Текст книги "Черепашки-ниндзя против Разрушителя"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

  От такой шалости Микеланджело просто оторопел. Остальные же смущенно прятали глаза.

  Между тем Лили добралась уже до нательной майки, но невозмутимый Петерсон продолжал разглагольствовать о преимуществах существующей системы надзора.

–   Может быть, нам лучше выйти? – Микеланджело, который ничего не понимал, попытался прояснить ситуацию.

  Но тут неожиданно Петерсон умолк. Хотя нельзя сказать, что он замолчал. Он просто утих, словно магнитофон, у которого убрали звук.

  Еще какое-то время в ушах звучало дребезжание, которое очень быстро стало еле уловимым шепотом.

  Слегка порозовевшая Лили повернула к Микеланджело лицо.

–   Ну вот, это все, что я могу для вас сделать. Ведь он никогда не молчит.

  Микеланджело, который никак не мог понять косых взглядов и подмигиваний Джексона, воскликнул:

–   Да что тут, черт возьми, происходит?!

–   Штраф за употребление нецензурных выражений! – тут же проснулся блестящий металлический ящик, закрепленный на стене недалеко от выхода.

  Капитан Джексон расхохотался.

  Микеланджело почувствовал, как у него, образно выражаясь, поехала крыша.

–   Долго вы еще будете надо мной издеваться?! – разозлившись окончательно, закричал он.

–   Послушай, дружище, не кипятись!

  Черепашка снова ощутил на своем плече мощное дружеское похлопывание.

–   Просто для тебя то, где ты сейчас находишься – будущее, и обыкновенные для нас вещи, кажутся тебе чем-то фантастическим.

–   Да объяснили бы толком, вместо того, чтобы смеяться, – вступилась девушка за Микеланджело. – Понимаешь, – обратилась она к нему, – люди в нашем обществе стремятся к совершенству, а поэтому мы отказались от любых ситуаций, в которых человек может выглядеть в неверном свете. У нас родители отказываются ругать своих детей в воспитательных целях, учителя читают лекции из отдельной кабинки, общаясь с учениками так называемой односторонней связью. Они это делают для того, чтобы не видеть шалостей своих подопечных. И так повсюду. С детства у нас каждый человек усваивает, что он не имеет право причинять неприятности своему ближнему.

–   Блестяще! – похвалил Микеланджело. – Только я не понимаю, какое это может иметь отношение к...

–   Самое непосредственное, – перебила его девушка. – Ведь люди у нас при виде кнута брезгливо отворачиваются. Но ведь надо было что-то решать с начальниками, должны же существовать руководящие посты. Ведь сколько существуют люди на земле, столько существуют и начальники. Даже у пещерных жителей были вожди и старейшины, которые руководили всеми остальными. Поэтому и пришлось почти везде, где возможны конфликты, вместо начальников-людей, поставить начальников-роботов. Их единственная задача – сообщать неприятные новости. Только если обычные роботы достаются нам подешевле, и поэтому от живого человека их можно отличить без особого труда, то начальников делают отдельно. Над ними трудятся лучшие инженеры, их пытаются сделать максимально похожими на людей. Предполагается, что подчиненные даже и не знают, что ими руководит робот. Но это только так, – Лили неопределенно взмахнула рукой в воздухе.

–   Так и наш старик Джонатан, – похлопал Петерсона по плечу Джексон. – Он ходит, зудит, поучает, направо и налево раздает приказы, 24 часа в сутки!

–   Ну и как, слушаются его? – поинтересовался Микеланджело.

–   Да как тебе сказать! – пожал плечами Джексон. – Пожалуй, нет. Все больше посмеиваются втихомолку. За его спиной. Ну Лили-смельчак, – похвалил он девушку. – Она первая, кто рискнула убавить у него громкость. Если об этом узнает Общество защиты роботов или Братство биолюдей – у нас сейчас много подобных организаций, – то будет довольно крупный скандал.

  Тем временем Лили застегнула все пуговицы на груди у шефа и, заговорщики подмигнув остальным, вызвала ремонтную бригаду:

–   Господину Петерсону не здоровится! – ехидно хихикнула Лили в микрофон переговорного устройства.

  Компания тихих бунтовщиков деликатно изучала стены и прозрачный шестиугольник потолка, пока роботы-ремонтники грузили мистера Петерсона на четырехколесную тележку.

  Шеф полицейского управления даже в горизонтальном положении невозмутимо продолжал шевелить губами.

  Полицейские проводили взглядом ремонтников в белых медицинских комбинезонах, которые увезли шефа.

–   Ну теперь можем и поговорить! – встряхнула волосами Лили.

–   Погоди! – перебил ее Микеланджело. – Я что-то не совсем понимаю. Вы говорите, что все начальники – роботы?

–   Совершенно верно! – подтвердила девушка.

–   Тогда, прошу прощения, кто ты? – Микеланджело в упор посмотрел на Джексона.

–   Я – человек! – удивился негр.

–   Но ведь ты капитан? – не унимался Микеланджело.

–   А! – рассмеялся негр. – Да у нас все люди либо капитаны, либо лейтенанты.

–   А что, мелких званий не существует? – удивился Микеланджело.

–   Нет! – ответила девушка. – Все остальное выполняют роботы.

–   Понятно, – ответил Микеланджело. – Значит получается, что начальство – роботы и рядовые с сержантами – тоже роботы. А вы – как бы между ними. Начальство, дело понятное, руководит, рядовые, тоже ясно – выполняют работу, а что же тогда делаете вы? – спросил Микеланджело и посмотрел на людей.

–   Мы... – Лили попыталась ответить, но не нашла что сказать.

  Довольно долго тянулась неловкая пауза.

–   В этом-то и вся проблема! – заговорил капитан Джексон, который был уже в возрасте, и ему нечего было стыдиться и нечего терять. – В этом-то и вся проблема. У нас действительно крупные неприятности.

–   Так, понял! – оборвал его Микеланджело. – Надо поговорить. Но только не здесь! – взмолился он.

  Жуткий зал вызывал у него просто отвращение.

–   А что такое? – удивился один из полицейских, вместе с которыми пришел шеф полиции. – Разве в ваше время не было дизайна в стиле авангард?

–   В наше время было все! – отмахнулся Микеланджело. – Но это не значит, что все мне должно нравится. И вообще, мне просто хочется жрать!

–   Сейчас что-нибудь сообразим! – задумалась девушка.

–   Погодите! – оборвал ее Джексон. – Скоро должны прибыть твои друзья.

  Внезапно двери открылись и в комнату ввалились страшно возбужденные Донателло, Леонардо и Рафаэль.

–   Слава Богу! – облегченно вздохнул Микеланджело и с криком: «Ура! Мы снова вместе!» – бросился на шею Донателло, который шел впереди.

–   Жрать! – Вместо приветствия прорычал его друг, бешено вращая глазами. – Я семьдесят лет ничего не ел!

Глава 3. Деловая встреча

  Шредер следовал инструкциям, полученным от человека, который разговаривал с ним с экрана электронного мошенника. Не послушать его у него не было оснований, потому что доброе участие этого человека он сумел проверить на деле: благодаря его советам он с такой легкостью смог расправиться с роботами-полицейскими.

  Полковник уже довольно долго пробирался проходными дворами, блуждая и петляя по незнакомым улицам и переулкам. Вначале Шредер с трудом, но все-таки узнавал городские кварталы. Потом ему приходилось пробираться новыми районами, как сквозь чашу незнакомого леса.

  Улицы все больше искривлялись и сужались, пока дома не стали угрожающе накрениваться друг к другу.

  Шредер, уже порядком злой, вынужден был протискиваться боком, царапая спину о бетонные стены. Этот район давно был заброшен. Тут даже бродячих котов – этого непременного атрибута трущоб и помоек – не попадалось. И хотя квартал выглядел как самый обычный жилой район, Шредер не мог понять, откуда у него появилось ощущение, что здесь никто и никогда не жил: никогда тут не проходили прохожие, а чумазые дети не играли на тротуаре в догонялки или классики.

  Неприятный холодок пробежал по его спине, хотя Шредер и за две сотни баксов никому бы не сознался, что ему стало жутко.

  Со всех сторон нарядно глядели окна с кружевными занавесками. Двери повсюду были заперты, но почему-то казалось, что они начали постепенно распахиваться.

  Повсюду стояли намертво припаркованные автомобили.

  Шредер ежился и озирался.

–   Да это же просто театральные декорации! – смутное подозрение все более крепло.

  Когда-то в невообразимо далеком прошлом, – Шредеру тогда было года 3-4, – в школе его старшего брата устраивался спектакль в честь какого-то летнего праздника, кажется в честь каникул. Его брат должен был изображать какой-то овощ.

–   Я буду красным перцем! – гордо уточнял тот, снисходительно разъясняя младшему брату разницу в овощах и фруктах.

  Чудесная летняя погода приблизила место действия спектакля к реальности. Изображать живой огород школьникам разрешили в саду мистера Шредера. Это было очень давно, и полковник лишь по рассказам вспоминал то стертое десятилетиями время, когда он и его семья жили в уютном, чистом коттедже.

  Неожиданно в груди полковника пронзительно защемило ностальгическое чувство. Он вспомнил, он увидел себя на руках матери, а вокруг галдели школьные товарищи его старшего брата и соседи.

  Вместо занавеса (никто, впрочем, толком и не представлял, как должен выглядеть настоящий занавес) приспособили ширму из рисовой бумаги.

  Маленький Шредер, запихнув в рот большой палец, с серьезным видом таращился на облезлых павлинов и изображение пальм на банальной росписи.

  Наконец ширму убрали, но никакого чуда не произошло. Маленький Шредер научился говорить значительно позже, а тогда, вместо таинственного спектакля, он увидел их собственный сад, в котором скакали переодетые, в масках, дети.

  Тогда он обиделся и расстроено заорал. И ни погремушка, ни сладкий леденец не уняли его плача. Матери пришлось унести его в дом, но чувство фальши осталось на всю жизнь. Очень часто люди принимают пустышку за вещь с богатым внутренним содержанием, а ожидание чуда всегда подводит тебя, преподнеся вместо этого удар в спину.

  Но самое плохое, что ты уже взрослый, и нет того, кто держал бы тебя на руках.

  Этот город, который распростерся вокруг, тоже врал. Он был словно мертвец, над которым поработал гример, наложив на мертвую плоть краски.

  Шредер уже даже не оглядывался по сторонам. Улица раздвинулась, и он уже просто бежал по асфальту, зажав уши ладонями.

  Никогда и нигде, даже в подземных трубах и каналах, не могла быть такая звенящая тишина.

–   Все! Я больше не могу! – Шредер упал на колени и погрозил кулаками нависшей серой громаде.

–   Перестаньте! Я вас прошу перестаньте! – заорал он задыхаясь.

  В ту же секунду одна из стен ближайшего к Шредеру здания шевельнулась, и он с ужасом увидел, как легко она смялась и упала на асфальт, оказавшись обыкновенным куском раскрашенного картона.

  Он зажмурился и скорчился, ожидая неминуемого удара. В эту секунду он был одинокий, как никогда.

–   Полковник Шредер? – неожиданно услышал он над собой спокойный голос.

–   Что? – вздрогнул Шредер, поднимая голову.

  Знакомое по экрану электронного автомата лицо, глядело на него из салона шикарного аэрокара.

–   У меня к вам, мистер Шредер, деловое предложение, – прищурился незнакомец и тут же сделал приглашающий жест рукой. – Садитесь.

–   Какого черта? – насторожился Шредер, косясь на прямоугольник пространства, где минуту назад стояло высотное бетонное здание, а теперь мягко зеленел луг с редкими кудрявыми деревцами.

  Но вдруг, испугавшись одиночества и боясь снова остаться единственным актером среди всех этих жутких декораций, он без колебаний последовал приглашению.

  Аэрокар Стива Мендера, ослепляюще роскошный, чуть полз в полуметре над поверхностью, лавируя в узких кривых улицах. Здания по-прежнему гостеприимные, стали мало помалу редеть.

  Теперь все чаще бросались в глаза явные недоделки: сквозь имитацию панелей рваными пятнами проступала фанера, кое-где наспех прикрытая рекламными щитами.

  Мистер Мендер прикусил ус и искоса поглядывая на Шредера: судя по виду того, исполнитель высокой миссии особым интеллектом не блистал. А Мендеру было неприятно думать, что простую месть, идею которой он вынашивал долгие десятилетия, осуществит этот человек с туповатым взглядом и грубым каркающим голосом.

  Наконец аэрокар вырвался из объятий города. Дорога распрямилась, и аппарат набрал скорость.

  Мендер приоткрыл боковое окно, и ветер ворвался в салон, принося свежесть.

  Вдали блестели белым мрамором куполообразные постройки, оттененные густыми деревьями. Аэрокар приземлился возле ажурной решетки. К машине тут же поспешил толстяк в цветастой рубахе навыпуск, немного коротковатых штанах и с дурацкой угловатой прической на голове.

–   А теперь, черт побери, куда вы меня притащили? – Шредер хотел произнести это грозно и независимо, но пересохшее горло пропустило лишь слабый хрип.

  Мистер Мендер внушал Шредеру неизъяснимый ужас, как огромный удав, который, поблескивая чешуйчатой шкурой, мирно свернулся возле его ног и, до поры до времени, не обращал на него никакого внимания.

  Шредер вжался в кресло, чувствуя как по спине его стекает липкий пот.

  Стив Мендер закурил длинную белую сигарету с широким золотым ободком возле фильтра, но предлагать Шредеру не стал. Наконец толстяк докатился до решетки. Его жирная липкая лапа совпала с прозрачным отпечатком ладони, и решетка пропустила аэрокар внутрь.

–   Ну, а теперь можете задавать вопросы, – мистер Мендер, одернув брюки, сел на траву и выпустил кольцо густого сизого дыма.

  Шредер выполз из кабины и нерешительно затоптался возле него.

  Толстяк расстелил прямо на траве скатерть и тут же соорудил небольшую закуску. Так что все это сомнительное мероприятие стало напоминать этакий небольшой пикничок.

  Шредер лихорадочно перебирал в голове – с чего бы это ему устраивали столь радушный прием. Но мысли его опередил Стив Мендер.

–   Скажите, сколько вы берете за убийство? – прямо в лоб спросил он.

  Шредер подумал, что ему послышалось. Но пожилой мужчина, надкусив бутерброд с ветчиной, стал спокойно жевать.

  На шутника он не был похож.

–   Вы что издеваетесь? – спросил Шредер. – Вы за кого меня принимаете?

–   Но ведь вы же убивали? – вскинул на Шредера свои пронзительные глаза мистер Мендер.

–   Да, я убивал! – отрезал Шредер. – Но, никогда не был грязным наемным убийцей.

–   Но ведь вы бы могли убить? – снова спросил Мендер, сверля его своими колкими глазами.

–   Да, я мог бы убить! Кого угодно! И даже вас, вот прямо здесь и сейчас.

  При этих словах Шредера противный толстяк испуганно взвизгнул и поднес к своему обрюзгшему лицу пухленькие ручки.

  Мистер Мендер презрительно усмехнулся.

–   И что это даст вам?

  Шредер промолчал, не найдя, что ответить.

–   Запомните, господин полковник! – обратился к нему Стив. – Вы попали в будущее, а здесь никто не производит бесполезных и дурацких действий. Время эмоций прошло бесследно, мистер Шредер. А раз уж вы попали к нам, вам придется принимать наши правила игры, – развел он руками.

  Слова старика просто взбесили Шредера, но он решил не подавать виду.

–   А что вы можете мне предложить? – спросил Шредер. – Деньги, как я уже успел понять, у вас нынче не в ходу.

  Мендер помедлил, что-то прикидывая про себя.

–   Власть! – коротко бросил он одно единственное слово, как будто необглоданную кость голодной собаке.

  Он надеялся полюбоваться эффектом, который произведет его слово, но, к удивлению, Шредер расхохотался.

–   Да вы просто шутник, мистер Мендер! – сквозь смех с трудом, проговорил тот. – Я же не мелкий вонючий политикан, мечтающий поудобнее устроить свою задницу в теплом уютном кресле муниципального совета. Так что засуньте себе эту власть...

  Желваки заходили на скулах Стива Мендера. Впервые за много лет он споткнулся. Несмотря на то, что он считал себя пресытившимся всем и вся, в глубине души тщееславие буквально переполняло его при мысли, как велики границы всемогущества Стива Мендера.

  Он не был глупым человеком, а потому прекрасно понимал, что в принципе, где-то там в глубине это было обманом самого себя. Бремя, взваленное им на плечи – бремя, за которое толпа должна быть благодарна ему, – обман, мираж.

  Но при всем при этом, Стив Мендер никогда и никому не уступил бы штурвал власти по собственной воле. Штурвал можно было бы взять, лишь перешагнув через труп Мендера.

  И вот нашелся человек, который презрительно, будто растер плевок подошвой ботинка, отшвырнул от себя предложение, за которое, как казалось мистеру Мендеру, любой смертный должен был ухватиться.

  Зато Шредер снова обрел уверенность в себе. Его перестали пугать зловещие театральные декорации и неизвестность. Только что он убедился – ничего вокруг не изменилось.

  А поэтому Шредер преспокойненько подсел к скатерти и стал жадно пожирать ветчину, сворачивая ее по несколько ломтиков в трубочку и запивая гигантскими глотками минеральной воды.

  Мендер оказался таким же как все. В его жилах вяло текла жидкая стариковская кровь, и Шредер не прочь был бы проверить, насколько крепок у этого старика череп.

  Ну а слуга – толстяк, мог вызвать разве что скептическую усмешку. Он бы сразу грохнулся в обморок, замахнись на него Шредер мощным кулаком.

  Шредер за угол ухватил скатерть, нагло потянул ее на себя и вытер губы. После этого он еще раз глотнул из бутылки – вода была тепловатой и чуть горькой на вкус.

  После этого он рывком вскочил на ноги и зашагал прочь, нещадно топча тяжелыми ботинками нежно-зеленую траву.

–   Что же вам надо? – услышал он отчаянный крик за своей спиной.

  Шредер обернулся:

–   Вы просчитались, мистер! Я не платный киллер! И мне не нужна власть над этим поганым городишкой!

–   А что же вам нужно? – переспросил Мендер.

–   Мне нужна полная власть! – внезапно зарычал Шредер, округлив свои глаза, и бешено вращая зрачками. – Я хочу быть властелином мира, властелином Вселенной, – пена сорвалась с уголков его рта. Он стоял посреди лужайки, и дикие вопли вырывались из его глотки. – Я хочу быть Повелителем! Властелином! – визжал он, брызжа слюной.

  Мистер Мендер спрятал усмешку: этот дегенерат оказался куда глупее, чем он предполагал.

–   И оружие! – продолжал вопить Шредер. – Мне нужно много оружия.

–   Принимается, мистер Шредер! – попытался остановить разгорячившегося маньяка Стив Мендер.

–   Кроме оружия! – тонко пропищал толстяк.

  Даже увлеченный Шредер не смог не отметить про себя, что у человека такой комплекции очень детский голосок.

–   Он прав, мистер Шредер! – развел руками Стив Мендер. – Об оружии вам придется позаботиться самому. Оружие, к сожалению, осталось лишь в городском историческом музее.

–   Там есть охрана? – оживившись, спросил Шредер.

–   Нет! – мягко прикоснулся к его плечу Стив Мендер. – Вам следует привыкнуть к тому, что в нашем городе нигде нет никакой охраны, кроме роботов.

–   Разве что на подземных уровнях... – влез толстяк.

  Но Мендер цыкнул, испепеляя своего слугу взглядом.

  Шредер тут же отметил этот факт, но не подал виду.

–   А теперь!.. – трясущимися руками Стив Мендер полез во внутренний карман своего двубортного пиджака; он достал из добротного пакета старую фотографию. С нее на Шредера смотрел худосочный мужчина с жидкой бородой, длинными волосами и круглыми очками на большом торчащем носу.

–   А этого за что? – искренне удивился Шредер.

–   Есть за что! – и в голосе Мендера появились холодные металлические нотки.

–   А, к черту! Это и не мое дело! – подытожил дискуссию Шредер, еще раз всмотревшись в фотографию.

  Она, очевидно, была когда-то сделана для документов и после сильно увеличена.

Глава 4. Знакомство с хипперами

  Кафе, куда направилась компания, косым углом выходило на улицу. У входа, мило улыбаясь и кланяясь, демонстрировала длинные розовые ножки юная девица с высокой светлой гривой волос.

–   Удивительно! – воскликнул Микеланджело, проходя мимо нее. – Семьдесят лет прошло, а мода почти не изменилась.

–   О, да! Эта мода! – раздраженно откликнулась Лили Хейли. – Она постоянно бросает вызов нашему обществу. Если преступность нам искоренить удалось, то с модой бороться практически невозможно.

  А девушка уже не обращала внимания на странных посетителей и улыбалась, не забывая кланяться вкатывающемуся в кафе семейству: мужчине и повисшим на нем жене и двум перекормленным деткам.

–   А тетя что, гимнастику делает? – наивно поинтересовалась девочка.

  Мамаша что-то прохрипела в ответ, пропихивая свое чадо вперед.

  Черепашки и их спутники нашли свободный столик и поудобнее расселись за ним.

  Обстановка кафе удивила черепашек своей необычностью. Рядом с хрустящей скатертью соседствовали дешевые алюминиевые ложки. В остальном все было как и прежде. Только пол нуждался в починке, как впрочем и закопченные стены.

–   Что будете есть? – Лили постаралась, чтобы размороженные чувствовали себя как в прошлом.

–   Да, если можно, что-нибудь консервированное! – с опаской проводили герои-ниндзя официанта, ловко дефилирующего между столиками с подносом в руках.

  На нем стояли тарелки из нержавейки с какой-то ядовито-желтой смесью, украшенной листочком петрушки. На лицах черепашек скользнула тень недоверия.

–   Это лучшее кафе в городе! – обиделась Лили.

  Тогда друзья решили не сопротивляться.

  В конце концов, смерть есть смерть. И она ничуть не страшнее отварной колбасы.

  Пока капитан Джексон, как старший по званию, сыпал гастрономическими терминами, черепашки, озираясь по сторонам, с интересом изучали это, не вызывавшее у них доверия, заведение.

  Видимо был час ленча.

  Служащие и секретари-референты, как оценили посетителей друзья, кто наспех, а кто основательно, поглощали блюдо за блюдом. Никто не перешучивался, не разговаривал, даже просьб передать соль или специи черепашки не слышали.

  Семейство, с которым ниндзя столкнулись при входе, чинно уписывало что-то, уместившееся в миниатюрных пиалах.

  Спутники черепашек довольно долго пытались не мешать им, изучая скатерть на столе, но первым не выдержал Джексон.

–   Простите, ребята! – шепнул он, наклонившись над прибором. – Времена сильно изменились, теперь глазеть или разговаривать друг с другом – верх неприличия.

–   Может, и друзей иметь у вас верх неприличия? – недовольно воскликнул Леонардо.

  Черепашки тут же поддержали его одобрительными взглядами.

  Неожиданно со стороны улицы, послышался странный рев и грохот. Звуки эти показались черепашкам очень знакомыми. Но когда друзья увидели через стеклянные стены кафе группу людей на страшных черных мотоциклах со снятыми глушителями, они страшно удивились. Увидеть в будущем этих ископаемых динозавров было для них просто неожиданным.

  Мотоциклисты все были волосатые и бородатые, одетые в черные кожаные куртки. На них также были высокие сапоги, сплошь усеянные блестящими заклепками и шипами.

–   Хипперы! Хипперы! – зашушукались посетители, однако никто из них не тронулся с места.

  Сметая все на ходу, не притормаживая, мотоциклисты с ходу влетели в помещение. Мотоциклы могучими таранами врезались в преграды; будь то витрина, стол, стул или человек.

  Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Но люди все равно продолжали делать вид, что ничего не происходит. И только черепашки вскочили из-за стола, сжав кулаки.

  Мотоциклисты, побросав своих железных коней, рассыпались по залу.

  Командовал ими заросший мужчина лет тридцати. Умные глаза на худом лице и университетский выговор выдавали в нем человека образованного. Он использовал стойку бара как постамент и с сего командного пункта раздавал своей шальной братии распоряжения, координируя действия банды.

  Соратники бородатого рассыпались по залу, забежали за стойку и стали наполнять свои огромные сумки бутылками, банками, пакетами, высыпали в них содержимое картонных коробок.

  Прямо из-под носа посетителей они выхватывали съестное и напитки.

  Из погреба уже тащились два придурка – они с трудом тянули неподъемный ящик с отборным виски.

–   Стоять! – рявкнул на них главарь. – Берите только еду.

  Как ни странно, те тут же кинули ящик. Но изобразив, что уходят, и, выйдя из поля зрения главаря, тут же вернулись назад и стали запихивать бутылки за пазуху.

  Черепашки переглянулись и тут же с криком «Банзай!» каждый сделал сальто назад.

  Еще не понимая, кто прав, кто виноват, они принялись со всем умением молотить наглых грабителей. Те оказались намного слабее, чем можно было предположить, учитывая их угрожающий внешний вид.

  Волосатики отлетали при малейшем прикосновении и валялись на полу, корчась и завывая.

  Черепашки вдоволь повеселились. Семьдесят лет они пролежали без движения и, наконец, энергия их нашла выход. Эта была тренировка и бой одновременно. Друзья разминались и разогревались.

  Снова начинали чувствовать свое тело, налаживая полный контакт между мышцами и волей.

  Друзья носились по кафе, как молнии. Предводитель бандитов сразу же сообразил, что им не справиться с этими четырьмя странными существами.

–   Уходим! – громко скомандовал он. – Все уходим!

  Волосатики, с трудом доползая до своих валявшихся на полу мотоциклов, заводили двигатели, и с ревом выносились на улицу.

  Черепашки пытались им помешать. Разгоряченный Донателло схватил одного из бандитов за шкирку и притянул к себе.

  Неожиданно вместо выражения ярости, он увидел в глазах парня страх и отчаяние. Лицо было бледное, как будто его никогда не касались солнечные лучи, глаза – выцветшие и прозрачные, обрамленные большими синими кругами запавших глазниц.

–   Отпустите меня, пожалуйста! – взмолился мотоциклист.

  При этих словах боевой пыл у Донателло, улетучился как пар из открытого чайника.

–   Зачем вы все это делаете? – по инерции грозно спросил Донателло.

–   Хочется есть! – ответил парень. – У меня там, – он опустил глаза в пол,– двое детей, они плачут голодные.

–   Уходи! – Донателло отпустил его и повернулся к своим товарищам. – Остановитесь!

–   В чем дело? – возбужденно вскрикнули черепашки.

–   Потом объясню!

  Тем временем последние мотоциклисты оседлали свои машины и ринулись прочь. Еще некоторое время завывания моторов без глушителей терзали барабанные перепонки черепашек.

  Все остальные посетители как ни в чем не бывало дожидались, пока роботы-официанты наведут порядок, уберут битое стекло и принесут новые приборы.

  Но это было не все. Один из мотоциклистов, который неудачно врезался в стойку, и на полной скорости сильно ударился грудной клеткой, теперь, неловко скрючившись, лежал на полу, недалеко от своего заглохшего мотоцикла.

  Подбородок парня был перемазан кровью. Возможно, у него были повреждены внутренние органы.

  Патлатый тихонько скулил, безнадежно и жалобно.

  Но все посетители делали вид, что это их не касается.

–   Вы животные! – вырвался крик у Леонардо. – У вас на глазах человек подыхает, а вы спокойненько жрете свою тюрю, – рявкнул он не щадя глотки.

–   Молчи! Не вмешивайся. Иначе – криогенная установка, – зашипел на него капитан Джексон, который осмелился вскочить из-за стола. – И это не самое страшное, что может наше дурацкое общество придумать в наказание.

–   Дурацкое? – удивился Микеланджело. – Ведь вы так его расхваливали недавно.

–   А что делать? – зашептал Джексон, округлив глаза. – Тут за каждым твоим шагом наблюдают десятки видеокамер и каждое твое слово записывается на магнитофон.

–   Тише, вы, да тише! – испуганно зашептала Лили, которая тоже подбежала к ним. – В нашем обществе каждый должен заниматься своим делом. Что будет, если доктор...

–   Начнет делать работу полицейских? – зло воскликнул Рафаэль. Он с ужасом оглянулся и посмотрел на собравшихся вокруг людей: сколько б лет песок не засыпал развалины, битый камень и ржавый штырь проступают наружу.

  Теперь черепашки прекрасно узнали людей и узнали мир, в котором они очутились.

–   «Ничто не вечно под луной!» – когда-то глубокомысленно изрек некий мудрец. – Кроме человеческого стада, – процедил сквозь зубы Донателло и, отшвырнув офицеров, двинулся к парню, который лежал невдалеке.

  Тот уже не стонал, обреченно зажмурившись. Рафаэль платком обтер парню лицо и осторожно расстегнул одежду.

  Тот встрепенулся.

–   Тебе еще повезло, – Рафаэль ощупал ребра. – Ребята, помогите! – обратился он к своим друзьям. – Ему нужно наложить тугую повязку.

  Парень тут же пришел в себя, широко открыв глаза.

  Но тут черепашки подумали, что он просто спятил.

–   Бросьте, уйдите! – попытался отбиться слабыми руками волосатик. – Ведь вас упекут в криоген. Да вы просто сумасшедшие.

  Правда в это время у кафе, вызванный неизвестно кем, скорее всего роботом-администратором, опустился аэрокар с красным крестом на борту.

  Мужчины в белых балахонах, из-под которых выглядывали синие брюки, профессионально уложили парня на носилки. И безмолвно прошествовали через зал к своей скорой помощи.

  Кто-то тронул Рафаэля за плечо. Он резко повернулся, готовый ударить. Перед ним стояла Лили Хейли и чуть не плакала. Зеленые изумруды ее глаз покрылись туманной пеленой, но девушка старательно сдерживала слезы.

–   Черепашки! Друзья! Нам необходимо уйти, на вас обязательно донесут!

–   Да что тут, черт возьми, происходит? – разозлился Леонардо.

  Нелепость и дикость ситуации, в которой оказалось несколько десятков посетителей, черепашек не волновала. Но сами они не терпели и терпеть не собирались ни голодных маньяков на мотоциклах, крушащих все на своем пути, ни добропорядочных граждан свободной страны, на глазах которой ты можешь преспокойно умереть и никто даже не обратит на тебя внимания.

–   Это все стремление к «абсолюту»! – шмыгала носом девушка.

–   А эти кто такие? – спросил Микеланджело, показывая на парня на носилках.

–   А это – никто! – вмешался в разговор капитан Джексон.

–   Как никто? – удивился Рафаэль.

–   Так никто! Их просто не существует, – по-идиотски округлил глаза Джексон. – Понимаешь, в этом мире, все что не соответствует моральным нормам как бы не существует. Ну, понимаешь, это как будто рассказ из книжки про хорошее воспитание. Ну, например, про учтивых людей, которые не видят разлитый на столе соус. Насилие, смерть, грабеж, голод, это тот же соус, который не принято замечать. Потому что в нашем счастливом обществе – все эти вещи... не существуют, – снова округлил глаза Джексон. – Вы понимаете?

  Это дурацкое выражение его лица доконало черепашек.

–   Не понимаю!– рявкнул Донателло. – И понимать не собираюсь. Пусть вы все тут трижды моральные, но на моих глазах крошить, ломать и спокойно умирать никто не будет.

–   И именно ради этого вас разморозили, – неожиданно мягко проговорила Лили.

  Черепашки удивленно посмотрели на девушку. Наконец-то перед ними не офицер полиции, а добрая и сердечная подруга.

–   Вот теперь ты очень похожа на Эйприл О'Нил! – вырвалось у Микеланджело.