Текст книги "Хозяйка Его Виноградников (СИ)"

Автор книги: Наталья Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Глава 11

Дождь вскоре прекратился, но намного легче от этого Виктории не стало. То ли не привыкшее, то ли отвыкшее за время болезни от нагрузок тело с течением времени всё требовательнее настаивало на отдыхе, и потому каждая обрезанная ветка требовала всё больше усилий. Виноградные лозы же, казалось, простирались бесконечно. Понимая, что с того, момента как она взяла в руки секатор прошло не более трех часов, Виктория старалась не показывать свою слабость, но её колени подкашивались, и она чувствовала, как кружится голова.

Кроме того, несмотря на перчатки, она всё-таки заработала мозоли. К счастью, они пока не особо болели. Скорее просто чувствовались, ну и однозначно не украшали гладкую кожу её ладоней.

Однако была в их появлении и однозначно светлая сторона. Заметив, как она морщится, глядя на свою ладошку, Рэй догадался в чём дело и потому скомандовал.

– Для первого дня виноградников с тебя на сегодня достаточно! К тому же ты не завтракала!

Виктория была с ним целиком и полностью согласна, но соглашаться не спешила. Слишком уж подозрительной ей показалась его забота. И потому несколько минут она стояла, замерев, с инструментом в руках, пытаясь понять, что за подвох кроется в его слова.

Возможно, если бы она так не устала, она что-то и придумала бы, но несколько часов пусть и не особо интенсивных приседаний и наклонов сделали свое дело. К тому же она устала не настолько, чтобы усталость притупила разыгравшийся на чистом воздухе аппетит.

Потому в конце концов она кивнула.

– Я... хорошо… спасибо, – произнесла она, неуверенно улыбнувшись. – Я, и в самом деле, поела бы, – проговорила она, снимая перчатки и, ощущая облегчение от того, что может дать рукам отдохнуть. – Куда их положить? – спросила она, кивнув на перчатки и секатор.

– Давай их мне, – сказав это, Рэй не дожидаясь её реакции на его слова, забрал у неё из рук перчатки и секатор. – Пойдём проведу тебя на террасу через сад. В теплое время года Элла завтраки обычно накрывает на террасе. После завтрака и до обеда отдохни и наберись сил. Они понадобятся тебе после обеда, когда мы отправимся на винодельню.

Виктория, нахмурившись, удивленно посмотрела на него, пытаясь понять с чего это вдруг он стал таким заботливым.

– Что ты задумал? – напрямик спросила она.

– Что? – Рэй даже на мгновение остановился, так его удивил её вопрос. Но потом он «вспомнил» с кем разговаривает и усмехнулся.

– Это же я мог бы спросить у тебя: что ты задумала, Тори? – посмотрев прямо в глаза девушке, спросил он. – Я знаю тебя с детства. И никогда не замечал за тобой склонности к самопожертвованию. До сегодняшнего дня. Ты, возможно, думала, что я не заметил, как быстро ты устала и как тяжело тебе дались последние полчаса, так точно! Признаю, – кивнул он. – Я не горжусь этим, но признаю, я ждал, когда же ты попросишь о перерыве. Но ты молчала. Чего ты хотела этим добиться, Тори? Упасть в обморок, чтобы выставить меня перед Дэвидом в плохом свете?

Это предположение было столь нелепым, что Виктория не выдержала и фыркнула.

– А тебе не приходило в голову, господин конспиратор, что если бы я собиралась упасть в обморок, то сделала бы это уже через час или даже через полчаса, пока еще шел дождь!

Рэй почесал затылок и признался.

– Приходило.

– И к каким же выводам ты пришел? – язвительно поинтересовалась Виктория.

– Не к каким, – буркнул мужчина. – Потому и спрашиваю: «Что ты задумала, Тори?!»

Виктория могла бы сказать ему, что она ничего не задумала, что она просто не хотела выглядеть слабой и немощной, но кто б ей поверил! Поэтому она сказала совсем другое.

– Так я тебе и сказала, дорогой! – с явной ехидцей в голосе изрекла она.

– В таком случае 1:1, потому что я тоже не собираюсь тебе говорить, что я задумал, – парировал Рэй.

Виктория хотела сказать, что она и так знает, что он задумал. К счастью, от этого опрометчивого замечания, как, впрочем, и от продолжения ссоры её спасла Элла.

– Рэй, Тори! – Лицо женщины осветилось улыбкой. – А я как раз только вас жду.

– Пахнет вку-уусно! – восхищенно протянула Виктория, как только поднялась на террасу.

Вокруг них расстилался сад, наполненный ароматами цветущих растений и звуками птиц. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, озаряя все вокруг теплым светом. Однако омытый дождём утренний воздух был всё еще прохладен и свеж.

Элла с улыбкой кивнула и указала на стулья. На столе уже было все готово для завтрака.

– И я только вас ждал! – улыбнулся сидящий за столом глава семейства. Прошу садиться. Завтрак сегодня особенный! – сделал он широкий жест рукой, указывая на стол, заставленный несколькими видами сыра, домашней выпечкой, а также теплыми блюдами, каждое из которых источало наполняющий террасу божественный аромат. – Ведь это первый завтрак Виктории дома! – проговорил он с нежностью глядя на дочь.

– Я забыла уточнить у тебя, Тори, что ты предпочитаешь на завтрак теперь, поэтому попросила кухарку приготовить блюда на самый разный вкус, – несколько смущенно проговорила экономка. – Ну и, конечно же, я не забыла про твой омлет и блинчики с творогом, – указала она на нежный и воздушный омлет, приготовленный со свежими травами, грибами и тонкими ломтиками копченого бекона. – Рэй, я и про тебя не забыла, – перевела она взгляд на сидящего с кислой миной мужчину. – Твои любимые блинчики с ветчиной и сыром!

Кроме блинчиков на столе также стояло блюдо из маленьких порций запеченного картофеля, от которого аппетитно пахло оливковым маслом, чесноком и розмарином, из вареного картофеля, вареного риса, с десяток видов салатов и пять или шесть ваз с разнообразными фруктами.

Виктория сделала глоток апельсинового сока и заглянула в корзинку с выпечкой.

– Я просто в раю! – прошептала она, с благодарностью посмотрев на экономку.

– Мне так нравится, когда есть для кого печь! – улыбнулась Элла, садясь напротив. Затем повернулась и мечтательно посмотрела на склоны холмов и раскинувшуюся за ними горную гряду.

– Как ты? Очень устала? – оценив уставший вид дочери, заботливо поинтересовался Дэвид.

Булочка в руке Виктории застыла в воздухе. Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Нет, не очень, – ответила она, с удовлетворением отметив даже не удивленный, а пораженный взгляд сводного брата.

«Что?! Был уверен, что я начну плакаться и жаловаться! А я тебя опять удивила?» – мысленно хмыкнула она.

– Устала, – не поверил ей отец. – Вижу, что устала! Рэй, на сегодня всё! Дай девочке отдохнуть! – не терпящим возражений тоном наказал он. – Тем более, что я пригласил гостей…

– Гостей? – переспросил молодой человек.

– Да, гостей, – упрямо повторил Дэвид. Заем с гордостью посмотрел на дочь и объявил: – Я хочу сказать тост! – поднял он бокал с апельсиновым соком, – За Викторию! За её возвращение домой и за новые начинания!

– За возвращение домой, Тори, – поддержала его Элла.

– Угу! – цокнув языком, изрёк Рэй, отсалютовав Виктории блинчиком.

– Спасибо, папа. Спасибо, Элла, – улыбнулась девушка. – Спасибо, Рэй, – с легкой иронией в голосе, поблагодарила она и всё ещё глядя на него добавила: – Я и сама рада, что вернулась домой.

– И кого же ты пригласил? – вернулся к теме гостей Рэй. Он терпеть не мог пышных сборищ, считая их напрасной потерей времени. Однако сейчас его беспокоил не только факт прибытия гостей, но и то, зачем его приемный отец их пригласил.

– Всех! Всех наших соседей! – оправдав самые плохие его предчувствия, ответил глава семейства. – Я хочу всем нашим соседям сообщить о моём решении. Я хочу, чтобы все знали, что я передал все дела по управлению виноградниками и винодельней моим детям! Я хочу, чтобы все знали, что виноградники и винодельня принадлежат Виктории, а все мои деньги – тебе!

– Дэвид, но это неразумно! – возмутился Рэй.

– Ну, почему же? – добродушно улыбнулся Дэвид. Казалось, он даже не заметил возмущения приёмного сына. Во всяком случае, уж точно не придал ему никакого внимания. – Юридически всё уже давно оформлено, – всё также добродушно продолжил он. С той разницей, что теперь в его тоне чувствовались покровительственно-наставнические нотки. – И поскольку я не только на бумаге, но и фактически отошел от дела, ФАКТИЧЕСКИ вы уже здесь хозяева. О чем в ближайшие неделю-две так или иначе узнают все наши партнеры и сотрудники и начнут плодить догадки и слухи. Поэтому, дабы избежать недопониманий и недоразумений, сегодня я хочу устроить званный вечер, а завтра с утра сообщить о переменах на общем сборе работников на виноградниках и сотрудников винодельни.

Рэй посмотрел на сводную сестру, его глаза искали на её лице признаки торжества или радости, но он увидел… шок и ужас.

«Забодай меня таракан! – одновременно восхитился и возмутился он. – Какова актриса! Не знал бы её лучше, уже б поверил! Едреный корень! У Дэвида нет ни одного шанса! Только я. Только я могу защитить его»

– Папа, я... я не знала, что ты уже всё решил, – меж тем пробормотала Виктория, стараясь восстановить контроль над своими эмоциями. – Я думала, что у меня будет время… – начала она сбивчиво объяснять. Голос её дрожал. – Время немного обжиться. Время… – она на миг запнулась, – время показать всем… что я изменилась. Ты ведь не можешь не знать, что обо мне думают! Какой меня помнят! – почти закричала она. И тут же, словно испугавшись своего срыва, перешла почти на шепот: – Я думала у меня будет время сначала заслужить любовь и уважение, а затем ты уже объявишь меня хозяйкой! – под конец фразы, её голос снова повысился до крика. Однако из-за дрожи в голосе, последнее слово прозвучало скорее как всхлип, чем как вскрик.

Дэвид посмотрел на дочь с нежностью и пониманием.

– Тори, милая, хорошая моя девочка, я знаю, что тебе кажется, словно я подставляю тебя, но поверь мне это не так! – заверил он. – А тебе Рэй, – посмотрел он на приёмного сына, – кажется, что я слишком спешу…

Рэй согласно кивнул и усмехнулся.

– Не то слово, спешишь! – прокомментировал он и уверенно констатировал: – И мне вовсе не кажется, ты спешишь!

В ответ на это глава семейства, подобно болванчику, часто закивал головой.

– Я понимаю твои опасения Рэй и твои Тори, – перевел он взгляд на дочь, – тоже понимаю. Но я думал сегодня всю ночь и решил, что объявления тебя хозяйкой, станет для тебя отличной возможностью проявить себя и укрепить свои позиции на земле, которая всегда была твоей и которая теперь принадлежит тебе.

Виктория медленно кивнула, пытаясь переварить информацию и в то же время понять, что ей теперь делать, как ей теперь себя вести.

– Что же касается твоих опасений Рэй, – перевел он взгляд на приемного сына. – То… – он на миг замолчал, тяжело вздохнул и лишь за тем продолжил, – ты не хуже меня понимаешь, что, когда бы я не объявил Тори хозяйкой ей придется столкнуться с предвзятым к ней отношением. Разница лишь в том, что высказывать его в глаза хозяйке самых обширных владений в провинции будут опасаться…

– А за глаза?! – не удержавшись, воскликнула Виктория. – А если отношение ко мне повредит вашему бизнесу?!

– Во-первых, не вашему, а нашему, – мягко поправил её глава семейства. – Во-вторых, именно поэтому все расчеты и закупки, а значит и переговоры с партнерами, в руках у Рэя. Дети, – укоризненно посмотрел он на сына и дочь, – ну вот честное слово, за кого вы меня принимаете? Я всё предусмотрел и обдумал! Может ли моё решение навредить нашему бизнесу? Да, может. Но только в том случае, если вы поведете себя безответственно и неразумно! Под «неразумно и безответственно» я имею в виду в том числе и то, что вы не станете играть в команде, а начнете каждый тянуть одеяло на себя, – объяснил он и испытывающе посмотрел на девушку и молодого человека.

Виктория и Рэй обменялись напряженными взглядами. И первый, и вторая были уверены, что противоположная сторона именно так, как того опасается глава семейства, и поступит. Однако озвучить свои сомнения вслух означало бы разочаровать отца, которого ни одному из них разочаровать не хотелось.

– За меня можешь не беспокоиться. Я не стану тянуть на себя одеяло и сделаю от себя всё зависящее, чтобы помочь Тори, – заверил Рэй, стараясь сдержать свои эмоции. – В конце концов, мы хотим с ней одного и того же, – перевел он взгляд на сводную сестру, – чтобы виноградники и винодельня процветала.

Виктория искренне сомневалась в каждом его слове, но как уже было сказано выше, не хотела расстраивать отца и потому не могла себе позволить сказать то, что она на самом деле думает.

– Да… – начала она, медленно подбирая слова. – Мы оба хотим, чтобы винодельня и виноградники процветали. Поэтому и за меня тоже, ни ты папа, – благодарно посмотрела она на отца, – ни ты Рэй, – перевела она мгновенно ставший подозрительным и враждебным взгляд суженных глаз на сводного брата, – можете не беспокоиться. – Обещаю! Я сделаю всё от себя зависящее, чтобы наше с Рэем сотрудничество стало успешным. – Её голос звучал ровно и спокойно, но в нём всё же чувствовалось напряжение.

Довольный видимой готовностью детей к сотрудничеству глава семейства улыбнулся.

– Вот и отлично, – потерев ладонь об ладонь, сказал он. – Теперь, когда мы закончили с делами, можно и наконец и покушать! Элла и её девочки приготовили нам замечательный завтрак, которому давно уже пора отдать честь!

Рэй и Виктория между тем обменялись быстрыми взглядами, которые говорили громче и яснее всяких слов, что, несмотря на попытку отца объединить их общей целью, вражда и недоверие между ними никуда не исчезли.

Глава 12

Глава 12

Как уже было сказано выше, Рэй ненавидел званные вечера, кто б их ни организовывал. Во-первых, они отвлекали его от работы, которой у него всегда было много и которую он любил. Посему, по большому счету, для него уже одного этого «во-первых» было достаточно, чтобы всеми возможными способами, избегать вечеринок. Но было ещё и «во-вторых». Во-вторых, он терпеть не мог публику, которая неизменно собиралась на этих сборищах, так называемой, местной элиты, которую сплошь и рядом составляли склочные и манерные персонажи, каждый из которых мнил себя если не пупом земли, то пупом местного общества точно!

Лично ему эти сходки напоминали либо серпентарий, либо клетку в зоопарке, в которую согнали хищников, и заперли в ней.

Надменно посматривающие на окружающих тигры и львы готовы напасть на тебя из засады, едва только отвернешься. Хитрые и изворотливые лисы так и норовят заманить в ловушку своих интриг. Волки рыскают в толпе, выискивая новых жертв своих финансовых или политических махинаций. Разряженные в пух и прах львицы, тигрицы, лисицы и волчицы щебечут между собой, распространяя сплетни, которые зачастую влияют на репутации куда более, чем официальные документы.

И при этом у всех на губах змеятся очаровательно хитрые и обаятельно-самодовольные улыбки.

Рэй не был ни слабонервным, ни впечатлительным, тем не менее, при одном только упоминании об этих сходках его всегда передергивало.

А посему лишнее и говорить, что идти на званный вечер в свою честь и честь Виктории он не собирался от слова «СОВСЕМ».

«Хочет Дэвид организовать званный ужин, что ж это его дело, – рассуждал он. – А у меня работа. Потому что кто-то должен и работу тоже делать! И потому ноги моей не будет на этом ужине! И никто, даже Дэвид, меня не заставит!»

Но он ошибался…

Зная своего приёмного сына, Дэвид отправился за ним, во-первых, лично, во-вторых, заблаговременно.

Войдя в винодельню, он прежде, чем разыскать сына прошелся по ней, наслаждаясь несколько хаотичными звуками производственного процесса.

В зале ферментации огромные бочки были уже почти до краёв наполнены вином. Работники, занятые отслеживанием стадий ферментации и контролем температуры, едва замечали его присутствие, настолько они были поглощены работой. Затем он направился в зону хранения, где температура и влажность поддерживались на идеальном для созревания вина уровне. Ряды огромных деревянных бочек, аккуратно уложенные в несколько уровней, как и обычно, вызвали в нем прилив гордости. Он замедлил шаг, ощущая тяжелый, насыщенный аромат вина. Для него в этом месте всегда царила особая атмосфера спокойствия и ожидания, словно медленно созревая и обретая уникальные вкусовые ноты, вино само рассказывало свою историю.

Продолжив путь, он направился в лабораторию контроля качества, где каждая партия вина проходила тщательный анализ. Здесь, за стеклянными столами, сидели сомелье и технологи, изучая пробы последних партий. Дэвид приветливо кивнул им, проходя мимо. Они ответили ему улыбками, уважительно прервав на несколько секунд свою работу.

Приемного сына Дэвид нашел в зоне отбора проб. В руках Рэя была планшетка с тетрадью, в которую он заносил данные последних измерений. На столе перед ним были расставлены пробирки, мерные цилиндры и специальные приборы для измерения pH. Рэй внимательно изучал цвет и текстуру жидкости, делая пометки в своей рабочей тетради. Периодически он пробовал вино, прищуриваясь, пытаясь уловить все тонкости вкуса и аромата.

Дэвид вошел тихо, стараясь не мешать сыну. Гордый его профессионализмом он понаблюдал за ним несколько минут.

Наконец, Рэй заметил его в отражении одной из больших стеклянных дверей лаборатории и с улыбкой повернулся к нему.

– Па, даже и не начинай! На лучше попробуй! – безапелляционно объявил он, протягивая отцу пробирку с образцом вина.

– Рэй, не веди себя как капризный ребенок! Это всего несколько часов! – ответил Дэвид, принимая пробирку.

– Па, но ты ведь видишь, я занят! – возмущенно ответил Рэй, продолжая следить за реакцией вина на добавление небольшого количества реагента. – И ты, как никто другой, знаешь, как важно правильно подобрать время для дегустации.

– Рэй…

– Па, кто должен и работать! И раз Тори, пока не может управлять винодельней, управляю я!

– Рэй, – повторил Дэвид, который знал как глубину упрямства своего сына, так и то, как он ненавидит званные ужины, – Я забочусь о наших винах не меньше, чем ты, и я делаю это уже сорок пять лет! Именно поэтому я знаю, что ты вполне можешь оторваться от дегустации вин на несколько часов.

– Па, но там же будет Тори, зачем тебе там ещё и я?!

– Затем! – Дэвид обычно не прибегал к нажиму, предпочитая мягкие методы воздействия, но в этот раз он был непреклонен. – И прямо сейчас!

– Прямо сейчас?! – ужаснулся Рэй. – Но званный ужин же в восемь! А сейчас только шесть! Не-не-не! Прости, па! Но прямо сейчас я не могу! У меня уйма работы! Сам посмотри! – кивнул он на заставленный пробирками стол.

– Рэй, ты что, единственный дегустатор на винодельне? Насколько я помню у нас в штате еще четыре! Целых четыре дегустатора! Могу я узнать, за что мы платим им зарплату, если ты всё равно всё делаешь сам?! Или, возможно, они просто настолько бездарны, что ты им не доверяешь? Так давай тогда их уволим и наймем тех, кому ты сможешь доверить настолько ответственный участок работы как отбор проб?

Этим замечанием приемный отец его сделал.

– Ладно, – кивнул он. – Дай мне пять минут. Я объясню ребятам, что к чему и приду.

Но Дэвид слишком хорошо его знал, чтобы купиться на пресловутые пять минут.

– Если это был намёк на то, что я свободен, – усмехнулся он. – То ты не угадал, без тебя я никуда не уйду. Кстати, твои пять минут уже пошли, – уведомил он.

Рэй тяжело вздохнул.

– Хорошо-хорошо! Ты меня раскусил! В пять минут я не вложусь! Но я обещаю тебе, что к восьми я точно буду как штык! Я даю тебе слово!

Теперь тяжело вздохнул уже Дэвид.

– Рэй, – укоризненно покачал он головой, – это званный вечер, а не стаканчик в местном баре, в который ты можешь завалиться в том же, в чем провел день в поле, а затем на винодельне.

Рэй хмуро посмотрел на свои любимые сапоги и джинсы. Он представил себе, как будет выглядеть на фоне изысканно одетых гостей, которые привыкли к гламуру и блеску, и ему стало не по себе. Он снова тяжело вздохнул, понимая, что предстоящий ужин потребует от него не только присутствия, но и изменения в его обычном стиле поведения и внешности.

«Воистину любовь зла!» – подумал он. Ведь не люби он отца, виноградники и винодельню, ему не пришлось бы ни тащиться на этот ненавистный званный вечер, ни обучать мерзавку Викторию, ни напяливать на себя тесный, сковывающий движения фрак, – при этом воспоминании он неосознанно повёл плечами, – и столь же тесные, узкие лаковые туфли, которые были тем ещё орудием пыток, – при этом воспоминании у него сразу же заныли пальцы ног. – И ладно бы только это, но помимо первого и второго, ему предстояло ещё нацепить на себя улыбку, шире которой не найти ни на одном параде клоунов, и галстук-бабочку, каждый раз ставившую себе целью задушить его, – это последнее воспоминание невольно заставило его закашляться и проверить ворот рубахи.

Но он любил, не просто любил, он обожал своего приемного отца! И превыше всего на свете он ценил его уважение и одобрение. И он был искренне, беззаветно и навсегда влюблен в виноградники, в зеленые холмы, в темные погреба и огромные бочки.

Рэй был влюблен в каждый момент своей работы, связанный с виноградниками: от посадки и ухода до сбора урожая. Он боготворил каждый из этапов их развития: от орошаемых весенним дождем молодых зеленых побегов до утопающих в солнечных лучах созревающих гроздей.

Процесс же превращения винограда в вино он и вовсе почитал волшебным. Знал каждый аспект этого процесса и все равно считал его волшебным! Большим светлым комнатам, он предпочитал темные погреба, в которых хранились огромные дубовые бочки с вином. Влажный и прохладный воздух в которых был насыщен сложным букетом ароматов терпких ноток дуба, сладости спелого винограда и легкой кислинки, которую придавал молодым винам процесс брожения.

Всё вышеописанное наполняло сердце Рэя благоговением, чувством сопричастности и собственной значимости, делая его жизнь счастливой и полной. И всё это подарил ему никто иной, а его приёмный отец. И ещё он подарил ему свою безусловную любовь, счастливое детство и всего себя без остатка.

Дэвид сформировал его. Культивировал его, так сказать, с годовалого возраста и вырастил таким, какой он есть. Со всеми его достоинствами и недостатками.

Дэвид, правда, утверждал, что последние у него не от него, что он, мол, никогда не был ни упрямцем, ни трудоголиком, ни грубияном. Но его приёмной отец себе льстил. Он был тем ещё и упрямцем, и трудоголиком, и словцом мог так приложить, что не каждый так сумеет кулаком в глаз дать.

Что правда, с возрастом Дэвид стал не то, чтобы мягче, скорее сентиментальней. Отсюда и Виктория. И все его последние безумства.

«Любовь-таки, воистину зла! – ещё раз убежденно подумал Рэй. – Был же ж совершенно нормальный человек, а теперь… за Дэвидом глаз да глаз нужен! И не только за Дэвидом, но за змеюкой подколодной в овечьей шкуре».

Рэй тяжело вздохнул.

И он и Дэвид прекрасно знали, что он мог без проблем всё бросить как есть: на виноградниках Сангедор-Луссильон служили лучшие из лучших. К тому же отбор проб был не тем процессом, который нельзя было бы прервать и который опытные дегустаторы не смогли бы подхватить без подробных инструкций.

– Хорошо. Твоя взяла. Пойдем, – с видом приговоренного к казни проговорил он. Чем вызвал улыбку на лице приемного отца.