Текст книги "Ступая по шёлку (СИ)"

Автор книги: Наталия Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Царицу Дальних Земель разбудил разговор рабыни, что говорила громко и с кем-то спорила.

– Что случилось?

– Там этот мальчик, моя госпожа, он говорит, что что-то случилось, что лучше вас разбудить, но я сказала, что не стану вас будить, моя госпожа просидела половину ночи с наречённой сестрой своей, и сейчас она и ребёнок в чреве её нуждаются в отдыхе.

– Ты так громко говорила, что всё равно разбудила меня, передай мальчику, что я приду в залу для совета, что бы ни случилось, но не раньше, чем волосы мои будут убраны и яства будут съедены.

– Да, госпожа, – проговорила рабыня и победно вышла за дверь, где так же громко говорила кому-то, что госпожа её выйдет, только после того, как вкусит пищу, и волосы её будут убраны.

Вошедшая в зал для советов Царица увидела, что все советники уже были на месте и переговаривались между собой громко, о чём-то ожесточённо споря. Всадники стояли поодаль, лица их были непроницаемы, и казалось, одни они были спокойны в этот момент.

Вошедшая Царица Дальних Земель вызвала тишину, советники стояли в поклоне, пока ноги Царицы ступали по дороге из шёлка к высокому стулу, на который она села, сама оправив платье, рабыни не допускались на совет, и укрыв себя плащом.

– Говори, – она обратилась к одному из советников, был он высок, как большая часть мужчин в Дальних Землях, с черными глазами, волосы его покрыла седина, а лицо – морщины.

– Обоз, что отправили воинам, разграблен, Царица, – советник не отвёл глаза от глаз Царицы, меняющих свой цвет от синего до темно-фиолетового.

– Он только отошёл, значит, случилось это в Дальних Землях, как это могло случиться? Там было довольно воинов для защиты, даже излишне довольно, не ты ли говорил, что я оставляю дворец без защиты, отправляя стражников до границы Линариума в сопровождение обоза? Но обоз всё равно разграблен! На моих землях… Царский обоз для воинов, такое может быть? – Айола посмотрела на человека, которому доверяла больше всего в этой зале – уже немолодому всаднику Берену.

– Если это случилось, значит, возможно, Царица, – спокойно ответил Берен, лицо его мало что выражало, взгляд был суровее, чем в любой другой день. Часто Айола видела улыбку, скрытую в морщинах в уголках глаз всадника, но сегодня её не было.

– Как это стало известно?

– Ваш всадник, Исор, нашёл мальчиков, они были в сопровождении обоза.

– Они здесь?

– Да.

– Введите их, – Айола подала знак, и стражники от дверей двинулись за мальчиками.

– Царица, эти мужи – преступники, их следует судить в зале для верховного суда, и только Царю Дальних Земель, – засуетился один из советников, его глаза, в отличие от всех, были светлы, как и волосы.

– Я не знаю, виновны ли мальчики, и если после разговора с ними я пойму, что они виновны, они останутся ждать Царя Дальних Земель, если же нет – не для чего их судить.

Зашедшим в залу мужам было по семь-девять цветов, глаза их удивлённо и в испуге смотрели по сторонам, ноги заплетались. Быстро закрыв лицо широким шапероном, который был пришит к плащу, Айола произнесла, словно в раздражении.

– Скажите им не смотреть на меня, эти дети попросту не понимают, где они… Я не хочу, чтобы их казнили за то, что они посмотрят мне в лицо.

При слове «казнить» мальчики встрепенулись и стали смотреть прямо на Царицу, разглядывая её необычный плащ, плотно закрывающий её от лица до кончиков ног, лишь носок обуви, усыпанный камнями, был виден мужам, и руки с несколькими перстнями, один из которых был из железа и указывал на то, кто перед ними, пока один из них, постарше, не вскрикнул:

– Царица! – и все тут же упали ниц, в страхе пряча свои лица.

Айола встала и обошла мальчиков, чья одежда была проста, как и лица, руки грубы от тяжёлого труда с самого раннего детства и военной службы, которая начиналась слишком рано, для разумения Царицы.

– Встаньте и смотрите на человека перед вами, – она указала на немолодого всадника Берена. – Не оборачивайтесь на голос мой, если хотите сохранить жизни. Вам понятно? – Царица в ответ слышала только молчание. – Понятно вам? – снова молчание. – Берен, эти дети знают наречие Дальних Земель? – она обратилась к всаднику, чьё лицо мало что выражало.

– Мы не дети, мы мужи, – раздалось обиженное, и Берен улыбнулся лишь Айоле понятной улыбкой.

– Встаньте, когда с вами говорит Царица Дальних Земель, мужи, и смотрите ровно перед собой, – ровным голосом сказал Берен, переглянувшись с Царицей, а потом взгляд его упал на мальчиков, заставляя их встать и робко топтаться на месте.

– Вас нашёл всадник Царицы?

– Мы не знаем, это был всадник, похожий на двух всадников, что стоят перед нами, – говоривший мальчик махнул рукой в сторону Берена и Элнаила, – он напоил нас, посадил на своего коня, а по приезду отвёл на кухню, где нас накормили…

– Где он нашёл вас?

– Мы затрудняемся точно сказать, несколько раз вставало солнце, пока всадник нашёл нас, мы смотрели на солнце и горы, чтобы вернуться, но дорогу не понимали…

– Что случилось с обозом, вы видели, кто напал на него, и что стало с воинами, что сопровождали его?

– Напали воины, на них были странные одежды…

– Такие носят в провинции за горами, – добавил самый маленький муж, – я видел однажды, мой отец брал меня в ту провинцию, там все воины в таких одеждах.

– Как они справились с воинами, охраняющими обоз? Насколько много их было?

– Не слишком много, Царица, но воины, которые сопровождали нас, пили вино, что давали им рабыни, и они уснули, многие из них так и не проснулись, даже во время криков и огня, те же, что проснулись, были вялы, и их легко было победить.

– Вино? – Царица Дальних Земель нахмурилась, в Дальних Землях был строгий запрет воинам пить вино, пока идёт война на землях её и вне. Лишь когда одержана победа – погреба с вином открываются, и воинам позволительно пить его вдоволь столько, сколько потребуется им для тела и духа.

– Да, Ваше Величество, они накануне пили вино… с рабынями, теми, что были в последних подводах, было много вина.

– Рабынями? – Царица нахмурила брови и перевела взгляд на советников. – Какие рабыни?

– Пусть говорят мужи, – вмешался светловолосый советник, глаза его неприятно бегали, и Айола задержала на нём свой взгляд.

– Не ты ли, Осаггил, должен был отправить обоз для войска Царя Дальних Земель?

– Давайте выслушаем мужей, Царица, – потупив глаза, отвечал ей Оссагил. Айоле не пришлось подавать знак, Элнаил молча прошёл к двери и встал там, советники повернули голову в сторону всадника Царицы, но голос Айолы отвлёк их.

– Что было дальше? – она видела, что Берен удерживает взгляд мальчиков, чтобы они не обернулись. В стороне, где родилась Айола, они бы были ещё несмышлёными детьми, если бы родились в знатных семьях, или подспорьем в хозяйстве сельских людей, любопытство их было сильно и бежало, порой, быстрее разума, и она была благодарна всаднику за это. Если вина мальчиков будет доказана или сомнение прокрадётся в сознание Царицы, то они будут дожидаться своей участи в ожидании возвращения Царя Дальних Земель Горотеона. Казнить мальчиков за любопытство Царица не хотела, и Берен знал это.

– Вино было слишком пьяным, и воины быстро уснули, кто-то на земле, а кто-то в подводе с рабыней. Когда же наступила ночь, мы услышали шум, крики, всадники-воины окружили нас, как мы уже и говорили, в странных одеждах, как в провинции за горами, всех, кто мог оказывать сопротивление – убили, – говоривший мальчик, выше и явно старше, понизил голос. – Потом же убили и остальных…

– Как же вас оставили в живых, мужи? – вмешался светлый советник. – Как такое возможно? Вы оказали помощь убийцам и грабителям, вас ждёт смерть!

– Ты перебиваешь меня, Оссагил, – ровным голосом проговорила Царица. – Тебе не следует перебивать свою Царицу. Говорите дальше, – она обратилась к мальчикам, и Берон глазами дал понять им, что именно к ним обращается Царица Дальних Земель.

– Мы спрятались, одна из подвод перевернулась и пришла в негодность, мы спрятались под ней. Там был мёртвый воин, тело его ткнули несколько раз мечом, но нас не заметили. Когда те всадники в странных одеждах уехали и увели подводы с оружием и продовольствием, мы вышли и проверили, есть ли кто в живых. Некоторые рабыни были мертвы, некоторые убежали, а многих так же забрали с собой те всадники, в основном тех, кто моложе… С восходом солнца мы пошли обратно, в город. Обоза нет… нам нечего было везти войску Царя…

– Если бы обоз остался, что бы вы делали? – Берен.

– Мы бы продолжили свой путь, господин, войску нужен этот обоз.

– И как бы вы справились?

– Лошади послушные, и если привязать поводья одной к подводе другой лошади, то можно дойти…

– Ты догадлив, – Берен, – вероятно, из этой затеи ничего бы не получилось, но ум твой жив и ясен… Кто из вас догадался спрятаться под подводу?

– Я, – ответил, тот, кто предположил, что они довезли бы обоз Царю.

– Отведите их в отдельные покои, – проговорила Царица, указывая на мальчиков. – Ваши слова проверятся, и если мы найдём перевёрнутую подводу, вы будете спокойно ждать Верховного Суда.

– Ту подводу уже могли забрать путники или сельские люди, – встрепенулся один из мальчиков, голос его выражал испуг и тревогу.

– Всегда останутся следы, вам не о чем беспокоиться, если всё, что вы сказали, правда, – Берен, – Царица справедлива и добра к подданным своим.

Когда мальчиков увели, в зале для совета добавилось всадников Царицы.

– Оссагил, ты отправлял обоз войску Царя Дальних Земель, для чего там были рабыни?

– Воины скучают по женским ласкам, Царица. Пристало ли это обсуждать с юной женой мужа своего? – сокрушённо сказал светловолосый советник.

Часто ей приходилось бывать на пиршествах, и всегда она уходила, как только завершалась церемония приветствования послов или гонцов других Земель и Государств. Подав знак рукой, она останавливала пиршество, и мужи в поклоне ждали, когда юная Царица пройдёт дорогой из шёлка. Много раз слышала она от рабынь, что советники её и приближенные напивались вина и предавались ласкам с рабынями, что танцевали для них, когда Царица покидала залу.

– Войско Царя бесчисленно, может ли подвода рабынь одарить ласками столько мужей? – разрешил сомнения, читающиеся на лице Айолы, Берен. – Всегда воины сами находили себе женщин.

– Каааааааак? – выпалила Айола и потупила глаза, прикусив губы.

– Кхм… – Берен помолчал, как и остальные мужи, тишина, повисшая в зале, угнетала Айолу, она вспомнила рассказы Хели, Кьяны или Ианзэ о юных девах, чьи тела брали без желания их и уводили в рабство.

– Если подвода рабынь не может одарить ласками всё войско, для чего ты отправил рабынь, Оссагил? – продолжила говорить Айола. – Не для того ли, чтобы ласками своими и речами усладить тело и дух воинов, что сопровождали обоз? Не для того ли тобой было выдано вино из погребов? Мужи не в силах отказать себе в ласках и вине, на это ты рассчитывал, Оссагил? Ты вступил в сговор или сам являешься предводителем тех, кто разграбил обоз? Это преступление против Царя, Оссагил, и за это полагается смерть, и только от тебя зависит, насколько лёгкой она будет. Сегодня, когда солнце зайдёт за горизонт, я назначаю высший суд над тобой. Уведите его.

Страшные крики советника были слышны ещё долго, когда два стражника повели его в подземелье, где, по слухам, крысы бегали одна по одной, а мёртвых узников не уносили, а оставляли тут же – на поедание этим крысам. Смрад, холод были в подземелье, и комната, о которой Айола только слышала, но никогда глаза её не увидят этого, никогда нога Царицы не сможет переступить порог. Комната, где подвергают пыткам, и любой сознается в вине своей.

– Он виновен, Царица, – спокойно проговорил Берен. – Всё, что требуется – узнать, кто стоит за деяниями его, и куда дели оружие. Столько оружия в руках воинов из провинции за горами – не к добру…

Заходя в женскую половину, она увидела, как суетятся рабыни, и старая повитуха, чьё лицо было, словно мятый пергамент, ковыляет в сторону покоев Ианзэ.

– Ваша сестра производит на свет младенца, госпожа – проговорила рабыня, та самая, что утром разбудила её громким разговором.

– Я могу пройти? – младшая дочь Короля растерялась. Никогда мужчина не может присутствовать при родах младенца, всегда рядом кормилица, служанки и повитуха, но Ианзэ ещё плохо понимала наречие Дальних Земель, её же не понимали вовсе.

– Не следует тебе ходить туда, дитя, – проговорила старая повитуха. – Наследнику рано появляться на свет, увидев раньше времени роды, тело твоё может отторгнуть младенца… И хотя будет он жив, может быть слабым в младенчестве или даже остаться немощным на всю жизнь, не следует тебе вершить государственные дела, дитя… Дело женщины – рожать, а не судить.

– Да… – Айола развернулась и прошла в свои покои, но и там не было покоя младшей дочери Короля. С улицы доносился заунывный плач Верховной Жрицы подобный крику совы, значит, приехал новый гонец, и названы новые имена погибших, а за стенами она слышала стоны Ианзэ, и были они негромки, но пронзительны, и отдавались болью в сердце юной Царицы.

Ноша, взваленная на неё, становилась ей не по силам, она не могла сосредоточиться и думать, тревога сковывала её сердце и разум. Обоз с огромным количеством оружия – мечей, ятаганов, хукури, луков и стрел для лучников, двуручных мечей и многим другим – который должен был быть доставлен войску, разграблен. Продовольствия хватало и в Линариуме, но воины и оружие в Дальних Землях были лучшие, и от того поставлялись отсюда. Царица нуждалась в совете, но не верила своим советникам и наместнику, сомнения поселились в её душе и хищным зверем свернулись в сердце её, грозя разорвать не только сердце юной Царицы, но и грудь её.

Ближе к заходу солнца, когда ни одного кусочка яств так и не смогла вкусить Айола, она подала знак, и рабыни надели на неё верхнее платье, лиф которого был украшен только вышивкой, нижнее же платье было из многих слоёв шёлка, и ещё одно, изо льна – нательное. Плащ кутал её тело и укрывал голову и, при необходимости, лицо. Своей дорогой из шёлка она прошла в залу для верховного суда, и сердце её замерло – когда-то её саму судил Царь Дальних Земель в этой зале. Стены её были так же высоки и серы, ступени вели высоко вверх, и Царица с трудом преодолела их, даже опираясь на руку всадника своего, Берена.

– Вина Оссагила доказана, Царица, возможно, вам следует оставить его на суд Царя Дальних Земель? – Берен посмотрел на бледную Царицу и помог ей сесть. – Вам нужно беречь силы, Царица.

– Я хочу послушать, что скажет этот человек, и если решение будет мне не под силу, я оставлю его на суд мужа своего, Горотеона.

– Как скажете, Царица, – Берен отошёл в сторону, на лице его читалась тревога.

Когда ввели бывшего уже советника, одежды на нём были грубые и с чужого плеча, он еле волочил ногу, но взгляд его был подобен взгляду хищника – излучал опасность и ненависть. Айола содрогнулась, но, быстро поправив на себе плащ, села прямо.

– Ты можешь говорить на суде, и у тебя есть право защищать себя, Оссагил.

Айола глянула на бывшего советника, но он молчал.

– Оссагил?

– Да, Ваше Величество, я понял.

– Ты отвечал за отправку обоза воинам Царя Дальних Земель в Линариум?

– Да, Ваше Величество.

– Сколь много оружия было собрано и доставлено из провинции за горами, чтобы отправить?

– Столько, сколько приказали вы на совете, Ваше Величество.

– Когда оружие прибыло, кто принимал его?

– Оружие из рук оружейников принял я и всадники ваши, Ваши Величество.

– Это было хорошее оружие?

– Отличное.

– Кто может это подтвердить? – Царица кивнула в сторону всадников, и несколько человек с лёгким поклоном вышли и подтвердили слова бывшего советника.

– В ту же ночь ты должен был отправить обоз, кто присутствовал при этом?

– Я сам отправлял обоз, всадники проверили качество металла мечей, ятаганов, хукури, наконечников для стрел, двуручных мечей, палиц, и более они не были нужны.

– Когда ты добавил подводу с рабынями и вином?

– В последний момент, Ваше Величество, чтобы никто не увидел… я не желал огласки.

– Для чего ты отправил рабынь с обозом, Оссагил?

– Чтобы они опоили воинов, вино было отравлено, мной лично, и рабыни предупреждены, чтобы они не пили его, им была обещана милость за эту услугу.

– Ты знал маршрут, по которому будет двигаться обоз?

– Да, знал.

– И ты сообщил его воинам, которые напали на обоз?

– Да.

– Что двигало тобой, Оссагил?

– Вы не поймёте…

– Отчего же? Возможно, я пойму.

– Царица… та Земля, где родилась ты, в опасности, и наши воины гибнут за чужие Земли, за Земли, в которых родилась ты, но не любой из них.

– Поработив Линариум, орды придут к границам Дальних Земель, тебе это известно.

– Но ты не позволила поработить свои земли, отправив наших воинов умирать в твою честь… Ты. Женщина! Жена мужа своего. Нет ничего позорнее для горного человека, чем поклоняться женщине. Царь же сделал тебя Правящей Царицей, он поставил тебя на одну ступень с мужчиной, но это не так. Ты женщина и всегда ею будешь, ум твой короток, а сердце слабо, как и слабо сердце мужа твоего, Горотеона. Дальние Земли захватили провинцию нашу и заставили подчиняться женщине, такому не бывать, пока луна восходит ночью, а солнце днём. Никогда люди, в чьих землях есть руда, не станут подчиняться женщине и слабому мужу её.

Айола внимательно слушала всё, что говорил Оссагил. Как войска Дальних Земель поработили свободолюбивый народ, что добывал руду, сколь много оружейников делают теперь оружие для Дальних Земель, так и не ставшех им родиной. Как оскорбительно было для них всех то, что ими управляет женщина, женщина, носящая в чреве своём младенца, и как долго разрабатывали они план убрать с пути своего Царя Горотеона, который держит в страхе людей и зверей этой провинции. И как просто сделать это – уничтожив обоз с самым необходимым для него… И, самое главное – оружие нужно было мятежникам, и они его получили в полной мере, и никто не узнал бы об этом, не спасись эти щенки… Но всё это не имеет значения, всё уже случилось. Уже произошло. И теперь только Боги будут решать, кто будет править, Айола ли или он – Оссагил. И Боги были на стороне Оссагила.

– Твой дворец почти без охраны, Царица, – крикнул узник, – не будет пощады тебе и женщинам семьи твоей.

Айола бросила взгляд на Берена, которого хватило на то, чтобы несколько всадников скрылось за дверью.

– У тебя сотня-другая стражи и всадники… Вы ничтожны против того количества воинов, что придут сюда… и всё это потому, что ты, женщина, так стремилась помочь мужу своему, что забывала главное – собственную безопасность, а значит, безопасность наследника и трона. Многие века наследники рода, от которого произошёл Горотеон и наследник его, что в чреве твоём, были на троне Дальних Земель, но теперь я и сыновья мои будем править ими!

– Ты забываешься… – Царица в недоумении смотрела на еле живого бывшего советника и пыталась понять, что он говорит.

– Ах, Царица, ты так же глупа, как все жёны… Я предводитель, и я свергаю тебя с трона, когда вернётся Горотеон – будет поздно. Ни тебя, ни наследника, ни Земель уже не будет под рукой его. И только жизнь его будет в моих руках, и уж поверь, Царица, я сделаю всё, чтобы он не расстался с ней легко. У меня достаточно воинов и оружия, сам Царь Дальних Земель поделился со мной обозом, – смеясь. – И ты, Царица, живёшь последние минуты… Сын мой уже ворвался во дворец и скоро будет тут. Они уже убили женщин, близких тебе, убьют и тебя. Стражники твои подобны младенцам, а всадники так высокомерны, что не видят под носом своим, как и ты… ЦА-РИ-ЦА, насладись именем твоим в последний раз.

– Сын? Этот? – Айола увидела, как несколько всадников заводят окровавленного пленника в залу. В пленнике, в чуждой для Дальних Земель одежде, легко было узнать сына бывшего советника, словно кто-то вылепил двух мужей по образцу одному столь искусно, что только седина на волосах старшего выдавало его возраст.

Царица слышала шум за высокими дверями, а потом смотрела, как несколько всадников, с лицами столь же непроницаемыми и ужасными, как это было всегда, вошли в залу, одежды их были окровавлены, а у некоторых – порваны.

– Я должен увезти вас, Царица, – прервал суд Берен.

– Но…

– Царица, мятежники во дворце и на подступах его, я должен увезти вас, суд над изменниками вы продолжите позже, – немолодой всадник спокойно поднялся по ступеням и протянул руку Царице. – Вы не сможете идти быстро, Айола, вам с наследником следует немедля покинуть дворец, западное крыло охватил огонь…

– Царица? – раздался хриплый голос молодого пленника, он звучал так, словно некто сдавливал ему горло и не давал дышать. – Я умертвил Царицу и её младенца! Это не Царица!

– Умертвил? – ноги Айолы подкосились, и лишь руки всадника удержали её от падения с высоких ступней, сердце её затопил ужас и боль догадки.

– В южном крыле, в женской половине, в Царских покоях, она только разрешилась от бремени, женщина, кто бы ты ни была, ты не Царица.

– Ианзэ… – наследник внутри живота сильно ударил, словно пытался выйти на свет раньше положенного ему природой и Богами срока.

– Нам нужно поторопиться, Царица, – прошептал Берен, нетерпеливо подводя Царицу к небольшой двери в нише высокой стены.

– Нет! – произнесла Царица Дальних Земель, – никто! Ни зверь, ни птица, ни тварь ползучая не может причинить вред семье Царской – это карается смертью. – Айола шла прямо на узников. – Никто не смеет покушаться на трон Дальних Земель – это карается смертью, никто не смеет смотреть в лицо Царице – это карается смертью, никто не смеет поднимать мятеж и нести его по Землям, неся за собой пожары и разруху – это карается смертью. Никто не может вступать в бой с всадниками Царицы – это карается смертью, никто не может спорить с Царицей – это карается смертью!

Айола кружила вокруг пленников под беспристрастными и непроницаемыми лицами всадников, под крики, что доносились из-за высоких дверей, и повторяла, и повторяла, за что им полагается смерть.

– Как много смертей и как мало у вас жизней, мужи…

– Ты ничего не можешь, Царица, скоро сюда ворвутся мои люди, и ты погибнешь, – бывший советник выплёвывал слова прямо в лицо Царице Дальних Земель, вместе с кровавыми слюнями. Айола протёрла лицо своё.

– И за это тебе полагается смерть. Когда сюда ворвутся, не ты будешь сидеть на троне Дальних Земель, и не сын твой, и никто из рода твоего не будет, как и не будет жить, всех ждёт смерть. Вина ваша доказана, пленники, и смерть ваша будет страшна. – Она крикнула палачу, и тот через мгновение принёс корзину с шипящими тварями, но Айола не отступила, не сделала шага назад. – Вы умрёте сейчас, к дому вашему уже выехали мои люди, и другие сыновья твои умрут тоже, как и дочери. Провинция ваша захлебнётся в крови своей – не останется живого человека, зверя или птицы на просторах её, но пока смерть ждёт вас, – она смотрела, как извивающихся гадов, чья расцветка была ярка и притягивала к себе, нёс палач.

Берен взял за руку Царицу и попытался отвести её от пленников, палач встал и не подходил ближе, держа за головы шипящих тварей.

– Царица, вы должны послушать меня, через время всё будет окончено, но вы должны уйти из залы.

– Я буду смотреть, как эти двое корчатся в муках, я буду смотреть на смерть их.

– Это не зрелище для жены, носящей в чреве своём младенца, – Берен был настойчив. – Царица!

– Нет. – Айола застыла и стеклянными фиолетовыми глазами смотрела на пленников, которые корчились в страхе, смотря на танцующих в руках палача тварей, и просили милости Царской – четвертования для себя и детей своих.

– Да будет так, – Царица отошла на два шага от пленников. – Приказ мой будет приведён в исполнение немедля, сейчас. – Она отошла ещё на шаг и подала знак рукой палачу, в тот же момент почувствовав, что её поднимает на руки Берен и поднимается с ней на серые ступени.

– Это слишком опасно, Царица, – проговорил в остекленевшие глаза Айолы, которые, не отрываясь, смотрели на яркие цветные ленты, ползущие к пленникам. Гады к гадам. И она крикнула:

– Смерть, вас ждёт смерть!

В это время змея совершила прыжок, свернувшись клубков и, отпружиня от каменных плит пола, мгновенно укусила за шею бывшего советника, вторая отпружинила ещё выше, и укус её пришёлся в лицо второго пленника. Крики, страшней которых не слышала юная Царица никогда раньше, сотрясали залу, два некогда человеческих тела корчились на полу в страшных муках, кожа их покрывалась язвами и лопалась, из ран текла тёмная кровь, а руки и ноги словно наливались водой, как и лица. Змеи продолжали жалить, и лишь когда последние издыхание вышло из пленников, палач ловко поймал их, убрал в корзину, поклонился и отошёл.

Страшна боль пронзила живот Царицы, и она упала в руки Берена, а сознание покинуло её тело…