Текст книги "Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Быстро ты складываешь лапки, – хмыкнул Дима.

– Заткнись! – рявкнула я на него, и захотела кинуться ему на шею. Запустить, как раньше, пальцы в его шелковистые, чёрные волосы... заглянуть в чёрные глаза... слиться в горячем, страстном, грубом поцелуе...

Чёрт! Я тихонько взвыла, отодвинула тарелку, и упала лицом на стол. Все присутствующие повернули к нам головы, а Максим и Дима испугались.

– Что с тобой? – стал успокаивать меня мой муж.

Я, размазывая слёзы по лицу, покачала головой, залпом выпила вино, и умчалась в уборную.

Там, глядя в зеркало на своё бледное лицо, я умылась, и тут скрипнула дверь.

– Как ты? – это был Дима.

– Макс знает, куда ты направился? – с усмешкой спросила я.

– Нет, но я хочу тебя успокоить, – сказал Дима, закрывая за собой дверь, – я догадался, из-за чего у тебя истерика началась.

– Что ты со мной делаешь? – прошептала я сдавленно, – ты змей-искуситель.

– Нет, это ты глупышка, – он прижал меня к себе, – ты хочешь меня до такой степени, что не в силах совладать с собой. Вернись ко мне, и я сделаю тебя счастливой.

– Нет, – дёрнулась я испуганно, потом оглянулась, и потащила Диму в одну из кабинок...

Когда мы вернулись, я первая, Дима спустя какое-то время, чтобы Максим чего не подумал, Макс воскликнул:

– Как ты?

– Значительно лучше, – кивнула я, и теперь, слегка придя в себе, почувствовала себя сущей дрянью.

Знал бы Макс, чем я занималась сейчас с Димой... Его бы, точно, кондрашка хватил.

Обратно мы пошли пешком, не стали ловить такси. Мне нравится жизнь на улице, и сейчас, стуча каблучками по тротуару, я смотрела на двух обожаемых мною мужчин, и не знала, кто из них мне нужен.

С Максимом мне спокойно, а без Димы по сердцу ножом режет. Я его ненавидела, и только теперь я разобралась в своих чувствах.

Я его любила! И люблю! Всем сердцем!

Но он бандит! Человек, на котором сотни загубленных душ...

Господи! Ну, как можно любить такого?

Может, он и людей убивал... откуда мне знать...

А Максим... Он добрый, исключительно порядочный...

Сегодня я спала, как убитая. Утром духота немного спала, и мы с вернувшимся Генрихом поехали фотографировать храмы. В Тайланде великое множество храмов, Бангкок – город с многовековой историей и богатыми культурными традициями. Буддизм считается государственной религией, конечно, есть кое-какие местные религии, но их исповедует всего десять процентов населения.

У меня от этих храмов в глазах зарябило. Хотя, всё было очень красиво, и я обязательно привезу в Москву статуэтки

Будды.

Храм Изумрудного Будды, храм Зари, храм Прилегшего Будды,

храм Золотого Холма, Мраморный храм...

Господи! Хотя, у нас в религии тоже множество всего, а я, кстати, не крещёная. Обязательно, как приеду в Москву, первым делом приму крещение.

Только вот не знаю, каким именем... Дима называет меня Евой, имя это христианское, и мне оно стало нравиться...

– Всё думаешь о Нике? – спросил Генрих, когда мы ехали в отель, – кто же это сделал?

– Я выясню, – кивнула я, – я обязательно выясню.

И на этой многообещающий ноте я поехала в фирму, которая принадлежала Сергею.

Если у Ники все сотрудники были русские, то Сергей нанял исключительно таитянок. Вряд ли они будут со мной разговаривать, да и я не знаю, как к ним подступиться. Но, к счастью, среди аборигенов оказалась одна русская девушка. Мне везёт.

Мила, так звали секретаршу Сергея, обрадовалась возможности поговорить на родном языке, внимательно выслушала меня, и ахнула. Но разговаривать на рабочем месте невозможно, таитянки вслушивались в наш разговор, но, по их лицам было видно, ни черта не понимали. Мы договорились встретиться, как у Милы закончится рабочий день.

Я подождала девушку в кафе. Ох, нравится мне здесь, вот Асюта, когда мы с ней были в Риме, бесилась от того, что памятники архитектуры и современные здания соседствуют друг с другом, без всякого разделения, а мне нравится.

Бангкок... Венеция Востока... его ещё называют город-остров, или город-амфибия... Город так многолик и разностилен, в храмовых постройках имеются элементы индийских, бирманских, камбоджийских и китайских традиций...

А на улицах так шумно и многолюдно...

– А вот и я, – прибежала Мила, заказала чашку крепкого кофе, и воскликнула, – бедная Ника. Она так любила Сергея, а он ей изменял. А теперь вот умерла.

– Сергей изменял Нике? – насторожилась я, и хлебнула кофе.

– У нас ещё одна девушка работала, Эля. Но она давно ушла. Она забеременела от Сергея.

– Не может быть! – ахнула я.

– Да... она его любила... ещё мне говорила, мол, ребёнка хочет

от него. Потом в декрет ушла. Потом, правда, вернулась. Она такой счастливой была...

Эля сияла, вернувшись на работу. Она родила малыша от Сергея, и как-то ляпнула Миле, что скоро выйдет за него замуж.

– Станет он на тебе жениться, – скривилась Мила в свою очередь, – у него жена уже есть, и ребёнка она ему родила.

– Родила она! – фыркнула Эля таким тоном, что Мила даже растерялась, – не его этот ребёнок... – и прикусила язык, – ой, ты только не болтай. Я тебе ничего не говорила.

– Делать мне больше нечего, кроме как сплетни разносить. А это правда, что ребёнок её не от мужа?

– Правда, – кивнула Эля, – только ты ни-ни.

– Я молчу, – пообещала Мила.

Мама мия! Выходит, малыш не от Сергея!

Может, это и в самом деле Нику убил Сергей? Он хотел жениться на таинственной Эле, но, как мы уже знаем, владелицей всего была Ника, и при разводе он остался бы у разбитого корыта. И тогда он решает убрать жену, чтобы унаследовать все деньги, и уехать куда-нибудь с Элей...

Я постукивала коготками по столу, потягивала кофе, и смотрела на отлив, который был на самом пике.

Значит, всё-таки Сергей...

Надо первым делом рассказать всё Максиму, и будем думать дальше. Сергей, по идее, мог убить Нику, у него есть мотив, но доказательств его вины нет.

Ой, я же совсем забыла про Михаила, любовника Ники, надо срочно искать его.

– Больше вы ничего интересного не слышали? – очнулась я.

– Я разговор слышала Эли и Сергея...

Если не хотите быть услышанными, то закрывайте двери. Эля и Сергей и не подозревали, что Мила подслушивала их разговор. Ей понадобились кое-какие документы из архива, и

Мила, тихонько вошла в помещение, и стала искать папку.

И тут она услышала голоса, Миле стало неудобно, она хотела было дать о себе знать, но услышанное заставило её вздрогнуть, и прирости к полу.

– Не дёргайся, – нервно сказал Сергей, – я уже всё продумал, ты

забираешь малыша обратно, и мы рвём когти. Проблему с

деньгами я разрешу.

– Это как им же образом? – звонко спросила Эля.

– Эта сука решила меня кинуть, продала дело, и моё, и своё. Всё, дом, машину, решила меня голым оставить, только ничего у неё не получится. Я избавлюсь от неё, её счёт за сто тысяч долларов взломал один мой знакомый хакер. Теперь все деньги на счету в Лозанне. Нас с тобой ждёт безбедная и счастливая жизнь, я открою своё дело в Швейцарии, какую-нибудь фирму, или, лучше, банк. Куплю дом.

– Может, лучше в Италии?

– Посмотрим, дорогая. Сначала утоплю эту тварь, а потом решим, где будем жить.

– Я люблю тебя, и рожу тебе ещё десяток малышей.

– Десяток – это слишком. Двух или трёх хватит, – и они замолчали.

Мила из-за стеллажей увидела, что парочка целуется, и поспешила покинуть архив...

– Ничего себе! – ахнула я, – вы почему сразу об это не рассказали?

– Я забыла, – смутилась Мила...

– Я так и знал! – летал по комнате на реактивной тяге мой муж, – я так и знал!

– Смею тебе напомнить, – вставила я слово, – Мила сказала, что Сергей хотел утопить жену, а не отравить, и хороший адвокат от этого обвинения камня на камне не оставит.

– Вика! Ты нарочно, да? Дразнишь меня? – остановился он посреди номера.

– И не думаю, – дёрнула я плечиком, – ещё раз тебе говорю, слов Милы мало, нужны отпечатки...

– Да знаю я, что там нужно.

– И ещё, он подкинул мне шприц, которым убил жену. А я поговорю с Элиссон. Ещё раз.

– Зачем она тебе?

– Хочу проверить Димину версию, – призналась я, – вдруг и в самом деле, Сергей убил Сашу? Мы же теперь знаем, это не его сын.

– Убить маленького ребёнка? – ужаснулся Максим, – я в это не верю.

– Посмотрим, – сказала я, вставая с места.

– Посмотрим, сказал слепой, станцуем, сказал безногий, – усмехнулся Макс, а я зашвырнула в него подушкой.

И на следующий день, едва освободившись. Поехала в дом Ники и Сергея. Интересно, ведь их имущество всё продано, почему же они до сих пор живут в доме.

Но поговорить с Элиссон мне не удалось, Сергей застал меня, я попала как раз в эпицентр скандала.

– Что вы себе позволяете? – визжала какая-то дама бальзаковского возраста, русская, – где мои деньги?

– Это вы у моей жены спросите, – огрызнулся Сергей, – найдите медиума, устройте спиритический сеанс, может, она вам ответит.

– Но она продала нам этот дом, – мягко воскликнул мужчина, явно супруг визгливой дамы.

– А документы у вас имеются? – прищурился Сергей.

– Я же вам уже сказал – нет. Мы перевели требуемую сумму, и вылетели сюда.

– Тогда я ничего не знаю, – пожал плечами Сергей, и заметил меня.

– Немедленно верните им деньги! – налетела я на него.

– Вика, ты что? Спятила? – дёрнулся Сергей.

– Нет, я не спятила! Я всё знаю! Знаю, что Саша не твой сын, Ника его от кого-то другого родила, тебе ребёнка родила твоя бывшая сотрудница Эля, и ты собирался убить Нику, что и сделал, и уехать с любовницей в синюю даль.

– Откуда дровишки? – Сергей сравнялся цветом лица с обезжиренным молоком, бледный, как полотно.

– Ты меня плохо знаешь! – я сердито топнула ногой, – учти, я всё знаю. Ты убил Нику!

– Нет! – в истерике крикнул Сергей, – я не убивал её! Факт, хотел избавиться от мегеры, но кто-то сделал это за меня.

– Ты лжёшь!

– Боже мой! Вика! Клянусь, я не повинен в смерти моей жены. Насколько я знаю, на шприце не было отпечаток...

– Естественно, перчатки надел, – фыркнула я, сложив руки на груди.

– Я не убивал её! – повторил Сергей, – я не успел!

– Подумать только, какое досадное упущение, – процедила я.

– Я не любил её, но не убивал.

– От чего умер Саша? – я села на диван.

– Ты наверняка знаешь, от удушья.

– Ладно, – встала я с места, – я сейчас с тобой разговаривать не буду, но Галибу позвоню, – с этими словами я встала с места, но, едва я завернула за угол, как услышала чей-то оклик.

– Эвива! Стойте! – обернулась, и увидела бегущую за мной

Элиссон.

– Вы, наверное, хотели, со мной поговорить? – воскликнула она, пытаясь отдышаться.

– Вообще-то, да, – кивнула я, – я хотела спросить, была ли у Саши няня.

– Вот за тем я вас и догнала, – кивнула Элиссон, – дело в том, что няню эту уволили после смерти Сашеньки...

– Ясное дело...

– Подождите, дело в том, что она что-то или видела, или слышала, но Сергей дал крупную сумму денег, и велел молчать, а то костей не соберёт. Это я передаю дословно.

– Чёрт! – топнула я ногой, – почему вы раньше не сказали?

– Забыла, – вздохнула Элиссон, опустив руки.

– С ума сойти! – воскликнула я, – просто какое-то поветрие амнезии у свидетелей! Как звали эту няню? Адрес давайте.

Няня тоже была американка, звали её Шелла Паркс, и проживала она в том самом районе, откуда меня вывела Ника в день своей смерти.

Я легонько постучалась, и через пару минут дверь отворилась. Передо мной стояла пожилая женщина, со стянутыми в пучок на затылке, седыми волосами.

– Добрый день, – сказала я на английском.

– Добрый день, – кивнула женщина, – что вам угодно?

– Меня зовут Эвива Миленич, – церемонно представилась я, – дело в том, что в семье, где вы работали няней, случилось несчастье.

– Простите, но я не хочу об этом говорить, – женщина попыталась закрыть передо мной дверь, но от меня вообще трудно отделаться.

Я тут же поставила ногу между косяком и дверью.

– Что вы себе позволяете? – воскликнула Шелла, – я сейчас полицию вызову!

– Я сама полиция! – выпалила я, и поправилась, – то есть

частный сыщик... то есть...

– То есть, незнамо кто, – скривилась женщина.

– Я частный сыщик, – сказала я, – Веронику Медведеву убили, и я ищу её убийцу.

– А я здесь при чём?

– Мне сказали, что Сергей за что-то заплатил вам. Что вы такое видели?

– Я не могу рассказать, – как-то жалобно проговорила Шелла.

– Вы хотите, чтобы убийца на свободе разгуливал? – сурово спросила я.

– Он меня убьёт, – прошептала Шелла каким-то сдавленным голосом.

– Сергей? – уточнила я, и, Шелла, судорожно сглотнув слюну, кивнула.

– Расскажите всё, – попросила я, вошла в дом, и села на стул, куда указала Шелла.

Шеллу наняли, когда родился Сашенька, и она была очень довольна внезапно свалившейся на неё работе.

Правда, быть няней грудного ребёнка не сахар, но заработная плата была очень высока, а Шелла имела высшее образование, получила в Нью – Йорке диплом психолога, и только благодаря диплому её приняли.

Сначала всё было нормально, Шелла занималась ребёнком, родителей малыша дома практически не было, они появлялись поздно, заглядывали в детскую, сюсюкали с малышом, и убегали.

Всё было ничего, но неожиданно отец ребёнка словно забыл о мальчике. Он перестал заходить в детскую, Ника по-прежнему кружила вокруг Саши, но Сергей делал вид, что не видит малыша в упор.

Так продолжалось довольно долго, и вдруг, так же внезапно, как и возникло, каменное отношение отца к малышу прекратилось.

Шелла ничего не понимала, но ей вдруг показалось, что в малыше что-то не то. Какой-то он странный был. Но она не особо раздумывала над этим феноменом, не для того её

наняли. Ребёночку исполнился год, и однажды, подойдя к колыбельке, Шелла не обнаружила там малыша.

Сначала она испугалась, потом подумала, что Сашу взяла Ника. Но Ники дома не было, испуганная, Шелла вернулась в детскую, и увидела совершенно невероятную и жуткую картину.

Ребёнок лежал в колыбельке, а Сергей, стоявший над ним, содрал игрушку, выдрал шарик, и... засунул Саше в рот.

– Что вы делаете? – закричала Шелла, бросилась к нему, но Сергей схватил её одной рукой за горло, и припечатал к стене.

– Ты ничего этого не видела, – прохрипел он, его глаза налились кровью.

– Но... как же так... – сдавленным голосом проговорила Шелла.

– Я сказал, ты ничего не видела. А то станешь вечной няней ему.

И вот тут Шелла по-настоящему испугалась.

Она и представить не могла, что этот человек так спокойно способен убить. Убить собственного ребёнка! Крошку! Беззащитного малыша!

А дальше был кошмар. Мёртвым Сашу обнаружила Ника, она сначала взяла его на руки, и тут же поняла, что ребёнок мёртв. Она пронзительно закричала, прижала к себе малыша, и продолжала вопить на одной ноте, пока не прибежал Сергей,

Элиссон, кухарка, и горничные – таитянки.

Сергей попытался отобрать Сашу у Ники, но она мёртвой хваткой вцепилась в безжизненное тельце ребёнка, и не отпустила, пока не приехали врачи и милиция. Медики сумели отобрать у неё малыша, сделали успокаивающий укол, и Ника уснула.

Шеллу почти сразу уволили, но она ещё какое-то время побыла в доме Медведевых, ей хотелось рассказать всё Нике, но она боялась.

Боялась Сергея, как огня. Если он способен убить невинного младенца, то её он прикончит, и не поперхнется.

Перед самым уходом он дал ей крупную сумму денег, и велел молчать, а то, как он выразился, он её в лапшу покрошит.

– Но я не смогла молчать, – проговорила вдруг Шелла.

– То есть? – дрогнувшим голосом спросила я.

– Я видела несколько месяцев назад Нику, и всё ей рассказала.

У меня по телу пронеслись сотни, нет, тысячи, мурашек.

Вот, Ника вывела меня из этих чёртовых улочек, восточный

колорит, чтоб ему, вот она спрашивает, есть ли у меня дети.

Я от неожиданности отвечаю правду, и она вдруг восклицает: « Сволочь ». Конечно, она ведь знает, что Сашу убил Сергей, и она, в порыве ненависти и ярости, сказала ему, что всё знает.

И сказала, что пойдёт в полицию, и он избавился от неё.

О Господи! Вот он, мотив. И убийца Сергей!

И я помчалась в отель.

– Где ты была? – воскликнул Дима, когда я влетела в отель, – и чего так носишься?

– Где Макс? Я нашла убийцу!

– Как? – ахнул Дима, – и кто это?

– Сергей.

– Ну-ка, идём, – Дима потащил меня в бар, и попросил сок для меня, – расскажи-ка, что ты накопала.

– А где Макс?

– Он уехал.

– Куда? – поперхнулась я соком.

– В Москву. На труп вызвали срочно. Так что, мы теперь одни, – и я почувствовала его ладонь у себя на колене.

– А ну, лапы убери, – воскликнула я, – я тебя к себе близко не подпущу.

– Правда? – заухмылялся этот нахал, и пододвинулся ко мне.

– Мне нужно в полицию, – вскочила я с места, и бросилась на улицу.

– Садись, отвезу, – подхватил меня под руку Дима.

Я запрыгнула в его взятый напрокат спортивный « Мерседес – Бенс », и мы двинули в полицейское управление.

– Я люблю тебя, – сказал Дима негромко.

– Опять ты за своё! – воскликнула я сердито.

– Если ты не вернёшься ко мне, я тебя вдовой сделаю, – воскликнул он, и резко повернул направо.

– Сядешь! – рявкнула я, и в порыве ярости пнула его, – даже не надейся, что, если убьёшь Максима, я буду твоей! Я ловлю преступников, и жить с бандитом не буду.

– Я пошутил, – вздохнул Дима, – я уже спятил от ревности. Как

представлю, что он делает с тобой ночью, растерзать его на месте хочется.

Я промолчала. Я вообще остаток дороги молчала. Галиб встретил нас неприветливо, я ему не нравилась, и это явственно было написано на его лице.

– С чем пожаловали, госпожа Миленич, – воскликнул он, впрочем, весьма недовольно.

– Я нашла убийцу, – воскликнула я, с размаху села на стул, хорошенько отбив себе при этом пятую точку.

– О Боже! Вы меня в гроб вгоните!

– Я стараюсь, – улыбнулась я.

– Стараетесь? – переспросил он ошарашено, – вогнать меня в гроб?

Дима за моей спиной издал сдавленный смешок, а я, с иезуитской улыбочкой воскликнула:

– Сергей убил Нику.

– Доказательства есть? – прищурился Галиб.

– Доказательства этого убийства нет, а вот то, что он убил своего сына... короче, есть свидетель.

– Он убил сына? – Галиб словно на стену налетел, – минуточку, о чём это вы? Мальчик Медведевых задохнулся, засунув в рот пластмассовую игрушку.

– Её ему засунул Сергей.

– Что за бред? Кто вам такое рассказал?

Он молча слушал меня, потом выпроводил нас, и велел приехать завтра. Вечером, когда я уже лежала в кровати, раздался стук в дверь. Я вздрогнула, нащупала ногами тапочки, и, думая, что пришла горничная, или кто-нибудь из обслуги, машинально открыла дверь.

И тут же попыталась её закрыть, так как, за дверью был Дима. Но он оказался проворнее меня, и поставил ногу между косяком и дверью.

– А ну, убирайся! – рявкнула я, – я крик подниму.

– А я тебя нейтрализую, – воскликнул он, и закрыл мне рот страстным поцелуем.

Больше я ничего не сказала, просто провела с ним ночь.

Солнце разбудило меня, и я почувствовала, что чьи-то сильные руки обнимают меня.

– Дим, – пихнула я его, – выпусти меня.

– Что-то неохота, – пробормотал он, покрепче стискивая меня в своих клешнях.

– Пусти, а то...

– А то – что? – засмеялся он.

– Пусти! – я вырвалась и побежала в ванную.

Потом одела красные, шифоновые, широкие брюки, красный топ, босоножки, и мы поехали в полицию.

– Вы арестовали Медведева? – с ходу спросила я.

– Ох, как вы меня достали. Нет, я его не арестовал.

– Почему? – я так и подскочила на стуле.

– Потому, что ваш свидетель уже больше ничего не скажет. Сергей от всего отпирается, а миссис Паркс мертва.

– Как? – заорала я, чуть не свалившись со стула.

– Так, и первая подозреваемая, между прочим, опять вы. Вы когда от неё ушли?

– Около семи, – пролепетала я.

– Смерть миссис Паркс наступила между половиной седьмого и половиной восьмого.

Мы с Димой переглянулись, и он воскликнул, кипя от негодования.

– Как вы себе это представляете? Она убила няню, и побежала тут же к вам?

– А, может, вы изощрённая и хитрая убийца. Вот она я, чистенькая, прибежала к вам.

– Это вы – изощрённый и хитрый идиот! – выпалила я, и зажала рот рукой.

– Как вы хорошо английский знаете, – восхитился Галиб, – у вас дети есть?

– Есть, – кивнула я.

– Миссис Миленич, я бы вашем месте не учил детей английскому. Мало ли, что они ляпнут представителю правопорядка в будущем.

– Простите, – опустила я глаза, – просто я про себя знаю, что не убивала. А вот как вам это доказать, не знаю.

– Я вас арестовать должен, – склонил голову на бок Галиб.

– Так, хватит, – вмешался Дима, – арестовать вы Еву не можете. Прямых доказательств, что убила она, у вас нет.

Вообщем, в полицейском управлении мы просидели долго, и, едва оказались на воле, поехали на место происшествия. А

именно, домой к миссис Паркс.

– Что ты намереваешься там найти? – злился Дима, – очередные

неприятности на свою задницу?

Я пнула его, так, что он в пресловутое трёхколёсное такси не въехал. Тут же раздался свист, и Дима, скрипнув зубами, притормозил у обочины.

– Ты у меня ещё получишь, – прошипел он, и вступил в полемику с дорожной полицией.

Получил штраф, первое предупреждение, и поехал дальше.

– Почему всех, кто с тобой связываются, преследуют неприятности?

– Не знаю, – дёрнула я плечом, и получила довольно сильный щипок, пнула его, и Дима, резко затормозив, впился мне в губы.

– Ты меня с ума сводишь, – прошептала я тихо, когда он на секунду оторвался от моих губ.

– Моя любимая колючка, – шептал он, целуя мне шею, – сладкая моя. Вернись ко мне. Умоляю.

– Перестань, – оттолкнула я его, – поехали скорее.

Дима бросил на меня тоскливый взгляд, и тронулся с места.

Мы подъехали к дому, где жила Шелла, и я, вынув из волос шпильку, вставила её в скважину...

– Ты ненормальная! – процедил Дима, оттеснил меня от двери, вынул из кармана ножик, и в момент вскрыл дверь.

– Ты знаешь, что это уголовно-опасное деяние? – прищурился он.

– Знаю, – кивнула я, и вынула из сумочки красные, кожаные перчатки, и одела их.

– А ты с собой случайно колготок не взяла? Как прошлый раз.

– Это были не колготки, а чулки. Я колготок не ношу. Тебе ли этого не знать.

– Знаю, мне очень нравилось их с тебя снимать, – ухмыльнулся он, – что ты намерена здесь найти?

– Какие-нибудь улики, – пробормотала я, и приступила к осмотру помещения.

Рылась я, как ошалелый терьер, сама не зная, что ищу. Свалила кипу бумаг, зацепилась за что-то тонкой, высокой шпилькой, и обязательно свалилась бы на пол, если бы Дима не поймал меня.

– Попалась, птичка, – ухмыльнулся он, и поставил меня на ноги.

– Что это такое? – пробормотала я, посмотрела под ноги, и

подняла красивый, чёрный, кожаный ремень с широкой бляжкой. Явно женский. Я сама люблю такие вещи, и этих ремней в моём гардеробе уйма.

– Эта вещь явно не Шеллы, – воскликнула я, беря в руки красивый ремень.

– Почему ты так решила? – удивился Дима.

– Потому, что ей не по карману такая вещь. Станет простая няня стильный ремень за тысячу долларов покупать.

– Чей же он? – Дима был несколько озадачен.

– Не знаю, – я продолжала вертеть ремень в руках.

Эта вещь мне отчего-то показалась смутно знакомой, только где я её видела, вспомнить не могла.

– Пошли отсюда, – потянул меня Дима, и я, находясь в прострации, послушалась, и мы покинули дом миссис Паркс. Пока мы ехали, я пыталась систематизировать полученные сведения...

Значит, Ника родила от Сергея ребёнка, хотя, стоп, ребёнок этот не от Сергея. Шелла мне рассказала, что, как только родился Саша, Сергей не мог нарадоваться, а потом вдруг стал холодным и отчуждённым по отношению к сыну, а потом и вовсе убил его.

Это значит только одно, что Сергей знал, что это не его сын. Он хотел, чтобы его ребёнок получил деньги жены, а та нагуляла малыша. Вот он и убил Сашу. Боже мой! Каким ужасным и жестоким человеком надо быть, чтобы убить дитя!

И он решил вместе со своей любовницей Элей убить Нику, завладеть её деньгами... минуточку, он тогда сказал, что Ника продала всё, решила оставить его голым.

Что же это выходит? Ника, что, решила его бросить?

А он убил её, забрал деньги, и сейчас собирается за границу с любовницей. Нельзя этого допустить! Галиб так и будет искать улики, а Сергей, пока суд да дело, сбежит.

Надо брать его за жабры сейчас!

– Надо, – кивнул Дима, видимо, последние мои мысли были вслух, – только как?

– Тут ещё эта Лариса! – воскликнула я сердито, – пропала куда-то... вместе с ребёнком...

– Хочешь искупаться? – спросил вдруг Дима.

– Хочу, – кивнула я, мы заехали в отель, переоделись, и

бросились в море.

Я больше всего на свете люблю воду, и сейчас, покачиваясь на волнах, ловила кайф.

– Почему ты надела закрытый купальник? – спросил Дима, подплывая ко мне.

– Чтобы ты не имел возможности снять его с меня.

– Злюка! – припечатал он меня.

– Уж какая есть, – фыркнула я.

Потом мы пообедали в ресторане, в компании Генриха, разумеется. А ночью позвонил Максим.

Дима лежал рядом со мной, и я почувствовала, как к лицу приливает краска, только услышав голос мужа.

– Как ты там? – спросил он ласково, – не соскучилась?

– Очень соскучилась. Ты почему так резко уехал? Не сказал мне ничего?

– Срочно вызвали, – вздохнул Макс, – но через два дня я вернусь.

– Давай, – прошелестела я, отключилась, и посмотрела на спящего рядом Диму.

Как мне нравится его квадратный подбородок, чёрные, густые, шелковистые волосы, и мужественное лицо.

А фигура и вовсе потрясающая... Интересно, он по-прежнему занимается боксом? Ещё, когда мы жили вместе, он оборудовал в квартире тренажёрный зал, и, приходя домой, два часа вечером и два часа утром качался.

Мне не нравится его квартира. Она тёмная, мрачная, повсюду старинная мебель, бархатные портьеры, а в спальне висит Босх.

Я не люблю этого художника, но Дима считает его эффектным, а его квартира самый настоящий музей. По стенам развешено оружие, конечно же, старинное, дорогие картины, и как только к нему воры до сих пор не забрались.

Он предлагал мне остаться в квартире, когда мы разводились. Но я решительно отказалась, и он выстроил мне дом, который впоследствии сожгла моя так называемая лучшая подруга.

Я до сих пор не могу поверить, что моя Клара, которой я так доверяла, моя лучшая подружка, хотела меня убить.

Сумасшедшая, свихнувшаяся от любви сначала к парню моей

юности, а потом она втюрилась в Диму, и захотела моей

крови.

Впрочем, я сама схожу с ума от любви к Диме, не влюбится

в него невозможно, а он это прекрасно понимает, подлец.

Постепенно веки мои стали слипаться и я уснула.

Утром мы поехали на экскурсию. Генрих решил включить в раздел и провинцию, и мы отправились по реке на катере.

Я всё время щёлкала фотоаппаратом, Генрих что-то печатал на ноутбуке, а Дима просто бездельничал. А именно, разглядывал мои длинные ноги, которые я выставила на всеобщее обозрение, надев до неприличия короткую юбку цвета спелой вишни, и любимую маечку с Весёлым Роджером.

Полюбовавшись колоритными тайландскими деревушками, поснимав, всё, что можно снять, мы вернулись в отель.

Честно говоря, мне дико хотелось домой. До чёртиков надоела жара, и вечером Генрих сказал, что звонил Сергей, и послезавтра отдадут тело Ники, и все желающие приглашены на кремацию.

– Почему на кремацию? – подскочила я, чуть не подавившись куском рыбы.

– Наверное, она так захотела, – пожал плечами Генрих.

– Он что, спиритический сеанс устраивал? – скривилась я, и отпила из бокала вина.

– Да ладно тебе, – взял меня за руку Дима, – мы докажем, что он виноват.

– В чём виноват? – удивлённо посмотрел на нас Генрих.

– В смерти Ники, – пояснила я ему.

– Что это за бред? – воскликнул он негодующе, – Сергей не мог убить Нику.

– Он не только Нику убил, – покачала я головой, – он убил и Сашу. Засунул ребёнку шарик от игрушки в рот.

– Убил своего ребёнка? – совершенно ошалел Генрих.

– Это не его ребёнок, – я отправила в рот кусочек форели, и рассказала о своих изысканиях.

– Не могу поверить! Сергей убийца! – у Генриха даже скула задёргалась, – но, подождите, он же на свободе!

– Вот в том-то и дело, – всплеснула я руками, – нет ни малейших доказательств его вины. Он убил Сашу, Нику, и

Шеллу, няню Саши, которая видела, как он убивал малыша.

Я задумалась, поковырялась вилкой в форели, и услышала вой

из своей сумочки. Половина ресторана вздрогнула, а я, как ни в чём ни бывало, вывалила содержимое сумочки на стол.

Среди всего прочего, там был и ремень, который мы нашли у

Шеллы.

– Да, – воскликнула я, номер, высветившийся на дисплее, был мне незнаком.

– Привет, Вел, – услышала я голос Артура.

– А, это ты. Что-то случилось?

– Просто соскучился, захотелось твой голос услышать. Как ты там?

– Ничего, – ответила я довольно сухо, – работаю.

– Я тут полазил в сети по тому делу...

– Отложи это дело на потом, – воскликнула я, вспомнив о том, что попросила его нарыть мне информацию на Елисея Семеновича, – наскреби информацию на некоего Медведева Сергея... – и прикрыла трубку рукой, – отчество, дата рождения, и город, где родился, – зашипела я на Генриха.

– Вологда...

– Всё записал, – откликнулся Артур, – это ты и в Бангкоке ухитрилась во что-то впутаться?

– Мы такие, мы можем, – засмеялась я.

– Ты, однако, даёшь.

Я отключилась, а Генрих тем временем вертел в руках ремень.

– Откуда он у тебя? – только и спросил он.

– Нашла в доме Шеллы, – пояснила я, убирая своё барахло в сумочку.

– Но это ремень Ники, – воскликнул Генрих.

– Ты уверен? – подпрыгнула я на месте.

– Конечно, это её любимый ремень. Она постоянно его надевала.

Мне эта история нравилась всё меньше и меньше. Откуда у

Шеллы оказался ремень Ники? Его туда принёс Сергей? Он им и придушил Шеллу? Но ведь полиция всё осмотрела.

Ремень валялся на самом виду... минуточку, а, может, они просто не обратили на него внимания?

Он задушил Шеллу, снял с её шеи ремень, и зашвырнул его куда попало, а полицейские просто не обратили внимание на

дорогой ремень. В конце концов, у хозяйки множество вещей,

это мог быть и её ремень. Но, если так, они же сразу

выявили, чем была убита женщина!

Насколько мне известно, орудие преступления определяется на глазок, а широкая полоса на шее и кое-какие следы, короче, не буду вдаваться в подробности, скажу просто: они на месте преступления уже должны были установить, что задушили её ремнём, и изъять все ремни в доме.

Так почему они оставили этот?

У меня такое ощущение, что у здешних представителей закона мозги от жары расплавились, и они совершенно не ловят мышей.

Ну, как они могли пропустить орудие убийства?

Я невероятно разозлилась, ох, позвонить бы Галибу, и высказать всё, что о нём думаю, но он нас Димой тут же упечёт за решётку, на этот раз за незаконное проникновение на чужую собственность. И сделает это с великим удовольствием.

– Я этого Сергея закопаю, – воскликнула я, – налейте мне вина, а то с ума сойду.

Дима усмехнулся, и подлил мне в бокал белого вина, и пододвинул сыр и маслины.

Выпив, закусив маслиной, фаршированной копчёным угрём, я постучала длинными, красными ногтями по столу.