Текст книги "Ступая по шёлку (СИ)"

Автор книги: Наталия Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 15. Невесты

– Пора возвращаться, Царица, – Берен. – Скоро солнце покинет горизонт, не следует жене мужа своего находиться в темноте с чужими мужами.

– Ох, Берен, что бы я делала без тебя… – глаза её всматривались вдаль и наполнялись каждодневными слезами, но вместе с тем надеждой, что завтра она встретит своего мужа. – Что это?

Айола видела небольшие точки, двигающиеся от горизонта, которые приближались стремительно, и вскоре стало понятно, что это всадники.

– Ах, – юная Царица подстегнула Жемчужину и понеслась на ней, как ветер, быстрее ветра, подобно бурану. Всадники окружили её со всех сторон, закрывая своими большими конями, и скакали вровень с Царицей, пока не расступились, отстав, и Айола упала в руки мужа своего, Горотеона, так просто, словно перескочила с лошади своей на коня Царя. Он просто поднял Царицу из её седла и пересадил на своё, в то же мгновение целуя свою жену, которая вцепилась ему в шею, дёргала за волосы и стонала в губы, заставляя целовать себя дольше, глубже, отчаянней. Конь мужа её давно остановился, всадники, что сопровождали Царя Дальних Земель, присоединились к всадникам Царицы и стояли поодаль, спешившись и не смотря на Царя своего и Царицу.

– Пусть они уедут, – сказала Айола, – я не хочу ждать дворца, – впиваясь в губы Горотеона, она дала знать, что именно она не хочет ждать, Горотеон подал знак всадникам, и они двинулись ко дворцу.

– Айола, жена моя, уж не собираешься ли ты одарить ласками мужа своего прямо в поле, как дикарка? – глаза Горотеона улыбались.

– Именно это я и собираюсь сделать, муж мой, – она с трудом разбиралась с застёжками на военных одеждах мужа и, расстегнув их на груди, остановилась. – Так значит, у тебя растут волосы на груди… ты позволял ощипывать себя, как утку? Это ведь больно!

Муж её смеялся и целовал губы жены своей, когда она потребовала разоблачиться целиком, чтобы увидеть, как всё устроено у мужчин на самом деле, как предназначено природой и богами, а не законом Главной Богини.

– Ты так и не привыкла к этому закону, жена моя?

– Привыкла, но всё равно больно… ооооо… у всех мужей на груди волосы от природы?

– Я могу казнить тебя, Царица, за такой вопрос, ты ещё помнишь это?

– Помню. – Айола, словно не слыша, целовала и целовала своего мужа, и ничто не могло её остановить, ни страх смерти, ни страх быть застигнутой, словно она простолюдинка. – Только сначала ты войдёшь в меня, как входит муж в жену свою, немедля, – добавила, и в то же мгновение ощутила, что приказ её выполнен, что было болезненно, но вскоре боль уступила место наслаждению, столь острому, что Айола не сумела сдержать себя, и крик её раздался над просторами Дальних Земель.

– Уверена, всадники слышали, – сокрушалась юная Царица, пока сам Царь Дальних Земель застёгивал ей пояс, с которым Айола так и не научилась справляться без рук рабынь.

– Будет жаль отрезать им уши… – задумчиво произнёс Горотеон, но потом засмеялся, когда увидел озадаченное лицо своей юной Царицы.

– Откуда ты знаешь, муж мой, как застёгивается этот пояс, таких книг нет, я многое прочитала.

– Ты хочешь знать это, Царица?

– Не особенно… но ты научишь меня справляться с ним?

– Да, Айола, и не только этому.

– Есть ещё что-то, чего я не знаю, муж мой?

– Есть, жена моя, – он легко запрыгнул на коня и так же легко дёрнул на себя Царицу, которая уселась рядом. Плащ Царя Дальних Земель покрывал Айолу, она закрыла глаза и слушала стук сердца своего Царя и господина.

– Расскажи мне про сына, Айола?

– Он удивительно умён для своего возраста, силен и красив, это не материнское сердце мне говорит, а правда. Он очень походит на тебя, особенно когда смеётся, но глаза у него походят на мои. Отец мой прислал маленькую лошадь, и Аралан уже хорошо держится в седле, Ирсон учит его. У нас лучший сын, каким могут наградить боги, Горотеон, и он ждёт тебя каждый день. Недавно он переехал на мужскую половину, но часто приходит ко мне, Ирсон не согласен, но Берен говорит, что не будет большого вреда, если наследник будет впитывать и узнавать Царские нужды и обязанности от матери его, и я согласна с ним…

Праздник в честь возвращения Царя Дальних Земель и победы над ордами был перенесён на следующий день по приезду Горотеона, и ночь он провёл в опочивальне Царицы, утром же ушёл к Аралану и вернулся уже с ним, крепко держа мальчика на руках.

– Айола, тебе не пора вставать, жена моя, как же ты правишь Дальними Землями, если спишь так долго?

– Покой и процветание в Дальних Землях, муж мой. Каждый день я хожу на совет, много нужд у Царицы Дальних Земель, но сегодня я не пойду никуда.

– Отчего же?

– Зиму я правила Дальними Землями, муж мой, вставала с рассветом, а ложилась позднее заката, сейчас мой Царь и господин вернулся с победой, и я не хочу больше править.

– Как это – ты не хочешь править? Царица не может отказаться от…

– Горотеон! У меня много дел, два тюка с шёлком дожидаются моего решения – какое платье повелю я сшить. Новые каменья ждут, когда их соберут на пояс или гребни, я хочу сменить покрывала и вплести в волосы свои жемчуг, Ианзэ ждёт, когда мы выберем с ней оттенок синего платья её, ведь по нашим законам она может снять свой траур и выбрать мужа себе… Но начать надо с платья! У жены твоей много нужд, и они важны для духа её и тела, Горотеон, и я хочу спать, – с этими словами она поцеловала смеющего сына и укрылась с головой покрывалами, а потом услышала тихие шаги, и что кто-то ложиться рядом с ней.

– Я призову тебя к себе сегодня, в твои волосы должен быть вплетён жемчуг, халат же на тебе будет алым, подобно закату солнца в жаркий день, а пока – займись телом своим и духом, жена моя, сегодня ночью, после пиршества, мне понадобится и то и другое.

Сердце Айолы было радостно, она, улыбаясь, смотрела на спящего мужа своего, на первые лучи солнца, что окрашивали стены покоев в разные цвета от витражей, на мозаику на этих стенах и отблески свечей на вышитом пологе кровати.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как вернулся её муж, каждую ночь он призывал её к себе, и ей казалось, что ни он, ни она никогда не насытятся друг другом. Горотеон, муж её, действительно показал ей многое и многое из того, что она не знала и не ведала. Часто бывал он нежен и не спешил, но часто в нетерпении брал тело её, так и не дойдя до ложа, в столь причудливых позах, что Айоле оставалось только удивляться и отгонять злые мысли, когда и с кем именно он познал подобные премудрости?

– Айола, – Горотеон сонно посмотрел на жену.

– Я люблю тебя, – прошептала.

– Айола, я люблю тебя сильнее, чем возможно мужу любить жену свою, – он поправил волосы, упавшие на лицо Царицы.

– Спасибо, что разрешил Зофии приехать сюда.

– Это радует сердце твоё?

– Не только моё, – Айола улыбнулась.

– Эирин, что помимо воли стала символом мира для воинов Дальних Земель, вольготно здесь?

– Ей сложно привыкнуть. Живя, как родственница Царской семьи, она лишена многих радостей, к которым привыкла, но она обучается грамоте и делает большие успехи в этом. Так же ей позволено гулять и играть с детьми всадников твоих… Возможно, когда она станет старше, мне придётся напомнить ей о законах Главной Богини, но пока она ребёнок, и находит радости в играх и проделках, сколь бы часто не ругала её Зофия.

– Ты знаешь, что Эирин уже выбрала себе мужа? – Горотеон засмеялся.

– Уже? И кого же?

– Старшего сына Исора, чем смутила юного воина. Никогда прежде он не слышал, чтобы жёны сами выбирали мужа себе… но, похоже, ему понравилось, – он раскатисто засмеялся.

– Сколько ему зим?

– Шесть, ко времени, когда придёт ему пора вступать в брак, Эирин тоже войдёт в пору…

– Сыновья всадников сами выбирают себе жён?

– Да, чаще всего из знатных семей, но никто не откажет всаднику, если выбор его сына упал на бедную девушку. Часто же семьи всадников обращают свой взор на дев, что воспитываются при храме Главной Богини, тогда Верховная Жрица решает, кто из девушек может вступить в брак, а кто нет, чтобы избежать близкородственной связи.

– Как это?

– Ты же знаешь, что эти девочки незаконнорожденные. Бывает, рабыни или свободные девы рожают от всадников, но не могут сами воспитывать своих дочерей… Чтобы не получилось, что брат берёт в жёны сестру свою, Верховная Жрица должна дать согласие на брак.

– Все твои всадники женаты! Даже Элнаил, я слышала, выбрал жену себе, хотя и тайной покрыто, кто она и как выглядит.

– Это право мужа, Айола. И да, почти все мои всадники женаты, у некоторых есть наложницы, но сердце мужа бывает слабым пред прелестями женщин, оттого и рождаются незаконные дети…

– Часто сердце твоё бывает слабо?!

– Айола, – Горотеон улыбнулся, – то, что позволительно всаднику, не позволительно мужу Правящей Царицы. На твоей стороне закон Дальних Земель, Главной Богини и… моя любовь.

Зофия была в саду, где уже отцветали последние деревья, и, по обыкновению, играла с мальчиками, что не вошли ещё в пору мужественности. Зашедшая Царица Дальних Земель на непродолжительное время отвлекла мальчиков. Взяв на руки своего сына Аралана, она присела рядом со своей кормилицей.

– Не слишком ли рано ты встаёшь, дитя моё, – не удержалась кормилица. – Не следует жене мужа своего вставать с первыми лучами солнца.

– Я Правящая Царица, как же я буду править, если буду спать, как воспитанница твоя Эирин?

– Ох, – вздохнула Зофия, и вид её был удручённый, от того, сколь мало спит, по её мнению, её подопечная, но была и гордость.

Берен, всегда находившийся рядом с Царицей, стоял поодаль, лицо его мало что выражало, а глаза улыбались, когда он смотрел на детей.

– Берен, – обратилась Айола, когда встала, чтобы пройти по шёлку к покоям своим и направиться по нуждам Дальних Земель с мужем своим Горотеоном. – Отведи позже сына моего, Аралана, на конюшню. – Перехватив взгляд Исора, в чьи обязанности входило воспитание наследника. – Исор, Царь Дальних Земель желал видеть тебя, – проходя мимо. – Сейчас. Берен приведёт Аралана, – она поцеловала сына и направилась по шёлку в окружении стражи, рабынь и Исора, под преисполненный удивления взгляд Берена и Зофии.

– Исор, что ты делаешь здесь? – Царь Дальних Земель не сдержал своего удивления, увидев, против обыкновения, не Берена рядом с Царицей.

Айола быстро поклонилась своему Царю, но не в ноги, как и подобает Правящей Царице.

– Разве вы не хотели видеть всадника своего Исора, муж мой?

– Нет.

– Память моя слаба, а всадники похожи один на другого, словно братья, я перепутала… Исор, но раз уж ты здесь, возглавишь сопровождение моё сейчас.

Исор поклонился под молчаливым взглядом Царя Дальних Земель.

– Ты лукавишь, жена моя, – Горотеон пересадил жену свою на своего коня, привычно укрыв плащом. – Память твоя не слаба, и ты не могла перепутать Исора ни с каким другим всадником.

– Но я перепутала, – она пожала плечами.

– Не хитри перед лицом мужа своего, Царица, – Горотеон хмурился.

– Царь мой, ты умён и многим больше образован, чем жена твоя, но часто взгляд твой не видит того, что перед глазами твоими.

– Чего же я не вижу?

– Думаю, не сегодня, так завтра Берен будет просить у тебя разрешения на свой брак.

– Берен? – Горотеон не смог скрыть удивления. – Жена его и дочь умерли давно, и он никогда не стремился вступить в повторный брак, хотя и был в ту пору моложе. Его не интересовали юные девы тогда, почему ты считаешь, что они заинтересуют его сейчас?

– Юные? Юные не заинтересуют… Как вдовец, он может взять в жёны вдову, и ты знаешь это, а вдова сама может решить, согласна ли она на брак с ним.

– Айола?

– Думаю, сам Берен скажет тебе.

Пониманием блеснули глаза Царя Дальних Земель.

– Поэтому с наследником сегодня Берен?

– Дворец моего Царя удобен, но нет мест уединения в нём, что неудивительно, ведь мужья в Дальних Землях произносят первое слово жене своей на брачном ложе, а часто жена там же впервые видит мужа своего.

– Во дворце довольно таких мест, Царица, юные девы не ведают о них, но любой из моих всадников знает.

– Сколь много тайн хранят стены твоего дворца… – сказала тихо.

– Не так и много, лишь те, что должны быть тайной.

К вечеру, в зале для советов, Берен спросил разрешения на брак с Зофией.

– Тебе не нужно моё позволение, друг мой, – Горотеон улыбнулся и посмотрел сначала на верного друга своего, заменившего ему отца, а потом на жену свою. – Но меня удивляет решение твоё, не поспешно ли оно?

– Много зим я носил траур и был уверен, что до конца дней моих он будет лежать на мне. Дом мой пуст, часто я провожу ночи в казарме, а не в тишине своего дома… Появилась женщина, которую я хочу ввести в этот дом, к тому же детским смехом наполнятся стены его, я уже не так молод, чтобы ждать.

– Да будет так, Берен. Если твоя избранница согласна. Слышал, линариумские девы бывают строптивы.

– Бывают, – Берен улыбнулся, – она согласна.

– Скажи, Берен, ты сдержишь слово, данное мужем моим, и воспитаешь Эирин свободной, позволив ей самой выбрать мужа и семью, куда она войдёт?

– Слышал, она уже сделала свой выбор, – Берен засмеялся. – Это выбор ребёнка, а не юной девы, но я не стану препятствовать любому её выбору, будь это сын Исора или любой другой.

Главная Богиня приняла жертву Зофии и в тот же день повязала всадника Берена и Зофию шёлковой лентой. Эирин обижалась, что ей не позволили присутствовать на церемонии в храме, она хмурила брови и даже заплакала, пока сын Исора не подарил ей яркий самоцвет, и девочка отвлеклась.

– Горотеон, – Айола присела рядом с мужем, чьи глаза бежали по вязи на тонком пергаменте книги. – Насколько почётно быть женой всадника Царя Дальних Земель?

– Почётней быть только женой Царя, жена моя.

– Жёны всадников в безопасности? О них заботятся так же, как и о женщинах царской семьи?

– Меньше, но многим больше, чем о любой другой жене…

– И всадники, и семьи их, преданы своему Царю?

– Не было случая за всю историю существования, чтобы всадник предал Царя своего, трон его или семью. Кому, как не тебе знать верность их, Царица.

– Возможно ли дочерей твоих выдать за сыновей всадников твоих?

– Вероятно, кто-то из них…

– Горотеон! Для чего все эти хитрости с храмом Главной Богини, если муж из семьи всадника может обеспечить большую безопасность Царской дочери, чем сама Верховная Жрица. Если однажды станет известно, где твои дочери, враги твои могут взять любую девушку из храма и объявить её сына наследником! Так не проще ли принять своих дочерей и выдать их замуж за сыновей всадников или самих всадников, среди них есть неженатые до сих пор, а твои старшие дочери уже входят в пору брака… Не будет ли это лучшей защитой трона, а тебе даст возможность общаться со своими дочерями? Я вижу, как ты смотришь на Эирин, сердце твоё тоскует по дочерям своим, хоть ты и не знаешь их…

– Ты сможешь смириться с присутствием в твоей жизни моих дочерей, Айола?

– Я узнала об их существовании ещё до вступления в брак с тобой, муж мой. И как бы сердце моё не противилось тому, что тело и дух твой знали женщин кроме меня, я понимаю, что течение времени не изменить, как и законы природы, по которым рождались от семени твоего дети… Пусть же они живут не только в сытости, которую ты обеспечил им, но и в любви своего родного отца. Безопасность же им и их потомкам обеспечишь ты и мужья их, которые, связав себя кровными узами с Царём, будут ещё более преданными трону, Дальним Землям и семье царской.

ЭПИЛОГ

Царица Дальних Земель возвышалась на троне и внимательно смотрела на сына своего, Аралана, которому шла шестая зима. Его глаза стремительно меняли цвет с синего на фиолетовый.

– В чём провинность его, Исор?

– Он заносчив, Царица.

– В чём это выражается?

– Юный наследник требует к себе особенно отношения от своих товарищей, тогда как по званию он младше некоторых из них, более того, он заносчив со своим командиром.

– Аралан? – она смотрела в фиолетовые глаза своего упрямого старшего сына. – Что это значит?

– Я не заносчив, но Кринд всего лишь сын сельского человека, а я будущий Царь Дальних Земель! Он непочтителен со мной.

– Айола, жена моя, по-моему, наш сын требует наказания, как того велит закон.

– Какой смысл в порке, муж мой? Спроси своего сына, сошли ли на его теле синяки от прошлого наказания, и он ответит, что нет. Аралан, с сегодняшнего дня и до окончания сбора урожая…

– Но ещё даже не пришёл сезон сева! – в раздражении вскрикнул будущий Царь.

– Наследник, ты забываешься, – Горотеон посмотрел на Аралана, и тот тут же примолк. – Смотри на свою Царицу так, как подобает подданному.

– Аралан, – ещё раз, терпеливо, – с сегодняшнего дня и до окончания сбора урожая ты будешь жить в семье Кринда, питаться их хлебом и пить их воду, работая наравне с их семьёй. Какой смысл наказывать тебя поркой? А так ты поймёшь, как тяжек труд сельского человека, и как нуждается он в справедливости Царя своего. Может быть, тогда твоя спесь поубавится… да будет так.

– Воины должны быть в казарме, Царица, – возразил Исор, принимающий активное участие в воспитании наследника Дальних Земель.

– Айола? – Горотеон смотрел на Царицу.

– Значит, мы нарушим этот закон. Какой смысл в Царе-воине, если он не знает нужд народа своего? Его Царство развалится изнутри, пожары мятежей и восстаний постигнут его… Нет нужды защищать внешние границы Дальних Земель, если спесивый Царь, – она посмотрела на Аралана, – восстановит собственный народ против себя. Да будет так, – на этих словах она встала, опираясь на руку мужа, и сошла со ступеней по дороге из шёлка. Аралан низко поклонился Царице и Царю Дальних Земель и остался со своим наставником в зале.

Когда солнце садилось, Царица Дальних Земель вставала из воды в покоях своих, в волосы её, струящиеся, подобно шёлку, был вплетён жемчуг, накинутый халат из тончайшего льна был приятен телу её, а благовония белого ириса – духу.

Муж её Горотеон, игравший в это время с младшим сыном Эарсилом, поднял глаза на жену свою, лёгкая улыбка играла на губах его.

– Ты улыбаешься, муж мой, – Айола присела на покрывала и взяла ребёнка на руки. Эарсил был похож на своего отца – вьющиеся волосы, подобные коре дуба, и глаза цвета камня «дымчатый кварц».

– Я рад видеть тебя, жена моя, у меня ещё не было времени обнять тебя, – глаза Царя Дальних Земель потемнели. – Много нужд у Царя Дальних Земель, жена моя, в этот раз я покинул тебя слишком надолго.

– Правда в словах твоих, Горотеон, – она внимательно смотрела на мужа.

Он вернулся на заре, со своими всадниками, его не было достаточно долго, два совета посетила она днём, много решений принимала она в течение этого дня, и только сейчас имела возможность обнять мужа своего, сердце её желало этого, как и тело.

Эарсил уснул на руках отца, и он не стал передавать его в руки рабынь.

– Я сам отнесу его на мужскую половину, Айола.

– Слишком рано мальчики покидают покои матери своей, Горотеон.

– Таковы традиции.

– Он ещё малыш, посмотри на него, разве повредило бы ему пребывание в покоях моих ночью?

– Не следует слишком часто не следовать законам, Айола. Царские сыновья должны понимать свою ответственность перед народом своим, а для этого они должны воспитываться на равных с соратниками своими. Ты верно рассудила с Араланом, мудрость твоя радует сердце моё, что мешает тебе быть такой же в отношении Эарсила?

– Он маленький ещё.

Горотеон лишь улыбнулся и, встав, поцеловал жену свою.

– Когда у нас будет дочь, Айола, она не покинет сначала покои твои, а потом и женскую половину, пока не придёт ей пора выйти замуж.

– Дочь?

– Угу… Верховная Жрица предсказывала дочь нам.

– Как же я понесу от тебя младенца, будь это дочь или сын, если ты все время в разъездах, муж мой?

– Этой ночью я исправлю это. Я призываю тебя, жена моя Айола, этой ночью.

– Я бы всё равно пришла.

– Не сомневаюсь в этом, – он улыбнулся ещё раз и вышел из покоев.

Через время дорога из шёлка от покоев Царицы к покоям Царя Дальних Земель была расстелена мальчиками, и Айола, в сопровождении шести стражников, два из которых шли впереди, а четыре сзади, и пары юрких рабынь, прошла в покои своего мужа.

– Горотеон! – он оглянулся на звук, подав знак рабыням, что готовили воду своему господину, и они быстро и неслышно покинули покои.

– Ты смотрел на рабыню… – глаза Айолы стали фиолетовыми, она медленно шла на мужа, шёлк ярко-красного халата её облегал стан и распахивался на ходу – заходя, она в нетерпении расстегнула две невидимые глазу застёжки.

– Какую рабыню, жена моя?

– На темноволосую юную рабыню, чьё тело подобно породистой лошади – стройное и сильное!

– Не смотрел.

– Горотеон?

– Айола, я не смотрел на рабыню, – он улыбался и словно наблюдал за женой своей.

– Я прикажу выжечь ей глаза, – её глаза стали темно-фиолетовыми.

– Ты жестока, Царица… Но разве есть смысл выжигать глаза рабыни, если это мои глаза смотрели на тело её, что подобно породистой лошади – стройное и сильное?

– И тебе выжгу.

– Айола… – он сделал два шага к жене. – Так я не увижу больше жены своей, блеска глаз её, не увижу волос её, подобных жемчугу, – он уже стоял рядом и провёл рукой по волосам, перебрав руками маленькие жемчужины. – Айола, мужи часто смотрят на жён, и не всегда мысли их чисты, порой они не властны над мыслями своими… Но муж всегда властен над телом своим и духом, над поступками своими и деяниями. Айола, если бы не только случайный взгляд скользнул по телу рабыни, ты бы узнала об этом, этот дворец полон слухов, подобно пчёлам в тесном улье.

– Если мой взгляд скользнёт по телу воина или стражника, что ты скажешь, Горотеон?

– Ты достаточно знакома с законами Главной Богини, чтобы задавать вопросы, подобные этому.

– Но я задаю, – она смотрела в потемневшие глаза мужа своего и продолжала. – Тебя не было достаточно долго, и, приходя в твои покои, я вижу, что взгляд твой скользит по телу рабыни! Если мой взгляд начнёт скользить, что ТЫ мне скажешь, ты, муж мой, а не Царь Дальних Земель?

– Я? – он прижал Айолу, всё такую же хрупкую, какой он увидел её впервые. Его руки быстро расстегнули шёлк халата и спустили с плеч Царицы…

Айола не поняла, как оказалась прижатой спиной к мужу, его руки скользили по гладкой, подобно шёлку, коже Царицы.

– Я напомню тебе, кто на самом деле твой муж и господин, моя Царица. – Айола вздрогнула от проникновения, не быстрого, но настойчивого, пока рука мужа нагибала спину жены своей, а другая придерживала за бедра. Горотеон быстро перенёс жену свою к кушетке, что стояла рядом, и устроил Айолу так, что тела их идеально подходили по росту.

Она упиралась руками в резную спинку, прогибала спину и сама подавалась на мужа своего, пока не почувствовав высвобождение невероятной силы, не ослабла в руках мужа, и он не последовал за ней.

Больше Айола не встречала черноволосую рабыню в покоях мужа своего.

– Где та рабыня? Ты же не наказал её за вспышку мою?

– Нет, Царица. Она у дочерей моих.

– Я не встречала её там.

– Вероятно, не пришлось, жена моя.

Время сбора урожая подходило к концу, когда Верховная Жрица призвала в Храм Главной Богини Царицу Дальних Земель.

– Скажи судьбу дочери моей, Жрица? – Айола смотрела на старческое лицо и больше не испытывала страха пред лицом Жрицы.

– Судьба её – судьба счастливой женщины. Ум её будет гибок, а воля крепка. Не противься судьбе своей дочери, девушка.

– Что это значит?

– Придёт время, и ты узнаешь всё, не противься ей, и найдёт она успокоение сердцу своему, как ты нашла в муже своём Горотеоне.

– Я не позволю выдать дочь свою замуж против воли её!

Старуха внимательно посмотрела на Царицу Дальних Земель.

– Как не позволяешь сыну своему Эарсилу покинуть покои твои, девушка? Ты не слушаешь законы Главной Богини, но сердца твоего и ума хватает на то, чтобы народ Дальних Земель любил тебя. Если хочешь счастья дочери своей – не противься её судьбе, но помни всегда, что дочь твоя – Истинная Королева, дочь Истинной Королевы.

Сидя на коне мужа своего, облокотившись на грудь его, Айола ощущала усталость.

– В чреве моем младенец, муж мой, и я часто чувствую усталость в теле своём и духе.

– Тебе следует отдыхать, Айола. Нет ничего на Землях наших, что требует твоего незамедлительного участия, – он укрыл плащом жену, – кроме, пожалуй…

– Да, это мы сделаем сейчас.

Подъезжая к месту назначения, Берен, бывший уже не столько всадником Царя, сколько личным всадником Царицы – её поверенным и другом, – легко пересадил её на Жемчужину, и Горотеон двинулся вдоль поля с созревшими налитыми колосьями хлебов.

– Мааааааааама, – услышала издалека, пока Аралан сидел на коне со своим царственным отцом. – Мама!

Они подъехали близко, и Аралан обнял маму. Руки его были грубы от тяжёлой работы, лицо загорело, синие глаза выражали живость ума.

– Как ты? – Айола спешила задать вопросы, но Аралан перебивал Царицу, и она с улыбкой слушала, как и несколько дней назад, и ещё несколько, как Аралан трудится в семье сельских жителей, и отец Кринда не даёт ему спуска, как многим овладел он, и как сильно болят руки и ноги его к ночи, но какое удовлетворение он получает от работы своей и дружбы с Криндом.

– Он будет моим старшим всадником, отец, – глядя на Царя Дальних Земель.

– Что ж, происхождение его невысоко, но он друг твой, и ты чувствуешь плечо его в трудную пору твою, думаю, это возможно.

– Сбор урожая закончен, Аралан, ты можешь вернуться во дворец на несколько дней, – Айола, – прежде чем отправиться в казармы.

– Благодарю тебя, Царица, – он учтиво поклонился, косясь на отца своего. – Мама, я бы не хотел, много дел и нужд у нас с Кридом…

– Он просто хочет поиграть, – улыбнулась Айола вслед удаляющемуся сыну. – Эарсила я не позволю забрать в казармы столь рано.

– Эарсил не наследник, хотя и он должен знать премудрости законов Дальних Земель и воспитываться на равных, жена моя, но он проявляет живой ум и любознательность, подобно учёному мужу, он может стать учёным мужем и прославить имя своё далеко за пределами Дальних Земель не воинской славой, а пониманием мироустройства.

Айола улыбнулась.

– Ты заплатил отцу Кринда?

– Нет, Царица, он отказался. Они рады, что в доме их жил наследник, и теперь слух гуляет по Дальним Землям, что он сын отца своего и матери, и никогда Земли наши не будут знать нужды и кровопролития.

– Да будет так, – она уютней устроила в руках мужа и уснула. Проснулась от вскрика. Звонкого, девичьего.

– Ааааааааааааааааййййййййй, отец!

Берен держал за ухо вырывающуюся девушку с волосами, подобными льну, и глазами, синими, как небо над их головами.

– Эирин, ты заставляешь сердце моё гневаться!

– Я свободная дева Линариума!

– Посмотрю я на твою свободу, когда расскажу про твои выходки Зофии.

– Отец!

– Я всё сказал, ты покрыла себя позором.

– Не покрыла.

– Девочка…

– Отец, я лучше знаю, покрыто ли тело моё позором!

Берен только закрыл глаза. Мало что выражали непроницаемые лица всадников, они смотрели молча и словно безучастно.

– Не имеет значения, познало ли тело твоё мужа, Эирин, – спокойно сказал Исор, спешившись с коня. – Сегодня к ночи состоится твоя церемония, Верховная Жрица свяжет тебя шёлковой лентой с сыном моим.

– Это ещё почему?

– Да благословит дом мой Главная Богиня и пошлёт терпения семье моей, жене и сыну… Девочка, моего сына застали с девой, за пределами города, без сопровождения отца или брата. Застали всадники Царя, сам Царь и Царица Дальних Земель. Он женится сегодня же, – даже не смотря на своего сына.

– Но я не выбираю его! – она вырвалась из рук отца и смело смотрела на всадников и даже на Царя. Не было во взгляде её дерзости, но не было и страха.

– Ты уже выбрала, Эирин, – Горотеон посмотрел на своевольную воспитанницу своей жены и приёмную дочь Берена. – Иначе ты бы не оказалась здесь, а если бы Герам слушал не только сердце своё, но и разум, вам бы не встретилась на пути наша процессия.

– Линариумская дева может передумать, Ваше Величество.

– Нельзя настолько игнорировать законы Главной Богини, – проговорил Берен, лицо его мало что выражало, но уголки глаз словно улыбались, как и глаза Горотеона.

Эирин – свободная дева Линариума, выросшая на бескрайних просторах Дальних Земель, ставшая символом победы для войска, была любима и оберегаема всеми окружающими её мужчинами – от отца до самого Царя.

– Почему это? – вдруг подал голос до этого молчавший Герам, сын Исора.

– Я… я не знаю, почему. Но я не выбираю тебя!

– Выбираешь, – Герам подошёл близко, – не можешь не выбрать, теперь уже не можешь.

– Могу, – она обворожительно улыбнулась и отвела глаза.

– Нет, – уже целуя, нагнувшись под её рост.

– Довольно, – раздался грозный голос Берена. – Непозволительно мужу целовать жену свою в присутствии других мужчин!

– Церемония сегодня, – коротко сказал Исор одновременно с ним.

– Я не хочу замуж, – плакала Эирин, пока Айола помогала рабыням вплетать в её волосы каменья, – я не хочу.

– Законы Главной Богини…

– Законы пишут люди.

– И люди же им следуют. Здесь женщины даже не выходят из дома – это считается стыдом, тебя же застали за городом, с мужчиной… Если бы ты была не воспитанницей мне, а Царской дочерью – тебя бы ждала смерть и Герама тоже, а так вас ждёт брачное ложе.

Эирин вздохнула.

– Неужели ты в самом деле не выбираешь Герама?

– Выбираю, – она широко улыбнулась, – я выбрала его давно…

– Что ж, вероятно, ты слишком юна для брака, но не всегда стоит противиться своей судьбе, Эирин. Твоя судьба ждёт тебя на пиршестве, – они в четыре руки с Зофией последний раз проверили наряд новобрачный, и Айола сама поправила гребни на пышных волосах девушки.

– Элнаил, – на пиршестве обратилась к всаднику Царица Дальних Земель, – твоя жена снова не посетила дворец, даже в столь знаменательный день. Эирин моя воспитанница.

– Её пугает скопление людей, Царица. Ей лучше в тишине дома своего.

– Что ж, это право мужа, – она внимательно посмотрела на всадника. – У тебя четверо сыновей, Элнаил?

– Да, Царица.

– Ты не жалеешь, что взял в жёны эту женщину?

Элнаил посмотрел на Царицу Дальних Земель.

– Не единого мига своей жизни я не жалел об этом.

– Я рада, – она провела рукой по небольшому животу и вспомнила тот день, когда чрево её носило Эарсила. Слабость окутало её тело, и она не могла сама держаться в седле. Они остановились у дверей дома Элнаила, и рабыни устроили её для отдыха.

Глаза Айолы внимательно смотрели на руки в тонкой вязи хозяйки дома, чьё лицо, по прямому указанию Элнаила, всегда было закрыто.

– Ты знаешь, кто я? – спросила Айола.

Молчаливая жена Элнаила лишь кивнула. Айола подала знак, и рабыни вышли из комнаты, оставив женщин наедине.

– Я спрошу тебя, если это так, то просто кивни мне… Ты Кьяна, жена моего брата Хели?