Текст книги "Убийца, ваш выход! Премьера"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Это я вас должен благодарить за то, что согласились составить мне компанию. Мне еще предстоит покорпеть за пишущей машинкой, прежде чем отправиться на боковую.

– Что за нужда, отчего вдруг такая срочность?

– Да ведь у меня в руках сенсационный материал.

– Вот что, молодой человек, прежде чем нести свою муру в редакцию, покажите ее утром мне.

– Это уж слишком, мистер Аллейн, вы не имеете права!..

– Еще как имею! Я мог давно прогнать вас отсюда – констебль не впустил в театр целую ораву ваших собратьев.

– Не вставляйте мне палки в колеса – такая удача выпадает репортеру не часто.

– Жду вас утром в моем кабинете, сэр.

– Увы, придется подчиниться произволу.

Аллейн, собрав своих людей, направил их к служебному выходу. Софиты погасли.

– Последнее затемнение! – раздался во мраке веселый возглас старшего инспектора.

В «Единороге» воцарилась тишина, по сцене теперь будто разгуливали призраки, персонажи давно забытых спектаклей. Найджела тяготило какое-то мрачное ощущение – это чувство знакомо тем, кто проникает в оставленный жильцами дом. Где-то на колосниках скрипнул канат, ветерок зашуршал парусиновыми полотнищами.

– Пойдем отсюда, – сказал журналист.

Аллейн включил карманный фонарик, и они побрели по коридору к выходу. Оказавшись в проулке, Найджел с удовольствием вдохнул прохладный воздух. Полицейские говорили что-то ночному сторожу. Поодаль стояли двое молодых людей, в которых Найджел признал коллег-репортеров.

– Минутку! – остановил его возглас Аллейна. – Взгляните-ка вон туда.

– Господи милосердный! – воскликнул Найджел. – Он мертв?

– Нет, просто спит как убитый. Не помните его имени?

– Блэйр, – подсказал сторож.

– Проснитесь, Блэйр! – нагнулся над прикорнувшим вахтером Аллейн. – Занавес опущен, все разошлись по домам.

ГЛАВА 10
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

К девяти часам утра Найджел закончил отчет об убийстве для своей газеты. Он предупредил редактора по телефону, и тот, поворчав, согласился подержать место на первой полосе, пока Аллейн не завизирует материал. В других утренних газетах о трагическом происшествии в «Единороге» сообщали крупно набранные заголовки, но фактической информации в них был минимум. Найджел помчался в Скотланд-Ярд и застал своего друга в довольно покладистом настроении, на что, по правде говоря, не рассчитывал. Найджел в своем репортаже особо подчеркивал, что при всей трагичности обстоятельств Феликс был лишь невольным исполнителем чужой воли. Аллейн не стал этого оспаривать и не подверг статью Найджела даже малейшей цензуре, сохранив целиком описание взаимоотношений Сюрбонадье, Гарденера и мисс Воэн, намек на скорую помолвку, а также личные впечатления о событиях на сцене и за кулисами.

– Я ждал от вас худшего, – признался старший инспектор. – Можете печатать. Вы должны теперь возвращаться в редакцию?

– Не обязательно, – ответил Найджел. – Меня здесь дожидается рассыльный из газеты.

– Прекрасно, побудем вместе. Пожалуй, мы можем себе позволить по кружке «Бозвелла».

– Не рановато ли, инспектор, почивать на лаврах? Я только отлучусь на минутку – отправлю материал в редакцию.

Отослав мальчишку-рассыльного на Флит-стрит, Найджел вернулся в кабинет старшего инспектора. Аллейн разговаривал с кем-то по телефону.

– Хорошо, хорошо! – повторял он в трубку, подмигивая Найджелу. – Увидимся через двадцать минут.

И он повесил трубку, недовольно буркнув:

– Крайне неприятный джентльмен.

– Зачем же иметь с такими дело?

– Осведомитель, вернее мечтает им стать.

– Кто он?

– Лакей мистера Сэйнта. Наберитесь терпения – скоро он будет здесь.

– Я готов ждать хоть вечность! – с энтузиазмом воскликнул Найджел. – Как продвигается расследование, инспектор?

– В этом деле сам черт ногу сломит, – пожаловался Аллейн.

– Я тоже все время думаю о случившемся, – признался другу Найджел, – даже оставил любительское досье.

– Боюсь, вы толком не знаете, что такое «досье». Тем не менее дайте взглянуть на плод ваших усилий.

Найджел протянул Аллейну несколько напечатанных на машинке листков.

– Это стенограмма, которую я по вашей просьбе вел.

– Спасибо, дружище. Теперь давайте ваше резюме. Оно может пригодиться – у меня самого нет способностей к таким вещам.

Найджел, боясь подвоха, подозрительно глянул на инспектора, Аллейн был как будто совершенно серьезен. Закурив трубку, он погрузился в чтение того, что журналист озаглавил следующим образом:

«Убийство в «Единороге»

I. Обстоятельства. Сюрбонадье застрелен Гарденером из револьвера, используемого в спектакле в качестве реквизита. Согласно показаниям заведующего сценой и бутафора, фальшивые патроны, один из которых был поврежден, положены в ящик письменного стола непосредственно перед началом той картины, по ходу которой Сюрбонадье заряжает оружие. Найденные в суфлерской песчинки как будто подтверждают эту версию».

– Песчинки обнаружены также и в верхнем ящике письменного стола, – оторвал глаза от бумаги Аллейн.

– Вот как? Еще одно веское подтверждение!

Аллейн продолжал чтение:

«Бутафор утверждает, что один из фальшивых патронов в тот вечер разлетелся на части при падении на пол. Если бутафор не лжет и они с Симпсоном не в сговоре, то «пустышки» действительно лежали в верхнем ящике непосредственно перед началом сцены. Убийца подменил их на боевые патроны во время затемнения, которое длилось четыре минуты. Он действовал в перчатках. Подменив патроны в верхнем ящике на боевые, он переложил «пустышки» в нижний ящик, а затем избавился от перчаток. Пару серых лайковых перчаток нашли в сумке, висевшей на подлокотнике кресла. Сюрбонадье достал патроны из верхнего ящика стола и зарядил револьвер. По ходу следующей сцены, Гарденер вырвал револьвер из рук Сюрбонадье и выстрелил в Артура в упор. Все вложенные в револьвер патроны оказались боевыми.

Благоприятный случай. Каждый из тех, кто находился за кулисами, имел возможность подменить патроны: мисс Макс, мисс Эмералд, сам Сюрбонадье и заведующий сценой. Но во время затемнения это могли без труда проделать и другие: мисс Воэн, Барклей Крэммер, Говард Мелвилл, мисс Димер, костюмеры, рабочие сцены и прочие.

2. Мотивы. Каждого из потенциальных преступников следует рассматривать в этой связи отдельно.

Мисс Эмералд. Она находилась на сцене. У нее произошла размолвка с Сюрбонадье. Симпсон и Сузан Макс видели, как она подходила к письменному столу, даже облокачивалась на него. Мотив неизвестен, однако она ссорилась с покойным.

Мисс Эмералд – близкий друг Джекоба Сэйнта, дяди Сюрбонадье.

Мисс Макс. Была на сцене. В ее сумке оказались перчатки. Не подходила к письменному столу во время затемнения и при зажженных софитах. Мотив – неизвестен.

Заведующий сценой. Был на сцене. Держал в руках фальшивые патроны. Мог незаметно приблизиться к столу во время затемнения. Мотив – неизвестен.

Хиксон. Вручил «пустышки» Симпсону. Имел свободный доступ к письменному столу после затемнения. Подозрительно вел себя после убийства. Уронил на сцену люстру. Прятался на колосниках. Сокрыл тот факт, что «пустышки» лежат в нижнем ящике. Мотив – помолвлен с Трикси Билд. Сюрбонадье домогался ее. Бутафор контужен при артобстреле.

Стефани Воэн. Находилась в своей артистической уборной. Утверждает, что с ней там была и Трикси Билд, ее костюмерша, но не все время. Говорит, что побывала в уборной Гарденера и оставалась там, пока вновь не включили свет. Мотив – Сюрбонадье, страстно ее любивший, угрожал ей. Она, вероятно, опасалась, что он порочит ее в глазах Гарденера, с которым помолвлена.

Феликс Гарденер. Произвел роковой выстрел. Револьвер – его собственный. Признает, что был на сцене во время затемнения. Утверждает, что кто-то наступил ему на ногу. Предоставил бутафору боевые патроны, из которых тот извлек порох. Мотив – угрозы Сюрбонадье в адрес мисс Воэн.

Барклей Креммер, Далей Димер, Говард Мелвилл – смотрите доклад Фокса».

Аллейн снова вскинул глаза.

– Так вы не знаете? Во время затемнения Мелвилл и Крэммер находились вместе в комнате последнего. До этого Мелвилл наведался на сцену. Мисс Димер из соседней комнаты слышала их голоса. Я впишу это в ваше резюме.

И Аллейн стал читать дальше.

«…смотрите доклад Фокса. Мотивов – никаких, помимо того, что Барклей Крэммер испытывал к покойному профессиональную ревность.

Трикси Бидл. Помогала мисс Воэн, однако сказала Фоксу, что все время, пока не горел свет, была с отцом в костюмерной. Могла пройти туда из уборной Стефани. Мотив – вероятно, покойный соблазнил ее, и она боялась, что Артур расскажет об этом Хиксону, с которым она помолвлена.

Бидл. Отец Трикси. Заявил Фоксу, что вместе с дочерью находился в костюмерной, но сначала они встретились в коридоре. Мотив – приставания Сюрбонадье к Трикси.

Старик Блэйр. Вахтер у служебного входа. Причастность к убийству практически исключена.

Джекоб Сэйнт. Владелец театра. Был за кулисами до начала спектакля. Дядя убитого. Они ссорились. Предположительно лайковые перчатки принадлежат ему. Гарденер запомнил необычный запах, исходивший от того, кто наступил ему на ногу. Сэйнт пользуется редкими духами. Мотив – неизвестен, за исключением ссоры по поводу распределения ролей.

Вспомогательный персонал. Все находились в реквизитной.

Некоторые замечания и дополнительные подробности. Восклицание Джанет Эмералд: «Это не ты! Они не посмеют тебя в этом обвинить!» – при появлении Сэйнта. Бутафор вел себя подозрительно. Говорила ли правду мисс Воэн? Возвращался ли Сэйнт за кулисы? На вечеринке после премьеры Барклей Крэммер выказал резкую неприязнь к Сюрбонадье. Там же я заметил, что между дядей и племянником отношения весьма прохладные».

На этом месте составленное Найджелом резюме обрывалось. Аллейн отложил прочитанные листки в сторону.

– Все верно, – одобрительно отозвался он о проделанной журналистом работе. – Немало пищи для размышлений. Будь вы полицейским, каков был бы ваш следующий шаг?

– Понятия не имею.

– А мы с раннего утра копаемся в темном прошлом мистера Джекоба Сэйнта.

– Господи!

– Да, доложу я вам, довольно пестрая карьера. Вы можете нам помочь.

– Каким образом?

– Давно работаете в газете?

– С тех пор, как закончил Кембридж.

– Эге, так вы уже матерая акула Флит-стрита! Шутки в сторону – год проработали?

– Год и три месяца.

– Тогда вы не помните шестилетней давности скандал о подпольной торговле наркотиками и статью в «Морнинг экспресс», из-за которой Джекоб Сэйнт судился и получил пять тысяч фунтов за моральный ущерб.

Найджел присвистнул.

– Что-то смутно припоминаю.

– Громкое было дело. В статье содержались довольно прозрачные намеки на то, что Сэйнт сколотил состояние, занимаясь оптовой торговлей наркотиками. «Дамы и господа» с характерными мешками под глазами и желтыми зрачками бесперебойно снабжаются опиумом и кокаином, – утверждал автор статьи, – некоей фирмой, контролируемой известным магнатом, чей театр в районе Пиккадилли пользуется сенсационным успехом у публики» и так далее и тому подобное. Я уже говорил – Сэйнт подал в суд, положил газету на обе лопатки и вышел из этой передряги с триумфом, хоть и слегка испачканный. Один любопытный факт: автора статьи установить не удалось. Ведущий репортер «Морнинг экспресс» находился в отпуске, однако статья, присланная в редакцию по почте, была подписана его именем. Машинописные странички, а в конце – ловко подделанная подпись. Он отрицал на суде какую-либо причастность к делу и доказал свою невиновность. В общем, «Морнинг экспресс» села в лужу. На конверте был штамп Моссбэрна, деревушки неподалеку от Кембриджа, на это обратил внимание секретарь редакции. Пробовали отыскать подлинного автора, но делалось это спустя рукава все равно газете было не уйти от ответственности. Мистер Сэйнт был страшен в своем праведном гневе, метал громы и молнии.

– И что из этого следует?

– Почтовый штемпель, деревня вблизи Кембриджа.

– Вы думаете о Феликсе?! – вскипел Найджел.

– О Гарденере? А где он был шесть лет назад?

Найджел помолчал, пряча от Аллейна глаза.

– Ладно уж, он тогда только-только поступил в Кембридж: Феликс был на два курса старше меня.

– Ясно.

– Что у вас за мысли?!

– Да ничего, просто стиль статьи отдает студенческими сочинениями, этакий безошибочный привкус.

– Пусть так, но к чему вы клоните?

– Гарденер, возможно, способен пролить на это дело дополнительный свет.

– Других предположений вы не строите?.. – Найджел облегченно вздохнул. – Я уж испугался, что вы решили, будто он и есть автор статьи.

Аллейн с любопытством поглядел на журналиста.

– По странному совпадению в тот самый год Сюрбонадье прогнали из Кембриджа.

– Сюрбонадье? – медленно повторил Найджел.

– Именно. Теперь-то вам ясно?

– Вы хотите сказать, что статью мог написать Сюрбонадье, он и тогда много чего знал о своем дядюшке.

– Не исключено.

– Да, не исключено.

– Загвоздка в том, что с тех пор прошло уже целых шесть лет.

В это время зазвонил телефон, Аллейн снял трубку.

– Кто? Впустите его. – Он повернулся к Найджелу. – Весьма кстати. Это лакей мистера Сэйнта.

– Осведомитель?

– Да. Я такого сорта людей не выношу, мне делается за них стыдно.

– Может, мне уйти?

– Оставайтесь. Берите сигарету и делайте вид, будто вы наш сотрудник… У Гарденера не побывали с утра?

– Нет, но собираюсь. Он долго еще не сможет прийти в себя после вчерашнего.

– И я так думаю. Всякий на его месте…

– Полиция может заподозрить его Бог знает в чем.

– Действительно, невиновного страшило бы пуще всего, что на него падет подозрение.

– Я рад, что вы назвали его невиновным, – с теплотой в голосе заметил Найджел.

– Я слишком много вам разболтал, – спохватился Аллейн. – Входите!

Дверь отворилась, пропустив в кабинет худого и длинного, как жердь, человека с приторно красивым лицом: на щеках чрезмерная бледность, глаза чересчур большие, рот излишне мягких очертаний. Он бесшумно затворил дверь и замер у порога.

– Доброе утро! – буркнул Аллейн.

– Доброе утро, сэр!

– Вы хотели видеть меня в связи с убийством мистер Артура Сюрбонадье?

– Я полагал, сэр, что вам будет небезынтересно со мной повидаться.

– По какой причине?

Лакей недоверчиво глянул на Найджела, но Аллейн оставил без внимания этот его красноречивый взгляд.

– Ну и?.. – поторопил он.

– Могут ли, сэр, представлять для вас интерес сугубо конфиденциальные сведения касательно взаимоотношений мистера Сюрбонадье с моим хозяином?

– Минутку! – остановил его Аллейн. – Вы хотите дать показания, как положено, по всей форме?

– Нет, сэр, не хочу впутываться в историю. Однако был один случай, о котором полиции непременно следует знать.

– Если вы утаиваете сведения, представляющие интерес для следствия, у вас будут крупные неприятности. С другой стороны, если вы ожидаете вознаграждения…

– О сэр, прошу вас!

– …то зря надеетесь. Впрочем, окажись ваша информация существенной, вас вызовут в суд как свидетеля и за это заплатят.

– Сэр! – человек удрученно покачал головой. – Ну зачем называть все своими именами?!

– Советую вам последовать моему примеру.

Лакей на мгновение задумался, пугливо поглядывая на инспектора.

– Один лишь инцидент, – наконец произнес он.

– Выкладывайте. Батгейт, записывайте, как вчера.

Найджел придвинулся к столу.

– Итак, насколько я понимаю, вы служите лакеем у мистера Джекоба Сэйнта?

– О да, сэр. Точнее – служил.

– Имя?

– Джозеф Минсинг. Двадцать три года. Живу на Ганновер Сквейр, номер 299 А, – отрапортовал мистер Минсинг в налетевшем вдруг на него порыве откровенности.

– Что за инцидент?

– Это случилось незадолго до премьеры «Крысы и Бобра», двадцать пятого мая, я специально записал. Дело было пополудни. Мистер Сюрбонадье пришел с визитом к мистеру Сэйнту. Я проводил его в библиотеку, а сам остался в холле на случай, если зачем-то понадоблюсь хозяину. Вскоре из-за двери до моих ушей долетела перебранка.

Мистер Минсинг многозначительно помолчал, наблюдая за реакцией слушателей.

– Дальше-дальше, – подгонял его бесстрастным тоном Аллейн.

– Сначала мистер Сюрбонадье громко заявил, что знает, почему мистер Сэйнт уплатил мистеру Мортлейку две тысячи фунтов. Мистер Сэйнт сразу вышел из себя. У него и без того зычный голос, а тут он особенно надрывался, но мистера Сюрбонадье это не обескуражило. «Все равно я это сделаю!» – повторил он несколько раз с вызовом. Я так понял, сэр, что он требует у мистера Сэйнта главную роль. Мистер Сэйнт в ответ велел мистеру Сюрбонадье убираться, но постепенно оба поостыли и разговор пошел поспокойнее.

– Однако вам по-прежнему все было слышно?

– Не все. Мистер Сэйнт как будто обещал мистеру Сюрбонадье ведущую роль в следующей постановке, а в этот раз, говорит, менять уже ничего нельзя. Еще поспорили немного, но на этом сошлись. Мистер Сэйнт сказал, что завещал деньги мистеру Сюрбонадье. «Не все, – говорит, – кое-что достанется Джанет, а если ты умрешь раньше, она получит и твою долю». Потом мистер Сэйнт показал мистеру Сюрбонадье завещание.

– Откуда вы знаете?

– Когда мистер Сэйнт и мистер Сюрбонадье покинули библиотеку, я видел этот документ на письменном столе.

– И прочли?

– Только глянул, сэр. Я и без того был с ним, как говорится, знаком. За неделю до того дворецкий и я были свидетелями при его составлении нотариусом. Завещание коротенькое: две тысячи годовых – мисс Эмералд, остальное – мистеру Сюрбонадье, и еще кое-кому по мелочи. Если же с мистером Сюрбонадье что-нибудь случится, все состояние переходит мисс Эмералд.

– Что еще можете добавить?

– После этого оба успокоились. Мистер Сюрбонадье вроде бы обещал вернуть какое-то письмо после распределения ролей в следующей пьесе. Вскоре он ушел.

– Шесть лет назад вы служили у мистера Сэйнта?

– Да, сэр. Я тогда чистил столовое серебро.

– Бывал ли у него в ту пору мистер Мортлейк?

Минсинг вздрогнул от неожиданности.

– Бывал, сэр.

– А в последнее время?

– Очень редко.

– За что вас уволили?

– Про… простите, сэр?

– Вы прекрасно слышали вопрос.

– За мной никакой вины нет, сэр, – насупился Минсинг.

– Значит, вы на своего бывшего хозяина в обиде?

– Еще бы, сэр!

– Кто лечащий врач мистера Джекоба Сэйнта?

– Его доктор?

– Да-да.

– Сейчас вспомню – сэр Эверард Сим.

– Его в последнее время не вызывали?

– Он посещает хозяина регулярно.

– Ясно. Хотите еще что-нибудь рассказать? Нет? Тогда вы свободны. Подождите в коридоре: подпишите свои показания, когда их перепечатают.

– Спасибо, сэр.

Минсинг беззвучно отворил дверь, и, поколебавшись, негромко сказал с порога:

– Мистер Сэйнт… люто ненавидел мистера Сюрбонадье.

И он вышел из кабинета, неслышно закрыв дверь снаружи.

ГЛАВА 11
НАЙДЖЕЛ СТАНОВИТСЯ ДЕТЕКТИВОМ

– Этакое насекомое, – поморщился Аллейн. – Найджел, вон в углу пишущая машинка. Не откажите в любезности – придайте его писку подобие человеческого языка.

– Охотно. Кто такой Мортлейк?

– Некий джентльмен, который уже несколько лет водит полицию за нос. Во время процесса над газетой «Морнинг экспресс» его имя не упоминалось, однако в преступном мире он хорошо известен.

– Связь с ним не украшает Сэйнта!

– Ия того же мнения. Ну, за работу, дружище!

– Если убийство – дело рук Сэйнта, – продолжал Найджел, стуча на пишущей машинке, – он непременно должен был второй раз прийти за кулисы.

– А старый Блэйр божится, что хозяин был там всего однажды. Я расспросил вахтера, пока вы ловили такси.

– Он мог и проворонить, соня несчастный.

– Нет, утверждает, что не смыкал глаз, весь вечер был начеку.

– А почему вы спросили про врача Сэйнта?

– Меня интересует состояние здоровья этого добродушного старикана, и вообще он мне не безразличен.

– Все шутите!

– Да нет, не шучу. Судя по его румяным щечкам, у него больное сердце.

Найджел, так ничего толком и не узнав от инспектора, с обидой застучал по клавишам.

– Ну вот, – вскоре объявил он, – готово!

Аллейн нажал на кнопку звонка, в кабинет вошел констебль.

– Минсинг не ушел? – спросил инспектор. – Тот тип, с которым я беседовал?

– Он здесь, сэр.

– Прочтите ему это и дайте подписать, а потом пусть убирается ко всем чертям.

– Слушаюсь, сэр! – констебль с ухмылкой вышел в коридор.

– Теперь вот что, Батгейт, – обратился к журналисту Аллейн, – если действительно хотите мне помочь, сделайте одно доброе дело: разузнайте, чьим именем была подписана разоблачительная статья в «Морнинг экспресс», отыщите этого журналиста и постарайтесь выудить из него что-нибудь полезное. Может быть, отыщется ниточка между ним и персонажами нашей драмы. Выясните, не был ли он знаком с Сюрбонадье или Гарденером, – ну что вы сразу обижаетесь за своего приятеля? – и если был, то кто их свел друг с другом. Понятно?

– Понятно. Его имя я найду в старых подшивках.

– Умница, наверняка оно тогда часто упоминалось в связи с процессом. Кто там? Войдите.

В дверь просунул голову сержант Бейли.

– Инспектор, к вам можно? – спросил он.

– Если по «Единорогу» – прошу!

– По нему самому! – Бейли вошел, Аллейн указал ему на стул. Найджел умолк, надеясь услышать нечто новое.

– Готово заключение экспертов, – начал Бейли. – Белый налет на патронах идентичен косметическому молочку, которым пользуется мисс Воэн. Флакон был опрокинут, но вылилось из него не все, и экспертам с лихвой хватило для исследования. У всех актрис есть лосьоны, но такой – лишь у мисс Воэн. Он изготовлен по специальному рецепту – я уже побывал у ее косметолога.

– И тот же лосьон на перчатке?

– Да, сэр, что ставит меня в тупик. Зачем мисс Воэн убивать мистера Сюрбонадье? Мне казалось, другая леди могла желать его смерти.

– Какие же у вас основания, Бейли, делать столь смелый вывод?

– Вспомните ее поведение, – брезгливо наморщился Бейли. – Умчалась к себе в уборную и там пережидала бурю. Прочтя ее показания, я еще больше утвердился в своих подозрениях.

– А ведь она теперь намного ближе к своей мечте: после смерти Сюрбонадье мисс Эмералд становится единственной наследницей всех капиталов Сэйнта. Сам мистер Сэйнт, хоть и регулярно показывается кардиологу, несомненно, нарушает все врачебные запреты и предписания. Есть от чего изумиться, Бейли, недаром у вас глаза на лоб полезли.

– Да уж, сэр! Теперь все сходится: мисс Эмералд прячет перчатки мистера Сэйнта, когда он навещает ее за кулисами. Она уверена, что вскоре вновь увидит его – ведь они как будто неразлучны. Она все время на сцене, рядом с письменным столом. Дождавшись затемнения, она подменивает патроны и затем засовывает перчатки в сумку мисс Макс. Просто оставить их возле стола было бы уж слишком явно. Мисс Эмералд уверена: полиция легко докопается до того факта, что дядя и племянник не ладили. Сэйнту – прямехонькая дорога на виселицу, а верная его подруга получает в утешение огромный капитал.

– Все очень логично. И к тому же она макает палец перчатки в лосьон мисс Стефани, чтобы еще больше все запутать и сбить следствие с толку.

– Да, здесь неувязка, – хмуро признал Бейли.

– Минутку внимания! выпалил вдруг Найджел. – Я, кажется, нашел отгадку.

– Тсс! – шутливо приложил палец к губам Аллейн.

– Да выслушайте меня! Мисс Воэн показала вам, каким образом Сюрбонадье поставил ей синяк. А что если на его руке была перчатка? Впрочем, извините, я наверно не то говорю…

– Продолжим, Бейли. На чем мы остановились?

– Все мы, сэр, допускаем просчеты, – сказал добряк Бейли, сочувствуя сконфуженному Найджелу.

– И все же, – пролепетал журналист, – я уверен, что флакон опрокинул именно Сюрбонадье.

– Это наиболее вероятно, – согласился Аллейн.

В этот миг в кабинет вошел инспектор Фокс.

– А вот и горячий поклонник бутафора! – воскликнул Аллейн.

– Доброе утро, мистер Батгейт! В самом деле, история с люстрой – серьезнейшее доказательство его вины. Хиксон знал, что «пустышки» во втором ящике. Так что налицо и мотив, и действия, и все прочее.

– А как быть с перчатками? – спросил Аллейн.

– Их, наверное, забыл на сцене мистер Сэйнт, и ими воспользовался Хиксон, подменяя патроны. Но как на перчатку мистера Сэйнта, которой воспользовался бутафор, попал лосьон мисс Стефани?

– Так это ее косметика? – переспросил инспектор Фокс. – Ну что же, вероятно, Сэйнт заходил в ее комнату.

– Гениально, Фокс! – подхватил Аллейн. – И все же концы с концами не сходятся. Ведь это театральное молочко мгновенно сохнет, превращаясь в пудру. Если лосьон оказался на перчатке Сэйнта до спектакля, то к моменту подмены патронов давно высох и порошок не оставил бы налета на латунных гильзах. Под лупой эти следы выглядели так, будто патроны вымазали жидкостью.

– Те же самые рассуждения применимы и к Феликсу, – рискнул подать голос Найджел. – По словам мисс Воэн, он ушел от нее вскоре после нас, потом она была в его комнате, но к ней он больше не заходил.

Аллейн медленно повернул голову в сторону журналиста.

– Все это совершенно верно. Значит, во время затемнения в ее комнате никого не было.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – мрачно произнес Фокс.

– А я нет, – признался Найджел.

– Неужто? Вот какой я загадочный и непостижимый. Теперь прежде веемо надо снова повидаться с Джекобом Сэйнтом. Он, правда, вчера сказал, что, может, и сам сюда заглянет. Но все же пошлем за добрым дядюшкой, так вернее будет. Батгейт, отправляйтесь – я же дал вам важное поручение.

– Вот те раз! – огорчился Найджел. – Я бы предпочел дождаться Сэйнта и послушать, что он скажет.

– Прочь-прочь!

Найджел надеялся, что удастся уговорить Аллейна, но тот был непреклонен. Пришлось журналисту удалиться. Инспектор Фокс и сержант Бейли сочувственно улыбнулись ему вслед.

…Найджел порылся в редакционных архивах и был с лихвой вознагражден за послушание и трудолюбие. Он отыскал подробные отчеты о судебном процессе, затеянном в свое время Джекобом Сэйнтом против газеты «Морнинг экспресс», и наткнулся на имя репортера, кому приписывалось авторство статьи: некто Эдвард Уэйкфорд. Найджел был с ним знаком, правда, не близко. Уэйкфорд теперь занимал пост литературного редактора в одном еженедельнике. Найджел позвонил ему, и они условились встретиться в баре на Флит-стрит, пользующемся большой популярностью среди пишущей братии.

Они встретились в одиннадцать утра, и после нескольких кружек пива разговор как бы невзначай перескочил па тот злополучный процесс.

– Вы пишете об убийстве в «Единороге»? – спросил Уэйкфорд.

– Да. Я знаком с Аллейном из Скотланд-Ярда, мы с ним вчера были вместе на спектакле. Мне повезло, для журналиста – это счастливый случай, но я должен быть крайне осторожен. Все, что я пишу, Аллейн подвергает скрупулезной цензуре.

– Ну и тип этот ваш Аллейн просто какой-то уникум! Хотите, я расскажу вам о том деле?

– Аллейн велел мне разыскать вас. Ему надо знать, кто воспользовался вашим именем шесть лет назад. Подозреваете ли вы кого-нибудь?

– Я никогда не сомневался, что ту статейку состряпал Артур Сюрбонадье.

– Уэйкфорд, помилуйте, какие у вас на то основания?

– Почти никаких фактов, однако я неплохо знал мерзавца, у него хранились мои письма, и поэтому ему нетрудно было при желании подделать подпись. Будучи племянником Сэйнта, он знал много такого о дяде, что сокрыто от посторонних глаз.

– Но зачем ему это? Старый Сэйнт платил за него в университете, давал ему все, чего бы племянник ни пожелал.

– Однако они вечно ссорились. Сюрбонадье не вылезал из долгов. Кстати, в те дни он носил другую фамилию – Саймс. И настоящая фамилия Сэйнта – Саймс. Артур вскоре провалился на экзаменах и его исключили из университета. Тогда-то дядюшка и дал ему возможность попытать счастья на театральных подмостках. Артур поспешил укрыться под псевдонимом, так он стал «Сюрбонадье».

– Надеюсь, он не ради гонорара состряпал ту статью?

– Нет, конечно же.

– Тогда для чего?

– Я тоже этого не понимаю. Могу только сказать, что он был чрезвычайно мстителен, пил без всякой меры – еще в те годы.

– А Сэйнт не заподозрил, что племянник причастен к той публикации?

– Сэйнт был уверен, что подпись подлинная и статью написал я сам. Юридически Сюрбонадье не мог быть привлечен к ответственности. Не важно, кто автор – раскошеливаться пришлось газете. Слава Богу, редакторы поверили мне. Да и стиль статьи явно не мой, хотя анонимный злоумышленник пытался копировать мою манеру.

– Вы когда-нибудь встречались с Феликсом Гарденером?

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– Мы с ним друзья, он попал в препакостное положение.

– Ужасно, в самом деле. Надеюсь, полиция его ни в чем не подозревает?

– Нет, наверняка таких вздорных мыслей у них не возникло. Однако факт остается фактом: Феликс действительно застрелил Сюрбонадье, и от сознания этого у него на душе скверно.

– Согласен, ему не позавидуешь. Ну что же, вряд ли я могу быть еще чем-либо вам полезен. Тема захватывающая, но не мой жанр, а то бы я вас обскакал.

Найджел шутливо погрозил собеседнику пальцем.

– Феликс был на первом курсе, когда это произошло. Интересно, не захочет ли он сам пролить на это свет. Ведь он, должно быть, тогда уже знал Сюрбонадье.

– Попробуйте расспросить его, а мне пора в редакцию.

– Я вам чрезвычайно благодарен, Уэйкфорд.

– Не стоит благодарности. Пока! – Уэйкфорд дружески пожал Найджелу руку и был таков.

Найджел не знал, как поступить: бежать ли к Аллейну со своими трофеями или же отыскать Гарденера и поскорее поведать ему радостную весть. В конце концов он принял решение в пользу Гарденера и от чрезмерного рвения даже взял такси, чтобы поскорее добраться до квартиры-студии на Слоан-стрит.

Гарденер оказался дома. Вид у него был скверный, потерянный. До прихода гостя он, видимо, бесцельно глазел в окно и вздрогнул, заслышав шаги Найджела.

– Найджел! – едва слышно произнес он. – Эго ты!

– Привет, старина!

– Привет. Послушай-ка, я все думал-думал и пришел к выводу, что меня непременно засадят. Ночью не мог уснуть, вертелся, не смыкая глаз, все видел выражение его лица в последний момент и то, как он валится наземь, а к утру, когда уже начало светать, мне четко представилось, что теперь будет. Меня арестуют за убийство, и я ничего не смогу им доказать. А стало быть, меня вздернут.

– Заткнись, не могу я слушать эти глупости! – взмолился Найджел. – Ну с чего им взбредет в голову, что ты убийца? Ты просто рехнулся.

– А зачем твой инспектор задавал коварные вопросы: по его убеждению, это я подменил патроны!

– Вовсе он так не думает. Аллейн разрабатывает совершенно иную версию, как раз в связи с этим я к тебе пришел.

– Извини, – Гарденер рухнул в кресло и закрыл ладонью глаза. – Я знаю, что веду себя глупо. Ну, выкладывай, с чем пожаловал.

– Помнишь тяжбу, которую затеял Джекоб Сэйнт с «Морнинг экспресс»?

Гарденер впился глазами в лицо Найджела.

– Странно, что ты завел об этом речь: я и сам только что вспомнил тот процесс.

– Отлично. Скажи-ка, ты в то время был знаком с Сюрбонадье?

– Его исключили вскоре после моего поступления в Кембридж, кроме того, мы были на разных факультетах. Его настоящая фамилия – Саймс. Да, мы тогда знали друг друга.