Текст книги "Презумпция любви"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Наташа Колесникова
Презумпция любви
Глава 1
В актовом зале Экономической академии, нового вуза столицы, на две трети частного, на треть государственного (сие хозяину вуза нужно было для того, чтобы не возникало никаких сомнений в качестве учебы, и дипломы признавались так же, как и дипломы Бауманского и МГУ), проходил торжественный вечер, посвященный Дню милиции. В этом вузе все государственные праздники отмечались, а День милиции – как же можно проигнорировать? Все же вуз только на две трети частный!
На сцене выступали ребята из команды студенческого КВН. Парень и девушка пели куплеты про МВД.
– Если бы наша милиция… – тянул парень. – …ездила на «шкодах-фелициях», – вздыхала девушка.
– То она могла бы догнать хоть кого, – предполагал парень.
– Если б только знала, для чего, – грустила девушка.
В зале зазвенел смех, послышались аплодисменты. Хлопала в ладоши и Светлана Воронина, блондинка с пышными льняными локонами, падающими на плечи, синими глазами, тонким длинным носом с чуть вздернутым кончиком и красиво очерченными губами. Она хлопала, но взгляд ее был грустен.
А вот сосед ее, весьма полный рыжий парень в костюме «с отливом», хлопал с явным удовольствием, потому что это был последний номер концертной программы, а потом – танцы. Парень был сыном одного из «колбасных королей» столицы, мог себе позволить многое, и позволял, но папа намекнул, что пора бы за ум взяться, и Степан Багрянов решил последовать его совету. То есть жениться. Не потому, что очень уж слушался папу, для столь решительного шага была и другая, вполне материальная, причина. Три года назад отец открыл на его имя счет в банке на сто тысяч долларов, но пользоваться этими деньгами Степан мог только после того, как ему исполнится восемнадцать лет и если женится. А пока что мог тратить лишь проценты – пять тысяч баксов в год. Что это за деньги для честолюбивого юноши?
Ну так почему бы не жениться? Квартиру отец купит, все остальное тоже устроит, а деньги он, Степан Багрянов, будет тратить по своему усмотрению. В худшем случае можно будет развестись через какое-то время – квартира-то останется, и счет в банке тоже. Но пока что о разводе он не думал, ибо Светка Воронина по-настоящему завела его. Во-первых, красивая девчонка, просто обалденная, а во-вторых, ее мамаша работает в Генпрокуратуре, солидную должность занимает, по военным меркам – генеральша! Отец наверняка одобрит его выбор, еще бабок подкинет: такая родственница не помешает, ведь прокурор в России, тем более в Москве, – больше, чем прокурор!
Но сказать по правде, мысли о теще совершенно отсутствовали в голове Багрянова сегодня. Красавица Светка почему-то в упор его не видела и только посмеивалась, когда он пытался пригласить ее в ресторан или еще куда-нибудь. Любую другую телку давно бы затащил в постель, а эта и на выставку отказывается с ним пойти (и такое предлагал).
Может быть, на этом вечере что-то завяжется? Сидит он рядом с ней, разговаривают, соперников и близко не видать, на танец пригласит ее первым. Только она какая-то смурная, но, может, растормошит?
– Танцы! – объявил ведущий, когда дуэт ушел со сцены. – Отдыхайте на полную катушку! Удачи всем! И будьте счастливы, друзья мои!
Парни быстро сдвинули кресла к задней стене, освободив пространство перед сценой, и вскоре из мощных динамиков зазвучала песня «Наутилуса» «Гуд бай, Америка», явно намекая на то, что первый танец должен быть медленным. Багрянов кресла не носил, стоял возле Светланы, дабы кто-то другой не увел девушку. И вообще не его это дело – носить кресла.
– Света, я приглашаю тебя, – торопливо сказал он, заметив, что сразу несколько соперников двинулись в сторону Светланы.
– Хорошо, – нейтрально сказала она.
Танцевать можно было и на сцене, несколько пар уже ломались там, несмотря на то что мелодия подразумевала медленный танец. Но Светлана уверенно остановилась перед сценой.
– Ты сегодня обалденно красивая, Света, – сказал Багрянов. – Просто фантастика.
– Да?
– Конечно! Слушай, я хочу тебе предложить…
– Не надо, Степа.
– Нет, ты только послушай. На рождественские праздники можем на Кипр махнуть, неделю полюбуемся на море, там уже загорать можно.
– У нас в это время сессия, не забыл?
– Да и черт с ней, к экзаменам успеем вернуться, а зачеты свалим досрочно, я это организую.
– Степа, Степа… – укоризненно сказала Светлана, – ты забыл, что я не «платник», как ты, а сама по себе поступила и учусь бесплатно. И должна дорожить своим местом, понял? Значит – никаких Кипров!
Багрянов тяжело вздохнул и кивнул, соглашаясь с ней. Песня кончилась, и они отошли ближе к креслам.
– Может, хочешь выпить? – спросил Багрянов, доставая из кармана пиджака плоскую металлическую емкость. – Коньяк, французский, между прочим.
– Нет, спасибо.
Он сделал большой глоток, спрятал емкость во внутреннем кармане пиджака.
– Свет, пойдем еще потанцуем?
– Нет, Степа, я больше не хочу. И вообще, пора мне домой, не нравится этот праздник.
– Можно, я тебя провожу?
– Нет.
Багрянова бесило ее равнодушие, да он бы мог десяток точно таких телок «уговорить» за ночь, а эту никак не получается! Кого она из себя строит?! Но резких шагов делать не следовало – все-таки дочь прокурора! И он сделал свой выбор, теперь уже дело принципа уломать эту девчонку.
– Свет, я могу тебя подвезти домой на своей тачке с водилой. Она ждет меня. Хочешь?
Светлана наморщила лоб, сосредоточенно думая, как быть. С одной стороны, возвращаться домой на метро не хотелось, если есть машина, то почему бы и не воспользоваться ей? А с другой… терпеть еще полчаса общество этого рыжего «колбасника» не слишком приятное занятие.
– С одним условием – ты только доставишь меня домой, и все, – наконец сказала она.
Багрянов думал, что в машине может случиться все, что угодно, собственно, и случалось, поэтому обрадованно усмехнулся. Хорошо уже то, что она согласилась! А то ведь такую королеву из себя корчила, прямо и не знаешь, как подступиться!
– Потанцуем еще – или нах хаузе?
– Домой, не очень мне все это нравится.
– Мне тоже.
Багрянов взял девушку под локоть и повел к выходу. Многие парни смотрели на него со злостью. На выходе из зала один встал на их пути.
– Степа, душка ты моя… тушка ты моя… Если обидишь Светку – и пахан не поможет, – сказал парень.
Был он явно поддатым, Багрянов понял, что связываться с таким себе дороже.
– Я провожаю девушку, ты что-то имеешь против? – холодно спросил он.
– Имею! Девушка такая, что все хотят с ней потанцевать. Ты куда ее уводишь, Степа?
– Она собралась домой, я просто хочу проводить ее. Если не веришь, спроси у Светы сам.
– Отвали, Вася, – с досадой сказала Светлана. – Я еду домой, и тебя не касается, с кем, понял?
– Да ладно, Свет… Я просто хотел… потанцевать с тобой. А этот колбасник… Извини.
– Как-нибудь потанцуем, ты только не пей много, ладно, Вася?
– Какие проблемы, Свет… Как скажешь, так и будет… – развел руками Вася.
Они прошли в раздевалку, оделись: Багрянов в длинное черное пальто, как и подобает крутому молодому человеку, Светлана – в кожаную куртку, – потом вышли во двор, направились к черной «БМВ», водитель которой уже выскочил из машины и открыл заднюю дверцу. Багрянов, галантно поддерживая Светлану под локоть, пропустил ее на заднее сиденье, тяжело сопя, уселся рядом.
– Давай, Петя, поедем на Пречистенку, девушку отвезем, а после – домой, – сказал водителю Багрянов. – Мы тебя не очень-то задержали, правда?
– Это верно, Степан, – сказал пожилой водитель, включая двигатель.
Черная «БМВ» выкатилась со двора и, набирая скорость, помчалась по холодным, влажным улицам осенней Москвы. Светлану неприятно удивило, что Степан говорит «ты» человеку, который ему в отцы годится, если не в деды, но промолчала.
– Света, у меня самые серьезные намерения, – сказал Багрянов, хлебнул из фляжки и положил руку на ее коленку. – Я хочу, чтобы мы…
– Убери, – сказала Светлана.
– Что, не понял?
– Руку свою убери, Степа. Мысленно считаю до трех, не уберешь – получишь в морду. Я уж не говорю о попытке изнасилования.
Багрянов торопливо отдернул руку, будто нечаянно прикоснулся к раскаленной сковородке. Дочь прокурора!
– Света, я вполне серьезно, понимаешь…
– И помолчи, хорошо?
– Если тебе это не интересно…
– Мне это не интересно.
– Понятно, молчу.
Багрянов откинулся на спинку сиденья, обиженно засопел. Была б она простой телкой – выгнал бы из машины, и все дела. Топай домой сама, раз такая важная. Но такую разве выгонишь? Он не видел, как пожилой водитель довольно улыбается, внимательно глядя на влажный асфальт. Первый раз подвозил такую принципиальную девчонку, да, похоже, и вправду подвозил. Молодец, девка!
Светлана отодвинулась к дверце, почти прижалась к ней, откинула голову и прикрыла ресницы. Вспомнила, как первый раз попала на дискотеку с Саней Малышевым.
– Сань, ты уверен, что нам нужно именно сюда?
– Уверен. А в чем проблема?
– Да какой-то вид у этой дискотеки… Не очень. И народ тут, наверное…
– Нормальный народ. Свой в доску, и ты тут со мной, так что не бойся, Светланка!
Его зеленые глаза смотрели с любовью, темно-русые длинные волосы трепал весенний ветер. Они учились в параллельных классах, и он ей давно нравился, но только теперь, когда до выпускных экзаменов оставалась пара месяцев, вдруг обратил на нее внимание. И как обратил! Проходу не давал, а она две недели сдерживала себя, а потом все же согласилась пойти с ним на дискотеку.
Она впервые была на дискотеке, но слышала о ней много не совсем красивых историй. В просторном прокуренном помещении была сцена с диск-жокеем, а перед ней толпились люди, танцевали в полумраке. Однако несмотря на недостаток освещения, его узнавали.
– Санек, привет! Сань, ты сегодня с красавицей. Саня… и где ты такую корову откопал? Саня… – слышалось отовсюду.
– Ну, я даже и не знаю… – сказала Светлана.
– Ничего и не нужно знать. Я тебя приглашаю на танец, моя королева!
Он обнял ее за талию и закружил в медленном танго.
– У тебя тут много почитательниц, даже коровой обозвали… – обиженно сказала она.
– Не бери дурного в голову, Светланка. Ничего у меня с ними не было. Если бы что-то было, они б тебе глаза повыцарапали.
– Спасибо, что предупредил…
– Нет, правда, ты у меня единственная.
Ей уже начинало нравиться все это. Его руки мягко обнимали ее, его глаза смотрели с тихой нежностью, и так хорошо было кружиться с ним в этом танго под песню Алены Свиридовой!
– Саня, но если у тебя тут столько поклонниц, почему ты не… ну, не воспользовался этим? – спросила она.
Хотела сказать «не спал с ними», да духу не хватило.
– Да потому, что мне нравишься только ты. Скажу честно – ты мне с пятого класса нравишься, да подойти боялся.
– Не ври, Саня!
– Правда-правда. То маленький был, робость не мог преодолеть, а потом понял, что ты дочь прокурора, такая вся из себя правильная, отличница… Ну – никак не для меня.
– А ты известный хулиган, троечник, я ведь все про тебя знаю, подружка из твоего класса рассказывала.
– Верно. Но я и хулиганом-то был, чтобы привлечь твое внимание, и карате стал заниматься, чтобы хоть как-то… Спасибо случаю, мы столкнулись, и ты уронила портфель…
– А ты поднял его, протянул мне.
– А ты улыбнулась и сказала «спасибо»…
– Я подумала, что, может быть, сейчас этот хулиган обратит на меня внимание.
– Светланка… А я подумал, что можно поговорить с этой неприступной девчонкой, проводить домой…
– И проводил.
– Это был самый счастливый день в моей жизни, правда-правда.
Она улыбнулась, опустила ресницы. И танцевала, как в забытьи, как в сказке, чувствуя себя принцессой в объятиях принца.
– Сань, мне так хорошо с тобой…
– Мне тоже, – ответил он с улыбкой.
Танец закончился. Диск-жокей что-то стал говорить на сцене, а они стояли, обнявшись, и улыбались. Снова зазвучала музыка, на сей раз быстрая, народ вокруг дергался, как заведенные игрушки, а они по-прежнему медленно и плавно кружились в танго. И его руки нежно касались ее спины, а ее руки крепко сжимали его лопатки. Что она думала, что чувствовала тогда? Думала, мечта ее сбылась, чувствовала горячий огонь внизу живота, казалось, его руки растворяют ее тело, и так хотелось раствориться в нем без остатка!.. А он даже поцеловать ее не решался. И это Саня Малышев! Такие мысли делали ее чуть ли не повелительницей Вселенной.
Однако скоро возникли проблемы. После четвертого танца на его плечо легла тяжелая рука.
– Санек, поговорить нужно.
Она увидела высокого жилистого мужчину лет сорока со шрамом на левой щеке и теснее прижалась к Сане, потому что коленки задрожали. Это был Вадим, главный бандит в округе и негласный хозяин дискотеки, слышала о нем немало историй от подруг. Так, значит, Саня знаком с ним?
– Проблемы, Вадик?
– Помощь твоя нужна, Санек. Красивая деваха, одобряю. Ее не обидят, проблема решена.
– Ладно. Светланка, это Вадик, мой друг. Я на пару минут покину тебя, никого и ничего не бойся.
– Саня… Это ненадолго?
– Да нет, я же сказал – пару минут.
Саня ушел, она осталась в этом полутемном зале, где гремела музыка и, казалось, почти все были пьяными, а значит, чего угодно можно ожидать. Так оно и случилось. Вскоре подошел незнакомый парень, примерно ровесник Сани, крепко взял ее за локоть.
– Потанцуем, крошка? Я неделю назад дембильнулся, многое тут изменилось за пару лет…
– Отпустите мою руку! – гневно сказала она, возмущенная его бесцеремонностью.
– Я и говорю – многое изменилось… Такие красотки выросли! Ну ладно, кончай выпендриваться, пошли спляшем.
– Отвали, понял?!
– О-о, какие мы гордые! Один танец…
Он не докончил фразу, болезненно скривился, охнул. Потому что крупный парень, незаметно подойдя сзади, сильно ударил его кулаком в бок.
– А ну вали отсюда, козел! – негромко сказал парень, на его черном пиджаке она разглядела значок охраны. – Еще раз приблизишься к ней – вынесу и разотру по асфальту. Вопросы есть?
– Извини, извини, – забормотал незадачливый ухажер, боком пятясь от нее.
И сама не знала, то ли радоваться, что ее охраняют такие серьезные парни, то ли плакать. Да это же настоящий бандитский притон! И Саня здесь… Он что, тоже бандит?
Саня вернулся минут через десять, она уже собралась уходить. На щеке его красовался чуть заметный синяк, на левом рукаве рубашки темнело пятно крови. От прежней аккуратной прически и следа не осталось, волосы были наспех приглажены ладонью.
– Ты… ты дрался?
– С ним бесполезно драться, – усмехнулся Вадим, он подошел вместе с Саней. – Он единственный, кого Рустам тренирует в своей школе бесплатно. Хочет гения вырастить. Извини, Света, что отвлек твоего парня, теперь все нормально. Отдыхайте и ни о чем плохом не думайте.
Такой прямо вежливый! А по роже видно – бандит. Все они тут бандиты, прямо какой-то притон.
– У тебя кровь на рукаве, Саня…
– Пустяки, Светланка. Ты как, в порядке?
– Да, но… мне тут не нравится.
Он обнял ее и неловко поцеловал в губы. Первый раз поцеловал, она не стала возражать, обняла его и тихо сказала:
– Саня, я хочу домой.
– Светланка, как прикажешь, так и будет. Уходим. И знаешь, что я хочу сказать?
– Что, Саня?
– Я был не прав. Тот день, когда ты уронила портфель, не был самым счастливым в моей жизни.
– Очень интересно.
– Правда-правда. Этот вечер самый счастливый в моей жизни. Я отважился поцеловать тебя.
– Да ну тебя, Малышев! Послушай, я хочу, чтобы ты больше не появлялся здесь. И не дружил с этими бандитами. Что они хотят от тебя? Почему рукав в крови? Больше мы сюда не придем.
– Ладно, я и сам сказал Вадику, что у меня теперь другие интересы. Он понимает. А сегодня… извини.
Они шли, обнимаясь, часто останавливались, и он целовал ее доверчивые, теплые губы. А иногда целовались прямо на ходу. Саня был таким нежным, таким ласковым, ни одного грубого слова не сказал и руки не распускал, только обнимал ее за плечи, а она прижималась к нему и тоже обнимала – за пояс. Таким вот он оказался, известный хулиган, про которого учителя нередко говорили: «Тюрьма по нем плачет». И так хорошо ей было с ним, что если бы захотел, согласилась бы. Но он как будто и не думал об этом, в конце концов ее это почему-то разозлило. Что ж теперь, ходи и думай, когда он скажет и что ему ответить? Вообще-то она была девушкой решительной, самостоятельной и хотела знать, как дальше будут строиться их отношения. Саня заметил, что ее настроение изменилось, даже руку с плеча снял, когда они приблизились к ее подъезду.
– Светланка…
– Ну ладно, все, мне пора домой, – сердито сказала она.
Он согласно кивнул, не понял причину ее внезапного раздражения, но сделал так, как она хотела.
Светлана судорожно дернула бедрами, облизнула внезапно пересохшие губы, не воспоминания, а ощущения захлестнули вдруг ее душу. Ох, Саня, Саня, как же это все получилось? Почему ты сотворил невероятную глупость?..
Багрянов не заметил этого, он был слишком поглощен своей обидой.
Глава 2
Любовь Георгиевна Воронина сидела на кухне своей скромной двухкомнатной квартиры и задумчиво смотрела на плиту, где стояла сковородка с нехитрым ужином для дочери – две магазинные котлеты и макароны. Готовить Воронина не любила и не умела. В основном готовила дочь, но сегодня у нее вечеринка в академии, пришлось самой жарить эти чертовы котлеты. Невысокая худощавая женщина тридцати девяти лет, с чертами лица, которые скопировала дочь, только глаза смотрели холодно и высокомерно. А на лице не было и тени косметики. Вот уже лет десять она не пользовалась никакой косметикой, выбросила всю после того, как погиб муж, он тогда был майором, оперативником угрозыска. Погиб в девяносто третьем при задержании банды особо опасных преступников. Да и ей, генералу Генпрокуратуры, не к лицу ходить с накрашенными губами.
Ее боялись, ненавидели и уважали самые крутые авторитеты Москвы. Дважды намеревались убить, но в первом случае взрыв прогремел чуть позже после того, как она прошла мимо почтовых ящиков в своем подъезде, а во втором киллер ранил ее в грудь, но рана оказалась несмертельной.
Какие могла бы иметь апартаменты, деньги и все, что с ними связано, могла иметь, если бы хоть раз не то что предала, а просто смягчила свои требования! И ведь предлагали эти деньги не раз и не два. «Любовь Георгиевна, мы знаем вашу принципиальность, но какая вам разница, по какой статье будет проходить подсудимый? Потребуйте другую, он все равно получит срок, но меньший, дальше мы позаботимся. Вы только намекните, что хотите, миллион баксов для нас не проблема. И полная гарантия, что все будет сделано тип-топ… Ну поймите, у него жена, трое детей…»
Она была красивой блондинкой, помощником районного прокурора и больше всего думала о том, чтобы не переборщить с наказанием. Считала, что человека можно исправить, если наказать за совершенное преступление, но не слишком жестоко. Так, чтобы понял, осознал и вернулся к нормальной жизни не искалеченным долгим сроком, а вполне жизнедеятельным гражданином. Красавица дочка, отличница, любимый муж, все было так, что хотелось помогать даже убийцам осознать свою вину и исправиться. Но гибель мужа круто изменила ее характер. Не только косметику она выбросила в мусоропровод, но все свои добрые помыслы. Не сказать, что крыша поехала, но убеждение в том, что преступность нужно выжигать каленым железом, с годами лишь крепло в ней. Никакие посулы, никакие угрозы не могли ее заставить отступиться от своего правила. «Пушистая» красавица блондинка превратилась в жестокого прокурора, и карьера ее пошла резко вверх. Стала районным прокурором, потом окружным, потом ушла в Генпрокуратуру.
Московские авторитеты выли от злости, когда узнавали, что обвинителем на процессе по делу их кореша будет выступать именно она. Не скупились на взятки чиновникам Генпрокуратуры, чтобы только сменить обвинителя на процессе. Понимали, что судьи считаются с ее мнением и почти всегда принимают ее сторону. А она требует по максимуму. Но и с чиновниками, и даже с начальством Воронина говорила жестко и убедительно. И ее безоговорочно поддерживали все оперативники Москвы, ибо понимали – если обвинителем на процессе будет Воронина, их труд не пропал даром. А многие знали ее мужа, Игоря. С таким прокурором и самое высокое начальство будет считаться, тем более теперь, когда в стране хоть какой-то порядок установили.
Сейчас она сидела на кухне, ожидая дочь. Не складывались их отношения в последнее время. Дочь в упор не хотела видеть мать, говорила с ней односложно и очень грубо. Ну, может, сегодня удастся поговорить по душам? Да и тревога застряла в груди, все же Светка ее дочь, и тут может быть все, что угодно. Врагов, и очень влиятельных, и с большими деньгами, у нее столько, что не позавидует и самый задолжавший бизнесмен-неудачник. Могут отыграться на дочке. Конечно, дочке нужно бы нанять телохранителя, да не сомневалась, что та категорически откажется. Знала, что и более мелкие чины нанимают для своих чад телохранителей, и не только. Строят дачи в самых престижных местах под Москвой, но изменить своим принципам не могла. Это было как предать Игоря, который был единственным мужчиной в ее жизни. Самым любимым.
А отношения с дочерью испортились, когда Светка стала встречаться с потенциальным бандитом Малышевым. Ну дурак дураком парень, троечник, учителя плачут от него. Знала об этом давно и с ужасом поняла, что ее дочь встречается с этим поганцем, и не только встречается…
Очертания сковородки на плите вдруг расплылись, вместо них пришли воспоминания, такие яркие, как будто это было на самом деле и сегодня.
Она махнула водителю служебной «Волги»: мол, поезжай в гараж – и пошла к своему подъезду. Поднялась по лестнице на третий этаж, позвонила в дверь. Тишина была в квартире, она открыла дверь своим ключом, спросила по привычке:
– Света, ты дома?
Не сомневалась, что дочь дома, готовится, скоро ведь выпускные экзамены. Светлана была и вправду дома, только к экзаменам она, похоже, и не думала готовиться. Выскочила из своей комнаты раскрасневшаяся, тяжело дыша, сказала:
– Мам, у меня гость. Извини, но…
– Кто это? – бесцеремонно спросила она и, отодвинув дочь в сторону, решительно шагнула в ее комнату.
И увидела того самого Малышева, бандита без пяти минут. Он был уже в джинсах, но еще без носков.
– Извините, Любовь Георгиевна, мы тут… готовились… – растерянно пробормотал парень.
Но она уже поняла, к чему они тут готовились, а скорее всего уже приготовились.
– Вон отсюда! И чтобы близко тебя здесь не было, понятно? – жестко приказала она. – И к моей дочери ближе чем на сто метров не подходи, иначе я тебя!..
– Мам, да успокойся ты, – сказала Светлана.
– Я-то спокойна, а ты, деточка, соображаешь, что творишь?
– Извините… – Малышев, забыв о носках, побежал в прихожую, обул кроссовки и выскочил за дверь.
– Ты что, Берия, что ли?! Или гестапо?! – закричала Светлана. – Ты какое право имеешь вмешиваться в мою жизнь?
– Право матери. Света, ты хоть понимаешь, что это за человек? Кого ты приглашаешь к себе? Это же бандит, скоро станет одним из тех, кто убил папу. И ты!..
– Никакой он не бандит! У тебя больное воображение, мама! Саня – нормальный парень, очень хороший.
– Ах вон оно как? И ты была с ним… очень хорошей сегодня? Ты хоть предохранялась, дура?
– Сама ты дура! И не смей больше вмешиваться в мою личную жизнь, понятно?!
Первый раз дочка говорила с ней таким тоном. Прежде они жили душа в душу.
– Успокойся, Света, подумай, не предаешь ли ты своего папу, встречаясь с таким типом?
– Он не тип, поняла?! – яростно крикнула Светлана. – А папа был бы рад моему выбору. Я его сделала, поняла? Он мой любимый парень, я от него рожу!
– Это исключено.
– Ты так думаешь! Ну и думай, мне плевать на твое мнение! А папа сказал бы другое! Отвали от меня!
– Света…
– Отвали, я сказала!
– Но он же бандит, Света!
– Откуда ты знаешь?
– Да это все учителя говорят, я ходила на собрания, слышала. Ни единого положительного отзыва, Света…
– Да пошла ты!..
Она вдруг поняла, что дочка, сжавшая кулаки, готова ударить ее. Не ударила, просто убежала в свою комнату. А она не решилась идти следом. Стало ясно, что проблема серьезная и ее надо как-то решать. Оградить дочь от этого поганца. Тогда еще не знала, как это сделать, но знала другое – она это сделает, чего бы это ни стоило.
Плита, сковородка на ней. В сковородке котлеты и макароны. Она все сделала правильно, но лучше от этого не стало. Дочь, единственный родной человек, ушла из ее жизни. Родители умерли, свекор со свекровью были далеко, жили в Хабаровском крае, так что рядом была только дочка. А ее вроде бы и не стало. В чем она ошиблась? Почему так получилось? Непонятно. Малышев был потенциальным бандитом, и слава Богу, что Светка не забеременела от него. А то ведь могла стать матерью сына уголовника. Она предотвратила это. Но Светка… вместо того чтобы поблагодарить мать, озлобилась на нее.
Да ладно, хоть бы вернулась домой в порядке… Уже не тревога, а страх пронизывал душу женщины. Какой бы она ни была плохой дочерью, а самый близкий человек на этом свете. Без нее останется совсем одна… Да и переживет ли, если с дочерью что-то случится? Решила для себя, что завтра же попросит у начальства охрану для дочери. Скажет, что ей угрожают, пусть принимают меры.
Воронина встала со стула, подошла к окну, отодвинув штору, посмотрела вниз. Черный влажный асфальт матово блестел в свете оранжевых фонарей. Пустынно на улице, холодно и сыро. Вот и в душе так.
