Текст книги "Русалочьи сказки (СИ)"
Автор книги: Наталья Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5 Сплин и немного еды
В числе прочего, мне в «наследство» осталась тети Валина книжка с рецептами. У меня слюнки потекли от красочно оформленных описаний тортов, пирогов и салатов. Какое сокровище! Я сама себе завидовала.
Честно сказать, я кулинаркой была так себе, максимум моего таланта – шарлотка, и то пятьдесят на пятьдесят, то ли получится, то ли нет. А так, конечно, и в школе на уроках труда готовила вместе со всеми и Пражский торт, и эклеры. Правда, не помню, можно ли было их есть.
Мама моя всегда была помешана на фигуре, поэтому не пекла и не жарила ничего «вредного». Во вредное она относила котлеты, картошку, разные стейки и антрекоты (а может, просто экономила, мясо-то недешево). Поэтому на ее праздничном столе всегда было какое-то заливное, курица, салат из капусты, морковка тертая и редька. На окне вечно чах чайный гриб (в детстве я представляла как он по ночам вылазит из банки и сидит за столом, пьет чай и жалуется домовому на жизнь), в вазочке на столе непременно обитали сушеные яблоки, на десерт в любом количестве можно было съесть лимон с сахаром, а тортом были печенье со сгущенкой, но это только на праздник.
Кстати, такой здоровый образ жизни не помог маме устроить личную жизнь. Все завидные мужики уходили к ее пышнотелым подругам, очевидно приманенные селедкой под шубой или мимозой. А она все ждала. До последнего дня красила губы ярко-красной помадой. Но стоило очередному воздыхателю прийти в гости на чашку чайного гриба, как весь пыл его перетекал на других. Странные все-таки свойства у этой целебной настойки.
Неудивительно, что я безмерно завидовала людям, у которых можно попробовать домашние шедевры, типа торт Наполеон, или какой-нибудь навороченный плов с кусками румяного мяса, печеным чесноком и яблоками, и янтарно-золотым рисом. Все мои попытки приготовить такое дома заканчивались колобком из слипшейся рисовой массы с жестким вареным мясом.
А домашние пирожки! Как я любила именно такие – хрустящие, только что снятые со шкворчащей сковородки, с начинкой из поджаренной капусты с вареными яйцами или картошкой с лучком…
Я сглотнула и ринулась к холодильнику. Нашла кусок колбасы и хлеб. Чем не пир? Бутерброд со сладким чаем – вот тебе и торт, и горячее, и десерт!
Снилась мне в эту ночь тетя Валя.
– Как я рада, Маечка, что все мое добро тебе досталось! Переживала, чтобы этот сыч не повыбрасывал, как…
Что-то там было еще, но я уже не вспомнила утром. А это в памяти задержалось.
Дочь позвонила вечером, сказала, завтра придет в гости. Благо, выходной.
Чем не повод заглянуть в кулинарную книгу?
Выбирать не стала, первый же рецепт и решила опробовать. Тесто на пирожки. То что нужно.
У тети Вали и почерк был отменный, и писала подробно и досконально, будто специально для таких дилетантов, как я. Сбоку еще пометочки приписала: «дрожжи брать комнатной температуры», «яйца среднего размера», «для расстойки нагреть духовку до единички», «начинку готовить заранее».
С подсказками у меня почти все получилось. Пришлось повозиться с тестом, заляпала всю кухню, и себя заодно, я ж не знала, что оно так липнет к рукам. А потом этими липкими руками надо открыть шкаф, достать муку в банке, просыпать – вот кулема!, – потом все это собирать горстями со стола и сыпать в стакан…
На первый раз я все равно что-то сделала не так, потому что пирожки получились мало того, что разного размера, разных форм, высоты и ширины, так еще и плотноватые, на мой взгляд. Все-таки зря я еще два стакана муки добавила.
Но они были съедобными! Даже вкусными!
Дочь с недоверием понюхала, откусила и жуя поинтересовалась: «Это что, талант проснулся? Ну мать, растешь!»
Мы с ней съели всю партию вдвоем.
Малёк осталась в восторге от новой обстановки, спала на кровати, сказала что чувствовала себя королевой. Наболтались, нагулялись, перед выходом крепко обнялись, и я сунула ей тыщу в карман.
– Мам, ну ты чего, тебе самой надо! – смутилась дочь, но денежку прибрала в кошелечек, благодарно чмокнула в щеку и убежала.
А я осталась дома, завалилась на кровать и думала, что такой счастливой не была уже лет сто. Вот что делает новая мебель и еда!
Продукты еще оставались, так что я замесила новую порцию теста, и на этот раз оно получилось лучше, и форма у пирожков уже больше походила на настоящую.
Несколько я отнесла Машке с Толиком, сколько-то съела сама, а остальное взяла на работу.
– Май Филипна, вы мой спаситель!, – выдохнула Лидочка после пятого пирожка. – Именно о чем-то таком мечтала со вчерашнего вечера!
«Ага, мысленно заметила я, бегемота бы тебе печеного в тесте!»
Хорошо хоть она не успела съесть все до прихода Елены Сергеевны. Парочка ей все же досталась.
– Майя Филлиповна, какой сюрприз! Я, конечно, не очень то люблю мучное, знаете ли, возраст, но это так вкусно пахнет… С чем они ? С капустой? О, клетчатка с углеводами прекрасно сочетается, помогает переварить, и инсулин не так скачет… М-м-м, мой муж бы немедленно ушел к вам, он так любит все домашнее, а я терпеть не могу возиться на кухне… Ну, с такими талантами и без мужа, удивительно просто… Лида, доешьте мой, у вас такие голодные глаза! Ничего, что уже пять съели, это не вам, это ребенку!
Я возблагодарила Бога за то, что муж начальницы не попробовал мою стряпню, мне вовсе не хотелось, чтобы он ко мне уходил. Я не люблю низеньких мелких мужчин. Я уже никаких не люблю. Давно.
Это кстати и стало темой вечернего психоанализа. Мне посчастливилось сесть, да еще и у окна, так что ничего не мешало.
– По большому счету мужики не так уж и нужны, – высказывала я, – без них тебе и не важно, как выглядишь, не нужно мыть голову каждые два дня, брить подмышки и прочие места. Спишь, опять же, как хочешь и сколько хочешь. Смотришь бабское кино. Можно не мыть посуду на ночь. Хотя что там ее мыть, одну тарелку?
Психолог нахмурился и что-то написал. Наверное, примерно: «неряха, фригидная и волосатая, бррр»
– Нет, правда. Я была замужем, и что я там хорошего видела? Сначала кажется, что обручальное кольцо это что-то вроде волшебной палочки, надел и жизнь стала сказкой. А по факту сказкой было все что предшествовало. Цветы, комплименты, обещания. А потом все куда-то делось…
Психолог посмотрел на часы. Я тоже сверилась. Сериал еще не скоро, успею. И так удачно пробка.
– Вот кстати. Так ведь обязательно у любого человека это снова психологическая травма, – вдохновенно продолжила размышления. – Отношения – сплошной косяк. Не твой, так его. Женился – быт все портит. Не женился – не уверен в том, что именно ты ему нужна. Бросил – подлец, однозначно. Не бросил – изменяет, наверное, мерзавец. И еще лыбится во сне. Наверное, о шлюхах своих думает. Зарабатывает много – я ничтожество. Зарабатывает мало – он ничтожество. Гвоздь вбил – криво. Не вбил – ну, сами понимаете. А к тому же! Свекровь!
Кажется, я это сказала вслух. На меня стали смотреть.
Психолог снова записал.
– Замуж выходишь не за мужика, а за его мать! – жарко зашептал мой внутренний голос. – И за бывшую! За всех бывших! И друзей! Нет, ну согласитесь, это же ненормально, когда он до тебя пять лет гулял с телкой, бросил ее, а потом пригласил на вашу свадьбу!
Кажется, я снова говорила вслух, потому что соседка специфическим движением подвинула голову на короткой толстой шее ближе ко мне. Да пофиг. У меня такой сеанс интересный!
– А потом в вашей спальне висело какое-то чучело с перьями, как он объяснил, «ловец снов, который Аня сделала своими руками, а я сам рубил эту курицу». Нет, ну это нормально? Ловец снов! Ловец мужей скорее. Хотя неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Что уж там было ловить? Самовлюбленный эгоистичный деспот и тиран. Маменькин сынок и инфантил. Ноги кривые. И в постели так себе. Интересно, он до свадьбы где брал эти навыки интересные и куда они потом подевались? Может, Аня его тренером была? Как ее бросил, так и все достижения закончились? И ведь все уши мне прожужжал, какая она правильная, красавица и умница. Что же ты ее бросил, такую творческую и прекрасную, и ушел к никакой мне?
– А хуже того, – торопилась я, – что эта долбаная Аня живет в одном подъезде со свекровью и дружит с ней как неразлучные подружки! И замуж так и не вышла! Назло мне, не иначе! Монашка Хренова. Все плела свою паутину и раздавала всем. А может она порчу наводила? Хотя, зачем ей это? Ладно бы как-то помогло…
– Но главное счастье в том, – я потихоньку стала выбираться на выход, – что ушел он от меня не к ней! Я даже не плакала, а ржала неделю от того, что представила кислую морду этой Ани, которая так ждала этого прынца, пока он осознает, кто же был главным его счастьем в жизни. Дышала маткой, читала аффирмации, окуривала свечками его фотку на стене. А ушел он к сиськам. Вот и все.
Глава 6 А вот и он! Сюрприз!
Вечером пришел сосед.
Позвонил, я открыла дверь – он. Топчется.
Я жестом пригласила войти. Вошел.
– Здрасьте, – говорю.
– Здравствуйте, – ответил он.
Прошел на кухню, сел. Протянул мне что-то. Я посмотрела: пуговица от пальто. Моя.
– Вы ее нашли! Супер! Спасибо.
Он кивнул.
Я чайник поставила. Оставались еще несколько пирожков от неотнесенных на работу. Предложила – не отказался. Ел, а я его разглядывала.
Обычный. Залысины. Брови топорщатся. Островок небритой щетины. Зубы хотя бы визуально все целые. Губы средней полноты, нормальные. Глаза светлые, ресницы тоже, так что их и не видно издали, а вблизи – как у белочки, веером и загнутые. Одет опрятно, чисто. Недешево и не дорого. Носки не штопаные и не рваные.
– У вас ко мне дело какое-то? – наконец спросила я.
Он вздохнул и стал изучать трещину в линолеуме.
– Надеюсь, вы не обидитесь, – промычал, – я, очевидно, чем-то вас обнадежил…
Я напряглась.
– Конечно, одинокий мужчина вызывает вопросы… Но поймите правильно, не все находятся в поиске… некоторым это и не нужно… в частности мне.
– Что-о? – у меня глаза на лоб вылезли. – Это вы к чему сейчас?
– Ну вы же интересуетесь мной… К гадалке ходили… и эти ваши пирожки… И стучите мне.
Я совершенно бестактно открыла рот и хлопала губами.
– Я?! К гадалке? Зачем? Когда? Кто?
В голове мелькнула догадка.
– Не-е-ет, – простонала я. – Машка!!!
В общем, ему пришлось отпаивать меня валерианкой и самому наливать мне чай. Я рыдала и высказывала ему как мне это надоело, всю жизнь она мне все портит, коза, убью ее нафиг!
От страха он мне все рассказал.
Оказывается, подруженька чуть ли не каждый день устраивала ему облаву на лестнице, как бы невзначай с ним сталкивалась и рассказывала небылицы. Про меня!
Прежде всего, это она ему вложила, что я приперла тумбочку с помойки. Он меня не видел! А пуговицу мою нашел на лестнице! (Хоть одна хорошая новость)! Потом он услышал какие-то странные стуки. Ночью. Утром поинтересовался у Марии, что они по ночам приколачивают.
– А это не мы!, – округлила глаза Иуда Юрьевна. – Это соседка сверху, вы уже познакомились, Майечка. Она женщина одинокая, помочь ей некому, живет одна, муж ее бросил с ребенком, сам все вывез, подлец, оставил без средств к существованию, а она такая хорошая, и вы ей так понравились, вы прям созданы друг для друга, это абсолютно точно, гадалка сказала…
Надо ли говорить, что и пирожками она его угостила, не забыв упомянуть, что я такая прекрасная кулинарка и делала их для него.
– Я ее убью! – кровожадно оскалилась я. – Спасибо, что зашли, больше не понадобится, я все поняла, уверяю вас, на вашу свободу никто не покушается. Наша встреча была ошибкой, за пуговицу спасибо, всего хорошего и прощайте.
У него в глазах мелькнуло какое-то озарение, он смутился, покраснел, потом выдохнул и улыбнулся.
– Что хотите про меня думайте, но я так рад, что вы на самом деле не это… того…
– Я не это! И не того! – решительно отбрила я. – Я мэнфри! Убежденная холостячка! Я даже кошку не завожу! А уж мужика! Нет уж, увольте!
Он так радостно закивал, будто грамоту мне вручит сейчас и руку будет жать.
– И я так же! Наелся досыта!
Я выставила руку ладонью, притормаживая его исповедь. Еще не хватало, выслушивать про его бывших женщин.
– Надеюсь, на этом мы забудем об этом неловком инциденте, – процедила сквозь зубы, оглядываясь в поисках бензопилы или на худой конец катаны.
– Уже забыли! – весело подтвердил он. – Рад! Всего хорошего!
– И вам!
Через десять минут я стояла у квартиры подруги, яростно выжимая кнопку звонка.
Дверь открыла не Машка, а Танька. Третий мушкетер. Про нее расскажу отдельно, пока просто факт, что она была у Машки и открыла дверь.
Два центнера неописуемой красоты, Хагрид в юбке, Портос и Шрек в женском обличии, Танька была душой нашей компании. У нее всегда всего было много. Большие глаза, большой рот, большой нос и большие щеки, а также и ямочки на этих щеках. Большие зубы, улыбка до ушей, голос как у Зыкиной, большие руки, сильные и теплые, с кокетливо выкрашенными ноготочками на массивных пальцах. Большие сиськи, живот и попа. И нога 42 размера. И малюсенькие колечки на пальчиках. Девочка, ей-богу. Ей бы еще бантики в густые черные кудри.
Стоит ли говорить, что Таньку обожали все. Характер – золото. До чего легкий и непосредственный человек, не передать. Мужья, любовники в очереди стояли и не ссорились, Таньки хватало всем. А она их подбирала как бездомных собак, всех отогревала, на руках носила и сама же бросала, плача и стеная, ради нового кавалера. Каждый раз – любовь. Каждый раз – мексиканские страсти. И все бывшие никуда не деваются, бегают как привороженные, Танечке в зубах носят, кто картошки домашней, кто запчасти для ее старой Мазды, кто прокладку для смесителя. Такая большая дружная семья. Странно что с такими страстями только одного сына родила. Хотела еще, но бог не дал почему-то. И неудивительно, что сын получился в мать, двухметровый красавец, офицер-моряк, вечно в рейсах по заграницам, а в перерывах к матери с мешком подарков.
И вот эта гора открыла мне дверь и сконфуженно потупилась.
– Где эта змея? – прошипела я. – Лучше пусть сама выйдет, пока я тут не покрушила все к чертовой матери!
– Да погоди ты! – Танька положила мне руку на плечо. – Тут такое…
Я моментально остыла. В голове пронеслись картинки, что Машка при смерти, как Дездемона, на алтаре, обложенная белыми цветами, а я безутешно рыдаю и сокрушаюсь, что не успела ее убить прежде, чем это сделал кто-то другой.
– Ее Толик бросил! – горячо зашептала Танька мне в ухо. – Подумал, что она с соседом крутит. Застукал их, говорит.
Я оперлась на стену, чтобы не грохнуться навзничь.
– С каким соседом? С Сергеем? Да ты что! Как это она?! Я обязана все узнать!
И, отпихнув Таньку, ринулась в комнату.
Опухшая Машка сидела на стуле в гостиной и выла. На лице кроме мокрых глаз-щелочек, красного носа и перекошенного рта, обнаружился еще солидный бланш на пол-щеки.
– Охренеть! – выдохнула я. – Вот это кино. Ну-ка рассказывай!
– Да чего рассказывать! – завопила она. – Я тебя хотела пристроить, дуру! Я к нему и так, и сяк! Дырку проковыряла в стене! Подслушивала через стакан! Расхваливала тебя ему при встрече! Пирожками угостила! А он мутный какой-то, блеет как баран, и шарахается! А вчера хотела ему подтопить стенку, как будто это у тебя протекла труба, чтобы пошел чинить и задержался! А Толя увидел!
Она всхлипнула и потрогала синяк.
– Конечно, не поверил. Решил, что я сама к нему клеюсь! Вот, собрал вещи и ушел!
– Твою мать, Маша, тебе сколько лет? Когда ты уже поумнеешь? – уже беззлобно посетовала я. – Ну ничему жизнь тебя не учит! Что теперь делать-то, стратег? Везде обосралась, по всем фронтам!
– Не зна-а-а-ю! – зарыдала она снова.
– Зато я знаю! – закатывая рукава, грозно сказала Танька.
Глава 7 Неслучайности случайны
«Чтооо стоишь качаясь тооонкая рябина…» – выводили мы на четыре голоса. В нас плескалось две бутылки коньяка, бутерброды, маслины, мандарины и принесенный Сергеем домашний холодец.
Так, с самого начала.
Когда никто не знает, что делать, Танька всегда знает: надо выпить. Безотказно срабатывает.
Я сгоняла в магазин, купила две бутылки (опытная!), и вскоре мы уже распевались на три голоса. Опять же, Таньке пришла в голову светлая мысль, раз уж Сергей ничей любовник, следует позвать его тоже.
Вторую бутылку распили уже на четверых.
Как-то так хорошо зашло, что после песен начались танцы, потом боролись на руках, потом откуда-то взялась еще бутылка, потом я упала, и еще кто-то упал, все ржали, я начала изображать нижний брейк, как мне казалось, очень талантливо и похоже. Отрывочно помню, как Танька полезла танцевать канкан на столе и как потом мы собирали обломки стола и курили. Стоп! Я же не курю!!!
Кажется, я сломала ребро. И лодыжку.
Глаза открывать я боялась, наслаждалась колокольным звоном в пустой голове, и мельканием воображаемого вентилятора под закрытыми веками. Потихоньку пошевелила пальцами рук, ног, потом дернула головой. Шею заклинило. Проблема.
Постепенно из общей боли выделилось несколько основных подвидов. Ребро, коленка, голова, лодыжка, задница. Я сделала усилие и открыла глаза.
Кровать не моя. Потолок не мой. Холодно. Укрылась, потянув одеяло с лежащего рядом Сергея. Прикрыла голую грудь.
«Учкудууук, три колодца!» – запел внутренний голос. Неудивительно, с такой пустыней во рту.
Охнув, села. Оперлась на здоровую руку. Тоскливо констатировала, что Сергей тоже гол как сокол. В смысле, без одежды. Каковая, кстати, была аккуратно сложена на стульчике у кровати. А вот моя…
Лифчик висел на люстре. Штаны – на подоконнике, толстовка на телевизоре. Носки в разных комнатах. Трусы под столом.
Я все собрала как ягодки в лесу. Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, четвертая мерещится. За трусами полезла с кучей своей одежды в руках.
Щелк!
Сергей проснулся от моих всхлипов. Не понял, полежал прислушиваясь. Встал, оделся и пошел искать источник звука. Нашел.
– Простите! – хлюпала я. – Я нечаянно! Случайно! Меня заклинило!
Он наконец сообразил что происходит, одним движением убрал стол и застыл, прикидывая, как меня поднять – я ведь вся неодетая. Я уже отпустила ситуацию, позволив фатуму продолжить издеваться надо мной.
Ему пришлось меня одевать, как маленькую, включая нижнее белье. Я при этом еще и сильно ему мешала, хватала за руки и порывалась встать.
Потом он напоил меня водой, сгонял ко мне домой за моим телефоном, пальто, сапогами. Закрыл наконец квартиру хоть. Хорошо, что я ночью даже и не вспомнила, что она стоит открытая. Силой своей тревожности я бы притянула всю криминальную общину квартала в свои незапертые хоромы и меня бы обнесли подчистую. Второй раз. Хотя, диван бы не взяли все равно. Да и остальной хлам кому нафиг нужен? Даже тумбочка.
На руках он отнес меня в свою машину, молча повез куда-то (я искренне надеялась, что в овраг на съедение волкам, потому что жить в таком конфузе мне не хотелось вовсе).
Оказалось, не в овраг, а к знакомому массажисту.
Ой! Ай! Хрусть! Хрррым!
Я почувствовала себя куском мяса в руках опытного повара. Меня сложили пополам, развернули, вытянули, скрутили как простыню после стирки, выжали, дернули, похлопали и помяли.
И на меня навалилось такое блаженство, что и не описать. Жизнь вернулась во все мои клеточки, забурлила в каждом суставчике, мне стало восемнадцать лет, я только проснулась, потянулась и поняла, что счастлива.
Массажист был ангелом, Сергей херувимом, голоса в голове пели псалмы, нимбы сияли. Я поморгала, поняла, что это не нимб, а кольцевая лампа за спиной массажиста.
– Обожаю таких пациентов! – хохотнул эскулап. – Девочка-гармошка. Тонкая, звонкая, упругая вся. Прелесть. Не хотите моделью у меня поработать?
На слово «поработать» у меня стоит команда «ФАС». Особенно за деньги.
– Я Илья. – протянул руку новый работодатель. – Денег много не обещаю. Хочу ролики позаписывать обучающие. Так что работа непыльная. Лежать на кушетке, а я буду показывать и рассказывать. Только вы, я и оператор. А потом буду продавать через инстаграм.
– Согласна, – наконец голос прорезался. – Когда приступать?
Всю обратную дорогу мы молчали. В подъезде он вроде дернулся что-то сказать, но я пропищала «до свидания» и мышкой юркнула к себе. Там сразу закрылась, залезла в ванную и сидя в горячей воде по косвенным признакам пыталась понять, было у нас что-то или нет.
Предательская память наотрез отказалась помогать. Вместо этого она подсунула воспоминания о его квартире.
Я как-то раз была у тети Вали дома, там было очень симпатично, но то, что сотворил с квартирой Сергей, просто ни в какие рамки не лезло.
Разве может одинокий мужик жить в таких условиях? Чистота стерильная. Белье чистое, приятно пахнет. Ни тарелочки в мойке, а сама мойка сияет как начищенный самовар. Даром что каменная.
Все у него было лучшим. Пол паркетный. Мебель явно недешевая, красивая, удобная, практичная и не громоздкая. Комнаты стали вроде как больше, светлее (за счет приятных бежевых стен), вместо массивных совковых люстр – элегантные светильники, не дешевый пластик. На полу красивый современный ковер. Телевизор большущий на пол-стены. Кондиционер под потолком. Шторы тяжелые, явно очень дорогие, может быть даже шелковые, я не разбираюсь. Удобные уютные кресла. На одном накинут мягкий пушистый плед. А главное – цветы! У него были комнатные цветы!
От такой идеальности и красивости даже затошнило.
Неожиданная догадка пронзила насквозь.
«Он же гей! И все сразу стало понятно. Как мне сразу в голову не пришло! Он же намекал! А я напилась, навязалась к нему в квартиру, раздела и, наверное, пыталась изнасиловать!»
Если бы у меня был пузырек с ядом, я бы его немедленно выпила. Яда не было, поэтому я жадно хлебнула воды из чайника.
Докатилась, Рваная Майка. Что дальше? Ниже падать уже некуда.
Меня трясло, непонятно, с похмелья или от отвращения к себе.
Ничего удивительного, что у него так чисто и красиво. Только такая дура как я могла не заметить этих звоночков. И все бы ничего, и как сосед он замечательный, и друг, наверное, тоже. Но не для меня. Больше я с ним и взглядом не перекинусь. Потому что он меня ненавидит. Даже скорее пойдет и напишет заявление в полицию о попытке изнасилования. Меня арестуют, осудят и посадят лет на пятнадцать. Так мне и надо. Однако, походы к Машке теперь тоже табу. Как и к соседу, разумеется. Зареклась , что была в этом очаге порока первый и последний раз. А заодно дала себе слово не пить до нового года.
Мне было безумно стыдно. Я залезла с головой под воду и сидела там пока инстинкт самосохранения не вытолкнул. Глупо было бы утопиться после такой пьяной ночи, тем более, непонятно, было у нас что-то или нет.
Ожесточенно растираясь полотенцем, я обдумывала варианты переезда куда-нибудь в Австралию. Там крокодилы, ядовитые пауки и змеи. Там меня точно съедят.
