Текст книги "Реверанс судьбы для принцессы на горошине (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Ну, так вот, я что сказать хотела, – воскликнула Тамара, – я недавно позвонила Варе, хотела отношения наладить. Мне грустно от того, что всё так произошло, и дико неудобно, и стыдно. Мы же дружили столько времени, я себя последней дрянью чувствую.

– Так, – решила я маленько поторопить её.

– Ну, вообщем, она со мной разговаривать не захотела, а потом я услышала, да, Ксюш, слушаю. Может, эта Ксюша что-нибудь знает. Наверное, Соня должна быть в курсе.

– Хорошо, спасибо за информацию, – сказала я, и отключила телефон, понимая, что придётся ехать к Соне.

Долго я нажимала на кнопку звонка, но мне так никто и не ответил, наверняка она убежала за самогонкой, и теперь валяется без чувств. Сестру поминает!

Дала ей на свою голову деньги, и теперь слова от неё не добьюсь. Со злости я стукнула кулаком по тонкой филенке, и она открылась.

На секунду я растерялась. Соня что, забыла запереть дверь?

И стая кошек когтистыми лапками заскребли у меня на душе, я толкнула дверь, и медленно вошла в захламленную квартиру. На кухонном столе стояла початая бутылка, я нюхнула, и дёрнулась. Фу, ну и мерзость!

Как только алкоголики это пьют?!

Поставив бутылку на стол, я двинулась в сторону комнаты, приоткрыла дверь, и увидела Соню.

Она лежала на полу, раскинув руки в разные стороны. Вот,

алкоголичка чёртова!

И я, разозлившись, пнула женщину, но она никак не отреагировала. Даже не пошевелилась. Надо же было так налакаться!

– Вставай, пьяная корова! – я вновь её пнула, и, не видя никой реакции, пошла искать ванную, которая оказалась ещё гаже, чем остальные комнаты.

Кое-где отбит кафель, а ванную, прежде чем залезать, нужно провести дезинфекцию...

Фыркая, и злясь, я схватила стоящий на ванне тазик, наполнила его ржавой водой, вернулась в комнату, и, ничтоже сумняшеся, опрокинула его на спящую пьянчужку.

Вот тут пришла пора мне забеспокоиться.

Соня никак не отреагировала на то, что её облили водой, и я осторожно, двумя пальцами пощупала её шею, пытаясь найти пульс.

Пульса не было, я на всякий случай взяла её запястье, и, убедившись, что она мертва, с досады грохнула об пол тазик.

Чёрт знает, что такое!

Придётся звонить Максиму.

Максим, услышав мой голос, с ходу начал ругаться.

– Ты несносная! – орал он, – мы же договорились, что ты сидишь дома, с детьми, а вместо этого полезла в расследование. Мужа вызвали на труп, а ты во все тяжкие.

– Тебе можно по трупам ходить, а мне нельзя? – засопела я в трубку.

– Чёрте что! Сиди дома, я сказал! Между прочим, в семье Андрея дикий скандал, и всё по твоей милости.

– Сам виноват, – буркнула я.

– Ах, сам виноват! Ну, да, конечно, он не дал тебе адреса Варвары!

– А я и без него обошлась, – выпалила я, – и сейчас стою над трупом сестры Авдеевой.

На другом конце провода повисло тягостное молчание.

– О, мой бог! – простонал Максим, – мы её даже опросить не успели.

– Вот и я не успела, пришла сюда, а она лежит, думала, спит, на столе бутылка с самогонкой стоит, вылила на неё таз воды, а она не шевелится. Пульса нет.

– Твою мать! – выругался мой любимый муж, – сиди там и ничего не трогай. Не прикасайся, я сказал, сядь на кухне, к трупу не ногой, мы сейчас будем.

Угу, так я тебя и послушалась.

Мне Ксения нужна, и сейчас я обшарю всю квартиру.

Сказано-сделано, и я, пока нет Максима, и его команды, стала рыться, как ошалелый бультерьер, в мусоре, который в этой квартире, похоже, был обыденным делом.

И нашла записную книжку, уж не знаю, чья она, но на букве

« К » было чётко написано имя « Ксения ». И номер телефона к нему. В шкафу я нашла ноутбук, он был небольшой, и я быстро засунула его в свою довольно объёмистую сумку.

Я услышала звук подъезжающего лифта, и сама ящеркой юркнула на кухню, и опустилась на стул.

– Вот ты где, – сурово сказал Макс, появляясь в дверях, – ну, и как ты мне объяснишь произошедшее?

– Ты о чём? – сдвинула я брови.

– А что, есть ещё что-то, о чём мне полагалось бы знать? – тут же насторожился Максим.

– Выпороть её мало, – показался в дверях Сатаневич, – у меня из-за тебя в семье такое! Немедленно звони Ларисе, и скажи, что ты наврала.

– Она не поверит, – улыбнулась я самой обаятельной улыбкой, на какую только способна.

– Вот это-то самое паршивое, – воскликнул Андрей, – зачем ты ей это сказала?

– Затем, я не люблю, когда мне в чём-то отказывают, – надулась я.

– Между прочим, дорогая, – сложил руки на груди Максим, – я его непосредственный начальник, и, если он у меня за спиной будет сливать тебе сведения, я похлопочу о его понижении в должности. Усекла? И ты будешь в этом виновата.

– Ах, я ещё и виновата? – разозлилась я.

– Да, виновата.

– Да пошёл ты! – вскочила я с места, – не смей мне указывать! Один мной уже пытался командовать, и я от него сбежала.

– Что, и от меня сбежишь? – сощурился Максим.

– Сбегу, если будешь мне указывать, – рявкнула я, и тут же остыла.

– Уфф, – плюхнулась на стул, и, сложив руки на груди, исподлобья посмотрела на него.

Максим какое-то время изучал меня, как какое-то диковинное животное, потом подошёл, резко поставил на ноги, и с силой поцеловал.

Нравится мне, когда он меня целует, внутри всё сразу затрепетало, и я прижалась к нему.

– Вы ещё на стол уложитесь, – усмехнулся Семен Аркадьевич, -

Максим, потом свою жену в чувство приведёшь, давай трупом займёмся.

Макс нехотя оторвался от меня, и пошёл в комнату, где лежала Соня, а я за ним, и стала молча наблюдать за их манипуляциями.

– Дело ясное, – вздохнул Семен Аркадьевич, – палёной водкой траванулась.

– Да у неё на столе самогонка стоит, – воскликнула я.

– Значит, до этого выпила водки.

– Откуда у неё столько денег? – воскликнула я, – она напрочь пропитая, такие не тратят деньги на водку, пусть даже самую

дешёвую, самогонка ведь дешевле стоит.

– Ну, не знаю, где она её взяла, – развёл руками Семен Аркадьевич, – отправлю голубку в морг, надо родственников найти...

– Вы что, даже вскрывать её не будете? – ахнула я.

– Мне что, делать нечего? – насупился патологоанатом, – тут и так всё ясно, а я ещё время должен тратить, вскрывать какую-то алкоголичку. У нас таких каждую неделю привозят, так я их просто разрезаю, зашиваю, и в морозилку.

Я ухватилась за стену, и почувствовала, что сейчас меня стошнит. А ещё я этому идиоту съезжу чем-нибудь по бликующей лысине...

– Макс, милый, сколько дают за удар тупым предметом по лысой черепушке, правда, без мозгов? – слабым голосом спросила я.

Макс сдвинул брови, а Семен Аркадьевич попятился. Не успел

Максим открыть рот, как в квартире раздался громовой голос:

– Да, Максим, скажи этой шалаве, по недоразумению называющейся твоей женой, сколько лет дадут женщине, которая убьёт любовницу мужа, – и в комнату влетела Лариса.

Я невольно попятилась. Она-то как здесь оказалась?

– Ларочка, милая, что ты здесь делаешь? – проблеял Андрей, я, отходя назад, врезалась в него, он не удержался на ногах, и мы, как пара акробатов, подбив Максима и Семена Аркадьевича, повалились на пол.

– И ты будешь утверждать, что между вами ничего нет? – взвыла Лариса, и бросилась на нас, – уже и не стесняется, при муже другого на пол валит.

Я, ловко увернувшись от неё, спрыгнула с трупа, на который приземлилась во время падения, и юркнула за старый, промятый диван.

Лариса кинулась за мной, я от неё, она схватила со стола чашку и запустила в меня, но не попала, и чашка угодила в окно. Раздался звон битого стекла, Андрей вскочил на ноги, и бросился к супруге.

– Милая, престань, я не изменял тебе.

– Ах, ты, сволочь! – заорала Лариса, – и признаться-то не можешь! Тюфяк!

– А ему признаваться не в чем, – воскликнула я, – я хотела

потрепать ему нервы, он мне помочь в расследовании не хотел.

– Так я тебе и поверила! Шалава! – выпалила Лариса, – проститутка!

Она рванула за мной, и тут в моей памяти всплыли занятия с Димой по карате. Так, надо развернуться, ногу вверх, и... а-а-а-ах, и Лариса, издав невероятный грохот, свалилась на пол.

Мужчины молча уставились на поверженного бегемота, а я потирала бедро, поскольку слегка потянула его, когда треснула её.

– Вика! – ошеломлённо воскликнул Макс.

– Викуль, ты супер! – воскликнул Семен Аркадьевич, – где ты этому научилась?

– Бывший муж пытался научить, – усмехнулась я, – именно, пытался, я очень нерадивая ученица. Но кое-что в памяти сохранилось. А вам я вот что скажу, – ткнула я длинным ногтём в Семена Аркадьевича, – если не вскроете труп, убью. Приду к вам в морг, лично вскрою Соню, и вас заодно.

– А меня-то за что? – стал икать Семен Аркадьевич.

– Хочу проверить, есть в вашем черепе извилины, меня этот вопрос давно мучает, – ответила я, и достоинством вышла из квартиры.

Прислонилась к стене, вытащила сигарету, и щёлкнула зажигалкой.

– Малыш, – материализовался сзади Максим, – но это же глупость.

– Ты о чём? – подняла я на него глаза.

– О вскрытии Сони.

– А вы что, так испугались, что я действительно попрусь в морг? – ухмыльнулась я, – успокой своего патолога, я ему мозг вскрывать не буду. Я предпочитаю коровьи мозги, приготовленные по-парижски, а не человечьи.

– Шутница, блин, – буркнула Максим, и отнял у меня сигарету.

Затушил её о стену, и стал целовать меня.

– Моя любимая жена на меня ещё сердится? – ласково спросил он, легонько покусывая моё ухо.

– Если ты так и дальше будешь продолжать, скоро совсем успокоюсь, – промурлыкала я в ответ.

– Поехали домой, – прошептал он мне, – я по тебе соскучился.

– Не прошло и века, как он соскучился, – хмыкнула я, в этот момент приехал лифт, и из кабины вышла какая-то старушка.

– Совсем обалдели, – прошипела она, наверняка от зависти, а

Максим, по-прежнему не выпуская меня из объятий, и целуя, втолкнул в лифт, и нажал на кнопку.

Мы выпали во двор, самозабвенно целуясь, и забрались в мой джип.

– И перестань бегать за преступниками, – воскликнул Максим, а я повернула ключ в зажигании.

– Милый, – улыбнулась я, – ты же знаешь, что это вопль вопиющего в пустыне.

Он скрипнул зубами, и мы поехали домой.

Я покидала свои вещи в прихожей, и побежала наверх, переодеваться. Но, едва я натянула на себя любимые домашние шаровары, и коротенькую майку, я услышала какой-то странный звук, доносящийся из ванной.

Я рванула на себя дверь, и едва успела отскочить, потому что оттуда хлынул водопад. Ладно, не водопад, но вполне приличный потоп.

– Да что же это такое! – вскрикнула я, и бросилась к стиральной машине.

Машина громко тарахтела, я нажала на кнопку, и всё стихло. Понятно, я утром закинула бельё, и забыла про это. Машина работала весь день, и почему-то дала течь.

Оглядев всемирный потоп, я стала вытаскивать бельё из машины, но и тут не обошлось без сюрпризов. Бельё почему-то оказалось покрыто разнокалиберными, тёмными пятнами.

– Ты куда пропала? – вошёл в ванную Максим, – бабушка там твои любимые, постные блинчики напекла... Господи! Что тут случилось?

– Да потоп случился, – воскликнула я, с интересом разглядывая пятна на простыне, – отчего эти пятна?

– Слушай, – протянул Макс, – а ты мои носки оттуда вынула?

– Какие ещё носки? – оторопела я.

– Да мои носки, я их туда вчера вечером кинул, а потом вспомнил, что их надо в мешке стирать, а потом вообще забыл.

– Теперь мне понятно, отчего эти пятна, – воскликнула я, – это твои носки полиняли. Макс, зачем ты купил их на рынке?

– А где мне их покупать? В твоих бутиках?

– Я не покупаю одежду в бутиках, – сердито воскликнула я, – а у известных модельеров. Порой в бутиках продают за бешеные деньги тряпки, сшитые на конвейере в Подмосковье. А хорошие носки можно купить в ГУМе.

– Делать мне больше нечего, кроме как покупать носки в универмаге.

– Тогда я сама тебе куплю, – сердито воскликнула я, – шёлковые!

– Ты ещё манишку купи, – хохотнул он.

– С меня станет, – хмыкнула я, – я теперь не знаю, как эти пятна сводить, – с этими словами я кинула бельё в корзину, и пошла на кухню.

– Я испекла блинчики с капустой, как ты любишь, – сказала Анфиса Сергеевна, когда мы сели за стол.

– Замечательно, – воскликнула я, и положила парочку себе на тарелку. Тут же прибежала Василинка, за ней Октябрина Михайловна, и она стала кормить мою любимую проказницу.

– Я хочу мороженого, – тут же захныкала она.

– Только после салата, – тут же воскликнула Октябрина Михайловна, и Василинка разразилась рёвом.

Вообщем, вечер пошёл своим чередом.

Василинка истошно вопила, требуя сладкого, но Октябрина Михайловна пригрозила ей, что она останется вообще без ужина, если будет капризничать, и Василинка притихла.

Почти спокойно съела салат с рыбой и сыром, блинчик, и получила чашку горячего шоколада, и вазочку с мороженым.

А мы с Максом, быстренько поужинав, поспешили убежать в спальню...

Утром, когда он уехал, я за завтраком стала просматривать записную книжку, которую утащила из квартиры Варвары.

Открыла её на месте, где был записан номер телефона неведомой мне пока Ксении, и стала набирать его.

– Школа танцев слушает, – раздалось на другом конце провода.

Я слегка удивилась, отключилась, и вновь набрала номер.

– Школа танцев слушает, – опять услышала я.

– Извините, я, наверное, не туда попала, – сказала я, – я звоню по номеру...

– Да, это наш номер, – тут же воскликнула девушка.

– Понимаете, мне нужна девушка по имени Ксения, – сказала я, – и мне дали этот номер телефона...

– Вы спятили? – возмутилась невидимая собеседница, – знаете,

сколько у нас тут девушек? Это же школа танцев.

– Скажите хотя бы, где вы находитесь?

На другом конце провода повисло молчание.

– Милая моя, – пропела девушка сладким голосом, – у вас что, зимне-осеннее обострение?

– Чего? – не дошло до меня.

– Ну, у всех психов в это время обострение начинается, – выпалила нахалка, и швырнула трубку.

Первый блин комом. Я отпила из чашки кофе, дала Маняшке кусочек ветчины, взяла со столика телефонный справочник, и стала искать по номеру телефона адрес этой школы.

И нашла, и – о счастье – именно там работает Лия, единоутробная сестра Максима.

Несколько необычным было наше знакомство, в первый момент, увидев её с Максимом, я сначала решила, что она его любовница. А что мне надо было думать?

Мы с Максом повздорили, а на другой день я вижу его с прехорошенькой блондиночкой. Познакомились официально мы в больнице, в которую Лия угодила, после того, как я ей косточки посчитала, и нанесла несмывающийся макияж.

Мне было дико неудобно после случившегося, ей даже швы сделали на лице, и я оплатила ей лечение.

– Я даже боюсь представить, что ты отколешь, если я тебе, в самом деле, изменю, – сказал тогда Максим.

– Тебе придётся вытаскивать меня из тюрьмы, – пожала я плечами, – или передачи носить.

Это я, конечно, неудачно сверкнула чёрным юмором, но на самом деле я бы избила соперницу до такой степени, что в следующий раз она хорошо подумала бы, стоит ли связываться с женатым мужчиной.

Обрадованная, я допила кофе, съела бутерброд с сильно копчёной ветчиной, и поехала в эту школу.

– Вы к кому? – подняла на меня глаза девушка на рецепшен.

Наверное, это она мне нахамила по телефону.

– К Лии Опаловой.

– Двадцатый кабинет, второй этаж.

Я кивнула и стала подниматься. Из кабинета звучал мой любимый венский вальс, и я заслушалась. Музыка, а тем более красивая, действует на меня гипнотически, но я стряхнула наваждение, и заглянула внутрь.

В этот момент музыка смолкла, Лия обернулась, увидела меня,

и быстро подошла к двери.

– Привет, Викуль, решила всё-таки выучить пару танцев?

– Нет, – улыбнулась я, – у меня другая проблема.

– Перерыв пять минут, – сказала Лия своим ученикам, – разомнитесь. Что там у тебя? – она вышла со мной в коридор.

– Ли, мне нужна твоя помощь, – сказала я, – у вас тут есть девушка по имени Ксения, только я не знаю, она занимается танцами, или она учитель.

– Да, Викуль, ты умеешь озадачить, – улыбнулась Лия, – я даже не знаю, чем могу тебе помочь. У нас тут масса людей.

– Минутку, – воскликнула я, – давай исходить из посылки, что та девушку, убийство которой я расследую, тоже здесь занималась. Только откуда у неё деньги на это?

– Ладно, – кивнула Лия, – пойдём, я у Кати спрошу, пусть она в

компьютере посмотрит.

Мы спустились на рецепшен, и подошли к девушке, сидевшей за стойкой.

– Катюш, – обратилась к ней Лия, – ты не могла бы посмотреть одну девушку? Где она занимается, я не знаю. Пройдись по всем.

– Мне делать, что ли, нечего? – вздёрнула брови Катя, и углубилась в какой-то журнал.

Лия беспомощно глянула на меня, она, наверное, не умеет ругаться, и наседать на человека, но я – другое дело.

– Хочешь сто долларов? – рявкнула я, и девица заинтересовано на меня посмотрела.

– А что надо делать? – тут же спросила она.

– Найти Авдееву Варвару Юрьевну в компьютере, – сказала я.

– Это мы мигом, – повеселела Катерина, и взялась за дело.

Лия уже ушла, у неё был урок, а я села в кресло, и стала терпеливо ждать.

– Нашла, – воскликнула Катя, – Авдеева Варвара Юрьевна, она занималась на латино. У них педагог Ксения Оборова.

– А среди учеников нет Ксении? – бросилась я к Кате.

– Среди учеников ни одной, – покачала она головой.

– Она сейчас здесь? – спросила я.

– Здесь, у неё сегодня группа по фламенко. Это на третьем этаже, в 35-ом кабинете.

Я молча положила на столик купюру, и стала подниматься на третий этаж, и осторожно заглянула в кабинет.

– Нет, не так, – влетел мне в ухо резкий дискант, – ногу не так ставите. Вот так, пассео, маркахи, поворот, пассео, маркахи, поворот. Возьмите веер.

Я прислонилась к стене, и стала любоваться красивым танцем. Мне фламенко всегда нравился, и Димка пытался обучить меня ему. У меня даже стало неплохо получаться.

– Запомните, – воскликнула Ксения, она по прежнему стояла ко мне спиной, – фламенко соло, и фламенко парой значительно отличаются друг от друга, – и тут она повернулась.

– Что вам угодно? – резко спросила она, обращаясь ко мне.

– Капитан Миленич, – вынула я корочки, – мне нужно с вами поговорить. Вы знали Варвару Авдееву?

– Знала, – кивнула она, и опомнилась, – подождите, а почему в

прошедшем времени? Что с ней?

– Её убили, – вздохнула я, – вы были знакомы...

– Я поняла, нужны показания, – оборвала она меня, – я освобожусь через полчаса, подождите меня в коридоре.

– А можно здесь? – с улыбкой спросила я, – танец уж очень красивый.

– Оставайтесь, – холодно ответила она, и продолжила занятие.

Когда всё закончилось, и музыка смолкла, Ксения подошла ко мне.

– А это дорого? Заниматься здесь? – спросила я.

– Довольно дорого, – кивнула она, – впрочем, я могу дать прейскурант цен, но обучение латино, а тем более редкие, такие, как болеро, танец Лукреции Борджиа, и хотэ, стоят очень дорого, – вот, – она протянула мне листок.

– Две тысячи долларов, – ахнула я.

– Да, это недешёвое удовольствие, – кивнула Ксения, – так Варвару убили? Как это произошло?

– В поликлинике, куда она повела своего сына, ей свернули шею.

– Какой ужас! – воскликнула Ксения, и вынула сигареты, – пойдёмте на улицу.

Мы спустились вниз, закурили, и Ксения вздохнула.

– Мы с Варей недавно познакомились, она пришла сюда изучать танго.

– Варвара пришла изучать танго? – изумилась я, – откуда у неё деньги на это?

– Не знаю, да и не моё это дело, спрашивать, откуда они деньги на это берут. По мне, хоть алмазный фонд ограбьте, только заплатите вовремя.

– Вряд ли у вас примут бриллианты вместо денег на кассе, – усмехнулась я.

– Не примут, – на полном серьёзе ответила Ксения, и выпустила изо рта струйку дыма, – но, если продать бриллианты, можно получить наличность.

– Варвара ничего не говорила, может, ей угрожали последнее время?

– Нет, ничего такого, – холодно ответила Ксения.

Она походила на снежную королеву. Пепельная блондинка, холодные, голубые глаза, и белоснежная кожа.

– А как получилось, что вы подружились?

– Мы не подружились, – пожала плечами Ксения, – с чего вы это взяли?

– Просто мне так показалось, – улыбнулась я, – ведь вы звонили к ней домой, а номер телефона школы значится с вашим именем, а не просто – школа танцев. И обращалась она к вам – Ксюша. Это о чём-то говорит.

– Откуда такие подробности? – вздёрнула она брови, и выпустила струйку дыма изо рта, – ладно, раз уж вы такая цепкая, расскажу.

Варвара оказалась очень способной ученицей, что понравилось Ксении, и она её выделила. Но, однажды, когда Ксения уже собиралась уходить, проходила мимо раздевалки, и вдруг услышала плач.

Она осторожно вошла в раздевалку, и увидела Варвару, она сидела на скамейке, и тихо скулила.

– Что случилось? – подошла к ней Ксения, – вы почему не уходите?

– Боюсь, я скоро не смогу ходить на занятия, – тихо проговорила Варвара.

– Но почему?

– Денег нет.

– И вы из-за этого плачете? – изумилась Ксения.

– Нет, просто меня любимый бросил. Я ради него занимаюсь, в

долги влезла, он испанец, и я хотела поразить его своим умением танцевать танго.

Многие женщины от любви, как правило, дуреют, это вполне естественное состояние. Одни волосы перекрашивают, другие вот танцы изучают...

– Я замуж за него хотела, он красивый, – тихо вздохнула Варвара.

– Найдёшь ещё, – улыбнулась Ксения, – ты очень даже ничего, будет и на твоей улице праздник.

– Да меня уже второй бросает, – зарыдала Варвара, – муж умер от наркотиков, одного подцепила, так его моя лучшая подружка увела, встретила Хуана, так он просто бросил меня. Они все мной пользуются, а потом вышвыривают.

Так они и подружились.

– Какой-то испанец, – пробормотала я, – час от часу не легче. А

где она работала, не знаете?

– Она ландшафтный дизайнер, работала в какой-то фирме. А в какой? Погодите... фирма называется... э... « Сад Афродиты ».

Вот.

– « Сад Афродиты »? – вытаращила я глаза, – это крутая фирма.

– Да, крутая, – кивнула Ксения, – только Варя там была на должности подай-принеси. У неё филологическое образование, а кому сейчас нужны филологи? Сейчас повальная мода на юристов, экономистов, но никак не филологов. Ну, ещё на актрис. Вот у вас какое образование?

– Окончила ГИТИС, по образованию театровед, – ответила я.

– Ух ты, – восхитилась Ксения, – а что ж вы в милицию пошли? Как вы вообще туда попали с дипломом театроведа?

– По блату, – соврала я, – всегда хотела быть следователем, а родители заставили на актрису идти. Какое-то время играла на сцене, а потом поняла, не моё это.

– Неужели вас не затянула сцена? – явно не поверила мне Ксения.

– Совершенно не затянула, – покачала я головой, – я ненавижу сцену лютой ненавистью.

– Обалдеть! – воскликнула ошеломлённая Ксения, – впервые вижу человека, который ненавидит сцену. Интересный вы фрукт.

– Вы даже не представляете, насколько, – ухмыльнулась я, – а Варвара вам ничего о себе не рассказывала?

– Рассказывала, конечно, – кивнула Ксения, – мы не то чтобы подружились, просто немного общались. Подружками мы не были.

Она стала рассказывать, меланхолично глядя на падающие снежинки, однако, ничего нового для себя я не узнала.

Она постоянно жаловалась Ксении на свою долю, рассказывала о матери, которая пьёт без просыпу, и про сестру, с успехом повторяющую фокус родительницы.

– Никак эта старая дура на тот свет не отъедет, – говорила Варя, – я бы тогда квартиру её получила. Постоянно в поиске денег нахожусь.

– На кой чёрт ты тогда на танцы ходишь? – ухмыльнулась Ксения, – танго очень дорого стоит.

– Да знаю я, – воскликнула Варвара, – я просто хотела своего

любимого удивить, а теперь понравилось. Только, скажу тебе

по секрету, он от меня не очень-то в восторге.

– Варька, ты совсем дура, что ли? – покрутила пальцем у виска Ксения, – самый лучший способ охомутать мужика, это залететь от него.

– Если б всё было так просто, – вздохнула Варвара, – ну, почему я никому не нравлюсь? Почему они считают, что мной можно пользоваться, а потом вышвыривать, как надоевшую игрушку?

– Все мужики сволочи, – уверенно сказала Ксения, – я давно поняла, что надо рассчитывать только на себя.

Странная у них была дружба. Варвара ей постоянно жаловалась, а ещё меня удивил один момент.

По рассказу Софьи, их отец разменял квартиру, и ушёл к другой женщине. А теперь выясняется, что мать девушек жила в собственной квартире. Покоробило меня заявление Варвары в отношении матери. Какой бы мать не была, она и в Африке мать, и нельзя желать, чтобы она умерла.

Я никогда не понимала такой бесчеловечности, для меня родители, это самое дорогое на свете.

Но не до этого сейчас, меня в данный момент интересует, почему Соня мне наврала.

Жаль, я уже не могу спросить её об этом. И никто меня не убедит, что она отравилась палёной водкой, я печёнкой чую, её кто-то убил. И кто это сделал, мне предстоит узнать.

– Извините, – вдруг сказал Ксения, – но мне больше нечего вам

рассказать, да и урок вот-вот начнётся.

– Да, конечно, вы можете быть свободны, – кивнула я, швырнула окурок в снег, и вынула новую сигарету.

Ксения лишь кивнула, выбросила сигарету, и ушла внутрь.

Но, едва за ней закрылась дверь, на улицу выбежал Лия.

– Вик, ты меня извини, – начала она, – но тут ваш разговор невольно подслушала. Сначала случайно, а потом уже специально. Она тебе с три короба наврала.

– Наврала? – изумилась я, и щёлкнула зажигалкой.

– Пошли в машину, а то на ветру холодно, – поёжилась Лия, и мы забрались в салон моего просторного джипа.

– Хорошая у тебя машина, – сказал сестра Максима, – если бы у меня была возможность, купила бы себе такую же.

Мне стало немножко неудобно. Мне всегда делается неудобно, когда человек, к которому я отношусь хорошо, начинает мне слегка завидовать. Просто комплекс неполноценности какой-то. Вот на недругов мне плевать с самого большого дерева в мире.

– С чего ты взяла, что она мне наврала? – задала я вопрос в лоб.

– Так я не раз видела её с этой девушкой, Варварой, и как-то слышала их разговор, – сказала Лия, и принялась рассказывать.

Варвара основательно навешала новой подруге лапши на уши, а та, в свою очередь, мне, и я пока не понимала, зачем.

Собираясь как-то домой, Лия услышала голоса. Она и не думала подслушивать, как-то само собой получилось.

– Мои родители академики, – сказала Варвара, – работают в Англии, преподают в институте психологию. Хотели и меня припахать, да только что-то меня не тянет в человеческом мозгу копаться.

– Что это ты так? – спросила Ксения, – это прибыльное дело, а уж в Америке вообще. Это мы привыкли решать свои психологические проблемы сами. Если ребёнок от рук отбился, возьмём быстренько ремень, и отчихвостим от души. Они там все бегают к психологу, и в результате все больные на голову.

– Да знаю я, на этом идиотстве можно хорошие бабки слупить, – отвечала Варвара, – только мне и тут неплохо. Я езжу иногда в Лондон, к родителям погостить, а жить там точно не хочу.

Лия на секунду замолчала, и посмотрела на меня.

– Я не знаю, зачем она тебе всяких глупостей наговорила, – пожала она плечами.

– Но то, что она мне сейчас рассказала, правда, – воскликнула я.

– Что-то я тебя не поняла, – пробормотала Лия.

– Она мне сейчас правду рассказала, я это всё уже знала, – воскликнула я, – у меня есть только одно объяснение. Варвара навешала Ксении лапши на уши, а та случайно узнала правду. Вот она мне правду и рассказала, не посчитала нужным байки Авдеевой про богатых родителей передавать.

– Может, оно и так, – не слишком уверенно пробормотала Лия.

– Ты ещё что-нибудь знаешь? – спросила я её.

– Больше ничего не могу сказать, просто мне эта Ксения не нравится.

– Это чем же? – удивилась я.

– Даже и не знаю, – вздохнула Лия, – она такая холодная, и у нас её не любят. Вик, а ты сейчас куда?

– По следу пойду, – улыбнулась я, – тебя куда-то подбросить?

– Если тебе не трудно, – просияла Лия.

– Куда тебя закинуть? Домой? – я повернула ключ в зажигании, открыла окно в машине, подняла голову на окна здания, и увидела Ксению, стоящую в окне. Она довольно зло смотрела на меня, я невольно вздрогнула, и поспешила закрыть окно.

Представляю, что она обо мне подумала. Простые следователи на таких автомобилях не разъезжают.

Я быстро нажала на газ, отвезла Лию домой, и поехала в фирму « Сад Афродиты ».

– Что бы вы хотели? – спросила молоденькая девушка на рецепшен.

– У вас работала девушка, её звали Варвара Авдеева, – с этими словами я вынула корочки.

– Ой, – воскликнула девушка, – я сейчас Марку Николаевичу позвоню, – она сняла трубку внутреннего телефона, – алло, Марк Николаевич? К вам тут из милиции пришли, интересуются Авдеевой. Да, хорошо, – она повесила трубку, – проходите на второй этаж, первый кабинет по правой руке.

Я кивнула и села в лифт. Поднялась на второй этаж, и робко постучалась в кабинет начальства.

– Заходите, – раздался голос, и я вошла в кабинет.

– Здравствуйте, – сказала я, подходя к столу, – Миленич Эвива Леонидовна, капитан МВД, – я показала ему удостоверение.

– Присаживайтесь, – кивнул Марк Николаевич.

Это был интересный мужчина среднего возраста, слегка

полноватый, с приятным, простодушным лицом.

– Значит, капитан МВД? – спросил он устало.

– Да, – кивнула я, открыла было рот, но он вынул из кармана телефон, – я на минуточку, сейчас вернусь, – и он вышел из

кабинета.

Через пять минут он вернулся.

– Значит, вас интересует Авдеева? – уточнил он, – что-то я не припомню такой.

– Как это? Мне известно, что она работала у вас.

– Надо просмотреть документы, я сейчас выясню, – он опять вышел.

Ох, не нравится мне это. Он словно увиливает.

Я просидела, наверное, с полчаса, дверь вдруг хлопнула, Марк Николаевич вернулся, но не один. С ним был... Максим.

– Вот она, – воскликнул Марк Николаевич, – представилась капитаном МВД. Капитан ведь вы, мы разговаривали, а тут какая девушка.

– Замечательно! – воскликнул Максим, сложив руки на груди, – ты опять? Да?

Я только пожала плечами, и молча смотрела в окно, где в это время мёл снег.

– Вика, – устало воскликнул он и сел напротив меня, – когда это прекратится?

– Боюсь, никогда, – дёрнула я плечом.

– Знаешь что, – подскочил он, – да я тебя утром наручниками к кровати прикую. Или скажу бабушке, чтобы она тебе в утренний кофе снотворного подсыпала.

– Тогда отправишься спать на диван, – огрызнулась я.

– Ах, вот ты как запела? – он стукнул по столу кулаком.

– Между прочим, даже Анфиса Сергеевна заметила, что я стала потухшая, – выпалила я, – сижу с детьми, и окончательно обалдела. Я просто хочу вернуть себе прежнюю энергию...

– Энергию! – фыркнул Максим, – я думаю, ты её уже вернула. Второй труп. И всякие фортели откалываешь. Между прочим, из-за тебя в семье Андрея скандал. А его вторая половина теперь с нами на трупы выезжает, наверное, боится, чтобы её благоверный ей с трупом изменит. Мне этот слонопотам уже поперёк горла. Мы политика из мусорного бака вытаскиваем, а

она в затылок дышит.

Мне стало смешно, а Максим насупился.