Текст книги "Реверанс судьбы для принцессы на горошине (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Немедленно верни мне майку с черепом, – сурово воскликнула я, – и книгу.

– Хорошо, но ты купи мне такую же, – опустила Яна глазки в пол.

– Куплю, – пообещала я, – как представится возможность.

– Викуль, ты супер! – воскликнула Яна.

– Мне ещё тут массу интересного рассказали, – вспомнила я.

– Про курение, окно в столовой, и подбитый глаз Лёвки

Базилина?

– Вот-вот.

– Этот человекообразный хищник сам напросился, нечего приставать.

– К тебе мальчики пристают? – моему возмущению не было предела, – да как они смеют?

– Я красивая, между прочим, – склонила голову на бок Яна.

– Я вижу, – кивнула я, – но ты ещё маленькая.

– Мне четырнадцать, – воскликнула Яна возмущённо, – я целовалась с Сашкой, а этот урод потом ко мне клеится. Мол, с этим целуешься, так давай и со мной. Представляешь! Абзац! Ну, я ему и навернула.

– Молодец! – воскликнула я.

– Ты злишься, или хвалишь меня? – насторожилась Яна.

– Хвалю, – улыбнулась я, – я только не понимаю, с чего тебе

пришло в голову надеть декольтированную майку в школу

зимой.

– Так я одевала её ещё осенью, – призналась Яна.

– Это она с осени лежит у Людмилы Павловны в столе? – осведомилась я.

– Да, – понуро опустила голову Яна.

– Могла бы раньше меня к ней отправить, – сердито воскликнула я.

– Вик, не сердись, – заулыбалась Янка.

– Буду сердиться, – нахмурила я брови, – ладно, потом поговорим. Мне некогда.

– Опять что-то расследуешь? – предположила Яна.

– Да, расследую. Ну, пока, – я помахала ей рукой, и пошла на выход.

По дороге остановилась у зеркала, и поправила головной убор.

Недавно я купила очаровательную кепи красного цвета, с козырьком, под кожу, и она, надо сказать, мне очень шла.

Посмотревшись в зеркало, я осталась собой довольна, немного

загнула козырёк на бок, и вынула из сумочки сигареты.

– Здесь не курят, – налетела на меня школьная нянечка, – вы что себе позволяете? Явно из родителей, а с сигаретами. Как не стыдно?

– Я не собираюсь курить в школе, – воскликнула я, пряча пачку в карман, – просто вынула перед тем, как выйти на улицу.

– Ну, ну, – пробормотала нянечка, – ой, вода, – и бросилась куда-то за угол. Через секунду выскочила с совершенно диким видом.

– Что-то случилось? – шагнула я к ней.

– Да мне там кран свернули, – воскликнула она, – вот сорванцы.

Я юркнула за угол, и увидела, что в каморке пол залит водой, и воскликнула:

– Вам сантехника нужно вызвать.

– Да, сейчас, – она метнулась наверх, и через несколько минут вернулась, но не одна.

– Что тут происходит? – воскликнула женщина средних лет в строгом, сером костюме, – Клавдия Михайловна, как же вы так?

– Да мальчишки это, видела, как они оттуда выбегали, -

всхлипнула нянечка.

Я вздохнула, заглянула вниз, потом перевела взгляд на щиток,

висевший в непосредственной близости от умывальника, и

брызги воды щедро поливали его.

– Я сейчас сантехника вызову, – воскликнула женщина, явно директор, и умчалась, а я продолжала тупо смотреть на щиток. Интересно, какому идиоту пришла в голову знаменательная

идея – повесить щиток рядом с кранами?

Вот, сейчас как каратнёт!

И я оказалась права. Только подумала об этом, как из щитка полетели искры, и свет в лампах заморгал.

– Ой, что же будет? – прижала руки к лицу нянечка, – ещё и электрика надо.

– Пожалуй, – я была полностью с ней солидарна.

– Ой, мамочки!

– Спокойно, – воскликнула я, и аккуратно открыла щиток.

Зря я это сделала. В электричестве я не разбираюсь, но я помню, как действовал знакомый электрик, которого я не раз вызывала.

Вода уже заливала пол, а я, дурная головушка, выдернула

один из шнуров, и электричество прошлось по всему моему существу.

С истошным воплем я выронила шнур, который упал в воду, а я, трясясь, свалилась на подоконник. Нянечка тоже завизжала, и бросилась долой с места происшествия.

К моему счастью, разряд, который я получила, был не слишком сильный, и я быстро пришла в себя, посмотрела вниз, и поняла, что сижу в ловушке. Вся вода под напряжением, и, если я ступлю туда, то от меня одно воспоминание останется.

– Вот, Анжела Витальевна, смотрите, – появилась на горизонте нянечка, а с ней и директриса.

– Зачем вы открыли щиток? – воскликнула директриса негодующе.

– Сама не знаю, – призналась я, причём абсолютно честно.

– Вы как там? Живы?

– Думаете, если бы я была мёртвая, то разговаривала бы с вами сейчас? – фыркнула я, – наверное, надеетесь, что обрели дар – общаться с призраками.

– Не юродствуйте! – поморщилась Анжела Витальевна, – вот оставлю вас там.

– Оставьте, тогда мой муж с вас три шкуры сдерёт, – пообещала

я, звонок в очередной раз оглушил меня, и теперь в каморке появилась Людмила Павловна, а с ней Яна.

– Ой, Вика, что с тобой? – испугалась последняя.

– Лучше вызовите врача, что-то мне нехорошо, – воскликнула я.

– Да врач к вам не проберётся, – занервничала директор, – тогда ему самому первая помощь понадобиться. Яна, это твоя знакомая?

– Моя тётя, – призналась девочка, – а что случилось?

– Я на свою голову полезла в щиток, – вздохнула я, – а к воде я непричастна.

– Да, Вика, дядя Максим будет в восторге, – хихикнула Яна, – он и так злится из-за твоей неиссякаемой энергии.

– Вот выберусь отсюда, – погрозила я ей кулаком.

– Ты сначала выберись, потом в себя приди, а потом успокоишься.

Я не самым добрым взглядом посмотрела на неё, и поджала

под себя ноги. Сидеть было крайне неудобно, эх, открыть бы

окно...

– У меня идея, – воскликнула я, – вам окна не жалко? – посмотрела я на директрису, – я заплачу.

– Вы спятили? Третий этаж.

– Я вижу пожарную лестницу, – воскликнула я, сняла сапог, и подошвой саданула по стеклу, которое со звоном разлетелось.

Мне повезло, прямо рядом с окном располагалась пожарная лестница, я надела сапог, и ловко вылезла наружу.

Руки предательски дрожали, и тут, на моё несчастье, лестница кончилась, где-то в районе второго этажа.

До земли оставалось около трёх четырёх метров, и мне совсем не хотелось свалиться, и сломать себе что-нибудь, и в этот момент я почувствовала, что на голову мне что-то приземлилось.

Сначала я не поняла, что, но потом нос учуял запах палёного...

Кто-то слишком умный, выкинул из окна окурок, скорей всего, старшеклассники... Мои волосы!

Я разжала руку, ухватилась рядом за растущее рядом дерево,

вторая рука отпустила перекладину машинально, и я полетела вниз...

Ох, если бы не это дерево, я бы себе обязательно что-нибудь

сломала, но дерево амортизировало моё падение. Я больно ударилась о его крону, повиснув на ветках, и шмякнулась в сугроб.

Уже сидя в сугробе, я встряхнула головой, и выбросила из

голос ещё дымящийся окурок. Вот молодцы! Знала бы, кто эти архаровцы, головы бы поотворачивала!

– Ой, вы спрыгнули, – подбежала ко директриса, а с ней нянечка, Людмила Павловна, а за ними Яна.

– Я вдруг вспомнила, что лестница всего до второго этажа, – оправдывалась Анжела Витальевна, – вы уж просите, не предупредила.

– Ничего, бывает, – приняла я, наконец, вертикальное положение.

– Теперь мне понятно, почему Яна такая, – воскликнула Людмила Павловна, – воспитание! Ваша сестра такая же? – в упор смотрела она на меня, – лезет, куда её не просят?

– Не хамите, пожалуйста, – повысила я голос.

– Не волнуйтесь, пойдёмте внутрь, – воскликнула Анжела

Витальевна, подхватила меня под руку и повела внутрь.

Через пятнадцать минут мне оказали первую помощь, вызванный врач сделал какой-то укол, а директриса даже дала чашку чая.

– Как же вы доберётесь? – воскликнула она, – может, вам такси вызвать?

Стоявшая рядом Людмила Павловна злобно фыркнула, и отвернулась.

– Я на машине, – вздохнула я, и вынула мобильный, – алло,

Макс?

– Привет, моя сладкая, – воскликнул он.

– Сделай одолжение, приезжай в школу, где учится Яна.

– Зачем? Что случилось? – забеспокоился он.

– Меня малость током шибануло, мне сейчас за руль никак нельзя.

– Я с тобой спячу! – выпалил он, и прилетел за мной через каких-то десять минут.

И как только успел?

Когда ему рассказали, что произошло, у Макса было такое

лицо... Гхм, многообещающее.

– Ты несносная! – воскликнул он, – зачем ты полезла в щиток?

– Не знаю, – понуро опустив голову, проговорила я.

– Да, ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь, – рявкнул он, и в этот момент раздался звон из кармана его пальто, – да, – гаркнул он на весь кабинет, – да, я. Что? Она мертва? Расчленёнка? Вот чёрт! Сейчас буду, – он убрал телефон в

карман, – идём, мне там ещё с одним трупом разобраться надо.

Я бросила взгляд на Анжелу Витальевну, она с Людмилой Павловной стояла, бледная, как полотно, и смотрела на нас так, будто мы какие чудовища. В глазах женщин плескался

откровенный ужас.

– Что-то не так? – устало спросила я.

– Нет, нет, всё в полном порядке, – заверила директриса, и мы вышли из кабинета.

– Какая-то она странная, – пробормотала я, Макс усадил меня в машину, я невольно посмотрела на окна школы, и увидела стоявших в окне директрису и классного руководителя Яны. Они смотрели на нас, не отрываясь.

Накрылось на сегодня моё расследование медным тазом.

Максим отвёз меня домой, нещадно ругая по дороге, и на подъезде к посёлку вдруг сказал:

– Вик, дай мне денег в долг.

– Много надо?

– Много. Миллион долларов, – выдал он, а у меня глаза на лоб полезли.

– Сколько-сколько? Зачем тебе столько, если не секрет?

– Секрет, – улыбнулся он, – скажу потом, если выгорит.

– А если не выгорит? – посмотрела я на него.

– Если нет, верну деньги, и дело с концом.

– У меня в ресторане, в сейфе лежит как раз такая сумма, – сказала я, – я тебе сейчас код сейфа напишу.

Остаток дня я провела, читая роман Анри де Ренье, с конфетами и кофе.

Вечером помогла Анфисе Сергеевне накормить малышей, и она унесла их в колыбельки.

– Когда Катя поправится? – спросила она, – что-то я умоталась с ними. Василинка такая энергичная, что я с ней еле справляюсь. Может, ты наймёшь временную няню?

– Не знаю, – вздохнула я, – надо сходить в агентство. Но кого попало тоже не хочется. Столько всего начитаешься, наслушаешься... Нужен человек опытный.

– Да, и ещё сделай одолжение, найми прислугу, чтобы раз в неделю дом мыла. Одного пылесоса тут недостаточно.

– Хорошо, – я была такая усталая, что молча соглашалась со всем.

Анфиса Сергеевна ушла спать, а я вынула из морозилки пельмени, которые она сегодня налепила, и поставила воду на огонь. Звонок в дверь оторвал меня от кастрюльки, я поспешила открывать, и увидела на пороге Ивана Николаевича.

– Здравствуй, Эвива, – улыбнулся он, – вот, решил на внуков посмотреть.

– Заходите, – обрадовалась я, и отвела его в детскую.

– Ангелочки, – вздохнул он, – Вик, мне с тобой поговорить надо.

Серьёзно.

– Что-то случилось? – забеспокоилась я.

– Пошли вниз, а то разбудим, – мы вышли из детской, и я провела его на кухню, где вода в кастрюльке уже вовсю булькала.

– Вик, у тебя чего-нибудь пожевать? – спросил он вдруг.

– Пельмени будете?

– С удовольствием, – кивнул он.

– Мясные, рыбные, или куриные?

– Даже не знаю, – вздохнул он.

– Тогда насыплю ассорти, – и я высыпала пельмени в воду, подождала, пока всплывут, и разложила по тарелкам.

– А у тебя есть перец, уксус, майонез и кетчуп? – спросил он, чем удивил меня, но я молча поставила на стол всё вышеназванное.

Он насыпал перец прямо на пельмени, добавил в бульон немного уксуса, попросил розеточку, смешал майонез и кетчуп, и макнул в соус пельменену.

Мне стало интересно, и я тоже вытащила розетку, и попробовала так же. Ничего, остро.

– Понравилось? – засмеялся он.

– Вкусно, – и вспомнила, что у меня в холодильнике стоит чешское пиво, – пиво будете?

– Почему бы и нет, – кивнул он, и я полезла в холодильник,

достала ещё копчёную ветчину, и хлеб. Разлила по бокалам пиво...

– Вкусные пельмени, – вздохнул Иван Николаевич, – Анфиса

лепила?

– Кто ж ещё? – улыбнулась я, – она у нас на хозяйстве.

– Да...

– Вы о чём-то со мной поговорить хотели, – вспомнила я.

– Да... насчёт Максима... я боюсь, он хочет уйти из МВД.

– Что? – подскочила я и подавилась пельмениной.

Иван Николаевич стукнул меня по спине, отдышавшись, я, решив, что ослышалась, переспросила:

– Что он хочет сделать?

– Уйти из МВД, – вздохнул Иван Николаевич, – представляешь, он заявил, что чувствует себя рядом с тобой альфонсом, что мужчина должен зарабатывать больше, чем женщина, а у вас наоборот.

– Он спятил! – только и смогла выговорить я.

– Ну, может, и спятил, – протянул Иван Николаевич, – не знаю, как сам бы поступил на его месте...

– Но чем он будет заниматься?

– Сказал, бизнесом.

– О Боже! Я убежала от двух мужей-бизнесменов, и теперь третий наклёвывается.

Я поковырялась вилкой в тарелке, и судорожно перевела дух. Нет, Максим определённо спятил! Теперь понятно, зачем ему миллион понадобился!

– Я его убью! – пролепетала я, – прикончу на месте!

– Не надо, – ухмыльнулся Иван Николаевич, – за убийство представителя органов правопорядка много дают.

– А я убиваю не представителя органов правопорядка, – передразнила я его, – а своего мужа. На состояние аффекта спишут.

– У кого тут состояние аффекта? – вошёл на кухню Макс, я и не слышала, как он пришёл.

– У меня, – глухо отозвалась я.

– С чего бы это?

– Тебе зачем миллион нужен, который ты сегодня у меня просил? – сдвинула я брови, – только не ври, мне уже разведка всё донесла.

– Раз донесла, так чего ж спрашиваешь? – усмехнулся Максим, взял кусок хлеба, и положил на него ветчину, – малыш, может, ты накормишь любимого мужа?

– И не подумаю, – фыркнула я, – и спать отправишься в гостевую комнату.

Макс даже жевать перестал, видимо, перспектива просто спать ночью его не вдохновила.

– Малыш, ты чего такая сердитая? – посмотрел он на меня.

– Меня не устраивает быть дочерью генерала, хочу быть женой генерала! – рубанула я с плеча, – понял меня?

– А сама ты генералом стать не хочешь? – прищурился Максим.

– Да иди ты! – вскочила я с места, – имей в виду, если уйдёшь из МВД, то я разведусь со мной.

– Я думал, ты за меня по любви вышла, – покачал он головой, – а тут вот что, генеральшей стать захотела.

– Негодяй! – взвизгнула я, влепила ему звонкую пощёчину, убежала в спальню, и накинула цепочку.

Не пущу!

И тут же услышала робкое царапанье.

– Любовь моя, открой, – раздался голос Макса, – давай

поговорим.

– А есть, о чём? – крикнула я в ответ.

– Есть. Я не собираюсь уходить из МВД, по крайней мере, пока.

Я спрыгнула с кровати, и наотмашь открыла дверь, которая тут же дала ему по лбу.

– По – аккуратней нельзя? – вздохнул Макс, и попытался схватить меня в объятья.

– А ну пусти, – оттолкнула я его, – я ещё обижена. Попросил у меня денег, и не объяснил, на что. Наглец!

– А ты бы не дала, если бы объяснил. Тебе не нравится моя затея.

– Не нравится, – кивнула я, – очень не нравится. От двух мужей-бизнесменов я убежала, теперь вот третий нарисовывается.

– Малыш, не злись, – Максим обнял меня, – ну, извини, я не сказал тебе. Я уже давно занимаюсь частным сыском, ещё до знакомства с тобой начал.

– Ладно, – вздохнула я.

– Значит, уже не злишься? – уточнил Макс.

– Остыла уже, – и спустилась вниз, – а где твой отец? – спросила я, обнаружив кухню пустой.

– Ушёл, его на труп вызвали, – усмехнулся Максим.

– Ты голоден? – тихо спросила я.

– Как зверь.

Я стала засыпать в кастрюльку новую порцию пельменей,

Макс подошёл сзади, и стал целовать шею.

– Ты подлиза, – вздохнула я, поворачиваясь к нему, – а каким бизнесом ты собираешься заняться?

– Открою охранное агентство, и ещё стоматологическую

клинику.

– Ты спятил? – возмутилась я, – для этого самому нужно быть врачом. Ты бы ещё открыл клинику пластической хирургии!

– Может быть, может быть... – задумался Максим.

– Максим, ты в своём уме? – я с грохотом швырнула ложку, которой помешивала пельмени, на стол, – ты же не врач.

– Нет, дорогая, я врач, – улыбнулся он.

– Не поняла.

– У меня два образования, – обнял меня Максим, – в

четырнадцать лет, сдав экзамены экстерном, я поступил на медицинский. Но медицина меня никогда не влекла, а бабушка хотела, чтобы я стал хирургом. Вот такой фокус, – засмеялся он.

– Почему ты никогда не рассказывал? – воскликнула я.

– Да не досуг было, а ты и не спрашивала, – он опять стал целовать мою шею.

Пока он ел, я пила кофе, то и дело бросая взгляд в окно, где в отсвете фонаря было видно, как летят мелкие снежинки.

Да, зима в этом году выдалась снежная, метёт каждый день. Я перевела взгляд на Максима, и в душе вдруг поселилось странное чувство.

Я была так несчастна с Димой, потом это дурацкое, мимолётное замужество с Иннокентием, который мне изменил, и Эдик. Женой последнего я пробыла женой этого

человека три месяца, и сбежала от его кошмарной матери.

Как вспомню её вечные придирки, дурно становится.

Ей не нравилось во мне всё.

Слишком красивая, богатая, карьеристка. Она хотела, чтобы я сидела дома, и готовила мужу обеды.

К счастью, Аська заставила написать дарственную в отношении всего моего имущества на неё ещё до замужества. И, когда я разводилась с этим раздутым индюком, его и его маменьку чуть удар не хватил, когда они узнали, что я абсолютна бедна. А Кешу заставили отдать половину его состояния мне.

Как вспомню его лицо, до сих пор хохот разбирает. Не знаю,

любил ли он меня, но на суде он повёл себя с самой худшей

стороны... А об Эдике и вспоминать не желаю.

Не хочу больше наступать на одни и те же грабли, теперь я хочу любви.

– Ты чего какая задумчивая? – тихо спросил Максим.

– Да так, вспомнила своего второго мужа, эту скотину. Он, пожалуй, хуже, чем Дима. Этот, по крайней мере, меня до сих пор любит, и отдал мне часть денег.

– А где сейчас Иннокентий?

– Где-то в Австралии, – пожала я плечами, – я уж и думать о нём забыла.

– Тогда пошли в спальню, – он подхватил меня на руки, и понёс наверх.

Утром я неожиданно проснулась рано, в половине седьмого.

Максим ещё спал, сегодня выходной, и к трупам ему не надо.

Честно говоря, я уже и не помню, когда у него последний раз был выходной, он всё время проводит на работе.

Я с тревогой посмотрела на его мобильный, лежащий на тумбе, взяла его, и быстренько отрубила. Теперь до него не дозвонятся!

Макс, конечно, будет ругаться, но он долго на меня сердиться не умеет. Он похож на ангела, когда спит.

Мужественное лицо, волевой, квадратный подбородок, и мускулы... Почему-то мне на моём жизненном пути встречаются качки, хотя, мне нравятся накачанные мужчины. Какое-то время я молча смотрела на Максима, он почувствовал взгляд, и проснулся.

– С добрым утром, любовь моя, – улыбнулся он, и положил руку под голову, – что-то ты рано проснулась.

– Не спится, – вздохнула я, села по-турецки, натянула одеяло до ушей, и улыбнулась, – давай куда-нибудь сходим? Ты сегодня свободен.

– Ещё неизвестно, – вздохнул он, – вдруг вызовут?

– Всё равно, – отмахнулась я, решив не признаваться раньше времени, что отключила мобильный, – давай в театр сходим.

– В театр? – задумался Максим, – можно, – ответил он безо

всякого энтузиазма.

– Ты не в восторге, – грустно вздохнула я, – помнится, когда ты меня первый раз пригласил на свидание, то позвал на балет.

– Да, – ухмыльнулся он, сел на кровати, достал из кармана

джинц сигареты, и закурил, – и чуть не умер со скуки.

– Хорошо, – кивнула я, – тогда давай просто погуляем.

– В такой холод? У меня есть идея получше, – подмигнул он

мне, положил сигарету в пепельницу, и схватил меня в

объятья.

– Эй, полегче, – воскликнула я, смеясь, – твою идею мы воплотим в жизнь на Новый год.

Мне всё-таки удалось вытащить его в театр.

Мы погуляли по удивительно красивой, заснеженной Москве, заглянули в ГУМ, где я приглядела ему красивый светло-зелёный свитер тонкой вязки, и заставила померить.

Свитер ему очень шёл, и удачно гармонировал с его светлыми волосами, и зелёными глазами, и я купила его.

– Ты должна показать мне чек, – сурово воскликнул Максим, когда мы вышли из ГУМа, – я подозреваю, что цена ему – пять моих зарплат.

– Вот поэтому я не хочу, чтобы ты знал, сколько он стоит, а то носить не станешь, – засмеялась я.

– Так я и знал, – вздохнул Макс.

Мы весь день провели вместе, Максим, правда, удивился, что ему за весь день никто не позвонил, но мобильный проверять не стал, и вечером мы пошли в театр.

Я смотрела спектакль с восторгом, он был смешной, всё-таки авангард. Макс тоже заметно оживился, что меня порадовало.

Правильно я сделала, что потащила его сюда, а не на оперу, или балет, сто процентов, уснул бы.

Это я могу, раскрыв рот, слушать оперу, и рыдать над трагическим концом, а музыка, тяжёлая, проникающая в душу, заставляет чувствовать то, что чувствуют герои.

Вышли мы весёлые, с поднятым настроением.

– Вот уж не думал, что театр может так настраивать на положительный лад, – усмехнулся Макс, обнимая меня.

– Ещё как может, – кивнула я.

– Викуля! – услышала я вопль, и через секунду на мне висела

высокая, пышнотелая женщина с рыжими волосами, – ой, как я

рада тебя видеть!

– Ульяша! – обрадовалась я, – мы с тобой тысячу лет не виделись.

Ульяна была гримёром в театре, в котором я играла, и моей

лучшей подругой. Вернее, я для неё была лучшей подругой, ну, а я в то время дружила с Кларой, которая впоследствии меня чуть не убила. В прямом, а не в переносном смысле этого слова.

– Сколько лет, сколько зим! – вопила Ульяна, – а как Кларка?

– Клара умерла, – вздохнула я.

– Бог мой! Что случилось?

– Долгая история, – улыбнулась я, – она меня чуть не прирезала, а, когда её хотели арестовать, то зарезалась сама.

– Какой ужас! – прижала руки к лицу Ульяна, – за что она тебя?

– Как-нибудь расскажу, заезжай ко мне.

– Обязательно заеду, – кивнула Ульяша, – ты всё там же живёшь? В Тальянке?

– Где же ещё? – улыбнулась я, и тут Ульяна заметила Максима.

– А кто этот красавчик? – состроила она ему глазки.

Максим поперхнулся, и слегка покраснел.

– Знакомься, это Максим, мой муж, а это Ульяна, моя подруга, и бывшая гримёрша, – представила я их.

– Мне очень приятно, – кивнул Максим.

– Мне тоже, – кивнула Ульяна, – молодец, Викуля, давно замуж следовало выйти.

– Да, у меня в паспорте уже места нет, – пробормотала я.

– Сороковник стукнет, новый выдадут, – хохотнула Ульяна, – будет простор для манёвренности.

– Что ты такое говоришь? – я почувствовала, как краска прилила к моим щекам, – я больше не собираюсь замуж.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! – громогласно заявила

Ульяна, чем ещё больше ввергла меня в краску.

Вот и ответ, почему я не любила с ней общаться.

Ульяша шумная, она заполняет собой всё пространство, а я в то время вела тихий, благочестивый образ жизни.

– Как Димка поживает? – она, как всегда, хотела всё знать.

– Нормально, – дёрнула я плечиком.

– Ладно, не буду цепляться к тебе с ним, – улыбнулась она, – а я теперь здесь работаю.

– Да? И кем?

– А какая моя основная профессия? Гримёр!

– Что ж ты, Улька, до сих пор на сцену не пошла? – спросила я.

– Какая сцена? – подняла брови Ульяна, – я ненавижу сцену! Всем сердцем! А что новенького у вас в театре?

– Не знаю, – честно ответила я, – я уже год, как уволилась.

– Как? – поразилась Ульяша, – и где ты сейчас?

– Бизнесом занимаюсь.

– Ух ты! А я всегда говорила, бросишь ты лицедейство, не твоё это. Ой, – посмотрела она на часы, – заболталась я с тобой, мне сейчас клизму поставят, если не загримирую, но я завтра к тебе зайду. Слышишь?

– Это прозвучало, как угроза! – рассмеялась я.

Ульяна тоже рассмеялась в ответ, и растворилась в толпе.

– Кто это был? – растерянно спросил Макс, – ну, и тараторка.

– Она такая, она может, – кивнула я.

– Пошли, что ли, в ресторан, – предложил он вдруг.

– Чего это ты?

– А что, я не могу пригласить любимую жену в ресторан? И не вздумай платить, ты меня только в неловкое положение этим поставишь.

И он потащил меня в « Морской рай ».

Мы чудесно провели время, и, когда мы ехали домой, я вспомнила про его отключённый сотовый, и устыдилась.

Сказать? Нет, лучше завтра.

Василинка ещё не спала, я дала ей огромный кусок тирамису, в ресторане я взяла сразу два торта на вынос, и канноли.

Пока она самозабвенно уплетала лакомство, мне вдруг позвонил Богдан.

– Привет, – воскликнул он жизнерадостно.

– Привет, – отозвалась я, наливая себе чашку крепкого, чёрного кофе, и беря бельгийскую конфетину из коробки.

– Как дела, боевая подруга? – со смехом спросил он, – что-то давно ты мне не звонила, или у тебя простой?

– Нет, просто пока без тебя справляюсь, – усмехнулась я, и

взяла ещё одну конфету.

– Хватит сладкое жевать, мозги слипнутся! – воскликнул Богдан.

– А откуда ты знаешь, что я ем сладкое? – удивилась я,

прихлёбывая прямо-таки огненный кофе.

– Что ты ещё можешь жевать, дорогая? – рассмеялся он.

– Послушай, – вздохнула я, – помоги мне.

– Ага! Значит, без моей помощи тебе всё-таки не обойтись?

– Значит, не обойтись, – пробормотала я, закурила сигарету, подхватила чашку с кофе, и вышла на веранду.

– Ау, Вика, ты куда провалилась? – поторопил меня Богдан.

– Я тут, – откликнулась я, – значит, такое дело...

Дело в том, что не даёт покоя смерть Ларисы Максимовны, матери Максима. Он сказал, что её убил некий криминальный авторитет по кличке Призрак, и пол года назад у нас возникло подозрение, что Призрак – это Дима, но, как выяснилось, это не он.

Но вот теперь я решила всё же проверить. Насколько мне известно, Ларису Максимовну застрелили в Боливии, это было в то время, когда я была женой этого вурдалака, Димы, и я помню, что он как раз в это время уезжал в Лас – Пас,

столицу Боливии.

Странный он всегда какой-то возвращался с этих своих поездок. Я спрашивала, чем он занимался, интересовалась его делами, и он тут же ставил меня на место, и говорил, что это не моё дело.

Кажется, ему есть, что скрывать.

– Ладно, попробую, – вздохнул Богдан, – пороюсь в прошлом господина Северского, – и он отключился.

Я посмотрела на чашку с остывающим кофе, и сделала большой глоток, затянулась сигаретой, затушила её в пепельнице, стоящей на подоконнике, и вернулась на кухню.

Василинка исчезла, на столе только стояли чашка из-под чая, и блюдце.

– Уснула, – вошла на кухню Анфиса Сергеевна, и засунула посуду в машину, – а что там насчёт дополнительной прислуги?

– Ой, – прижала я руки к щекам, – я совершенно забыла. Завтра же поеду в агентство.

И я, чтобы не откладывать дела в долгий ящик, поехала в агентство по найму прислуги прямо с утра.

Честно говоря, я обомлела, когда увидела предлагаемых нянь. Все претендентки, как одна, были блондинками с пышными формами, то бишь, высокой грудью, и осиной талией.

– А у вас нет кого-нибудь постарше? – жалобно проговорила я.

– А чем вас эти не устраивают? – подняла бровь девушка, сидевшая за компьютером.

– Всем, – рявкнула я, – они слишком молоды. Пожилой человек

лучше справиться с ребёнком.

– Не скажите, – запростестовала девушка, – а если ребёнок суетливый? Или ваши дети спокойные?

– Нет, особенно старшая, угомона на неё нет, – признала я.

– Вот! – воскликнула девушка.

– Но я не хочу, чтобы эта няня, вместо того, чтобы заниматься детьми, ухлёстывала за моим мужем, – воскликнула я сердито, – у вас тут сплошь блондинки с грудью Памелы Андерсен Ли.

– Вы что, не уверены в своём муже? – прищурилась девушка.

Я скрипнула зубами, но постаралась сохранить лицо. В Максиме я уверена, но, если перед мужчиной начать трясти грудью пятого размера, ни один не устоит.

– Хорошо, – кивнула я, – но потом не предъявляйте мне

претензий, если я оттаскаю её за волосы.

Девушка странно посмотрела на меня, и пообещала, что няня и уборщица прибудут в дом сегодня вечером.

Из агентства я выпала, злая, как сто тысяч чертей, и заехала в первое попавшееся кафе. Заказала чашку каппучино, и пару эклеров, и в этот момент раздался звонок мобильного.

– Викуль, это просто отпад! – услышала я голос Янки, – просто обалдеть можно!

– А что случилось? – настороженно спросила я.

– Наша директриса и Салтычиха думают, что ты замужем за бандитом. Они дядю Максима за преступника приняли!

– С какой стати? – безмерно удивилась я.

– А что он там по телефону про расчленёнку пел?

Блин! А ведь точно, Максу, когда он за мной приехал, позвонили на сотовый, и он действительно говорил про расчленёнку. Просто обалдеть можно!

– Ты не переживай, – воскликнула я, – Максим приедет в школу, и прояснит недоразумение.

– Вика, я прошу тебя, пусть он не делает этого! – зачастила Яна, – я тебя очень прошу!

– Да ты что! – воскликнула я, – зачем тебе это?

– Ты не понимаешь, – горячо воскликнула Яна, – Салтычиха меня

теперь не достаёт, она меня боится. Вернее, не меня, а супруга моей взбалмошной тётушки, да это без разницы. Главное, она меня не трогает. Я сегодня в короткой юбке в школу заявилась, а она ноль эмоций. Катьку Фомичеву чуть

живьём не съела за это, а мне улыбается.

– Ты придерживаешься мнения, что худой мир лучше доброй свары? – растерянно спросила я, и поправилась, – хотя, сия фраза не слишком уместна в этой ситуации. Какой тут мир? Обоюдным примирением тут не и не пахнет, тут открытое запугивание путём введения в заблуждение.

– Ну, ты и ляпнула! – захохотала Яна, а я рассердилась.

– Даже не мечтай, что я так всё оставлю, – воскликнула я, – я не хочу, чтобы на имени нашей семьи пятна были.

– Одним пятном больше, одним меньше, – протянула Яна.

– Ты что себе позволяешь? – вскричала я.

– Да ничего я не позволяю, – буркнула Яна, – дядя Дима бандит, вот он и есть то самое пятно.

Я не знала, как на это реагировать. С одной стороны, Яна всё-таки хамка, а с другой, я с ней совершенно солидарна. Хотя, ей ещё не дано такого права, неуважительно отзываться об отце своей двоюродной сестрёнки. Вообщем, у меня возникла целая дилемма, и, пока я в ней разбиралась, гнев постепенно остыл.

– Ладно, – вздохнула я, – пусть Макс в глазах твоих учителей остаётся бандитом.

– Супер! – взвизгнула Яна, – Вика, я тебя люблю! Ты лучшая тётя на свете!

– Я просто представила, что с тобой будет, если им рассказать правду, – засмеялась я, – да она тебя со свету сживёт! Не тот человек ваша Людмила Павловна, чтобы уметь налаживать контакт с людьми.

– Я тебя обожаю, – воскликнула Яна, – пока.

– Чао, бамбина, – засмеялась, я, и положила телефон на столик.

Мне нравится Янина школа, я даже подумываю отдать туда Василинку, когда она достигнет школьного возраста.

Но Дима мне недавно предложил английскую школу, и я в раздумье.

Я посмотрела на свои эклеры, взяла один, и откусила кусочек. Они тут замечательно делают эклеры, а буше ещё лучше, всё

по высшему разряду.

Прикольная вышла история, впрочем, если Яне так хочется, пусть так и остаётся. В конце концов, я не хочу, чтобы эта дура, выпавшая из советских времён, её заедала.

У меня в данный момент своих проблем по за глаза хватает. В данном случае, наш милый испанец, который сейчас приобщается в зоновской культуре. Кто убил Соню? Хуан не мог, глазастая соседка, которой не спалось из-за посторонних звуков, весь день у « глазка » топталась, и она видела, что после меня пришла девушка, у которой походка, как у акробатки. Я прекрасно поняла, что она имела в виду.