Текст книги "Хозяйка Его Виноградников (СИ)"

Автор книги: Наталья Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15

Глава 15

Вот вроде бы большой вырос. И вроде бы не глупый. Но как был наивным, так и остался. Ну зачем? Зачем матери, у которой три дочери на выданье аж его целое спасибо? С неё вполне достаточно того, чтобы он женился на одной из её дочерей.

– Сеньор Сангедор-Луссильон! – вдруг громко возопила спасительница. Так громко, что Рэй снова поморщился и снова еле сдержался, чтобы не закрыть ладонями уши. Тренируются они что ли? Вот у него, например, попробуй он так завопить, не получилось бы. – Разрешите представить вам моих дочерей?

О-оох! Как бы он был счастлив не разрешить, но, к сожалению, вопрос был риторический. Поскольку вражеские войска уже взяли его в плотное кольцо. Настолько плотное, что из этого кольца не только взрослый мужчина не вырвался бы, но и мышь не проскочила бы! Запуталась бы в воланах и складках, которыми были перегружены платья вражеских войск, и сдохла бы бедняжка.

– Почту за честь, – положив руку на сердце, склонился в легком поклоне перед матроной Рэй.

– Вы уже знакомы с моей старшей дочерью Франческой, – указала она на девушку, чья хрупкая фигурка утопала в кружевах, оборках и лентах, как палочка, на которой удерживалась сладкая вата. Рэй не вспомнил её, но кивнул. – А это Кьяра, моя средняя дочь и Беатрис, моя младшенькая.

У всех трёх девушек были хорошенькие личики, но яркий безвкусный макияж портил их точно так же, как портили их фигуру и вообще впечатление о них перегруженные лишними деталями платья, которые казались еще более абсурдными и нелепыми на фоне элегантного и довольно простого изумрудного платья Виктории.

Не зная, что сказать и не имея возможности ретироваться, Рэй в знак уважения слегка склонил в поклоне голову. Он ощущал себя загнанным в угол своим же слишком хорошим воспитанием, которое сейчас не позволяло ему наплевать на общественные нормы и мнение окружающих и просто сбежать. И потом… бежать, бежать, бежать… бежать подальше!

Эх мечты… мечты!

Мысленно вздохнул он и, взывая ко всем известным ему богам о спасении, ослепительно улыбнулся. По крайней мере, он надеялся, что улыбнулся он именно ослепительно, а не продемонстрировал свои крепкие, способные закусать насмерть зубы в хищном оскале.

– Очарован, – механически буркнул он, переводя взгляд с одной дочери на другую.

Все три девицы немедля ни секунды зарделись, прикрылись веерами и уже из прикрытия стали, не зная жалости и сострадания, стрелять по нему глазками. Причем делали они это, как истинные профессионалы, молча и разя точно в цель! Ну вот и что в подобных обстоятельствах было делать мишени? Которая не только не желала, но и понятия не имела, что говорить или делать дальше, а от неё то ли первого, то ли второго явно ждали!

Ситуация усугублялась ещё и слишком уж многозначительными взглядами Франчески, которые явно говорили о том, что она помнит его намного лучше, чем он её. И Рэй не мог не задаться вопросом, что же он такое забыл, о чем помнит она? И что это могло быть? Неужели он и она… Не-эээт! Это бы он запомнил! Ведь запомнил бы же? В конце концов, не так уж и много у него за двадцать девять лет было девушек… Или много? Эмили – раз, Мэди – два, Оливия – три, потом, кажется, была Миа… стоп! Нашёл время для переучета бывших возлюбленных!

Коварная же матрона тем временем перегруппировалась и, дабы ослабить его бдительность, атаковала его вопросом о погоде и о том, каким, по его мнению, будет урожай винограда в этом году.

Нельзя сказать, чтобы ход матери трёх дочерей на выданье был неумным. Просто он был настолько неоригинальным, что обманул бы только полного простака, а Рэй всё же полным простаком не был.

– Насколько я могу судить, этот год обещает хороший урожай, – вежливо начал он, стараясь казаться искренне вовлеченным в беседу, хотя сам нет-нет, да и поглядывал вокруг, ища кого-нибудь, кто мог бы его спасти. – Мягкая зима и достаточное количество весенних осадков должны способствовать хорошему урожаю. Мягкая зима без заморозков, как вы знаете, – кивнул он матроне, желая ей польстить, и надо отметить, что польстил, очень польстил, – особенно хороша для таких чувствительных сортов винограда, как Пино Нуар и Шардоне. Что же касается достаточного количества осадков, которое выпало весной, то это обеспечило хороший водный баланс в почве, – продолжил он рассказывать, скользя время от времени по комнате взглядом. И он его таки нашёл. Точнее её. В дверях, глядя на него с насмешливой улыбкой стояла Джулия. Он встретился с ней взглядом и изобразил молящую мину страдальца. И она поняла его. И… коварно улыбнулась в ответ, отсалютовав ему бокалом с красным вином. И на этом всё. Плутовка не собиралась его спасать! Она собиралась наслаждаться, наблюдая за тем, как ему плохо! А посему делать было нечего и Рэй продолжи свою «лекцию»: – Что, в свою очередь, способствовало более интенсивному и здоровому росту лоз. И это значит, что виноград урожая этого года будет обладать наилучшими ароматическими характеристиками и оптимальной концентрацией сахаров, что очень хорошо для вина, – сообщил он и, наплевав на нормы поведения, повысил голос и обратился через всю гостиную к Джулии: – А что вы думаете об урожае винограда в этом году, сеньора?

Наивный! Точнее, ни стыда, ни совести у человека! Оскорбил женщину невниманием. Причём не единожды и это только за последнюю неделю. А теперь ждёт, что она придет ему на помощь! Ага, сейчас! У неё, между прочим, гордость есть!

И потому Джулия сделала то, чего Рэй от неё никак не ожидал: сделала вид, что не услышала его, развернулась и отправилась в большую столовую.

Да уж неувязочка вышла…

Но Рэй уже перешел рубикон и потому неувязочки и сопутствующие им конфузы ему более были не страшны! К тому же он вдруг вспомнил, что он вообще-то тоже как бы хозяин в этом доме.

– Сеньора и сеньориты, разрешите пригласить вас к столу! – развернувшись к двери и подставив локти торжественно объявил он, перехватывая стратегическую инициативу у взявшего его в кольцо врага. – Уверяю вас, наш повар стоит вашего внимания! – добавил он для убедительности. Следом за чем, для пущей убедительности ещё и уведомил: – К тому же я голоден как волк! С утра ничего не ел! – добавил он по «большому секрету», поставив тем самым матроне шах и мат. Ибо, какая ж умная мать троих дочерей на выданье, оставит без обеда мужика, которого она присмотрела в мужья для одной из своих дочерей. Правильно, никакая. Вот и Рэй так считал.

И частично он был прав. Но, к его разочарованию, лишь частично…

Не успел он ещё мысленно поздравить себя с победой, как она уже стала неполной.

– Сеньор Сангедор-Луссильон, вы упомянули выше, что вы мне обязаны, – вдруг вновь перехватил инициативу его враг. Причем конкретно так перехватил. Рэй даже дыхание затаил в ожидании приговора. – Я надеюсь, вы не оскорбите моих дочерей отказом и не откажетесь станцевать с ними по одному танцу этим вечером? – «любезно» поинтересовались у него.

– Почту за честь, – с тяжелым вздохом любезно ответил приговоренный.

Глава 16

Глава 16

Вечер Виктории, в отличие от её сводного брата, пока, наоборот, всё больше убеждал её в напрасности большинства её страхов. Да, на неё смотрели и даже злобно косились. И да, она слышала шепотки за спиной. И да, выражение лиц перешептывающихся не оставляли сомнений: о ней не добрословили, а злословили.

Однако с той минуты как она увидела чарующе красивую себя в зеркале и, в прямом смысле слова, снова не узнала… она не то, чтобы перестала бояться своего прошлого и его возможных последствий, скорее приняла решение оставить его в покое.

«Я больше не та, что была раньше! – уверено сказала она себе. – Да, возможно, точнее, скорее всего, в прошлой моей жизни были ошибки… серьёзные ошибки, но они остались в прошлом. А я живу в настоящем и иду в будущее! Да, я не знаю, что со мной произошло и почему, но я знаю две вещи: я чудом выжила и я – абсолютно и точно уже не та, что была раньше. Другими словами, мне дан второй шанс в жизни! И даже более того, мне дан шанс не просто продолжить жить, но начать жить с чистого листа! Рэй и все остальные ненавидят и опасаются её, но я – не она! Вот о чем я должна помнить. Они ненавидят и опасаются не меня, а её. А потому пусть говорят! И пусть им же потом будет стыдно, когда они поймут, как они насчет меня не правы!» – решила и постановила она и высоко задрав подбородок пошла открывать дверь, в которую как раз постучали.

– Святая Эржина! Какая красота! Сеньора Ровелли, и в самом деле, волшебница! – ахнула Элла. – Не знай я, что ты – это ты, приняла бы тебя за морскую богиню! У меня слов нет, чтобы передать насколько потрясающее впечатление ты производишь в этом платье!

– Здорово, получилось, правда? – спросила Виктория и снова покрутилась перед зеркалом – не сумев отказать себе в удовольствии. – Поверить не могу, что такую невероятную красоту пошили всего за шесть часов. Мне очень-очень нравится! Правда, я даже подумать боюсь, во сколько оно обошлось, – призналась она и тут же лукаво-предвкушающе усмехнулась: – Подозреваю, что наш новообъявленный финансист будет в бешенстве! Как думаешь, не слишком много изумрудов и бриллиантов? – вновь посмотрев на себя в зеркало, кивнула она на массивное колье и крупные серьги.

– Изумрудов и бриллиантов никогда не бывает слишком много, – усмехнулась Элла. – Особенно таких как эти. Этот комплект передается в семье фон Сангедор-Луссильон по наследству вот уже то ли семь, то ли восемь поколений.

Виктория понимала, что сейчас было не время и не место для подобного вопроса, но все же не удержалась.

– Элла, заранее прошу прощения, если обижу, просто я вижу… насколько ты близка с моим отцом, и ты управляешь замком… и то, как ты относишься ко мне…

Элла рассмеялась заливистым смехом.

– Ты думаешь, что я и твой отец?.. Хммм… Не-эээт! Даже и близко нет! Я уважаю Дэвида, но люблю я другого! И я давно, прочно и очень счастливо за ним замужем! Мой муж Лоренцо Бенедетти. Управляющий вашей… то есть, твоей винодельни!

– Жаль, – искренне расстроилась Виктория. – Я бы не отказалась от такой мачехи как ты.

– Это пока ты не знакома с моими младшенькими! – отшутилась явно польщенная и одновременно слегка смущенная Элла. – И, поверь мне, как мать пятерых детей, я знаю о чем говорю! Последние двое явно были мне даны в наказание за излишнюю самонадеянность и гордыню! – шутливо проговорила она.

– Как это? – улыбаясь, поинтересовалась Виктория.

– А так, – театрально тяжко вздохнула женщина. – Старшие трое сыновей чуть ли не с пеленок почти никогда не доставляли нам проблем: они были послушными и усердными в учёбе, да и, в целом, практически во всем и всегда проявляли зрелость, ответственность, рыцарское великодушие и великолепные манеры.

Элла на мгновение мечтательно отвела в сторону глаза, вспоминая, как её старшие сыновья всегда поддерживали друг друга, помогали ей по дому и на винодельне.

– Само собой, мы с мужем гордились ими, – улыбнулась она и с иронией добавила: – Но и собой тоже! Мы были уверены, что это мы воспитали их такими и потому считали себя самыми лучшими в мире родителями! – одновременно насмешливо и нарочито горделиво проговорила она. – А потом родились младшенькие… – в очередной раз делано тяжело усмехнулась она, покачав при этом головой. – И как дали нам жару! Не дети, а природные катаклизмы, разрушительные и неугомонные. С ними никогда не знаешь, что тебя ждёт в следующую минуту! Даже, когда у них самые лучшие намерения. К слову, буквально сегодня утром, пока я следила за приготовлением и подачей вам завтрака и потому завтракала с вами, они устроили мне сюрприз…

Видя по выражению лица собеседницы, что сюрприз оказался явно не из приятных, Виктория закусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться.

– Вчера за ужином дернул меня бес за язык посетовать, что гостиную давно следовало бы перекрасить, но так как летом и осенью свободных рук нет, то придется подождать с этим до зимы, – продолжала меж тем рассказывать Элла. – Я, конечно, сама виновата! Думать надо, что и при ком я говорю! И не накажешь ведь! Они же ведь старались! Ты бы их видела! Они были собой так горды, что их совершенно не смущало то, что они и сами по уши в краске!

– И сколько ж им? – уточнила, более не сдерживая улыбки Виктория, уже представляя, что за сюрприз ждал мать сорванцов дома.

– Николо – шесть, а Алессии – пять. – улыбнулась Элла и объяснила. – Я очень дочку хотела. И вот с пятой попытки наконец повезло. Это Алессии идея, кстати, была! Хозяйка растет, – иронично усмехнулась Элла. – Я даже и не знала, что они знают, где у нас хранятся краски и кисти. Иначе б замок поставила. И тогда б, возможно, не пришлось ни стены в гостиной в разгар сбора урожая перекрашивать, ни новую мебель покупать…

– Они и мебель тоже покрасили?.. – прыснула всё же от смеха Виктория.

– Ну так я же не уточнила, что нужно только стены гостиной перекрасить, – смеясь сообщила Элла. – Вот они и красили всё, что попадалось им под руку и до чего могли дотянуться в мой любимый голубой цвет! Мне же, по их мнению, оставалось только чуть-чуть сверху докрасить, – она тяжело вздохнула, на сей раз уже не театрально, а искренне. Затем бросила быстрый взгляд на часы и всплеснула руками. – Зашла называется на секундочку! Хороша работница! Полон дом гостей, а она лясы точит! К тому же кто-то должен присматривать за моим семейством! А то, если моему мужу и старшеньким дать волю, они слопают все канапе и не заметят! И мы прослывём на всю округу, как скряги, которые держали своих гостей в гостиной голодными! Представляешь, какое позорище?

Виктория улыбнулась и кивнула.

– Представляю.

– Ну так, если представляешь, то чего стоишь? – шутливо прикрикнула Элла. – Пошли спасать канапе и нашу репутацию! Ты же ж хозяйка, как никак! И я, кстати, за тобой как раз и зашла на секундочку, а ты меня мало того, что с панталыку сбила, так ещё и поощрила мою болтовню! А должна была бы приструнить и напомнить об ответственности! Хозяйка же ж!

Виктория рассмеялась и взяла «разбушевавшуюся» экономку под руку.

– Ну прости уж, не повезло тебе с хозяйкой, – ответила она с улыбкой. – Ладно пойдём, может всё же ещё успеем спасти канапе!

– Это вряд ли, – хмыкнула Элла. – Поэтому предлагаю сначала заглянуть на кухню и узнать можно ли уже приглашать гостей к столу и только после этого уже являться на голодные очи всех тех, кому не хватило! – поделилась она житейской мудростью.

Виктории даже и в голову не пришло спорить с гуру, она согласно кивнула, и экономка и хозяйка направились с инспекцией на кухню.…

Которая встретила их ароматом трав, специй, мяса, овощей и… всеобщей суматохой.

Медные кастрюли и сковороды сверкали в свете больших свечей и факелов, развешанных по стенам. Длинные деревянные столы были уставлены мисками, кастрюлями и тарелками, из которых поднимался пар. Повара в белых колпаках и фартуках спешно перемешивали соусы, проверяли жаркое и украшали десерты, добавляя последние штрихи. Возле окна, где на подоконнике стояли горшочки с ароматными травами и специями, ещё один повар раскатывал тесто для пирогов, присыпая его мукой. На столе рядом кухонные работники аккуратно резали свежие фрукты, укладывая их в изящные пирамиды. Рядом другие кухонные работники умело разделывали рыбу и дичь, выкладывая филе на серебряные подносы. Третьи – носились по кухне, перенося подносы с подготовленными закусками и салатами к выходу.

Один из них едва не столкнулся с Викторией и Эллой в дверях. К счастью, в том, что касается маневрирования с подносом в руках он был профессионалом, и потому, хотя и в самый последний момент, но он всё же ушел от лобового столкновения, задев Викторию лишь плечом.

– Прошу прощения, сеньо… – скороговоркой пробормотал он себе под нос, даже не остановившись. По причине чего, о последних его словах Виктория скорее догадалась, чем услышала.

Ошеломленная столкновением она, вспомнив о своём платье, отступила к стеночке и хотела было покинуть кухню, но тут её и Эллу заметил главный повар, чья внушительная фигура, возвышалась над мельтешащими туда-сюда поварами и помощниками. Высокий и широкоплечий он единственный никуда не спешил и не суетился, что яснее каких-либо слов говорило: у него все под полным контролем.

– Сеньорита Виктория! – приветствовал он новоявленную хозяйку широкой, благодушной улыбкой, поразив её глубиной и бархатистостью тембра своего голоса. – Не пугайтесь, у нас так всегда, когда мы обслуживаем банкеты. Сеньора Бенедетти, – поклонился он Элле. – Я так понимаю, вы хотели узнать, можно ли приглашать гостей к столу? – спросил он.

Виктория кивнула и одновременно с её кивком один из поваров, громко объявил:

– С закусками и аперитивами мы закончили!

– Вот вам и ответ, – улыбнулся шеф-повар всё той же широкой и благодушной улыбкой. Вслед за чем улыбнулся ещё шире в ответ на благодарность Виктории.

– Тогда не будем больше вам мешать, – опасливо покосившись, на «пролетевшего» мимо неё очередного работника кухни, попрощалась Элла. – Филиппе, надеюсь, сегодня ты найдешь время выйти к гостям? – бросила она уже уходя.

Добродушный громила вжал голову в плечи, скорчил смешную рожицу и отрицательно замотал головой.

– Значит, нет, – вздохнув, перевела экономка. – Опять мне придется выслушивать обвинения, что я прячу тебя, ибо боюсь, что тебя переманят, и заниматься отловом особенно предприимчивых по всему замку, – проворчала она.

– И много таких предприимчивых? – спросила Виктория.

– Обычно почти половина приглашенных сеньор, – со смешком ответила Элла. – Сама сегодня увидишь.

Виктория рассмеялась, представляя себе, как расфуфыренные великосветские сеньоры будут шнырять по замку, пытаясь незаметно проникнуть на кухню, ради возможности переманить к себе на работу их шеф-повара.

– Не переживай! Сегодня у тебя есть я! Так что сегодня тебе будет полегче! – с улыбкой упокоила Виктория и… глубоко вдохнула, поскольку обнаружила, что от толпы незнакомых ей людей её отделяет лишь дверь гостиной.

– Не переживай! У тебя есть я, – прошептала, повторив её же слова, Элла.

– И я! – громко сообщил ей знакомый голос.

Виктория оглянулась и увидела отца.

– Ну что готова? – спросил он.

– Да, – кивнула она, и стоявшие на дверях лакеи синхронно открыли обе створки двери.

И в мгновение назад наполненной смехом и разговорами гостиной… вдруг наступила абсолютная тишина. Каждый гость, от мала до велика, прервав своё занятие, замер, устремив свой взгляд на неё.

Не ожидавшая такого внимания Виктория замерла на пороге. Будь она по-настоящему уверена в себе, подобная реакция местного общества ей лишь польстила бы. Но это был не её случай. Ощущение того, что на неё в упор смотрят десятки глаз, заставило её почувствовать себя потерянной и уязвимой.

Её отец, стоявший рядом, нежно сжал её руку, передавая ей свою поддержку.

Виктория судорожно вдохнула. Она знала, что от неё требуется просто пригласить гостей в большую столовую, где их уже ожидает накрытый стол, но внимание десятков глаз оказало на неё столь ошеломляющий эффект, что у неё никак не получалось вытолкнуть слова из резко пересохшего горла. Вместо этого она доводила себя до отчаяния тем, что вглядывалась в лица собравшихся, пытаясь вспомнить, хоть кого-то из них.

Как вдруг тишину гостиной разорвал громкий и истошный плач ребенка, а следом за ним и столь же громкий и истошный плач его матери:

– Малыш! Мой маленький! Сеньор Сангедор-Луссильон! Вы изверг! Немедленно отпустите!

Виктория было дернулась на помощь ребенку, но Элла и отец её удержали.

– Тори, не переживай! И вы все не переживайте! – объявил хозяин дома стоящим рядом с ним гостям. – Рэй разберется! Вы же его знаете! И сеньору Фортескью тоже знаете! – доверительно сообщил он. – Чтобы там не произошло, это, вероятней всего, недоразумение!

Сеньору Фортескью, и в самом деле, знали, как, впрочем, и её чадо, поэтому в ответ на его слова с опаской поглядывающие на истерящий дуэт гости понимающе закивали и с ожиданием, нет, почти с мольбой посмотрели на хозяев дома…

ЗАБЕРИТЕ НАС ОТСЮ-УДА! ПОЖА-ААЛУЙСТА! Говорили их глаза.

Ну и какое ж доброе сердце, в чьих силах было помочь этим умоляющим о спасении несчастным людям, не откликнулось бы? Правильно, никакое!

Вот и сердце Виктории не выдержало. Она широко улыбнулась и «по секрету» сообщила:

– Мне как хозяйке дома поручили пригласить гостей в столовую, поэтому… – она отошла в сторону, освобождая проход (вслед за ней это же сделали и сопровождавшие ее отец и Элла), и, сделав приглашающий жест, возвестила: – Приглашаю!

И в ту же секунду, хотя и всего на мгновение, но она стала в глазах местного высшего общества спасительницей! Ну или что-то около того. И, если при этом учесть её феерическое появление и то, что первое впечатление о человеке формируется в течение первых семи секунд, то лишнее и говорить, что о лучшем представлении обществу вернувшейся непутевой дочери даже и мечтать было нельзя.

И, отметив одобрительно-благодарные взгляды, которые гости бросила на новоявленную хозяйку дома, Элла и Дэвид это понимали и радовались. Понимала это и радовалась и сама Виктория.

– Вот видишь, а ты боялась, – с улыбкой прошептала Элла.

– Умница! – бросив на дочь любящий взгляд, прошептал гордый отец.

– Спасибо, – кивнула наконец-то расслабившаяся и улыбающаяся во все свои тридцать два зуба Виктория. – Пойдёмте? – с энтузиазмом предложила она, впервые за этот вечер, не опасаясь, а предвкушая то, что произойдет дальше.

– Идём, – кивнули ей отец и экономка.