Текст книги "Сказки народов мира"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

ПАДИШАХ, СУДЬЯ И ДЕРВИШ

Было так или не было, а кроме бога никого не было. В давние времена в некоем городе жил судья, на вид очень праведный. Все были о нем хорошего мнения и полагали, что ни одна мать никогда не производила на свет такого правдивого, честного, умного и проницательного сына, как он. Такие воздавали судье почести, что он понемногу стал всему этому верить, считать себя выше всех божьих творений и жене стал говорить:

– Положение судьи – это для меня мало. Такому человеку, как я, подобает быть везиром шаха и вести все дела государства.

Жена ему отвечала:

– Желания человеческие безграничны, но ты должен довольствоваться своим уделом и не вытягивать ноги дальше края своего ковра. Выбрось лучше из головы все эти пустые мечты о том, чтобы стать везиром, и займись своими делами.

Но судья, который в мыслях залетал высоко, не обращал внимания на советы жены и с каждым днем все больше лелеял мечту о положении везира. Он искал случая встретиться шахом и сообщить ему о своем желании в надежде на то, что шах исполнит его просьбу и даст приказ о назначении его везиром.

Поскольку судья знал, что шах переодетый выходит по ночам из дворца в город, чтобы разузнать, как живут его подданные, он решил его подкараулить и рассказать ему о своем намерении. Однажды ночью судья остановился в нескольких шагах от дворца падишаха и стал ждать. Когда прошла первая ночная стража, шах вышел из дворца в одежде дервиша, с посохом в руке. Судья подошел к нему, низко поклонился, поздоровался и поцеловал шаху руку. Щах так сказал судье:

– О судья! Что ты делаешь в такое позднее время около моего дворца? Почему ты не дома?

Судья, не выдавая своего волнения, обратился к шаху:

– О падишах, средоточие вселенной! Я всегда поздним вечером иду молиться и в это время возвращаюсь домой. Этой ночью, когда я поверял свои тайны и нужды господу всевышнему, меня охватил экстаз и я впал в беспамятство. В этом состоянии я увидел ангела, который мне сказал: «О судья! Знай, что шах нуждается в везире благочестивом, правдивом, чистом, все схватывающем на лету, способном управлять. Поскольку ты обладаешь всеми этими качествами, иди сейчас же к шаху и откройся ему, чтобы он дал тебе пост везира и положение страны и жизнь народа от того улучшились бы!»

– Только я пришел в себя, я тотчас же направился ко дворцу и вот встретил вас, о средоточие мира!

Шах был человеком опытным и хорошо разбирался в людях. Он пристально посмотрел судье в лицо и подумал: «Этот человек большой мошенник и плут. Он воображает, что сможет обмануть меня своей ложью и захватить в свои руки управление страной. Он не знает, что везиру нужны черты характера и свойства, которых я, сколько ни смотрю, не нахожу в нем».

Подумав это, шах обратился к судье:

– Послушай, судья! Ангел сказал тебе правду, я действительно нуждаюсь в везире знающем, заботящемся о делах государства и благоденствии народа. Но прежде чем назначить тебя на этот высокий пост, я должен испытать твой ум и твою проницательность.

Судья почтительно ответил:

– Да будет на то воля падишаха. Цари всегда знают, что есть благо для страны.

Тогда шах сказал:

– Раз я так решил, пойдем сейчас походим вместе по городу, посмотрим, как живут подданные. Ты должен только закрыть лицо, чтобы тебя никто не узнал.

Судья закрыл лицо и пошел за падишахом. Они ходили по улицам и базарам, и шах всюду лично проверял ночную стражу, которая должна была нести караул и охранять покой и безопасность горожан. Имена всех тех, кто или не выполнил свой долг, или спал, или был пьян, шах записывал, чтобы назавтра их наказать. Если он слышал, что из какого-нибудь дома доносился плач голодных детей, он ставил на дверях этого дома знак, чтобы завтра прислать сюда своих людей и вызвать во дворец хозяина дома. Бедным, нуждающимся и безработным он давал денег или работу, вдовам и сиротам устанавливал определенное содержание.

Долго ходили так шах и судья, пока не пришли к какому-то полуразвалившемуся дому. Шах вошел внутрь. Там на полу у стены горела свеча. В ее свете сидел растрепанный дервиш и молился. Шах его приветствовал и сел рядом с ним. Дервиш сперва почтительно встал, но потом снова сел. Шах его спросил:

– Как твои дела, дервиш? По твоему лицу видно, что ты очень устал и расстроен. Разве три на девять у тебя не получилось?

Дервиш тяжко вздохнул и сказал:

– Нет, почему же, три на девять получилось. Больше того, и девять на три получилось.

Тогда падишах сказал:

– Хорошо, как же оно получилось?

Дервиш ответил:

– Да вот, как видишь.

Шах очень огорчился, вынул из кармана сколько-то денег, дал дервишу и сказал:

– Возьми и истрать, но если… тогда.

Тут дервиш схватил шаха за руку, поцеловал и говорит:

– Разве я безумец!

Судья, который стоял на улице и не входил внутрь, слышал весь этот разговор, ничего не понял и подумал: «Наверно, шах не в своем уме. Иначе он не стал бы говорить дервишу такую бессмыслицу».

Между тем шах встал, попрощался с дервишем, вышел к судье из развалин и сказал ему:

– Я иду во дворец, а ты иди домой и отдохни. Я подумаю о том, чтобы назначить тебя везиром.

Судья радостно пошел, домой и по дороге думал о разговоре шаха с дервишем: «О чем же они все-таки говорили?

„Разве три на девять не получилось“, „Если… тогда“, „Разве я безумец“. Что все это может значить? В этих словах, должно быть, заключена какая-то тайна. Шах что-то важное сказал дервишу, а дервиш ему ответил. Какой же я олух, что не могу разгадать их слова! А впрочем, пойду-ка я завтра утром в те развалины к дервишу. Тогда и разгадаю эту загадку».

Придя домой, судья лег в постель, но заснуть не мог. Он все время думал о падишахе и дервише, повторял их полные скрытого смысла слова и ничего не мог понять. Потом он принялся считать про себя и смотреть на звезды, чтобы как-нибудь провести время. Когда ночь, наконец, кончилась, наступило утро, судья оделся и, не позавтракав, вышел из дома. Он сейчас же пошел к вчерашним развалинам и, когда пришел, увидел, что дервиш совершает намаз. Он подождал, пока тот кончит молиться, и спросил дервиша:

– Я слышал, что к тебе ночью заходил какой-то дервиш, и вы с ним обменялись тайными словами. Например, он тебе сказал: «Разве три на девять не вышло?» А ты ему ответил: «Нет, почему же, три на девять вышло. Кроме того, еще девять на три вышло». Он еще сказал: «Если… тогда», – а ты ему ответил: «Разве я безумец?» – Каков смысл этих тайных, фраз?

Дервиш ответил:

– Эх, судья! Это очень ценная тайна, и знать ее не входит в твои обязанности. Это тайна самого падишаха.

Судья сказал:

– Я – судья города и обязан узнавать обо всем, всеми мерами!

Дервиш ему в ответ:

– Я не понимаю, что ты говоришь. Но если ты хочешь понять смысл тех фраз, дай мне тысячу золотых ашрафи, а иначе не трудись, ничего не выйдет.

Судья видит: угрозы тут не помогут, говорит:

– Будь покоен, завтра я принесу тебе тысячу ашрафи.

Пошел он после этого домой и в суд уже в тот день не ходил, все думал, откуда ему взять тысячу золотых ашрафи для дервиша. В это время шайтан шепнул ему на ухо одну мысль. Он обрадовался, встал, пошел, открыл сундук, вынул оттуда запечатанный печатью кошелек, разрезал угол кошелька ножом и высыпал оттуда тысячу золотых ашрафи. Глаза его при виде золота заблестели, он всыпал в кошелек вместо золотых монет тысячу фальшивых свинцовых монет, позвал слугу и велел ему привести самого искусного штопальщика в городе. Через полчаса слуга привел штопальщика, и судья ему сказал:

– Заштопай этот кошелек так, чтобы совсем не было заметно, что его разрезали.

Штопальщик сказал: «Слушаюсь» – и сел за работу. Кошелек после его штопки оказался таким же, каким был с самого начала. Судья хорошо ему заплатил, отпустил его и положил кошелек со свинцовыми монетами в сундук. А тысячу золотых ашрафи он завязал в платок и на следующий день пошел разыскивать дервиша. Отыскал его и отдал ему деньги. Дервиш взял деньги вместе с платком, в который они были завернуты, положил их под изголовье, кашлянул и сказал:

– Послушай, судья! Знай, что тот человек в одежде дервиша был сам падишах. Раз в год он надевает эту одежду и приходит ко мне. В этом году он увидел меня очень печальным и спросил: «Разве три на девять не получилось?» – то есть разве в году ты три месяца не отдыхал, а девять месяцев не работал? Я ответил: «Нет, почему же, три на девять получилось и даже девять на три получилось», – то есть три месяца я отдыхал, а остальные девять месяцев тоже не работал. Когда падишах спросил: «Хорошо, как же оно получилось?» – я ответил: «Да вот, как видишь». После этого шах собрался уходить, подмигнул в ту сторону, где ты стоял, и сказал: «Если… тогда» – то есть: если городской судья спросит у тебя, что все это значит, ты ничего ему не говори, тогда только скажи, когда получишь с него большую сумму денег. – Тут я ему ответил: «Разве я безумец!»

Судья выслушал все это, облегченно вздохнул и, опустив голову, пошел домой. Случайно в этот день как раз вернулся из путешествия тот купец, который несколько месяцев назад оставил судье на хранение кошелек с тысячью ашрафи. Купец пришел к судье и потребовал свой кошелек обратно. Судья вынул кошелек из сундука и отдал купцу.

Купец пришел домой, вскрыл кошелек и увидел: вместо золотых ашрафи там одни свинцовые кружочки. Тяжко вздохнул и опять пошел к судье. Говорит ему:

– Я оставил тебе на хранение золото, а ты мне вернул свинец!

Судья и бровью не повел, говорит ему:

– Я твоего кошелька не трогал, как ты мне его дал, так я и положил в сундук. А когда ты пришел, я его тебе отдал.

Купец понял, что судья забрал себе золото и далее с ним разговаривать бесполезно. Огорченный, вышел он из дома судьи, пошел прямо во дворец падишаха. Рассказал купец шаху всю историю с судьей. Шах сказал:

– Успокойся, ты получишь свою тысячу ашрафи, но с тем условием, что больше к судье не пойдешь и никому обо всем этом рассказывать не будешь.

Купец поцеловал падишаху руку и ушел. Падишах сейчас же разрезал кинжалом свой кафтан, позвал раба и сказал:

– Я разрезал свой кафтан. Сейчас же приведи мне самого искусного штопальщика, чтобы он мне его заштопал.

Раб пошел и привел того самого штопальщика, который штопал для судьи кошелек. Штопальщик пришел и заштопал кафтан падишаха так, что никто не смог бы разобрать, где было разрезано. Тогда падишах взял кошелек купца, показал штопальщику и спросил:

– Этот кошелек тоже ты штопал?

Штопальщик вывернул кошелек на левую сторону, рассмотрел и говорит:

_ Да я. Вчера судья позвал меня к себе и попросил заштопать этот кошелек, который был разрезан.

Тогда шах послал двух своих телохранителей к судье и велел ему передать, чтобы он тотчас явился во дворец для вручения приказа о назначении его на пост везира. Судья обрадовался, надел свои лучшие одежды и отправился вместе с телохранителями во дворец. Когда они пришли к шаху и судья увидел штопальщика и кошелек, он побледнел, и сердце у него упало. Он понял, что покров с его тайны снят, штопальщик успел все рассказать падишаху и отпираться ему нельзя. Тут судья тяжко вздохнул и упал к ногам падишаха с мольбой:

– О средоточие вселенной! Прости меня, прости мне мою вину! Я совершил непоправимую ошибку!

Шах сказал ему:

– Эх, судья! Я хотел тебя испытать, посмотреть, достоин ты поста везира или нет. Слава богу, представился этот случай, и сам ты теперь знаешь, что ты недостоин не только поста везира, но и поста судьи. Ведь для судьи первое условие – это правдивость и верность. С сегодняшнего дня ты больше не судья, ступай и проведи остаток жизни в молитвах, кайся перед всевышним в твоем проступке.

Потом шах отдал приказ взять из казны тысячу ашрафи, вложить в кошелек и послать купцу.

А судья пришел домой повесив голову и к вечеру умер от горя.

ГЛУПАЯ НЕВЕСТКА И СВЕКРОВЬ

Жили-были свекровь да невестка. Как-то свекровь говорит невестке:

– Пойди, примеси из погреба муку! Надо замесить тесто и испечь хлеб.

Вошла невестка в погреб, задела ногой за горшок и разбила его. А коза, что стояла у двери погреба, как раз заблеяла Невестка упала перед ней на колени и стала со слезами умолять:

– Ради Аллаха, не говори свекрови, что я разбила горшок!

Видит свекровь, что невестка долго не идет, пошла сама за ней. А у той уж от слез глаза распухли.

– О чем ты плачешь? – спрашивает свекровь.

– Да вот, я разбила горшок, а коза все поняла. Я попросила ее никому не говорить об этом, но она мне ничего не ответила, наверное, хочет рассказать об этом мужу.

Свекрови стало ее жалко, и она стала тоже просить козу никому не говорить о горшке.

А меж тем, пока они занимались козой, в дом забрался вор, утащил все добро, но у самых ворот столкнулся с хозяином. Тот отколотил вора, отобрал свои вещи и принес их домой.

Вышел он во двор – во дворе пусто, а из-за деревьев доносятся рыдания. Подошел он ближе и видит: у матери и у жены глаза заплаканные, а сами они даже охрипли от плача. Испугался он и спрашивает:

– Что случилось? Почему вы плачете?

– Если я скажу тебе, ты не прогонишь жену? – спросила мать.

– Нет.

– Так твоя жена разбила горшок. Сначала об этом узнала коза – упрашивали мы ее, упрашивали не говорить тебе, но не помогло.

– Ладно, сами-то вы сказали, – перебил он их. – Ухожу я от вас, не хочу жить с такими дурами!

И он отправился в другой город. Взял кусок смолы, ходит по улицам и кричит: – Продаю сахарную смолу!

Видит, открылась какая-то дверь, из нее выглянула женщина и дала ему за смолу ашрафи. Понял он, что женщина глупая, раз вместо шахи уплатила целый ашрафи, и говорит ей:

– Есть у тебя еще ашрафи? Принеси все и забирай всю смолу.

Женщина обрадовалась и принесла не то восемь, не то девять ашрафи и забрала всю смолу. А он подумал: «Она глупее моей жены!»

Оттуда он направился в другой город. А погода стояла жаркая, и захотелось ему пить. Проходил он мимо одного дома и увидел в открытые двери людей, сидящих под навесом:

– Добро пожаловать, – говорят ему.

Он вошел и попросил напиться. Хозяйка велела дочери:

– Возьми кувшин, принеси из родника холодной воды и дай напиться этому юноше.

Та взяла кувшин, пошла к роднику, села под тутовым деревом и стала рассуждать сама с собой: «Этот юноша хочет жениться на мне. Возьмет меня в жены, я забеременею, у меня родится сын. Сын вырастет, а я больше не буду ходить по воду, буду посылать сына. Он придет сюда, увидит тутовое дерево, взберется на него, да вдруг свалится и разобьется. То-то я горевать буду!»

Тут стала она рыдать и рвать на себе волосы.

Прошло два часа, а девушки все нет. Пошли за ней. Приходят и видят, что девушка сидит у ручья и причитает: «О сыночек, сыночек мой!»

Мать, отец и сестры спросили ее:

– Что случилось? Почему ты плачешь?

– Как же мне не плакать? Сын мой упал с дерева и разбился насмерть!

– Какой сын?

– Да тот самый, которого я рожу от этого мужа.

И она стала рассказывать:

– Он, наверное, пришел сватать меня. Выйду я за него замуж, родится у меня сын. Как вырастет он, пошлю его за водой, влезет он на дерево за тутовыми ягодами, свалится и разобьется. И я останусь без сына!

Сказала она это – и опять в слезы. Тут посланные говорят:

– В самом деле правда, – и сами стали плакать и причитать.

Тут гость сказал:

– Вот дураки-то! Пойду-ка я к своим – они умнее других.

Надел он свои башмаки и вернулся домой.

ЛИСА И ПЕТУХ

Было ли так или не было, а жил-был старый петух. Не раз попадал он в лапы лисы, но всегда ему удавалось как-нибудь схитрить, и он уходил от нее живым. И вот клевал он как-то за селом зернышки и вдруг видит – крадется к нему лиса!

До села далеко, не добежишь. Только и успел петух взлететь на стоявший рядом старый вяз. Лиса подошла к дереву и говорит:

– Эй, петух! Почему ты, как увидел меня, взлетел на дерево?

А петух ей отвечает:

– А ты что, хотела бы, чтобы и подбежал и обнял тебя?

– Конечно! Разве ты ничего не знаешь? Падишах разослал по всем улицам и базарам глашатаев и велел им кричать: «Во всем моем государстве ни одна живая душа, ни один зверь не смеет обижать слабого. Да будут впредь волки и овцы пить воду из одного родника, а соколы и голуби жить в одном гнезде». И ты теперь должен спуститься ко мне, мы вместе пойдем гулять.

– Гулять хорошо компанией, а не вдвоем, – ответил петух. – Подожди немножко, пусть подбегут те звери, что несутся сюда, словно вихрь. Тогда все вместе и погуляем.

Лиса тут спрашивает:

– Что это за звери? Какие звери?

– Похожи на волков, только уши и хвосты длинней.

– Может быть, это овчарки?

– Наверно, они!

Решила лиса, что это овчарки, и пустилась наутек. А петух ей вдогонку кричит:

– Почему же ты удираешь?

– Потому что я не люблю иметь дело с овчарками.

А разве ты не говорила, что падишах повелел всем зверям не обижать слабых?

– Так ведь овчарки были в степи и не слышали шахского указа. Они могут разорвать меня на куски.

Сказала лиса это и скрылась.

ГЛУПЫЙ МЕДВЕДЬ

Увидел как-то медведь во сне, что удалось ему раздобыть три жирных куска. Проснулся он утром и отправился на поиски этих кусков – вдруг сон сбудется! Вдруг заметил медведь вдали козленка, направился к нему, а козленок видит, что не убежать ему, не растерялся, подошел к медведю и низко ему поклонился.

– Да знаешь ли ты меня? – спросил его медведь.

– Конечно, – ответил козленок. – Все знают ходжакедхуду. А я тем более, ведь я был придворным певцом твоего отца.

– Так спой же и для меня, – попросил медведь.

Козленок начал громко блеять, и пастух услышал. Прибежал он с овчарками, отдубасил медведя дубиной, да еще собаки покусали его – еле-еле он убежал.

Пошел медведь дальше, – а навстречу ему два барана. «Съем-ка я их», – подумал медведь.

Позвал он баранов, видят те, что бежать невозможно, сговорились и подошли к медведю.

– Мы очень рады, – говорят они, – что станем едой ходжакедхуды.

И давай бараны спорить, кого раньше медведю съесть. Наконец один предложил:

– С разрешения ходжакедхуды мы сразимся на рогах.

А победителя пусть он съест, первым.

Выбрали они в судьи медведя, отступили на пятьдесят шагов, да как ударят с размаху медведя рогами под бока! Бедняга упал замертво, а когда пришел в себя, то бараков и след простыл.

Часа два медведь отлеживался под деревом, потом встал и пустился в путь. А навстречу ему верблюд. Медведь подумал: «Это лучше всего, и жирнее, и мяса больше».

Закричал он во весь голос:

– Эй, верблюд! Остановись, я видел во сне, что должен съесть тебя.

– Салам алейкум, ходжакедхуда, – ответил верблюд.

– А ты откуда меня знаешь? – спросил медведь.

– Кто же тебя не знает, – отвечал верблюд. – А я в особенности, я ведь гонец твоего отца. Я вот и сейчас несу тебе послание от отца.

_ Где же оно?

– Написано у меня на копыте, – ответил верблюд.

Медведь присел, чтобы прочитать послание, а верблюд так лягнул его в грудь, что он отлетел на десять шагов и лишился сознания. Только перед заходом солнца медведь пришел в себя и понял, как нужно было толковать свой сон.

КАК МЫШКЕ ХВОСТ ПРИШИЛИ

Было так или не было, а жила-была одна старуха. Жила она в своем домишке не то, чтобы в достатке, а так, только что с голоду не помирала, у соседок не побиралась. Как-то раз сидела она дома. В это время из своей норы вылезла мышь и побежала к водоему, воды попить. Напилась она воды, побежала назад, да зацепилась хвостом за метелку, которая стояла у водоема. Растерялась мышка, начала взад-вперед метаться, а хвост-то у нее и оторвался. Мышь подобрала свой хвостик, пришла к старухе и говорит ей:

– Госпожа, голубушка, пришей мне хвостик!

– Что ты, – отвечает старуха, – у меня ни иголки нет, ни нитки, да и не мое это дело. Забирай свой хвост, да ступай-ка лучше к скорняку, пусть он пришьет его тебе.

Мышь забрала свой хвост и пошла к скорняку.

– О скорняк, – сказала она, – пришей мне хвост.

Скорняк ответил:

– У меня нет нитки, иди-ка к прядильщику, возьми у него нитку, принеси ее мне, и я пришью тебе хвост!

Мышка отправилась к прядильщику и говорит ему:

– О прядильщик, дай мне нитку – нитка для скорняка, чтобы он стежок за стежком пришил мне хвост!

Прядильщик говорит:

– Ступай-ка ты к попугаю, возьми у него яйцо, принеси мне, чтобы я его съел, набрался сил, – тогда я ссучу из хлопка нитку и отдам ее тебе!

Мышь отправилась к попугаю и сказала:

– Попугай, дай-ка мне яйцо для прядильщика. Прядильщик отдаст нитку – нитка для скорняка, чтобы скорняк пришил мне хвост!

Птица отвечает:

– Иди-ка ты к хлеборобу, возьми у него для меня проса, съем я просо, снесу яйцо и отдам его тебе!

Мышка отправилась к хлеборобу и говорит ему:

– Хлебороб, дай-ка мне проса – просо для попугая, попугай отдаст яйцо – яйцо для прядильщика, прядильщик отдаст нитку – нитка для скорняка, чтобы скорняк пришил мне хвост!

Хлебороб ответил:

– Иди возьми у цыгана решето, принеси и отдай мне, я просею обмолоченное зерно и отдам тебе твое просо!

Мышь прибежала к цыгану и сказала:

– Цыган, дай мне решето – решето для хлебороба, хлебороб отдаст просо – просо для попугая, попугай отдаст яйцо – яйцо для прядильщика, прядильщик отдаст нитку – нитка для скорняка, и скорняк пришьет мне хвост!

Цыган отвечает:

– Ты должна принести мне жилы, чтобы я изготовил тебе решето. Иди-ка ты к козлу, попроси у него жилы, принеси мне, и тогда я изготовлю решето и отдам тебе!

Мышка отправилась к козлу и сказала:

– Козел, дай мне жилу – жила для цыгана, цыган отдаст мне решето, – решето для хлебороба, хлебороб отдаст просо – просо для попугая, попугай отдаст яйцо – яйцо для прядильщика, прядильщик отдаст нитку – нитка для скорняка, и скорняк пришьет мне хвост!

Козел сказал:

– Иди возьми у земли травы и принеси мне, я съем траву, отдам тебе жилу!

Мышь пошла к земле и сказала:

– Земля, а земля, дай мне травки – травка для козла, козел отдаст мне жилу – жила для цыгана, цыган отдаст решето – решето для хлебороба, хлебороб отдаст просо – просо для попугая, попугай отдаст яйцо – яйцо для прядильщика, прядильщик отдаст нитку – нитка для скорняка, и скорняк пришьет мне хвост!

Земля сказала:

– Иди возьми у кяриза [45] 45
  Кяриз – подземный оросительный канал.


[Закрыть]воды, принеси ее мне, и тогда я зазеленею и отдам тебе траву!

Пришла мышь к кяризу и сказала:

– Кяриз, дай мне воду – вода для земли, земля отдаст траву – трава для козла, козел отдаст жилу – жила для цыгана, цыган отдаст решето – решето для хлебороба, хлебороб отдаст просо – просо для попугая, попугай отдаст яйцо – яйцо для прядильщика, прядильщик отдаст нитку – нитка для скорняка, и скорняк пришьет мне хвост!

Сжалился кяриз над несчастьем мышонка с оторванным хвостом и полил землю водой. Земля дала траву, козел съел траву и отдал кишку для жил, а из жил цыган изготовил решето, хлебороб просеял через решето просо, а птица съела это просо и снесла яйцо, прядильщик съел яйцо и ссучил нитку, а скорняк пришил той ниткой мышке хвост.

Тут мышка обрадовалась, стала приплясывать да песенки распевать, а потом убежала в свою нору.