Текст книги "Игра в детектив (СИ)"

Автор книги: Наталья Стадлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

   – Значит, ты утверждаешь, что на картине изображена Клавдия Петровна. Это точно, на сто процентов? Может быть, просто случайное совпадение красок и форм? Хотя... я не верю в случайные совпадения.

   – А покажи-ка мне свой портрет, Олег. Хочу убедиться в том, что твой Влад может достоверно изобразить человека. Бывают такие умельцы, которые сами толком нарисовать ничего не могут, вот и косят под мастеров абстракционизма.

   Олег достал из кармана свернутый трубочкой лист бумаги и показал мне набросок:

   – Ну и как я тебе, нравлюсь?

   – Да... Красоту ничем не испортишь. Если не возражаешь, я возьму себе это на память. Спорить не буду, Якубов попал в самую точку, тебя здесь ни с кем не перепутаешь. Тогда заявляю со всей ответственностью, на двести процентов, что на картине не кто иная, как наша Клавдия Петровна. Рылась в чужих вещах, устраняя улики? Но это её заявление, что опечатанный номер вскрыт! Сделала проникновение, так молчи – и дело с концом! Нет, наоборот, она ведет себя вызывающе! Или это такой хитроумный ход, чтобы отвести от себя подозрения? Неплохо состряпано! Неужели причастна к убийству? Что-то я совсем запуталась, Олег... А ты, что думаешь?

   – Или хотела унизить меня, как сыщика, в глазах окружающих. Объявила мне открытую войну, пошла ва-банк, вот и устроила весь этот маскарад? Да... я тоже пока не понимаю, зачем? Мне кажется, я приблизился близко к разгадке, но чего-то не могу уловить до конца, какого-то нюанса не хватает или ключевого слова, которое нужно либо оставить, либо убрать, и тогда все встанет на свои места. Надеюсь, нам удастся скоро подобраться к шифру. А в настоящий момент буду обличать всех по очереди, как и обещал. Не могу же я в угоду нашей мисс Марпл отказаться от своего слова.

   – Очевидно, ты прав, только не стоит карать всех без разбора. Понятно, что Клавдия Петровна пытается загнать тебя в угол: готовит вместе с Костромским некий план "В". А может быть, здесь орудует целая банда? Можно предположить о существовании плана "А", который закончился устранением Веры Яковлевны. Пойдем дальше: Борода замахнулся на самое святое – оскорбил отца и память твоей матери, ранил в самое сердце. Согласна, ответный выстрел на дуэли немного удовлетворит уязвленные чувства. А остальные? Что на них можно повесить? Например, Слава с Виктором – безобидные шутники, смешной Малыш выступил «Дон Кихотом», защищающим свою «Дульсинею», Светлана или Ольга Николаевна – исключительно интеллигентные женщины и явно не равнодушные к тебе – отказались от обвинений в твой адрес, и, наконец, Татьяна Ивановна с Ларисой. Они в чем провинились? Последнюю лучше вообще не трогать, иначе может составить компанию нашей Аллочке. Тебе не жаль бедную девушку, которая, между прочим, влюблена в тебя безнадежно? Это единственное, что я утаила от всех. Считаю непорядочным разглашать чужие личные секреты. Надеюсь, благодаря тебе, любовная драма Пампушки не станет всеобщим достоянием? Поздравляю! Пользуешься ажиотажным спросом у женщин! Потешь на досуге свое самолюбие, а я пойду к себе, все-таки, нужно выспаться. Голова чугунная, то ли от избытка информации, то ли... Ничего страшного не случится, если я пропущу одну лекцию.

   Я встала, но Олег тут же заключил меня в объятия и, пытаясь поднять мне настроение, заговорил с пылкостью юноши:

   – Обожаю тебя! В чем Клавдия Петровна и права, так это в том, что ты бесподобная защитница!

   Попытка удалась, я рассмеялась:

   – Артист... Еще она как-то сказала мне, а я повторю тебе: « ...ты не на сцене». И уже от себя интересуюсь, какая роль для тебя главная, а какая второстепенная – Ромео Монтекки или Шерлок Холмс?

   – А тебе, кто больше нравится?

   – Сама не знаю, – задумалась я, – наверное, оба.

   – Вот. Разберись сначала в себе, сделай выбор, потом поговорим. А пока ты окончательно не определилась, будем исполнять волю зрителей.

   Глава семнадцатая

   Спектакль начался во время обеда. Аншлаг был обеспечен. Публика собралась в полном составе. Неважно чем угощали в этот день, ели молча. Олег не торопил события, выжидая подходящего момента. И он наступил, когда в абсолютной тишине, звонко ударив лезвием, упал на пол нож. Борода уронил столовый прибор, при этом громко выругался с досады, что-то типа: «Черт, побери!», разрядив напряженную атмосферу.

   – Итак, господа, подведем итоги! – слова Олега прозвучали сурово, как приговор. – Что мы имеем на сегодняшний день? Прошло три дня с момента смерти Веры Яковлевны. Не думаю, что открою большой секрет, информация все равно уже просочилась в наши ряды: рядом с трупом нашли пустой бутылек из-под люминала, и эта маленькая деталь послужила поводом для размышления. Препараты этой серии не так то просто распознать в организме, требуется более долгий и тщательный анализ. К тому же у криминалистов, видимо, есть дела посерьезнее. Поэтому они не спешат с выводами, и особых причин к возбуждению уголовного дела, пока не будет результатов экспертизы, у них нет.

   – Все ясно. Хватит разглагольствовать! – бесцеремонно прервала Клавдия Петровна. В этот раз Олег не смолчал и ответил на грубость не менее резко:

   – Зато, вы, как всегда, спешите, Клавдия Петровна. Куда? На скамью подсудимых? Успеете. Ваша очередь последняя. А первый, кто подозревается в убийстве, на кого сейчас, волею судьбы, выпал жребий, это Евгений Борисович.

   Борода нахмурился, потемнел в лице, но принял вызов с достоинством:

   – Первый? Какая честь! К вашим услугам, сэр.

   – Извольте, начну издалека. Вера Яковлевна была амбициозной натурой, и узы брака её не прельщали. Она мечтала не о семейной идиллии, а о карьере и, когда в ранней юности на свет появился малыш, без угрызений совести, сдала его в детский дом и забыла о нем, как забывают ошибки молодости. А мальчик ждал, верил, что мама вернется за ним, но, увы, надежды не оправдались. Повзрослев, он сам принимается за поиски матери, чтобы узнать: не умерла ли при родах, не скончалась ли впоследствии или как жила все эти годы. Может, брошенная его отцом, в нищете, вытекающем из этого пьяном угаре... Ему так хочется ее оправдать, даже помочь. Он искал долго и, наконец, случайно напал на след. Выяснив, что мать никогда ни в чем не нуждалась: в прошлом дочь состоятельных родителей, а в настоящем – успешная богатая женщина, которая просто выбросила его из своей жизни, как ненужную вещь, Евгений пришел в неукротимое бешенство и решает убить её, но не открыто, явно, а хитро!

   – Невероятно! – не выдержал Борода. – Вы что справки обо мне наводили? Да, я – сирота, испытал на своей шкуре все тягости детдомовского детства, потом насмешки благополучных «маменькиных сынков» над безродным отпрыском... Ожесточился. Всю свою сознательную жизнь пытался доказать всем, что и без родителей можно выбиться в люди. Достиг немалых успехов, только никому не пожелаю такой судьбы! И если бы встретил свою мать, убил бы, не задумываясь.

   – Ох! – громко вскрикнула Ольга Николаевна, прижав руку к груди, после чего над столом повисло тягостное молчание.

   Все были потрясены откровением Евгения Борисовича. Через пару минут Борода осознал, какую пищу для размышлений подбросил в эмоциональном порыве и не замедлил оправдаться:

   – К счастью или, к сожалению, выяснить что-либо о моих родителях мне так и не удалось. Что касается истории с Верой Яковлевной, то у меня, вроде бы, алиби. Не так ли, господин Холмс? Вы, ведь, на дружеской ноге с милицией, иначе, откуда у вас такие подробности из моей личной биографии?

   – Это, всего лишь, ваши домыслы, – заверил сыщик. – Хочу еще раз расставить акценты: во-первых, правоохранительные органы не станут обременять себя заранее раскопками сведений о нас, пока не установят причину смерти. Во-вторых, точное время ухода из жизни Веры Яковлевны они тоже не сообщили, поэтому утверждать или опровергать чье-либо алиби сейчас бессмысленно. В-третьих, теоретически, каждый мог отравить Веру Яковлевну и до, и во время, и после банкета. Поэтому, ваши опасения, Евгений Борисович, напрасны – вы на равных с остальными.

   Борода равнодушно отреагировал на последнее обращение к нему, как-то весь обмяк внезапно, затих, задумался о чем-то... Видимо, погрузился в тяжелые воспоминания. Паузу в присущей им манере конферансье заполнили Виктор и Слава. Первый начал оптимистично:

   – Хочется в это верить! Если так, поразите нас своим воображением! Какие скелеты, по-вашему, скрываются в наших шкафах?

   Второй, как обычно, подхватил:

   – Может быть, и мы с Виктором внебрачные дети, покинувшей нас, теперь уже, безвозвратно, матери-кукушки? Не мешало бы получить свои доли от наследства! – развеселился Слава не на шутку, но последующая легенда, озвученная Олегом, развеяла их притязания в пух и прах:

   – Подкидыши, безусловно, могут претендовать на некоторую часть, отмеченную в завещании, но вам не так повезло, и свои материальные претензии к Вере Яковлевне вы решили осуществить другим путем. Благо цинизма вам не занимать! Имею в виду беспроигрышный способ: шантаж. И «ключ, от квартиры, где деньги лежат» у вас всегда при себе – компромат, который собираете под благодушной маской, прикидываясь простачками. Нарыли материала на потенциальную жертву и вымогали деньги, угрожая оглаской. Слабое сердце не выдержало, и вашу жертву хватил удар. О покойниках принято говорить либо хорошо, либо ничего, но, мы ведём расследование и поэтому, думаю, нам это будет простительно. Возможно, у нашей общей знакомой было не все в порядке с законом, и вы решили этим воспользоваться.

   Весельчаки, как впрочем, и остальные участники представления, были обескуражены: никто из них не ожидал услышать в ответ на каламбур, хоть не самый удачный, столь экзотическое обвинение, идущее в разрез с первоначальной версией отравления. Скорее всего, это был незапланированный экспромт: на сцене резко поменялись декорации и жанр преступления, но убийство осталось. Я мысленно торжествовала: такой мужчина, как Олег, вам, господа, не по зубам! Предугадать или раскусить его до конца невозможно! По этой причине он остается моим фаворитом, Клавдия Петровна, и никакой Костромской ему и в подметки не годится! Думая об этом, я машинально перевела взгляд от лица своего избранника туда, где напротив нас, упомянутая мною парочка, что-то обсуждала между собой, делая пометки в тетради. Интересно, какие провокации с этой стороны готовятся сегодня?

   Тем временем, «незаконнорожденные братья» продолжали паясничать, изображая из себя оскорбленных тем, что на них повесили клише, которое они сочли унизительным. Виктор кисло улыбался, Слава обиженно кривил губы. И почти синхронно прозвучало:

   – Значит, на роли убийц мы не тянем, только на мошенников...

   – Подобный случай в судебной практике называется непреднамеренное убийство, – ответил Олег.

   – Спасибо, успокоили, – «братья» раскланялись.

   Зрители не смогли удержаться от смеха, оставался серьезным только главный режиссер. Не знаю, мне, конечно, не были знакомы тонкости психологического анализа, которыми владел мой кумир, но эти эксцентричные приятели внушали мне симпатию, несмотря на то, что их выступление вышло за рамки трагической передачи, зато вписалось в формат клоунады, которую я любила разыгрывать сама, чтобы рассмешить окружающих.

   – Олег, жизнь продолжается! Расслабься немного! – слегка толкнула я соратника в бок.

   – Не будь наивна, Наташа! Не стоит судить людей по себе. К тому же, мои домашние заготовки не предполагают комедии.

   – Не скромничай. Я только что убедилась – ты отличный мастер импровизации.

   – Не факт. Пока идет все по сценарию, – не переставал удивлять меня мой герой, – не будем изменять тактике нападения. А вас, Ватсон, прошу не забывать, что мы работаем в связке, и поэтому поддерживайте мою позицию.

   И непоколебимый Холмс во всеуслышанье огласил:

   – Господа, ваша ирония не уместна! Речь идет об убийстве, в котором подозревается следующий кандидат.

   Следующим оказался Малыш. Геннадий Андреевич весь напрягся, не скрывая своего волнения. Лысина покрылась испариной, красные щеки то и дело раздувались, выпуская пар. Претендента бросило в жар. Конечно! Не каждый день тебя подозревают в убийстве, даже если оное – полная абстракция. Но по мере ее изложения печать беспокойства постепенно исчезла с лица Геннадия Андреевича, уступив место удовлетворению собственным величием. На этот раз, Олег угодил подозреваемому, пожаловав ему роль тайного любовника. А нашему вниманию предложил романтическую версию убийства:

   – Забыв о существовании собственного ребенка, реализовав свои девичьи мечты, уже не молодая и, как выяснилось недавно, не пышущая здоровьем, Вера Яковлевна, задумалась о преемнице. Выбор пал на племянницу, как на единственную родственницу в ее окружении. Тетя решила воспитывать девушку по своему образу и подобию, чтобы наследница смогла достойно распоряжаться состоянием, продолжая умело вести дела. Но планы Аллы не совпадали со стратегией Веры Яковлевны. Она грезила о семье, детях. Искала, жила в ожидании любви, наконец, встретила вас, но... пришлось скрывать эту связь, так как тетка уперлась – ничего не хотела слышать о замужестве, более того, всячески препятствовала вашим взаимоотношениям. И тогда вы решаете убрать преграду, освободив свою возлюбленную от навязываемых ей обязательств.

   Геннадий Андреевич воспринял данную историю, как комплимент, и остался доволен:

   – Звучит вполне правдоподобно! В целом, не возражаю, только хочу исключить участие Аллы Викторовны. Я один придумал и осуществил преступление.

   Олег не мог не выразить одобрения в адрес Малыша:

   – Ну что же, очень благородно с вашей стороны взять всю вину на себя. Оставим слабый пол в покое, во всяком случае, до ужина. Объявляю антракт.

   Глава восемнадцатая

   Неделя закончилась. Впереди выходной и запланированная экскурсия по достопримечательностям Сочи. Олег прав: как хорошо развеяться, окунуться в атмосферу курортного города, почувствовать его размеренный ритм, впитать в себя колорит южных теплых красок. Забыть о страхах, подозрениях, лицемерии. Если мир бизнеса состоит из этих неприятных составляющих, вряд ли в нем найдется место для меня.

   Я записывала свои мысли в блокнот. Не всегда получалось это делать каждый день, но по возможности, я старалась. Вот и сейчас, уединившись на террасе, восстанавливала в памяти события прошедших дней, оставляя их след на бумаге. Где-то у горизонта занавес дождя повис над морем, а над моей головой отголоски ненастья редкими каплями стучали по крыше, сопутствуя размышлению. Мое забвение продлилось недолго. Проводив отца в номер, Олег нашел меня за любимым занятием. Заглянув на открытую страницу, полюбопытствовал:

   – Что ты тут строчишь втихаря? Наверное, заметки о моей проделанной работе: как я виртуозно закрутил версии, повесив подходящий ярлык каждому по соответствующему типажу?

   – О! Признаки мании величия уже на лицо. Ты почти угадал. Веду творческий дневник, он всегда при мне. Бывает, озарение приходит внезапно: рождаются афоризмы, стихи...

   Олег удивился:

   – Не перестаешь меня удивлять. Может, прочтешь что-нибудь?

   Уговаривать меня не пришлось. Давно хотелось поделиться сокровенным с близким человеком, и я процитировала самый драгоценный мне опус:

   Затуманилась, заерошилась

   В небе синяя полоса...

   То ли шаль моя не наброшена,

   То ли снова идут холода...

   Снежной пылью сотканы кружева,

   Зелень хвойная до небес...

   Не хочу душою простуженной

   Ожидать новогодних чудес...

   Олег молчал. Может быть, ждал продолжения, которого не существовало или обдумывал критическую оценку. Наконец, заговорил:

   – Я потрясен. Звучит красиво, но сквозит грустью, мне непостижимой – будто писано зимой под завывание вьюги под окном. Скажи на милость, откуда в тебе: красивой, молодой, жизнерадостной на вид женщине, такая скрытая печаль? Или я пропустил что-то самонадеянно?

   – Ты ничего не пропустил. Мы почти не знакомы, чтобы делать какие-либо выводы. Наверное, я слишком глубоко спрятала философский смысл, или он понятен только мне: нельзя зацикливаться на предательстве по отношению к тебе, в жизни куда важнее не изменить самой себе. Эти строки отражают состояние больной души на тот момент, когда они появились на свет, но также полны страстным желанием ее выздоровления, чтобы не упустить истинного чуда. Понимаешь, если человек обижен, подавлен, разочарован, он может не поверить в настоящее чувство, пройти мимо. Как-то так. Уныние – большой грех, внутренний враг, которого хочу одолеть, ведь я по жизни оптимистка!

   – И идеалистка! – заключил Олег. – Трудно тебе будет в бизнесе. Может, из тебя неплохая писательница получится? Прозу не пробовала сочинять?

   – Говорят, поэзия мне лучше удается.

   – Согласен – стихи прекрасные, только сентиментальная лирика сегодня не в почете у наших граждан. Им подавай триллер, боевик, на худой конец, остросюжетный брутальный роман с трупом на каждой странице. Спрос рождает предложение. К сожалению, старый психологический детектив отходит на задний план. Всему свое время. Собирай материал. Память – непостоянная субстанция. С годами из нее стираются не только штрихи, но и целые эпизоды.

   – Откуда ты знаешь, Олег? До старости тебе еще далеко.

   – Отец пишет мемуары. Описать детство и юность ему не составило труда, а вот последующие года, особенно, после пятидесяти – сплошные провалы в памяти. Нервничает, торопится. Вбил себе в голову, чудак, что ему недолго осталось, поэтому и со мной расставаться не хочет: боится, что умрет без меня. Вот и сейчас ждет. Оставляю тебя, не смею мешать творческому процессу. Буду польщен стать причиной твоего вдохновения.

   К вечеру тучи развеялись. Радуга цветным коромыслом оживила воздушное пространство, приковав на миг мое внимание, и утонула в молочных облаках, плывущих по небу. Я посмотрела на часы. Время пролетело незаметно. Оно всегда мчится стремительно, особенно, когда ты пытаешься его притормозить. Ничто не подвластно времени, никто не может удержать его в узде! Вот кто настоящий властелин мира!

   – Наташа, ты все еще здесь? – окликнул меня Олег. Он шел в ресторан один, без сопровождения отца.

   – А где Абисалон Амурханович, не приболел? – забеспокоилась я.

   – Папа решил отужинать у себя.

   – И какая веская причина заставила его лишиться твоего общества?

   – У него нарушается процесс пищеварения, когда он слышит нелестные отзывы в адрес прекрасных дам. Это противоречит его принципам.

   – Я думала, ваши принципы совпадают. А ты, значит, решил покарать женщин. Не очень великодушно...

   – Эти эмансипированные особы претендуют на равноправие с мужчинами, поэтому я не намерен разводить с ними реверансы. Тем не менее, предоставлю им право выбора.

   Сокурсницы подготовились к процедуре обличения с чисто женской смекалкой. Предвидя, что каждая из них будет находиться под мужским прицелом, вырядились, как на бал, нанесли усиленный макияж и выглядели сногсшибательно. Даже Пампушка, замаскировав свои формы под пледом цвета густой сирени, припудрив веснушки и искусно наложив румяна, напоминала аппетитную булочку и не уступала в привлекательности остальным. Запланированный разбор полетов на глазах превращался в светскую тусовку. Одухотворенные таким началом, мужчины под занавес заказали шампанское и увлеченно ухаживали за женщинами, лица которых возбужденно сияли от произведенного эффекта. Олег, как сыщик, не мог не заметить предпринятые маневры со стороны женского ополчения, но, как джентльмен, не смог воздержаться от восхищения:

   – Милые дамы, ослеплен вашим очарованием! Сражен наповал, да так, что обвинения против вас рассыпаются, как карточный домик! Поэтому не смею вас более задерживать. Попрошу остаться только Клавдию Петровну.

   Моя соседка приукрасила свой деревенский облик крупными бриллиантами, которые вызывающе сверкали в ушах.

   Естественно, она возмутилась:

   – А я, по-вашему, не женщина!

   – Я этого не сказал. Но вы проходите вместе с господином Костромским по одному общему делу, которое должно завершить расследование и освободить меня, наконец, от занимаемой должности.

   – На каком таком основании вы пришили меня к Сергею Павловичу? – заерепенилась мисс Марпл. – Разве я подавала повод?

   – Я не обязан, даже в рамках частного сыска, выдавать тайны следствия. Но так как наша игра – дело добровольное, то все желающие, без исключения, могут покинуть помещение. «Баба с возу, кобыле легче»! – завернул Олег, выказывая намерение не задерживаться, чтобы поскорее покончить с делом, которое ему уже изрядно надоело. Но Клавдия Петровна продолжала сидеть на месте, всем своим видом показывая, что собирается взять реванш. Татьяна Ивановна дернула за руку Ларису, предлагая ей уйти от греха подальше. Но Пампушка пожелала остаться. Она преданно смотрела на Олега, готовая принять от него любую пощечину, какой бы хлесткой она не была. Поправив легким движением руки новую прическу, Ольга Николаевна возразила сыщику:

   – Нет уж, извините. Мы только вошли во вкус и не хотим с вами расставаться. Светлана, улыбаясь, кокетливо спросила:

   – Чем вы нас побалуете, дорогой Холмс? Докажите, что ресурсы вашей фантазии еще не иссякли. Хочу первой отдаться в руки правосудия! Вы удовлетворите мою просьбу?

   – Желание женщины – закон! И Олег незамедлительно приступил к удовлетворению пожелания Светланы:

   – Вы сейчас легкомысленно флиртуете со мной, хотя кому, как не вам, знать, что флирт не всегда безопасен. С него все и началось. Вера Яковлевна владела этим искусством в совершенстве, не гнушалась связей и с женатыми мужчинами. И, когда под руку ей попался завидный, но непокорный мужчина – любящий муж и отец, ваш, между прочим, отец, Светлана, она решила заполучить его, во что бы то ни стало. Вскоре Вере Яковлевне, как и следовало ожидать, наскучило. Она без сожаления бросает своего любовника, увлекается новой охотой. А ваша семья так и не оправилась от удара: мама не простив измены, впала в тяжелую депрессию, папа спился, и ваша счастливая жизнь превратилась в кромешный ад. Дальше... можно не повторяться, финал известен.

   Что-то в этой истории зацепило Светлану, даже покоробило. Она наигранно рассмеялась:

   – Но позвольте, где я, а где Вера Яковлевна? Мы приехали из разных регионов.

   – Поберегите свою репутацию, Светлана, не задавайте глупых вопросов. Это выглядит не в вашу пользу. Мир тесен и где только не пересекаются судьбы человеческие, – закончил философски Олег.

   Ольга Николаевна вступилась за подругу:

   – Да мы со Светой все время вместе, чуть ли не туалет вдвоем посещаем...

   И тут произошла осечка: Холмс еще не забыл, что во время презентации именно Ольга Николаевна пересекалась с Аллой в дамской комнате, когда Светлана оставалась одна за столиком в зале. Он напомнил ей об этом.

   – От вас ничего не ускользнет! – удивилась в свою очередь наблюдательная женщина. – Не понимаю только одного, зачем мы вспоминали все эти мелочи: что, где и когда? Устанавливали временные связки, проверяли алиби, если, как вы говорите, каждый из нас мог убить в любой момент? К чему весь этот фарс?

   – Я же говорила: анализирует, сопоставляет, чтобы замести следы! – влезла в разговор Клавдия Петровна.

   Игнорируя реплику, Олег продолжал, обращаясь к Ольге Николаевне:

   – Причина, по которой вы с таким энтузиазмом поддерживаете приятельницу, понятна: покойница увела прямо из-под носа перед самой свадьбой вашего жениха. Позабавилась и вернула игрушку, только вы ее не приняли обратно, – гордость не позволила.

   – Вздор!! Какой вздор! – задыхалась Ольга Николаевна от унижения. – Она старше меня лет на пятнадцать!

   – Тем не менее, разница в возрасте не помешала ей отнять у вас любимого мужчину. Сердечная рана до сих пор сочилась. Теперь вы облегчили свои страдания? – обрушил свой вопрос Шерлок Холмс на и без того уже раздавленную даму, лицо которой выражало полное отчаяние. В эти минуты я ненавидела Олега. Женщины надеялись околдовать его своими чарами, а он безжалостно похоронил их светлые намерения!

   – Жестоко, – прошептала я ему. – Нельзя ли было как-то помягче? Настоящие мужчины так не поступают.

   – Зато так поступают настоящие сыщики. Хочу заметить, Ватсон, подозрение в убийстве не может быть основано на лицеприятных фактах биографии человека, а существительные – «преступление и наказание» среднего, а не мужского и не женского рода.

   – Это всего лишь игра слов.

   – Но, эти женщины пожелали поиграть с огнем, – продолжал в том же духе Олег. – Вот и доигрались! Кажется, наш женский заступник тебя услышал и тоже хочет высказаться. Сидящий рядом со мной Малыш, приподнялся, расправил плечи и произнес пламенную речь:

   – Не скрою, шокирован происходящим. Какой переплет! Агата Кристи отдыхает! Получается, мы все – звенья одной цепи. Сговорились и собрались здесь, чтобы уничтожить женщину, искалечившую каждому из нас, по-своему, жизнь. Нет, это мягко сказано! Не женщина, а прямо-таки чудовище! Слышала бы Алла сейчас, какими эпитетами наградили посмертно ее любимую тетушку! А ведь о покойниках либо хорошо, либо ничего! Побойтесь бога!

   – Вот именно! – поддакивала ему Татьяна Ивановна. – Не забывайте, что среди нас находятся верующие люди! – взгляд ее упал на Ларису, которую она опять попыталась увести в очередной раз:

   – Пойдем, дорогая, невинной душе не место среди лицедеев!

   Но, девушка отстранилась и впервые заговорила при всех, с трудом выдавливая из себя каждое слово:

   – Хочу сделать... чистосердечное признание: это я ... убила Веру Яковлевну. Это прозвучало, как гром с ясного неба, перекликаясь с эхом недоумения в ответ.

   – Что ты такое говоришь?! – подскочила, как ошпаренная, крестная мать. – Господа, не слушайте чадо неразумное!

   Олег прервал нарастающий гул в зале, стараясь деликатно уладить недоразумение:

   – Лариса, милая, очнитесь! Вы не в плену у «Гестапо» и не в камере «НКВД», где люди под пытками сознавались даже в том, чего не совершали! Не мучайтесь, скажите, что это неправда и ступайте себе с богом!

   Пампушка налилась краской, как спелое яблоко и неожиданно для всех затараторила:

   – Я отравила Веру Яковлевну... нечаянно, клянусь... Произошла ошибка... Я хотела нейтрализовать Аллу Викторовну, которая все время вертелась возле Олега Абисалоновича. Тетя с племянницей перепутали бокалы с вином, в одном из которых был снотворный порошок... Моей целью не было убивать, просто хотела усыпить, но не навсегда. В результате несчастного случая Вера Яковлевна скончалась, после чего Аллу увезли в больницу, а на моем горизонте появилась следующая соперница – Наталья Владимировна. Но она реабилитировала себя, когда приходила к нам в гости. Заверила, что взаимоотношения между Холмсом и Ватсоном не противоречат трактовке Конан Дойла и являются чисто дружескими. Это правда? – и Лариса с робкой надеждой посмотрела Олегу в глаза.

   Олег смутился, растроганный неуклюжим признанием девушки в любви.

   – Она все придумала, чтобы обратить на себя ваше внимание! Разве не понятно?! – закричала Татьяна Ивановна.

   Клавдия Петровна, заглушая ее, набросилась на сыщика:

   – Ну и кто из нас превратил детектив в любовную драму?!

   Виктор дьявольски хохотал, приговаривая:

   – Вот так тихоня! Кто бы мог подумать!

   Ему вторил Слава: – В тихом омуте черти водятся!

   Светлана с Ольгой Николаевной потребовали призвать на помощь милицию. Татьяна Ивановна взревела белугой, закрыв грудью свою крестницу, умоляя о пощаде:

   – Делайте со мной, что хотите, а девочку не трогайте!!!

   В зале началась неразбериха. Чтобы предотвратить назревающий скандал, Олег стукнул кулаком по столу, в гневе не рассчитав свои силы, – на пол посыпалась посуда, после чего присутствующие официанты мигом покинули помещение, а ошарашенная публика немного притихла. И тогда Холмс призвал всех к благоразумию:

   – Прошу прекратить это безумие! Господа, я понимаю, что сейчас любой дополнительный импульс может вызвать бурю эмоций, закрутится новый виток подозрений и распутать этот клубок будет все сложнее и сложнее. Поэтому, как часто повторял мой мудрый дедушка Амурхан: немножко рассудка никому не помешает! А теперь послушайте меня: Лариса напрасно себя оклеветала, выдав желаемое за действительное. К убийству она не имеет никакого отношения. Это легко можно доказать, так как Вера Яковлевна, согласно запрету врачей, в принципе, алкоголь не употребляла, зато Алла по просьбе, которой я и заказал бутылку молодого грузинского вина, пила за двоих, но бокал на праздничном столе был один. Мой отец отказался попробовать местный разлив, сославшись на изжогу, и попросил взамен графинчик добротной русской водки и две рюмки, потому что я с удовольствием поддержал его выбор, вскоре к нам присоединилась и Алла. Тетушка следила за племянницей и целый вечер цедила минеральную воду из стакана, который по мере опустошения я сам и наполнял, ухаживая за дамой. Согласитесь, господа, информация исчерпывающая для оправдания невиновной и беспокоить милицию не вижу смысла. Я ответил сейчас на ваш вопрос, почему мы занимались восстановлением деталей, Ольга Николаевна?

   – Ответил, как приговор себе подписал! – ринулась в атаку мисс Марпл – Я сразу догадалась – убийца тот, кто рядом сидел!

   В возродившейся тишине Шерлок Холмс поднялся и повелительным жестом дал понять, что имеет сообщить нечто важное:

   – Клавдия Петровна, меня уже не настораживает, а все больше пугает ваше поведение! Вы, кажется, вошли во вкус, бичуя меня. Все, что я говорю или делаю, вы используете против меня. Благодаря вам, я в любой ситуации остаюсь виновным во всех грехах. Не с этой ли целью – во что бы то ни стало, меня скомпрометировать в очередной раз, вы проникли в опечатанный номер и устроили там погром?

   Клавдия Петровна вспыхнула, как спичка:

   – Что?!! Что вы сейчас сказали? Какая наглая ложь! Да как вы смеете предъявлять мне подобное голословное обвинение, не опираясь на факты! – кричала она в зал, который гудел, как улей, после неожиданного заявления – Или вы предоставляете нам доказательства или вы просто пустомеля!

   – Если потребуется, я смогу доказать, что именно вы побывали в номере покойной прошлой ночью, – спокойно отвечал Олег, – вопрос в другом – зачем? Является ли причиной этого поступка ваша одержимость, с которой вы, во что бы то ни стало, хотите одержать надо мною победу? Не слишком ли замысловатый ход для простого сведения личных счетов? Да и в чем я провинился перед вами, ума не приложу! Надеюсь, это выяснится позже, а пока остается загадкой, почему вы, Клавдия Петровна, постоянно переводите стрелки на меня, затягивая петлю на моей шее, все туже и туже... Однако уверен, господин Костромской знает, отчего я впал в такую немилость. Может быть, Вера Яковлевна стала нечаянным свидетелем ваших с ним махинаций, и вы убрали ее с дороги, а меня решили сделать крайним?