автор изобретения предложил начальству запустить разработанную им программу в локальную институтскую сеть, но эта идея поддержки не получила. Тогда вместе с коллегой из Бельгии Робером Кайо Бернерс-Ли предпринял обходной маневр – во время обеденных перерывов попытался заинтересовать своей идеей коллег прямо в кафе, и после нескольких попыток она была принята на ура. Вместо упомянутой аналогии с пчелиными сотами Бернерсу-Ли больше понравилась другая – с паутиной, и он впервые произнес ставшие историческими три латинских слова на букву W – World Wide Web, Всемирная паутина.

В мае 1991 года с гипертекстом познакомился гостивший в центре сотрудник Стэнфордского университета. Он увез «европейскую заразу» с собой в Америку, где она начала распространяться со скоростью массовой эпидемии.

Свободу – информации!

А спустя неполных три месяца изобретатель гипертекста совершил неожиданный поступок, следствием которого стал еще один «августовский переворот 1991-го» – на сей раз переворот в господствовавших тогда представлениях насчет «интеллектуальных прав». Стоило Бернерсу-Ли тогда же, по горячим следам запатентовать свое изобретение – и еще вопрос: кто бы сегодня занимал первую строку в списке супербогачей, регулярно публикуемом журналом Forbes? Вместо этого английский ученый просто выложил все свои программы в Сеть бесплатно для всех желающих. Разными бывают поступки, изменяющие Историю, в том числе и такие...

В 1993 году официально отказался от всех прав на изобретение своего сотрудника и CERN. После чего уже в следующем году Всемирная паутина – глобальная информационная и коммуникационная система, не имеющая центра, хозяина, каталога и единого плана, – окончательно перешла в сферу общественного пользования (public domain).

Хотя этой сетью официально никто не владеет, никто ее не контролирует и никому не ведомы все ее ресурсы, тем не менее каждый компьютер в ней должен иметь свой адрес и «имя собственное» – иначе как его отыщет другой пользователь? Аналогия напрашивается сама: тот, кто раздает эти имена, обладает все-таки определенной властью – властью привратника, не знающего в деталях, что находится в охраняемом им заведении, но имеющего полномочия кого-то туда и не пускать. Имя «сетевого привратника» известно—это некоммерческая Международная организация по присвоению доменных имен и номеров (Internet Corporation for Assigned Names and Numbers – ICANN), расположенная в Лос-Анлжелесе. ICANN заботится о том, чтобы ее решения принимались если и не единодушно (вряд ли это возможно в принципе), то хотя бы максимально прозрачно.

Сам того не ведая, Тим Бернерс– Ли открыл эпоху «нового интернет– мышления», суть которого емко выразил один из гуру будущих хакеров Стивен Бранд: «Информация стремится стать свободной» («Information Tends to Be Free»). По-другому ту же мысль выразил герой повести братьев Стругацких: «Счастье каждому, даром, и пусть никто не уйдет обиженным».

Для нового поколения «киберсерферов» счастьем была сама возможность дни и ночи скользить, как на доске, по волнам разлитой в киберпространстве информации. И мысль о том, что и она представляет собой товар, за обладание которым нужно платить, представлялась энтузиастам Интернета нелепой и даже кощунственной. Кое-кто уже решил, что создание Всемирной паутины принесет человечеству долгожданную утопию, основанную на подлинной свободе информации, на которую не смогут наложить лапу никакие правительства, организации и цензоры. Хотя сами слова, записываемые отныне с заглавных букв – Сеть, Паутина, – при трезвом размышлении вроде бы не должны были вызывать каких-то чересчур радужных ассоциаций-

Что и подтвердила дальнейшая эволюция Интернета. Эпоха сетевого романтизма продлилась совсем недолго – дольше создавалась сама Сеть. Иллюзию разрушили не правительства и общественные организации (хотя и те, и другие по сей день не прекращают попыток установить свой контроль над киберпространством), в связи с бурным ростом населения «информационной утопии» на него все чаще с холодным деловым интересом стали посматривать те, для кого человек – это прежде всего потребитель товаров и услуг

Рой Томлинсон

Интернет (со своей любимой «собачкой») теперь обшивает даже столбы

Справа: Тим Бернерс-Ли

Сразу же после «модемной революции» в конце 1980-х годов были зафиксированы первые случаи полулегальных продаж компьютерных программ через APRAnet, созданную вообще-то совсем с иными целями. Тогда же появились первые коммерческие информационные службы – CompuServe и другие, и электронные доски объявлений – BBS (Bulletin Board System). А к концу десятилетия американское правительство окончательно прекратило финансирование проекта APRAnet, передав его коммерческим организациям. И в 1990 году сама сеть официально прекратила свое существование.

Нужды в ней уже не было – мир опутала гораздо более мощная и динамично развивающаяся сеть Интернет. Заметил ее и большой бизнес. После того как в 1992 году американский конгрессмен Рик Бучер «продавил» федеральный закон, открывший Интернет для коммерческой деятельности, Всемирная библиотека за считанные годы превратилась во Всемирный базар.

Как и в реальном мире, в нем потребителю не просто предлагают товары и услуги, но зачастую и навязывают их, заодно навязывая и новые, специально придуманные потребности, которые рынок туг же охотно предлагает удовлетворить. И точно так же информационно– потребительская цивилизация оставляет после себя прежде всего горы «информационного мусора», вызывая необратимое загрязнение новой среды обитания.

Торговая сеть

В 1994 году в Сети был замечен первый «спам» (так называется рассылаемая по электронной почте информация обычно рекламного характера, которую адресат не запрашивал). После того как некая юридическая фирма в Аризоне разослала рекламу лотереи, в которой разыгрывались «грин-карты» (документы, дающие право на проживание и работу в США), ответом было единодушное возмущение тогдашнего интернет-сообщества. Сегодня это – проблема, с которой вынуждены бороться уже правительства.

А в исследовательском центре компании Xerox в Пало-Альто, Калифорния, разрабатывается уже и вовсе невероятная «электронная экология» – e-cology. Один из основоположников новой науки, физик Бернард Губерман, так определяет ее задачи: «В живой природе существуют взаимосвязи между организмами. И в сети Интернет тоже, но между электронными данными. Всемирная сеть растет и развивается, как экосистема, – динамично и бесконтрольно. Исчезают ссылки, появляются новые страницы, некоторые из них затем «умирают», другие, наоборот, становятся крайне популярными, развиваются и набирают вес в интернет-сообществе». Во что превратила потребительская цивилизация земную природу общеизвестно; очевидно, настала очередь спасать и виртуальную.

Тем не менее процесс не остановить – общеизвестно, что джинны никогда сами в бутылку обратно не лезут. Просто еще один технологический прорыв, имевший целью установить всемирное общение и всемирный обмен знаниями, быстро превратился в прорыв коммерческий.

В 2002 году число пользователей сети Интернет превысило 600 миллионов человек – иными словами, сегодня каждый десятый житель планеты «повязан» электронной сетью. И эта тенденция к росту сохраняется. Как следствие, в последние несколько лет в виртуальном мире наблюдается бурное развитие сетевого бизнеса (e-business), сетевой коммерции (e-commerce) и прочих атрибутов мира реального. Только за 2000 год доходы электронной торговли выросли на 65 процентов и составили 600 миллиардов долларов. Прямое сравнение двух показателей приводит к результату прямо сказать, неожиданному: получается, что в год средний пользователь сети Интернет тратит в ней на покупки 1 тысячу долларов! О «наваре» тор1ующих в «электронном храме» можно только догадываться.

В этой связи любопытно отметить, что никто из «отцов» Интернета – Пол Баран и Дональд Дэвис, Роберт Тейлор, Винсент Серф и Роберт Кан, Лоуренс Томлинсон и Тим Бернерс– Ли – не только не составил конкуренции Биллу Гейтсу, но и вообще не заработал на своем изобретении ни цента. Не потому, что не смог, а потому, что не хотел – по крайней мере тогда, десятилетия назад; сегодня кто знает – вполне возможно, вся эта «великолепная семерка» локти кусает с досады. Но и мир сегодня не тот, что был в конце шестидесятых.

Кто-то давным-давно сформулировал грустный, но неизменно подтверждавшийся в Истории закон: все революции в мире задумывают идеалисты, воплощают в жизнь прагматики, а наслаждаются ее плодами циники. Интернет-революция исключением не стала.