Текст книги "Ступая по шёлку (СИ)"

Автор книги: Наталия Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 11. Суд Царицы

Просыпалась младшая дочь Короля медленно, царство снов отпускало её неохотно. Давно Айола не спала столь долго и спокойно. В опочивальне уже не было Горотеона, судя по свету от солнца в витражи покоев, было уже время обеденной трапезы, а Царица всё ещё лежала на покрывалах, и леность обуяла её тело и дух.

Вздохнув, она опустила ноги с кровати, и в это же время ловкие руки рабынь подхватили младшую дочь Короля и помогли надеть халат. Походив по покоям, Айола отправилась к себе по дороге из шёлка. Рабыни были на удивление молчаливы, и это радовало Царицу, которая снова легла на подушки и покрывала уже в своей опочивальне и в задумчивости чесала ручного зверя. Она так и не узнала, с чем был связан приезд брата её Хели, тревога поселилась в её сердце. Возможно ли, что орды, про которые говорил старый лис – советник Короля Линариума, уже напали на плодородные земли и поля с хлебами и льном? Горотеон, муж её, в обмен на брак их, должен был отправить своих воинов на границы – так говорил старый лис. Возможно ли, что Царь Дальних Земель не направлял свои войска, или орды оказались могущественнее и сильнее войска Дальних Земель…

– Ты снова бледна, жена моя, – она услышала голос совсем рядом, над ухом, в думах своих она не заметила, как вошедший Царь Дальних Земель присел на её постель. – Ты не выспалась сегодня ночью, Айола? – Глаза мужа, цветом подобные камню «дымчатый кварц», улыбались.

– Я выспалась утром, муж мой, – не удержавшись, младшая дочь Короля обняла за шею своего Царя и потянула на себя, он покорно прилёг рядом, и Айола чувствовала, как губы Царя Дальних Земель улыбаются в волосы жены его, подобные льну, раскинувшиеся на подушках.

– Почему ты ушла из моих покоев, Царица?

– Я не знала, когда ты вернёшься в свои покои, муж мой…

– Твой муж посетил твои покои сам, как ты и приказывала, моя Царица.

– Могу ли я приказывать Царю Дальних Земель, мой господин…

– Царю – нет, мужу – да. Ты распугала моих наложниц, боюсь, теперь никто не захочет приходить ко мне, – он улыбался. – Царица может лишить их жизни…

– Если наложница не явится на призыв Царя и господина, он сам может лишить её жизни.

– Царь и господин добр к своим наложницам. – Айола видела, что Горотеон улыбался, словно загадывал загадку ребёнку. – Царица же…

– Царице нет нужды проявлять милосердие к наложницам твоим, Горотеон, – Айола пожала плечами. – Это ведь обязанность Царя – одарить их ласками, не моя, – младшая дочь Короля в задумчивости мяла в руках покрывало изо льна.

– Ты велела сшить изо льна, что я прислал тебе, ночные платья?

– Да, – Айола одёрнула платье на себе, – это делает мой сон слаще, как и покрывала, и колокольчики.

– Линариумская дева, – он почти невесомо гладил по тонкому льну на спине и ногах, бережно и одновременно сильно прижимая к себе Айолу, которая сама начала целовать своего мужа и не имела сил оторваться от его губ, которые дарили так много ласк и столь много ещё могли подарить, и одаривали, пока младшая дочь Короля двигалась и просила ещё. Айола не могла насытиться ласками Горотеона за всё время, что муж её не призывал её и не целовал даже вскользь, за время тоски по ласкам его.

Наконец, чувствуя усталость и разыгравшийся аппетит, она с удовольствие вкушала изысканные яства вместе с Царём Дальних Земель, улыбаясь на его улыбку.

– Зачем приехал Хели, муж мой? Когда я смогу увидеть его?

Тень, промелькнувшая на лице Горотеона, посеяла тревогу в сердце младшей дочери Короля.

– Ты увидишь его сегодня на пиршестве, сейчас он занят, и дела его не терпят отлагательств, иначе бы он уже был рядом с тобой, моя Царица…

– Почему рабыни говорили про орды? Из-за них приехал Хели?

– Да, Царица, нет смысла лукавить пред лицом твоим… Орды нападают на приграничные территории Линариума, они мало организованны и свирепы, лишь выжженная земля остаётся после этих нападений. Силы войск, что направил я, уже на исходе. Пока мы держим в резерве основные войска отца твоего – Короля Линариума, но недалёк тот день, когда правитель орд напустит бесчисленное множество своих воинов, столь же беспощадных, сколь и бесстрашных, и тогда не только Линариум ждёт разруха от войны, но и Дальние Земли, ибо жаден и до этих пор непобедим был правитель орд, и он двинется на наши земли, жена моя. Именно поэтому приехал брат твой Хели, и я бы не стал рассказывать тебе, ни к чему жене, носящей в чреве своём младенца, сеять в сердце своём тревогу, ни к чему жене знать дела военные… Но вчера, на совете, я принял решение – Дальние Земли отправляют войско своё против орд, и я выступаю вместе с ним.

– Вчера? Ты не сказал мне…

– Айола, нет нужды тревожить сердце твоё раньше времени. Война – дело мужей, жена моя.

– Дело мужей… но как же я могу не тревожиться, когда муж мой, брат мой и отец вступают в войну с какими-то ордами. Чей предводитель беспощаден к врагам своим и жаден?! Как же сердце моё будет спокойно, если дом мой, в котором я выросла, и люди, которых я любила и оставила, всё, что дорого сердцу моему, может сгореть в пожаре войны, а муж мой отправляется туда же?! Когда ни ты, ни брат мой не сказали мне этого, сохраняя спокойствие сердца моего, словно я младенец, чей разум невелик или подобен разуму канарейки, что сидит в золотой клетке и поёт по утрам.

– Теперь ты тревожишься, жена моя, и я прошу тебя усмирить в сердце своём страх. Это не первая война для Дальних Земель и для мужа твоего, и во всех войнах войско моё вышло победителем.

– Войско отца моего тоже не проигрывало, но орды сильнее?!

– Всегда находится враг сильнее, тем ожесточённее борьба и приятней сердцу победа, жена моя. Как бы ни был непобедим правитель орд, против двух войск ему не устоять, Царица. Против войска Дальних Земель он бессилен. Мужи наши – воины с рождения, нет в наших землях ни торговца, ни ремесленника, ни знати, что не владели бы оружием и навыками выносливого воина, зима сменяла зиму не одно поколение, и мужчины наши становились только сильней и бесстрашней. Ты должна знать, моя Царица, что мы одержим победу, сколь бы долга и извилиста не была к ней дорога.

– Ах, Горотеон, разве могут успокоить меня слова твои… когда сердце моё уже терзает горечь расставания и сомнений. Разве могу я унять тревогу или страх за жизнь твою или своих близких…

– Нет, моя Царица, теперь не сможешь, сердце твоё – сердце жены, слабо, и сомнениям легко проникнуть в него, отравив сон твой и день твой… Но пока нет нужды заботиться об этом, вечером тебя ждёт встреча с братом, и два световых дня будут вам в общение, сейчас же, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, может, навестим Жемчужину, уверен, она заждалась свою прекрасную владелицу.

– Хорошо, – Айола улыбнулась и попыталась смутные и тревожные мысли откинуть. Она мало понимала в войне и оружии, отец её отправлялся в дальние походы и всегда возвращался с победой. Царь Дальних Земель, муж её, никогда не проиграл ни одной битвы, это было известно всем даже в Линариуме, да и отправляется он на войну не завтра…

– Ааааа, когда ты отправишься с войском, Горотеон? – младшая дочь Короля затаила дыхание.

– Как только решу неотложные нужды внутри Дальних Земель, Царица, я скажу тебе заранее, жена моя.

Жемчужина перебирала ногами в неспешном шаге, младшая дочь Короля крепко держалась в седле, а саму лошадь придерживал за поводья Горотеон, когда, по обыкновению своему, вёл беседы.

Младшая дочь Короля уже легко разговаривала на наречии Царя, знала она, когда начнётся период цветения, и как долго он продлится, знала, когда и что именно будут сеять сельские люди, и что урожай между холодом успеют снять два раза, так что запасов зерна и корма для скота хватает до конца метелей и часто остаётся и на следующий сезон холодов.

Айола не надевала шубу или тёплые накидки, на плечах её был длинный плащ с шапероном, который крепился к волосам так, что никакой порыв ветра не мог скинуть его. Волосы её, цвета льна, украшенные жемчугом и, редко, другими каменьями, мог видеть только муж. Платья на ней были многослойные и такие же нижние, так что, даже развеваясь на ходу, тяжёлый подол верхнего скрывал ноги в шароварах. Ей было спокойно и радостно, Айола хотела бы, чтобы и прогулка эта, и день, никогда не заканчивались. Горотеон разговорами и вопросами погасил тревогу в сердце младшей дочери Короля, она больше не опасалась будущего, а с надеждой смотрела на поля и прислушивалась к наследнику в чреве своём, который, по обыкновению, в часы прогулок вёл себя тихо. Она не чувствовала шевеления, и Айоле представлялось, что сын её сладко спит в это время. Когда же Горотеон пересадил Царицу на своего коня, ей и вовсе стало спокойно, муж её придерживал Царицу и, отъехав от всадников, легко целовал Айолу.

– Я призову тебя сегодня, жена моя.

– Разве можно, чтобы эту ночь я провела с тобой?..

– Если ты не придёшь Айола, я приду сам к тебе, выбор за тобой.

– Тогда ты приходи, муж мой.

– Оу… Царица, на чём основывается твой выбор?

– На ложе моём не спит никто, кроме меня и ручного зверя. И мужа моего, очень редко. Твои же подушки, Горотеон, этой ночью источали запах чужих благовоний, слишком сладких для меня.

– Разве ты не выспалась, Айола?

– Я выспалась, но я не хочу касаться волосами своими покрывал, которых касались волосы наложниц, мой господин. – Айола покрывалась стыдом, когда думала об этом, но не могла унять в сердце своём и разуме ревность.

– Царица, остынет ли сердце твоё? Ревность снедает жён и мужей их, но не приносит мира меж ними.

– Когда ревность моя остынет, как и сердце, тогда же оно перестанет любить мужа моего. Я знаю законы Главной Богини и готова соблюдать их, если такова воля её и воля мужа моего, но сердце моё никогда не смирится с этими законами, Горотеон!

– Но ты готова соблюдать все законы Главной Богини и законы Дальних Земель, почитать их и блюсти все традиции и обычаи, что идут из поколения в поколение?

– Конечно, ведь это законы моего мужа и моего народа, я Царица Дальних Земель, как же я могу не соблюдать законы или поступать не так, как велят традиции? Как бы ни были они тяжелы сердцу моему и разуму… Царям подвластно так много и настолько мало. Но если я была рождена дочерью Короля и стала женой твоей, Царь Дальних Земель, стоит ли гневить судьбу и Главную Богиню, что простирает руку свою и взор свой на каждого человека, будь то простолюдин, всадник или сам Царь, на всех просторах Дальних Земель?

– Ты мудра не по годам, жена моя.

Горотеон повернул голову в сторону уже немолодого всадника, что подъезжал к Царю Дальних Земель и, остановившись, с поклоном, сказал:

– Те люди, – он указал на двух человек, низко склонивших голову, одежда их была груба, но прочна и удобна для тяжкого труда сельского люда, – просят твоего суда, Ваше Величество.

– Веди их.

Айола поймала на себе взгляд уже знакомого ей немолодого всадника.

– Скажи, что я с Царицей, чтобы не поднимали они взгляда своего. – И Айоле: – Сельские люди могут не знать, что ты Царица, тебя бы расстроила невинная смерть сельского человека.

– Что значит: «Просят суда»?

– Иногда сельские люди, простолюдины или торговцы, которые опасаются просить суда во дворце или обращаться к судьям в своих поселениях, просят суда напрямую у Царя.

– Разве он обязан судить простых людей? У Царя много обязанностей… если тратить время на суд между сельскими людьми, ни на что другое не хватит времени.

– Мало какой простолюдин решается на то, чтобы заговорить с Царём, Айола, и мудро для Царя рассудить этих людей. Недопустимо показывать пренебрежение простым людом, будь то ремесленник или скотовод, каждый из этих мужей воин, и каждый в мирной жизни платит подать в казну, каждый из них имеет право на честный суд.

Тем временем двое подошли и, глубоко поклонившись, в нерешительности переступали ногами. Всадник был за их спиной, конь его недовольно фырчал, ещё больше пугая заробевших сельских людей. Айола вспомнила, как боялась мужа своего Горотеона, и заглянула ему в лицо, которое мало что выражало, и было подобно каменному изваянию. Взгляд его был грозен, и даже любящее сердце юной Царицы сжалось в страхе.

– Я отвернусь, – Айола спрятала лицо на груди мужа. – Как же они будут говорить с тобой, муж мой, если конь твой высок, а им нельзя поднять глаза на тебя, ведь взгляд их падёт на Царицу.

– В неурочный час попросили они суда, – он поправил плащ Царицы так, что не стало видно ни лица её, ни рук, ни ног, укутав, словно в кокон.

– Вы можете поднять лица, – Царь обратился к сельским людям. – Что привело вас к спору, и в чём он состоит?

– Его корова, Ваше Величество, – скрипуче заговорил человек, – забрела в мой сенник и съела за ночь две вязи сена. Наутро же хозяин коровы, который пришёл засветло за своей скотиной, отказался вернуть мне две вязи, что съела его корова.

– Это была твоя корова? – спросил Царь Дальних Земель.

– Да, Ваше Величество, корова бестолковая скотина, разве знала она, что сено чужое? Вот и съела.

– Но за бестолковой скотиной нужно следить, – не выдержал первый. – Ты же напился вина с ночи и забыл о своей корове, которая и съела за ночь мои две вязи сена.

– Что вы хотите? – ещё спросил Царь Дальних Земель.

– Я хочу, чтобы он вернул мне мою корову, которая уже три ночи проводит в его сеннике, и молоко жена его забирает себе.

– Я же хочу, чтобы он вернул мне всё сено, что съела его корова, и тогда я верну его корову, тем более что сена у меня осталось мало, только для своей скотины.

– И сколько же съела его корова сена? – Горотеон.

– Девять вязей, ваше величество.

– Девять вязей?! – негодовал сельский человек. – Да моя корова не съест девять вязей за несколько ночей. Ты обворовать меня хочешь!

– Это наговор, твоя корова сама пришла и сама ест моё сено, – не унимался второй.

– Если я отдам тебе столько сена, зачем мне корова? Она помрёт с голода…

Ещё какое-то время сельские люди спорили между собой о том, сколько съедает корова сена, о жёнах и детях своих, поминали словом судью и старейшину деревни, что не смогли дослушать их спор до конца, и каждый из этих двоих считал, что именно его обидели и поступили несправедливо.

– Что делают с молоком? – вдруг спросила Айола.

Сельский человек нахмурился, но ответил.

– Молоко жена моя продала местному торговцу, что отвёз его на базар.

– Сколько она выручила за него?

– Пятнадцать монет.

– А сколько стоит вязь сена?

– Две монеты, госпожа.

– Итого, корова съела сена на восемнадцать монет, а заработал ты на ней пятнадцать монет… То есть твой убыток – три монеты, это одна с половиной вязь, если один вернёт другому три вязи сена – это научит его не пить вина до того, как не пригнал в сарай свой корову, а другого – не держать чужую скотину, ведь у него осталось мало сена для своих коров, а на базарах его редко продают сейчас, и нужно будет потратить время, чтобы купить его, столь важное для сельского человека, ведь дни ещё не так длинны, как ночи, но по ним можно считать будущий урожай.

– Вы слышали, что сказала Царица?

Двое стояли, не шелохнувшись, пока радостно не закивали, оставаясь довольными таким судом и решением.

– Будет так, – произнёс Царь Дальних Земель и повернул своего коня, но увидел нерешительность в глазах одного из сельских людей, который мял в руках шапку и перетаптывался с ноги на ногу.

– Что ещё гложет тебя? – он обратился к этому человеку. – Я не стану гневаться, говори.

– Люди говорят, Царица Дальних Земель умна, словно муж, и мудра, словно старец. Люди, что были в городе на церемонии, говорят, что красота её необычна глазу нашему, но не отвести от неё взор. Люди говорят, что глаза её самого необычного цвета, какой посылает жёнам Главная Богиня, так ли это, Ваше Величество?

– Так.

– Ваше Величество, я стар и муж лишь по возрасту своему, у меня пять дочерей, младшая из которых старше нашей Царицы, могу ли я увидеть лицо той, что решила свершить сегодня суд?

– Айола, ты покажешь своё лицо этому человеку? – Горотеон посмотрел на жену свою с улыбкой.

– Его точно не казнят?

– Не казнят, такого воля моя… если такова будет твоя воля. Ты можешь не показывать лица своего или показать и казнить его, как требует того закон Главной Богини.

– Меня ждёт кара, если я покажу и не прикажу его казнить?

– Он практически старец, Айола, и настолько изнурён тяжким трудом, что не может в мыслях его быть мыслей мужа. Главная Богиня не покарает тебя. И его.

Медленно повернулась Айола к человеку и, смутившись, посмотрела на него. Он был стар, через лицо его пролегали глубокие морщины, глаза были черны, словно ночь, волос же на голове почти не было. Открыто улыбаясь, он смотрел на Царицу, и читалась в глазах его радость.

– Что ты видишь? – услышала за своей спиной голос мужа своего Айола.

– Вижу, что люди говорят правду, невозможно отвести взгляд от глаз и необычной красоты Царицы. Я прожил долгую жизнь, но не видел жён прекрасней. В народе зовут её Жемчужиной, говоря, что это редкий камень со дна морей, что переливается и излучает тепло, и теперь я вижу, что это истинная правда.

– Иди и расскажи людям, что Царица Дальних Земель прекрасна и мудра, и что будет править она Дальними Землями справедливо и милосердно, так сказала Верховная Жрица, и ты только что видел и красоту Царицы, и её мудрость.

– Да Ваше Величество. – Почти старец низко поклонился и остался в таком положении, пока Царь Дальних Земель объехал на своём коне их двоих и двинулся вперёд, к своим всадникам, чтобы при въезде в город встать во главу и проехать прямо до дворца, где немолодой всадник помог Царице спешиться перед тем, как она прошла в свои покои и, волнуясь, присела на небольшой топчан, прогнав всех рабынь.

– Править? – спросила Айола, как только они обогнули сельских людей.

– Да, Царица, ты будешь править, пока меня не будет в Дальних Землях. Ты знаешь достаточно об этой земле и людях, ты умеешь судить и знаешь законы Главной Богини, кому, как не тебе доверять правление, Айола? Ты рождена для трона и власти, так сказала Верховная Жрица, так и будет.

– Ты говорил с Верховной Жрицей?

– Да, жена моя.

– Что сказала она?

– Что видит нашего сына, Царица. И видит тебя на троне Дальних Земель в будущем… Сегодня я принял решение, ты станешь Правящей Царицей до того, как родится наследник, я проведу церемонию сегодня же.

– Горотеон, нет, я… я боюсь, я не могу!

– Неужели трон пугает тебя больше, чем брачная ночь на ложе пред глазами свидетелей и собственная казнь? Ты рождена Истинной Королевой, и ты будешь Правящей Царицей, жена моя.

К вечеру в её покои принесли мантию, что была на ней в день бракосочетания, и тёмное платье с высоким, чтобы не давил на живот, поясом, который был в цвет платья, и золотом на нём был вышит герб Дальних Земель. Волосы её украсили не жемчугом, а красными каменьями, как и платье, и мантилью, и обувь, с рук же сняли все перстни. Корона, которую не часто надевали Царице, сдавливала лоб и виски и была так же украшена красными каменьями. От количества золота, камней и громкой музыки, что звучала из залы, в глазах становилось темно. Мантия казалась ещё более тяжёлой, чем была в день бракосочетания, походка Айолы изменилась, и парча с огромным количеством камений давила ей на плечи непосильным грузом.

Царь Дальних Земель очень подробно объяснил Царице, что ей следует делать, и она зашла в залу в сопровождении стражников, число которых было увеличено до двенадцати, прошла под звонкую тишину до ступеней, ведущих к трону, и поняла, что в этой мантии она не сможет подняться по довольно крутым ступеням так, чтобы не наступить на расшитый подол, а то и не упасть с этих ступеней. Мужа её, Горотеона, как и должно было быть, не было, и она в бессилии посмотрела по сторонам, но потом всё же ступила на одну ступеньку, а потом ещё на одну. Неизвестно откуда взявшаяся старческая рука придержала будущую Правящую Царицу, и Айола увидела Верховную Жрицу, всё в том же ветхом одеянии. На ярком свету она казалось ещё старше, кожа её была подобна покорёженному пергаменту, морщины настолько глубоки, что напоминали рельефы на стенах в храмах Главной Богини, и лишь глаза сияли молодостью и живым, проницательным умом.

– Мы встретились раньше, девушка, муж твой путает твою судьбу, торопит её, запутывает нити жизни твоей, Царица. Прими всё, что готовит тебе судьба, так, как ты и рождена принимать – стоя, и Главная Богиня будет милостива к тебе и детям твоим, – скрипела Верховная Жрица, помогая Айоле повернуться вокруг оси своей и встать лицом в залу, где стояли её будущие подданные, слегка склонив головы в сторону Царицы.

Потом появился сам Царь Дальних Земель и плавной, неслышной походкой прошёл по той же дороге из шёлка, что шла Айола, и остановился у ступеней, чтобы так же мягко продолжить свой путь. И только за пару ступеней до младшей дочери Короля остановился, и со словами на древнем наречии Дальних Земель, которое плохо понимала Айола, сказал, что он, Царь Дальних Земель Горотеон, сын отца своего, даёт власть над Землями своими и казной жене своей и Царице Дальних Земель Айоле от сего дня и до самой её смерти. Верховная Жрица начала причитать и петь, но пение её больше напоминало стон смертельно раненного животного, потом взяла руку младшей дочери Короля и протянула её Горотеону, который, встав на колени, и за ним последовали все остальные мужи в зале, надел ей на палец кольцо, точную копию того, что было у него на пальце – из железа.

Верховная Жрица ещё пару раз вскрикнула, подобно филину в тёмном лесу, и исчезла из виду так же неожиданно, как появилась, оставив мужа Айолы на коленях пред Царицей Дальних Земель Айолой. Через время он встал, на секунду заглянув младшей дочери Короля в лицо, которое было бледно, а по лбу катился пот от короны, мантильи и тяжёлой мантии, голова её кружилась, и дыхание было рваным. Он немного потёр холодные пальцы Царицы и встал с ней рядом, чтобы бесчисленные подданные могли подойти к ступеням и поклясться в верности своей новой госпоже и Царице.

Ноги Айолы подкашивались, и она не чувствовала себя Правящей Царицей, тело её постигла слабость, и дыхание сбивалось, горечь поднималась к горлу, а наследник, словно устав от недвижимого положения своей матери, сильно шевелился в чреве Айолы, словно просился наружу. Она почувствовала, что Горотеон придерживает её спину, и покрутила одной затёкшей ногой, потом другой и немного головой, в промежутке времени, пока один муж отходил от ступеней, а другой ещё не подошёл. К концу церемонии сил у Царицы не оставалось, но она достояла, как и сказала Верховная Жрица, и как того требовал обычай. Правящая Царица должна принять все трудности правления наравне с мужем своим, Царём Дальних Земель, почести же и клятвы она должна принять стоя, как и подобает Царской особе, как делает это наследник, вступая на престол, или Царица, становясь Правящей.

Только ближе к ночи, когда после знака Царя с Айолы сняли мантию, и она уже сидела на своём троне рядом с мужем, её глаза, наконец-то, встретились с глазами, которые она выискивала всё это время в зале – брата Хели. Он улыбнулся ей, и младшая дочь Короля поняла, насколько она соскучилась по дому и родным, как тоскует её сердце, и хочется обнять каждого из своих родных и близких, что остались так далеко, что казалось – никогда более не вернутся в её жизнь.

– Ты можешь идти в свои покои, Айола, – сказал её муж и Царь Дальних Земель.

– Разве я не должна быть тут до самого конца?

– О, нет, сейчас мужи напьются вина, и для их же безопасности лучше Царице покинуть зал, да и ни к чему юной деве смотреть на пьяных мужей…

– И танцы наложниц, – прошептала Айола с мало скрываемой обидой.

– И танцы наложниц. Я пришлю к тебе брата в твои покои, Царица.

– Правда? – Айола тут же забыла об обиде своей. – Возможно ли это?

– Он брат твой, в твоей стране, да и в моей, строго караются близкородственные связи… поэтому возможно присутствие брата в твоих покоях. Тебе не следует ходить на мужскую половину, чтобы не увидели глаза твои того, чего не следует видеть жёнам, он же может прийти к тебе, если муж позволяет. Думаю, в покоях тебе будет удобней, на неспешную беседу в саду у тебя не хватит сил, жена моя. Ты бледна, и усталость читается на твоём лице, но и нетерпение… иди, я приду ночью.

– После танцев наложниц, – фыркнула юная Царица и тут же покосилась на мужа своего и мужей, которые присутствовали в зале.

– Я уйду до, если это гнетёт сердце твоё, Царица.

– Гнетёт.

– Так тому и быть, – с этими словами он встал и подал руку Айоле, чтобы проводить её до конца залы. Придворные, чьи лица и имена смешались у младшей дочери Короля в единый портрет, кланялись ниже, чем привыкла Царица.

В покоях она не стала переодеваться и, спустя короткое время, увидела брата Хели, который сначала низко поклонился сестре своей, а потом, улыбаясь, обнял.

– Ты очень изменилась, сестра моя, теперь Царица.

– Ещё бы, – она показала на живот, который хоть немного, но был виден под широкими складками тёмного платья с яркой каймой из красных камений.

– Да… скоро ты станешь мамой, Айола.

– А ты? Кьяна, жена твоя, не понесла ребёнка?

– Нет… – Айола увидела тень печали на лице брата своего и не стала спрашивать причину её. Хели редко улыбался с тех пор, как вступил в брак с Кьяной, чаще видели его в компании служанок или смертельно пьяным, чем в покоях её. Хели никто не спрашивал, хочет ли он жениться на дочери Короля соседнего Царства, как и не спрашивали Кьяну, они увидели друг друга на церемонии бракосочетания. И хотя Кьяна была молода и хороша собой, красота её не нашла отклика в сердце Хели, потому что с юных лет принадлежало оно прекрасной Ианзэ.

Через несколько дней после королевской свадьбы Ианзэ вышла замуж за знатного военачальника, и Хели никто не видел в замке три дня и три ночи. Айола слышала, что он ускакал на своём коне прямо в ночь и долго пил в одиночестве, пока голод и долг не вернули его в стены замка. С тех пор Хели мало улыбался, и взгляд его не был ярок.

– Как сестра моя, Эфталия?

– У неё всё отлично, она любима мужем и довольна браком своим, велела кланяться тебе, и благодарила за всё, что ты сделала для неё. Она каждый день молится богам, чтобы участь твоя не была ужасна, сестра.

– Моя участь не ужасна, я всем довольна.

– Ты теперь Правящая Царица Дальних Земель…

– Я жена мужа своего Горотеона, и этим я довольна более всего. Боги услышали молитвы Эфталии, и я полюбила своего мужа.

– А он тебя? – Хели нагнул голову, как бывало, когда он пытался выведать тайну у своей младшей сестры, и она всегда отвечала ему, не лукавя и не скрывая.

– Да, сердце мужа моего принадлежит мне, Хели… У Главной Богини жестокие законы и странные, но я знаю, что сердце его принадлежит мне…

– Я рад за тебя, сестра.

Айола долго расспрашивала про родной край, и сердце её обливалось слезами, когда она слышала названия поселений, которые сожгли орды, убив всех жителей, не жалея стариков и детей, красивых же юных дев забирали в рабство, а негодных убивали тут же, на месте. И поселений этих было множество, настолько много, что Айола сбилась со счёта…

– Это будет тяжёлая война, сестра моя, я не надеюсь выйти из неё живым…

– Что? Хели… – наследник внутри чрева её беспокойно зашевелился.

– Послушай меня, сестра, это важно, я могу довериться только и только тебе, – Хели говорил быстро, словно его могли понять рабыни, или он опаздывал. – Жизнь моя имеет мало смысла, сестра наша Эфталия счастлива и может родить наследников для трона Линариума… Пусть её наследники правят, для меня нет смысла в жизни без возлюбленной моей Ианзэ… Жена моя, Кьяна, сможет после смерти моей выйти замуж. Большая война грядёт, страшная, я отправил сюда Кьяну, служанок её и окружение… После смерти моей отправь её на родину, чтобы по исходу траура она смогла выйти замуж. И будь добра к окружению её… Ианзэ прибудет с ней.

– Каааак? Она же жена мужа своего, разве может она уехать столь надолго?

– Муж её погиб не так давно. Айола, она… Пожалуйста, я прошу тебя, позаботься о ней и её ребёнке, пожалуйста, это основная моя просьба. Ей нельзя оставаться в Линариуме…

– Хели, это твой ребёнок? Незаконный претендент на трон?

– Да… это мой ребёнок, – Айола вздрогнула. – Никто не должен этого знать, сестра моя, позор падёт на её имя, но…

– Сердце твоё слабо, Хели, сердце твоё слабо, когда речь заходит о возлюбленной твоей Ианзэ… Я плохо понимала тебя тогда, но понимаю сейчас. Не беспокойся, я позабочусь о ней и твоём ребёнке, никто не узнает – чей он, у него будет имя законного погибшего мужа, и ни он, ни мать его не будут нуждаться ни в чём до конца дней их. Я сделаю всё, как ты сказал, но прошу тебя, не ищи смерти, если она сама будет обходить тебя стороной. Возможно, судьба будет милостива к тебе, и ты полюбишь жену свою Кьяну или… найдёшь способ быть с Ианзэ, но всё это возможно только пока ты жив, брат мой, только пока ты жив. К тому же, уверена, сердце возлюбленной твоей разобьётся навсегда после смерти твоей, пожалей мать младенца своего, Хели. Сердце любящей женщины столь уязвимо… останься жить ради неё. Ради своей Ианзэ…

– Ты говоришь мудро, подобно старухе.

– Я всего лишь жена мужу своему, и надеюсь, что Горотеон не станет искать смерти, а вернётся ко мне и ребёнку нашему живым. И не будь я Царицей и женой ему, чувства мои были бы такими же, потому что я просто женщина, которая любит мужчину и носит в чреве своём ребёнка от него. Не ищи смерти, брат мой, не нужно. Боги карают за это. Обещай мне, и я пообещаю тебе всё, что ты скажешь.

– Обещаю, сестра моя.

БОНУС 1. Горотеон

Гулкие шаги раздавались в полумраке полупустой залы для совета. Горотеон молча смотрел в полумрак, и только свет от пары свечей бросал жутковатые тени на серые стены.

– Ты принял решение, Царь.

– Да, Берен, это единственное решение.

– Народ недоволен, война – всегда повышение подати, всегда погибшие…

– Берен, друг мой, Линариум не продержится и половины зимы, орды придут к нашим границам, и с приходом цветения Дальние Земли погрузятся во мрак войны на наших землях. Я не могу допустить, чтобы у наших границ был такой сосед.

– Да, но народ ропщет, воины недовольны, ты должен дать наследника Дальним Землям раньше, чем начнётся война, законного наследника. Они не пойдут за тобой. Тебе необходим наследник.

– Траур мой ещё не прошёл, ты знаешь это.

– Закон позволяет снять траур. Тебе шестнадцать зим, три зимы Царица не могла дать наследника, мы должны были отказаться от Иримы, народ терпел тогда, но сейчас… Воины не пойдут за тобой, мятежи будут подхвачены народом, им нужна стабильность, гарантии. Законный наследник – это их гарантия. Так было всегда, таковы традиции Дальних Земель…