Текст книги "Поиграем? (СИ)"

Автор книги: Наталья Юнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 15

Наверное, если бы я просто получил в колено от какого-нибудь мудака за то, что, к примеру, не поделил с ним парковочное место, я бы не ввязывался в драку, ибо это тупо, учитывая, что они никогда не заканчиваются хорошо. Кто-то да обязательно хлебнет. Хорошо, если не ты. Но в данный момент что-то щелкнуло во мне, это не борьба за парковочное место. Когда я краем глаза заметил, как этот урод сбегает вниз по лестнице, боль как рукой сняло. Это не яблоки воровать у соседа. Падаль должна быть либо под землей, либо там, откуда не сможет испускать свой смрад. На втором лестничном пролете удалось схватить мудака за капюшон.

Это только сначала он показался тощим нариком. Удары у него – что надо, особенно болезненный получил в бровь. А дальше уже я вошел, что называется, в раж, просто представляя на месте этого ублюдка конкретную тварь. У самого уже рука ноет, но продолжаю бить, с упоением наслаждаясь ударами куда попало в полусогнутого ублюдка.

– Не надо больше, дяденька, вас же посадят, – нехотя оборачиваюсь на голос.

Передо мной не девушка, как предполагалось, а ребенок. Ребенок! И стоило только трезво взглянуть в заплаканное лицо девочки, как меня словно молнией шандарахнуло. Бред какой-то. Не может такого быть. Пока я пытался разобраться со своими глюками, мне тупо прилетело кулаком в бок. Но на боль почему-то внимания не обращаю.

Стою как дебил, уставившись на девчонку, которая совершенно точно является копией моей Маши. Ну я же не спятил?! Как так? Очень. Очень похожа, просто… взрослая. Наконец, прихожу в себя, когда осознаю, что урод, которого надо было отдать ментам, с необычной скоростью для побитого человека устремляется к выходу.

– Не бегите за ним, пожалуйста, – хватает меня за рукав. – У него нож был, я сама видела.

– Из-за тебя он сбежал, а потом кто-то другой окажется на твоем месте. Зачем меня окликнула?

– Зато вы живы, а мне бы потом пришлось мучаться угрызением совести, если бы он вас ножом пырнул. Он же на голову отбитый. Возьмите, пожалуйста, – протягивает мне платок. – У вас кровь на руках. Это его, а ваша только на брови. Вытрите скорее его кровищу, а то мало ли он какой-нибудь спидозный. Давайте я дам вам воду, – я даже не успел ничего ответить, как девчонка полезла в свой рюкзак за маленькой бутылкой воды. – Давайте я полью вам на руки.

– Прям здесь?

– Да, здесь неудобно, давайте спустимся к подоконнику.

Вроде по голове меня сильно не били, хотя в бровь точно получил, но видимо где-то что-то да отбили, потому что чувствую я себя полным придурком, который как под гипнозом спускается к подоконнику и подставляет под бутылку воды руки. Наверное, девчонка заподозрила что-то неладное, потому что вместо того, чтобы смотреть на свои руки, я блуждаю взглядом по ней. Это не моя дочь. Не моя. Просто похожая девочка, Зорин. Ну включи ты тумблер со здравым смыслом.

– У меня нет денег, – неожиданно произносит девочка.

– И? Ты хочешь, чтобы я дал тебе денег?

– Нет. Это я говорю вам, чтобы вы понимали, что у меня нет денег. Так что, если вы вор – не рассчитывайте.

– Вор? – усмехнувшись, произнес я. М-да… все-таки башку мне повредили.

– Ну а что вы так пялитесь на меня?

– Ты предлагаешь мне выколоть глаза, чтобы не смотреть на тебя?

– Нет. Но не надо так на меня смотреть. Или вы тоже того?

– Чего того?

– Насильник. Вы странно на меня смотрите. Мне не нравится.

– Мне просто по башке прилетело, поэтому я такой, – закрываю глаза, дабы немного прийти в себя.

– Извините, я чушь несу, когда волнуюсь. Правда не только когда волнуюсь, – уже тише произносит девочка. – Вы мне помогли, а я такое говорю.

– Тебе ничего не успели сделать?

– Не успели. Но одежду испачкала и теперь страшно будет первое время заходить в подъезды, но я отходчивая. В одной умной книжке я читала, что психика детей такова, что они забывают плохое, особенно, если быстро перекрыть это событие чем-то хорошим. Вот мне надо срочно перекрыть.

– Например? – на автомате интересуюсь я, вытирая руки протянутым платком.

– Наверное, ведерком мороженого и каким-нибудь классным аттракционом, как в кино показывают. Типа американских горок, но последнее нереально. Значит каким-нибудь фильмом в теплой постельке с сестрой, ну и ведерком мороженого тоже. Или пирожными. Торт можно еще. Или шоколадки. Ну или все вместе.

– Тебя как зовут?

– Тая. В смысле Таисия.

– А лет тебе сколько?

– У вас слишком подозрительный интерес, – деловито сообщает девчонка, ополаскивая лицо водой. Тянется к рюкзаку и вытирает лицо салфетками.

– Ни капельки.

– Мне десять.

– Ясно. И что ты делаешь в этом подъезде? Живешь здесь? Домой шла?

– Нет. Сестру ждала, – неохотно отвечает она, как только мы начинаем спускаться. – Она скоро придет. Задерживается где-то, а телефон недоступен. Наденьте капюшон, – останавливаюсь, вновь устремляя взгляд на девочку. Да ну что за херня? Как прекратить видеть в ней свою дочь?

– Зачем?

– Вы телевизор смотрите?

– Не особо.

– Ну так слушайте меня. Сейчас везде камеры ставят на входе в подъезды. А тот урод еще на вас в полицию заявит, типа вы на него напали, а вы сейчас на камеру лицо покажете. Не надо. В капюшоне ничего не видно. Наденьте, наденьте. Я вам дело говорю, – серьезно сообщает девчонка, подтягиваясь ко мне на носочках. Накидывает капюшон толстовки на голову. Охренеть, как же она похожа на мою Машу. – Спасибо вам большое. Даже не знаю, чтобы со мной было, если бы не вы.

– Думаю, знаешь.

– Знаю, но думать не хочу. Я уже пытаюсь абрастги…абсра…асбтрогироваться, – наконец выдает девочка с умным видом.

– Абстрагироваться.

– Точно, оно самое.

– Ты пытаешься казаться умнее чем, есть?

– Да. В одной книжке прочла, что умные слова… делают человека умным. Собственно… логично.

– Ясно.

– Вы только капюшон не снимайте, хорошо? Ну до тех пор, пока не уйдете из двора.

– А ты что здесь останешься?

– Ну, конечно. Домой не пойду, с мамой поругалась. Буду ждать сестру.

– И ты будешь ее и дальше ждать в подъезде, где одна лампочка на три этажа и где тебя только что чуть не изнасиловали?!

– Ну а где еще?

– Охренеть. Пойдем, посидишь у меня в машине, пока не придет твоя сестра.

– Это ваши пакеты? – интересуется она, как только мы спускается на один лестничный пролет.

– Мои.

– А вы куда шли? – а хороший вопрос, куда я, блин, шел.

– Не важно.

– Вы все-таки странный, но хороший, я прям теперь точно чувствую, – поднимает пакет с одеждой. Я же беру другой.

– Чувство тебя подводит, – бурчу себе под нос. – Иди.

Пропускаю девчонку вперед, сам же смотрю на ее волосы. У моей Маши были такие же, светло-русые. Дебил, у большинства славянских девочек они такие. Тумблер, мать твою, включайся уже, а? Открываю дверь и пропускаю девчонку вперед.

– Машина далеко?

– Нет. Вот там, черная, – указываю взглядом в строну своей машины.

Девчонка что-то щебечет по пути. Открываю заднюю дверь, Тая кладет на сиденье пакет, сам же не успеваю сделать то же самое, просто потому что кто-то сдирает с меня капюшон и бьет. Первая мысль – несостоявшийся насильник, но как только я оседаю от конвульсий, понимаю, что приложили меня шокером. Очередной не мой день. Правда, тот факт, что меня приложила снова Женя, которая стоит в полной растерянности и рассматривает меня, не только удивляет, но и веселит.

– Ты чо сделала, Женя?! – ясно… епрст, сестра…

– А говорила, что искр между нами нет. Искрит, твою мать, с каждым разом все сильнее, – кряхтя, произношу я, вставая наконец-то с земли. Однако, мои слова Женя не воспринимает, видимо, осознав, что ударила меня, а не какого-нибудь амбала, который может дать в ответ. Вместо извинений, Беляшова, в прямом смысле, налетает на сестру.

– Сколько раз я тебе говорила не подходить к незнакомым людям?! – вскрикивает она, хватая сестру за руку. – Сколько?! А садиться в машину к незнакомцам разрешала? Убью!

– Ты, блин, плюнула на меня. Он мне помог, поэтому я и собиралась к нему сесть в машину!

– Помог? Чем вы ей помогли? – переводит на меня злой взгляд. Я же перевожу взгляд на мини копию моей дочери. Тумблер здравого смысла так и не включился… «Не говорите» беззвучно произносит Таисия, умоляюще смотря на меня.

Вместо предполагаемого ответа я как дебил пожимаю плечами. Спрашивается, зачем ведусь на это?

– Не подходите ко мне и к моей сестре никогда. Ясно?! – Боги, не ожидал такой экспрессии от Жени. Истеричка. Но и ее, наверное, можно понять. Как бы я себя повел, если бы мою дочь кто-то пытался усадить в машину? Нет, не истеричка. – Пошли, живо, – хватает за руку сестру и быстро идет к подъезду.

Минут пять я неотрывно и бездумно смотрю на дверь подъезда. Не так я представлял себе этот вечер. Вот совсем не так. То, что у Жени есть не просто сестра, а девочка, которая напоминает мне мою дочь – нехорошо. Память услужливо подкидывает картинки прошлого.

Стоило только взглянуть на подошедшего к подъезду парня с сигаретой в зубах, как вдруг понял, что хочу курить. А это плохо, учитывая, что я реально не люблю запах табака. Если в юности это было для понтов, то сейчас вдруг реально захотелось затянуться сигаретой. Ну или нажраться в хлам. Но это точно проблематично, учитывая, что завтра на работу. Перевожу взгляд на лежащий на асфальте пакет. Ну уж нет, домой я купленное точно не повезу. Оставить под дверью? Так свиснут. Но думать об этом мне дальше не пришлось, потому что в следующий момент из подъезда вышла Женя.

– Я думала, что вы уже ушли. Окна выходят на другую сторону, так что было не понять права я или нет. Извините за шокер. Тая мне все рассказала, точнее, я выбила из нее это. Я не знаю, что сказать, – кажется, я в полной мере на себе прочувствовал, как тяжело ей даются слова. – Спасибо, – выдыхая, произносит она. – Я только сейчас заметила, что у вас кровь. Пойдемте я вас… ну…

– Что?

– Ну типа, чаем напою. Бровь вашу смоем. В смысле отмоем от крови.

Чаем? Ну посмотрим, что за чай такой. Беру пакеты и закрываю машину.

– А вы как здесь оказались? – первой нарушает тишину Женя.

– К тебе пришел. Домогаться. В смысле убирать недомогание.

– В любом другом случае я бы сейчас вас послала. Правда. И не побоялась бы пары на зачете и увольнение.

– Я тебе уже сказал, что учеба и работа никак не относятся к нашим отношениям.

– У нас нет никаких отношений и не будет, – уверенно произносит Женя, доставая ключи. – Что за пакеты?

– Все свое всегда ношу с собой.

– Что там? – настаивает Женя, вставляя ключ в дверь.

– Маленький набор для игр: наручники, плетка и кляп.

Тяжело. Очень тяжело шутить с таким человеком. Вместо улыбки Женя бесцеремонно заглядывает в один из пакетов и достает кусок рыбы.

– Это другая. Ту я отдал раздражающей меня медсестре на случай, если ты решила меня травануть, – на мой комментарий Беляшова ничего не отвечает и продолжает дальше рыться в пакете, перебирая еду.

– Вы… вы…, – хорошо еще хоть одежду не видела.

– Пожрем? – подмигиваю ей, на что она нехотя, но все же открывает дверь.

Глава 16

Отвык. Ох, как я отвык от столь маленьких темных квартир. В прихожей, если ее так можно назвать, ни хрена не видно из-за тусклой одиноко висящей лампочки. Люстры или что-то хоть отдаленно напоминающее ее – не имеется. Убого. Серо. И совершенно не уютно. Человек не должен жить в таких условиях, каким бы ни был уровень его доходов. Даже зарабатывая копейки, можно вкрутить новую лампочку, которая не будет раздражающе мигать и хоть что-то будет освещать. А обои… коричневые. И ободранные снизу. М-да, видимо, желания что-то изменить ни у кого нет. Хотя, тут надо сделать скидку на Женино положение, она учится, работает и в клоповнике этом, разве что, ночует. На хрен ей надо тут комфорт создавать? Но жить в такой темноте… Перевожу взгляд на скидывающую обувь Женю. Ну она же девчонка, может, просто не умеет.

– Что? – чуть ли не с наездом спрашивает она, воинственно уставившись на меня. Видимо, узрела на моем лице брезгливое выражение.

– Что? – парирую в ответ.

– Хотите что-то сказать? Не сдерживайтесь, терпеть – плохо.

– Хочу. И сдерживаться не планирую ни в каких вопросах и действиях. Какая из двух дверей ведет в твою комнату?

– Первая. А что?

– А твоя сестра где? – задаю очередной вопрос, игнорируя Женин. Скидываю с себя кроссовки.

– В ванной.

– Позволишь мне зайти на несколько секунд в твою комнату? Обещаю, что прыгать на твоей кровати и копаться в твоей одежде не буду. Я даже трогать ничего не буду.

– У меня нет кровати.

– Мне пофиг есть ли у тебя кровать, я здесь так-то трахаться и не собирался. Ой, извини, мысли вслух, от тебя набираюсь. Так что, откроешь?

– Нет, – жестко произносит Женя.

– Ладно, скажу так. Если увижу кое-что в твоей комнате, что меня категорически раздражает, я сразу же уйду и больше никогда не сделаю тебе никаких предложений ввиду этой неприглядной для меня особенности. Я даже в комнату входить не буду. Просто включи свет и мне будет достаточно просунуть туда свою голову.

– Мне кажется, вам ее отбили в подъезде.

– Тебе всего лишь кажется. Ее отбили раньше. Ну? – несдержанно бросаю я, на что Женя все-таки открывает дверь в свою спальню и включает свет.

Заглядывать туда страшно. Но я ведь не соврал, если реально увижу в ее комнате ковер на стене – это конец, реально придержу свои хотелки и уйду, больше не настаивая ни на чем. У всех есть дебильные пунктики, это мой. Заглядываю внутрь.

Кажется, я не дышу уже секунд двадцать, рассматривая нетронутые коврами стены. Облегчение такое, словно напился воды после трехдневного хождения по пустыне. Счастье-то какое, можно дальше играть, кайфуя от непредсказуемости.

А комнатушка у Жени, надо признать, не такая уж и убогая. Диван, стол и шкаф, и даже люстра со шторами имеются.

– Ну что там? Уходите?

– Вынужден тебя обрадовать.

– Серьезно? – удивленно произнесла Беляшова. Кажется, ее лицо засияло от перспективы, что я реально отсюда свалю в сию минуту. Да что за херня такая?! Я ей не противен и совершенно точно привлекаю физически. Что, мать ее, не так?!

– Серьезнее не бывает.

– А бровь? – спустя несколько секунд все же интересуется Женя. – Давайте я вам быстро обработаю ее. Ну или вы, – растерянно продолжает она. И все-таки не ожидала, что я реально уйду. Ни хрена уже непонятно. То обрадовалась, то взгрустнула. Такая же шиза как я.

– Не нужно сейчас. Слушай, утоли мое любопытство, – надеваю обратно кроссовки.

– Что?

– Лампочки у вас в доме есть?

– Нет, – грубо бросает Женя, смотря за тем, как я берусь за ручку входной двери. – Не держим.

– Ясно. Ну ладно, до встречи. Пакеты распакуй, в холодильник продукты убери. Второй пакет тоже тебе, конечно.

Не оглядываясь, открываю дверь и спускаюсь на один лестничный пролет. В трех квартирах, как и предполагалось, дверь мне не открыли, в четвертой сработало, но лампочки не оказалось. А вот на первом этаже, в самой неприглядной с виду квартире – новенькая лампочка таки оказалась. Само собой, за денежное вознаграждение. Не мешкая, возвращаюсь на Женин этаж и звоню в дверь. Открыла она мне не сразу. Секунд так через двадцать. Женя определенно растеряна.

– Чо?

– Чо мне надо? – усмехнувшись, произношу я.

– Ну и?

– Лампочку поменять. Я за ней и ходил, – прохожу внутрь под совершенно растерянный Женин взгляд. Вновь скидываю кроссовки, но теперь еще и толстовку. – Принеси мне, пожалуйста, табуретку и фонарик.

– И снова здрасте.

– Иди спать, – грубо произносит Женя. Перевожу взгляд на Женину сестру. Та, в свою очередь, успела уже переодеться в домашний костюм, больше напоминающий пижаму и, судя по мокрым волосам, была в ванной.

– Может, чай? – канючит копия моей Маши.

– Спать, – непреклонно повторяет Женя, от чего начинает выводить меня из себя. Что это за отношение к ребенку, которого полчаса назад пытались изнасиловать? Девочка же, на удивление, слушается и, выключив свет в ванной, заходит в комнату, снимаемую Беляшовой.

– Зря ты так.

– Как?

– Грубо. Ты же девушка. Должна знать про ласку, поддержку и прочее. Ее пожалеть надо, а не орать. Не ожидал от тебя такого.

– Не надо указывать, что мне делать. Это вы в больнице можете меня унижать перед пациентом, а не здесь, ясно? Это мой дом, как бы вы тут нос свой ни воротили.

– Да я еще не думал воротить, не видел даже толком ничего.

– И не увидите, если будете мне указывать на то, как себя вести.

– Тебя что так расстроило, что я сделал тебе замечание в больнице?

– Да, задело. Вы могли сказать о моих косяках наедине, а сделали это специально при больном. И мы оба знаем с какой целью.

– С какой?

– Я не буду на это вестись. Надоели уже ваши манипуляции, – вскидывает руку вверх.

– Неси табуретку и фонарик.

– Зачем?

– Чтобы лампочку вкрутить, не тормози.

– Вы серьезно?

– Неси, – несдержанно бросаю я.

– А фонарь зачем?

– Чтобы выключить свет. Я, конечно, понимаю, что ты любишь искры между нами, но мне на сегодня хватит.

***

Чувствую, как мою спину прожигают взглядом. И это забавно. Удовлетворившись ярким светом от лампочки, слезаю с табуретки. Перевожу взгляд на Женю. Молчит, но смотрит на меня внимательно.

– Что?

– Да так.

– А все же?

– Правду?

– Жги. Нет, поджигай, – усмехаюсь в голос.

– Я хотела, чтобы вас все-таки как-нибудь или шандарахнуло током, или вы не смогли прикрутить лампочку и оказались рукожопым мужиком в хозяйстве. Не случилось.

– Подожгла, так подожгла, но я уже боюсь твоей патологической честности, Женя. Знаешь, можешь иногда врать.

– Иногда?

– Например, в будущем можешь иногда симулировать, чтобы я не пал духом как мужик. А то я прям так и вижу, как ты мне говоришь в процессе: хочу, чтобы у тебя не встал. Чтоб у тебя не встал, рукожопый.

– И причем тут мои хотелки?

– Так ведь не встанет от страха. Да расслабься, Жень. Чего ты такая напряженная? Лицо попроще, – поддеваю кончик ее носа. – Я шучу. От части, – быстро добавляю я. – У меня было столько возможностей сделать тебе гадости. Я их сделал? – молчит. – Ну так заканчивай. Давай, ты поить меня там чем-то хотела.

– Сначала бровь, а потом чай. Пойдемте на кухню.

Кухня… м-да, тут развернутся негде. Хотя в данном случае это мне на руку. Женя ставит чайник и тут же отпивает какой-то напиток красного цвета.

– Сколько здесь метров?

– Пять.

– Надо же, не подумал бы. Был уверен, что значительно больше.

– Неужели? – разворачивается ко мне и ставит передо мной пустую чашку. А следом идет тарелка с объемным куском шарлотки. – И сколько бы дали? Дайте угадаю? Пять с половиной?

– Почти. Пять и две десятых.

– Ну да, это, конечно, меняет дело. По поводу ваших пакетов, не хочу, чтобы вы что-то там себе придумывали. Забирайте их с собой, – указывает взглядом на стул. – Приносить мне одежду – это вообще уже ненормально. Кем вы вообще меня считаете? А хотя не отвечайте, – вновь вскидывает руку вверх. – Я и так знаю. Продажная девка. В общем, заберете их потом.

– Почему я тебе так типа не нравлюсь? – демонстрирую кавычки.

– Без типа. Потому что вы сильнее меня. А мне не нравится быть слабой, – ставит на стол два флакончика, с перекисью и антисептиком.

– Женщина должны быть слабой. Хотя бы для вида. Или для своего мужчины.

– Вы не мой мужчина. И никогда им не станете.

– Это всего лишь вопрос времени. Фишка только в том «когда» и «насколько».

– Что вы употребляете, чтобы быть настолько самоуверенным?

– Дай подумать…, – приподнимаюсь со стула и становлюсь напротив Жени. – Ммм… а получается ничего. Я таким стал в процессе жизни.

– Завидую вам.

– Было бы чему.

– Вы сами? – указывает взглядом на ватный диск и флаконы.

– Нет, конечно. Ты.

– По поводу моей сестры, – спустя несколько секунд Женя нарушает молчание, как только подносит руку к моему лбу. – Я ее знаю с пеленок. Знаю каждую ее эмоцию и то, как она себя поведет. Да, в последнее время мы видимся реже, но я ее знаю как облупленную. Ее не надо сейчас жалеть, она улыбается, обязательно какую-нибудь ерунду будет нести, а через час, может, два на нее накатит. И вот тогда будут осознанные слезы и нужная поддержка, а не сейчас.

– Не надо передо мной объясняться.

– Я и не думала, – оно и видно. – Кстати, за лампочку тоже спасибо. Может, в подъезде тоже поставите?

– Может, тебе еще и обои поклеить?

– Это уже слишком. Не стоит. Остановимся только на лампочках.

– Если будешь хорошо себя вести, то на предстоящий юбилей нашего отделения, подарю тебе вкрученные лампочки. Ну что там, до свадьбы доживет? – быстро перевожу тему.

– Нет, – уверенно заявляет Женя.

– Как так? Там что все так плохо?

– До вашей свадьбы не доживет, потому что вам она не светит, – перевожу взгляд на Женины губы и понимаю, что она хочет улыбнуться. Так-то лучше.

– Без ножа режешь, – усмехнувшись, произношу я, смотря за тем, как Женя отстраняется от меня.

Скидывает ватный диск и замирает, подняв на меня голову. Кажется, мы впервые смотрим друг на друга вот так. Признаться, я был уверен, что Женя не выдержит моего взгляда. Давно уже заметил, что она редко смотрит на меня и уж тем более мне в глаза. А сейчас смотрит. Я же как загипнотизированный останавливаю взгляд на ее губах.

Не знаю, что творится в ее голове, вряд ли наши желания совпадают, но я вдруг четко осознал, что готов перейти некоторую грань, несмотря на желания Жени. Совсем невинную, но очень даже желанную грань. Огрести я за нее тоже готов. Все по-честному. Одним ударом больше, одним меньше. Именно поэтому, сам того не контролируя, тянусь к ее губам и накрываю своими.