Текст книги "Поиграем? (СИ)"
Автор книги: Наталья Юнина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Поиграем?
Наталья Юнина
Глава 1
В сотый раз натягиваю платье на коленки, но оно в очередной раз предательски приподнимается вверх, обнажая мои бедра. Ощущение, что на меня смотрят абсолютно все мужчины, сидящие в этом баре. Мельком обвожу взглядом помещение и с облегчением понимаю, что это паранойя. Может, кто-то и смотрит, но не так, как я себе это представляю. И тем не менее, я хочу домой. Очень хочу. Может, просто сослаться на головную боль и уйти, заплатив за свой напиток?
– Так, девчонки, раз парни так и не соизволили прийти, надо как-то исправлять ситуацию, – вдруг произносит моя одногруппница, по совместительству зачинщица сей встречи. На черта я спрашивается так разоделась и накрасилась, если тот, ради кого я это сделала – не пришел? – Предлагаю поиграть, а то скучно сидим.
Скучно ей после такого количества алкоголя. М-да… во мне говорит вовсе не зависть и не желание отчитывать кого-то за чрезмерное употребление алкоголя, а тупо страх опозориться. Если все съеденное и выпитое мои одногруппницы поделят на всех, то мне… капец. Мало того, что опозорюсь и подтвержу свой статус нищенки и буду потом ходить с клеймом до конца обучения, так еще и получается буду должна за то, чего не ела и не пила. Класс. Тогда уж надо было попробовать эту сырную тарелку, да и мясную тоже, а не цедить один бокал шампанского два нескончаемых часа.
Хотя, ничего не происходит просто так. Это будет мне уроком на всю жизнь – не надо из себя строить того, кем я не являюсь. Уж лучше быть незаметной, к чему я и привыкла, нежели тратить на покупку платья, сапог на каблуках и косметики столько, насколько я бы прожила целый месяц. Как я вообще могла сделать такое ради одного похода в бар? Дура!
– Беляшова, прием, – вырываюсь из раздумий, когда рядом с моим лицом кто-то начинает щелкать пальцами.
– Задумалась. Что я пропустила?
– Задание. Вот тот мужик, за столиком справа в белоснежной рубашке. Играем на бабки. Если он даст тебе номер своего мобильника – ты выиграла, с нас тысяча. Проиграешь – отдаешь ты, – начинается, блин. Этого мне еще не хватало. – Ну, если тебе сразу слабо, то ничего страшного, – быстро добавляет зачинщица Катька и кладет на стол купюру.
Я – точно дура, ибо ведусь на это. Да, мне слабо попросить у любого мужчины номер телефона, не то, что у незнакомого, но показать я этого не могу. Не просто так я здесь сегодня нахожусь.
– Не слабо, – выиграю тысячу и свалю отсюда домой, непременно заплатив за свой напиток, а не за все съеденное и выпитое другими.
Перевожу взгляд на выбранный девчонками объект. За столиком двое мужчин, один из которых в белой рубашке «мой». Издалека мелкие детали не рассмотреть, но мужчина точно не старый, это плюс. Лет тридцать-тридцать пять, темные волосы, средний тип бородатости. Как говорит моя старшая медсестра – десятидневная щетина, самый сок для мужика. Не знаю, что там у нее за «сок», но мне такие не нравятся. Хотя, о чем я? Мне только номер достать и свалить отсюда. Резко встаю с места, прихватываю с собой сумочку и решительно иду в сторону объекта. Кажется, у меня даже походка красивая, несмотря на то что каблуки я носила только трижды за всю жизнь.
– Здравствуйте, – уверенно произношу я, смотря мужчине прямо в лицо.
Тот ничего не отвечает, вместо слов обводит меня взглядом. Нехорошим. Презрительным, что ли. Так смотрят на что-то неприятное или грязное. Особенно долго он задерживается на моих ногах. Хочется быстро развернуться, сбежать отсюда и закрыться в своей комнате. И только условие игры не дает мне этого сделать. Что говорить в таких случаях? Флиртовать? Так ведь не умею. Запал, равно как и храбрость улетучились в одно мгновение, просто потому что мне не нравится то, как смотрит на меня этот мужчина.
– Жаль, – тихо произносит объект игры, выводя меня из раздумий. Стало еще более неприятно находиться напротив него. Что значит жаль?
– Можно мне присесть на несколько секунд к вам? – сама не поняла, как не сбежала, еще и вопрос задала.
– Ну, попробуй, – уже мягче добавляет он, а затем и вовсе улыбается, переводя взгляд на мужчину, сидящего на другом краю сиденья. – Я сегодня нарасхват, – отшучивается мой объект, когда я сажусь рядом с ним. – Итак, Женя, слушаю тебя.
– Эмм… откуда вы знаете мое имя? – это на меня так бокал шампанского подействовал, что я не помню, что сказала или… да ну, бред какой-то.
– Ты сама только что представилась, – как ни в чем не бывало произносит он, расслаблено усаживаясь на сиденье. При этом ноги раздвигает так, как будто вообще здесь один. Никогда не понимала как мужчинам не стыдно вот так сидеть.
– Я не говорила свое имя, – мотаю головой.
– Говорила, – улыбаясь, произносит мужчина, подаваясь ко мне так, что мои коленки теперь соприкасаются с его ногой. – Чего ты так уставилась на мои ноги?
– А вы на мои?
– Я первый спросил.
– Лучше оставить этот вопрос без ответа. Перейдем к делу. Дайте мне, пожалуйста, номер вашего телефона. Реальный. Клянусь, что звонить вам не буду и как только выйду из этого бара, я выброшу ее.
– Ее?
– Бумажку, на которой вы запишите номер телефона. Если я его не получу, то проиграю тысячу рублей и опозорюсь перед компанией одногруппниц. Дайте, пожалуйста.
Мужчина молча смотрит на мое лицо, а затем снова переводит взгляд на мои ноги. Да что ж такое?! Да, короткое платье, о котором я уже тысячи раз пожалела, но не настолько, чтобы вот так на меня смотреть. Презрительно!
– Дадите или нет? – уже более резко произношу я.
– А ты?
– Что?
– Дашь?
– Что дам?
– Бумажку, – насмешливо произносит он.
– Конечно.
– Тогда чего б не дать, людям надо помогать, – быстро достаю из сумочки блокнот с ручкой и подаю его мужчине. Тот, как ни странно, без выпендрежничества пишет номер и протягивает мне блокнот.
– Спасибо, а номер точно ваш? Они наверняка проверят.
– Не проверят, твои подружки смотрят сюда и видят то, как я тебе улыбаюсь, ты ж меня типа очаровала. Но номер – мой, не боись.
– Еще раз спасибо, – киваю и тяну блокнот к себе, на что мужчина сопротивляется.
– Нет, – качает головой.
– В смысле?
– Я тебе номер телефона, ты мне ответ на мой вопрос.
– Вопрос про ноги? – кивает. – Надо правду говорить? – слышу отчетливый смех его собеседника.
– Давай правду, – вновь улыбается мужчина.
– Просто мне не нравится, когда мужчины так расставляют свои ноги, как будто одни на всей планете и пытаются проветрить свое хозяйство, – выпаливаю я на одном дыхании, не задумываясь о словах. – Это некрасиво. Все, теперь номер не дадите?
– Чего б не проветрить, – усмехается. – И, конечно, дам, – отпускает руку, давая возможность забрать блокнот.
– Спасибо, – быстро встаю с места и направляюсь к своей компании.
Усаживаюсь на диванчик и протягиваю девчонкам блокнот.
– Неожиданная победа. Проверять номер не будем, – улыбается Катя, протягивая тысячную купюру. – Итак, девчонки, задание номер два. Теперь уже надо сделать так, чтобы красавчик поцеловал кого-либо из нас. Жень, дай ручку, раскрутим ее. На кого укажет кончик ручки, тот и идет исполнять задание. Выигрыш – три тысячи.
Три тысячи?! Откуда у неработающих студентов могут быть такие огромные деньги? Да даже если родители богатые, ну как можно давать такие суммы своим детям?! С ума сойти.
– Проигравшая отдает три тысячи, – тут же добавляет Катя.
Я даже не успела толком подумать, не то, что уйти отсюда, как вдруг поняла, что кончик ручки указал на меня. Черт, черт, черт!
– Слабо, Жень?
– Не слабо, – уверенно отвечаю я, положив предыдущую тысячу в свою сумочку.
Уверенно встаю с места и вновь направляюсь в сторону объекта. В этот раз мужчина смотрит на меня по-другому, кажется, с любопытством.
– Присаживайся, – хлопает рукой по сиденью. – Мои широко расставленные ноги сейчас тебя не смущают? – кладет руку на спинку дивана.
– Смутят только после того, как вы выполните второе задание, – с улыбкой произношу я. – В этот раз три тысячи. Готова отдать вам весь выигрыш, только согласитесь.
– Что на этот раз, Женя? – и все же, представлялась я ему или нет?
– Вы должны меня поцеловать. Но не бойтесь, я все продумала. Вы как бы ко мне наклонитесь, закроете этим действием лицо и типа поцелуете в губы. А на самом деле максимум – клюнете в щеку.
– Клюет, разве что, петух и, насколько мне известно, в задницу.
– Ну вы поняли.
– Знаешь, что будет третьим заданием? – молчу, не зная, что ответить, ибо не задумывалась об этом. Я вообще собираюсь в этот раз уйти, как только выиграю. – Секс. И типа в доказательство тебе надо будет прихватить мои трусы. Или фото на память.
– В принципе, если сумма будет большой, то можем тоже договориться, я просто…
Договорить я не успела, просто потому что мужчина внезапно чуть подался ко мне и, зарывшись рукой в мои волосы, притянул мое лицо к себе. Невольно закрыла глаза. Чувствую, как его дыхание щекочет кожу на щеке.
– Я со шлюхами не целуюсь, – отчетливо прошептал мне на ухо. – Обычно даже не разговариваю, но для тебя сделал исключение.
Как только до меня доходит смысл его слов, я резко одергиваю его руку, которой он удерживал меня за волосы. Чувство такое, словно на меня вылили банку с серной кислотой. Кожа горит и лицо моментально покрывается краской. Потому что обидно слышать это вновь пусть и от постороннего человека. Сама не поняла, как схватила стоящий рядом с ним бокал с янтарной жидкостью и плеснула на мужика. Резко вскочила с сиденья.
– Да с таким уродливым мудаком как ты, даже шлюха не ляжет за деньги, – сказала так, словно ядом плюнула.
Я всякое могла ожидать, например, как получу в ответ и далеко не вылитым в меня напитком, но точно не то, что этот урод начнет смеяться. Быстро развернулась и пошла к своему столу. На ходу достаю выигранную ранее тысячу и деньги за бокал шампанского и как только дохожу до девочек, кидаю деньги на стол.
– Жень, ты чего? Он же поцеловал тебя. Ты – выиграла, – протягивает мне три тысячи. – А то, чем закончилось – это уже неважно.
– Важно. Это ваши деньги. А это за мое шампанское. До встречи в универе, – быстро произношу я и иду к выходу. Забираю плащ и выхожу на улицу.
В лицо ту же ударяет ледяной ветер, пробирающий до костей. А нечего было надевать плащ в минус два. Дура!
Не помню, как добралась домой, кажется, на автомате села в автобус и доехала до дома.
Забегаю в квартиру, бегло здороваюсь с соседкой и, не обращая ни на что внимания, захожу в свою комнату. Сдираю с себя ненавистное платье, жутко неудобный лифчик, капроновые колготки, и с остервенением принимаюсь смывать водой с мылом косметику с лица. Надеваю привычные для себя водолазку со штанами и ложусь в кровать, предварительно наведя будильник на работу.
***
Несмотря на то, что на отделении терапии я работаю только три месяца, для меня это работа сродни отдушины. Да, зарплата медсестры значительно уступает тому, что я получала в аптеке, да и устаю не по-детски, но здесь моя скромная персона ощущается своего рода богиней, просто потому что в этом месте я чувствую свою значимость. Пробить на кассе лекарства – это отточенный механизм, а здесь никогда не знаешь, что тебя ждет. Своего рода драйв, пусть и частенько страшно что-то сделать не так или чего-то не уметь. Но это все наживное, лучше сейчас опозориться перед более опытными коллегами, зато через полтора года, когда поступлю в ординатуру, я буду чувствовать себя уверенно. Опыт и знания, полученные сейчас, мне уж точно пригодятся в будущем.
Правда, в дежурствах по выходным есть один существенный недостаток. Сегодня – не исключение, почти всегда они проходят под лозунгом – «найти дежурного врача». Сегодня вообще особый день, ибо его не только не найти, но он еще и крайне некомпетентный, с вечно жутким перегаром. Соколова я на дух не переношу, почему его до сих пор не уволили – остается загадкой.
И вот сейчас я нахожусь в ступоре. Ни одного врача даже на другом посту. Двух интернов и одного ординатора – вообще в расчет брать глупо, ибо те как будто вышли из ясельной группы. Ни бэ, ни мэ. Остаются такие же, как и я – «зеленые» медсестры-студентки.
– Чего ты паришься, Жень? Он же не помирашка, вон руками двигает, – указывает взглядом в сторону больного очередная «зелень» как я. – Глюкоза не такая уж и большая. Сейчас бухарик прибежит, осмотрит и сделаешь ему нужные капельницы. А вот то, что ты ему поставила их на свое усмотрение, знаешь, как минимум, неправильно.
– Когда Соколов прибежит, может быть уже поздно. И да, возможно, неправильно, что я самодельничаю, но ничего такого я ему не поставила, чтобы навредить.
– Тогда чего трясешься?
– Потому что боюсь, что он умрет раньше, чем его осмотрит дежурный терапевт. Реанимация послала меня без осмотра врача в далекие анальные глубины.
– Они и после осмотров туда шлют, – усмехается. Вот, как у людей может быть такое спокойствие и пофигизм? Еще немного и я буду завидовать. – Ну, если трусишь, иди к временно исполняющему обязанности заведующего. Я видела, что мужик какой-то входил в кабинет. А, может, это вообще уже новый заведующий.
– Чего ты, блин, молчала, если знала?
– Так сказала только что.
– Ой, все, – бурчу себе под нос и иду к своему посту.
Беру историю болезни новенького и направляюсь к кабинету заведующего. Стучу пару раз и захожу в кабинет. Бегло осматриваю помещение на наличие живой души, но, так никого и не найдя, выхожу из кабинета. И застываю. Намертво, когда понимаю, что в двадцати метрах от меня стоят главврач вместе со вчерашним мудаком из бара и о чем-то усиленно спорят.
К счастью, через несколько секунд я отмерла, вот только единственное, что смогла придумать в этой ситуации – сигануть обратно в кабинет, а для большей уверенности – спрятаться в туалете.
Предчувствие меня не обмануло, через несколько мгновений дверь в кабинет заведующего распахнулась, а я со страха залезла в душевую кабину. Вряд ли кто-то будет сейчас мыться. А висящий на душевой халат – определенно меня скроет, если уж кого-то из них припрет облегчиться.
– Надеюсь, ты не сбежишь через несколько дней.
– Не в моих правилах, Григорий Викторович. Но о разговоре нашем помните, пожалуйста, – этот голос я точно помню, точнее произнесенную этим голосом «шлюху». Да ладно, неужели он имеет отношение к медицине?!
– Помню, Алексей. Меняй, исправляй. Мальков не щади, врачей тоже. Даю тебе полную волю, в пределах законных рамок, разумеется.
– Я сам достану. Это не первая необходимость. Без обид, но если подкинете лично мне студентов – буду жестить. С интернами и ординаторами аналогично. Видел я уже сегодня трех куриц, ни бэ, ни мэ, ни кукареку, – еще и копирует мои мысли, козел! – Они даже не знают, где процедурный кабинет. Думаю, там полная профнепригодность. Завтра посмотрю лично.
– Ты не спеши с разоблачением. Их хоть как-то можно использовать себе во благо. Санитаров у нас, как ты сам видел, тоже не хватает. Так хоть помогут.
– Принеси – подай, это работа не интернов и ординаторов. Так что, нет, я с вами не согласен, Григорий Викторович, – не согласен он, ты кто такой, блин, вообще?!
– Пока вмешиваться не буду. Ладно, Леш, желаю тебе удачно занять пост заведующего, – что он сейчас сказал?! Заведующего?! – Завтра меня не будет, у нас конференция, но во вторник я здесь с восьми утра. Если что, звони в любое время.
– Договорились.
Что происходит дальше – мне сложно сказать точно, однако, то, что дверь открылась и главврач все-таки ушел – это факт. Что касается Лешки-блошки, тут вопрос остается открытым. Но, кажется, за дверью туалета – тишина. Однако, я ошиблась.
По какому-то удачному стечению обстоятельств, мне удалось поставить обратно ногу в душевую, когда открылась дверь в туалет. Ну вот обязательно сейчас надо справлять свои нужды?!
Кажется, я не дышу, и вся скукожилась, просто потому что душевая закрыта не полностью. Зажмурила глаза. Господи, помоги, пожалуйста, пусть он хотя бы сходит по-маленькому, и свалит отсюда. Как только я слышу звук льющейся воды в раковине, кажется, выдыхаю и открываю глаза. Взгляд как-то сам собой устремляется в щель. Что за нафиг?! Он что сейчас делает?! Я не успела даже сформулировать в собственной голове ответ на свой же вопрос, как вдруг дверь душевой резко отодвинулась в сторону, являя меня свету. Кажется, так шумно я еще не сглатывала. Закрываю глаза, как только встречаюсь взглядом со вчерашним объектом.
Это просто кошмарный сон. Скоро все пройдет. Хотя, судя по характерным продолжающихся звукам, – не сон. Разве можно вот так мочиться, когда рядом кто-то стоит?!
– Не хочешь ничего мне сказать?
– Хочу, – шумно сглатываю и все-таки открываю глаза.
– Что?
– Я думала, что мужчины, как и женщины писают в унитаз, а вы… в раковину…
Глава 2
На мой ответ мужчина лишь хмыкнул и как ни в чем не бывало продолжил свои действия. Прикладываю историю болезни к своему горящему во всех смыслах лицу. А вскоре чувствую, как он вырывает ее из моих рук.
– Только покойник не мочится в рукомойник, – неожиданно произносит он.
– Спасибо, что просветили.
– Ну вот день прожит не зря, Евгения Михайловна, – приподнимает бейджик на моем халате. – Сегодня ты узнала сию страшную мужскую тайну. Что ты об этом думаешь? – переводит взгляд на раковину.
– Безобразие, – честно призналась я. – Зачем вы это делаете?
– Ты знаешь объем сливного бачка унитаза?
– Нет.
– Шесть-девять литров. Мужчина в среднем мочится шесть раз в день. Путем несложных математических подсчетов – шесть на шесть – тридцать шесть. Итого столько литров можно спустить в унитаз. Никакой экономии. То ли дело в раковину. Экономия и чистота. Очень удобно для тех, кто соблюдает гигиену. Открою тебе еще одну страшную тайну, так делают если не все, то большинство мужчин. Просто не все в этом признаются, боясь вот такой реакции своей женщины.
– Ну да, ну да, видимо не только мужчины. У меня в детстве был кот Мотя, так вот он начинал с раковины, а закончил туфлями и горшками.
– Это ты мне такую перспективу рисуешь? Мерси. И что в итоге стало с Мотей?
– Умер. От старости.
– Вот. А писал бы в лоток – помер молодым. Бери пример с кота.
– С кота…
– С кота, с кота. Ты когда моешь голову, никогда не мочишься в душ? – отвожу взгляд в сторону. Мы это будем обсуждать?! Что за придурок без комплексов? У меня сейчас лицо сгорит от стыда. – Ну? – не унимается мужик.
– У меня нет душа.
– В ванную? – спокойно произнес он.
– Ну, допустим.
– Что допустим? – вновь допытается он.
– Допустим, бывает.
– Вот так и развенчивается миф о благоухающих принцессах. Женщины мочатся в ванную во время душа, а мы потом моемся в этом грязном опороченном месте. Безобразие, – насмешливо произносит он. – Не это ли причина раннего облысении у мужчин?
– У вас хороший волосяной покров, – не задумываясь бросаю я, смотря на его волосы.
– Где? – сказала бы я где.
– На голове. Ну может в других местах тоже, – как отсюда свалить?! – У нас в сестринской кушают врачи, так как она большая и там есть кухонная зона, а в ординаторской нет. И в этой зоне есть…раковина, – вот на фига я об это сейчас думаю?!
– Едят, а не кушают. И? Ты предлагаешь мне там пометить территорию тоже?
– Нет, хотела бы поинтересоваться, если я правильно поняла, вы любите раковины, – не успела договорить всю фразу, как мужчина открыто усмехнулся, демонстрируя мне, чего уж греха таить, обворожительную улыбку. – Так вот, вы ходите только в ванной в раковину или на кухне тоже?
– Истинный джентльмен, прежде чем пописать в раковину убирает оттуда посуду. Шутка, – быстро добавляет он. – Только в ванной, на кухне брызги могут попасть на котлеты.
– Ну прям отлегло. Спасибо.
– На здоровье. Выбирайся уже отсюда, – подает мне руку. Долго смотрю на нее и не решаюсь подать.
– А вы руки мыли с мылом?
– С хлоркой, – сжимает мою ладонь и тянет на себя. – Итак, ты ничего не хочешь мне сказать? – как бы невзначай интересуется он, как только мы выходим из туалета. На меня не смотрит, в данную минут он увлечен надеванием на себя халата. Черт возьми, он ведь реально наш новый заведующий. Зорин Алексей Викторович. Спасибо бейджику.
– Не хочу, но надо. Если я правильно понимаю вы наш новый заведующий и… извините меня за вчерашнее. Я была не права.
– Неправильный ответ, – нахмурившись произнес он. – Точнее правильный в нашей ситуации, но лживый. Ты считаешь, что ты была права. И если бы сейчас, не оказалась в таком положении и не знала, что я твой непосредственный начальник, ты бы снова сказала что-нибудь в таком духе или показала мне средний палец. В этот раз обошлось бы без вылитого виски. Но только из-за его отсутствия, – уверенно произнес он. Да, вот так и забивают последний гвоздь в крышку гроба.
– Вы чертовски проницательны.
– Так и должно быть у хороших врачей, – еще и не в меру самоуверенный.
– Все? Мне писать заявление на увольнение по собственному желанию?
– Зачем? – удивленно поинтересовался он. – Я, конечно, злопамятный, но не настолько. Тем более я тоже был не прав, – вот тебе и нежданчик. – Забудем о вчерашнем. Не обижайся на меня за сказанное, – вполне искренне произносит он. – Обижайся на себя, – тут же добавляет этот…козел. Правда уже не так громко. – Итак, Женя, третий раз, надеюсь будет информативным. Ничего не хочешь мне сказать по делу? Например, зачем сиганула обратно в кабинет, когда увидела меня и главного, и зачем вообще сюда приходила.
– Значит вы сразу видели меня?!
– Конечно, у меня хорошее зрение. И в туалете я тебя тоже видел, халат ног не прикрывал, – офигеть!
– Так если вы видели меня, почему позволили себе делать это при мне?! – возмущенно бросаю я.
– Как это почему? Потому что я хотел в туалет, – офигеть.
– У вас железная логика.
– Титановая. Титан в два раза прочнее железа. Или вольфрамовая. Это самый прочный металл. Кстати, ты знаешь где он используется?
– Да.
– Где?
– Где-то.
– О, у тебя тоже неплохо с логикой. Итак, – берет в руки ранее кинутую им на диван историю болезни.
Вкратце обрисовала зачем сюда пришла, рассказала о больном, на что Зорин нахмурился. Кажется, вообще выглядит злым.
– Ты сколько здесь работаешь?
– Два месяца.
– А вообще медсестрой?
– Столько же.
– Хм…очень интересно. То есть ты после двух месяцев работы медсестрой просто так без назначений врача херакаешь больному капельницы?
– Я примерно знаю, что в таких случаях используют. Я этим интересуюсь, и сама будущий врач. Ничего такого я ему не поставила, дозировки не превысила.
– Будущий врач? – с сомнением интересуется он, доставая из пакета фонендоскоп. – И какой же курс?
– Пятый.
– Замечательно. Однако, даже если ты умная, способная и все в этом духе, все равно не делай так, чтобы не подставлять саму себя. Кстати, ответ на вопрос, где используют вольфрам – пули и ракеты. Понимаешь к чему я это сейчас?
– Пулей или ракетой дуть в коридор показывать вам больного?
– Ну вот, а говорят женской логики нет. Пойдем. Кстати, раз ты будущий врач, то надо подмечать все детали, в том числе и такие важные пункты как то, что он наркоман, – с явной долей презрения произносит Зорин, как только мы подходим к моему посту.
– Я это и так подметила. Но это было восемь лет назад. К тому же я сама его спросила о принятии каких-либо веществ, когда он еще был не в таком загрузе как сейчас. Он ничего не принимал.
– Тебе сколько лет, Женя?
– Двадцать один. А это тут причем?
– При том, что в твоем возрасте пора знать одну простую вещь – абсолютно все врут. И пока этот нарик не в полном отрубоне, надо понять, чем он кололся или что принимал. Или исключить этот вариант и искать другие причины его загруза.
– Ничего он не колол себе. У него вены чистые. Да и их почти нет, я еле-еле нашла.
– Значит что-то глотал.
– Вы не можете это знать наверняка.
– Не могу, но я предполагаю, учитывая его анамнез и не списываю факт наркомании в прошлом со счетов, а ты сразу отрицаешь. Понимаешь разницу между нами?
– Понимаю.
– Это хорошо, что понимаешь. Тонометр прихвати.
***
Зависть, да это, пожалуй, именно то, чувство, которое я сейчас испытываю, смотря на то, как ведет себя мой вчерашний «объект». Или это мечта вот так же держаться с пациентами и окружающими людьми? Дико хочу, чтобы от меня исходила такая же уверенность. Ноль сомнений и непроницаемое лицо. Ничего и никого не бояться.
М-да…мне до этого как до Китая пешком. Словила себя на мысли, что хочу видеть собственными глазами то, как он облажается. Ведь все мы рано или поздно ошибаемся. Зорин поди пританцовывает сейчас внутри себя победоносный танец, ибо оказался прав, а я…А что я? Ладно, нечего расстраиваться, все приходит с опытом. Было бы желание, а оно, к счастью, есть.
– Ты ему не навредила, Женя. Это главное, так что, не грузись, – неожиданно произносит он, оторвав взгляд от истории болезни. – Бездействие и равнодушие – хуже, чем просто ошибиться. Все, отнеси, пожалуйста, историю в реанимацию.
– А дальше что? Его переведут в токсикологию?
– Не думаю. Так, это и есть дежурный? – указывает в сторону идущего Соколова.
– Он самый, – не скрывая эмоций выдаю я и направляюсь в ОРИТ.
Не думала, что по возращению стану свидетельницей занимательно спектакля. За то с каким отточенным мастерством Зорин опустил Соколова – ему как минимум надо дать премию. Ни криков, ни нецензурных слов. Однако, этого хватило, чтобы на лице взрослого мужчины узреть откровенный страх. Я – не исключение. Бить словами, Лешка вовсе не блошка, умеет на пять с плюсом. Страшный человек, ей-Богу. Однако помимо страха за собственную шкуру, я испытываю невероятное наслаждение за то, что хоть кто-то пристыдил Соколова за алкоголь. И не только за него.
– Ты чего такая примороженная? – резко перевожу взгляд на возвышающегося передо мной Зорина.
– Да так, вспомнила, что санитарки-то сегодня нет, мне надо поменять подгузник.
– В твоем возрасте, Женечка, надо бы уже ходить самостоятельно в туалет. Для начала попробуй хотя бы на горшок. Принести?
– А вы тоже только недавно отучились?
– Женечка, ты про раковину забыла.
– Да. Съязвить не удалось, вы правы.
– Все впереди, какие твои годы.
– Подгузник мне надо поменять в пятой палате, – зачем-то как дура поясняю ему я.
– Мм…тогда учись правильно выражаться. Не тебе поменять, а больному. Или больной.
– Обязательно буду учиться, Алексей Викторович.
– Ну и правильно. Работай, Евгения.
И все-таки не в меру самоуверенный козел. Посмотрим, как он запоет со всем коллективом завтра. Жаль, что я увижу только начало. Радует то, что старшая медсестра ему точно не уступит в выражениях.
Кажется, сегодня первое дежурство с Соколовым, которое продолжилось без лозунга «найти дежурного». И если бы не инцидент с туалетом, то дежурство можно было бы назвать прекрасным.
– Женя, пойдем ко мне. У меня к тебе важно дело, – резко поднимаю голову на нависающего надо мной…увы уже заведующего.
– Сейчас? – перевожу взгляд на часы. Половина девятого. Что он здесь делает в такое время?! Не говоря уж о том, что у него сегодня нет официального дежурства.
– В сию секунду.
– Я не могу оставить пост, – откровенно говоря, дерьмовая попытка.
– Ну да, ну да. Пойдем. Палаты, к счастью, оборудованы кнопками. Пойдем.
Вот как-то одним местом чувствую – не к добру. Вечер, а я одна в компании человека, назвавшего меня шлюхой. Он мужчина в конце концов, а я уж я-то знаю, что у них у всех на уме. Становится неприятно. И страшно, чего уж скрывать. С опаской захожу в кабинет, косясь на дверь. А Зорин, как назло, ее закрывает на ключ. А затем отправляет его в карман брюк. Чувство такое, словно я в западне. Рюкзака с собой нет, стало быть, и ничего такого, чем можно будет треснуть мудака в случае чего. Так, ладно, это очередной приступ паранойи. Он же уважаемый человек, с чего ему делать столько неприглядные вещи. Как только я чуть успокаиваю себя, он неожиданно берет меня за руку. Это что еще за хрень?
– Что вы делаете?!
– Трогаю твою руку. Она у тебя легкая? – затрудняюсь что-либо вымолвить просто потому что завороженно наблюдаю за тем, как Зорин поглаживает подушечки моих пальцев.
– Наверное, легкая, я же…не толстая.
– Я имел в ввиду легкая как у медсестры, – тут же поясняет он с усмешкой.
– Да, – киваю как дура и тут же резко одергиваю свою ладонь. – Больные не жалуются. Наоборот.
– Вот и отлично, – отходит к окну и начинает копошиться в пакете.
