Текст книги "Сказки народов СССР"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Аннотация:

В сборник включены лучшие образцы сказочного творчества народов Советского Союза. В каждой сказке отражаются национальные черты, присущие народу. Но в сказках разных народов есть и общее, что объединяет и сближает их. Это – единое мировоззрение трудящихся, ненависть к угнетателям, уважение к труду, свободолюбие. О народной сказкеНикита Кожемяка (русская сказка). Обработка Н. КолпакоеойКощей Бессмертный (русская сказка)Одноглазка, Двуглазка и Триглазка (русская сказка)Пузырь, соломинка и лапоть( русская сказка)Иван Найда (украинская сказка). Перевод Г. ПетниковаПро бедного парубка и царевну (украинская сказка). Перевод Г. ПетниковаПочём дурни (украинская сказка). Перевод Г. ПетниковаНазваный отец (украинская сказка). Перевод Е БлагининойЛенинская правда (белорусская сказка)Мужик и вельможа (белорусская сказка). Обработка И. КарнауховойСобачёныш (белорусская сказка). Обработка и перевод Я КоласаПерочинный ножик (белорусская сказка). Обработка и перевод Я. Коласа Поместье Воды, Полотенец и Плетей (литовская сказка). Перевод Д. ЭпштейнайтеЙонас и барин (литовская сказка). Перевод С ФридбургТри зёрнышка (литовская сказка). Перевод 3. КуторгенеОткуда взялась Даугава (латышская сказка). Обработка Ю. Ванага. Перевод А ВоронковойКак глупый сын ездил в Ригу (латышская сказка). Обработка Ю. Ванага. Перевод А. ВоронковойЧёрный Микелис (латышская сказка). Обработка Ю. Ванага. Перевод А. ВоронковойКак братья отцовский клад нашли (молдавская сказка). Обработка М. Булатова Барин и повар (молдавская сказка). Обработка И. Аюбарской. Перевод Ф. Миренер.Мудрый Жиренше и красавица Карашаш (казахская сказка)Жадный бай (казахская сказка)Мастер Али (казахская сказка). Обработка Н КолпаковойСказка о золотом кебызе и драгоценном перстне (киргизская сказка)Как мальчик спас свой город (киргизская сказка)Три брата (узбекская сказка)Ахмад и шах (узбекская сказка). Обработка Ф МендельсонаМал, да удал (туркменская сказка). Обработка А. Александровой и М. Губеровского Гора самоцветов (туркменская сказка). Обработка М. БулатоваГород Навобод (таджикская сказка)Стрелок и его друзья (таджикская сказка). Обработка К Улуг-ЗадеГолубой ковёр (грузинская сказка)Этакое и хуже этакого (грузинская сказка). Обработка Г. ШтормаХозяин и работник (армянская сказка). Обработка О. ТуманянаЗолотое яблоко (армянская сказкаСказка о лентяе (азербайджанская сказка). Обработка М. БулатоваМулла и дехканин (азербайджанская сказка)Почему вода в море соленая (эстонская сказка)Волк и олень (эстонская сказка). Перевод А. ТоомБлагодарные звери (карельская сказка)Матти-весельчак (карельская сказка). Обработска М. Булатова Шах-петух (татарская сказка). Обработка И. КарнауховойКомары (адыгейская сказка)Общее счастье (осетинская сказка). Перевод С. БритаеваДобрый Эртэ-Берген (якутская сказка). Обработка Н.,КолпаковойКак храбрый Вай море победил (ненецкая сказка). Обработка Н. КолпаковойСиничка и ленивый мальчик (хакасская сказка). Обработка И. Кычакова и А. ЧмыхалоСобаки и человек (эвенкийская сказка). Обработка Г. КунгуроваТигр и человек (удэгейская сказка)Ворон и человек (эскимосская сказка)

Сказки народов СССР

О НАРОДНОЙ СКАЗКЕ

НИКИТА КОЖЕМЯКА

КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ

ОДНОГЛАЗКА, ДВУГЛАЗКА И ТРИГЛАЗКА

ПУЗЫРЬ, СОЛОМИНКА И ЛАПОТЬ

ИВАН НАЙДА

ПРО БЕДНОГО ПАРУБКА И ЦАРЕВНУ

ПОЧЁМ ДУРНИ

НАЗВАНЫЙ ОТЕЦ

ЛЕНИНСКАЯ ПРАВДА

МУЖИК И ВЕЛЬМОЖА

СОБАЧЁНЫШ

ПЕРОЧИННЫЙ НОЖИК

ПОМЕСТЬЕ ВОДЫ, ПОЛОТЕНЕЦ И ПЛЕТЕЙ

ЙОНАС И БАРИН

ТРИ ЗЁРНЫШКА

ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ ДАУГАВА

КАК ГЛУПЫЙ СЫН ЕЗДИЛ В РИГУ

ЧЁРНЫЙ МИКЕЛИС

КАК БРАТЬЯ ОТЦОВСКИЙ КЛАД НАШЛИ

БАРИН И ПОВАР

МУДРЫЙ ЖИРЕНШЕ И КРАСАВИЦА КАРАШАШ

ЖАДНЫЙ БАЙ

МАСТЕР АЛИ

СКАЗКА О ЗОЛОТОМ КЕБЫЗЕ И ДРАГОЦЕННОМ ПЕРСТНЕ

КАК МАЛЬЧИК СПАС СВОЙ ГОРОД

ТРИ БРАТА

АХМАД И ШАХ

МАЛ, ДА УДАЛ

ГОРА САМОЦВЕТОВ

ГОРОД НАВОБОД

СТРЕЛОК И ЕГО ДРУЗЬЯ

ГОЛУБОЙ КОВЁР

ЭТАКОЕ И ХУЖЕ ЭТАКОГО

ХОЗЯИН И РАБОТНИК

ЗОЛОТОЕ ЯБЛОКО

СКАЗКА О ЛЕНТЯЕ

МУЛЛА И ДЕХКАНИН

ПОЧЕМУ ВОДА В МОРЕ СОЛЁНАЯ

ВОЛК И ОЛЕНЬ

БЛАГОДАРНЫЕ ЗВЕРИ

МАТТИ-ВЕСЕЛЬЧАК

ШАХ-ПЕТУХ

КОМАРЫ

ОБЩЕЕ СЧАСТЬЕ

ДОБРЫЙ ЭРТЭ-БЕРГЕН

КАК ХРАБРЫЙ ВАЙ МОРЕ ПОБЕДИЛ

СИНИЧКА И ЛЕНИВЫЙ МАЛЬЧИК

СОБАКИ И ЧЕЛОВЕК

ТИГР И ЧЕЛОВЕК

ВОРОН И ЧЕЛОВЕК

Сказки народов СССР

О НАРОДНОЙ СКАЗКЕ

Все мы с детства с затаённым дыханием слушали удивительные истории о хитрой лисе и глупом волке, о мудрых волшебниках, творящих небывалые чудеса, об отважных героях или простом крестьянском сыне, преодолевающих все невзгоды и побеждающих своих коварных противников – страшных чудовищ, о жадном и смешном барине и его сметливом и плутоватом работнике. Это и есть сказки, один из наиболее ярких видов устнопоэтического народного творчества – фольклора.

Сказка – это народный художественный рассказ волшебного, героического, приключенческого или просто житейско-бытового содержания. Основное, что отличает сказку от других видов устного народного творчества, это безграничная фантазия её слагателей, поэтический вымысел. Русские пословицы так характеризуют сказку: «Сказка – складка, а песня – быль», «Сказка складом, песня ладом красна».

Однако фантастика и вымысел в сказке вовсе не означают, что она лишена реальной основы, что она возникла вне всякой связи с жизнью народа. В сказке, быть может, в большей степени, чем в других произведениях фольклора, выражены чаяния и стремления трудового народа, его извечная мечта о лучшем будущем, о социальной справедливости, свободном и обеспеченном существовании, об освоении и преобразовании природы.

Реалистическую основу чудес волшебно-героических сказок подчёркивал А. М. Горький. Он слышал в них отзвуки работы древних людей над приручением животных, над изобретением орудий, облегчающих труд. «Уже в глубокой древности, – говорил А. М. Горький, – люди мечтали о возможности летать по воздуху, – об этом говорят нам легенды о Фаэтоне, Дедале и сыне его – Икаре, а также сказка о «ковре-самолёте». Мечтали об ускорении движения по земле – сказка о «сапогах-скороходах»… Мыслили о возможности прясть и ткать в одну ночь огромное количество материи, о возможности построить в одну ночь хорошее жилище, даже «дворец», то есть жилище, укреплённое против врага; создали прялку, одно из древнейших орудий труда, примитивный, ручной станок для тканья, и создали сказку о Василисе Премудрой» ^[1].

Сказка – не только занимательный рассказ о приключениях героя. В ней прямо или косвенно находят своё отражение история народа, его жизнь и труд, его борьба с угнетателями. Мало того, сказка поучает – и в этом её огромное воспитательное значение. Через столетия сказка донесла до нас незыблемые моральные устои народа. Сказка учит познавать жизнь и в то же время прививает такие благородные черты, как трудолюбие, мужество, проповедует справедливость, правдивость, доброту, любовь к родине.

Народы Советской страны создали замечательные образцы сказочного творчества. На первый взгляд сказки, включённые в этот сборник, заметно отличны друг от друга. В них изображены разные природные условия, различные трудовые навыки и черты материального быта. Так, если в русской сказке крестьяне «работали, землю пахали, холсты ткали, в праздники хороводы водили» («Никита Кожемяка»), то в эвенкийской сказке «Собака и человек» изображён суровый быт таёжных охотников-кочевников.

В каждой сказке отражаются национальные черты, присущие народу. Национальное своеобразие сказок выступает в пейзаже, характере образов, в сюжетах, специфике быта и исторического пути того или иного народа. В этом заключается познавательное значение сказочного искусства.

Но в сказках разных народов есть и общее, что объединяет и сближает их. Это, прежде всего, единое мировоззрение трудящихся масс, уважение к труду, ненависть к угнетателям, свободолюбие.

Сказка и сейчас живёт в народе. Её охотно слушают не только дети, но и взрослые.

Возникают и новые сказки. Примером может служить замечательная белорусская народная сказка «Ленинская правда», в которой нашёл своё логическое завершение извечный сказочный мотив поисков счастья. Рабочие и крестьяне нашли свою народную правду в бессмертном ленинском учении о революции и построении нового, коммунистического общества.

НИКИТА КОЖЕМЯКА

У светлого Днепра на широких холмах стоял древний Киев-город, всех русских городов краше, всех русских городов богаче.

Век за веком жили в нём русские люди. Работали, землю пахали, холсты ткали, в праздники хороводы водили да брагу варили. А девушки-киевлянки как навьют, бывало, венков из цветов полевых да как пойдут в этих венках с песнями к светлому Днепру в весенний день, – у каждого глаза разбегутся: и старый, и малый на их красу любуется. А про молодцев – богатырей киевских – далеко по свету слава бежала: не боятся, мол, они ни ворога злого, ни зверя рыскучего, ни гада ползучего. Нет на свете их стрел быстрее, их мечей острее.

Жили киевляне, поживали, горя не знали. А горе-то и налетело чёрною тучею.

Повадился летать в город страшный змей. Тело у змея в чешуе зелёной, хвост, словно вьюн, извивается, а на шее сразу три головы сидят. Глаза пламенем жгут, пасти огнём пышут, на лапах – когти железные. Как налетит змей на город, – всё небо чёрными крыльями закрывает, свету дневного не видно. Летит змей, ревёт:

– Не стоять городу Киеву над Днепром-рекой. Всех огнём спалю, всех в пыль стопчу. А коли хотите в живых остаться, так умейте меня, змея, принять да угостить. Буду я к вам раз в месяц прилетать, на гору опускаться, по красной девушке поедать:

Заплакали люди киевские, затосковали. Жалко им своих дочерей змею на съедение отдавать. А не дать – напустит змей на Киев огонь-пламень, сгорит город – и весь народ с ним.

И стали жители каждый месяц выводить за город на гору по девушке. Привяжут её там цепями к дубу старому, оставят и уйдут. А змей прилетит ночью и съест её.

Так он всех девушек киевских поел. Осталась одна царская дочка.

Заплакали, завопили в царском дворце. Нарядили царевну-красавицу в золотые уборы, в шелка да в парчу и повели к старому дубу.

Привели, цепями привязали, поклонились ей в землю да и обратно в город с плачем пошли. А с царевной только маленькая её собачка любимая осталась: никуда она не захотела от дуба отойти.

Стоит царевна у дуба. Страшно ей – над горой ветер гудит, филин стонет. Сердце замирает у девушки. И вдруг слышит она – крылья шумят.

– Ой, смерть моя летит! – плачет царевна.

А змей к дубу подполз, на девушку глядит, глаз оторвать не может.

– Не пугайся, красавица, – рычит, – не съем я тебя. Уж больно ты хороша. Возьму тебя с собой и в пещеру унесу. Будешь жить у меня за хозяйку, а я на тебя любоваться стану.

Подхватил он царевну на крылья и унёс. А собачка за хвост змея уцепилась.

Принёс змей царевну в дремучие леса, в глухую чащу, в своё змеиное логово. Наломал в лесу брёвен и вход завалил.

– Вот, – говорит, – тут ты и жить станешь.

Оставил змей царевну в логове, а сам за другой добычей улетел. И не доглядел змей, что собачка маленькая тут же в углу за валежником спряталась.

Только он улетел, а собачка – к царевне. Тявкает, ласкается, в глаза ей заглядывает.

И стала царевна у змея жить. Днём в берлоге одна с собачкой сидит, а вечером змей прилетает, пищу себе приносит, отдыхает в углу на своём ложе змеином да на царевну всеми своими очами огненными любуется.

Вот как-то раз днём улетел змей, а царевна и говорит собачке:

– Беги-ка ты домой, в родной город, отнеси письмо батюшке с матушкой. Пусть узнают они о моей жизни. Не придумают ли они, как меня отсюда выручить.

Написала царевна письмо и привязала собачке к ошейнику. Пробралась собачка сквозь брёвна наваленные, выбралась в лес и пустилась бежать к Киеву.

Долго ли, коротко ли бежала – прибежала прямо к царскому двору. Царь с царицей себя не помнят от радости, что царевна жива.

Кормят собачку, ласкают, а после собрали всех своих советников и спрашивают:

– Рассудите, как бы нам царевну от змея вызволить?

И говорят им советники:

– Надо царевне письмо написать – пусть она у змея допытается, кого он на свете боится. Не может быть, чтобы на него никакой погибели на свете не было.

Написали царь с царицей такое письмо, сунули собачке за ошейник, и побежала собачка обратно в лес. Прочла царевна родительское письмо, стала вечера дожидаться.

Вечером летит змей домой. Брёвна раскидал, в берлогу вполз, отдыхать улёгся. А царевна говорит:

– Ох, змеюшка-змей, и силён ты, и страшен. А верно ли, что никого на свете сильнее тебя нет и никого ты не боишься?

Лежит змей, хвост в кольца свивает, посмеивается:

– Так и быть, скажу тебе правду: есть в Киеве один богатырь. Зовут его Никита. Живёт он в Кожевенной слободке, кожи мнёт да дубит, ему и прозвище дали – Никита Кожемяка. Ни один человек с ним силой не сравняется. Только он один на свете сильнее меня. Его одного я боюсь.

Сказал так змей, свернулся клубком и захрапел. А царевна села потихоньку родителям письмо писать:

«Боится змей одного Никиту Кожемяку. Присылайте его сюда мне на выручку».

Сунула письмо за ошейник, и побежала собачка что было духу к Киеву.

Прочли во дворце письмо царевнино. Посылает царь слуг в Кожевенную слободу.

– Найдите Никиту Кожемяку. Скажите, – царь зовёт.

Приходят слуги к Никите. А Никита – мужик огромный, широкий, бородища лопатой – в то время кожи мял.

– Пойдём, Никита, во дворец, царь зовёт, – говорят ему.

– Не пойду. Недосуг мне, – отвечает Никита.

Перекинул через плечо двенадцать кож бычьих разом да и понёс к реке. Бегут за ним слуги царские:

– Пойдём, Никитушка.

– Сказал, – не пойду. Недосуг мне.

Что тут станешь делать? Возвращаются слуги обратно, рассказывают царю, как было Дело. Пошёл царь в слободу.

– Никитушка! Выручи! Ты один змея одолеть можешь. Спаси царевну!

А Никита и отвечает:

– Да где же мне, царь, на такое дело идти! Я человек робкий, мне змея не одолеть.

Как ни просил царь, как ни молил – не соглашается Никита. Так ни с чем царь и во дворец вернулся. Всю ночь с советниками думу думал: как бы Никиту упросить. И надумал: собрал он пять тысяч девчоночек махоньких да и послал их к Никите.

Преходят девчоночки в Кожевенную слободу, нашли Никитин дом, встали на коленки и плачут:

– Дяденька Никита, пожалей нас! Вот ещё год-другой пройдёт, подрастём мы, всех нас по очереди змей поедать станет. Пойди ты к нему, злодею, оторви у него поганые головы.

Жалко стало Никите девчоночек:

– Ладно, не плачьте. Пойду, попробую.

И стал Никита Кожемяка на битву снаряжаться. Взял он триста пудов пеньки, насмолил смолой да и обвертелся весь: такой бронёй окутался, что ни мечом не просечь, ни змеиным зубом не прокусить. И пошёл на змея.

Приходит он к берлоге, а змей только что домой вернулся.

– Выходи, змей, – Никита Кожемяка пришёл. Хочу с тобой силой померяться.

Чует змей беду неминучую. Стал он зубы точить. Да только Никита дожидаться не захотел: как стукнет он по брёвнам у входа, так по всему лесу гул пошёл. Распались брёвна, выполз змей из берлоги.

Зашипели его три пасти, повалил на Никиту дым, опалил его огонь. Да богатырь не испугался: стал он своей палицей змея то справа, то слева потчевать; то его по голове хватит, то по хвосту достанет; воет змей от боли и ярости, а видит, что никак ему богатыря не одолеть. Хотел он Никиту пополам перекусить, да зубы змеиные в смоле завязли, не вытащить. Свалился змей на землю.

– Ох, Никита, и силён же ты! Много меня сильнее. Не губи меня, давай с тобой по-хорошему уговоримся: на свете места нам двоим хватит. Разделим мы с тобой землю пополам. Ты будешь в одной половине жить, а я в другой. И мешать друг другу не станем.

– Ладно, – Никита говорит, – давай. Только надо будет между нами границу поглубже проложить.

Взял он соху в триста пудов, запряг в неё змея:

– Ну, тащи, прокладывай борозду.

И потащил змей соху. Тащит её от Киева до моря Каспийского, да опять к Киеву обратно. Пыхтит змей, умаялся. А Никита знай покрикивает:

– Тащи, тащи, а то межа плохо видна будет.

Прорыл змей борозду глубокую-преглубокую.

– Ладно, землю разделили, – говорит Никита, – теперь давай море делить. А то ещё скажешь, что мы по твоей воде плаваем.

Потащил змей соху в море, – думал, что и воду можно бороздой разделить. А море-то глубокое, дна не достать. Захлебнулся змей и утонул. Пристукнул его Никита своей палицей, чтобы крепче было, и на берег вытащил. – Не хочу, – говорит, – море синее, чистое твоим телом поганить.

Разложил он костёр громадный, сжёг змея на огне, а ветры буйные подхватили пепел и разнесли на все четыре стороны, чтобы и памяти о змее не осталось.

Идёт Никита обратно к Киеву. Народ навстречу ему бежит – радуются все, пляшут, песни, поют. Царь с царицей дочку за руку ведут, несут Никите дары драгоценные – золото, меха, одежды парчовые, жемчуг скатный. А Никита и брать ничего не хочет.

– Куда мне, – говорит, – добро ваше? Не ради награды я со змеем бился, а народ пожалел. Мне моя работа всех ваших даров милее. Пустите меня обратно в слободу Кожевенную.

И вернулся Никита к себе домой. Опять живёт, кожи мнёт, в светлом Днепре вымачивает.

А слава про Никиту далеко прошла. И сложил про него народ эту сказку, – всем богатырям на удивленье, добрым людям на размышленье.

КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ

Жил-был царь, у него был один сын. Когда царевич был мал, то мамки и няньки его прибаюкивали: «Баю-баю, Иван-царевич! Вырастешь большой, найдёшь себе невесту: за тридевять земель, в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна – из косточки в косточку мозжечок переливается». Минуло царевичу пятнадцать лет, стал у отца проситься поехать поискать свою невесту. «Куда ты поедешь? Ты ещё слишком мал». – «Нет, батюшка! Когда я был мал, мамки и няньки меня прибаюкивали и сказывали, где живёт моя невеста; а теперь я поеду её разыскивать». Отец благословил его и дал знать по всем государствам, что сын его Иван-царевич поехал за невестою.

Вот приезжает царевич в один город, отдал убрать свою лошадь, а сам пошёл по улицам погулять. Идёт и видит – на площади человека кнутом наказывают. «За что, – спрашивает, – вы его кнутом бьёте?» – «А за то, – говорят, – что задолжал он одному именитому купцу десять тысяч да в срок не выплатил; а кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесёт. Вот царевич подумал-подумал и прочь пошёл. Погулял по городу, выходит опять на площадь, а того человека всё бьют; жалко стало Ивану-царевичу, и решился он его выкупить. «У меня, думает, – жены нету; отнять у меня некого». Заплатил десять тысяч и пошёл домой; вдруг бежит за ним тот самый человек, которого он выкупил, и кричит ему: «Спасибо, Иван-царевич! Если б ты меня не выкупил, ввек бы не достать своей невесты. А теперь я помогу; купи мне скорее лошадь и седло». Царевич купил ему и лошадь и седло и спрашивает: «А как твоё имя?» – «Меня зовут Булат-молодец».

Сели они на коней и поехали в путь-дорогу; как только приехали в тридесятое государство, говорит Булат-молодец: «Ну, Иван-царевич! Прикажи купить да нажарить кур, уток, гусей – чтоб всего было довольно! – а я пойду твою невесту доставать. Да смотри: всякий раз, как я забегу к тебе, ты режь у любой птицы право крылышко и подавай на тарелочке». Пошёл Булат-молодец прямо к высокой башне, где сидела Василиса Кирбитьевна; бросил полегоньку камушком и сломил у башни золочёный верх. Прибегает к Ивану-царевичу, говорит ему: «Что ты спишь? Подавай курицу». Тот отрезал правое крылышко и подал на тарелочке. Булат-молодец взял тарелочку, побежал к башне и закричал: «Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту курочку». Она испугалась, сидит – ничего не говорит; а он сам за неё отвечает: «Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли Иван-царевич? – Слава богу, здоров! – А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмку водочки и ступай с богом».

Прибегает Булат-молодец к Ивану-царевичу: «Что сидишь? – говорит, – подавай утку». Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понёс к башне: «Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам эту уточку». Она сидит – ничего не говорит; а он сам за неё отвечает: «Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли царевич? – Слава богу, здоров! – А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмочку и ступай с богом». Прибегает Булат-молодец домой и опять говорит Ивану-царевичу: «Что сидишь? Подавай гуся». Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат-молодец взял и понёс к башне: «Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам гуся». Василиса Кирбитьевна тотчас берёт ключ, отпирает шкапчик и подаёт ему рюмку водочки. Булат-молодец не берётся за рюмку, а хватает девицу за правую руку; вытащил её из башни, посадил к Ивану-царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые молодцы, с душой красной девицей во всю конскую прыть.

Поутру встаёт-просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, – сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям и дорогам. Много ли, мало ли ехали наши витязи – Булат-молодец снял с своей руки перстень, спрятал его и говорит: «Поезжай, Иван-царевич! А я назад ворочусь, поищу перстень». Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать: «Не оставляй нас, Булат-молодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю». Он отвечает: «Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! Моему перстню цены нет – мне дала его родная матушка; как давала – приговаривала: «Носи – не теряй, мать не забывай!» Поскакал Булат-молодец назад и повстречал по дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя повестить, а сам поспешил нагнать Ивана-царевича. Много ли, мало они ехали – Булат-молодец запрятал свой платок и говорит: «Ах, Иван-царевич! Я платок потерял; поезжайте вы путём-дорогою, я вас скоро опять нагоню». Повернул назад, отъехал несколько вёрст и повстречал погоню вдвое больше, перебил всех и вернулся к Ивану-царевичу. Тот спрашивает: «Нашёл ли платок?» – «Нашёл».

Настигла их тёмная ночь; раскинули они шатёр, Булат-молодец лёг спать, а Ивана-царевича на караул поставил и говорит ему: «Каков случай – разбуди меня!» Тот стоял-стоял – утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и заснул. Откуда ни взялся Кощей Бессмертный – унёс Василису Кирбитьевну. На заре очнулся Иван-царевич: видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается и Булат-молодец, спрашивает его: «О чём плачешь?» – «Как мне не плакать? Кто-то унёс Василису Кирбитьевну». – «Я же тебе говорил: стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать». Долго-долго они ехали, смотрят – два пастуха стадо пасут. «Чьё это стадо?» Пастухи отвечают: «Кощея Бессмертного». Булат-молодец и Иван-царевич выспросили пастухов: далеко ль Кощей живёт, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Потом слезли с лошадей, свернули пастухам головы, нарядились в их платья и погнали стадо домой; пригнали и стали у ворот.

У Ивана-царевича был на руке золотой перстень – Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза – от той козы молоком она и утром и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою. подоила козу и несёт молоко; а Булат-молодец взял у царевича перстень и бросил в чашку. «Эх, голубчики! – говорит девушка. – Вы озорничать стали!» Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется: «Нониче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!» Та отвечает: «Оставь молоко, я сама процежу». Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов. Пастухи пришли. «Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна!» – говорит Булат-молодец. «Здравствуй, Булат-молодец! Здравствуй, царевич! Как вас бог сюда занёс?» – «За вами, Василиса Кирбитьевна, приехали; вы от нас нигде не скроетесь: хоть на дне моря и то отыщем!» Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и винами напоила. Говорит ей Булат-молодец: «Как приедет Кощей с охоты, расспросите его, Василиса Кирбитьевна, где его смерть? А теперь не худо нам спрятаться».

Только что гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный: «Фу-фу, – говорит, – прежде русского духу слыхом не слыхать, видом не видать, а нониче русский дух воочию является, в уста бросается». Отвечает ему Василиса Кирбитьевна: «Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!» Кощей пообедал и лёг отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, кинулась на шею, миловала-целовала, сама приговаривала: «Друг ты мой милый! Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидеть – думала, что тебя лютые звери съели!» Кощей засмеялся: «Дура баба! Волос долог, да ум короток; разве могут меня лютые звери съесть?» – «Да где же твоя смерть?» – «Смерть моя в голике, под порогом валяется».

Как скоро Кощей улетел, Василиса Кирбитьевна побежала к Ивану-царевичу. Спрашивает её Булат-молодец: «Ну, где смерть Кощеева?» – «В голике под порогом валяется». – «Нет, это он нарочно врёт! Надо расспросить его похитрее». Василиса Кирбитьевна тотчас придумала: взяла голик – вызолотила, разными лентами украсила и положила на стол. Вот прилетел Кощей Бессмертный, увидал на столе вызолоченный голик и спрашивает, зачем это сделано? «Как же можно, – отвечала Василиса Кирбитьевна, – чтоб твоя смерть под порогом валялась; пусть лучше на столе лежит!» – «Ха-ха-ха, баба-дура! Волос длинен, да ум короток: разве здесь моя смерть?» – «А где же?» – «Моя смерть в козле запрятана». Василиса Кирбитьевна, как только Кощей на охоту уехал, взяла – убрала козла лентами да бубенчиками, а рога ему вызолотила. Кощей увидал, опять рассмеялся: «Э, баба-дура! Волос длинен, да ум короток, моя смерть далече: на море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, – в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, а в яйце – моя смерть!» Сказал и улетел. Василиса Кирбитьевна пересказала всё это Булату-молодцу да Ивану-царевичу; они взяли с собой запасу и пошли отыскивать Кощееву смерть.

Долго ли, коротко ли шли, запас весь проели и начали голодать. Попадается им собака со щенятами. «Я её убью, – говорит Булат-молодец, – нам есть больше нечего». – «Не бей меня, – просит собака, – не делай моих деток сиротками; я тебе сама пригожусь!» – «Ну, бог с тобой!» Идут дальше – сидит на дубу орёл с орлятами. Говорит Булат-молодец: «Я убью орла». Отвечает орёл: «Не бей меня, не делай моих деток сиротами; я тебе пригожусь!» – «Так и быть, живи на здоровье!» Подходит к океан-морю широкому; на берегу рак ползёт. Говорит Булат-молодец: «Я его пришибу!» Отвечает рак: «Не бей меня, добрый молодец! Во мне корысти немного, хоть съешь – сыт не будешь. Придёт время – я сам тебе пригожусь». – «Ну, ползи с богом!» – сказал Булат-молодец, посмотрел на море, увидал рыбака в лодке и крикнул: «Причаливай к берегу!» Рыбак подал лодку; Иван-царевич да Булат-молодец сели и поехали к острову; добрались до острова и пошли к дубу.

Булат-молодец ухватил дуб могучими руками и с корнем вырвал; достал из-под дуба сундук, открыл его – из сундука заяц выскочил и побежал что есть духу. «Ах, – вымолвил Иван-царевич, – если б на эту пору да собака была, она б зайца поймала!» Глядь – а собака уж тащит зайца. Булат-молодец взял его разорвал – из зайца вылетела утка и высоко поднялась в поднебесье. «Ах, – вымолвил Иван-царевич, – если б на эту пору да орёл был, он бы утку поймал!» А орёл уж несёт утку. Булат-молодец разорвал утку – из утки выкатилось яйцо и упало в море. «Ах, – сказал царевич, – если б рак его вытащил!» А рак уж ползёт, яйцо тащит. Взяли они яйцо, приехали к Кощею Бессмертному, ударили его тем яйцом в лоб – он тотчас растянулся и умер. Брал Иван-царевич Василису Кирбитьевну, и поехали в дорогу.

Ехали-ехали, настигла их тёмная ночь; раскинули шатёр, Василиса Кирбитьевна спать легла, Говорит Булат-молодец: «Ложись и ты, царевич: а я буду на часах стоять». В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло и сделались – двенадцать девиц: «Ну, Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну; не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою собачку любимую, она вырвется у псаря и разорвёт царевича на мелкие части; а кто это слышит да ему скажет, тот по колена будет каменный!» Поутру Булат-молодец разбудил царевича и Василису Кирбитьевну, собрались и поехали в путь-дорогу.

Настигла их вторая ночь; раскинули шатёр в чистом поле. Опять говорит Булат-молодец: «Ложись спать, Иван-царевич, а я буду караулить». В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло и стали двенадцать девиц: «Ну, Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну; не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести своего любимого коня, на котором сызмала привык кататься; конь вырвется у конюха и убьёт царевича до смерти. А кто это слышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный!» Настало утро, опять поехали.

Настигла их третья ночь; разбили шатёр и остановились ночевать в чистом поле. Говорит Булат-молодец: «Ложись спать, Иван-царевич, а я караулить буду». Опять в глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло и стали двенадцать девиц: «Ну Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, да и вам добра не нажить: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою любимую корову, от которой сызмала молочком питался; она вырвется у скотника и поднимет царевича на рога. А кто нас видит и слышит да ему скажет, тот весь будет каменный». Сказали, обернулись голубицами и улетели.

Поутру проснулся Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной и отправились в дорогу. Приехал царевич домой, женился на Василисе Кирбитьевне и спустя день или два говорит ей: «Хочешь, я покажу тебе мою любимую собачку? Когда я был маленький – всё с ней забавлялся». Булат-молодец взял свою саблю, наточил остро-остро и стал у крыльца. Вот ведут собачку; она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат-молодец махнул саблею и разрубил её пополам. Иван-царевич на него разгневался, а за старую службу промолчал – ничего не сказал. На другой день приказал он вывесть своего любимого коня; конь перервал аркан, вырвался у конюха и скачет прямо на царевича, Булат-молодец отрубил коню голову. Иван-царевич ещё пуще разгневался, приказал было схватить его и повесить, да Василиса Кирбитьевна упросила: «Если б не он, – говорит, – ты б меня никогда не достал!» На третий день велел Иван-царевич вывесть свою любимую корову; она вырвалась у скотника и бежит прямо на царевича. Булат-молодец отрубил и ей голову.