Текст книги "Как стать королевой (СИ)"
Автор книги: Наталья Ткаченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Я тихо выпала в осадок, мгновенно сообразив, откуда дул ветер всё это время. Все эти рассуждения, которыми меня пичкала Алила: не хорони себя! ты точно не собираешься кем-то обзаводиться? Лад так за тебя переживает, так о тебе заботится…
– Алила, – очень тихо сказал Лад. Так тихо, что она нервно дёрнулась, но ничего не сказала. Он обернулся ко мне: – Слава… поверь мне…
– «Поговорим об этом позже», да? – прошипела я. То ли оттого, что Алила призналась, то ли Лад снял заклинание, но я неожиданно осознала, что произошло, и едва не расплакалась. – Когда «позже», завтра, послезавтра? Ты… вы оба…
– Слава, – робко начала Алила, но я только помотала головой, попятилась и зажмурилась.
Мне захотелось оказаться подальше от этих предателей. Но моё сознание заметалось между Гверфальфом, папой и Синеглазкой, и, пока оно решало, к кому броситься поплакаться, меня саму рвануло куда-то вбок. Я открыла глаза и уставилась в знакомую мерзкую жирную рожу.
– Попалась птичка, – удовлетворённо сказал Челси и гадко ухмыльнулся.
Глава 2. Как спасать себя и не толькоУвидев прямо перед собой врага, я не стала долго думать – в один прыжок оказалась рядом и по-кошачьи полоснула его ногтями по роже (благо Алила, увлёкшись, сделала мне маникюр убийственной длины и остроты, а я поздно заметила и, к счастью, забыла исправить). Кулаком другой руки я в лучших Федькиных традициях врезала новоявленному главе Совета в глаз, и уже хотела добавить, но кто-то перехватил меня сзади за талию. Я пнула мешающего и рванулась снова, но мои руки неожиданно оказались скрученными за спиной, я дёрнулась и услышала знакомый холодный голос:
– Тихо, тихо, Ваше Высочество, не заставляйте меня делать вам больно. На этот раз вам не сбежать.
В ответ я зашипела и пнула приспешника Челси изо всех сил куда дотянулась. Руки мгновенно пронзила боль – они вывернулись под каким-то невообразимым градусом. Я не сдержалась и жалобно взвыла.
– Ну вот видите, это очень неприятно, – лживо посочувствовал этот тип.
– Да пошёл ты! – прошипела я, пытаясь выспрямиться. Мне «помог» Челси, отогнув мою голову к спине так, что заболела шея. Зато я увидела глубокие царапины на его роже, а также подбитый глаз, и злорадно ухмыльнулась.
Челси несколько секунд смотрел на меня, а я – на него (я успела понять, что он не просто скотина, а скотина очень умная, и даже чуть-чуть испугалась). Потом он убрал руку, преспокойно провёл ею по своей одутловатой роже, и царапины и фингал исчезли, как будто их и не было. Так нечестно! Челси тем временем кивнул своему охраннику, и тот отпустил меня. Как мило! Значит, не боитесь меня? Зря! Я разогнулась, уставилась на Челси и застыла в раздумье: что бы такое хорошее ему пожелать? Уж больно много кровожадных мыслей разом крутились в голове, я никак не могла сконцентрироваться на одной! Челси не стал дожидаться, коротко взмахнул рукой и залепил мне пощёчину, от которой я должна была бы улететь на другой конец комнаты. Но его ладонь даже не коснулась моей щеки, зато он взвыл и замахал рукой.
– Защитное заклинание! Да какое! Действует против меня! – он пристально уставился на меня своими выпуклыми блёкло-серыми глазами. – Догадываюсь, Ладимир Валтарис, так? А он тобой дорожит, – он хмыкнул, гадко на меня посмотрел: – Догадываюсь, почему. Впрочем, полагаю, заклинание можно убрать…
Он поднял руки, стал выводить какие-то пассы у меня перед лицом, поморщился, что-то пробормотал, и я вдруг увидела прямо перед глазами радужную плёнку. Челси торжествующе ухмыльнулся, сжал пальцы, и плёнка лопнула. Похоже, именно она защищала меня, отражая пули в тот день, когда…
– Интересно, – вырвал меня из воспоминаний Челси. – А он сильный маг, этот Ладимир Валтарис. Я подозревал, но чтоб настолько… – Челси пристально посмотрел на меня, прищурившись. Я ответила ему твёрдым взглядом – ничего он у меня не выведает! А Челси выдал:
– И как он в постели?
Секунду я пялилась на него, ошарашенная выбором вопроса, а потом совершенно искренне заржала. Увы, при всём желании, даже пытками, ему не вырвать из меня ответ на этот вопрос! Челси явно не ожидал такой реакции, поэтому просто тупо пялился на меня, багровея. Как только дыхание восстановилась, я пробормотала:
– Не твоё свинячье дело! – подумала секунду и с чувством добавила: – Жирный хряк!
Челси только хмыкнул, схватил меня за волосы, дёрнул в сторону и припечатал лбом о столешницу. Я даже не пискнула и почти в обмороке свалилась на пол. Естественно, и пожелать я ничего не успела. А когда голова, по ощущениям, только что разделилась на две равнозначные части, сконцентрироваться совершенно невозможно.
Когда я немного пришла в себя, Челси и его охранник стояли надо мной. Оба сосредоточенно на меня уставились.
– Снова не пробраться! – буркнул Челси. – Сбить с толку её не удалось. Отвлечь на боль – тоже! Похоже, в этой хорошенькой пустой головке больше одной мысли удержаться не может. Ей либо смешно, либо больно, а ещё и думать при этом она не умеет! Плохо! Мне нужны сведения! Сама она их не расскажет! А достать магией не получается! – почти завизжал он в ярости.
– Сожалею, господин, – негромко сказал второй, и Челси неожиданно резко успокоился, хотя и продолжил сверлить меня взглядом. – Я тоже чувствую только, что ей больно. Ни единой мысли. И это не заклинание. Это, если хотите, её образ существования.
– Что ж, придётся пытать, – буднично отозвался Челси. – Хотя… – он посмотрел на меня, что-то обдумывая – его рожа была в этот момент особенно отвратительной. – Я знаю, кто может нам рассказать даже больше, чем она… – Он наклонился, приподнял брови и сделал жалостливое выражение лица: – Лишь бы я не сделал тебе больно, бедная принцесска! А я заодно совмещу приятное с полезным…
Он ухмыльнулся и попытался прикоснуться к моей щеке, я презрительно скривила губы и брезгливо отодвинулась. Челси хмыкнул, снова коротко размахнулся, и на этот раз пощёчина отправила меня обратно в нокаут.
– Поднимай и неси её за мной.
Охранник галантно перекинул меня через плечо и начался долгий спуск вниз. От ударов у меня шумело в голове, и мысли отказывались складываться в ровные цепочки. Я попыталась запомнить спуски и повороты, но на полпути сдалась – выстроенная в голове схема была раз в десять сложнее Миносского лабиринта. Интересно, к кому это меня тащат? Теоретически, стоит мне захотеть оказаться рядом с Гверфальфом, и я свободна. Но вот не выяснить, кто там у Челси, я не могу. Тем более я, кажется, знаю, кто.
Наконец мы остановились, загремел замок, заскрежетала дверь…
– Заноси, – скомандовал Челси, мы снова куда-то спустились. – Отлично, ставь на пол.
«Я ему, что, мебель?! Никакого уважения к наследной принцессе», – немного нервно хихикнула я про себя. Охранник послушался, и я еле устояла на ногах – голова закружилась. К счастью, Челси не заметил моей слабости – он повернулся к охраннику и приказал:
– Иди, выполни моё поручение. И постарайся на этот раз вытрясти из него всё! Напомни ему, чем он рискует, если не добудет полный план или скроет хоть малейшую деталь!
Охранник кивнул и вышел. Интересно, о ком это они? Я проводила взглядом этого типа, прикинула, что мы с Челси одни… Он понимающе усмехнулся:
– Размышляешь, не попытаться ли меня убить? Не советую. Видишь эту дверь? Думаю, тебе интересно, кто за ней, ведь он орал: «Это тебе за Славу!», когда пытался убить меня, – Челси поморщился и инстинктивно потрогал бок.
– Очень жаль, что ему не удалось проткнуть этот слой жира, – хмыкнула я, обведя взглядом его расплывшуюся давно и капитально фигуру. Челси злорадно посмотрел на меня:
– Рано радуешься. На нём хитрое заклинание: пока он сам не захочет рассказать, сведения из него не вытащить даже магией. Впрочем, пытки – это даже интереснее, хотя и дольше… – Челси мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся так, что меня передёрнуло. А он тем временем уже уставился на меня хитро: – Но, к счастью, он счёл нужным объяснить мне, что мстит за тебя. Так я узнал, что ты очень огорчилась, потеряв своего дружка, и вообще привязана к проклятым. Это навело меня на некоторые размышления… Но об этом позже. У нас с тобой ещё много времени впереди, – его губы расплылись в похотливой улыбке. – Ты мне понравилась, ещё когда я увидел тебя в первый раз. На берегу озера, в этом разноцветном белье, которое едва прикрывало твоё тело…
Меня передёрнуло. С этого дня – только закрытые купальники! Извращенец!
– Да лучше сдохнуть! – гордо фыркнула я, презрительно кривя губы.
Челси перекосило, он распахнул дверь и толкнул меня внутрь:
– Не хочешь по-хорошему, тебе же хуже, – он повернулся влево: – Эй, посмотри-ка, кого я тебе привёл! Ах да, ты же не можешь!
Челси довольно захрюкал, а я посмотрела в ту сторону. В комнате с низким потолком и каменными стенами было достаточно света, исходящего от очага (рядом с которым были разложены такие инструменты, что мне стало нехорошо). Я посмотрела на стену напротив этого очага и увидела прикованного к стене человека, или, вернее, то, что осталось от его истерзанного тела.
Мне стало очень, очень больно. Я догадывалась, что это Станти, но даже если это не он…
Я вспомнила боль, рвавшую меня на лоскуты, когда умирал Адрей…
Челси не имеет права на существование.
– Ну же, поздоровайся с той, из-за кого ты здесь и оказался, – продолжал глумиться Челси. Он закрыл дверь и теперь с неприкрытым удовольствием наблюдал за ситуацией. – Язык-то у тебя пока есть! И ты мне ответишь на все вопросы!
Прикованный человек поднял голову, и мне хватило десятой доли секунды, чтобы узнать Станти, даже несмотря на то, что его лицо было разбито и изрезано, а глаза, если они и были, скрывались за коркой засохшей крови.
– Слава, – тихо произнёс он, едва разомкнув губы.
И голос был его. А я не могла ничего ответить, потому что даже если я сейчас пожелаю Челси сдохнуть, и он отбросит копыта, это не спасёт Станти. Моих медицинских знаний хватило, чтобы понять, что он умирает. Стоп, я могу сконцентрироваться и пожелать ему выздороветь, подумаешь, ещё лет восемь отвалится от моей долгой жизни… Я похолодела, вспомнив о блоке, поставленном на мне Адимом. Я совсем забыла об этом! Насколько теперь ограничены мои возможности?! Ну почему я не попросила Лада снять его! Может, из-за этого блока у меня и не получилось тогда спасти…
– Ну, что же ты молчишь? – раздался рядом издевательский голос Челси. Не дождавшись от меня ответа, он повернулся к Станти, напрягшему закованные руки. – Но ты не расстраивайся, видел бы ты её глаза, она чуть не плачет, по тебе, бедняге, – лапа Челси поползла вниз с моего плеча. – Впрочем, у неё не только на глаза можно посмотреть!
Я отбросила его руку и шарахнулась к Станти, так что между мной и Челси оказался стол, о назначении которого мне было даже страшно думать.
– Слава, – позвал Станти, я протянула руку, приложила к его щеке, он слабо ткнулся в мою ладонь. – Прости меня!
– Ох, я сейчас расплачусь, – издевательски заржал Челси, обходя стол.
Я приготовилась защищаться, но неожиданно закружилась голова, и комната поплыла перед глазами. Челси схватил меня за плечо, так что я не удержалась и вскрикнула от боли, а он впечатал меня в стол, прижимая своей мерзкой тушей. Мне стало так противно, что я чуть было не заплакала, но вместо этого извернулась и яростно впилась в его руку зубами. Он заорал и попытался её выдернуть, но я вцепилась мёртвой хваткой, и только очередной удар заставил меня разжать зубы.
– Чёртова сука! – прошипел Челси, небрежным взмахом руки переводя меня в состояние выброшенной на берег медузы. – Сейчас ты у меня получишь!
– Не трогай её! – закричал Станти и закашлялся. Челси обернулся к нему, не отпуская меня, и я увидела, как сжимаются кулаки Станти, как он пытается вырваться. – Не смей трогать её!
– Вот как? Ты, жалкий прикованный полудохлый раб, будешь приказывать мне? – вкрадчиво поинтересовался Челси. На несколько секунд в пыточной повисло молчание, потом Станти тихо ответил, опуская голову:
– Я расскажу тебе всё, что ты хочешь знать о восстании. Только отпусти её…
– Не надо! – крикнула я, отчаянно пытаясь пожелать, чтобы всё это прекратилось, но сконцентрироваться не было никакой возможности, а может, я нечётко выражала желание. Ну почему я проигнорировала упражнения! Тупица! Шесть сессий тебя ничему не научили! Ой, ну о чём я думаю?! Сконцентрироваться!
Челси усмехнулся, поворачиваясь ко мне.
– Ну вот видишь, я же говорил, что он всё расскажет, лишь бы не видеть… точнее не слышать, детка, – он погладил меня по щеке, я яростно пнула его под коленную чашечку – ура, попала! Он тонко ойкнул, а я продолжала изо всех сил пинаться:
– Станти! Не говори ему ничего! Да он свои причиндалы в жировых складках не найдёт! А если найдёт, я его кастрирую!
Я неожиданно поняла, что Челси не успевает уворачиваться от моих пинков и возликовала. Вообще странно, такой могущественный маг, а не может от меня защититься! Челси словно услышал мои мысли, сощурился, сделал надо мной пасс, и я без сил свалилась на стол. Он радостно прокомментировал свои действия, наваливаясь на меня:
– Ну вот, детка, теперь ты будешь лежать тихо! А твой дружок немного потерпит! – Челси жестоко усмехнулся.
Ну нет, сдаваться я не собираюсь! Соберись, Слава! Для начала, отвлечём его от меня:
– А как же сведения? – еле промямлила я – рот плохо слушался.
– Ух ты! Да она ещё и говорить может, какая сопротивляемость магии! – поразился Челси. – Сведения – потом! Я рискнул отменить приказ на уничтожение, чтобы получить тебя, принцесса. И не собираюсь ждать. Проучить одну из вас, надменных сучек из королевской семьи! Я всегда об этом мечтал!
Пока я тихо фигела от сознания того, что жизнью обязана застарелым (ведь вышеупомянутых дам убили столько лет назад!) комплексам этого урода, Челси попытался своими жирными потными ручонками одновременно стащить с меня одежду и полапать за грудь. Сил сопротивляться у меня не было, но я даже не пискнула, чтобы не порадовать этого гада и не мучить Станти. Ну вот, опять всё самой делать, на мужчин нельзя положиться… я покосилась на Станти. Славка, очнись, какая помощь, он и так едва жив, ничего не видит, да к тому же прикован! Придётся самой выбираться и его как-то спасать…
На самом деле, всё, что мне пока что оставалось – это изо всех остатков сил вжаться в стол. Я мысленно поблагодарила Алилу за то, что она надела на меня такое тесное бельё – в какой-то момент Челси пришлось отпустить меня обеими руками, и я предприняла жалкую попытку сопротивления, легко подавленную на корню. Но это отвлекло нас обоих и, наверно, только поэтому Челси не заметил цепь, секундой позже захлестнувшую его горло. Маг захрипел, выпучил глаза и задёргался, открывая мне страшное лицо Станти, который душил его из последних сил. Заклинание на мне мгновенно ослабло, я соскочила со стола с целью помочь и увидела, как налились яростью глаза Челси, как шевелятся его губы… Заклинание! Он пытается произнести заклинание!
Я схватила попавшиеся под руку тяжёлые железные щипцы и с размаху ударила его в висок с воплем:
– Сдохни, гад!
Челси дёрнулся, но даже не потерял сознание, и тогда я ударила ещё раз, и продолжила бить, повторяя: «Сдохни, сдохни, сдохни!..»
Я остановилась, только когда он наконец закатил глаза и осел на пол, а рядом устало опустился Станти. Я отрешённо удивилась тому, что у полумёртвого Станти взялись силы вырвать кандалы из кирпичной стены, наклонилась над Челси и зашарила по его туше. Было непонятно, жив ли он ещё, но если нет – что ж, плакать не стану!
Ключей оказалось много, все были на одной связке, и подошли только шестой для рук и седьмой для ног. Я долго провозилась с ними, надо было уходить, но от избытка эмоций меня трясло, и я никак не могла попасть в скважину, понять, в какую сторону вертеть ключ, и куда мне тащить Станти, и как сделать так, чтобы нас не нашли…
– Слава, – прошептал Станти, ища мои руки своими.
– Я здесь, – я мягко взяла их.
– Если когда-нибудь сможешь, прости меня. Мне будет легче… я не могу спасти тебя, вывести отсюда…
– Ну что ты, – я собралась с силами, приподняла его, усадила, уложила его голову к себе на плечо. – Ты меня спас от Челси, это всё искупает.
– Я неожиданно ощутил прилив сил, уж не знаю, откуда им взяться, – прошептал он. – И словно увидел Челси, хотя думал, больше никогда ничего не увижу… Прости меня, я тогда так говорил, потому что думал, что потерял тебя, что ты не такая, какой я узнал тебя… – из последних сил проговорил он затихающим голосом и тяжело обвалился на меня.
Я ничего не сказала, только осторожно поцеловала его в уголок разбитых губ, пытаясь представить, как заживают его раны, и надеясь, что хотя бы умереть ему не дам. Станти едва слышно прошептал:
– Не надо, у меня все зубы сломаны, ты поцарапаешься…
Я засмеялась немного грустно:
– Станти, Станти! Спасибо за заботу, но вообще-то я тактебя и не собиралась целовать. А ты мог бы и потерпеть! В конце концов, я настаиваю!
– Повинуюсь, моя принцесса, – он чуть улыбнулся разбитыми губами. – Пусть это будет последнее, что я испытаю в жизни… я умру счастливым.
Мне надоела эта болтовня, поэтому я повернула голову и стала мягко целовать его лицо. Прямо скажем, удовольствие было весьма сомнительное, но зато ощущение – совсем как с Таниславом, когда я вытягивала из него яд: я знала, что делаю всё правильно, только на этот раз я просто залечивала раны Станти. Не такой уж он умирающий, вон как бодро болтает, значит, всё будет хорошо. Обязательно будет.
И вдруг в дверь заколотили, раздались голоса, и я поняла, что надо выбираться. Если несколько минут назад я паниковала, тщетно стараясь придумать, как одновременно обезвредить Челси, освободить Станти и убраться нам обоим отсюда подобру-поздорову, то сейчас была уже совершенно спокойна.
– Слава, – Станти встревоженно поднял голову, – ты меня лечишь? Как тогда Адрея?
– Да! Только не говори, что я не должна была этого делать! – возмутилась я.
– Мар сказал, ты каждый раз отдаёшь частичку своей жизни!
– Ничего, она у меня длинная!
– Слава! – воскликнул он, потом осёкся: – Спасибо. Моя жизнь теперь твоя, хотя она и так всегда была твоей… Но нам надо выбираться, я должен спасти тебя!
– И как ты себе это представляешь? – фыркнула я, подтягивая его ноги ближе. Попробую утащить его с собой. Так, сконцентрироваться. – Состояние у тебя всё ещё не слишком-то обнадёживающее, а их там много. Сиди тихо!
– Но…
– Тихо! Сейчас Я тебя спасу!
Я зажмурилась и очень захотела оказаться рядом с Адимом – он же врач всё-таки. А ещё я представила, что, как Баба Яга, заметаю за собой след метлой.
Ещё до того, как я открыла глаза, я знала, что у меня получилось.
Мы со Станти оказались в небольшой зале, Адим сидел вполоборота в кресле у горящего камина и читал. Я покашляла, он подскочил и обернулся к нам.
– Извини за вторжение… – начала я.
– Слава! Станти! – он встал и в два шага оказался рядом с нами, наклонился над Станти. – А мы уже думали, ты умер!
– Умер бы, если бы не Слава! – подтвердил тот.
Адим посмотрел на меня с каким-то странным выражением. Чудесно, он ведь тоже узнал, что я принцесса… Вот ещё один от меня отвернулся.
– Я уже ухожу, – пробормотала я, вставая и скидывая Станти ему на руки.
– Слава! – Адим безжалостно выпустил Станти, с наслаждением вытянувшегося на полу, и вскочил. – Ты можешь оставаться у нас сколько хочешь! Мне не важно, что ты принцесса, я знаю, что ты хороший человек, – он сочувствующе посмотрел на меня. – Ты потеряла любимого, я знаю, что тебе тяжело сейчас. И если я чем-то могу помочь, как-то тебя поддержать…
– Спасибо, – прошептала я и закусила губу, чувствуя, как размякаю от его заботы и, чего доброго, вот-вот расплачусь. Собралась и сменила тему: – Ты не мог бы вылечить Станти? Я начала, но не успела закончить, – я посмотрела вниз на чуть улыбающийся предмет обсуждения. – А то некоторые попадаются в лапы Совета, а их потом приходится целовать!
– Слава, я тебе так благодарен! Как только немного подлечусь, с удовольствием верну тебе все потраченные на меня поцелуи, – заявил он в ответ, протягивая руку и безошибочно находя пальцами мою щиколотку.
Я покосилась на усмехнувшегося Адима и на всякий случай отошла на шаг:
– Забери-ка это чудо в перьях, а то что-то он уже больно живой!
– Давай-ка, вставай, – Адим поднял Станти. Перекинул его руку через плечо, обернулся ко мне, заговорив тоном строгого учителя: – Слава, подожди меня, здесь, пожалуйста. На тебе больше нет блокировки. Думаю, Лад снял её, нам нужно об этом поговорить.
– Хорошо, – обречённо вздохнула я.
Он увёл Станти, а я рухнула в кресло, вздохнула с облегчением, откинула голову на спинку и закрыла глаза.
После пары минут бездумного расслабленного сидения в удобном кресле у мирно потрескивающего в камине огня мои мысли вернулись к блокировке. Ну почему я решила, что она всё ещё на мне? Могла бы сразу пожелать Челси сдохнуть в мучениях. Может, сейчас, а то вдруг он выжил? Так я теперь далеко от него. Хотя, возможно, не обязательно смотреть на объект пожелания долгой и болезненной кончины. Вряд ли действенность от расстояния зависит. Надо было всё же дочитать «Руководство»! А всё моя лень! Так, хватит.
Я сконцентрировалась, приготовилась пожелать Челси что-нибудь крайне нехорошее и вдруг ощутила укол совести. Вроде как добивать раненого… Славка, да ты совсем сбрендила! Какое благородство может быть по отношению к этому ублюдку?! Но мне вспомнились убитый Адреем эльф и моя реакция тогда…
Воспоминание о любимом, убитом приспешниками Челси, всё поставило на свои места. И я от всей души неожиданно пожелала Челси: «Щоб тебе розiрвало!», некстати вспомнив покойную бабушку, такими словами гонявшую наглую крысу в подполе. Выбрала, конечно! Хотя, Челси – крыса и есть. Наглая, жирная, мерзкая крыса. С покрытой проплешинами тусклой шерстью, маленькими круглыми выпуклыми глазёнками, сточенными жёлтыми зубами и противным тонким голым хвостом. Мерзкая, мерзкая крыса!
Я обнаружила, что меня трясёт от омерзения и ненависти, и усиленно принялась за дыхательную гимнастику. Не стоит тратить мои нервные клетки на этого гада! Успокоившись немного, я подумала, что хорошо, если пожелание сбудется, но сомнительно – всё-таки он супер сильный маг, наверняка кучу защит на себе наворотил. А меня неотступно преследовала другая мысль. Спросить Адима, не из-за его ли блокировки я не смогла спасти Адрея? Нет. Моя вина – это только моя вина, и лучше ему не знать, что я пыталась.
Я тяжело вздохнула и выгнала из головы всё мысли. Несколько минут я сидела так, потом тихонько, краешком сознания коснулась Ладимира (этому я у хаклонгов научилась). Да, я сержусь на него и особенно – на Алилу, но вдруг он решит пойти за мной к Челси? Это же ужас!
– Слава, где ты?! – раздался в моей голове перепуганный голос Лада, и я подпрыгнула от неожиданности – получилось! – Я пытался тебя найти, но не чувствовал! Да, вижу, ты у Тиорандов. Я сейчас приеду за тобой. Слава, пожалуйста, дай мне объяснить…
– Потом, – оборвала его я, «закрываясь», потому что всё ещё на них сердилась. Я вздохнула и надулась. Вернусь, устрою Алиле! Но возвращаться пока совсем не хотелось.
Я открыла глаза, и мой взгляд упал на лежащую на столике потрёпанную книгу, которую до моего прихода читал Адим. От чистого безделья я взяла её и открыла наугад, ожидая увидеть какое-нибудь медицинское исследование, но…
«Его губы страстно впились в её нежную шею, и она сладко застонала…»
Я недоумённо уставилась на книжку – я точно у Адима? У спокойного, сдержанного, уравновешенного, совершенно нормального мужчины? Который читает любовные романы?!
Я повернула книгу и посмотрела на обложку, но она была нейтрального коричневого цвета, без обычных на подобном чтиве полуобнажённых красавиц, сладострастно подыхающих от счастья в объятьях мускулистых мачо. Я снова вернулась к тексту:
«Её пальцы заскользили по его груди, расстёгивая рубашку и стягивая ткань с мощных плеч. Она снова застонала, приникая к его губам трепещущим поцелуем…»
Ужас! Нет, Адим не может читать такое! Или может?! Определённо может, судя по состоянию растрепавшейся обложки и стёршимся от времени и частого использования уголкам страниц!
«Его руки убрали ткань платья, открывая нежные округлости её грудей его жадному взору. Ксандр накрыл мягкие и упругие холмики своими широкими ладонями и чуть сжал пальцы…»
Хм, это уже не любовный роман, скорее эротика, чуть ли не с уклоном в порно…
– Занятные книжки ты читаешь, – раздался незнакомый голос прямо над моим ухом, я подскочила, захлопнула книгу, прищемив в ней палец, выдернула его и судорожно замахала кистью в воздухе.
Незнакомец засмеялся, взял мою ладонь в свою, наклонился, коснулся губами прищемлённого пальца, и тот неожиданно перестал болеть. А «целитель» обошёл кресло и присел на ручку стоящего напротив.
Он оказался парнем на вид лет двадцати шести-двадцати восьми, с прямыми чёрными волосами чуть ли не до пояса и выразительными чертами лица, чёткостью напомнившими мне северных индейцев. Высокие скулы и разлетающиеся изящными углами брови только усиливали сходство, но вот молочно-белая кожа совсем не вписывалась в образ. Взгляд слегка раскосых угольно-чёрных глаз – пронзительный, но не наглый. И тем не менее, в них почему-то совершенно невозможно было смотреть. Тёмно-фиолетовая рубашка, заколотая у горла брошью с чёрным камнем, и простого покроя жилет и брюки ему очень шли. Я уже привыкла, что мужчины здесь одеваются почти так же, как в моём современном мире, и человек, словно сошедший с картины конца девятнадцатого века (если не считать роскошных волос, небрежно рассыпавшихся по плечам), меня удивил и заинтриговал.
– Это книга Адима, – пробормотала я, вспомнив о его замечании. Незнакомец чуть усмехнулся:
– Рассказывай.
– Правда! – возмутилась я. Он усмехнулся шире:
– Сделаю вид, что поверил тебе. Давай знакомиться, красавица, меня зовут Леонар. Можешь звать меня Лео или Нар, как тебе больше нравится. Я младший брат Адима, и Тиоранд, как и он, – он чуть склонил голову к плечу, беспардонно меня рассматривая. – А глядя на тебя, я никак не могу понять, из какого ты рода. Ты ни на кого не похожа.
– А я, может, вообще… – я неопределённо пожала плечами.
Он покачал головой, чуть улыбаясь. Улыбка была несколько отрешённая, и он стал чуть-чуть похож на Адима, но весьма несильно! У Адима простые черты лица, а у этого господина – утончённые. Такие… Изысканные, пожалуй. И манера держаться – прохладная и немного отстранённая. На меня при взгляде на подобную высокомерную красоту тоска нападает – такие люди обычно до невозможности уверены в себе и безразличны к окружающим.
– Нет, ты одна их наших, – он наклонился, едва прикоснулся кончиками пальцев к моему виску, но в голове перестало шуметь после ударов Челси. – И дело даже не в том, что большинство наших девушек темноволосы. Хотя такой красивый каштановый цвет я ни у кого не припомню, – он наклонился ещё и посмотрел мне в глаза неожиданно грустно и ласково, словно в душу заглянул: – У всех наших такие глаза – глаза тех, кто терял.
Я не выдержала и закрыла лицо руками. Он мягко отнял их.
– Я не хотел, пожалуйста, не плачь, – искренне извинился он, а я почувствовала себя очень несчастной. И даже не сразу отреагировала, когда он плавно наклонился ко мне и поцеловал мои раскрытые ладони, левую, а потом правую.
И только когда я испуганно отдёрнула руки, он отклонился.
– Не пугайся, – спокойно сказал он. – Мне просто стало очень жаль тебя. Иногда мне удаётся забрать чужую боль. Но, честно признаюсь, твои руки так нежны, что я забыл о том, что хотел сделать.
Он резко встал и пошёл к выходу из залы. Ну вот, я его обидела, а ведь не хотела! Я перевернулась в кресле, привстала в нём на коленках, взялась за спинку, поколебалась и всё же сказала:
– Нар… Не уходи.
Это прозвучало так жалобно! Неудивительно, что он сразу развернулся. Когда он подошёл, я снова села в кресло, только поджала ноги. Он опустился рядом на ковёр, сложил руки на подлокотнике кресла, устроил на них подбородок, чуть наклонив голову, и посмотрел на меня.
Я смотрела на него, он на меня, и мы просидели так с минуту. Смотреть на него – одно удовольствие, но только не в глаза – слишком пронзительный у него взгляд. Потом Нар спросил:
– Как же тебя зовут, красавица?
– Танислава, – пробормотала я, опуская глаза.
– Красиво, – сказал он. – А из какого ты рода?
– Валтарис, – ещё тише сказала я. Не могу я признаться. Первое впечатление оказалось обманчивым, он вовсе не высокомерный равнодушный самовлюблённый красавец, а человек с душой, умеющей сострадать. И если я сейчас скажу…
Он взял одной рукой мою и задумчиво погладил запястье.
– Я хорошо знаю твой род, но тебя никогда не встречал. Кто твои родители?
Я посмотрела на него и не выдержала, стала подниматься:
– Я пойду, мне…
Он мгновенно усадил меня обратно.
– Это по ним ты носишь траур?
– Нет, слава Богу! – выдохнула я. – По любимому человеку.
– Ясно, – он утешающе погладил меня по руке: – Я вижу, что ты его очень любишь, и что тебе больно.
Я только кивнула.
– Танислава, очень красивое имя, – неожиданно сменил тему Нар.
– Можно просто Слава.
– Слава, – он внимательно посмотрел на меня.
– Ага. Та самая. Принцесса. А фамилию Валтарис я незаконно присвоила, – призналась я, отворачиваясь.
Не могу врать. И не хочу. Я всё же подняла глаза на Нара – он невозмутимо смотрел словно сквозь меня, наклонив голову, и наконец сочувственно сказал:
– Бедное дитя, – покачал головой, снова взял мою руку, отогнул рукав и мягко погладил её у запястья, потом убрал рукав дальше и снова прикоснулся к моей коже кончиками пальцев. – У тебя очень красивые руки, Танислава. Уже за одни эти нежные и сильные руки тебя можно было бы полюбить. Разумеется, я слышал о тебе. Я не знал тебя, но Адим всё время был на твоей стороне.
Я только кивнула. Он посмотрел на меня, встал, поднял меня за руки.
– Пойдём. Ты наверняка любишь цветы. Наша мать устроила огромную оранжерею, там сейчас лето, – мы вышли из залы, он крепко держал меня за руку, а я испытывала смешанное чувство боязни и доверия. – Адиму и Лайре она безразлична, но я часто помогаю матери.
Мы спустились вниз по лестнице, он приглашающе распахнул дверь, я вошла…
И медленно-медленно сделала несколько шагов по узкой дорожке среди такого разнообразия красок и форм… Все растения были мне по колено и выше, крыши не было видно за ветвями деревьев, откуда-то лился мягкий свет, дорожка еле-еле виднелась, и если не оглядываться, создавалось ощущение, будто я стою в тропическом лесу… Я медленно пошла вперёд, разведя руки и касаясь ими листьев и метёлочек трав, потом, немного нагнувшись, зашла под крону дерева, цветущего тысячами похожих на белых бабочек цветов… Как же здесь хорошо! Какая красота!
