Текст книги "Русалочьи сказки (СИ)"

Автор книги: Наталья Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14 Доза Мужества

Хотите-не хотите, но надо работать. Очереди из миллионеров, желающих обеспечить меня, не наблюдается.

Лулу унеслась в институт, а я поплелась на работу. Места в автобусе мне не досталось, так что и сеанс психоанализа хотелось отложить. А потребность была! Я даже и не думала, что встреча с бывшим так меня растревожит. В моем сознании он так и остался тем – молодым, здоровым, еще со всеми зубами, обернувшимся на пороге, помахавшим рукой – и исчезнувшим на все эти годы.

Нет, ну конечно, как воображаемый муж он никогда меня не покидал. Все эти годы я советовалась с ним, высказывала ему, жаловалась, плакалась, делилась сокровенными переживаниями и материлась. Ему я показывала новые сапоги в примерочной магазина, и спрашивала: ну что, берем? Ему я давала попробовать каждое блюдо, спрашивая, достаточно ли соли? Его я обнимала ночами – кого же еще? – временно заменив старым зайцем. Ему я хвасталась Амалькиными пятерками и жаловалась на ее поведение в школе.

А тут, вот он, настоящий, и ничего не спросить. Как ты жил без нас? Вспоминал? Смотрел издалека, как мы идем из детского сада? На первое сентября пришел с букетом, но не решился подойти? Или запросто выкинул из своей жизни как растянутые штаны? Все это время никогда не задумался о том, какая у тебя получилась дочь? И как она живет?

Я уж молчу о себе. А ведь любил, слова-то какие говорил, чем соблазнял! Или это я такая дура, что рассиропилась, напридумывала себе того, чего и не было? Теперь, по прошествии времени, не могу вспомнить, что меня заставило поверить в его любовь. Скорее, я просто была воспитана на всех этих сказках, и знала, что вот он придет, я вмиг узнаю, вся обомлею, запылаю, и в мыслях вымолвлю «Вот он!». Так что на его месте мог быть кто угодно другой. Я бы и другому поверила и пустила в свое сердце, душу, квартиру.

И, кто знает, может моя жизнь была бы хуже, или лучше. Может, попался бы такой, что бил бы. Или наркоманил. Или наоборот, красавец с золотыми руками, построил бы мне огромный дом в Подмосковье, с баней и барбекю, и я бы занималась выращиванием петуний. Ходила бы в кружевном фартучке, кормила кроликов и золотых рыбок в прудике. По газончикам бы бегали декоративные свинки, японский садик журчал бы фонтанчиками, и я варила бы янтарное варенье в медном тазу на летней кухне.

М-м-м, идиллия. Но скучно, капец.

Вот удивительно. Природа, получается, создает всех самок и самцов похожими. Самцы сами по себе нацелены на охмурение самок, которые рождены для этого самого охмурения. Но почему так несправедливо, что сразу после достижения цели самцы теряют интерес к самке, а она, наоборот – приобретает, причем готова посвятить ему всю оставшуюся жизнь? Да, да, я слышала про полигамию и стремление мужского пола к размножению во всех имеющихся на горизонте вариантах. Но почему бы мудрой природе не сделать всем женщинам инстинкт самки богомола? Сделал дело – кусь. Башки нет, никто не бросит, не изменит, не забудет про годовщину свадьбы, не напьется на тещином дне рождения и не покажет ей голую жопу.

И был бы идеальный мир. Все женщины бы дружили и чмокались в щечки при встрече. Никакой конкуренции. Нет никакой разницы, как ты выглядишь, потому как не перед кем выделываться. Никто не вертит хвостом перед твоим мужем, который безголовой чучелкой сидит в креслице с вечной газетой. Ну или с планшетиком. Скучно, конечно было бы. Но а сейчас, что, весело? Вечный адреналин. Встретились, познакомится – не познакомится? Познакомились, понравится – не понравится? Понравились – переспим-не переспим? Переспали, женится – не женится? Женился, уйдет – не уйдет?

А-а-а!

Как все сложно, божечки-кошечки, как говорит Лупита.

Недавно прочитала интересное. Муж жене говорит: «Голова болит, дай таблетку». Она ему отвечает: «Возьми в аптечке».

– Да у тебя там хрен знает, сколько всех этих лекарств

Она вздыхает:

– Это да, раньше было, Доза Мужества – парацетамол и анальгин.

Он восхищенно:

– Как красиво, «Доза Мужества»!

Она крутит пальцем у виска.

– Дебил, что ли? До! Замужества!

И вот так у нас всегда. Каждому нужна своя Доза Мужества.

И вот, вернувшись к Саньку.

Была бы я счастлива, если бы он – такой – мелькал бы у меня перед глазами? Все эти годы. Теперь уже, без розовых очков, я понимаю, что ни хрена хорошего бы у нас не вышло. Как мужик он говно. Ни ремонта сделать, ни подарок хороший подарить, вечно жался, экономил, и сейчас, наверняка, такой же. Даже новая жена, которая добыла его, как трофей, не выдержала, выставила за дверь.

Хотя, кто их там знает, чем они занимались? Ей он достался в самом соку, молодой, красивый, и она получила его безо всякой нагрузки в виде алиментов, сволочной бывшей, которая мажет их двери фекалиями, пишет на стенах подъезда «Саша, вернись, я все прощу!», грозится покончить с собой, и так далее – насколько позволяет больная фантазия. Но тем не менее, она с ним протянула семнадцать лет! Что-то же ее, получается, держало в этом союзе! Его-то, понятно, сиськи. А ее? Миллионером он не стал, новых органов полезных не отрастил, наследство тоже ниоткуда не свалилось. А судя по тому, что он пришел к ней с приданым в виде нашей с ним мебели, вплоть до поюзанного унитаза, это ее характеризует как особу очень (если не слишком) практичную.

Но она жила с ним, спала в одной кровати, утром готовила ему завтрак, стирала его носки и трусы, терпела его храп по ночам – и все это время старательно забывала, что ее Прынц бросил прежнюю женщину с маленькой дочкой в пустой, голой квартире, сразу после смерти тещи. Может, ей нравились плохие парни? Из разряда тех, кто с идиотским ржанием пердит ей в лицо и, довольный собой, убегает?

От этой мысли стало так хорошо. Все логично, все здорово. Мне он нужен был только для того, чтобы на свет появилась моя прекрасная дочь. И за его услуги я заплатила всем тем, что он вывез из дома. А потом он осчастливил меня, избавив от своего общества, и предоставив возможность жить в спокойствии и гармонии с собой. То, что я этой возможностью не воспользовалась – это уже другое. Главное, что все эти годы никто мне не отравлял жизнь. А судя по тому, каким он стал, его медленное гниение на моих глазах никакого счастья бы мне не принесло.

И вот теперь мы имеем, что имеем.

Я, свободная, красивая (не ха-ха, а красивая), почти в отношениях (осталось только определиться, с кем и поставить его в известность), в прекрасной (главное, своей!) квартире с винтажной обстановкой (всяко лучше, чем модульное говно, которое досталось новой жене Санька), с перспективами, талантами (кулинарным, например), и теперь уже – почти с международными связями.

И он – потасканный, неухоженный, без жилья, без перспектив, без чести, совести и флага, возможно, с алиментами и выводком детишек в свежезаконченном браке.

Счет, думаю, понятен. Победа присуждается мне.

Моя остановка.

Сюрпризы ждали меня сразу с порога.

Первый – на рабочем месте присутствовала сама начальница. Удивительно, но не критично.

– МайФилип, как рада вас видеть! Да уж, по вам видно, что вы нездоровы. Но кес кесе, кто если не мы? Работу надо работать, селяви. А у нас тут перемены!

Она повела рукой и я увидела второй сюрприз.

На наших столах красовались новые компьютеры.

– Вот это красота! – восхитилась я. – Неужто достучались вы до них?

– Еще бы! – довольно произнесла Елена Сергеевна. – И давно пора было установить, так сказать, свой авторитет! Мы тут, пардон, не лаптем щи хлебаем! Теперь, в смысле. А раньше хлебали!

Под эти разговоры в дверях нарисовался третий сюрприз.

– Пал Юрич! – представила шефиня молодого человека.

«Что-то многовато в последнее время вокруг меня мужчин» – подумалось мне.

Но, присмотревшись, поняла, что ПалЮрич это не мужчина. Это, скорее, Сотрудник. А еще скорее, Сокамерник. Только он об этом еще не знал. Он, наверное, думал, что пришел на Работу. Выгреб из Лидочкиного стола крошки и огрызки колбасы и принялся спасать мир. Ну или нашу, несчастную без него, организацию. На его лице читалось легкое презрение ко мне, шефине, и всем бухгалтерам-экономистам. Я, не будучи Вангой, предположила, как он будет цокать языком и закатывать глаза на любой вопрос, к нему адресованный. И для себя решила поменьше к нему обращаться.

Возрастом он был явно моложе меня, но старше Амальки. Лет тридцать пять, плюс-минус. Одет чисто, опрятно, очки в хорошей оправе, ухоженные руки с блестящими (наполированными?) ногтями. Но не гей.

– Тоже мне, профайлер! – фыркнул где-то в голове обиженный психолог.

– Да ну какой он гей! – мысленно возразила я. – Скорее, маменькин сынок! Закомплексованный неудачник! Зубрила! Лох, короче. С задатками Наполеона.

Как же узнать, женат ли он? Права ли я насчет него?

Глава 15 Придет серенький волчок и укусит за бочок.

Что-то случилось со временем.

Такое медлительное и тягучее раньше, оно вдруг стало быстрым и прыгучим как горный козел.

Только вчера, казалось, посадила Мальку в поезд, а она уже добралась, была встречена, отзвонилась, помахала мне в телефон в окружении стайки Лупитиных сестер и братьев – по характеру и темпераменту очень похожих на старшую сестру, с улыбками до ушей.

А вот уже и неделю как корова хвостом смахнула.

Скучать было некогда. Сумасшедшие дни сменялись короткими ночами, утром просыпаться было тяжело, и из-за темени за окном, и из-за того, что зачастую мы с Лулу до глубокой ночи трепались о том, о сем.

Вот странно. У меня всю жизнь были подруги. У меня уже девятнадцать лет есть дочь. Но Лулу для меня стала чем-то новым. Одновременно и маленькой, которую нужно опекать, и взрослой и мудрой, как мама. Но и мама такой не была. Таких близких отношений у меня не было ни с кем.

Очевидно, тот самый эффект «попутчицы», которой можно рассказать все, не боясь потом со всем этим столкнуться снова. Колодец, в который можно прокричать что угодно.

Такая энергичная и деятельная днем, вечером она становилась просто невероятно домашней и уютной. Надевала свой костюм, тапочки, и садилась в кресло под лампу, вязать. Попутно или читая конспекты, или свою большую книгу, и при этом присутствуя рядом со мной, поддерживая разговор. Как у нее это получалось, не представляю. И тогда время, как по волшебству, снова становилось медлительным, тягучим, как резиновая черепаха. А что меня удивляло больше всего – нас никто не беспокоил. Не звонили ее многочисленные поклонники, друзья, родня, не терлись рядом Танька и Машка, хоть появлялись практически каждый день, но ненадолго. А ведь мы и успевали и в кино сходить, и в музей наш – я ,кстати, впервые там побывала.

Я думала, весь месяц пройдет так классно. Однако…

Однажды, возвращаясь с работы – с полными сумками, как теперь уже обычно, войдя в дом, я услышала странно знакомый голос.

Еще не веря себе, я прошла на кухню, и тут натурально обалдела. За столом сидел мой бывший муж, и весело болтал с Лупитой.

Я вытаращилась и хватала ртом воздух.

– О, наша Маечка пришла, – проблеял козлина, и мне жуть как захотелось съездить по его довольной роже сковородкой. Во мне вскипело негодование.

«Да как он посмел?! Что он тут делает?! И вообще, зачем она его пустила?!»

На последний вопрос ответ нашелся сам собой. Наш шоколадный Ангел существовала в мире радужных единорогов, а не козлов. И отца Амалии она восприняла, как отца Амалии. В ее понимании отец – это нечто святое, незыблемое, величественное и любимое. Так что высказать при ней все свои мысли на эту тему – это обрушить ее красивый внутренний мир. По крайней мере, не я это сделаю.

Поэтому я улыбнулась, про себя пообещав придержать свой праведный гнев до момента, когда мы останемся одни, и даже повела плечами, разминаясь.

– У нас гости, гляжу. Жаль, не знала, тортик бы купила.

Машинально отметила, что нормальный мужик бы взял у меня из рук тяжелые пакеты, и помог бы снять пальто. А этот сидит, лыбится щербатым ртом, в рваных носках, засаленных брюках и несвежем свитере. На щеках островки непобритой щетины, кожа висит как у шарпея, глаза выцветшие, волосы стремительно редеют. Как я его раньше любила?!

– Ты по делу, или как? – спросила, раскладывая продукты.

– Да вот, потянуло. Давно не виделись.

«И еще бы столько не видеться!», ехидно подумала я.

– Жаль, не предупредил заранее. (Я бы уехала куда подальше, вместе с Лулу).

– Ну как бы я предупредил? – пожал он плечами. – Телефона-то твоего у меня нет.

«И Амалькиного тоже», добавила я.

Я ушла переодеваться, попутно отмечая, что меня дико бесит его смех, его голос, запах, вид, и само его присутствие на моей кухне, в частности, и на моей планете, в целом. Как же верно, что от любви до ненависти один шаг! И, несмотря на прошедшие годы, он был сделан за один вечер – тот, в кафе.

Я подышала, успокоилась, и вышла к ним с улыбкой.

Он заливал Лупите, какой интересной работой занимается, много путешествует, про домик бабушки в деревне, рыбалку и грибы.

Я не стала говорить, что работает он логистом, поэтому и мотается повсюду, но чаще всего, в ближайшие районы, по многу раз, и самих городов никогда толком не видел. Дальше складов он там и не выходил никуда. Рыбалка – о да, ездит туда часто с друзьями, чисто побухать. Рыбы-то я даже и не припомню. А как его приносили такие же едва стоящие на ногах «побратимы», когда я с маленькой дочкой одна дома управлялась – это да. Хотя, возможно, вся рыба досталась новой жене. И грибы.

В общем, я держалась молодцом. Дала ему выступить со своей сольной программой, вежливо поаплодировала, даже покивала и поучаствовала в разговоре. Раз двадцать повздыхала, глядя на часы, обеспокоенно спросила Лулу, много ли у нее сегодня учить, посетовала на усталость и болящую голову. Наконец, девочка извинилась, сообщила, что ей пора заниматься, и ушла.

– Ну что, закончил свой выпендреж? – прошипела я, едва за Лупитой закрылась дверь. – Че приперся?

– Да я не знаю, – развалился он на стуле, закинув ногу на ногу. – Как тебя тогда в баре увидел, так и не могу забыть. Не знал, что ты такая стала...

– Какая? – я чувствовала, что закипаю. Сердце колотилось, в глазах пульсировали мушки.

– Ну, такая... – он наклонился ко мне и положил руку на мою коленку. – Сексуальная.

Меня затошнило.

– А ну встал! – я откинула его руку и подпрыгнула, как пружина. – Вали отсюда, быстро! И чтобы больше я тебя не видела!

Он не прореагировал на мой выпад, будто и не говорила я ничего.

Вальяжно осмотрелся.

– А у тебя ничего так, прикольненько. Как раньше стало, когда теща еще жива была.

Я тяжело дышала, физически ощущая как багровеет лицо.

Он стал рассматривать свои ногти.

– Я понимаю, некрасиво тогда поступил. Но ты тоже пойми, все мы люди и можем ошибаться. Не рассмотрел тебя тогда, – он похабно подмигнул. – В стрессе был. Рождение ребенка для мужчины больший стресс, чем для женщины.

– Но трахаться на стороне тебе это не помешало, – шипела я.

– Дело прошлое, чего уж говорить, пожал он плечами.

– Вот и ты, был прошлым, им и оставайся! – прошептала я грозно, насколько смогла.

Он встал, вздохнул, будто бы сокрушаясь о своей неудаче. Лупита в комнате щебетала, видно записывая очередной ролик в инстаграмм.

Все случилось мгновенно, я даже понять не успела, как, с он уже схватил меня за горло и приподнял над полом.

– Слушай сюда, – угрожающе зашептал мне на ухо, пока я, болтаясь, как рыбка на крючке, тщетно пыталась разжать его пальцы. – Я тебе не мальчик – ждать пока ты навыкобениваешься. Че, за лоха меня держишь? Все я про тебя знаю, твоя же квартирантка рассказала. Никого у тебя нет, живешь одна, и сама ни к кому не ходишь. Небось, после меня никто на тебя и не позарился. Так что политесы разводить ни к чему. Сегодня первое и последнее китайское предупреждение. Пока обезьянка твоя тут, так и быть, готовься морально. И я вещички подсоберу. А потом перееду сюда, поняла ты? А будешь выеживаться – начнешь получать по роже. И объясняй потом ментам, что не сама спьяну приложилась. Будешь молчать – все тип-топ будет. Нет – дочери больше навредишь. Из института ее выпрут за семейные разборки.

Он отпустил мое горло, и я рухнула на пол, судорожно вдыхая. Горло раздирало от боли, в голове звенел колокол. Пока приходила в себя, ползала по полу на четвереньках, не понимая, что творю. Трясущимися руками все гладила и гладила шею, на которой, казалось, навсегда теперь затянулся ошейник.

Услышав, что Лупита замолчала, я ломанулась в санузел, закрылась там и включила воду. Еле-еле расстегнула и сняла одежду, залезла под теплые струи, села в ванну, обняла колени и дрожала так, что зубы клацали.

Наверное, я ревела. По крайней мере, на губах было солоновато.

Глава 16 Алягер ком алягер.

Конечно же, я почти не спала ночь.

Думала, что делать. И в каждом варианте были и плюсы, и минусы.

Пожаловаться участковому? Ну и чем я докажу, что это бывший муж оставил синяки на моей шее? Только опозорюсь.

Рассказать Таньке и Машке? Стремно. Зачем на них свои проблемы навешивать? Что, соберемся втроем и пойдем Саньку морду бить? С него станется, он и подружек моих найдет как унизить. К тому же, так не хочется устраивать шоу при Лупите. Девочка приехала из такой дали, чтобы участвовать тут в семейных разборках? А потом еще Малька приедет, а тут сюрприз – папочка родной.

От этой мысли аж затрясло.

Нет, тут его не будет, ни за что! Как я еще раньше скучала по нему, вспоминала его хорошим, себя винила! Дура!

Не выдержала, вылезла из постели и поставила чайник, хоть чая и не хотела. От ужаса даже не плакалось. Вспоминала все произошедшее и так мерзко было на душе.

Ясно, жена его выгнала, и чем снимать квартиру, ему удобнее и проще заявиться сюда. На все готовенькое. Нет, ну это бред, конечно, я его не пущу. И что он сделает? Сломает замок? Может. Вызову участкового. Будет подкарауливать на лестнице? Это да, это он тоже может. Ну, поживу немного у Таньки. Амальку предупрежу.

– Нет, – кисло сказала я себе. – Бегство это не выход. Вечно прятаться, трястись… А ведь он и на работу ко мне заявится…

Ну и пусть заявляется! Пусть на людях покажет свое гнилое нутро.

И снова нет. Как я потом буду смотреть в глаза Елене Сергеевне? Скажет, вот мышь серая, столько лет жила себе за печкой, а тут бразильский сериал устроила. Предупредить бы ее как-то, на всякий случай.

– А может, собаку завести? Овчарку самую злобную, ростом с теленка?

Ну да, ну да. Воображение живо нарисовало мне, как я день за днем открываю дверь перед Саньком, говорю: «Извини, не сегодня! Рано пока!». Потом кормлю маленького щеночка молоком, играю с ним, жду, пока он сожрет всю мою мебель, обувь, сумки. Вожу его на занятия в собачью школу, учу командам, делаю прививки, убираю за ним какашки и трупики нечаянно загрызанных голубей. Проходит год, два, и наконец, я счастливо вздыхаю, открывая дверь бывшему. Улыбаюсь во все 28 зубов, и гордо командую: «Фас!».

Картинка вышла такой привлекательной, что я даже засмеялась. Но боль в горле напомнила о том, что нельзя расслабляться. Враг силен, коварен, беспринципен, мерзок и вонюч.

В голове играла геройская музыка, хотелось упасть на ковер и отжиматься как Сара Коннор. Но вместо этого я просто сидела с ногами на стуле и смотрела в окно на светлеющее небо.

Собака это хорошо, но я больше по кошкам. И даже если предположить, что существует бойцовская порода кошек, то я не могу пока ее себе позволить.

Надо купить шокер какой-нибудь. А на что?

Я кисло вздохнула. Да и не факт, что он не заберет его и сам не шокнет меня им же.

Как я могу защитить себя и дочь? Пойти на секцию карате?

О, а это мысль.

А пока надо просто не пускать его в дом. Как-нибудь помягче сказать Лупите, чтобы не открывала ему дверь.

И навалилась грусть. Где Сергей, когда он так нужен?

«А почему я решила, что он мог бы мне помочь?» – с удивлением спросила сама себя.

– Да потому, что он мужчина, – уныло ответила. – Эта сволочь – бывший – только при мне такой смелый. При мужике зассыт и свалит по-быстрому. Да и вообще, он должен знать, что следует делать в такой ситуации.

Но увы, сосед так и не объявлялся. Ни сам, ни машина. В квартире его всегда было тихо, дверь заперта. Две недели прошло, как я его видела последний раз вживую. И Машка говорила, что он не появляется дома. Неужели я его так напугала, что он и квартиру продает теперь?

Налила чаю и грела холодные руки о кружку.

Непрошенные мысли о Сергее лезли и лезли в голову, оттеснив даже подлый поступок бывшего.

Просто на контрасте каким он мне теперь казался чудесным! Всегда вежливый, собранный, такой самодостаточный, незыблемый как скала. Таких мужчин надо в Красную книгу записывать. Интересно, почему не женат? И узнать то не у кого.

Хотя! Есть же Илья!

Мысль осенила, и я едва не бросилась за телефоном, остановило только то, что глубокая ночь, вообще-то. Завтра. Все узнаю завтра. У него есть телефон Сергея. Завтра я ему позвоню.

И с этой мыслью я пошла спать. До работы осталось три часа.

Снился мне, конечно, Сергей. Будто мы с ним поднимаемся по заснеженной горе, к вершине. Идти тяжело, ноги проваливаются в снег, но я слышу за спиной его ровное и размеренное дыхание, и становится легче. Что странно – наяву я боюсь высоты, а тут иду себе по гребню горы, на такой верхотуре, что пока будешь лететь вниз, состаришься – и ничего, любуюсь красотами.

Наконец, поднялись. Внизу – огромный мир, тонкие вены речек, зеркало озера вдалеке, снег на кручах как сахарная пудра на торте. Облака плывут под ногами, а над нами – бесконечное ярко-голубое небо. Накрывает счастьем, таким же бесконечным, как это небо. Сердце поет, и вся прожитая жизнь кажется каким-то просмотренным фильмом. А настоящее – вот оно, здесь. Нет ни завтра, ни вчера. Только мы вдвоем и этот огромный мир. И Сергей обнимает меня за талию, кладет голову мне на плечо и шепчет на ухо:

– А ты чайник выключила?

И проснулась.

Чайник-то я выключила. Еще ночью. Но теперь пришлось греть снова, на работу пора.

Глянув в зеркало, ужаснулась. Шея была фиолетовой в крапинку.

– Твою ж мать! – выразила я отношение к происходящему. – Еще лоб не зажил, а теперь я как висельник-неудачник. Ох, сдаст меня Елена Сергеевна в психушку. Скажет, на почве воздержания тронулась умом подчиненная.

Я замотала шею шарфом и порадовалась хотя бы тому, что осень, и шарф ни у кого не вызовет подозрений.

На работу пробиралась как шпионка, оглядываясь на каждом шагу. Только что черные очки не нацепила. Все казалось, что бывший подкарауливает меня за каждым углом.

Так! Стоп! Иначе я и в самом деле с ума сойду!

Пока ехала, прорабатывала эту ситуацию.

– Что случилось-то? Почему человек так сильно изменился?

– Откуда ты знаешь, как он жил все эти годы? – ответила «вторая я». – Начав с предательства и подлости, в какую сторону он развивался и что этому способствовало. Был бы он со мной тогда, может, и не стал бы таким говном.

– Да стал бы! – махнула мысленно рукой. – От осинки не родятся апельсинки. Просто у меня не было времени узнать все его «прелести». Но и того, что узнала, более чем достаточно. И теперь имеем, что имеем. Он не успокоится. С его точки зрения план и вправду хорош. Бесхребетная бывшая, хорошая бесплатная квартира, бесплатный секс (меня передернуло), и даже такую мелочь, как дочь, можно не учитывать – живет в общаге.

– А если он и вовсе выживет меня из дома?! – ужаснулась я. – Или Амальку?! Сделает меня своей бесправной рабыней, и разлучит с дочерью! Что, мало таких случаев? И полиция ничем не поможет. Как они говорят: «Вот убьют – тогда приходите!»

– Нужно придумать, что я могу сделать сама. Как в «Один дома». Угрожать ему? Чем? Съехать с квартиры? Даже думать не хочу. Нанять телохранителя? На какие шиши? Поменять дверь на железную? Опять же, на что? И к тому же, если он меня будет караулить на улице? Или придет сразу следом за мной? Еще хуже будет.

А если попробовать вернуть его в семью? Не нашу, понятно, а в ту, из которой его выперли?

Идея мне понравилась.

– Только одна не справлюсь. Как ни крути, надо сказать все Машке и Таньке. Три головы лучше, чем одна.

Я набрала Машкин номер и, прикрыв трубку рукой, прошептала:

– Обший сбор! У тебя вечером!

Готовая ко всему Машка коротко ответила:

– Жду!