Текст книги "Хрустальная туфелька бабы-яги (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Господи! Да что случилось-то? – спросила она испуганно.

– Меня обвиняют в убийстве одной русской эмигрантки, – пояснила я, – а я ни сном, ни духом. Пожалуйста, помоги.

– Я к тебе Женьку вышлю. Помнишь её?

– Конечно, давай.

Я просидела за решёткой два дня. Народу в камере была тьма, таитянки не обращали на меня ни малейшего внимания, в Москве, угоди я за решётку, боюсь, мне пришлось не сладко.

Потом лязгнули запоры, и конвойный рявкнул:

– Миленич, на выход.

Я покорно вышла, Тагор с недовольной рожей велел мне подписать подписку о невыезде из страны, я вышла из его кабинета, и обомлела.

В коридоре стояла целая делегация. Женя, коллега Аси,

Максим, и даже Дима, и Генрих.

– Стоило вас в тюрьму посадить, как вас целая команда вызволять приехала, – с недовольной рожей заявил Галиб.

– Как это понимать? – налетел на меня мой любимый, – ты даже здесь умудрилась вляпаться в историю.

– Я не причём, – ответила я невозмутимо, – что я, виновата, что за мной неприятности шлейфом тянутся.

– Не виновата она!

– А ты как здесь оказался? – посмотрела я на Диму.

– А мне твоя мать позвонила. Она злая, как сто тысяч чертей.

– Это её естественное состояние, – буркнула я.

– Ася ей рассказала о произошедшем, она мне, и я бросился сюда. Ева, любимая, что всё это значит?

Я пожала плечами, мы всей компанией вышли из управления, я с Димой и Максимом села в шикарный серебристый « Мерседес – Бенс », и Дима рванул со скоростью ветра.

– Ой, не надо так гнать, – воскликнула Женя, – мы обязательно во что-нибудь врежемся.

– Сделай-ка одолжение, сбрось скорость, – буркнул Макс, – а ты, – он повернулся назад, и сердито на меня посмотрел, – от тебя одни неприятности.

– Ах, вот как? – возмутилась я, – ну, ну, – и, надувшись, отвернулась.

Они загнали меня в номер, и стали ругать на все корки. Промыли мозги за милую душу, и плавно перешли к убийству Ники.

– Нужно найти убийцу, – решительно воскликнул Максим, – а то это преступление свалят на тебя. Значит так, сиди тихо, и не дёргайся, а мы попытаемся разведать, что к чему.

– Вот ещё! – зашлась я праведным гневом, – не буду я сидеть, сложив руки.

– Придётся, – буркнул Генрих, – я тебя от себя ни на шаг не отпущу, завтра поедем в провинцию.

– Вот-вот, – воскликнул Максим, – держите её при себе. И ты, – кивнул он Диме, – лучше тебе поехать с ними.

– Вы взяли меня в оборот! – заорала я диким голосом, – я так не играю.

– Ты хочешь сама расследовать, – догадался Макс, – а я хочу, чтобы ты живой осталась. Так что сиди тихо, и не дёргайся. Просто произвол! Форменный!

И на следующий день Максим уехал в управление, а я с Димой и Генрихом поехала по очередным достопримечательностям. А именно, в Розовый Сад, и весь день снимала шоу слонов и народные танцы, но, едва оказавшись в отеле, я при первой возможности сбежала.

Я должна поговорить с прислугой в доме Сергея.

Максим ясно дал мне понять, что ничего не скажет, пока не найдёт убийцу. Не буду я сидеть без дела!

А прислуга, между прочим, всё видит и слышит, вот и попытаюсь выведать у что-нибудь о хозяевах.

Но, выбежав из лифта, я столкнулась с Димой и Максимом.

– Куда пошла? – налетел на меня мой муж, а я развернулась на каблуках, и помчалась к запасному выходу, выскочила на улочку, поймала такси, и улетела.

С таитянками я решила не общаться, и попыталась разговорить кухарку. Она была американкой.

– Вы что, частный сыщик? – спросила она, помешивая в кастрюле какое-то варево.

– Да, – кивнула я, – скажите, а вы не замечали за Вероникой что-нибудь странного?

– Что именно?

– Ну, может, ей звонил кто, и она менялась в лице. Или

приходил кто, угрожал.

– Да нет, ничего такого я не замечала, – покачала головой кухарка, которую звали Элиссон.

– Пожалуйста, вспомните, – взмолилась я, и молитвенно сложила руки.

– Ох, – Элиссон села на стул, – хозяйки-то и дома никогда не было, она владелица нескольких частных стоматологических кабинетов. А, когда она приходила домой, то только напивалась. И, знаете, она никогда не страдала похмельем. Пила эту гадость, клопами воняющую, бокалами, а на утро свежая и весёлая, никакого похмелья. Вот парадокс.

– Да у вас и сейчас клопами пахнет, – воскликнула я.

– Это кинза, – пояснила Элиссон, – хозяйка её очень любила, я ей готовила блюда с кинзой.

– А где у неё находилась клиника, вы знаете?

Попрощавшись с Элиссон, я поехала в стоматологию. Меня уже давно беспокоит зуб, а дантистов я боюсь, как огня.

Маман меня, когда я была маленькой девочкой, пыталась отвести ко врачу, но я банально свалилась в обморок при виде бормашины. Она мне говорила, что сейчас какая-то новая технология, лечат зубы воздухом, но я всё равно тряслась, как волчий хвост при одном только слове – стоматолог.

Я просто стараюсь, чтобы зубы не болели, чищу два раза в день, полощу, а, если разболится, пью анальгин.

Однако недавно у меня откололся кусочек зуба, и Максим налетел на меня с упрёками.

– Ты должна сходить ко врачу, – заявил он сердито.

– Я боюсь зубных врачей, – ответила я.

– Да там тебе такую заморозку сделают, что и не почувствуешь ничего.

– Издеваешься? – искренне возмутилась я, – чтобы мне зуб выдрали, и я не почувствовала. Такого не бывает!

Больше мы эту тему не затрагивали, и сейчас я решила положить себя в жертву во имя расследования, и поехала в стоматологию.

Молодая девушка, сидящая на рецепшен, сказала, что может записать меня, но я притворилась, что с острой болью, и она меня отправила в кабинет.

Сервис, надо сказать, был высококлассным. Мне предложили

бахилы, усадили в кресло, и молодая девушка стала проверять мои зубы. Я решила, пусть, лучше, сначала залечит, а то ещё сделает что-нибудь не то.

– Ничего страшного у вас нет, – сказала врач, которую, я прочитала на бейджике, звали Марина, – один зубик придётся удалить, один восстановить, и пломбу поставим на отколовшийся.

Смилуйся надо мной, всевышний!

– Роза, дай нам заморозку, – сказала Марина, а я при виде шприца чуть в обморок не упала, – ну, чего вы так боитесь? Вроде, взрослая женщина, а трясётесь, как неразумное дитя, – и с этими словами она легонько вонзила шприц мне в десну.

У меня от боли слёзы потекли, десна онемела...

– Вот, – сказала Марина, – сейчас посидите, пусть заморозится, как следует.

Да, заморозилось оно действительно лихо. У меня даже кончик носа онемел, и Марина взялась за дело.

– Хорошо, что все три зуба рядом, – сказала она, орудуя каким-то странным инструментом, который она назвала элеватором, – а то пришлось бы идти к нам ещё раз. Два раза нельзя заморозку делать, – а я подумала, фигушки, пришла бы я к вам во второй раз.

И, когда она выбросила зуб, я онемела. Я даже не почувствовала ничего!

– Вот и всё, – сказала Марина, снимая с лица специальные очки и

– А Ника так же хорошо зубы лечила? – решила я брать быка за рога.

– Ника? – удивлённо подняла тонкие, выщипанные брови Марина.

– Ваша хозяйка, Вероника Медведева.

– Вероника Анатольевна не лечила, она занималась руководством, на ней вся бумажная волокита висела. Подождите, но откуда вы её знаете? – испугалась Марина, – и почему вы называете её Ника? Вы её знакомая?

– В какой-то степени, – уклонилась я от ответа, – вы знаете, что её убили?

– Что? – испугалась Марина, – как – убили?

– Вкололи ей в шею яд.

– Господи! Я знала, что этим всё и кончится, – прижала руки к лицу Марина.

– Вы что-то знаете? – насторожилась я.

– Как сказать...

Марина работает в стоматологии, основанной Никой, с самого открытия, и очень довольна своей работой. Она уже забыла о

жизни в Москве, о безденежье, о бесконечных бабках в поликлиниках. А здесь у неё началась райская жизнь.

Начальница хорошая, добрая, справедливая, коллектив отличный.

Вероника Анатольевна, Ника, Марина видела, что с ней что-то не так, только потом она вдруг случайно узнала, что у неё ребёнок умер.

Удивительно, что она не скатилась, пить не начала.

– Она начала пить, – вставила я, – лакала коньяк бутылками.

– Да она совсем не похожа на алкоголичку, – протянула Марина.

– Но, тем не менее, она скатилась по наклонной после смерти ребёнка.

– Ладно, слушайте дальше...

Недавно Марина пошла к начальнице, нужно уточнить кое-какие рабочие вопросы... Дверь в кабинет была приоткрыта, и Ника в это время говорила по телефону...

– Нет, дорогой, сегодня никак не могу, – сказала она, – я не хочу, чтобы Сергей что-нибудь заподозрил. Нет, мы улетим вместе. Хорошо, пока.

– Я уверена почти на сто процентов, на девяносто девять целых и девять десятых, что её убила жена её любовника, – воскликнула Марина.

– У него точно была жена, или это только ваши домыслы?

– Точно. Она приходила сюда, и чуть рожу не расцарапала

Веронике Анатольевне.

Марина думала, что это обычная клиентка, девушка на рецепшен проводила её в кабинет, но посетительница приятная блондинка вдруг заявила, что хочет, чтобы её обслуживала только Ника.

Она даже скандал устроила, Марина позвала начальницу, и тут началось.

– Ах, вот ты какая, сука! – взвыла посетительница и бросилась на Веронику.

Завязалась драка, женщина повалила Нику на пол, и они сцепились не на шутку. Марина, и девушка, что сидит на рецепшен, в первый момент растерялись, но, придя в себя,

бросились разнимать женщин.

– Лариса, успокойся, – воскликнула Ника, когда их растащили.

– Ах, успокойся! – взвыла Лариса, – ты, сука! Ты у меня мужа отнимаешь! Я с ним всю жизнь прожила, а тут появилась ты, и всё рушишь!

– Ты думаешь, что если ты мне скандалы будешь закатывать, то он к тебе вернётся? – прищурилась Ника.

Лариса рванула было к ней, но Марина и Алиса удержали её, и выставили женщину...

– Не думай, что получишь его! – крикнула Лариса на прощанье.

– Неприятный был эпизод, – говорила сейчас Марина.

Я ещё не знала, что с этим делать, расплатилась, вышла на улицу, и дотронулась языком пломбы. Здорово, только чуть-чуть тянет, а на языке вкус крови. Отвратительно.

Где искать эту Ларису?

Вернусь-ка я в дом Ники и Сергея и попрошу Элиссон выписать мне номера из памяти телефона Ники. Иначе мне просто не найти её любовника.

Я запрыгнула в автобус, но в доме уже был Сергей, и я, крадучись, перелезла через забор, окружающий дом. Забор этот был фиговый, только одно название, вот, помню, как я через забор в своём первом деле прыгала, это было что-то.

Свалилась кверху ногами в мусорный контейнер с дерева, вывалялась в отходах...

А тут! Так, штакетничек!

Я с лёгкостью перепрыгнула через него, и, обогнув дом, подошла к запасному выходу, узрела за стеклянной дверью Элиссон, и легонько постучала по стеклу.

– Опять вы, – открыла она дверь.

– Умоляю, помогите, – прошептала я сдавленно, – вы не могли бы дать мне мобильный Ники, мне нужны её номера.

– Сейчас, – кивнула она, – только подождите в саду, не дай Бог, хозяин вас тут увидит, – она исчезла, отсутствовала минут десять, и принесла телефон, – только быстрее номера выписывайте, и я верну его на место.

К счастью, в саду стояло что-то типа беседки, и я быстро всё

переписала, с удобствами.

– А вот второго телефона я не нашла, – покачала головой Элиссон, когда я вернула ей трубку.

– У Ники был второй телефон? – ухватилась я, и засунула бумажку с номерами в карман шорт.

– Да, я как-то нашла, когда её вещи засовывала в стиральную машину, а уж она обозлилась, и просила не говорить Сергею, что у неё второй телефон. Не иначе, как любовника себе завела. Столько всего на их семью свалилось, жалко мне и Нику и Сергея. Он ходит, на нём лица нет. Он так малыша хотел, а Саша умер.

Н – да, я думаю, вот в том-то телефоне и были нужные мне номера, но, ладно, попытаю счастья и по этим. Может, повезёт.

Поблагодарив Элиссон, я устроилась в маленьком кафе, и стала звонить по номерам, выписанным из телефона Ники. Большинство из них оказались пустышками, это были рабочие телефоны, но на незнакомом номере, выписанном не из контактов, а из журнала звонков, удача повернулась ко мне лицом.

– Добрый день, – светским голосом воскликнула я, – вы меня не знаете, но у нас есть один общий знакомый, Ника Медведева.

– Ника? Медведева? – переспросила собеседница, – но я не знаю такой.

– Но ваш номер был в памяти телефона Медведевой... простите, вас как зовут?

– Элла.

– Очень приятно, Эвива. Я частный сыщик, расследую убийство Ники Медведевой. Может быть, этот номер ей дал кто-нибудь из ваших родственников...

– Вполне возможно, что Лара дала, – пробормотала собеседница, а я возликовала, услышав знакомое имя.

– Лариса? – поспешила уточнить я.

– Да, Лара моя сестра. Она могла дать.

– Мне необходимо поговорить с Ларисой.

– Это невозможно.

– Она уехала?

– Она пропала.

Несколько секунд я обдумывала услышанное, отпила кофе,

посмотрела на разбушевавшееся море.

Время уже позднее, и начался отлив. Беснующиеся волны потрясающе выглядели, подсвеченные закатом.

Эх, окунуться бы сейчас, но только самоубийца полезет в эту стихию. Доживу как-нибудь до завтра, и искупаюсь.

– Давайте встретимся, – попросила я, – мне нужно с вами поговорить.

– Хорошо, – согласилась Элла, – тогда завтра, вечером...

– В кафе... – я назвала кафе, в котором сейчас сидела, и спохватилась, – а как я вас узнаю?

– Просто скажите официанту, что вам нужна Элла Алисова, и он отведёт вас ко мне за столик, – на этом она распрощалась, а я расплатилась, и вышла из кафе.

Ни моего любимого Максима, ни Димы не наблюдалось, я проскользнула в номер, и раскрыла купленную только что горячую пиццу. Не успела я съесть ни кусочка, как дверь распахнулась, и мои мужчины ввалились в номер.

– Ну, и как это понимать? – процедил Максим, – где ты была?

– Гуляла, – буркнула я, отправляя в рот кусочек пиццы.

– Убежала от нас, – пошёл вразнос Дима, – мы не знали, где тебя искать.

– А шли бы сразу в милицию, – хихикнула я, – сто процентов, нашли бы меня там. Где я ещё могу находиться, кроме, как в отделении по обвинению в убийстве.

– Не юродствуй! – зашипел Максим, – и хватит есть эту гадость, внизу есть ресторан, – он отнял у меня коробку, зашвырнул её в ведро, и выволок меня из номера.

Втроём мы спустились в ресторан, заказали рыбу, и они принялись за своё.

– Давай, рассказывай, где была и что делала? – потребовал Максим.

– Не скажу, – парировала я, и отправила в рот маслину, – даже не надейся.

– Я тебя из номера не выпущу, – пригрозил мой муж.

– Тогда я уйду от тебя, – взбеленилась я, – от одного, – кивнула я на Диму, – я уже ушла. И от тебя уйду, если будешь меня к чему-либо принуждать.

– Я же переживаю, – воскликнул он с возмущением.

– Милый, не волнуйся, – я ослепительно улыбнулась, и отпила

из бокала вина, – я сама хочу найти убийцу.

– Хорошо, – устало кивнул Максим, – тогда давай искать вместе. Ты не утаивай от нас информацию, а мы от тебя. Я, между прочим, послал запрос на семейную чету Медведевых в Москву.

– Много интересного узнал?

– Мах на мах, – нахмурился Максим, и посмотрел в свою тарелку, – чёрт! У них мяса нет, что ли?

– Сам заказал, – усмехнулась я, с удовольствием поедая форель.

– На свою голову. Давай, быстро рассказывай.

– Ну, уж нет! – вскрикнула я, и погрозила ему вилкой, – сначала ты. А то, я расскажу, а ты меня обманешь.

– Что? Я разве тебя когда-нибудь обманывал? – воскликнул Максим.

– Не припомню, – задумалась я, – но, надо же когда-нибудь начинать.

– Ты несносная! – скрипнул зубами мой любимый.

Откровенно говоря, все присутствующие в ресторане на нас косились. За границей существуют устои относительно одежды. Если утром уместно выйти в шортах и майке к завтраку, то вечером необходимо женщинам одеть вечернее платье, а мужчинам строгий костюм.

На мне же были розовые, клешёные шорты и майка с Весёлым Роджером, а мои мужчины были в лёгких брюках и майках с коротким рукавом. Мы своим внешним видом здорово привлекали внимание.

– У этого вашего Сергея был мотив убить свою жену, – ответил Макс, и налил мне вина.

– Какой? – спросила я.

– Весь его бизнес принадлежал Нике, – пояснил Максим, – он был не пришей кобыле хвост при ней.

– Так мне и сказали, что она владела стоматологией, – пожала я плечами, и вдруг схватилась за щёку, – ой, а когда после удаления можно есть? Я и забыла.

– Ты зуб удалила? – не поверил своим ушам Дима, – вот это да! Ты же так боишься стоматологов!

– Ради расследования положила себя в жертву, и оказалось, что это совсем не больно при современном оборудовании.

– Ну, не такое уж оно и современное, – пробормотал Максим, -

мне ещё бабушка говорила, что такое существовало ещё во времена её молодости, только доступ к лечению воздухом имели лишь высокие чины. Простой люд, в их понятии,

обойдётся и бормашиной.

– Какое-то членовредительство было, – покачала я головой.

– Как тебе укольчик? – злорадно ухмыльнулся Дима.

– Я тебе сейчас сама укольчик сделаю.

– Куда? – с невинным выражением на лице спросил он, а я погрозила ему кулаком.

– Давай дальше.

Ника и Сергей познакомились в институте. Сергей был уже на четвёртом курсе, а Ника только-только пришла в мединститут. Ника сразу влюбилась в Сергея, тот ответил ей взаимностью, но не питал к ней столь страстных чувств, как она к нему.

Сергей не был москвичом, но хотел зацепиться в столице, а Ника была отличным вариантом, чтобы получить прописку, и начать карьеру в Москве.

И он, через год после знакомства, сделал ей предложение, и начал медленное восхождение по карьерной лестнице.

Учился он, так себе, его больше тянуло к технике, но тесть сделал так, чтобы Сергей получил красный диплом, защитил кандидатскую, и даже окончил аспирантуру.

Детей у них с Никой всё не было и не было, Ника очень расстроилась, она пошла к врачу, и выяснилось, что неё какие-то проблемы по-женски, и стала лечиться.

После лечения она, наконец, забеременела, и родила Сашу. Но мальчик умер, когда они переехали в Тайланд.

Причина смерти – удушение. Малыш засунул себе в рот игрушку, и задохнулся.

Сергей сейчас успешно занимается торговлей медоборудованием, у него несколько частных клиник, в том числе пластических, у Ники сеть стоматологических кабинетов, но всё, включая дело Сергея, всё принадлежит Нике.

Тесть Сергея всё это устроил, он видел, что тот совершенно равнодушен к его дочери, и, чтобы удержать Сергея около Ники, пошёл на хитрость.

Родители часто хотят, как лучше, а получается, как всегда. Вспомнить хотя бы мою мать, она всё делала, чтобы мне было хорошо, а, в результате мне было, ох, как плохо.

Анатолий Александрович искренне полагал, что его жадный до денег зять будет рядом с Никой. Ему просто в голову не приходило, что тот возьмёт, и убьёт надоевшую супругу.

Похоже, именно так всё и было, Сергей рассчитывал получить деньги, сделать карьеру, наверное, он надеялся впоследствии развестись с Никой.

Я не заметила, как стала рассуждать вслух, и Максим тут же подхватил мою идею.

– Я тоже так думаю, – воскликнул он, – прижать бы к стенке этого Сергея, но у нас нет конкретных улик, одни только домыслы.

– Подожди, – застыла вдруг я, – ты говоришь, она любила Сергея? Знаешь, что-то у нас не стыкуется. Понимаешь, я страдаю, ну, не знаю, как это назвать, наверное, клаустрофобия, хотя в лифте езжу нормально. Вообщем, когда я оказываюсь в узком помещении, у меня появляется чувство, что на меня стены давят, и что я задохнусь.

– Так, – пробормотал Максим.

– Я, на свою голову, попала аккурат в район с узкими улочками, и чуть не свалилась там в обморок. К счастью, там случайно оказалась Ника, и она вывела меня. Мы с ней прогулялись по местному базару, и в какой-то момент она неожиданно спросила, есть ли у меня дети, а я неожиданно ответила правду. Она вдруг побледнела, заплакала, и сказала, он сволочь. Что она хотела этим сказать?

– Он сволочь? – переспросил Максим.

– И ещё, в стоматологии мне сказали, что у Ники был любовник, женатый. И его жена приходила выяснять отношения, они подрались.

– Действительно, не стыкуется, – включился у нашу беседу дотоле молчавший, и внимательнейшим образом слушавший нас Дима, – слушайте, а такая версия имеет право на существование? Например, Ника, по уши влюблённая в Сергея, за годы брака с ним за его нелюбовь к ней, возненавидела его. Ну, хорошо, не возненавидела, но любовь всё равно прошла. Она заводит себе любовника, а он влюбляется в неё, хочет на ней жениться, но она не хочет давать развод из-за ребёнка. И тогда, этот любовник убивает ребёнка.

– Боже мой! – прижала я руки к щекам, – что за зверство

пришло тебе в голову? Убить маленького ребёнка? Какую психику надо иметь!

– Какую психику надо иметь, чтобы всё это придумать, -

пробормотал Максим.

– И потом, – сердито сказала я, – если уж решился на убийство, то правильнее убить Сергея.

– Давайте, давайте, налетайте на меня, – пробурчал Дима, – это у вас очень ловко получается.

– А ты не пори чушь, – огрызнулась я.

– И потом, ребёнок умер от удушья. Он шарик проглотил. Какой тут криминал?

– Ему могли этот шарик запихнуть в рот, – воскликнул Дима.

Нет, я его убью.

– Ты меня уже до печёнок достал, – скрипнула я зубами, – и сейчас я хочу кофе.

Максим хмыкнул, подозвал официанта, и заказал три чашки кофе и десерт.

Получив любимый напиток, и клубнику и вишню в взбитых сливках, я повеселела. Сладкое на меня всегда действует благотворно.

– Эта жена, кстати, пропала, – выдала я очередную порцию сведений, и Максим пирожным подавился.

– Ты почему выдаёшь информацию по кусочкам? – воскликнул он, – а теперь всё по порядку, с самого начала, и ничего не утаивая.

В ресторане мы просидели почти до закрытия, и обслуге пришлось несколько раз напоминать нам, что им пора закрываться. И, уже в номере, я посмотрела на Максима, снимающего майку, и мне вдруг так захотелось, чтобы на его месте сейчас был Дима.

И всю ночь я думала о Диме, даже, когда Максим уснул, на душу вдруг навалилась невероятная тоска, плакать хотелось, я отвернулась к стене, и слёзы медленно текли по щекам.

Что же это такое? Рядом со мной самый потрясающий мужчина на свете, мой муж, любимый муж, а я с ума схожу по этому бандиту.

При мысли о нём моё сердце бьётся так, словно хочет выскочить из груди.

Нет, пора кончать с этим наваждением. Я люблю Максима, и

точка.

Я повернулась лицом к мужу, и прижалась к нему.

На секунду проснувшийся Максим обнял меня, и опять

провалился в сон, а ко мне сон не шёл, в мысли лез образ Димы.

Такой красивый, нагловатый, и такой любящий.

Утром на наши головы обрушился ураган. Нет, ураган, это я слишком лихо высказалась, просто тропический ливень.

Но жара, вопреки всякой логике, не спала, напротив, стало ещё хуже. Теперь к зною прибавилась духота, и в воздухе плавало марево.

Я, не зная, куда деваться от жары, надела укороченные шорты, топик, не поддев вниз белья, закрыла лицо соломенной шляпой, и улеглась на стоявшей, на балконе кушетке.

– Стриптиз показываешь? – раздался надо мной голос Димы. Я невольно вздрогнула, увидев его и Максима, стоящих в дверях. Сняла с головы шляпку, и поспешила закрыть ею свои прелести.

– Ну, чего вам надо? – застонала я, – у меня уже мозг плавится.

– Это видно, – кивнул Дима, а я сглотнула слюну, взглянув на его мокрые от жары чёрные волосы, скручивающиеся колечками на бледной шее. Ненавижу!

– Что тебе видно? – зарычала я, вскочила с кушетки, шляпа тут же упала, и я, поймав на себе взгляд Димы, полный вожделения, бросилась в ванную надевать лифчик.

Вернувшись из ванной, я опять расположилась на кушетке, а мои мужчины составили мне компанию.

– Значит, идёшь на встречу с Эллой? – уточнил Макс.

– Иду, конечно, – кивнула я, стирая пот с шеи, – её сестра – первая подозреваемая.

– Нет, – мотнул головой Максим, – первый подозреваемый у нас – Сергей. Не всякая женщина способна на убийство, такое хладнокровие, воткнуть в шею шприц, больше присуще мужчине.

– Не правда, – заорала я, взмахнула ногой, сабо слетело с ног, и, описав дугу в воздухе, приземлилось на голову Диме.

– Эй, поаккуратнее, – воскликнул он, и, взяв туфлю, одел мне её на ногу, – Золушка моя, – усмехнулся он.

Макс сверкнул глазами, и засмеялся.

– Ты – просто образец хладнокровия.

– При чём тут я?

– Женщины, а особенно ревнивицы, скорее кислотой в лицо

плеснут, по голове огреют чем-нибудь тяжёлым, застрелят, зарежут...

– Отравят, – подсказала я.

– Это уж, скорее самоубийство, – покачал головой Макс, – вы любите умирать красивыми, травитесь, или стреляете себе в сердце, а соперниц изводите самыми непредсказуемыми способами. И весьма изощрёнными.

– Знаток, блин, женской психологии, – буркнула я, разглядывая свои длинные ногти, покрытые красным лаком.

– Поработаешь в милиции, ещё и не таким знатоком будешь, – пробормотал Максим, – помнится, ты, когда заподозрила меня в адюльтере перед свадьбой, чуть лицо Лии не расцарапала. Бедняжка потом с сотрясением мозга в больнице сколько пролежала.

Вспомнив, какие чувства я испытала, увидев его в обществе прелестной блондинки со стрижечкой под пажа, которая оказалась его единоутробной сестрой, его мать когда-то изменила его отцу, подумалось, а ведь он прав.

Прав на все сто.

Женщины действительно более вспыльчивые, нам присуща эмпульсивность, но и среди женщин есть спокойные и хладнокровные, однако, когда дело доходит до мужчин, то, да, тут мы превращаемся в разъярённых бестий.

– Ладно, версий пока строить не будем, – решила я, – сначала я поговорю с Эллой, а там посмотрим.

Весь день мы просидели в отеле, на улице бушевала непогода, которая к вечеру стихла, и Макс отвёз меня в кафе.

Элла оказалась приятной шатеночкой, движения её были быстрыми, она тут же вскочила, увидев меня.

– Вы Эвива? – спросила она, – я вас совсем другой представляла. Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже приятно, – кивнула я, и заказала себе чашку кофе, – Элла...

– Я вас внимательнейшим образом слушаю, – протараторила она.

– Вы, наверное, не знали, что у вашего деверя была любовница...

– У Миши? Любовница? Что за чушь? Он любит Ларочку.

– Как выяснилось, нет… – Элла выслушала меня, потом

покачала головой.

– Надо же, а я думала, что у них всё безоблачно. Поженились-то они по любви.

– Так бывает, – вздохнула я, – сначала любят друг друга, потом притираются, и хочется чего-нибудь новенького.

Элла задумчиво смотрела на улицу, о чём-то явно размышляя.

– А сестра вам не рассказывала про скандал? – спросила я, и уточнила, – что она устроила Нике.

– Нет, ничего не говорила, – мотнула головой Элла.

Странной она мне какой-то показалась, слишком задумчивой, растерянной. Погружена в свои мысли, на мои вопросы реагирует однозначно. Что-то с ней явно не то.

Сама какая-то измученная, осунувшаяся, под глазами круги.

– Элла, что с вами? – спросила я.

– А, что? – она словно очнулась, и очумело посмотрела на меня, – вы что-то спросили?

– Что с вами?

– Полный порядок, – поспешила она заверить меня, – вы меня простите, но я ничего не знаю, Лариса со мной не откровенничала, а теперь и вовсе пропала. Вместе с ребёнком.

– Каким ребёнком? – насторожилась я.

– Со своим сыном, Владиком. У них с Мишей сын есть, и вот теперь они пропали.

– Давно они пропали?

– Да недели две.

Я ещё не знала, как реагировать на эту информацию.

Значит, Лариса пропала вместе с малышом. Вероятно, она и убила Нику. Испугалась, что её посадят, и рванула за кордон. Больше я ничего из Эллы не вытянула, о чём и доложила Максиму и Диме.

На этот раз мы ужинали в китайском ресторане, и одеты были прилично. Генрих меня не донимал, он уехал в Пхукет по каким-то своим делам, злой как сто тысяч чертей.

Было, чему злиться. Сегодняшний день пролетел совершенно бесполезно. Ливень сбил нам все планы, и, он, мой начальник, плюнув, рванул по своим личным делам.

Какая съёмка под дождём?

– Не нравится мне этот Генрих, – сказал Макс за ужином.

– Чем это? – бросила я на него быстрый взгляд.

– Он на тебя так смотрит, – выдал Максим.

– На меня все мужчины смотрят, – усмехнулась я, и тут же поймала на себе взгляд мужчины лет сорока, сидевшего за соседним столиком. Не успела я ни о чём подумать, как к нам подошёл официант, и поставил передо мной бокал вина.

– Я не заказывала, – покачала я головой.

– Это от господина с того столика, – показал официант на мужчину, взгляд которого я только что поймала.

– Ну, я его сейчас, – дёрнулся Максим, но я схватила его за руку.

– Ты что, спятил? Прекрати! – я взяла бокал с вином и послала незнакомцу воздушный поцелуй, что вывело из себя не только

Максима, но и Диму.

– Может, оставим на время личную вражду, и наподдаём этому нахалу, – предложил последний.

– Отличная мысль, – согласился Максим.

– Только попробуйте, – воскликнула я сердито, – я с вами обоими разговаривать не буду. Поняли меня?

Не успела я это сказать, как к нашему столику подошёл мужчина, тот, что послал мне вино.

– Вы танцуете? – спросил он вежливо.

– Нет, она не танцует, – рявкнул Максим, а я вскочила с места.

– Я танцую, – я подхватила незнакомца под руку, показала Максу язык, и пошла с незнакомцем на танцплощадку.

– Наверное, это приятно, быть в центре внимания, – сказал незнакомец, когда мы стали двигаться под музыку.

– Весьма приятно, – кивнула я ему, и оглянулась. Максим и Дима следили за мной глазами, и во взгляде у обоих читалась дикая ревность.

– Кажется, ваши мужчины недовольны, – сказал незнакомец, и поспешил представиться, – Джек...

– Обойдёмся без фамилий, – оборвала я его, – Эвива.

– Так мы соотечественники, – обрадовался Джек, – вы из Америки или из Англии?

– Я из России.

– Вы русская? – Джек был весьма озадачен.

– Да, – просто ответила я.

– Вы так хорошо говорите на английском, и имя американское...

– Сейчас в России в моде иностранные имена, – ответила я, -

только я это терпеть не могу. Считаю, что в России детей

следует называть русскими именами, в Америке американскими, и так далее.

– Я с вами полностью согласен, – закивал Джек, – ох, боюсь, вам лучше вернуться за столик, ваши мужчины смотрят на меня зверем. Похожи, они оба к вам неравнодушны. Кем они вам приходятся?

– Блондин мой последний муж, а другой бывший муж.

– Я, конечно, наслышан, что русские весьма экстравагантны, но чтобы настолько! Почему вы в ресторане с бывшим и настоящим мужем?

– А что в этом такого? – пошла я вразнос, – что в этом такого?

– Да, нет, ничего, – выдавил Джек из себя, и, едва музыка смолкла, вернулся за свой столик.

– Молодец! – воскликнул Макс, когда я села за столик, – хорошо пофлиртовала?

– Ещё один! – взорвалась я, – кто-то, когда делал мне предложение, сказал, что, если я захочу с кем-нибудь пофлиртовать, не будет делать препятствий! Ты считал изменой – измену физическую! – я выпалила это, и захотела провалиться под пол.

Я не раз изменяла Максиму! И с кем изменяла! С Димой!

Только Максу об этом знать вовсе необязательно.

– Ладно, ладно, сдаюсь, – Максим поднял руки вверх.