Текст книги "Не учите меня, канцлер! (СИ)"

Автор книги: Наталья Варварова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5

Вообще Торстонсон – личность во всех смыслах примечательная. Он хорош собой, не глуп, знает на пару десятков языков больше, чем я (ну, у него и жизнь подлиннее, чем у простого мага), увлекается литературой разных народов. Однако достаточно глянуть на него один раз, как вылезут и минусы: привык командовать, слышит только себя и, как все в Элидиуме, относится к женщине как к существу второго сорта.

А еще это ларг, то есть обладатель редчайшей темной магии, и фактический правитель целого мира. Его дядюшка император последнее десятилетие не занимается делами. Зачем ему суета? Пускай канцлер разбирается.

… Я к тому, что у этого мужчины были все шансы обратить на себя мое внимание. Что он и сделал пятнадцать лет назад. Правда, тогда я не догадывалась, что профессор, вскруживший мне голову, у себя на родине известен вовсе не научными трудами.

Выходцев с Элидиума я ранее не встречала. Об их социальном и политическом устройстве имела лишь смутное представление.

Переходы туда-сюда были доступны правителям и дипломатам. Но в тот момент меня это не занимало. Какой-то чужой мир с ограниченным количеством внешних контактов… Я и не подозревала, что когда-нибудь окажусь под его низкими небесами.

Мы познакомились на трехдневной конференции по языковым магическим моделям, проходившей на нашей территории, в стране под названием Загот. Бурный роман случился сразу и длился две недели, а далее меня ждала катастрофа. Да, сожалений маг после себя не оставил – зато последствия я разгребала до сих пор.

Но у медали две стороны, говаривал наш лесник, собирая мзду у желающих поохотиться (мы гадали, где же он находил столько простофиль – на пришкольном наделе водилась только заряженная магией живность, которую можно было выслеживать годами)… Что же, я не могла влюбиться в Торстонсона по-новой, на меня не действовала его подавляющая аура, и я ни толики перед ним не трепетала.

По-моему, последний факт и заложил основу моего авторитета в Тайлерине. Дети не верили глазам, когда замечали, как их директор оживленно жестикулировала перед носом у ларга. А канцлер… и через три месяца я все еще не понимала, зачем он вытащил сюда именно меня.

В общем, я проигнорировала вопрос всесильного господина. Не смущаясь, воспользовалась еще одной микродозой из браслета и встала перед ним более-менее прямо. Без каблуков – это мелочи. Главное, не махать руками и крепко держаться за лацканы пиджака.

– Вы обязаны были предупредить о визите заранее. А ваше присутствие у меня в кабинете и вовсе возмутительно.

В тех странах, где я работала, начальство не врывалось в закрытые комнаты подчиненных. Разве что в рамках проверки и с соответствующими документами.

– Вы случайно не ударились головой, леди лети? Об ветку не приложились?

Он коверкал мое имя на универсальном языке, на аллейском, и на языке Элидиума тоже. Да, это последствия того же зелья, после которого я физически не в состоянии запомнить его. Но все равно обидно.

Наверное, потому что память услужливо подсовывала моменты, когда он буквально выдыхал его мне в губы или произносил перед тем, как обвести эти самые губы указательным пальцем. Вот же крак, столько лет прошло, а я помню все, о чем мы говорили и что делали.

– Мне рекомендовали вас как лучшего педагога-администратора сразу двух стран, Фересии и Аллеи. Леди Бланш уверяла, что и Лондиниума в целом. Помогали управлять школой в обстоятельствах чрезвычайности… А что на деле? Я отдаю распоряжение подготовить канал для перехода группы магов этим вечером – в ответ тишина. Я запрашиваю, с какой стати вторглись в святилище, – опять тишина. В итоге я застаю вас на дереве, задом кверху, при попытке угробить Элежберту.

Теперь мы с кисой поменялись ролями. Она нежилась под рукой у ларга и отвратительно мурлыкала. Я же готова была выпустить когти… Какая еще группа магов… Чудовище, разгуливающее по всему Тайлерину, звалось Элежбертой, и канцлер к ней неравнодушен.

– Что происходит, Торстонсон? Если у нас прием, то почему я узнаю за несколько часов? В школе бардак. Животное слоняется, где запрещено. Ученики смешивают ядовитые реагенты без живого наставника и совершают ошибки. Детям нужны преподаватели, а не картинки и голограммы. Веди сегодня тренировку учительница, вместо проекции, то она бы проконтролировала, чтобы девочки не наделали глупостей. В Элидиуме так мало людей, некому работать?

Он не выносил критику, а мою манеру нападать в ответ на обвинения выносил еще меньше. Канцлер напрягся, Элежберта нервно мяукнула и отпрянула. Хотя со стола не убралась. Моего стола.

– Не переводи тему. У нас не совещание. Я спрашиваю, с какой стати ты рисковала жизнью, а, главное, репутацией, словно пустоголовая идиотка. Необходимо было разогнать учениц и проинформировать о нештатной ситуации меня. Вместо этого ты принимала немыслимые позы… Сколько раз я повторял, что этот наряд… Можно долго скрывать нулевую магию за разными фокусами, хоть ты совсем разденься, но у всего есть предел, лети.

– Ты просто озабоченный …ак, – выдала я после секундного замешательства.

Торстонсон в недоумении замолчал. А кошка впервые уставилась на меня с интересом. Сейчас я упустила из виду, что канцлер не пользовался простейшими магическими помогаторами вроде переводчика. Я же автоматически перешла на аллейский.

Хм, даже в его лексиконе имелись пробелы.

– Когда-то я пыталась объяснить тебе, что такое личное пространство и почему для большинства людей моего мира оно важно. Сидеть за чужим столом и находиться в кабинете без приглашение – это значит нарушать его. И этого я тебе не позволю. Назначай время, встречу, выговор, что угодно… Но покинь меня немедленно.

Он поднялся, и я снова отметила про себя, какой же он высокий. Забылась, опустила руки и сжала кулаки. Подбородок ларга окаменел – взгляд прилип к глухому белому бюстгальтеру. Я всегда надевала его под блузку.

Он взмахнул конвертом, о котором я уже позабыла. Злосчастная карточка с Мавериком и Белиндой упала на пол.

– Личное пространство нужно, чтобы с комфортом оплакивать женатых любовников? Годы идут, а ты не умнеешь, лети… У вас это называется удариться об лопату. Нет, напороться на грабли.

– Пошел вон! – почти взвыла я, понадеявшись на полог, который не пропускал звуки в коридор и скрывал все, что происходило в кабинете.

Канцлер и, правда, испарился, хотя я продолжала смотреть ровно на него. То ли переместился в портал, то ли… Ларги в пространстве родного мира почти не подчинялись физическим законам.

На столе он оставил белый лист. И теперь на нем проступали слова:

– Айвар сообщит, когда я сегодня буду готов тебя принять.

– На Элежберте моя защита. Ее бы несколько раз вырвало, и все.

– Я постелил внизу блоки. Если бы ты полетела, лети, то не разбилась бы. Может, задумалась.

Вернув себе долгожданное одиночество, тут же свалилась на кушетку. Тошнота подкатывала все выше, и я поторопилась вызвать лекаря. Эти несколько раз меня не прельщали.

Глава 6

Талейрин разительно отличался от школ в моем мире. Основное, что меня неприятно поражало, – это сведение к минимуму контактов между классом и учителем.

На уроках включалась записанная голограмма, а дальше все вроде бы стандартно – объяснялась новая тема, за ней следовали здания на закрепление. Ученик мог отвечать у доски то, что подготовил дома, или демонстрировать решение в рамках работы на уроке. Весь процесс полностью вели магические приборы. Магнаука в этом мире ушла далеко вперед.

Это чрезвычайно помогло, когда три месяца назад мы объединили девочек и мальчиков. В каждой параллели такой класс был один, второй – состоял сплошь из мальчиков, а третий, если набирался, из девочек.

Так вот, изменив чувствительность приборов, следящих за уроком (теперь они реагировали на физическую боль и эмоциональный дискомфорт – от стыда до страха или отчаяния), я быстро сумела вернуть в классы дисциплину.

Однако я не считала это достижением. Требовалась поддержка и помощь педагогов, чтобы юные магички, выросшие в настолько традиционном обществе, учились проявлять себя и конкурировать с противоположным полом

Заведения, где дети обучались вместе, и у нас были большой редкостью. Здесь же приглашение в Тайлерин девочек стало новостью номер один и скандалом, на который закрывали глаза только благодаря авторитету канцлера.

Я же недоумевала, почему он, надломив систему по столь важному вопросу, отказывался идти дальше и пустить учителей к детям.

– В этом возрасте важен контакт, вовлечение. Благодаря человеку, влюбленному в предмет, поднимается общий уровень знания у всего класса. Учитель поддержит, подскажет не только, где пробелы, но и как лучше себя вести, чтобы достигнуть результата. Наконец он сплотит мальчиков и девочек куда сильнее, чем совместный просмотр картинок под надзором считывающих артефактов.

Но Торстонсон упорствовал:

– Проявляй больше уважения, лети, к чужим обычаям и образу жизни. Мы не выражаем чувства так открыто, как вы. А учитель – это всегда фигура, вызывающая сильные эмоции. С ними и наши взрослые плохо справляются, не то что дети. К тому же предметов много. Каждый педагог не сможет быть беспристрастным, не начать выделять одних и задвигать других. Количество конфликтов резко возрастет. А мы и так получили всплеск.

Таким образом, Тайлерин по-прежнему держал по одному предметнику на весь школьный курс. Классных менторов требовалось еще больше, однако один учитель курировал несколько классов сразу.

На загрузку они не жаловались. Каникулы длиной в полторы недели случались пять раз в год. А на зарплаты учителям Торстонсон не скупился. Например, моей годовой хватило бы на то, чтобы обеспечить себе безбедную старость в каком-нибудь тихом городке любимой Аллеи.

Все это промелькнуло в моей голове, когда я вводила запрос на медицинскую помощь и, вяло соображая, описывала свои симптомы. В Гретхеме я просто бы пошла в школьный госпиталь или же попросила лекаря заглянуть ко мне. В Тайлерине, где больше четырех сотен детей, не было штатного доктора. На вызов откликался тот, чья специализация подходила более всего.

Не успела я заполнить форму до конца, как в кабинет вошли с вежливым стуком – но не дожидаясь ответа. Это Айвар привел врача.

– Господин канцлер сказал, что вы нуждаетесь в осмотре. Потом он ждет вас в три часа пополудни в своем кабинете.

Секретарь поспешил откланяться. Он изучил меня достаточно, чтобы предугадать, к чему приводили подобные ультимативные объявления.

Впрочем, доктор попался сама любезность. Импозантный седеющий маг, он сыпал байками из военной карьеры и мало походил на местного уроженца. Выяснилось, что образование получал в Фересии и, если не ошибаюсь, выписывал мне пилюли и пытался поухаживать одновременно.

– Лежат рядом два раненых одним заклинанием. Один из Лондиниума, другой из Элидиума. Доктор осмотрел первого и отправил в штрафбат за симуляцию. Осмотрел второго и говорит: «Что же вы труп от контуженного отличить не можете? Он не шевелится, даже не дышит…».

Чем кончилась эта занимательная история, я не узнала, потому что у доктора призывающий камень засверкал в кармане так, будто вот-вот взорвется, и он бросился наутек вслед за Айваром.

Я нисколько не сомневалась, что это был Торстонсон, который отслеживал, чтобы никто из мужчин не задерживался у меня надолго – ни лекарь, ни секретарь, ни учитель, ни ученик.

При других обстоятельствах я бы, наверное, допустила, что высеченный из цельного куска скалы Торстон ревновал, но наша ситуация не имела двойных трактовок.

Зелье выжигало эмоции раз и навсегда. Канцлер лишь боялся слухов вокруг моего имени.

Да, он согласился на мужской костюм и каблуки, но все ради того, чтобы я слыла эксцентричной и не была похищена в гарем какого-нибудь вельможи. Он лично обещал мне безопасность.

На Элидиуме недолюбливали все вызывающее, а девушек обязывали быть скромными и женственными.

Мы обговаривали мой образ заранее, и на тот момент его все устраивало. Однако с каждой новой встречей Торстонсон вел себя все более дико.

Глава 7

Через час я уже наслаждалась ароматным чаем, приготовленным Айваром. В меру терпкий и в меру мягкий напиток лучше всего примерял меня с тем, что дурацкий день далек от завершения.

За первый месяц в Тайлерине я сменила четырех личных секретарей. Все они смотрели на начальницу со смесью ужаса и презрения, и только блеющий от нерешительности Айвар нашел подход.

Он заваривал лучший чай, что я здесь пила, и вовремя притаскивал сладости. Это помогало поддерживать настроение, и очередное проклятие оставалось непроизнесенным. За фигуру я не переживала, потому что в этой школе проводила на тренировочной площадке еще больше времени, чем в Гретхеме. Раздражения скапливалось непозволительно много.

На блюдце Силкх разложил яблочно-вишневую пастилу и белоснежную нугу, обсыпанную сверху орешками. На третьем глотке чая я уже смирилась с тем, что Торстон Торстонсон существовал в одной со мной вселенной. Но как надолго он намерен задержаться в школе?

На четвертом глотке я чуть не подавилась. Секретарь поведал, все тем же загробным голосом, что в Тайлерин доставлен багаж господина канцлера. Чемодан переправили в его апартаменты порталом – Айвар лично контролировал прием – а несколько объемных баулов материализовались в закрытой зоне и, по словам Силкха, были левитированы в святилище людьми Торстонсона.

На моей памяти ларг не появлялся в школе, так сказать, с вещами. Он ночевал здесь всего пару раз, устраивая неформальные встречи со знатью.

Все логично. В Тайлерине учились отпрыски знатнейших семейств Элидиума. И родители могли прибыть сюда с другого континента под предлогом навестить чадушко. У канцлера же в выпускном классе готовился к экзаменам родной племянник.

В политику я не вникала. Меня устраивало, что бывший предупреждал о таких визитах заранее. Занимался своими гостями и со мной почти не пересекался. Однако, если канцлер и брал с собой саквояжик со сменой белья, это не обставлялось с таким пиететом.

– Канцлер прибыл со свитой? Он что-нибудь объяснял? Мне он сказал, что этим вечером нам должно подготовиться к прибытию магов… Что это за маги, ты в курсе, Айвар?

Секретарь как раз выносил поднос. Он неловко оперся на одну ногу, споткнулся; заварочный чайник наклонился, а плошка с сахаром стремительно заскользила вниз. А далее несколько событий произошли одновременно.

Во-первых, сработало гасящее заклинание, настроенное Торстонсоном на подавление опасных инцидентов у меня в кабинете. Неведомая сила вернула предметы на свои места и выправила поднос обратно. Во-вторых, Айвар, маг-воздушник со средним ресурсом, тут же потоком приподнял злосчастный поднос. И наконец, в-третьих, – вмешалась я, выбрав для этого наименее удачный момент.

– Не хромай, а выпрямляй, – выпалила я. Скорее от неожиданности, чем от желания помочь сохранить равновесие.

В моем мире это безобидная присказка, которую произносят, когда кто-то не совладал с телом. Ну, вместо «не болей», сказанного после того, как человек чихнул. Только в устах чароплета любая инстинктивная фраза, да еще и рифмованная, это приказ.

Айвару и здесь не повезло, потому что гасящее заклинание с таким коротким интервалом не срабатывало. Вот ляпни я секунд через тридцать… Тогда, возможно, его зацепило бы не так сильно.

Мужчина неестественно выгнул спину куда-то в обратную сторону и одновременно закинул поднос в пространственный карман. Двинулся к двери на негнущихся ногах – поворачивая на меня голову, но не корпус.

– Госпожа, я дико извиняюсь, но я теперь прямой. Везде и слишком. Мне придется покинуть рабочее место на этот день, до завтрашнего утра, а моей невесте – взять выходной.

Это было так не вовремя, лишиться Айвара сейчас, когда он приглядывал за канцлером. Однако винить, кроме себя, некого. Чарословие – самая примитивная, достихийная, магия, обращенная к жизненной силе. Во всяком случае, так я себе объясняла тот факт, что в безобидных ситуациях чары первым делом цеплялись к половому вопросу. Как репей к ослиной… шкуре.

Раздеть кого-то или вызвать специфическое напряжение, как сейчас у Айвара, – это запросто.

– Я тоже сожалею, Айвар. Прости, что испортила тебе день. Компенсация за счет школы, а Зауре я переведу со своих средств. Ей же пропуск смены в пекарне никто не оплатит.

Невеста Силкха работала в булочной в малюсеньком городке, обслуживавшем нужды Тайлерина. Там не было ресторана, вместо кафе имелась всего одна кофейня. Зато аптеки представлены в изобилии – сразу четыре.

– Заура – вдова и девушка крепкая. Она ни разу не жаловалась и исправно шлет вам приветы, – с нажимом заявил Айвар.

Еще один мачо-чурбан на мою голову. А подумать о том, что у нее на этот день могли быть другие планы?… Однако секретарь все же вспомнил, с чего мы начали.

– Насчет тех магов, очевидно, хмм, скорее всего… Устроители турнира собираются за неделю до мероприятия. До турнира как раз восемь дней ровно. Так что они будут заняты: готовить сцену, строить амфитеатр, настраивать систему безопасности.

– Айвар, стой! Что зай ерунда, какого еще турнира? Прямо у меня в школе? У нас только-только запустился учебный процесс. О чем думает этот безголовый…

Но секретарь уже вышел в коридор. Задерживаться он не желал. Продолжал удаляться и отвечать на мои вопросы.

– Известно какого. Турнира пяти королевств! Самих королевств больше нет, но состязания между сильнейшими из молодых магов проводятся ежегодно… А канцлеру вы сами все расскажете. Как и он вам. Напоминаю, до вашей беседы остался час…

Его голос затихал. Вдоль длинного перехода катилось эхо. Предусмотрительно захлопнув рот ладонью, я пошла притворить дверь. Секретаря уже было не видно, но где-то впереди мелькнул нахальный хвост Элежберты.

Глава 8

Через час я уже стояла у кабинета ларга. У ничем не примечательной двери, обитой дубовыми панелями. Однако случайного посетителя должен был насторожить тот факт, что других дверей в этом крыле не имелось. Здесь начинались покои канцлера.

Приемная. Кабинет. Библиотека. Глубже мне, слава краку, заглядывать не доводилось. Но все комнаты для личного пользования тоже где-то там.

Попасть в это крыло можно только, получив доступ от нашего всесильного мага. В стародавние времена эту дверь непременно охраняло бы многоголовое чудовище, но надобность в нем сокращалась по мере того, как росла мощь хозяина этих апартаментов.

Сейчас главный монстр обитал внутри, и надо быть полной идиоткой, чтобы соваться туда по собственной воле. Я могла бы настоять на встрече, например, в столовой или на лавочке в парке. Злясь на себя за пораженческие мысли, я постучалась.

Шестидесяти минут едва хватило, чтобы собрать информацию по турниру. Причем большую часть этого времени я проверяла, как прошли занятия до обеденного перерыва. Обычно этим занимался Айвар и приносил мне готовые данные.

Я обнаружила заметные отклонения в поведении у пяти классов. Это скорее всего означало, что на уроках произошли инциденты. Разумеется, восьмой, где училась красотка Эвелина, кренился от средней нормы от первого занятия и до последнего. У остальных наблюдались всплески.

Связалась с менторами и запросила отчет. Они поднимут записи с занятий, предоставят их мне, напишут объяснительные… А дальше у нас еще два урока у младшей школы после обеда и четыре – у старшей.

Так что историю турнира я успела глянуть лишь мельком. Он проходил в Тайлерине все последние пятьдесят лет и символизировал примирение, наступившее на Элидиуме после эпохи бесконечных войн.

Замирились эти господа своеобразно. Сильнейший ларг, болтавшийся по другим мирам, вернулся в свой. Ужаснулся степени разрухи, прихлопнул парочку королей, женился на одной королеве, стер границы между странами и заявил, что отныне всем наступил мир. А кто не согласен, то с тем он побеседует отдельно, за завтраком. При этом традиция меряться силой между магами, представлявшими различные земли, никуда не делась. И Тайлерин, самое сердце территории лагов, принимал одно из основных состязаний.

Надо ли говорить, что имя пресловутого ларга я не смогла прочитать ни в одном талмуде, хотя натыкалась на него через строчку. Буквы разбегались во все стороны, как живые… Эх, Торстонсон, будь проклят тот день, когда я громче всех хлопала после прослушивания твоего доклада «Архетипы в литературе и их влияние на магическое бессознательное». И вопросы после выступления я задавала неправильные. Надо было поинтересоваться, сколько лет ты уже женат и правда ли, что с женщинами расправляешься так же радикально, как с политическими противниками…

На стук никто не отзывался. Я постучала еще раз.

Возмутительно! Стою здесь, как нашкодившая ученица, хотя уже три минуты, как мы должны были разговаривать. Так не пойдет. Мне все равно, чем он там занимался… Ворвался в мою школу, в мой кабинет, сорвал назначенное время. Будто я всю жизнь обязана дожидаться… Ни за что. Толкнула дверь – та не шелохнулась.

Только Богиня знала, чего мне стоило сохранить молчание. С досады ударила в дверь небольшим разрядом, в котором огненные импульсы смешались с воздушными. Моя собственная разработка. Магии требовалось немного, зато на выходе зрелищно. Однако Торстон не был бы собой, если бы магия не отрикошетила обратно в меня. Я удержалась на ногах только благодаря защите, которую обеспечивал принадлежащий ему же универсальный браслет.

Что же, придется поднять подбородок повыше и удалиться подальше. Но пусть не ждет, что я прибегу по первому зову. У меня плотный график.

Стоило отойти на пять шагов в сторону лестницы, как раздался характерный хлопок. Позади сработало простейшее заклинание.

– Директриса, канцлер просит вас вернуться и ознакомиться. Обычно вы опаздываете на десять минут, а не на пять. Для вас приготовлено объявление. Директриса…

Понятно, что механический голос будет талдычить одно и то же, пока я снова не прикоснусь к дверному полотну. Торстонсон, уходя, вложил туда послание, но снабдил его идиотскими условиями в своем духе. Не удивлюсь, если оповещение включалось, только когда я повернусь к двери задом.

Я прошла еще немного и уперлась во что-то упругое и невидимое. Блок. Наверное, не стоило заводиться из-за такой мелочи. Разумная женщина бы повернула обратно. С другой стороны, нормальная женщина всегда найдет, как поставить на место мага, у которого все мозги сконцентрированы в… том месте, которым он привык доказывать свое превосходство.

Идти стало невозможно. Воздух сгустился, колени вязли прямо в движении.

– Директриса, канцлер просит вас немедленно вернуться и…

Стянула с правой ноги туфлю и, не глядя, швырнула ее назад. Раздался взрыв. Теперь уже настоящий, магический, полноценный. Коридор затянуло фиолетовым дымом. Заверещала сирена. – Дирр-ректр-рис-ссса. А дальше голос забулькал.

Вся глобальная торстоновская система тут же переключилась на устранение повреждений и одновременно – на поиски неизвестного взломщика.

До меня ей больше не было дела. Я не маг, у меня лапки… то есть разрешение. К себе добиралась уже босиком, минуя все людные точки. Левая туфля зажата под мышкой.

Все-таки лишилась я одной драгоценной пары. Надо будет обратиться в посольство и дополнить список предметов для пересылки. А Торстонсон… пускай приходит и тащит претензии в письменном виде. Наш контракт не предусматривал физическое воздействие.

На столе меня дожидался белый лист, который сразу стал заполняться отрывистыми фразами:

– Возникли проблемы с переходом одного из наших гостей. Встретимся позже, время сообщу дополнительно.

– Тебе задание. Изучи краткую выжимку относительно турнира. Папка на столе.

– Безумная женщина. Зачем ты так с Айваром? Где я тебе найду такого же бедолагу?

– ЛЕТИЦИЯ, какого… ты творишь??

Дальше я читать не стала. Смяла листок в бумажный шарик и отправила в урну с одного броска.

За такую выходку любому наемному работнику грозило увольнение. Однако и Торстонсон со своей стороны проверял границы рабочих отношений на прочность.