Текст книги "Узлы ветров"

Автор книги: Автор Неизвестен

Было то или не было, а только жил за семижды семью землями старый рыбак. И была у него кичливая жена.

– Однажды пошел старый рыбак к морю ловить рыбу. Скоро поймался карп, большой и красивый на загляденье. И – чудо из чудес! – вдруг заговорил карп:

Отпусти меня, бедный рыбак! Я тебе так отплачу, что никогда в жизни не пожалеешь. Все твои желания исполню!

Молил карп, молил, вот рыбак и пустил его назад, в море. Воротился домой, жена и спрашивает:

– Ну, что поймал? Принес что-нибудь?

– Поймал большого карпа, да какого красивого!

– Почему ж домой не принес?

– Он, бедняга, так просил отпустить его, уж так просил! Все наши желания обещал исполнить.

– Тогда ступай назад и скажи ему, что нужен дом, и как можно лучше.

Потому как жили в лачужке на берегу моря. Побрел рыбак обратно к морю. Остановился у самой воды и громко крикнул:

– Эй, карп, слышь-ка! Жена велит сказать, чтобы ты построил нам у берега моря хороший домик.

– Ступай домой, добрый человек, Уже исполнено!

И правда, вернулся он и видит прекрасный дом. Жена на кухне хлопочет. Сколько-то времени очень она была довольна. А после опять говорит мужу:

– Слышь-ка, ступай назад к своему карпу и скажи ему, что мне этот дом надоел, пусть теперь дает замок, и ты чтоб стал графом, а я графиней.

Опять пошел рыбак на берег моря. Кричит:

– Эй, карп, слышь-ка! Жена-мерзавка покою мне не дает!

Сколько-то спустя выныривает рыба и спрашивает:

– Чего ж она хочет, твоя жена?

– Замок хочет и чтобы мы были граф с графиней.

– Ступай домой. Уже исполнено!

Вернулся он и видит прекрасный замок, а жена, точно графиня, из комнаты в комнату похаживает.

– Ну, теперь уж ты довольна? – спрашивает рыбак.

Жена рада – не нарадуется.

На другое утро, только проснулась, говорит жена:

– Слышь-ка! Ступай к своему карпу, скажи ему, что я желаю быть королевой и жить во дворце!

Что делать бедному рыбаку? Опять бредет, унылый, на берег моря. Кричит:

– Эй, карп, слышь-ка! Жена-мерзавка покою мне не дает!

Чуть спустя выплывает рыба и спрашивает:

– А теперь чего хочет твоя жена?

– Желает быть королевой и жить во дворце!

– Ступай домой. Уже исполнено!

Вернулся бедняк домой, глазам своим не верит: роскошный дворец, кругом солдаты, все так и блестит – чуть было не ослеп бедный рыбак! Когда мимо солдат проходить стал, все, как один, в струнку перед ним вытягиваются. Поднялся он по длинной-предлинной лестнице, прошел невесть сколько покоев и спрашивает жену:

– Ну, хозяйка, теперь-то уж ты довольна своею участью?

– Довольна! – отвечает жена счастливым голосом. Назавтра, чуть рассвело, говорит жена:

– Слышь-ка, ступай назад к своему карпу и скажи ему, что теперь я желаю быть императрицей и чтобы у меня был такой дворец, такая крепость, каких и на свете нет!

До того пристала, что пришлось бедному рыбаку опять на берег моря отправляться. Говорит он совсем уныло:

– Эй, карп, слышь-ка… Жена-мерзавка не дает мне покою…

Замутилась вода морская, всколыхнулась. Не скоро выплыл карп. Спрашивает сердито:

– Ну, чего хочет твоя жена?

– Теперь она желает быть императрицей. И чтобы был у нее такой дворец и такая крепость, каких и на свете нет.

– По совести сказать, не заслуживает она этого, ну, да все равно, ступай домой, уже исполнено!

Вернулся бедняк домой. Опомниться от изумления не может – такие перед ним палаты, такая крепость, такая толпа придворных! Спрашивает он у жены:

– Довольна ты наконец? Потому как больше я к карпу не пойду!

Жена, и вправду, казалась очень довольна. Но назавтра, не успели еще встать, а она уж и говорит мужу:

– Слышь-ка, ступай назад к своему карпу и скажи, что я желаю быть госпожой всего мира! Желаю, чтобы все мне кланялись и в ноги валились! И чтобы моя держава тянулась от одного края мира до другого!

Напрасно спорил и увиливал бедный рыбак, все равно пришлось идти. Говорит он и вовсе уныло:

– Эй, карп, слышь-ка… Жена-мерзавка не дает покою…

Очень долго пришлось ему ждать. Разбушевалось море, вспенилось, такие поднялись волны, каких еще никогда не бывало. В одном месте вода замутилась, но только много-много спустя вынырнула рыба.

– Чего еще нужно твоей жене?

– Желает быть госпожой всего мира, чтобы всякая живая тварь кланялась ей в ноги.

– Ах, вон оно что! – говорит рыба. – Она думает, будто можно жить – ничего не делать, да еще и над другими командовать, – так будьте же снова рыбаками! Ступай домой, найдешь жену в рыбачьей лачуге!

Так оно и случилось.

Застал бедный рыбак на прежнем месте свою лачужку, а в ней – жену. С той поры сделалась она работящей и прилежной. Много они трудились и жили неплохо. Может, и до сего дня живы, если только не померли.

Жил когда-то человек по прозванию Мехмед-рыбак. Днем он ловил рыбу, а по вечерам продавал ее – так и сводил концы с концами.

Однажды Мехмед-рыбак заболел и уже не надеялся встать с постели. Он позвал свою жену и голосом слабым сказал ей:

– Когда я умру, не говори сыну, что я был рыбаком.

Скоро дни его окончились. После смерти рыбака сын его перепробовал много разных занятий, но за какое бы дело он ни брался, у него ничего не клеилось.

А потом, как-то ночью, умерла и его мать. В ту ночь юноша еле дождался утра.

На другой день ему захотелось есть, но он нигде не нашел даже корки хлеба. Юноша перерыл весь дом – авось, найдет какую-нибудь вещицу, продаст ее и на вырученные деньги купит себе что-нибудь поесть. Случайно ему попалась отцовская удочка. Увидев ее, юноша подумал, что отец его, должно быть, был рыбаком. Он взял удочку и решил не продавать ее, а попытать счастья в отцовском деле. Сын рыбака пошел на берег моря и стал удить рыбу.

В тот раз он поймал две рыбы. Одну из них продал и на деньги купил себе хлеба и угля. А другую рыбу дома испек на угольях и съел.

Теперь юноша каждый день по утрам шел к морю ловить рыбу, а вечером продавал улов – тем и жил.

Однажды сын рыбака выудил такую красивую рыбу, что ему жалко стало продавать ее. Он пошел домой, выкопал яму, наполнил водой и пустил туда рыбу.

В тот вечер он лег спать голодным, а наутро снова пошел к морю. Когда же он воротился, то не узнал родного дома – все вокруг так сверкало чистотой. Подивился юноша и лег спать, но никак не мог уснуть – все думал, кто же это так прибрал у него в доме.

На другой день сын рыбака притворился, что уходит, а сам спрятался. Вдруг видит юноша – вышла рыба из ямы, стряхнула с себя чешую и превратилась в девушку неписаной красоты. Тогда он подскочил к яме, быстро собрал чешую и в огонь бросил.

– Ты не должен был этого делать! – говорит ему красавица. – Но сделанного не воротишь.

Юноша сказал, что хочет жениться на ней. Девушка согласилась.

Собрались они играть свадьбу. Все соседи пришли посмотреть на невесту. Понравилась людям невеста, только и разговору было, что, мол, такая красавица самому падишаху под стать. Слухи о ее красоте дошли до ушей падишаха. Пожелал он увидеть красавицу, а когда ее привели во дворец, надумал отнять у молодого рыбака невесту.

Он призвал к себе юношу и говорит:

– Ты должен построить за сорок дней дворец посреди моря из золота и алмазов. Не построишь – отберу у тебя невесту.

Вернулся юноша домой невесел. Красавица и спрашивает его, отчего он такой унылый. Рассказал ей рыбак об условии падишаха.

– Не тужи, – утешает его красавица. – Это дело – не беда! Ступай на то место, где меня поймал, брось в море камень, и из воды появится арап. «Что прикажешь?»– спросит он. А ты ему. «Младшая царевна шлет тебе поклон и просит узелок для бани». Он даст тебе узелок, ты брось его в море и спокойно домой возвращайся.

Сын рыбака сделал все, как ему наказала красавица, наутро видит – посреди моря вырос дворец, да еще лучше того, какого требовал падишах. Поспешил он скорее к падишаху, но падишах потребовал, чтобы сын рыбака построил над морем длинный хрустальный мост.

Вернулся юноша домой, повесив голову.

– Не тужи, – сказала красавица, когда он поведал ей о воле падишаха. – Ступай на то место, вызови арапа, попроси у него подушку и брось ее в море перед дворцом.

Сын рыбака сделал все, что ему наказала красавица, а когда вернулся домой, посмотрел на море и видит – до самого дворца протянулся над морем хрустальный мост. Поспешил молодой рыбак к падишаху, а падишах ему и говорит:

– Приготовь мне теперь такую еду, чтобы все люди, сколько их есть на земле, ели, а она все не уменьшалась.

Вернулся молодой рыбак домой, призадумавшись. Рассказал все красавице, а она послала его к арапу и велела попросить мельничку для кофе.

– Только смотри, не крути ее дорогой.

Взял сын рыбака мельничку и пошел домой, а по дороге повернул ненароком ручку и видит – выскочили из нее семь блюд с разными яствами.

Между тем падишах приказал глашатаю разгласить по всему свету, чтобы каждый шел к сыну рыбака на угощение. Собралось народу тьма-тьмущая. Ели, пили, кому не лень, но угощения все больше становилось.

Когда молодой рыбак снова пошел к падишаху, тот велел ему вывести мула из яйца. Вернулся рыбак домой и рассказал все красавице, а она послала его к арапу попросить три яйца.

– Смотри, не разбей их по дороге!

Взял молодой рыбак яйца, но по дороге одно яйцо упало и разбилось. Выскочил из яйца громадный мул, стал бегать по берегу туда-сюда, а потом бросился в море.

Когда сын рыбака вернулся, красавица спросила его, где третье яйцо, а узнав, что оно разбилось, сказала:

– Ты не должен был делать этого! Но не беда!

Взял молодой рыбак одно яйцо и пошел к падишаху. Во дворце юноша бросил яйцо на пол, оно разбилось, из яйца выскочил здоровенный мул и набросился на падишаха. «Ай-ай-ай!» – закричал падишах, и если бы сын рыбака не подоспел ему на помощь, неизвестно, чем бы все это кончилось.

Но вместо благодарности падишах велел молодому рыбаку достать какого новорожденного младенца, который бы мог ходить и говорить не хуже взрослого.

Вернулся юноша домой и все рассказал своей невесте. Она послала его к арапу и велела сказать: «Младшая Царевна шлет тебе поклон и просит прислать младенца, которого должна была родить ее сестра».

Когда молодой рыбак сказал это арапу, тот ответил:

– Еще не родила. Подожди здесь, как только родит, я его сразу принесу тебе.

Долго ли, коротко ли, принес арап младенца. Сын рыбака взял его на руки и отправился домой.

– Тетя! – закричал новорожденный, протягивая ручки к красавице. А когда юноша пришел с ним во дворец, ребенок соскочил на пол, подбежал к падишаху и дал ему оплеуху.

– Разве можно за сорок дней построить среди моря дворец из золота и алмазов? А хрустальный мост над морем? Разве мулы вылупляются из яиц? А разве кто-нибудь на свете может родить взрослого? – спрашивал младенец, а сам хлестал падишаха по щекам.

Не стерпел падишах, взмолился:

– О аллах! Пусть красавица остается сыну рыбака, только уберите прочь этого младенца!

Сын рыбака взял ребенка и пошел домой. Он женился на красавице. И они праздновали свадьбу сорок дней и сорок ночей.

Много-много лет назад под синим куполом неба жили в лачуге на опушке леса муж и жена. Их сынишка целыми днями играл со сверстниками. А по вечерам отец учил его грамоте. Однажды мать сказал ему:

– Пора тебе, сынок, помогать отцу. Сегодня нам нечего есть. Ступай-ка к морю и налови рыбы.

Мальчик взял невод и отправился на берег моря. Там он закинул невод и, вытащив его, увидел маленькую трехцветную рыбку – золотисто-красно-синюю. Рыбка жалобно взглянула на мальчика и проговорила человеческим голосом:

– Пусти меня в море, мальчик! В награду я дам тебе волшебные ножницы: все, что ты ими ни вырежешь, будет настоящим.

Мальчик пожалел рыбку и отпустил ее в море.

В тот же миг в руках у него появились ножницы. Оглядевшись, мальчик увидел упавший с дерева большой желтый лист, поднял его и вырезал дворец. Вдруг дворец стал увеличиваться, расти, пока не поднялся выше окрестных холмов. Тогда мальчик набрал листьев – желтых, зеленых, красных, коричневых – и стал вырезать из них деревья и цветы. И вот вокруг дворца раскинулся цветущий сад.

Мальчик побежал домой и вырезал из бумаги одежду для матери, отца и себя. Облачившись в шелка и бархат, они отправились во дворец и зажили богаче всех соседей.

Много ли, мало ли времени прошло, только мальчик затосковал: ему так хотелось побегать на воле, а его не выпускали ни в лес, ни в поле, ни к морю, опасаясь, как бы рыбка не потребовала назад свои волшебные ножницы. Мать не позволяла ему дружить с детьми бедняков и постоянно твердила: «Береги новую одежду, не валяйся в песке! Не пачкайся, не делай того, не делай этого!»

Опостылела мальчику такая жизнь. Однажды ночью он потихоньку выбрался из своей комнаты, перелез через ограду и побежал к морю. На берегу мальчик громко крикнул:

– Рыбка, рыбка золотисто-красно-синяя! Где ты? Я пришел сказать тебе, что мне не нужен свой золотой дворец! Помоги мне, рыбка, верни прежнюю жизнь!

Наконец трехцветная рыбка выплыла и сказала:

– Пусть будет по-твоему, дружок! Ты теперь богат и знатен, но ведь богатство, не нажитое трудом, не приносит счастья и радости. Утром, когда взойдет солнце, брось ножницы в море, свистни три раза – и ты будешь счастлив, как прежде.

С первыми лучами утреннего солнца мальчик бросил ножницы в море, свистнул три раза – и от дворца не осталось и следа.

Когда он вернулся домой, на пороге старой лачуги стояла его мать. Она ждала сына и улыбалась своей прежней ласковой улыбкой.

Был во времена халифа, повелителя правоверных, Харуна ар-Рашида в городе Багдаде человек, которого звали Синдбад-носильщик. И был это человек, живший бедно, и носил он за плату тяжести на голове. И случилось, что в какой-то день он нес тяжелую ношу, – а была в этот день сильная жара, – и утомился Синдбад от своей ноши и вспотел, и усилился над ним зной. И проходил он мимо ворот одного купца, перед которыми было подметено и полито, и воздух там был ровный, а рядом с воротами стояла широкая скамейка. И носильщик положил свою ношу на эту скамейку, чтобы отдохнуть и подышать воздухом, и на него повеяло из ворот нежным ветерком и благоуханным запахом, и носильщик наслаждался этим, присев на край скамейки, и слышал он из этого помещения звуки струн лютни, и голоса, приводившие в волнение, и декламацию разных стихов с ясным смыслом, и внимал пению птиц, которые перекликались и прославляли Аллаха великого разными голосами, на всевозможных языках, и были то горлинки, персидские соловьи, дрозды, обыкновенные соловьи, лесные голуби и певчие куропатки.

И носильщик удивился в душе и пришел в великий восторг, и, подойдя к воротам, он увидел внутри дома большой сад и заметил там слуг, рабов, прислужников и челядь и всякие вещи, которые найдешь только у царей и султанов; и повеяло на него благоуханным запахом прекрасных кушаний всевозможных и разнообразных родов и прекрасных напитков. И он поднял взор к небу и воскликнул: «Слава тебе, о господи, о творец, о про-мыслитель, ты наделяешь кого хочешь без счета! О боже, я прошу у тебя прощения во всех грехах и раскаиваюсь перед тобой в моих недостатках. О господи, нет сопротивления тебе при твоем приговоре и могуществе, тебя не спрашивают о том, что ты делаешь, и ты властен во всякой вещи. Слава тебе! Ты обогащаешь, кого хочешь, и делаешь бедными, кого хочешь, ты возвышаешь, кого хочешь, и унижаешь, кого хочешь. Нет господа, кроме тебя! Как велик твой сан, и как сильна твоя власть, и как прекрасно твое управление! Ты оказал милость, кому хотел из рабов твоих, и владелец этого дома живет в крайнем благополучии, и наслаждается он тонкими запахами, сладкими кушаньями и роскошными напитками всевозможных видов. Ты судил твоим тварям, что хотел и что предопределил им: одни счастливы, а другие, как я, в крайней усталости и унижении». – И произнес:

 
О, сколько несчастных не знают покоя
И сладостной тени под сенью деревьев! Усилилось ныне мое утомленье,
Дела мои дивны, тяжка моя ноша. Другой же – счастливец, не знает несчастья,
И в жизни не нес он и дня моей ноши. Всегда наслаждается жизнию он,
Во славе и радости ест он и пьет. Все люди возникли от капли одной,
Другому я равен, и тот мне подобен. Но все же меж нами различие есть,—
Мы столь же различны, как вина и уксус. Но я говорю, не ропща на тебя:
«Ты – мудрый судья и судил справедливо».
 

А окончив произносить свои нанизанные стихи, Синдбад-носильщик хотел поднять свою ношу и идти, и вдруг вышел к нему из ворот слуга, юный годами, с красивым лицом и прекрасным станом, в роскошных одеждах. И он схватил носильщика за руку и сказал ему: «Войди поговори с моим господином, он зовет тебя». И носильщик хотел отказаться войти со слугой, но не мог этого сделать. Он сложил свою ношу у привратника при входе в дом и вошел со слугой, и увидел он прекрасный дом, на котором лежал отпечаток приветливости и достоинства, а посмотрев в большую приемную залу, он увидел там благородных господ и знатных вольноотпущенников; и были в зале всевозможные цветы и всякие благовонные растения, и закуски, и плоды, и множество разнообразных роскошных кушаний, и вина из отборных виноградных лоз. И были там инструменты для музыки и веселья и прекрасные рабыни, и все они стояли на своих местах, по порядку; а посреди зала сидел человек знатный и почтенный, щек которого коснулась седина; был он красив лицом и прекрасен обликом и имел вид величественный, достойный, возвышенный и почтенный.

И оторопел Синдбад-носильщик и воскликнул про себя: «Клянусь Аллахом, это помещение – одно из райских полей, это дворец султана или царя!» И затем он проявил вежливость и пожелал присутствующим мира, и призвал на них благословение, и, поцеловав перед ними землю, остановился, скромно опустив голову. И хозяин дома позволил ему сесть, и он сел, а хозяин приблизил его к себе и стал ободрять его словами, говоря: «Добро пожаловать!»

Потом он велел подать ему роскошные кушанья, прекрасные и великолепные, и Синдбад-носильщик подошел и, произнеся имя Аллаха, стал есть, и ел, пока не поел вдоволь и не насытился, а потом он сказал: «Слава Аллаху во всяком положении!»– и вымыл руки и поблагодарил присутствующих. «Добро пожаловать, – сказал ему хозяин дома, – день твоего прихода благословен. Как твое имя и каким ты занимаешься ремеслом?»– «О господин, – отвечал Синдбад, – мое имя – Синдбад-носильщик, и я ношу на голове чужие вещи за плату».

И хозяин дома улыбнулся и сказал ему: «Знай, о носильщик, что твое имя такое же, как мое, я – Синдбад-мореход. Но я хочу, о носильщик, чтобы ты дал мне услышать те стихи, которые ты говорил, стоя у ворот». И носильщик смутился и воскликнул: «Ради Аллаха, не взыщи с меня! Усталость и труд и малый достаток учат человека невежливости и неразумию». – «Не смущайся, – ответил ему хозяин дома, – ты стал моим братом. Скажи же мне эти стихи, они мне понравились, когда я услышал, как ты говорил их, стоя у ворот».

И носильщик сказал хозяину дома эти стихи, и они понравились ему, и он восторгался, слушая их.

«О носильщик, – сказал он, – знай, что моя история удивительна. Я расскажу тебе обо всем, что со мной было и случилось, прежде чем я пришел к такому счастью и стал сидеть в том месте, где ты меня видишь. Я достиг такого счастья и подобного места только после сильного утомления, великих трудов и многих ужасов. Сколько я испытал в давнее время усталости и труда! Я совершил семь путешествий, и про каждое путешествие есть удивительный рассказ, который приводит в смущение умы. Все это случилось по предопределенной судьбе, – а от того, что написано, некуда убежать и негде найти убежище.

Рассказ о первом путешествии

Знайте, о господа, о благородные люди, что мой отец был купцом, и был он из людей и купцов знатных, и имел большие деньги и обильные богатства, и умер, когда я был маленьким мальчиком, оставив мне деньги, и земли, и деревни.

А выросши, я наложил на все эту руку и стал есть прекрасную пищу и пить прекрасные напитки. Я водил дружбу с юношами и наряжался, надевая прекрасные одежды, и расхаживал с друзьями и товарищами, и думал я, что все это продлится постоянно и всегда будет мне полезно. И я провел в таком положении некоторое время, а затем я очнулся от своей беспечности и вернулся к разуму и увидел, что деньги мои ушли, а положение изменилось, и исчезло все, что у меня было. И придя в себя, я испугался и растерялся и стал думать об одном рассказе, который я раньше слышал от отца, – и был это рассказ о господине нашем Сулеймане, сыне Дауда (мир с ними обоими!), который говорил: «Есть три вещи лучше трех других: день смерти лучше дня рождения, живой пес лучше мертвого льва, и могила лучше бедности».

И я поднялся и собрал все бывшие у меня вещи и одежды и продал их, а потом я продал мои земли и все, чем владели мои руки, и собрал три тысячи дирхемов. И пришло мне на мысль отправиться в чужие страны, и вспомнил я слова кого-то из поэтов, который сказал:

 
По мере труда достигнуть высот возможно;
Кто ищет высот, не знает тот сна ночами.
Ныряет в море ищущий жемчужин,
Богатство, власть за то он получает.
Но ищет кто высот без утомленья,
Тот губит жизнь в бессмысленных стремленьях.
 

И тогда я решился и накупил себе товаров и вещей и всяких принадлежностей и кое-что из того, что было нужно для путешествия, и душа моя согласилась на путешествие по морю. И я сел на корабль и спустился в город Басру вместе с толпой купцов, и мы ехали морем дни и ночи и проходили мимо островов, переходя из моря в море и от суши к суше; и везде, где мы ни проходили, мы продавали и покупали и выменивали товары. И мы пустились ехать по морю и достигли одного острова, подобного саду из райских садов, и хозяин корабля пристал к этому острову и бросил якоря и спустил сходни, и все, кто был на корабле, сошли на этот остров. И они сделали себе жаровни и разожгли на них огонь и занялись разными делами, и некоторые из них стряпали, другие стирали, а третьи гуляли; и я был среди тех, кто гулял по острову.

И путники собрались и стали есть, пить, веселиться и играть; и мы проводили так время, как вдруг хозяин корабля стал на край палубы и закричал во весь голос: «О мирные путники, поспешите подняться на корабль и поторопитесь взойти на него! Оставьте ваши вещи и бегите, спасая душу. Убегайте, пока вы целы и не погибли. Остров, на котором вы находитесь, не остров, – это большая рыба, которая погрузилась в море, и нанесло на нее песку, и стала она как остров, и деревья растут на ней с древних времен. А когда вы зажгли на ней огонь, она почувствовала жар и зашевелилась, и она опустится сейчас с вами в море, и вы все потонете. Ищите же спасения вашей душе прежде гибели и оставьте вещи!» И путники услышали слова капитана и заторопились, и поспешили подняться на корабль, и оставили свои вещи и пожитки, и котлы, и жаровни. И некоторые из них достигли корабля, а некоторые не достигли, и остров зашевелился и опустился на дно моря со всем, что на нем было, и сомкнулось над ним ревущее море, где бились волны. А я был среди тех, которые задержались на острове, и погрузился в море вместе с теми, кто погрузился, но Аллах великий спас меня и сохранил от потопления и послал мне большое деревянное корыто, из тех, в которых люди стирали. И я схватился за корыто и сел на него верхом, ради сладости жизни, и отталкивался ногами, как веслами, и волны играли со мной, бросая меня направо и налево. А капитан распустил паруса и поплыл с теми, кто поднялся на корабль, не обращая внимания на утопающих; и я смотрел на этот корабль, пока он не скрылся из глаз, и тогда я убедился, что погибну.

И пришла ночь, и я был в таком положении, и провел таким образом один день и одну ночь, и ветер и волны помогли мне, и корыто пристало к высокому острову, на котором были деревья, свешивающиеся над морем. И я схватился за ветку высокого дерева и уцепился за нее, едва не погибнув, и, держась за эту ветку, вылез на остров.

И я увидел, что ноги у меня затекли и укусы рыб оставили на голенях следы, но я не чувствовал этого, так сильны были моя горесть и утомление. И я лежал на острове, как мертвый, и лишился чувств, и погрузился в оцепенение, и пробыл в таком состоянии до следующего дня. И поднялось надо мной солнце, и я проснулся на острове и увидел, что ноги у меня распухли, но пошел, несмотря на то, что со мной было, то ползая, то волочась на коленях; а на острове было много плодов и ручьев с пресной водой, и я ел эти плоды.

И я провел в таком положении несколько дней и ночей, и душа моя ожила, и вернулся ко мне дух мой, и мои движения окрепли. И я принялся думать и расхаживать по берегу острова, смотря среди деревьев на то, что создал Аллах великий, и сделал себе посох из сучьев этих деревьев, на который я опирался, и я долго жил таким образом.

И однажды я шел по берегу острова, и показалось мне издали какое-то существо. Я подумал, что это дикий зверь или животное из морских животных, и пошел по направлению к нему, не переставая на него смотреть; и вдруг оказалось, что это конь, огромный на вид и привязанный на краю острова у берега моря.

И я приблизился к нему, и конь закричал великим криком, и я испугался и хотел повернуть назад; но вдруг вышел из-под земли человек и закричал на меня и пошел за мной следом и спросил: «Кто ты, откуда ты пришел и почему попал в это место?»– «О господин, – отвечал я ему, – знай, что я чужестранец, и я ехал на корабле и стал тонуть вместе с некоторыми из тех, кто был на нем, но Аллах послал мне деревянное корыто, и я сел на него, и оно плыло со мной, пока волны не выбросили меня на этот остров».

И услышав мои слова, этот человек схватил меня за руку и сказал: «Пойдем со мной»; и я пошел с ним, и он опустился со мной в погреб под землю и ввел меня в большую подземную комнату, и потом он посадил меня посреди этой комнаты и принес мне кушаний. А я был голоден и стал есть, и ел, пока не насытился и не поел вдоволь, и душа моя отдохнула.

И затем этот человек начал расспрашивать меня о моих обстоятельствах и о том, что со мной случилось; и я рассказал ему обо всех бывших со мной делах от начала до конца, и он удивился моей повести.

А окончив свой рассказ, я воскликнул: «Ради Аллаха, о господин, не взыщи с меня! Я рассказал тебе об истинном моем положении и о том, что со мной случилось, и хочу от тебя, чтоб ты рассказал мне, кто ты и почему ты сидишь в этой комнате, которая находится под землей. По какой причине ты привязал того коня на краю острова?» – «Знай, – ответил мне человек, – что нас много, и мы разошлись по этому острову во все стороны. Мы – конюхи царя аль-Михрджана [Аль-Михрджан – искаженное «махараджа», по-индийски – царь. Островами Махараджи арабские географы иногда называют Яву и острова Малайского архипелага], и у нас под началом все его кони. Каждый месяц с новой луной мы приводим чистокровных коней и привязываем на этом острове кобыл, еще не крытых, а сами прячемся в этой комнате под землей, чтобы никто нас не увидел. И приходят жеребцы из морских коней [Морские кони – вероятно, гиппопотамы] на запах этих кобыл и выходят на сушу и осматриваются, но никого не видят, и тогда они вскакивают на кобыл и удовлетворяют свою нужду и слезают с них и хотят увести их с собой, но кобылы не могут уйти с жеребцами, так как они привязаны.

И жеребцы кричат на них и бьют их головой и ногами и ревут, и мы слышим их рев и узнаем, что они слезли с кобыл; и тогда мы выходим и кричим на них, и они нас пугаются и уходят в море, а кобылицы носят от них и приносят жеребца или кобылку, которые стоят целого мешка денег, и не найти подобных им на лице земли. Теперь время жеребцам выходить, и если захочет Аллах великий, я возьму тебя с собой к царю аль-Михрджану и покажу тебе нашу страну. Знай, что, если бы ты не встретился с нами, ты не увидел бы на этом острове никого другого и умер бы в тоске, и никто о тебе не знал бы. Но я буду причиной твоей жизни и возвращения в твою страну».

И я пожелал конюху блага и поблагодарил его за его милости и благодеяния; и когда мы так разговаривали, вдруг жеребец вышел из моря и закричал великим криком, и затем он вскочил на кобылу, а окончив свое дело с нею, он слез с нее и хотел взять с собой, но не мог, и кобыла стала лягаться и реветь. И конюх взял в руки меч и кожаный щит и вышел из-за дверей этой комнаты, скликая своих товарищей и говоря им: «Выходите к жеребцу!»– и бил мечом по щиту.

И пришла толпа людей с копьями, крича, и жеребец испугался их и ушел своей дорогой и спустился в море, точно буйвол, и скрылся под водой. И тогда конюх посидел немного, и вдруг пришли его товарищи, каждый из которых вел кобылу; и они увидели меня около конюха и стали меня расспрашивать о моем деле, и я рассказал им то же самое, что рассказывал конюху, и эти люди подсели ко мне ближе и разложили трапезу и стали есть и пригласили меня, и я поел с ними, а потом они поднялись на коней и взяли меня с собой, посадив меня на спину коня.

И мы поехали и ехали до тех пор, пока не прибыли в город царя аль-Михрджана, и конюхи пошли к нему и осведомили его о моей истории, и царь потребовал меня к себе. И меня ввели к царю и поставили перед ним, и я пожелал ему мира; и он возвратил мне мое пожелание и сказал: «Добро пожаловать!» – и приветствовал меня с уважением. Он спросил меня, что со мной было, и я рассказал ему обо всем, что мне выпало и что я видел, с начала до конца; и царь удивился тому, что мне выпало и что со мной случилось, и сказал: «О дитя мое, клянусь Аллахом, тебе досталось больше чем спасение, и если бы не долгота твоей жизни, ты бы не спасся от этих бедствий. Но слава Аллаху за твое спасение!»

И затем он оказал мне милость и уважение и приблизил меня к себе и стал ободрять меня словами и ласковым обращением. Он сделал меня начальником морской гавани и велел переписывать все корабли, которые подходили к берегу; и я пребывал около царя и исполнял его дела а он оказывал мне милости и благодетельствовал мне со всех сторон. Он одел меня в прекрасную и роскошную одежду, и я сделался его приближенным в отношении ходатайств и исполнения людских дел.

И я пробыл у него долгое время. Но всякий раз, когда я проходил по берегу моря, я спрашивал странствующих купцов и моряков, в какой стороне город Багдад, надеясь, что, может быть, кто-нибудь мне о нем скажет и я отправлюсь с ним в Багдад и вернусь в свою страну. Но никто не знал Багдада и не знал, кто туда отправляется, и я впал в смущение и тяготился долгим пребыванием на чужбине.

И я провел так некоторое время; и однажды я вошел к царю аль-Михрджану и нашел у него толпу индийцев. Я пожелал им мира, и они возвратили мне мое пожелание и сказали: «Добро пожаловать!» – и стали расспрашивать меня про мою страну, а я расспрашивал их про их страну, и они сказали, что их несколько разрядов. Среди них есть шакириты [Шакириты (искаженное «кшартии») – название одной из индийских каст (каста воинов)] (а это самый почтенный разряд), и они никого не обижают и никого не принуждают, и среди них есть люди, которых называют брахманами, и они никогда не пьют вина, но наслаждаются и живут безмятежно, развлекаясь и слушая музыку, и у них есть верблюды, кони и скот. И они рассказали мне, что народ индийцев разделяется на семьдесят два разряда, и я удивился этому крайним удивлением.