Текст книги "Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Вообщем, я приняла эту идею, и мы отправились на бега.

Купили программки, поставили деньги на лошадок, купили пива и шоколада, и уселись на скамейку.

– Говорю тебе, нам обоим надо было ставить на мою лошадь, – возмущалась маман, – я в лошадях больше понимаю.

– Ты во всём больше понимаешь, – усмехнулась я, – на что ни посмотри. Имею я права сама выбрать лошадь, на какую ставить?

– Да имеешь, имеешь, – проворчала маман, – просто я хочу, чтобы ты тоже что-нибудь выиграла. И куда ты пиво засунула? Дай мне банку.

Я вынула из пакета чешское пиво, и протянула ей.

Маман попыталась открыть банку, сделала это весьма неуклюже, и облила с головы до ног сидевших на этаж ниже.

– Гражданочка, – вскрикнула пожилая дама, пытаясь отжать платье, насквозь пропитанное пивом, – что вы делаете?

– Простите, Бога ради, – воскликнула маман, – я оплачу вам химчистку.

– Не нужно, просто в следующий раз будьте аккуратнее, – и дама села на своё место.

– Давай, я тебе открою, – попыталась маман отнять у меня банку, я рванула в испуге банку к себе, и в результате сама облилась с головы до ног, и маменьку облила.

– Молодец, – саркастически похвалила меня маман.

– Гены – вещь страшная, – ухмыльнулась я, делая глоток пива.

В этот момент лошадки рванули, мы заорали, маман топала ногами, махала руками, причём в одной руке у неё была банка с пивом.

Она взмахнула рукой, облила соседей сверху, в момент азарта перекувырнулась, и, к верху ногами, продемонстрировав идеальную фигуру, свалилась на ноги сидящих наверху.

Я тоже вопила, но облила тех, кто ниже...

– Что? Кто? – вращала глазами маман, показавшись из-за

скамейки.

Взлохмаченная, она пыталась пригладить свои чёрные кудри, и

при этом кричала, как резаная.

– Кто? Кто пришёл?

Я завизжала сама, когда поняла, что угадала целый триплет, а маман выползла из-под скамейки с крайне недовольной физиономией.

– Ладно, твоя взяла, – воскликнула она негодующе, – сиди тут, а я пойду поставлю. Тебе на кого?

Она исчезла, а мне в этот момент позвонили. На номер я не посмотрела, просто нажала на кнопку приёма, и услышала голос своей свекрови.

– Вика, ну, что ты творишь?

– Анфиса Сергеевна, это вы? – обрадовалась я, разыскивая сигареты у себя в сумочке.

– Нет, святой дух! – рассердилась она, – супруга Андрюши чуть тут всё не разнесла.

– Выпороть её мало, – раздался в трубке голос Макса, – Андрей у меня на целые сутки дезорганизован. А то и больше. Они там отношения в семье выясняют. Вика, ты безобразница!

– Да знаю я, – отмахнулась я, поправляя ремешок на шпильке.

– Держи, – плюхнулась рядом со мной маман, – я ещё пива купила. Ты с кем болтаешь?

– С Максом. Дорогой, ты ещё там?

– Куда ж мне ещё деться?

– Мне пора, я тебе потом перезвоню, – я закрыла мобильный, и взяла бумажку с номером, и банку пива.

Потом сунула в рот сигарету, зажигалки не нашла, зато нашла пистолет-зажигалку, и вынула его. Но, едва я это сделала, все присутствующие попадали грушами на пол, а я от неожиданности нажала на курок.

Из дула вырвалось огромное пламя, и подожгло волосы моей соседке – блондинке. Та завизжала, маман попыталась облить её пивом, чтобы загасить пламя, но это только усугубило положение.

– Да дайте же кто-нибудь минералки! – закричала я, и выхватила из рук какой-то женщины бутылку с водой.

Это, правда, была не минералка, а кока-кола, но какая разница.

В конце концов, инцидент был исчерпан, пламя загасили, испуганную девушку увели, а мы с маман сели на место.

Все присутствующие неодобрительно на нас косились, но молчали.

Я сегодня была в ударе, выиграла несколько триплетов, маман тоже, и в результате мы получили приличную сумму.

Мне вдруг захотелось в уборную, сказалось выпитое пиво, и я пошла искать туалет.

И, едва мы сели в такси, у меня опять зазвонил телефон.

Номер был вообще неизвестным, и я нажала на кнопку.

– Слушаю.

– Эвива Миленич? – услышала я незнакомый мужской голос.

– Да, это я.

– Это врач из больницы, где вы лежали с сотрясением. Я по поводу Бразера. Тагор вам, наверное, не скажет, но сегодня днём убили Джека Бразера.

– Как? – закричала я, – кто? То есть... когда это произошло?

– Приезжайте скорее, я вам всё расскажу.

– Быстро, отвезите нас в больницу, – закричала я водителю.

– Вика, Вика, в чём дело? – заволновалась маман, – куда он едет?

– В больницу, – и я стала объяснять ей, что произошло в последние дни.

– Опять ты за своё, – вздохнула маман, – ладно уж, раз альтернативы-то нет.

Таксист затормозил около больницы, я поспешила расплатится, и мы бросились внутрь здания.

Доктор уже ждал меня, проводил нас в свой кабинет, и горестно вздохнул.

– Это кошмар, у нас все с утра на ногах...

Джека обнаружила медсестра, которая пришла проверять его.

Согласно экспертизе, которая была немедленно проведена, было определено, что имела место механическая асфиксия, то есть, говоря русским языком, ему на голову подушку накинули, и просто задушили.

Галиб, который уже, конечно же, побывал в больнице, и допросил всех, кого только можно.

Я-то, наивная маргаритка, думала, что в заграничных

больницах нельзя проникнуть внутрь. У них там охрана стоит,

и они пропускают только по списку, который пациент оставляет на рецепшен.

Но в здании был запасной выход, и неизвестный проник через него, взломав замок. И задушил Джека.

Медсестра видела, как в реанимацию вошла девушка в форме медсестры, сначала она не отреагировала, за мистером

Бразером присматривала не только она одна.

Но вскоре заподозрила неладное. Просто она увидела свою коллегу, которая тоже присматривала за Бразером, шла она с другой стороны.

На вопрос, была ли она сейчас в реанимации, та ответила, что нет. Тогда девушка поспешила в реанимацию, никого там не застала, только обнаружила бездыханное тело Джека.

– Неужели это сделала Энн? – не поверила я своим ушам.

– Я не знаю, о ком вы, но я решил, что вы должны это знать, – вздохнул доктор, – я не уверен, что у полиции что-то получится.

– Вы не верите полиции? – изумилась я.

– Вообще-то я американец, но когда-то жил в России. Я не люблю ваших стражей порядка, и теперь настороженно отношусь ко всем стражам порядка любой страны мира.

– Понятно, – вздохнула я, но здоровый патриотизм всё же кольнул душу.

– Я частникам больше верю, – проговорил доктор, – и желаю вам удачи в ваших изысканиях. В России самая паршивая полиция, нет, это у вас как-то по-другому называется. Милиция. Так?

– Так, – кивнула я, – но вы говорите ерунду. У нас всяких полно, как в любой другой стране.

– Может, вы и правы, – вздохнул врач, – просто первое впечатление самое сильное. Но одно я знаю точно, в России самые красивые женщины.

– Это комплимент? – засмеялась я.

– Да. Вы очень красивы, и ваша спутница тоже. Почему она молчит?

– Она не знает английского, – улыбнулась я ему, и кивнула маман, – ты ему понравилась.

– Да? – хихикнула маман, – жаль, я не знаю английского.

Мы распрощались с доктором, и вышли из больницы. Маман понюхала своё платье алого цвета, и поморщилась.

– Фу, я вся провонялась пивом. Что этот доктор о нас подумал? Что мы вывалились из ближайшего пив – бара? Это платье стоит круглую сумму, и теперь оно похоже на мятую тряпку.

– Не переживай так, – улыбнулась я, – у тебя этих тряпок до фига и больше.

– Да, слава Богу, не последняя шмотка, – усмехнулась маман, – и поехали скорее в отель, я хочу принять душ, и, наконец, переодеться.

В отеле мы налетели на Диму, который в этот момент как раз выходил на улицу.

– Привет, мой хороший, – поцеловал он меня, – слушай, чем от тебя пахнет?

– От нас пахнет пивом, – заявила маман, дёргаясь, как шелудивый ёжик.

– Мы были на ипподроме, – вздохнула я, – и облились пивом с ног до головы.

– Понятно, – засмеялся Дима, – идите, переодевайтесь.

Я кивнула, подхватила маман под руку, и мы сели в лифт.

Но, едва дверцы лифта разъехались, прямо перед нами возникли две рожи, две типично бандитские рожи.

– Попалась, птичка, – сказал один из них по-русски, и схватил меня за запястья.

– Кто вы такие? – вскрикнула я, пытаясь вырваться.

– Тихо! – припечатал он меня к стене, – не ори ты, а то пёрышко схлопочешь.

– Помогите! – тут же заорала я, и он зажал мне рот тряпкой, пропитанной какой-то гадостью.

В глазах у меня поплыло, и пол зашатался под ногами, и я потеряла сознание.

Когда я открыла глаза, то первое, что я увидела, это мои туфли.

– Очнулась наконец-то, – раздался резкий голос матери, я подняла глаза, и, к своему неудовольствию, увидела, что она привязана к стулу руками и ногами.

Я тоже была привязана, и находились мы, скорей всего, на какой-то яхте. В круглое окошко было видно бескрайнее голубое море, и берег на горизонте.

– Что происходит? – гневно воскликнула я, – где мы, чёрт

возьми!

– Тоже самое я хочу спросить тебя, – пожала плечиком маман, -

в плену бандитов мы, дорогая. И, я думаю, нас хотят убить.

– Да уж, думаю, не на увеселительную прогулку нас вывезли, – пробормотала я, – но надо же что-то делать! Не сидеть же сложа руки, и ждать, пока нам в башке по дырке проделают!

Мне лишняя дыра в голове не нужна, у меня и так там ветер гуляет.

Маман прыснула, и с усмешкой проговорила:

– Ты даже в такой трагической ситуации не теряешь чувства юмора.

– У меня уже иммунитет выработался.

– На такие вещи иммунитет выработаться не может. Ладно, пусть так. Но как ты собираешься выбираться? Мы привязаны!

– Я думаю, – опустила я голову.

И тут хлопнула дверь, заставив меня подскочить. В дверном проёме стоял мужчина лет пятидесяти, совершенно лысый и чудовищно толстый.

– Привет, красавица, – сказал он по-английски, подходя ко мне.

– Кто вы такой? – закричала я, – почему нас схватили?

– Схватили вас, чтобы вы не подобрались ко мне слишком близко, – усмехнулся он, – меня Саймон зовут.

– А мне наплевать, как вас зовут, – выплюнула я, – кто вы такой? И когда нас отпустят?

– Никто вас не отпустит, – холодно сказал он, от чего у меня мурашки побежали по позвоночнику, – тебя ведь Эвива зовут?

– Откуда вы знаете? – изумилась я.

– У тебя кармане сарафана паспорт, – ответил он.

– И чему я удивляюсь? – закатила я глаза, – бандиты! Ясное дело, по карманам пошарятся.

– А ты дерзкая, – усмехнулся он.

– Есть такое дело, – кивнула я, склонив голову.

– А теперь, детка, я тебе всё объясню, – посмотрел он на меня заплывшими глазами.

И он стал рассказывать, а я слушать, глядя на него расширившимися глазами.

Саймон мировая акула преступности Америки. Под его началом находятся киллеры, у него есть несколько казино в Лас – Вегасе, короче, полный капец.

Детство у него было фиговое, собственно, его вообще не было. Родители рано умерли от наркотиков, и он угодил в детдом. Неудивительно, что он и сам пошёл по кривой дорожке.

Пройдя все круги ада, он стал подручным у одного бандита. Собственно, судьба его по сути была решена.

Что ещё ждёт подручного бандита? Конечно же, смерть. Но он выжил, выжил назло всем, и стал ещё хлеще, чем его бывший хозяин.

Убивал, грабил, и для него не было никаких законов, однажды он даже застрелил священника.

С некоторых пор он придумал очередной вид « бизнеса », он ловил в казино молодых парней, и предлагал им сыграть в карты.

Иногда парней приводили с улицы, он доставал « крап », краплёные карты, и они проигрывали ему.

Думаю, вы уже догадались, какую он сделал схему. Он набрал целую армию из своих должников, и они грабили банки, ювелирные магазины, вообщем, отрабатывали свой долг, как могли.

И парень Энн Бразер, тот самый Майкл, он оказался среди них. Майкл задолжал крупную сумму денег, где-то около десяти тысяч долларов, и ему предложили грабануть банк.

Парень оказался из робкого десятка, он здорово испугался, и тогда вместо него на дело пошла Энн.

Майкл был парнишкой из приличной семьи, а Энн детство провела на улице. Но всё бы ничего, если бы она не предложила Майклу сбежать с украденными деньгами.

И он согласился. Они рванули в Тайланд, а за ними по следу пошли люди Саймона, и брат Энн, пресловутый Джек Бразер.

Джек Бразер банально хотел денег, которые украла его сестра. Когда он нанимал меня, вернее, просил об услуге, он хотел сделать из меня козла отпущения. Убить сестру, забрать деньги, и всё это свалить на меня.

В тот злополучный день, когда я решила нанести ему визит, он сумел связаться с Энн, он видел поддельные документы, и знал, под каким именем она здесь. И он слышал её разговор по телефону с Майклом, она обсуждала с ним, где они остановятся, и прочие детали.

Что мешало Джеку набросится на сестру дома?

Он хотел было, но Энн его опередила, и укатила в Тайланд,

ну, он и рванул за ней.

Когда он просил меня о помощи, Энн была уже найдена, и он хотел заманить меня в то место, где он будет её убивать.

Он даже выкрал у меня мой любимый брелок, десяток мелких сердечек на подвеске, который я ношу на мобильном.

Я только сегодня утром обнаружила, что брелок пропал, и не могла понять, куда.

Он позвонил Энн, она очень удивилась, услышав голос брата, но согласилась приехать. Она и в мыслях не держала, что Джек мог задумать что-то плохое.

Но в это самое время не дремали люди Саймона. Они вели

Бразера с самого Нью – Йорка, когда они первый раз пришли к нему, то сразу заподозрили неладное. Но решили до поры до времени не применять насилия. Джек был спокоен, как удав, и сказал им, что понятия не имеет, что натворила его сестра. И при этом заказал билеты в Бангкок, учитывая тот факт, что Энн тоже улетела в Бангкок, они выяснили, по каким документам.

Так они вышли на Энн, схватили её, и Джек тут же полез на рожон. Он ещё не знал, что это за люди. И он не знал, почему Энн ограбила банк, и что вообще произошло.

И ему доходчиво объяснили, на что он ответил, что, раз он не получил этих денег, он пойдёт в полицию, и вышел из машины. Этим он подписал себе смертный приговор.

Человек Саймона, сидевший в машине, нажал на газ, и сбил Джека. Дело происходило в безлюдном месте, убийца запихнул тело в багажник, и отвёз в отель.

Тесса буквально спасла меня, оглушив по голове. Ведь, если бы этого не произошло, меня бы постигла участь Джека.

Убийца захлопнул дверь в тот момент, когда я свалилась на пол, получив удар по голове.

Они не знали, разглядела ли я киллера, но решили до поры до времени меня не трогать.

Они видели, что ничего не понимаю, пытаюсь дёргать жабрами, и всё время натыкаюсь на каменную стену.

А тут ещё Бразер выжил. Неприятность за неприятностью!

Для начала Саймон послал своего киллера добить Джека, что

тот и сделал, а потом они увидели, что я еду с ипподрома в больницу, и решили меня остановить.

– Так что, детка, живой тебе отсюда не выбраться, – хохотнул

Саймон, глядя на меня.

– А Энн где? – спросила я, – вы уже её убили?

– Нет ещё, – мотнул он головой, – через пару часов приедет мой личный киллер, и прикончит вас троих, – он отвратительно засмеялся, и вышел вон.

– Вот урод, – процедила я, дёргаясь.

– Что сказал этот жиркомбинат? – осведомилась маман.

– Что нас через два часа приедут убивать, и нам за эти два часа надо придумать, как спастись.

– Про спастись он тоже говорил? – ухмыльнулась маман.

– Нет, про спастись я говорю, – ответила я с сарказмом, – что нам делать?

– Откуда мне знать? – пожала плечами маменька, – ты у нас знаменитая сыщица. Сама опасности подвергаешься, и родных впутываешь за компанию. Кто у нас ещё не пострадал из-за твоей деятельности? Василинку похищали, Асю чуть не сбили, Димка тебя собой заслонил от пули...

– Димка не относится к нашей семье, – поморщилась я.

– Он отец Василисы, значит, и его берём в расчёт. Ты сама лезешь, куда не надо, набиваешь шишки, и все окружающие от тебя страдают.

– Ах, так! – заорала я, – если уж ты меня не любишь, а просто терпишь, зачем тогда бежишь за мной? Или тебе нравится травить неудавшегося ребёнка? И твердить при этом, что я твоя самая любимая дочь?

– Ты и есть моя самая любимая дочь! – вскричала маман, – я злюсь потому, что очень люблю тебя, и не могу держать под крылом.

– А я уже взрослая девочка, – зашипела я, – у меня из-за тебя сердце разбито! Если бы ты не познакомила меня с Димой...

Если бы не выдала за него замуж...

– А ты брось своего Макса, и вернись к нему. Вы идеальная пара.

– Я не вернусь к бандиту!

– Давай не будем спорить? – воскликнула маман, – и у меня есть план.

– План? – сдвинула я брови.

– Да, – кивнула маман, и стала подбираться к столу.

Она, весьма причудливо изогнувшись, что-то взяла со стола в рот, и стала жевать.

– А теперь ори, – сказала маман, – только не говори загодя, что у меня бешенство, а то мало ли, сбегут, не развязав.

Я округлила глаза, потом до меня дошло, что она затеяла, набрала в лёгкие подольше воздуха, и заорала не своим голосом:

– Кто-нибудь! Помогите!

Маман уже разжевала мыло, и вовсю плевалась пеной. Тут же раздался топот, и к нам влетели добры молодцы, но, увидев маман в пене, попятились. Их было двое, и один испуганно поинтересовался:

– Что это с ней?

– Скорее! Отвяжите же её!

Маман закатывала глаза, и издавала хрипящие звуки, а я подлила масла в огонь.

– Развяжите её! Ей надо дать специальное лекарство!

– Это что за шутки? – попятился один парень.

– Это не шутки! – вскричала я, – умоляю, скорее!

Маман в этот момент дёрнулась, и свалилась прямо со стулом на пол.

– А что делать-то? – спросил один из парней.

– Я же говорю, развязать её. У неё это начинается от того, что её связывают. Эпилепсия!

Боже мой! Какую бредятину я несу! Эпилепсия имеется совсем другие показатели!

Но, на наше счастье, парни в эту чушь поверили, а у меня от с трудом сдерживаемого хохота выступили слёзы.

Впрочем, я ведь актриса, и маман, наверное, тоже. Вон, как натурально притворяется.

Уж не знаю, что они подумали, но могли и за зомби принять!

Все американцы помешаны на зомби, и, что самое интересное, в них верят. Они даже наборы для спецзащиты от зомби продают... Идиоты!

Они здорово труханули, развязали ей сначала ноги, потом руки, она схватила стул, и огрела одного из парней по голове.

Тот свалился без чувств, второй рванул к двери, но маман и его припечатала, а потом стала развязывать меня,

одновременно отплёвываясь от пены.

Вдвоём мы связали парней, поменялись местами, так сказать.

– Хорошая работа, – констатировала маман, оглядывая поле боя.

– Я думаю, что сейчас подтянутся остальные, – сказала я, и взяла в руки биту, – как думаешь, хорошее оружие?

– Отличное, – воскликнула маман, и тоже взяла биту.

Словно в подтверждение моих слов за дверью раздались шаги, мы с маман поспешила занять боевые позиции. Я с одной стороны двери, а она с другой.

Дверь меж тем распахнулась, и мы заехали битами по... по чему попало. Раздался сдавленный вскрик, грохот, и выглянули из своего укрытия. На полу без чувств валялся один из бандитов, но, не успели мы отреагировать, как появился второй, и маман ловко перекинула его через плечо.

У меня от изумления аж челюсть отвисла.

– Где ты этому научилась? – только и спросила я.

– Не тебе же одной на карате ходить, – улыбнулась маман, и пошла вперёд.

– Ты слышала? – остановилась вдруг она, и я явственно услышала тихий стон.

Мы осторожно двинулись на звук, и добрались до комнаты, из-за двери которой он шёл. Я легонько приоткрыла створку, и мы увидели девушку, привязанную к стулу, как некогда мы.

Я сразу поняла, кто это, и бросилась развязывать её.

Сорвала клейкую ленту с лица, и быстро спросила:

– Вы Энн Бразер?

– Да, – кивнула она, – а вы кто?

– Долго объяснять, – вздохнула я, и содрала с неё последнюю верёвку.

Наши ряды пополнились, и мы двинулись к выходу.

– Много здесь народа? – спросила я Энн.

– Бандитов-то? – посмотрела она на меня, – Саймон, пятеро его людей, и две полуголые девицы, подружки Саймона. А мы выберемся отсюда?

– Думаю, да, – кивнула я, и перешла на русский, – здесь пять человек охраны, четверых мы вырубили, остался ещё один, главарь, и две его подружки.

– Уже неплохо, – обрадовалась маман, и открыла дверь.

Прямо перед нами показалось открытое пространство, по видимому, палуба, и какой-то тип. Вероятно, последний из

охранников.

И я со всей силы заехала ему битой...

Признаюсь, метила по шее, а попала на несколько этажей ниже, прямо по мужскому достоинству.

– Вика, это что, наболевшее? – прищурилась маман, и я невольно фыркнула.

– Считай, что так.

– А ну стоять всем! – прямо перед нами возник Саймон, а в его руке был пистолет.

На секунду я оцепенела, а маман вдруг дала ему каблуком по пистолету. Оружие улетело в воду, преступник ударил её, я бросилась к маме, и тут же попалась.

Этот подонок схватил меня за волосы, и приставил нож к горлу.

– Ну, всё, – сказал он, – мне это всё надоело, – и я почувствовала, что нож входит мне в шею.

Но он не успел перерезать мне горло, раздался странный звук, похожий на удар набата, и Саймон упал навзничь.

Я обернулась, и увидела Энн с канистрой в руках.

– Голова у него, чугунная, наверное, – сказала она, ставя своё оружие на пол, – если его казнят, можно будет вместо колокола в церкви повесить.

– Не богохульствуй, – воскликнула я, – окровавленная голова вместо колокола, это уж слишком. А голова этого, – кивнула я на тушу, развалившуюся на полу, – это уже осквернение святого места.

Энн сдавленно фыркнула, и я бросилась звонить Галибу.

Через два часа мы сидели в управлении. Галиб, мрачный до невозможности, всё время переключал кондиционер с холодного режима на тёплый, и смотрел на нас с ужасом и восхищением.

– Эвива, милая, когда вы в свою Москву улетите? – как-то даже жалобно спросил он.

– Я вам надоела? – улыбнулась я.

– Вы даже не представляете, насколько, – вздохнул он, – вы просто чёрная метка мирового бандитизма.

– Меня тут уже прозвали чумой мирового бандитизма, – усмехнулась я, – и я со вкусом отомстила.

– Кто-то очень умный, видать, – усмехнулся Галиб.

– Ваш коллега, – закинула я ногу на ногу, – но, думаю, ему сейчас невесело.

– Да, если вы отомстите, мало не покажется, – схватился за голову Галиб.

– А что будет с Энн? – спросила я.

– Посадят её, конечно, – воскликнул Тагор, – но, учитывая все нюансы, и то, что она помогла задержать особо опасного преступника, и спасла жизнь гражданскому лицу, вам, то есть... Короче, дадут ей по минимуму. Трупов при ограблении не было, никто не пострадал, и тот факт, что всё это во имя спасения человека... Вообщем, не беспокойтесь, мало она получит. А, если адвокат хороший попадётся, может, и вовсе оправдают. В Америке и за убийства оправдывали, и такое случалось.

Маман всё это время молчала, и сохраняла своё невозмутимое спокойствие, как снежная королева.

Переодеться мы смогли лишь к вечеру, и всей компанией, я, маман, Дима и Генрих, пошли в самый шикарный ресторан.

Я надела своё новое платье, короткое, клешёное, блестящее, с голой спиной и роскошным декольте, с бретелечками в виде нанизанных жемчужин.

Выглядела я супер, во всяком случае, такой вердикт вынес Дима, когда увидел меня. Последним штрихом были шпильки, серебристые босоножки с завязками до колена, и мы сели в такси.

Я весь вечер танцевала с Димой, и в отель вернулась пьяная, но не от вина, я выпила всего три бокала лёгкого, а от избытка чувств.

Но, едва войдя в холл, я испуганно попятилась.

Посередине холла стояла огромная... простите, хотела сказать, туша. Женщина, женщина толщины невероятной, и роста гренадёрского. Это же Лариса Сатаневич!

– Вот она! – заорала она громовым голосом, а я юркнула за спину Димы.

– Вызовите полицию, – заорала я на английском, а Дима бросил на меня удивлённый взгляд.

– Это тоже бандитка? – спросил он.

– Это жена Андрея Сатаневича, – простонала я, – которой я снимки отослала.

– Теперь тебе точно конец, – ухмыльнулся он, – если бандиты не убили, то она точно по стенке размажет. Как сядет сверху, и будет блин.

– Вызовите же полицию, – вышла я из себя, и в холл ворвалась охрана отеля.

Лариса не успела мне ничего сделать, только ухватила за волосы, и охрана ловко отцепила женщину от меня, жухнув её электрошокёром.

А на следующий день приехал Андрей. Вид у него был весьма удручённый, и очень расстроенный.

– Привет, Вик, – сказал он, подходя к моему столику.

Я в это самое время мирно завтракала, любуясь голубым морем. Вторая чашка крепкого кофе успокоила меня, и я лакомилась третьим куском шоколадного торта.

– Привет, Андрюш, – улыбнулась я, и посмотрела на остатки сладкого на своей тарелке, – ты чего такой встрёпанный?

– Зачем ты Лару за решётку отправила? – устало спросил он.

– А что мне было делать? Дожидаться, пока она мне волосы выдерет? – с этими словами я посмотрела на свой кусок торта. Если я его сейчас доем, то до завтрашнего вечера есть вообще не смогу. Не очень это хорошая идея, заедать стресс сладким.

– А зачем ты ей эти фотки послала? – воскликнул Андрей, – делать больше нечего?

– Это тебе за ЧМБ.

– И ты из-за такой ерунды устроила весь этот каламбур?

– Ты меня знаешь, – пожала я плечами, – я бью редко, но метко. И я не люблю, когда меня подкалывают.

– Ты любишь сама подкалывать, меня нечистью ментовского розлива прозвала, – вздохнул Андрей, – когда Лару выпустят?

– Скоро, – заверила я его, – её взяли так, за нарушение общественного порядка.

– Боже мой! – схватился за голову Андрей, – Лариса в « обезьяннике »!

– Да ты не бойся, – усмехнулась я, – там не так уж плохо, по сравнению с нашим « обезьянником ». Спокойно и мухи не кусают.

– И ты так об этом говоришь?

– Я была там, ничего страшного нет. Таитянки очень дружелюбные, её не тронут, – и я хихикнула, – а если и тронут,

она на них сядет, и другие от подобного эксперимента решат воздержаться.

– Тебе смешно, – горько вздохнул Андрей.

– Просто я знаю разницу между нашей тюрьмой, и тюрьмой в

Тайланде.

– Ты говоришь с видом знатока, бывалая подруга, – засмеялся Андрей.

– А то, и там, и там посидела, – захохотала я, – что у вас там в Москве? Макс?

– Я Макса бросил трупом заниматься, и приехал сюда Ларису вызволять, – вздохнул Андрей, – и так дел по горло, а тут ещё и ты проблемы создаёшь. Она тебя ненавидит, ты это знаешь?

– Она для меня не пуп земли, – пожал я плечами, – хотя... мне немножко неприятно, страдает самолюбие. Но я не люблю людей, которые в жизни ничего не хотят добиться. Почему ты до сих пор живёшь с ней?

– Я люблю её.

– Ой, не смеши меня, – поморщилась я, – она такая толстая.

– Я люблю её не за внешность, а за душевные качества.

– Какие тут душевные качества? – продолжала изумляться я, – она глупая дура.

– Когда-то, когда я делал ей предложение, это была красивая хрупкая девочка, восемнадцати лет всего. Она была тростиночкой, казалось, переломится. И её голубые глаза свели меня с ума. Они были такими прозрачными. Но часть её находится в наших детях, и что уж тут сделаешь? Я не могу взять, и просто так бросить её.

– А ты не задумывался над тем, что, если ты бросишь её, у неё появится стимул заняться собой.

– Я не могу с ней так поступить.

– Как? Дать пинка ей под зад, чтобы она выпрыгнула из огня, а не сгорала медленно в нём? – наверное, это прозвучало очень грубо, но я хотела донести до него суть.

– Может, ты и права, Вика. Вика, ты настоящее чудо. Дай, я тебя обниму.

– А, наконец-то я застала вас на месте преступления, – раздался

над нами громовой голос.

– Ларочка, тебя уже отпустили? – проблеял Андрей, отходя от меня на всякий случай подальше.

– А ты думал, что, пока жена в каталажке, ты тут с любовницей будешь развлекаться? Потаскун! Проститутка! – она рванула было в мою сторону, но Андрей перехватил её.

– Не трогай Эвиву! Между нами никогда и ничего не было, и не могло быть! Я ни за что не буду отбивать у лучшего друга жену, даже если она самая красивейшая женщина во вселенной.

– Что? – взвыла Лариса, – эта?! Самая красивейшая женщина во вселенной?!

– По-моему, ты только потому и бесишься, потому что прекрасно видишь это.

– Да ты негодяй! – завопила Лариса, и бросилась на мужа.

Андрей, обхватив голову руками, бросился вон из лоджии, а Лариса за ним, горя справедливым гневом, и жаждой мести.

Да уж, чего-чего, а комплимента от Андрея я не ожидала.

Жаль, я не могу объяснить этой корове, что мы с Андреем только друзья, даже не друзья, а только так, приятели.

А мне плевать на неё с высокого дуба, и ей и в голову не пришло, что фотографии всего лишь компьютерный фотошоп.

Надеюсь, моя глупая шутка не станет причиной развода Андрея и Ларисы, а если станет, то она дура последняя.

Хотя... я не знаю, как бы я отреагировала, если бы мне прислали подобное. Наверное, сначала стала бы убивать Макса, потом предполагаемую соперницу, а уж потом стала бы разбираться. И смотреть на всё логически.

Но в сочетании со мной логика вообще невозможна, это знают все, кто знаком со мной.

Конец.