Текст книги "Кен"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

30: 15

Все время, пока в квартире находились посторонние люди, она сидела в гостиной, в уголке дивана, и не могла отделаться от мысли, показавшейся в первый момент абсурдной. «Должно быть, я сама этого хотела», – думала Ксения, глядя, как следователь, сидя за столом, пишет протокол. «Хотела, чтобы все было именно так. Не нарочно хотела, не явно, а где-то очень-очень глубоко в себе. Там, откуда даже мысли не допускается в сознание. Ведь как у Луны есть обратная сторона, так у человека есть запретная зона, которую он и сам в себе не до конца исследовал. И из этой темной зоны берется то темное, что самому противно, но тем не менее оно проникает в сознание и действует, словно яд. Только убивает медленно, начиная не с тебя, а с твоих близких…»

… – Итак, вы говорите, что сначала к вам пришел Звягин.

– Да.

– И угрожал пистолетом.

– Он не угрожал. Он просто показал, что купил его.

– Зачем?

– Я не знаю. Ему кто-то позвонил. Сказал, видимо, что это его собираются убить.

– Кто? Ваш муж? – выпрямился в кресле следователь.

– Бывший. Бывший муж, – поправила его Ксения и только теперь поняла, что это правда. Теперь уже и на самом деле – бывший.

– Вы хорошо держитесь. – Он очень внимательно на Ксению посмотрел.

Она разозлилась:

– По-вашему, я должна в истерике биться? И что же мне делать – кричать? Нет такого крика… и слов таких нет. Чтобы вернуть… вернуться.

– Скажите, вы улики уничтожали, чтобы Муромского не заподозрили, да?

– Он очень хотел освободиться. А человек, который ищет свободы, он на все способен. Способы ему уже безразличны.

– От чего же он так хотел освободиться?

– От Жени.

– Они ж давно расстались.

– А вы? Вы ничего в себе не сохранили от первых двух жен?

Он усмехнулся:

– Привычку бояться. Каждый день прихожу домой и боюсь, что в квартире больше нет женских вещей. Если человек становится вдруг подозрительным, он начинает подозревать всех и во всем. Я перестал доверять своей жене. Все эти любови, любовники, приторные красавцы… Меня же все время нет дома! Что она делает, а? Я тебя, Черри, спрашиваю: что она делает?

– Но… Она разве не работает?

– Работает. Парикмахершей в мужском салоне. Каждый день стрижет эти головы. Блондины, брюнеты, рыжие…

– Борис Витальевич!

– Блондины, брюнеты, рыжие… – обреченно повторил он.

– Но теперь же все ясно, да? Их же только двое осталось.

– Да. На выбор: убийство из-за денег или из ревности.

– Из какой ревности?

– Из какой? Вы у меня спрашиваете?!

– Но Звягин…

– Был он в тот день на стадионе. Я в этом уверен. Оба были. И один знает про другого, что он убил. Только кто про кого?

– Звягин – бандит, – уверенно сказала Ксения.

– А честных бизнесменов сейчас нет. Кто кого грабит: один конкурентов, а другой государство. А то и сразу обоих. За Звягиным, между прочим, никакого криминала не числится. Возможно, что от налогов он уклоняется, но конкурентов не заказывает. Это потому что не старается прыгнуть выше головы.

– Постойте, какой бизнесмен? Каких конкурентов? – удивилась Ксения.

– Я про Звягина. У него имеется фирма, торгующая оборудованием для пищевой промышленности. Когда-то он окончил институт, получил диплом инженера по производству всяких там съедобных изделий, Черри. Это я для вас обобщаю, вам же не детали интересны. Потом работал на фабрике, в цеху, где делались колбасы. Начальником производства. Но тут его сманила одна дамочка к себе в фирму. Я навел справки. Все говорят, что Звягин – хороший специалист. И психолог. Он быстро понял, что дамочке как следует не развернуться. И открыл свой филиальчик. Ушел из-под нее, одним словом. Сейчас же много всяких маленьких заводиков. Кто макароны производит, а кто, извиняюсь, самогон. Так вот Звягинская фирма и занимается тем, что закупает за рубежом оборудование и здесь, в России, его весьма удачно продает. Ну и с нашими умельцами связи налаживает. Звягин отслеживает, кто занимается производством такого оборудования в России и размещает свои заказы. Потом перепродает на периферию. Словом, не вдаваясь в подробности, дела у него идут. Умный мужик, хотя и молодой еще. Все так говорят.

– Но почему же он никогда об этом не рассказывал?!

– Не знаю.

– И давно у него эта фирма?

– Лет пять. Молодой, да ранний, как говорится. Своими мозгами мужик дело поднял. На родителей не надеялся. Мать – учительница, отец – работяга. И вот что интересно: два года назад он посадил генеральным директором своего старшего брата Николая.

– Кирилловича, – шепотом сказала Ксения.

– Ну да. Николай Кириллович Звягин – второй генеральный. А наш герой ушел в тень. Что-то ему в этой жизни не давало покоя. Чтобы с таким напором идти к цели, надо чтобы кто-то тебе в спину здорово дышал. Не ради денег Звягин все это делал.

– Почему?

– Деньги ради денег – это только для людей больных. Для которых цель жизни – простое накопительство. Но таких мало. Всеми остальными движут амбиции: «Я хочу, чтобы меня заметили». Если ты гениальный актер или, скажем, писатель, то тут все ясно. Знай себе пиши или в кино снимайся, а слава тебя найдет. А если нет никаких особых талантов? Тогда, Черри, остаются только деньги. Заработать их столько, чтобы все сказали: «Вот это да!» А для современных женщин достаточно отличной тачки, приличной квартирки и возможности ничего не делать с утра до вечера, неплохо при этом одеваясь и сладко кушая. Для любой бабы, которую ты случайно на улице остановишь, это – предел мечтаний.

– Это плохо? – прошептала Ксения, краснея от стыда.

– Нормально. И если тебе нужна такая, то твой способ быть замеченным тоже нормален. А что делать, если ты любишь талантливую женщину? Женщину, можно сказать, неординарную?

– Я не знаю, – все так же тихо ответила Ксения.

– Ты ее отпугнешь своей ординарностью, своей нормальностью.

– Но кем? Кем он хотел быть замеченным?

– Я так думаю, что вы уже и сами это поняли, Ксения Максимовна.

– Мне нехорошо. – Она вжалась в кресло. Вот оно: сирень, скатерть с бахромой, запах дешевого одеколона. Она же все знала с самого начала!

– Водички?

– Я прилягу. Куда вы его сейчас?

– В морг. На вскрытие.

И Ксения поняла, что теперь ее всегда будет тошнить от запаха жареного мяса. Он так и останется запахом смерти. «Надо будет все это выбросить поскорее, – подумала она.

40: 15

Утром Ксения зашла на рынок, набила фруктами сумку, купила соку и минеральной воды и поехала к Лидуше в больницу.

– Ну как она? – спросила Ксения у вышедшего к ней врача.

– А вы кто будете? Родственница?

– Сестра, – ответила Ксения.

– Да? Родная? Что-то не похоже. – Врач с сомнением посмотрел на ее лицо.

– Бывает. Как ребеночек?

– А что ребеночек?

– Ну как, – замялась Ксения. – Мог же выкидыш быть.

– Это только в сериалах бывает. В бразильских, – усмехнулся врач. – Чуть споткнулась – и выкидыш. А русские женщины, они, знаете ли… Да… Одним словом, русские женщины. А сестра ваша – крепкая, здоровая девушка. Насколько я помню, спортсменка. Отличное здоровье, упругие мышцы. Нервный стресс, конечно, мог на ребенке отразиться, но это только время покажет. А родить она родит. Если захочет, конечно.

– Как это? – вздрогнула Ксения. – Как она может не захотеть?

– Это вы с ней сами разбирайтесь… сестра.

Он хмыкнул выразительно, но Ксению в палату велел пропустить. Она с трудом узнала среди лежащих женщин Лидушу. Господи, все на одно лицо! Сидят тут в четырех стенах, истосковались. В этой палате, насколько поняла Ксения, женщины лежали на сохранении. С плохими анализами или с болезнями, которые осложняли беременность. Лидушина койка стояла с краю, у стены. Сама она тихонько дремала, прикрыв одеялом голые ноги.

Ксения присела рядом, подумала, что пришла не вовремя. Жалко будить. Но Лидуша вдруг открыла глаза:

– Ты?

– Ну как дела? – спросила Ксения тем искусственно веселым голосом, которым разговаривают только с тяжелобольными.

– В порядке, – поморщилась Лидуша. – Ты зачем пришла?

– А что родители говорят? Ты же не одна.

– Одна. В этом городе одна. Меня кормить некому. Тем более с ребенком.

– Ладно, хватит стонать. Пойдем прогуляемся.

– Никуда я не хочу!

– Пойдешь, – жестко сказала Ксения. – Постыдись: здесь больные лежат. А у тебя только что с головой не в порядке.

Лидуша спустила ноги с кровати. Ксения тут же заставила ее надеть шерстяные колготки и кофту. Вместе они пошли по длинному больничному коридору. Топили хорошо, в палатах было слишком жарко и душно. Выйдя из отделения, Лидуша открыла рот и начала жадно дышать.

– Ну вот и все, – сказала Ксения. – Завтра, если хочешь, домой поедем.

– Куда домой? Я не поеду!

– Твою квартиру мы продадим. Я сегодня же буду звонить в агентство. Тебе там нельзя.

– А как же долг? – упавшим голосом спросила Лидуша.

– Часть отдадим, как только продастся квартира. Остальное – как только можно будет получить деньги с Жениного счета. Он подождет. Не зверь же, в самом деле…

– А если нет?

– Подождет. Не из жалости, так за проценты.

– Какая ты смелая!

– Кто, я? – Ксения очень удивилась. Всегда была трусихой. Ее обсчитывали и обвешивали, где только могли. Она не умела ругаться за себя. Другое дело – Лидуша. За нее можно. – Ну, успокоилась?

– Ксюша, Генку жалко…

– А ты такого же родишь. Кто у тебя? Мальчик?

– Не знаю еще.

– Мальчик. Красавчик будет.

– Как Генка? – спросила Лидуша.

– Как Генка. – Ксения думала о своем. Из больничной кухни потянуло запахом жареного мяса. И сразу захотелось плакать. Ну почему же так плохо-то, а?

– Ксюша, что с тобой? Что-то случилось?

– Нет-нет. Случилось, конечно. Но уже давно. Очень-очень давно. Четыре года назад. А может, и раньше…

…Потом она шла по улице и думала о том, что с сегодняшнего дня чувствует себя очень странно. Память упорно отсчитывала время так, что Ксения жила словно бы не вперед, а назад. Начиная с сегодняшнего сна, ее мучили только воспоминания. Она цеплялась за каждый день, который был во время того короткого счастья с бывшим мужем и до него. И каждый этот день хотелось пережить заново. Настолько сильным было желание вернуться в прошлое, что Ксения в итоге добралась и до собственного детства. Как же было хорошо-то! Пусть родители любили ее не так сильно, как старшего брата, пусть у нее не было таких дорогих игрушек, как у Жени, не было отличных оценок, не было теннисной ракетки и не было дачи в сосновом лесу. Но можно было летом на несколько дней поехать к подруге. К своей однокласснице Жене Князевой. Шесть мгновений маленького детского рая, раскладушка на террасе, в открытое окно заглядывают ветки сирени. А запах? Это не майская сирень, а поздняя, та, что цветет в начале июня. Цветки мохнатые, темно-бордовые. Господи, ну почему она решила, что «Саша» – это название одеколона? Ведь того мальчика тоже звали Сашей!

Следователь прав: она давно уже все поняла. Жаль только, что опоздала.

5: 5

Из больницы Ксения поехала на фирму, где работал бывший муж. Почему-то ей захотелось увидеть ту женщину, из-за которой все так глупо вышло.

– Вы к кому? – спросил ее охранник.

– Насчет работы, – сказала Ксения привычный пароль. Все начальники не устают ждать супергероев, которые за маленькую зарплату будут совершать большие подвиги во имя чужого кармана, поэтому набор сотрудников не прекращают. А Ксения, видимо, выглядела неплохо, потому что охранник ее пропустил. Правда, пришлось посидеть на диване перед секретаршей, но Ксения со вчерашнего дня никуда не спешила. Наоборот. Наконец секретарша кивнула:

– Проходите.

На этот раз дама была в темно-синем брючном костюме, а не в светло-голубом. Но выглядела так же отлично.

– Опять вы? – удивилась она. – Что на этот раз?

– Его вчера убили.

– Как это? Его нет на работе, но… Вы серьезно?

– Скажите, где он был позавчера вечером?

– Подождите, подождите… – Дама кончиками пальцев тронула виски. Ксения внимательно следила за ее лицом. Очень крепкие нервы, но тем не менее ей жаль. У таких людей горе проявляется в сильной рассеянности. Они выглядят совершенно спокойными, но вдруг начинают отвечать невпопад.

– Он был с вами? – спросила Ксения, а в ответ получила:

– В дверь очень долго звонили.

Женщина тяжело встала, подошла к окну. По дороге споткнулась о ковер, но, обретя равновесие, еще сильнее выпрямила спину. Ксения ждала. И услышала повтор предыдущей фразы:

– Да, в дверь звонили.

– Почему же вы не открыли?

– Из-за вас. Ведь я его почти потеряла. Я недавно сказала вам очень глупую фразу: «Я вам его не отдам». Помните? Как-то неудобно отступать перед девчонкой. Я просто очень растерялась в тот момент.

Ксения удивилась. Эта женщина растерялась? Да она даже на мгновение не вышла из себя! Как и сейчас. Всякий может споткнуться о ковер.

– И я сама не поняла, как у меня это сорвалось с языка. Ведь он давно хотел меня бросить. Звонил Евгении, просил помочь с работой. Я знала. Мы до последнего момента поддерживали связь. И в этой истории с ее мальчиком… Впрочем, о чем это я? Ах да, об Андрее. Он хотел меня бросить. А что делает женщина, когда понимает, что мужчина собрался от нее уйти? Она пытается стать ему близким другом. Смешно, но что делать? В то утро, когда вы пришли, помните?

– Да, конечно.

– Я зашла к нему буквально за несколько минут до этого.

– Но он вышел ко мне в халате!

– Мы же долгое время были любовниками. Ему не было необходимости при моем появлении надевать галстук и пиджак. Если бы вы зашли в комнату…

– Нет! – Ксения испугалась.

– Вы еще очень молоды. Вам кажется, что впереди вечность. Поэтому можно оставить выяснение отношений на потом. И дать шанс другой женщине. Это щедрость, конечно. Но и… глупость. Простите.

– Ничего.

– А потом он просто испугался. Надо было брать на себя заботы о вас, а он так привык за последние годы, чтобы заботились о нем. Красавец, не правда ли? Жаль.

– Так позавчера…

– Да, мы были вместе. Если хотите, я выпросила это прощание. Ну, вы понимаете: свечи, романтическая музыка, мясо в духовке.

Ксению снова затошнило. Дуреха! Какая же дуреха! Она словно провалилась, пропустив несколько предложений.

– …нельзя. У меня дети, муж, няни. А у него квартира свободна. И я приехала заранее, со своими ключами. – Она грустно усмехнулась. – Как раз позавчера должна была их вернуть. Вернула. Перед этим мы поужинали. И, знаете, ничего и не было. Ну, вы меня понимаете. И я сама себе удивилась. Оказывается, и не это совсем было нужно. Не близость с ним. Он ведь, в сущности, был неплохим человеком. Любой бы на его месте поступил бы точно так же. Выбрать тот путь к успеху, который единственно тебе доступен. Ведь природа не дала ему ничего такого, кроме потрясающей внешности. И на него просто приятно было смотреть… Мне жаль, – добавила она.

– Так почему же все-таки вы не открыли?

– Чтобы у вас с ним все было хорошо. Ксения чуть не заплакала:

– Но я бы не пришла! Я бы никогда не пришла!

– Что, надо было в глазок посмотреть? А вам не кажется, что это выглядело бы очень смешно?

Конечно смешно: эти двое на цыпочках у двери. Респектабельная дама в возрасте под сорок и почти герой сериала. Со стаканом бренди в руке. Смешно!

– Сколько же было времени? – упавшим голосом спросила Ксения.

– Девушка, ну кто в такие минуты смотрит на часы?

– Да, конечно. Я понимаю.

– Ничего вы не понимаете! Вам сейчас кажется, что вы жизнь прожили, а у вас впереди еще две, три таких жизни. А я… А мне…

Она отвернулась к окну. Постояла так несколько минут, даже плечи не дрогнули. Ксения почему-то старалась не дышать. Надо было что-то сказать, но что? «Мне очень жаль»? Или: «К сожалению, мы друг друга не поняли», будь прокляты слова соболезнования, которые от долгого употребления стерлись, словно древние монеты! И никакого золота в них не осталось, так, разменная мелочь, которой швыряются не жалея. Ксения, словно в кошельке, порылась в памяти, но настоящего золота так и не нашла. Промолчала.

– Я, пожалуй, поеду сегодня домой пораньше. – Женщина отошла от окна, уже вполне собравшаяся с духом, доброжелательная и корректная, как и прежде. И добавила: – Прямо сейчас. Вас подвезти?

– Ой, да я не знаю даже. Неудобно, – замялась Ксения и подумала: «Я даже имени ее не знаю. Спросить неловко, тем более неловко пользоваться ее услугами».

– Пойдемте к машине. Нечего стесняться.

Они вместе вышли в приемную. Ксения никак не могла очнуться. Оказывается, она потеряла гораздо больше, чем могла предположить. И теперь обижаться надо только на себя и спрашивать с себя. Но толку-то?

Гейм одиннадцатый
0: 15

Уже в лифте женщина неожиданно спросила:

– У вас материальные затруднения?

– У меня? – удивилась Ксения. – Не знаю.

– Вы должны знать…

Она замолчала, потому что в лифт вошли двое мужчин. Возникла напряженная пауза, потому что те двое, видимо, тоже разговаривали о чем-то для них важном. Крошечный движущийся пятачок пространства, и на нем четверо топтались, в ожидании конца движения. Еще одна нелепость – сколько же их в жизни? Она уже почти не слушала спутницу.

– …чувствовал, – долетело до нее.

– Что, простите?

– Свою вину. И он все время говорил про кольцо, которое сжимается.

Ксения усмехнулась:

– Да, именно так он и мог говорить. Такими словами.

– Он все оставил вам. Квартиру, имущество.

– Глупость какая! – Ксения вспыхнула. – Стоило с такими усилиями отнимать!

– Вы всегда можете ко мне обратиться.

– К вам?!

– Вы думаете, так просто делать зло? Увольнять, наказывать, заниматься мужскими делами? Я не такая уж стерва, как думают мои подчиненные. Можете у меня работать.

– Спасибо.

Они подошли к машине, и Ксения без зависти отметила, что эта женщина отлично держится. Естественно, не стараясь привлечь внимания окружающих к своему весьма престижному мотору.

– Садитесь, пожалуйста.

– Да, сейчас. – Она заметила Германа возле стоянки. Тот поймал взгляд Ксении, махнул рукой. Она нагнулась в салон: – Извините, здесь мой знакомый.

– Знакомый?..

– Вон тот парень в черной куртке нараспашку и белом свитере.

Дама слегка пригнулась, и у Ксении возникло такое чувство, что она хочет спрятаться:

– Я тороплюсь, извините.

– Да ничего страшного, – пожала плечами Ксения. Богатые так переменчивы! Только что чуть ли не в подружки набивалась, а теперь торопливо захлопнула дверцу перед ее носом. Ну и не надо! Ксения даже не обиделась, надела на голову капюшон и пошла прочь.

– Черри! – Женщина смотрела на нее поверх опущенного стекла. Напряженно и словно жалея. – Вы не обиделись?.. – Герман быстро пошел навстречу Ксении. Женщина вздрогнула: – Я непременно позвоню.

Машина рывком тронулась с места. Ксения даже отпрыгнула на руки Герману. Он подхватил ее, бросил раздраженно:

– Не терплю этих богатеньких сучек! Ни машину не жалко, ни тем более людей! Все брюки обрызгала! Кстати, кто это? Не успел разглядеть.

– Это та самая любовница, которой ты меня пугал. Господи Боже, ну сколько можно за мной ходить! – вдруг очнулась Ксения. – Откуда ты взялся?!

– Значит, она уехала? – задумчиво спросил Герман.

– Да! Уехала! Сбежала! Ты, который все знаешь, что тебе от меня нужно?!

– Что-то случилось?

– У меня больше нет мужа. Ни бывшего, ни… Вообще никакого нет! Ты хоть понимаешь, как я его любила?!

– Ничего… Ничего, Черри. – Он прижал ее к своей куртке так крепко, что Ксения щекой почувствовала жесткие швы. – Это пройдет.

– Да не хочу я. – Она попыталась вырваться. – Я не хочу, чтобы это проходило! Я закроюсь от всех! Я никого не хочу видеть! Буду носить этот траур всю жизнь! И растить чужого ребенка!

– Какого еще ребенка?

– Перестань за мной ходить.

– Какого ребенка, Черри?

– Исчезни. Это ведь ты звонил им в дверь?

– Куда?

– Да перестань! Если тебе деньги нужны, то можешь хоть все забрать. Но пойми наконец, что в таких случаях человеку нужно одиночество. О-ди-но-чест-во. Непонятно?

– Нет! Мне не нужно одиночества.

– Вон их сколько! – Ксения обвела рукой широкий круг. – Пиши свой телефон всем подряд, хоть на лбу. У тебя высокий процент попадания.

Не поворачиваясь к нему спиной, она попятилась в сторону метро. Он шагнул следом:

– Черри!

– Все-все-все! – Руки Ксении беспорядочно рубили воздух. Она впервые заметила, что на нее и Германа смотрят. Причем все. Вот он, центр всеобщего внимания, лобное место, которое можно создать, где захочется. Но никто не осмелится переступить ту невидимую черту, которая отсекает чужое горе. Никто!

Она долго еще шла не в толпе – одна. Пока те, кто видели, как она кричала, не разошлись наконец каждый в свою сторону.

30: 0

Ксения долго возилась с замком, пытаясь открыть дверь. То ли руки не слушались, то ли в квартиру идти не хотелось. Полы на лестничной клетке уборщица успела вымыть, но бурые разводы остались. Наступать на них было страшно.

Войдя в прихожую, она снова почувствовала смутную тревогу: «Ну вот, опять!» В квартире кто-то побывал. Больше всего изменений Ксения заметила в спальне. Кровать оказалась примята, и ее даже не стали оправлять и приводить в порядок, как все остальное. Он, видимо, лежал здесь и курил. Причем, затушенный окурок лежал здесь же, на тумбочке. Точно такой же, какой она подобрала возле двери, за которой он ждал Анатолия Воробьева. Сигареты, к которым всех их приучила Женя.

«Милицию бы сюда позвать», – подумала Ксения. Она не стала ничего трогать, даже в сейф не заглянула. Все вокруг было чужим: и стены, и мебель, и жизнь. То, что в квартиру в любой момент мог зайти посторонний, только подтверждало это. Проходной двор для своего и чужого горя.

«Может, и правда уехать? Чемодан еще не разобран», – вспомнила Ксения. Потом достала из шкафа альбом с фотографиями, который смотрел Анатолий в тот день, когда его убили. Вот она, дача в сосновом лесу. С чего все и началось много лет назад.

Женя была права: все берется из детства – и плохое, и хорошее. Тогда же у человеческой души формируется обратная сторона. Та, которую, как у Луны, никто никогда не видит. Там замыкается цепь ассоциаций, которые влияют на человека подсознательно и диктуют потом ему некоторые странные поступки. Ведь никто не может сказать, почему он поступает так, а не иначе.

Недаром люди так много и охотно рассказывают о детстве. Им интересно, как и почему они стали именно такими. Под влиянием чьей-то доброты или чьего-то эгоизма. Как кому повезло. А на фотографиях все такие милые! Позируя, улыбается Элеонора Станиславовна, ее муж, Николай Семенович Князев, в шортах и просторной футболке кажется добродушным толстяком. Ксения перебирала фотографии, раньше казавшиеся ей неинтересными. Почему она никогда не хотела этого вспоминать?

Вот оно: на заднем плане, за Женечкой с теннисной ракеткой в руке, маленькая темноволосая девочка. Прыгает через скакалку на зеленой лужайке.

«Да, я там была», – сказала себе Ксения. И тут зазвонил телефон.

– Борис Витальевич? – сразу угадала она.

– Звягина я забрал. Пока только за пистолет. Незаконное хранение огнестрельного оружия. Нашли у него.

– И что?

– Не знаю, с какого конца к нему подступиться.

– Я знаю.

– Вот как? Интересно.

– Можно приехать? Я хочу с ним поговорить. При вас.

– Что ж. Приезжайте.

– Как ваши дела? – не удержалась она.

– Мои де… Какие дела?

– Помирились?

– Ксения Максимовна, вы по делу свидетельницей проходите, не забывайте. Близкие отношения между нами неуместны. Сейчас вы про семейные дела спрашиваете, потом начнете выяснять доброжелательно, как идет следствие.

– У меня уже нет к этому никакого интереса.

– Кто знает. Не надо думать, что все так просто… Я вас жду завтра, в два часа.

– Почему завтра?

– У меня не одно дело в производстве. Да и Звягину надо еще созреть.