Текст книги "Русалочьи сказки (СИ)"
Автор книги: Наталья Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 23 Царь, очень приятно, царь.
Я, конечно, крайне скептически отнеслась ко всей этой идее привлечения посторонних миллионерш в наши дела. Тем более, что, по доброте своей, всех мерила по себе, и у меня не укладывалось в голове, что Санек такая сволочь. Казалось, он просто троллит меня, дурачит. Ничего себе, скажете вы, хорошенькие шутки, работы ты уже лишилась, вред здоровью получила, хоть и временный, нервы, опять же, потрепал – и все это розыгрыш?
Увы, вздохнула я, такая уж безалаберная и тетеха. Все вокруг будет рушиться, взрываться, а я буду сидеть и уговаривать всех, ничего, мол, это сейчас закончится и обойдется.
Так вот, про миллионершу. Я не верила, что она в принципе заинтересуется нашей информацией и воспримет всерьез. Думаю, ей и не такого написывали разные мошенники. У нее, поди, специальная служба имеется, которая отвечает на письма и звонки. Но говорить всего этого вслух я не стала, уж больно увлеклась этой идеей Машка, а для меня все, что отвлекает подругу от моей персоны – всегда во благо.
Как я уже сказала, мне казалось, что Санек исчерпал весь запас гадостей, сбился с мысли отжать у меня квартиру, и теперь, напуганный ПалЮричем, и не сунется сюда. А если и сунется, то я за крепкой дверью с надежным замком.
А может, и вовсе давно уже примирился с женой, или нашел себе другую дуру, и вьет новое семейное гнездышко... Дай им Бог, как говорится.
И вообще, я соскучилась по своей старой скучной жизни. Мчаться галопом, может, и интересно, но задница болит. Так что пока я спряталась в своем болоте в надежде, что про меня снова все забудут.
Сварила кофе, встала у окна, как теперь часто делала, и смотрела на обычную неторопливую осеннюю движуху на улице. Вот подрались воробьи на дереве. Вот пришел откуда-то толстый рыжий кот, сел на лавочку у подъезда и принялся вылизывать себе яйца. Будь он в доме, это к гостям, подумалось. Две бабки встретились на дорожке и принялись о чем-то с жаром друг другу рассказывать. Очевидно, про цены в магазинах и очереди в поликлиниках. Что там еще у них в жизни может быть интересного?
Вот подъехала большая красивая машина прямо к подьезду. Бабки свернули шеи, как фейконтролерши в клубах, приготовились обсуждать, кто выйдет, проститутка или наркоман? Рыжий котяра лениво повернул голову на машину, но занятия своего не прервал. Воробьи вспорхнули с ветки и улетели.
Из машины вылез сначала Мужик. Именно такой, с большой буквы. Мощный, мясистый, но не толстый. Как заправский бодигард, в черных солнечных очках, кепке черной же и кожаной куртке того же цвета. Огляделся, и как-то странно посмотрел прямо в мое окно. У меня сердце свалилось в трусы. Что еще, Господи, такое?! Опять по мою душу?! Что теперь? Коллекторы? Левые кредиты? Бандиты? Что?!
Я приготовилась истерить. Мужик обошел машину, открыл дверь с пассажирской стороны, и наружу вылезла дамочка. Ничего особенного, черненькая, средней комплекции, так же в очках, кепке и кожанке. Она не стала осматриваться, просто двинулась к подъезду.
Через минуту у меня пиликнул домофон. Трясущимися руками я открыла дверь, встречая гостей.
Женщина поднялась по лестнице, сняла очки, и, подойдя ко мне, вперилась глазами в мою физиономию. Весьма глупо выглядящую, очевидно. Она будто сканировала меня. Я не сопротивлялась. В свою очередь, разглядела ее. Не назвать красавицей, но породистая, с тонкими чертами лица, гладкой чистой кожей, яркими карими глазами и довольно пухлыми губами. Если и не свои, то очень натуральные. Среднего роста, среднего объема, но с талией и изящной шеей. Черное каре ей исключительно шло, делало похожей на какую-то актрису. Годами примерно ровесница.
Мужик подтолкнул ее сзади, я спохватилась, пропустила их в квартиру и заперла за ними дверь. Я начала догадываться, кто это, и от этой догадки живот скрутило, и он предательски забурчал.
Подышав и хлебнув кофе, я прошла за гостями на кухню.
«Возьми себя в руки, курица!»– скомандовала мысленно.
– Здравствуйте! – приветливо поздоровалась я с ними. – Будете чай?
Женщина молча просканировала меня еще с полминуты, потом улыбнулась, положила очки на стол, сняла кепку, поправила волосы и сказала неожиданно приятным грудным голосом:
– Будем.
Зубы у нее были свои, но ровные, не крупные. Выделялись клычки, что делало ее похожей на симпатичную вампиршу.
Я пришла в себя, налила в чайник воды, принялась выставлять на стол нехитрое угощение: сушки, печенье, конфеты, джем.
Спохватившись, представилась:
– Майя.
– Ну а я Маргарита, – протянула руку гостья. Я с готовностью пожала.
Мужик стоял, сцепив руки на уровне паха. Как футболист перед пенальти. Я улыбнулась этому сравнению, представив, что могла бы хоть теоретически нанести ему какой-то вред. Да стоит лишь двинуться в его сторону или сторону хозяйки (только такое и напрашивалось слово), как буду расчленена в воздухе.
– Игорь, присядь, – скомандовала Маргарита, будто прочитав мои мысли.
Он послушно опустился на жалобно скрипнувший стул.
Я налила им чаю, пододвинула чашки и уселась тоже, грея руки о свой недопитый кофе.
– Догадываетесь, кто я? – спросила гостья.
Я пожала плечами:
– У меня вариантов, знаете ли, немного.
Она кивнула.
– Ну и что вы мне можете рассказать?
Я почувствовала себя как на допросе.
– С самого начала рассказывать?
Она кивнула снова.
Ну я и рассказала. Все с того момента, как встретила в караоке бывшего мужа. Некоторые подробности из нашей с ним семейной жизни, в общих чертах о дружбе с Машкой и Танькой и их роли в нашей истории.
– Вам бы лучше с Марией поговорить, это она, в общем-то заварила кашу. А как вы вообще нашли меня?
Маргарита ухмыльнулась. Я поняла, вопрос глупый. Не просто нашла, а все уже знала и про меня, и про жизнь на Марсе, наверное, тоже.
– Люблю нарушать правила. И не люблю запланированных встреч. Как вы догадываетесь, я много насмотрелась на людей, которые пытались влиться в мою повестку, и неплохо научилась отсеивать ненужное. И когда мне вчера позвонил человек, которому я доверяю, и в общих чертах обрисовал проблему, я решила проверить сама. Мы с вами обе замешаны в этой истории, и мне хотелось посмотреть сначала, какую роль вы выбрали для себя.
– Да какую роль! – махнула я рукой. – По мне так вообще бы ничего этого не знать и не ломать голову, как из этого теперь выбираться. До сих пор поверить не могу, что все это происходит со мной. Так что пока не понимаю, чем могу быть вам полезна. Все, что я вам рассказала, вы могли узнать и без меня. Нашли же мой адрес, могли и на работу позвонить, и спросить начальницу о моем увольнении. Уж вам-то (я надавила голосом) она бы сказала причину. И, если поверхностную информацию вы уже знали, то сложить два и два смогли бы и без меня. Но я не думаю, что наши с вами проблемы взаимосвязаны. У вас своя, у меня своя. И помощи у вас не прошу и просить не буду. Все, что вас интересовало – рассказала. Дальше поступайте с этим, как посчитаете нужным.
Маргарита вздохнула, встала, сняла куртку и повесила аккуратно на спинку стула. Взяла ложку, насыпала себе в чай сахара, помешала и потянулась за сушками.
– Иди, Игорек.
Мужик остался сидеть как вкопанный. Но у них это, очевидно, было обычным делом, поэтому она просто перестала его замечать.
Я тоже взяла сушку, и мы теперь сидели, грызли сушки, как старые добрые подруги. Ну или одноклассницы, которые двадцать лет не виделись. Вроде и чужие, а вроде, и нет.
– Говорила мне мама, не связывайся с молодыми. – вздохнув, начала она. – А я как проклятая, ведусь на все их заигрывания. Главное, обычно стараюсь сохранить инкогнито, не завожу романов там, где меня знают, уезжаю подальше, и там отдыхаю душой и телом. А с Даней меня как будто поезд переехал. Все забыла. Подарками завалила. Написывала ему по ночам: «спишь?», «где ты?». Ревновала безумно. На работу забила, чуть не похерила все. Благо, команда крепкая, справились. Тогда и подумалось, что спокойнее будет, если он будет под рукой. Введу его в бизнес, обеспечу всем, чтобы о других и не думал. Ну, цеплялись к нему разные дуры силиконовые, но с ними я справлялась, как правило, они сами сваливали, услышав, к чьему мальчику подкатили. Им ведь тоже проблемы не нужны. Им нужно бабло, а он у меня под таким микроскопом, что чаевые лишний раз не может оставить без моего ведома. И я подрасслабилась. Дом в лесу построила. Грядки посадила. Веришь, даже хотела ребенка ему родить.
Она горько усмехнулась и утопила взгляд в чашке. Я молча хлебала кофе микроглотками, чтобы подольше не кончался.
– Конечно, я почувствовала, что кто-то есть у него. Ну, ты понимаешь.
Я кивнула. Знакомо.
– Наши с тобой мужики напоролись на одну и ту же мель. Конечно, я все про нее узнала. И фото видела во всех ракурсах. Что в ней такого?! Обычная баба. Даже толстая.
Я молчала, крутя чашку на блюдце. В моем случае было понятно, соперница была и моложе, и красивее, так что подобных вопросов у меня не возникало.
– Я думала, наиграется и вернется, – продолжила Маргарита. – Как кот. Придет вшивый, грязный. Отмоем, вылечим и снова будем гладить, пока он будет лежать у меня на коленях.
Голос ее предательски дрогнул.
Я, повинуясь душевному порыву, положила свою руку на ее и чуть ощутимо сжала. И сразу убрала, спохватившись.
– И понимаешь, – она собралась и вернула себе выдержку. – Я даже поговорить об этом ни с кем не могу. Ни с психологами, ни с друзьями. Нет гарантии, что не продадут, не поменяют мои откровения на бабло, и потом разлетится все в желтой и всякой другой прессе, заполощут мои грязные трусы у Малахова. Слетятся журналюги, как мухи на говно, и снова что-то выдумывать, изображать из себя железную бабу с яйцами.
Я промолчала. Подумала: а с чего мне такое доверие?
– Да я про тебя все сразу поняла, – будто услышав, ответила она. – Ты честная. Таких мало осталось. Вот и после всего этого дерьма, что вылил на тебя твой бывший, не побежала ни в полицию, ни в соцсети изливать все подписчикам, пиариться на своей проблеме, набирать очки. Гордо голову подняла и пошла. Люблю таких. Сама такая. И дом у тебя прямо как у мамы моей.– она горько усмехнулась. – Я как будто к ней приехала. Такая же хрущевка, такой же подъезд, второй этаж. И сервиз такой же. И сушек этих я уже лет двадцать не ела.
Я улыбнулась и подвинула к ней вазочку
Она рассмеялась, я следом за ней
Игорь сидел на стуле, широко расставив ноги, и так же держал руки в замке. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Глава 24 Охотничий домик
– Все, что ты мне рассказала, стало последним недостающим пазлом в картинке. Одно дело, когда гулящий муж нашел себе шлюшку и наставляет рогов, и совсем другое, когда тебя хотят убить. В весь этот бред с приворотами я не верю, конечно. Но кое-какие моменты меня смутили. Поэтому я проверила информацию, и, к сожалению, все подтвердилось.
Я молчала. Не понимала, о чем речь, но многие знания – многие печали. Побуду просто тем самым моим воображаемым психологом, который дает высказаться и разобраться во всем самостоятельно.
Маргарита покрутила чашку, и продолжила.
– Конечно, я, как и ты, задавала себе вопрос: как они все связаны между собой? И связаны ли? Кто в этом спектакле режиссер, кто массовка? Конечно, очень хотелось бы верить, что Дан не при чем. Но зачем верить, когда можно проверить? Мне с моими возможностями проще. Вы тоже молодцы, раскопали на них дерьмища. Но не все вы можете. В отличие от меня. И, как ты понимаешь, если бы этой связи не было, я бы тут не сидела.
Она откинулась на спинку стула и спросила:
– Сейчас скажи мне, на берегу. Твоя позиция какая? Попросишь милости для бывшего? Пожалеешь его?
Я перевела взгляд на окно. Смотрела сквозь стекло на серое небо и слушала свой ответ внутри.
– Я всегда была… Называй как хочешь. Лохушкой, дурой, жалостливой, доброй, или просто глупой. Мне так проще. Жить без камня за пазухой. Ненависть убивает самого ненавидящего.
Маргарита кивнула.
– Просить пожалеть его – нет, не буду. Не я занесла этот меч, не мне рубить его голову. И, зная, какую дорогу он выбрал, предупреждать его не стану. Он мне давно чужой человек. Хоть узнала я об этом неделю назад. Сама бы не смогла причинить ему зло, но не потому, что пожалела, а потому что в принципе не умею. Еще раз повторю, я не вижу своей роли в этом всем. Но, рассмотрю твои предложения. Может, впервые в жизни судьба дает мне шанс поступить правильно. Ответить на зло другим злом. Может, это и есть мой рост, моя школа. Даже если больше не пригодится. Это надо уметь. Но и просить его наказать сильнее, чем решишь сама – тоже не стану. Не хочу быть должной.
– Умно.
Маргарита встала, надела куртку, кепку, взяла очки. Игорь, как дрессированный, сделал так же.
Они пошли к двери. Уже выходя, Маргарита остановилась. Не поворачиваясь, сказала:
– А селедку под шубой умеешь готовить?
Я кивнула.
Она посмотрела на меня.
– И пирожки. У тебя пирожками пахнет. Я с капустой люблю.
И пошла. А я почему-то поняла, что и селедку, и пирожки нужно сделать в ближайшее время.
Проводила взглядом их машину, потом рухнула на стул и сидела без движения, наверное, минут пять. Не могла поверить, что все это мне не пригрезилось. Но три чашки на столе красноречиво доказывали, что все было взаправду.
Наконец, собралась, позвонила Машке, и через минуту подруга уже была у меня.
Я рассказала ей наш разговор с Маргаритой, и подруга очень огорчилась, что не присутствовала при этом.
– Ей что, не интересно, что я узнала у нашей Нефертити?
– Маша! – я повысила голос. – Ты еще не поняла, куда мы влезли! Да тебя же, дуру, в первую очередь заметут за компанию с этими аферистами! У меня до сих пор коленки трясутся от страха! А ты у нас бессмертная, что ли?
Машка призадумалась.
– Ты хоть перестала общаться с Мариной?
– Ну вот еще! – фыркнула она. – Это непрофессионально, да и надо же руку на пульсе держать. Может, что еще интересного узнаю.
– Ох, Маша, – покачала я головой. – Сдается мне, что это все уголовно наказуемо. Не считая всех прочих неприятностей.
– Не ссы, прорвемся, – хохотнула она.
Вечером поблагодарила Лулу за помощь с Маргаритой. В подробности разговора с мамой она меня не посвятила, но видно было, что она очень серьезно отнеслась ко всей этой истории.
– Девочка, – ласково погладила я ее по руке. – Какая же ты хорошая! Жаль, у меня нет сына твоего возраста, а то бы оставила тебя здесь в качестве снохи.
Она рассмеялась.
Вечером и Танька пришла, и ПалЮрич. И им я рассказала о визите. Все сошлись во мнении, что я себя вела хорошо, и сказала все правильно.
ПалЮрич принес новый заказ. Как я и предполагала, заказчику понравилась моя работа, и он продолжил работу с нами. Все, как на моей старой работе, только там – один объект для ведения, а тут их может быть гораздо больше. Ну, и зарплата, соответственно. Последнее радовало особенно. Пока что за три дня я заработала половину своей прежней получки.
Решила, что завтра отправлюсь в контору и напишу заявление на увольнение. И возьму отпуск как раз на две недели отработки. Не желаю больше там работать ни одного дня. Однако, и дела надо передать, и расчет получить.
Но селедку под шубой, на всякий случай, сделала. И пирожки.
Назавтра та же огромная машина снова подъехала к подъезду. Но приехал Игорь один. Снова посмотрел на мое окно, тут уже я выглянула из-за шторы и кивнула, мол, приветствую. Он поднялся в квартиру. Вежливо поинтересовался, не смогу ли я проехать с ним ненадолго? Обратно привезу, пояснил вдогонку. Голос у него оказался глубокий, низкий. Приятный, мужской.
Я взяла контейнер с селедкой, в пакет положила пирожков, и прихватила еще форму с холодцом. С недавних пор полюбила его варить. Хлопот немного, продукты довольно дешевы, а на выходе очень вкусно и полезно.
Ехать было комфортно, удобнее, чем на мягком диване. И вообще, вся эта машина по габаритам могла заменить маленькую комнату. Я кайфовала от поездки, не думая, куда меня везут и зачем. Немного забеспокоилась, увидев, как выехали из города. Смешно сказать, я никогда никуда не выезжала.
Наконец, Игорь куда-то свернул и остановился. Я поглазела в окно, думая, что где-то поблизости увижу дом Маргариты. Но нет, мы стояли у какого-то кафе или гостиницы, прям посреди леса.
Игорь открыл мне дверь и потом пошел первым, я за ним. Похоже, все-таки гостиница. Отдельные домики, с высокими черепичными крышами, на многих из трубы шел дым. Печное отопление, что ли?
Зайдя в один из них, поняла: это камин. Как же уютно и тепло было в этом домике (хочется сказать, охотничьем, видно, с таким прицелом и создавали дизайн). Весь дом состоял из одной большой комнаты. Но было все: и тяжелая кровать с балдахином, а рядом с ней большое окно на всю стену, обрамленное тяжелыми же портьерами; в другом углу, у камина, два больших кресла, а перед ними шкура медведя, очень похожая на настоящую. На стенах – головы животных, надеюсь, что декоративные. В третьем углу – стол, стулья, у стены угадывалась небольшая кухня. И везде окна во всю стену, а за ними – нетронутый лес, сейчас без листвы, конечно, в дымке осенней, но как красиво, наверное, летом! Впрочем, и сейчас хорошо. Ну и четвертый угол занят телевизором и диваном перед ним.
«Я бы тут жила, ей-богу!» – восхитилась мысленно я, тем временем раздеваясь и снимая сапоги.
Маргарита сидела в кресле у камина. Кивнула, поздоровавшись. Я отметила, что она кажется бледнее и худее, чем в прошлый раз.
– О, пирожки! – обрадовалась она, увидев у меня пакет. – А я думала, ты забыла!
– С чего бы мне забывать? – удивилась я. – Маразмом, вроде, не страдаю.
Выложила на стол всю привезенную снедь. Игорь достал термос с чаем, стаканы и вилки.
Маргарита набросилась на еду. Съела пирожок, попробовала селедку.
– М-м-м, домашнее! – и повернулась к Игорю. – Давай, что там у нас есть, накормим гостью.
Он достал из холодильника тарелки с какими-то нарезками, мясо, сыры, соленья, фрукты, каких я даже не видела, бутылку красного вина, сок.
– Уж извини, все покупное, – развела руками Маргарита. – угощайся, а я заберу всю селедку. Пусть мне будет плохо.
– Кстати, – едва прожевав, сказала она, – мне ведь эта еда, по сути, жизнь спасла.
– Это как? – удивилась я.
– Да в последнее время от стрессов кусок в горло не лез, похудела на пять килограмм, хоть что-то хорошее. Питалась в основном на работе, такими вот, – она кивнула на нарезки, – бутербродами. Домой приезжала только переночевать. А тут после разговора с тобой попросила людей проверить, что там у меня в холодильнике, борщичок, котлетки, вроде как моя повариха готовила. А они с добавкой!
Она рассмеялась как-то невесело. Даже истерически, как мне показалось.
– Доза небольшая, может и не убила бы, но неприятностей бы доставила. Смотря сколько съесть, опять же. Если не знать, недельку так попитаться, то вскоре можно планировать встречу со Всевышним, или кто там есть, на той стороне.
Я ахнула, прикрыв рот рукой.
– Ну я ж не какая-нибудь немощная старушка, меня не так просто завалить. Пытались раньше, было дело. Но чтоб в моем же доме моим же борщом...
Она развела руками и покачала головой.
Я боялась спросить, что случилось потом с тем, кто травил. И, кстати, кто?
Маргарита замолчала, налила вина, стала цедить маленькими глотками.
– Марина арестована, – наконец, сказала она, глядя на пламя в камине.
У меня сердце бухнуло в ушах. Горло пересохло, хотела спросить, и не могла.
– Твой нет пока, – не глядя на меня, ответила она.
Я кивнула, а в голове стучало: «Пока... Пока... Пока...».
Глава 25. Пешки, Короли.
Я взяла бокал и налила себе вина. Выпила большими глотками. Маргарита покосилась на меня, но ничего не сказала. Вино было, на мой взгляд, достаточно терпким, но у меня слишком мало опыта в дегустации вин, чтобы судить. В целом, послевкусие мне понравилось, а главное, по рукам и ногам разлилось тепло, и немного отпустило какую-то натянутую струну внутри.
– Расскажешь подробнее? – уже веселее и бойче спросила я, и налила еще. Но этот бокал уже принялась цедить, как и Марго. – Из-за тебя?
– Пф! – фыркнула она. – Стану я еще свое имя марать! Там и без меня грешков хватало, просто не было задачи такой во всем этом разбираться. Ну, я нашла возможность обратить пристальное (она подняла указательный палец) внимание кого надо. И так кучно пошло, даже помогать не пришлось. Как саночки толкнула.
– Понимаешь, – она встала и подошла к столу, подлила себе еще. – На каждого человека всегда можно найти что-то. А если не найти, то создать. Это ведь не так уж сложно, было бы желание. Меня удивляет другое...
Она села за стол рядом со мной и, опершись на локти, приблизилась ко мне.
– Вот скажи, откуда у человека такая наглость и уверенность в том, что все получится?
– Это ты про что? – наивно поинтересовалась я.
Вино заиграло во мне весьма своеобразно, я вроде как была в себе, но это была какая-то другая я, более раскованная и смелая.
– Ну молодуха, наша, все ведь поставила на карту. У нее только один шанс был завалить меня. Но надо было же убедить приближенных ко мне людей сыграть на ее стороне. Неужели я так мало стою, что они меня так дешево продали? И кому? – она презрительно скривилась. – Ничего ведь в ней нет. Чем она их взяла?
– Кого их? – не поняла я. Глаза предательски принялись косить.
Марго махнула рукой, отвернулась к окну. Я поняла, что ей не хочется вдаваться в подробности.
– Ты не права, – взяв вилку и подцепив какое-то тонкое красивое мясо, начала я. – Дело не в ней, а в них. Они, очевидно, продали бы и любому другому. Не обязательно ей. Задай вопрос, зачем это им?
Марго внимательно слушала.
– Вот ты сказала, – я умудрялась и жевать, и говорить. – Что на любого можно найти что-то. И у каждого есть уязвимость. И у меня, и у тебя. Я вот думала, дура, что никому нахрен не сдалась. А оказывается, у меня есть нечто, сильно нужное многим. У меня! – я засмеялась. – У серой мыши, бухгалтерши, бюджетницы, сорокалетней одинокой бабы! У меня даже из мебели только диван и был свой!
Смех разбирал меня все больше.
– А оказывается, очередь может выстроиться из желающих и от меня оторвать кусочек, – я неэстестетично хрюкнула. – И первый в очереди мой бывший муж! Который забрал все, что не приколочено! И даже приколоченное вырвал и забрал! И понес к своей Марине. А она обрадовалась, наверное. Какой хороший унитаз, почти не пользованный! Который забыл и бросил, ладно, фиг с ним, со мной, но дочь! Дочку! Которая ждала его, на каждый Новый Год писала письма Деду Морозу с просьбой, чтобы папа пришел, пусть даже без подарка.
Смех кончился внезапно.
– И что? – я взяла вилку, как сигарету, и сделала вид, что курю.– Удавиться? Да хрен им по всей морде! – тут уже откуда-то взялась ярость. – Мне пофиг, понимаешь? Пофиг! Плевать! Это их жизнь – со старыми унитазами, тертыми тещиными коврами, тупыми советскими сковородками и тарелками! Их грех! Их ноша, сворованная, дешевая, глупая ноша. Они как голодные гиены. Не только у меня! Везде, где только появлялись, гадили, гадили, гадили. Такая у них судьба. Нагадили мне, нагадили тебе. Еще кому-то, наверняка. Они забрали все старое дерьмо, – я собрала руки в большую горсть и театрально скинула, – и стали от этого счастливыми? Не-ет! – я помахала вилкой. – А я! Я стала! Я все эти годы, как выясняется, была счастлива без него! Без всех этих вилок и ложек! – и бросила вилку на стол.
Марго подбежала ко мне и обняла. И заплакала, натурально, на моем плече. Как будто повернули выключатель, и из брони вырвалась птичка. Я принялась ее утешать, как маленькую.
– Ну-ну, ну что ты, моя хорошая! Моя красивая, сильная девочка! Да все они мизинца твоего не заслуживают! Подумаешь, беда какая! Да ты у нас сто тысяч мильонов стоишь! Веришь?
Она покивала, как ребенок, подняла заплаканное лицо и виновато улыбнулась.
– Спасибо тебе.– хлюпая носом, сказала она. – Спасибо, что ты есть.
– Всегда пожалуйста! – бодро отрапортовала я. – И вот что! Столько еще будет всяких людей на твоем пути! – я стала строгой учительницей. – И все они, может, придут, и уйдут. Кто-то, может, и задержится. Кто-то сделает тебя счастливой на время, кто-то – на долгое время, кто-то подведет, кто-то подставит. Но они все будут вращаться вокруг тебя, как планеты вокруг Солнца.
Я покрутила руками, изображая, как планеты вращаются. Маргарита слушала, во все заплаканные глаза глядя на меня.
– Ты останешься! – я показала пальцем себе под ноги. – Ты останешься здесь. И только с теми, кто этого заслуживает! Поняла?
Она кивнула.
Потом мы посидели, молча. Каждая думала о своем. Я понимала, что ей не хочется говорить о муже. Понимала, что она любила его, верила до последнего дня, что он окажется не таким, что все было просто шуткой... Как и я когда-то. О чем думал этот идиот? Которому посчастливилось выбраться из грязи в такую жизнь, о которой многие и не мечтают. Не знаю даже, за что она его полюбила. Красивый, молодой? Ее потенциальный убийца. Какие же мы наивные дуры, богатые, бедные, сильные, слабые. А все одинаково верим в честность и верность. Наперекор всему, что происходит вокруг. Наперекор всем, кто кричит: нет честных! Нет порядочных! Никто тебя на самом деле не любит! Всем от тебя что-то нужно!
И она, даром что совсем не глупая, а поверила. Как девчонка сопливая, повелась. Надеялась, как и все, вот оно, счастье.
Я смотрела на нее и думала: что, интересно, его ждет? Поймет ли он, какую глупость совершил? И дело даже не в наказании. Скорее всего, для него не будет тюрьмы, не допустит Маргарита, чтобы его сделали звездой интернета вечно голодные журналисты. Я даже гадать не хотела, что с ним сделают. Воображение рисовало картинки из лихих девяностых. Залитые свежим бетоном безымянные могилки, болтающиеся поплавками в мутной водице безвестно канувшие покойники с привязанным к ногам грузом…
Хотя, вряд ли, подумалось мне. Не опустится она до того, чтобы убивать. Не станет Королева помоечной крысой. Скорее всего, просто отнимет у него все, что давала, и отправит туда, откуда взяла. И он сам себя, получается, накажет. А гнилое нутро все равно приведет его, рано или поздно, на собственную плаху.
Интересно было бы понять его мотивы. Как можно было променять такую замечательную, любящую, сильную женщину на ту проститутку? Да и даже не в этом дело. Неужели так просто смотреть в глаза, улыбаться, а за спиной потихоньку подсыпать яд в тарелку? Права Маргарита. Наглость и беспринципность. Все поставил на карту – он, в первую очередь. Его первого вычислили, и даже без вариантов. Как можно было этого не понимать? Или жадность совсем глаза зашторила? Самую близкую, любящую, спящую с ним на соседней подушке – убить? Когда он стал чудовищем? Или и был таким всегда?
И поняла. Зависть. Тупая вечная зависть нищего к тому, кто вылез из дерьма, и поднялся. Сам не способный добиться ничего, сжираемый адским пламенем обиды: почему у других есть, а у меня нет? А тут еще и появился собственный демон, который нашептывал: «Как просто! Ничего делать не надо! Она исчезнет, а все ее богатства станут твоими! Ты станешь королем! А я твоей королевой!». И он, привыкший отчитываться о каждой копейке, как нашкодивший школьник, уже почти поверил, что реально может все получить.
Проблема только в том, что он не смог бы всем этим управлять. Он глупо растратил бы все то, что Маргарита создавала своими руками. Все, что легко приходит, не ценится. А скорее всего, его бы быстро убрали другие желающие отщипнуть от жирного пирога. Может, даже и сама Марина. А хотя, это сейчас она ему – нищеброду – нужна. А стал бы он с ней возиться, став Господином? Скорее всего, нет. Даже хуже, убрал бы, как ненужного свидетеля, досадное напоминание о собственной подлости, гадости, низости и ущербности. Какое же змеиное болото, поморщилась я. И где-то там, в этой клоаке, барахтается отец моей дочери, носитель моей фамилии, предмет давних грез и несбыточное счастье. Как я думала.
Игорь отвез меня домой. Подождал, пока я поднимусь в квартиру, зажгу свет, потом помахал рукой и уехал.
Лупиты не было, хоть уже стало темнеть. Я забеспокоилась. Она мне не писала, не звонила весь день. Инстаграмм тоже подозрительно молчал.
Я набрала Машку. Послушала с десяток длинных гудков, и, отключив телефон, пошла вниз, на первый этаж, к ней домой. Постучалась. Никто не открывал. Но отчетливо слышался какой-то шум за дверью. Ничего не понимая, я толкнула дверь. Войдя в прихожую, споткнулась обо что-то в темноте. Нашарила выключатель, повернула. И едва не заорала, горло перехватило. На полу лежал Толик в луже крови.
Жесткая сильная рука схватила меня за горло сзади и в бок кольнуло.
– Заорешь – порежу, – шепнул мне на ухо бывший муж.
