Текст книги "Русская Прага"

Автор книги: Наталья Командорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

«Русская акция»

Не все прошли чистилище у Порога Чехии – по разным причинам. Кто-то – уехал добровольно, кого-то – увезли насильно из страны, некоторые не выдержали суровых испытаний и сломались, в корне изменив свою жизнь и забыв свои первоначальные честолюбивые мечты и замыслы.

«Русская акция» представляла собой не разовое вспоможение, а была задумана и воплощена в Чехии, в особенности в Праге, как целая система мероприятий с целью оказания всемерной помощи эмигрантам из России.

Для русских в Праге были открыты новые учебные заведения: Русский юридический факультет, Русский народный университет (впоследствии Русский свободный университет), Русский педагогический институт, Русское высшее техническое училище и ряд других. Приезжающим молодым людям предоставлялась возможность продолжить обучение, получить бесплатное жилье в студенческих домах – общежитиях, организованных на базе бывших богаделен. Специально для русских ученых в Праге были построены так называемые «профессорские» дома.

По подсчетам специалистов, в начале двадцатых годов прошлого века в Праге нашли пристанище тысячи русских студентов и несколько сотен ученых.

Президент-профессор Томаш Масарик

^{Томаш Масарик}

Томаш Масарик, будучи неутомимым борцом за национальную независимость Чехии от Австро-Венгерской империи, сам успел поесть горький эмигрантский хлеб, когда в 1915 году возглавил в Париже Чехословацкий национальный совет. Революционную Россию он воспринимал в то время как надежного партнера в борьбе за достижение своих целей.

Ученого, философа, профессора Томаша Масарика хорошо знали в среде дореволюционных русских ученых, философов, историков, экономистов, славистов, творческой интеллигенции Петербурга и Москвы.

Одно время, находясь в промежуточном периоде поиска государственного устройства Чехии, Масарик даже собирался предложить чешский трон правящей русской династии Романовых. Но при этом, подобно блистательному «отцу»-императору Карлу IV, он не хотел отказываться от идеи независимости своего государства – «маленькой, уютной Чехии».

Охлаждение революционного подъема

Он много раз бывал в России, читал лекции в университетских аудиториях, дружил со знаменитыми русскими учеными. В один из своих приездов встретился со Львом Николаевичем Толстым, который произвел на него неизгладимое впечатление. Масарик любил русскую литературу и практически в совершенстве владел русским языком.

Февральская революция в России еще больше окрылила Томаша Масарика. Однако последовавшие затем октябрьские события 1917 года заметно охладили его революционный подъем.

Стремление большевиков к миру с врагами Чехии – Австро-Венгрией и Германией, выдавливание из страны мыслящей части интеллигенции, благодаря которой, в общем-то, и стала возможной победа пришедших к власти социал-демократов во главе с Лениным, – все это настроило Томаша Масарика на критическое отношение к происходящим в России событиям. Большевиков он считал дилетантами.

Большевистская пропаганда не оставалась в долгу и в ответ называла Масарика «палачом революционного движения», «поджигателем агрессии», «организатором приюта для белогвардейских элементов».

Сестра Ксения Родзянко

В отличие от русского официоза, русские эмигранты боготворили Масарика и были благодарны ему за помощь. Так сложилась жизнь первого президента Чехословацкой республики, что он до последнего своего вздоха был связан с русскими людьми.

Когда здоровье Томаша Масарика ухудшилось и ему понадобилась сиделка, семья президента пригласила русскую сестру милосердия Ксению Родзянко. Дочь Масарика Алисия была знакома с Родзянко по работе в Красном Кресте. С ее помощью Ксения в начале двадцатых годов эмигрировала в Прагу и нашла здесь работу.

На полях сражений Первой мировой войны Родзянко приобрела колоссальный опыт сестры милосердия. Многие в Праге пользовались ее услугами медсестры и отзывались о ней как об исключительно чутком, отзывчивом и внимательном человеке. Очевидно, все эти качества были учтены семьей Масарика при подборе кандидатуры для ухода за больным президентом.

Милосердное служение

Как утверждает русский ученый И. М. Порочкина, к концу жизни знаменитого пациента Ксению стали считать членом семьи Масариков. Будучи образованным человеком и владея несколькими языками, Ксения читала больному Масарику газеты, журналы, книги на разных языках, писала под диктовку письма, возила его в кресле на прогулки. Таким образом она помогала Томашу Масарику до последней минуты его жизни, как могла, скрашивала горькие дни болезни. А потом присутствовала на его похоронах и плакала о первом президенте Чехословакии как о близком ей человеке…

Своим милосердным служением умирающему Масарику она по-своему отблагодарила его за подвиг во имя спасения многих ее соотечественников. Об этой самоотверженной русской женщине мало что известно. По одним сведениям, она была арестована в Праге в 1945 году вошедшими туда вместе с Красной армией советскими спецслужбами, вывезена в лагеря на территории Советского Союза, где впоследствии и погибла. Иные неуверенно утверждают об имеющихся якобы свидетельствах, что дожила она в России вплоть до семидесятых годов прошлого века. Возможно, будущие исследования откроют что-то новое.

РУССКАЯ НАДЕЖДА

Подарок судьбы

Русская эмиграция в Праге в 20–30-х годах прошлого века, помимо президента Томаша Масарика и премьер-министра Карела Крамаржа, получила мощную поддержку в лице русской супруги Крамаржа Надежды Николаевны.

^{Карел Крамарж}

Даже после того как между Крамаржем и Масариком сложились неблагоприятные отношения и премьер-министр вынужден был уйти в отставку, Карел Крамарж по-прежнему оставался очень известным и авторитетным политиком не только в Чехословакии, но и далеко за ее пределами. Надежда Николаевна оказывала большое влияние на своего мужа. Таким образом, оба они стали надеждой и опорой для многих русских эмигрантов в Праге.

Очевидно, во всей истории Чехии Карел Крамарж остался единственным политиком, который придавал в своей деятельности такое огромное значение России. И хотя современные историки частенько называют его «прорусски настроенным чешским буржуа», они не совсем точны в своих определениях. Крамарж прекрасно видел все недостатки российского общества и отнюдь не хотел переносить их в Чехию, он просто стремился к процветанию своего народа в содружестве с соседними братскими славянскими странами, в первую очередь – с сильной Россией. Даже великая и единственная любовь Крамаржа к русской женщине Надежде была удивительным образом вплетена в канву его жизненных и политических принципов.

Как все начиналось

Депутат венского парламента и чешского сейма, лидер Национальной партии «младочехов», неутомимый борец за независимость своего народа Карел Крамарж впервые посетил Россию в 1890 году. Русский ученый Е. Серапионова писала: «Крамарж был увлечен идеями славянской взаимности, был вхож в крут российских интеллектуалов, философов, славистов (во время своего первого визита в Россию он свел знакомство с братьями Н. Я. и К. Я. Гротами… В. С. Соловьевым, профессором В. И. Ламанским, академиком А. Н. Пыпиным, князем С. Н. Трубецким и многими другими). Знакомство с Россией произвело сильнейшее впечатление на молодого Крамаржа, повлияв не только на формирование его политических взглядов…»

В те годы среди интеллектуальной элиты Москвы славился своими приемами салон Абрикосовых, который посещали многие известные ученые, писатели, актеры, влиятельные и знаменитые политики. И вполне естественно, что новые русские друзья Крамаржа не могли не пригласить своего гостя в столь блистательное общество. Душой и хозяйкой приемов была Надежда Николаевна Абрикосова.

На одном из таких приемов в 1890 году и познакомились русская Надежда и чех Карел. Этот вечер стал не только началом их большой любви, но и сделал соратниками и единомышленниками на всю оставшуюся жизнь.

Много маленьких колокольчиков…

В своей книге «Из прошлого», изданной в 30-х годах XX века, один из постоянных участников приемов у Абрикосовых, известный русский режиссер Владимир Иванович Немирович-Данченко высоко оценил эти встречи. По его определению, чета Абрикосовых «…принадлежала к той категории московских купцов, которые тянулись к наукам, к искусству, к политике, отправлялись учиться за границу, в Лондон, говорили по-французски и по-английски. От диких кутежей их дедов, с разбиванием зеркал в ресторанах, не осталось и следа. Абрикосов, кондитерский фабрикант, участвовал в создании журнала философии и психологии, а у его красивой жены был свой салон. Здесь можно было встретить избранных писателей, артистов, ученых…

И вот однажды в этом салоне появляется блестящий политический деятель из Праги. В комнате, где можно было курить, приезжий оратор, энергичный, чувствующий свой успех, говорил на вопрос о том, что лучше: чтобы звонило много маленьких колоколов или чтобы из всех их был вылит один мощный колокол?..».

Много маленьких колокольчиков отозвались, очевидно, и в душе молодой женщины, слушавшей зажигательную речь энергичного молодого чеха… Бракоразводный процесс с мужем, богатым русским промышленником Алексеем Алексеевичем Абрикосовым, из-за большого количества формальностей длился долго, и только в 1900 году Надежда и Карел поженились. С тех пор Надежда Николаевна стала постоянной спутницей своего мужа во всех его поездках – и официальных, и частного характера. В России у нее остались четверо детей, которым она помогала всю свою жизнь и никогда не теряла с ними связи.

Выпускница Сорбонны и богатая наследница

Надежда Николаевна по происхождению относилась к одной из богатейших купеческих семей царской России – Хлудовых, владельцев текстильных мануфактур. По линии же первого мужа Абрикосова ей принадлежали значительные средства от фабрик по производству конфет (к примеру, нынешняя Бабаевская фабрика тоже входила в состав предприятий Абрикосова до начала 20-х годов прошлого века). Кстати, купеческая хватка (как сейчас сказали бы, «деловые качества»), передавшаяся Надежде с генами предков, потом очень пригодилась ей в непростой жизни спутницы политического лидера.

Знания, полученные в Сорбонне по классу архитектуры, она также блестяще использовала при строительстве как собственных вилл и домов, так и при проектировании общественных сооружений в Праге. Ее талант как архитектора и строителя особенно проявился при строительстве собственного дома в Праге – двухэтажной виллы в стиле необарокко на «Баште св. Томаша» с 56 помещениями, расположившейся на холме близ резиденции чешских королей. Сразу же после завершения строительства в 1915 году этому дому в народе дали название «Второй Пражский град», а после ссоры Крамаржа с Масариком – стали величать «Протестбургом».

^{«Этнографический шоколад» производства «Товарищества А. И. Абрикосова Сыновей»}

По аналогии со своим московским салоном, в вилле «На Баште» Надежда Николаевна попыталась организовать еженедельные обеды с приглашением известных интересных людей. Среди них в 20-х годах прошлого века были и русские эмигранты: профессор П. И. Новгородцев, писатель Е. Н. Чириков, князь П. Д. Долгоруков и многие другие.

Будучи очень состоятельными людьми (Карел тоже родился в семье преуспевающего чешского предпринимателя), супруги Крамарж стали для русской эмиграции в Праге щедрыми меценатами. Помимо поддержки государственных субсидий, на русскую культуру и науку Надежда Николаевна и Карел Петрович (так на русский манер называли его в ближнем окружении) бескорыстно жертвовали свои собственные сбережения. Они оказали огромную помощь российским эмигрантам не только в Чехии, но и в других странах.

Надежда Хлудова-Абрикосова – жена первого премьер-министра Чехословакии

С надеждой на помощь к русской Надежде и ее мужу часто обращались и частные лица, и организации русских эмигрантов. Долгожданный ответ приходил от четы Крамарж в виде финансовых средств, разрешений на получение гражданства или виз, предложений по устройству на работу, а в конечном итоге, сопереживаний и сочувствия в тяготах незавидной доли изгнанника.

По свидетельству русского ученого Е. Серапионовой: «…Из своих личных средств супруги помогали русским больным в пражских больницах, Русскому Красному Кресту, давали деньги на русский театр, на рождественские подарки, оказывали поддержку русским кооперативным сельскохозяйственным курсам и многим другим русским объединениям и организациям».

Историк-эмигрант С. Г. Пушкарев, который заведовал Русскими курсами при Русской академической группе, впоследствии вспоминал, что благодаря Надежде Крамаржовой, которая являлась почетной попечительницей курсов, преподаватели имели возможность помимо обучения устраивать праздники для детей-слушателей. Дважды в год – на Рождество и по окончании года – дети в национальных костюмах являлись на показ почетной попечительнице Надежде Крамаржовой и после короткого представления получали от нее угощение и подарки. О личных докладах Надежде Николаевне С. Г. Пушкарев отозвался так: «Она приветливо меня принимала и дружески со мной беседовала часок-другой…».

Из писем А. С. Изгоева

Русским ученым Евгением Федоровичем Фирсовым опубликованы многочисленные письма, адресованные супругам Крамарж, с неотложными просьбами и выражением искренней благодарности за предоставленную помощь.

В частности, из архивного наследия семьи Крамарж, хранящемся в Национальном музее в Праге, стала известна часть переписки русского эмигранта-литератора и публициста Александра Соломоновича Изгоева и его жены Галины Николаевны Изгоевой к Крамаржам. А. С. Изгоев (1875–1935) был выслан в 1922 году из России на печально знаменитом «философском пароходе» вместе с другими видными представителями русской интеллигенции. После этого он несколько лет прожил в Праге и, судя по всему, очень близко узнал Надежду и Карела и по достоинству оценил их подвижничество на благо русской культуры.

В 1926 году он писал Крамаржам: «Почти четырехлетнее пребывание мое в Чехии убедило меня, что благо Вашей и моей родины неразрывно связано одно с другим. Где бы я ни очутился, навсегда сохраню память о славянской державе, приютившей русских изгнанников, и ее государственном человеке, поддержавшем в нас в минуты упадка веры в Россию…»

^{Вечерняя Прага. Современная фотография}

По прошествии лет, в 1930 году, А. С. Изгоев не только не забыл Карела и Надежду, а еще с большей убежденностью подчеркивал их неоценимое значение для всей русской эмиграции: «Когда-нибудь историк разберет, как это случилось, что Вы, европейски образованный чех, впервые в зрелом возрасте посетивший Россию, ощутил ее, как свою вторую родину, почувствовал всю неизъяснимую прелесть и высокое духовное напряжение ее общественной жизни и, оставаясь великим чешским патриотом, стал в то же время таким близким русским, своим для них человеком.

Трудно русскому человеку, попавшему теперь за рубежом в положение "без-отечественного субьекта", говорить об этих предметах. Но в каждом из нас живет неистребимая вера, что Россия будет. А с этой верой неразрывны любовь и уважение к Вам, единственному крупному государственному деятелю Европы, который ни на минуту не изменил России…

Что русские Вас горячо любят и считают своим, это не надо доказывать. Они только бессильны теперь чем-либо, кроме слов, выявить свои чувства. Несомненно, что для славянской взаимности, которая выйдет же из своего нынешнего параличного состояния и снова обнаружит творческую силу, Вы сделали больше, чем кто-либо другой из славянских деятелей…»

А в приложении – письмо жены Изгоева Галины Николаевны: «Дорогой Карел Петрович!.. Живите еще долгие годы на славу Вашей прекрасной Чехословакии и на благо нам, русским… А Вашей дорогой спутнице жизни… Надежде Николаевне, шлю свой сердечный привет… и благодарность за то, что сберегла Вас на пользу и Чехии, и России и облегчала Вам Ваш тяжелый жизненный труд…»

По утверждению исследователей, практически ни одно из писем, адресованных Крамаржам, не осталось без ответа…

Незавершенные земные заботы

Железный занавес между странами отделил Надежду Николаевну от обожаемых детей и внуков, живущих в Советском Союзе в непростых условиях. Передаваемые по оказии посылки и деньги родственникам не могли кардинально улучшить их материальное положение.

В конце 20-х годов в России умирает от рака крови дочь Маргарита Алексеевна, и Надежда Николаевна решает забрать внуков к себе. С помощью старых связей она начинает переговоры на уровне советского правительства о выкупе своих родственников за огромную сумму, которая незамедлительно была направлена ею в СССР. Однако ее родным так и не разрешили выехать за границу. Обман и коварство советских чиновников настолько потрясли Надежду Николаевну, что это не могло не сказаться на ее здоровье: она пережила инсульт, после которого так и не смогла окончательно восстановиться. Переживания супруги не оставили равнодушным Карела Петровича, и тяжелая болезнь не проходит мимо него.

Но, как отмечала русский ученый и исследователь биографии Надежды Николаевны Крамаржовой Е. Серапионова: «Когда состояние их здоровья улучшалось, к ней возвращался юмор, любопытство, жажда жизни, и она (Надежда) от души веселилась…»

Известие о кончине Надежды Николаевны в декабре 1936 года болью отозвалось не только в русской общине Праги, но и в сердцах многих чехов. Через несколько месяцев, в мае 1937 года умер и Карел Крамарж. Очевидно, его сердце не смогло вынести разлуки с любимой женщиной. Упокоились оба в часовне-усыпальнице на Олыпанах – в последнем их земном доме…

Да благословенны будут труд ученых и память благодарных потомков, которые по крупицам сейчас восстанавливают страницы биографии такой незаурядной личности, как Надежда Николаевна Хлудова-Абрикосова – красавица, умница, меценат, добрейшей души человек. Ею восхищалась Европа начала XX века, хочется надеяться, что об этой русской женщине будут помнить и будущие поколения.

«Спокойствие» Хлудовских бриллиантов

Если верить утверждению, что памятью наделены не только люди и животные, но и предметы окружающего нас мира, то к сокровищам это относится, пожалуй, в наибольшей степени. Известно множество примеров, когда драгоценности после смерти своих хозяев принимались бродить по свету, принося новым владельцам много неприятностей, будто доказывая тем самым «верность» предыдущим и словно молча заклиная вернуть их поближе к своим первоначальным хозяевам. К счастью, драгоценности Надежды Хлудовой-Абрикосовой «успокоились» в Праге, недалеко от могилы своей настоящей владелицы.

В начале XXI века в Праге, в бывшей вилле Надежды и Карела Крамаржей, была организована выставка предметов и драгоценностей, принадлежавших Надежде Николаевне. «Гвоздем презентации» стало бриллиантовое колье русской супруги первого премьер-министра Чехословакии Надежды Крамаржовой. Средства массовой информации запестрели сенсационными сообщениями: «Колье – самая большая в Чехии драгоценность, весом от 63 до 65 карат, принадлежала русской Надежде!..»; «Колье русской премьерши украшала звезда, обсыпанная 99-ю бриллиантами, и цепь – с 49-ю бриллиантами!..»; «Меценатка русской эмиграции владела самым большим бриллиантом весом 4,5 карата и пятью меньшими – от двух до трех каратов!..»; «У Надежды Крамаржовой была крупнейшая коллекция бриллиантов в Европе!..» и тому подобное.

Появились сведения, что выставленные на широкое обозрение драгоценности – лишь малая толика богатств, принадлежавших супруге бывшего премьер-министра Чехословакии. Однако при этом подчеркивалось, что бриллианты имеют русское происхождение и достались в наследство Надежде Николаевне от ее состоятельных предков Хлудовых и Абрикосовых. Все это время коллекция хранилась в банковских сейфах. В настоящее время драгоценности являются собственностью чешского государства.

Прежде чем «успокоиться»…

Среди посетителей выставки, кроме журналистов, потомков Надежды Николаевны, туристов, представителей различных организаций, просто любопытствующих, можно было встретить людей, интересующихся коллекцией с профессиональной точки зрения, – ювелиров, коллекционеров, исследователей, изучающих историю знаменитых коллекций и их владельцев.

Помимо сообщений экскурсоводов знатоки делились и своими рассказами о хлудовских бриллиантах. Оказалось, до того как занять достойное место в исторической экспозиции Праги, драгоценности прошли не легкий путь.

После смерти Карела Крамаржа на коллекцию драгоценностей Надежды Николаевны Абрикосовой-Хлудовой стал претендовать один из родственников бывшего чешского премьер-министра. Интересы наследников Надежды пытался представлять некий адвокат – из бывших послов Чехословакии в СССР. Дело в пражском суде рассматривалось начиная с 1937 года – вплоть до оккупации страны гитлеровскими войсками.

Не стало страны под названием «Чехословакия», загадочным образом бесследно исчез куда-то адвокат, не были предоставлены, якобы из-за военных действий, какие-то документы из Советского Союза, – и судьба хлудовских драгоценностей оказалась под угрозой…