Текст книги "Привидение-стажер"
Автор книги: Наталия Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Немного отдохнуть от кодированной информации удалось только в компьютерном отделе. Там конечно говорили не более понятные вещи, но в отличие от остальных, они и не пытались выдавать свой тайный язык за русский, поэтому я не так комплексовала.
В соседнем большом зале, разделенном перегородками на манер западных фирм, стоял постоянный гул от компьютеров и разговоров. Здесь работали менеджеры. Деловые костюмы, галстуки и прочее – на их фоне заметно выделялся один парень. За сегодняшний день я, впрочем, успела застать его, по-моему, во всех помещениях журнала. И долгое время не могла определиться с его статусом. Сначала он под виноватые вздохи секретарши менял зажеванную бумагу в ксероксе, потом отчитывал за какие-то порушенные сайты начальника отдела. А через пять минут искал потерянный файл наборщице; уговаривал толпу возбужденных менеджеров подождать, дескать, базу он почти закончил, а потом безропотно выслушивал выговор от уборщицы за то что выливает заварку в цветочные горшки. Загадочный тип. А если еще при этом учесть, что одет он был в растянутый свитер, потертые джинсы и… пушистые комнатные тапочки! Но именно к нему с мукой в голосе периодически взывали и «белые воротнички» и прочие товарищи из соседних помещений «Сережа! Пожалуйста, посмотри, а что это такое?».
Совершив несколько напрасных рейсов между конторой и домом редактора, я решила, что сегодня, видимо, не судьба. И отправилась на охоту за свободными телами. В этом, однако, мне тоже не удалось преуспеть.
Когда я заглянула в нашу штаб-квартиру, Жени еще не было, он появился минут через 40, довольный как слон, с двумя огромными пакетами.
– Как тебе моя работа? – первым делом поинтересовался он.
– Ты хочешь сказать масонский клуб, маскирующийся под редакцию?
– Ты преувеличиваешь, просто надо втянуться и тогда станет весело.
– Звучит как про наркотики. И еще знаешь, что странно – для никому неизвестного журнала у вас подозрительно комфортабельные апартаменты и обширный штат.
– Да уж с моей первой работой не сравнить – ностальгически вздохнул Женя
– Что совсем уныло было?
– Нет, наоборот, веселья-то было выше крыши. А вот под редакцию из экономии приходилось арендовать склад во дворе какого-то строительного треста, на котором с незапамятных времен сохранилось табличка «Общество трезвости». Причем работники треста, ни мало не смущаясь этой вывески, методично отмечали все не только красные дни календаря, но так же четные и не четные тоже. И безумно обижались на сотрудников газеты, не желающих присоединяться к их коллективу.
– А зачем вы вообще ходили к ним?
– Видишь ли, даже не знаю, можно ли такие истории рассказывать юным привидениям, но у нашего склада, в отличие от этого треста, отсутствовали абсолютно все удобства. И подожди, с чего ты взяла что «Параграф» никому не известен? – с опозданием обиделся за родной журнал Женя. – Мы, между прочим, филиал популярного социополитического журнала «Параграф», имеющего безупречную репутацию и представительства в 9 странах мира.
– Может и безупречный и международный, не спорю. Но это название мне ни о чем не говорит.
– Ох, темнота, – вздохнул Женя – А ты, наверное, только про «Эль» и «Космополитен» слышала?
– Из известных толстых журналов? Нет, еще «Гео» и «Вокруг света» не считая «Пентхауза», конечно.
– Вот-вот, это почти то же самое, только про политику, экономику и социальные вопросы. А что все-таки с шефом?
– Вынуждена разочаровать тебя – он так и не проявился. Придется отложить до завтра. Да, еще, в редакции, между прочим, говорили о внезапной командировке некого Кулагина. Тебе эта фамилия не о чем не говорит?
– Вообще-то Кулагин Евгений Александрович это я, а что за командировка?
– На Камчатку, для подготовки репортажа о контрабанде крабов в Японию.
– На Камчатку? Про крабов? Узнаю руку Михалыча! Даже здесь сплошной плагиат, никакой фантазии. Один парень из Питера целый фильм об этом снял. Его еще неделю назад по ТВ показывали. – он нагнулся и зашуршал сумками.
– И это все кассеты с записью крамольных разговоров твоего шефа? Ты что за ним с детства шпионил?
– Не шпионил, а собирал материал. – наставительно поправил Женя. – Нет, я ходил за этим, – он продемонстрировал вытащенный из кармана диск, – Только все равно ничего не вышло, так что компромат отпадает. А все остальное я по пути для тебя прихватил.
– Что это?
– Книги. Чуть не забыл, – Женя извлек из другого кармана флакончик – Это тоже для тебя.
– Спасибо. Духов мне особенно не хватало.
– Стандартно мыслишь. Это – святая вода.
– ???
– Ты же жаловалась, что не можешь определиться со своей принадлежностью к какой-либо загробной системе. А у меня с собой, – он с гордостью кивнул на увесистые пакеты, – Все, что успел собрать по отношению религиозных конфессий к призракам. Есть мусульманские молитвы о призвании духов, есть католические, буддийские, православные заговоры. Так же имеются труды схоластиков, начиная где-то с 12 века, рабочие заметки отцов-инквизиторов и даже «Демономания» Бодена! Так что мы экспериментальным путем узнаем, что ты за птица.
* * *
После ужина мы разложили по кухне все имеющиеся в наличие книги и приступили к идентификации.
Сначала меня поливали водой, потом я выслушала с десяток разнообразных молитв и заклятий, прочитанных Женей с максимальным чувством и выразительностью.
И – ничего.
Я обвиняла Женю в дурном акценте, сводящем все действие на нет, но он решительно воспротивился этому объяснению и предложил прочитать заклинания мне самой, и из этой затеи тоже ничего не вышло.
– Одно мы точно выяснили – сказал он после очередного безуспешного акта экзорцизма. – к адвентистам ты не имеешь никакого отношения, а то бы непременно задымилась и исчезла после всего того, что я проделал.
– А что это было?
– Молитва для уничтожения блудных душ.
– Ничего себе! Ты на будущее выбирай что-нибудь понейтральнее, а то кто знает.
Но переживала я зря. Еврейские молитвы, буддийские мантры и полинезийские заклинания духов предков тоже не произвели никакого эффекта. Мы еще попутно долго спорили можно ли отнести меня к духам предков.
Потом просто рылись в книгах, Женя зачитывал куски, которые имели хоть какое-нибудь отношение к привидениям. «Можно видеть вокруг человеческого тела ауру разного цвета, это свет души. Цвет его показывает на нравственные качества человека. Желтый – праведник, зеленый – милосердный человек, синий – эгоист, алый – злодей»
– Два замечания. Первое – ауру я вижу чужую, а не свою. А второе – сегодня Монастырский, к слову сказать, лучился чистейшим лимонным цветом, по этой теории выходит, что он святой!
– Надо же, всегда думал, что это полная чушь. Даже жалко, что не вижу.
– Это поправимо – балкон рядом, розетка направо.
– Спасибо, я пока потерплю. А не мешают эти спецэффекты?
– Это же не все время, а только если постараюсь, вроде как глаза прищурю.
– А каким цветом свечусь я?
– Всеми цветами радуги, да еще и искорки белые проскакивают.
– А серьезно?
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но тоже желтым. Но что это означает, не знаю. Во всяком случае, с характером людей я связи не заметила. Мне кажется, что это связано, если вообще связано, с физическим состоянием человека. По крайней мере, в тех случаях, когда я имела дело с покинутыми телами, свет был серо-сиреневый, такого тусклого оттенка.
– Может это вообще абстрактное свойство энергетических оболочек, например, как цвет глаз или волос.
– Здравствуйте! Между прочим, они-то уже давным-давно соотнесены в соответствии характером и нравом.
– Первый раз слышу.
– Это оттого, что ты не читаешь «Эль», «Космополитен» и тому подобное. Застрял, понимаешь, в своей политике. В глянце через номер публикуются с небольшими вариациями разоблачающие списки недостатков, присущие каждому типу глаз.
Женя с сомнением поморщился:
– Не доверяю я что-то подобным новейшим изысканиям.
– На самом деле этим народ увлекался еще в средние века. Мне, кстати, совсем недавно попадался очередной перечень свойств натуры. По-моему, вон в том толстом томе с гравюрой Доре на обложке.
Женя заинтересованно зарылся в фолиант.
– Да, действительно. Ты только послушай: «Светло-карие глаза – зело влюбчивые, признак широкой и щедрой натуры. Хорошие матросы или врачи. Если глаза при этом круглые и довольно большие то это человек отважный до безрассудства, но честный, и ему, не опасаясь, можно ссудить денег в долг». Тут еще и цветные картинки прилагаются! Потрясающе, какой кладезь народной мудрости. А главное, как все просто – глянул в глаза и знаешь, брать кассиром или охранником. Вот почему, наверное, темные очки пользуются такой популярностью. Так что сейчас я тебя разоблачу. Какие они у тебя?
– Синие.
– А точнее? Здесь столько оттенков: светло-синие, темно-синие, серо-синие, синие со стальным отливом.
– Ну не знаю, сам посмотри.
Наклонив голову набок, Женя некоторое время критически изучал мои окуляры. Потом подозрительно хмыкнул и попросил переместиться ближе к свету. Нагнулся, и совсем близко от меня оказались его глаза – большие, зеленовато-золотистые, светлые у зрачка и темные по краям. Опасные глаза, так и хочется довериться им и рассказать все что угодно. Да он и сам в курсе – смотрит прямо в душу, тоже мне великий инквизитор. Я постаралась ответить самым непробиваемым взглядом из моей коллекции. Незаметно мы отвлеклись от темы и затеяли детскую игру «кто кого пересмотрит». С минуту молча боролись за пальму первенства.
– Бесполезно – я могу не только не моргать, но и не дышать. – вспомнила наконец я.
– Не забудь, еще и улыбаться нельзя – напомнил Женя. А вот с этим сложнее. Попробуй не улыбаться, когда представляешь, как это выглядит со стороны – два взрослых человека (ну, почти человека) таращатся друг на друга, как телескопы-переростки в новом аквариуме. Я чувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке. Женя же смотрел невозмутимо, словно с парадного портрета на нерадивых потомков. А потом я краем глаза заметила, что у него кончик носа подрагивает. Это оказалось последней каплей, я не выдержала, он тоже. В итоге, мы решили объявить ничью.
– Так что там с глазами?
– Плохо.
– ???
– Подозреваю, что без контактных линз не обошлось.
– Это еще почему?
– Таких синих в природе не бывает
– Что?! – я возмущенно бросилась к зеркалу. Неправда, ничуть не синее чем обычно. Просто от соседства с черными волосами и тенями выглядят ярче.
– Может и не линзы, но в каталог не внесены. Так что можешь жить спокойно – твое разоблачение не состоится по техническим причинам.
– Ладно, ладно посмотрим, что у тебя.
– Сделай одолжение, мне-то скрывать нечего. Он протянул разворот страницы со списком вариантов, который я въедливо изучила.
– Ну – теперь уже Женька проявлял нетерпение. – Можно мне в матросы? С детства мечтал.
– М-да, Вас, пациент, мне тоже утешить нечем!
– Неужели тоже искусственные? – забеспокоился Женя.
– Хуже. Опять вне классификационных характеристик. Ну, куда это годиться? Понамешено все, что только можно – зеленый, золотистый, карий, серый. Вместе получается болотный какой-то. А такого в справочнике нет.
– Болотный? – поморщился Женя – Может, переформулируешь? Раз все равно в справочнике такого нет. А то у меня какие-то ассоциации не хорошие – чахлые осинки, жирные лягушки и лужи с несвежей водой.
– Не нравится? – я задумалась – Вот, пожалуйста: хаки. И ассоциации как на подбор: суровые герои в камуфляже, полосатые столбы и полосатый флаг.
– Нет уж, давай вернемся к лягушкам.
В общем, и эта классификация у нас не задалась.
– Итак, что тут у нас осталось? «Молот ведьм», глава шестая. Внемли и трепещи: «Призрак есть мерзостное порождение тьмы принявшее по воле Вельзевула вид, подобный человеческому, но все это есть форма, суть же – бесовское наваждение»
– Красиво сказано, ничего не скажешь!
– Как тебе эта концепция?
– Еврейская мне больше нравится, все-таки «дух заблудший» звучит более респектабельно.
– А вот еще«…душа не есть отражение телесной сущности, благодать божья или же проклятие дьявольское определяют вид ее». В переводе на современный язык это значит, что вид призрака нестабилен и определяется совокупностью внешних факторов и внутренних побуждений – предположил Женя. – Но, наверное, это не твой случай, ты же говоришь, что не изменилась, да и я за тобой никаких метаморфоз не замечал.
– Наверное, не мой, – согласилась я. Хотя про себя отметила, что «содержание, определяющее форму по своему желанию», звучит очень заманчиво. Значит можно сделать что-нибудь с моим «готическим» внешним видом. А то мне уже порядком надоело разгуливать в этом роковом образе.
– Да-а-а, с твоей систематизацией мы не сильно продвинулись, хотя, если вдуматься, прогресс есть. Теперь мы точно знаем, кем ты не являешься.
– Пока оставим все как есть. Уже 3 часа и ты засыпаешь во время зачитывания цитат, предлагаю сделать перерыв до завтра, вернее до сегодня.
– Я – за! – поддержал меня зевая Женя. – Где ты расположишься на ночь?
– Вообще-то я не сплю, поэтому, пожалуй, прогуляюсь.
– Хочешь – оставайся. Ты меня ничуть не стеснишь. Могу телевизор включить или музыку поставить.
– Нет, не стоит.
– Правила приличия не позволяют? – съехидничал Женя
– Нет, запланированная оргия на кладбище.
– Да, упырям я не конкурент, – согласился он. – Желаю хорошо повеселиться. А ты точно ничего не задумала?
– О чем ты? – я была сама невинность, уроки мастера не прошли даром.
– Да нет, так, показалось.
– Но телевизор можешь на всякий случай оставить – вдруг вернусь слишком рано.
Через 10 минут я обнаружила Женю спавшим сном праведника. Теперь моим экспериментам он точно не помешает. В доме царили тишина и покой, только светился экран телевизора. Там шел какой-то старый фильм с Мэрилин Монро, основным содержанием которого являлась демонстрация ее фигуры во всех ракурсах.
Так что там у нас за влияние ощущения на изображение? По идее это должно означать полную свободу в выборе внешнего вида – от всадника без головы и заканчивая каким-нибудь деревом или столом.
Попробуем, но не замахиваясь на фокусы с превращением в деревья или столы, потому что я не очень-то представляла, как должен ощущать себя этот самый стол. Начинать надо все-таки с более простого. Главное, сосредоточиться на чем-нибудь конкретном. Взгляд упал на экран телевизора. А ведь это прекрасный повод применить теорию на практике. Я представила себе, что я это не я, а изображение на экране. Никакого эффекта. Тогда я попыталась сконцентрироваться с закрытыми глазами. Чувствуя, правда, себя при этом последней шарлатанкой, стремящейся изобразить медиума. Тот же результат.
Позже, уже заучив облик дивы наизусть, я изменила тактику и старалась увидеть ее вместо своего отражения в зеркале. Пробовала снова и снова. И, наконец, где-то в 7 утра, когда моя несуществующая голова гудела от почти ощутимого напряжения, изображение начало плыть, как будто я пыталась рассмотреть трехмерные картинки в книге «волшебный глаз», потом стало четче, и я увидела в зеркале двойник Мэрилин. К сожалению, результат не отличался стабильностью – стоило отвлечься, как форма стремительно вернулась к прежней. Но все равно я была невероятно горда. Главное получилось, а уж довести трансформацию до ума, это дело техники.
* * *
Расслабившись, я левитировала по гостиной, бездумно глядя в экран телевизора.
В себя меня привел Женин смех.
– Что случилось?
– Нет, ничего особенного, но привидение, занятое просмотром «Утро с пастырем» – трогательное зрелище.
– Если хочешь – присоединяйся. Немного нравственности тебе тоже не повредит. Хотя вообще-то я полагала, что ты «сова».
Женя пожал плечами, одновременно убирая со лба непослушные пряди – вчерашняя стилист горько заплакала бы увидев, во что одно мытье головы превратило ее шедевр в стиле Аль Капоне.
– Все зависит от того, что планируется. Если есть дела, мне скорее не терпится проснуться. А сегодня их выше крыши. Надо раздобыть редактора – раз, узнать точно, где он держит бумаги – два, и, главное, придумать, как заставить его отдать их, или же просто изъять.
– Что-то не поняла, я-то буду ловить редактора, а какие у тебя-то, собственно, какие дела?
– Как, а переживать и руководить? – возмущенно заметил Женя
– И посуду еще мыть. – расширила я круг ответственных мероприятий.
– Вот-вот. Так что видишь, все самое неприятное досталось мне.
Редактора, по сложившейся нехорошей традиции, опять не было ни дома, ни на работе. Вместо него в моем распоряжении оказался кабинет внушительных размеров, к счастью без секретаря, но зато с зеркалом в полный рост. Что обрадовало меня гораздо больше. Перед ним, в ожидании пресветлого явления, я устроила очередной сеанс трансформации. Мэрилин, раз уж я начала с нее, то буду пока отрабатывать этот вариант, получалась гораздо быстрее, но с приложением определенных усилий, а вот одежда и прочие мелкие аксессуары изменялась вообще без проблем. Я полюбовалась собой сначала в венке из ромашек, потом в платье, которое присматривала еще при жизни к новому году. А под занавес, с крыльями за спиной, которые задумывались как лебединые, но из-за отсутствия четкого образа смахивали на экспонат с рождественской распродажи.
Довольная достигнутыми результатами, посмотрела на часы – уже пол-третьего. Опять не пришел. Да, к трудоголикам он явно не относился. Вздохнув, слетала к нему домой, поискала сейф. Сейф был, но лежали в нем отнюдь не политические записки, хотя такие фото в сейфе женатого политика могли бы произвести фурор. Облазила все закоулки дома, даже в гараже не поленилась побывать, но ничего не нашла. Вернулась обратно в редакцию – никого. От нечего делать заглянула в здоровый, судя по дизайну, дореволюционной конструкции, несгораемый шкаф, высившийся как айсберг посреди вполне современного кабинета. Заглянула на всякий случай, так как Женя убеждал, ссылаясь на проверенные источники, что надеяться не на что – редактор хранит там графин с водкой (видимо насмотревшись советских фильмов про чекистов). Вот и верь после этого в интуицию и жизненный опыт! Графин там был, и не один, но вдобавок к этому, справа на третьей полке мирно расположилась та самая подробно описанная Женей синяя папка с металлическими уголками.
Ну вот, одной проблемой меньше – вожделенные бумаги обнаружились рядом – рукой подать. Хотя это как посмотреть. Лежать-то они там лежали, но достать их было совершенно не возможно без шифра. А шифр без редактора, который и не думал появляться на работе.
Женя не поверил своим ушам:
– Что, в водочном шкафу?!
– Видимо ты недооценил своего шефа. Наверное, он читал «Похищенное письмо» По.
– Теперь я и этому не удивлюсь. Итак, документы есть – он на минуту задумался – Значит, нам нужен взломщик и я, кажется, знаю, где его найти.
– Взломщика? Все, дальше можешь не рассказывать. Я догадаюсь – как-то делал ты один репортаж…
– Почти. Делал, но не доделал по личным причинам. А Стас до сих пор почему-то уверен, что чем-то мне обязан. Одно обидно – придется ждать вечера. Клуб открывается только в 9.
– Клуб воров-рецидивистов? Надеюсь, у тебя нет почетной членской карточки?
– Да ну тебя. Он сейчас занимается мирным бизнесом. Нефть, бензин. И содержит небольшой ночной клуб. Он у него вроде хобби. Все что мне надо, прийти туда и дождаться его появления.
– И этот Стас бросит свой клуб, что бы взламывать старые сейфы?
– Может и не сам, но кого-нибудь точно посоветует.
* * *
Если хочешь, пойдем вместе – предложил вечером Женя, залезая в очередной пиджак Макса. На этот раз, ядовито-зеленый. Изготовленный, по-моему, из какой-то бедной, но очень упитанной анаконды, если судить по количеству кожи пошедшей в дело.
– А чего я там не видела?
– Ты так часто бывала в ночных клубах?
– А ты?
– Не очень, но если надо для дела… Я просто подумал, может, тебе было бы интересно. Контингент там, конечно, в основном «кому за…». Но интерьер считается довольно экзотичным.
– Экзотичным? – любопытство уже разгорелось, тем более что ни в каких ночных клубах, строго говоря, бывать мне не приходилось – Ладно, я провожу тебя инкогнито и посмотрю на него издалека.
Посмотреть на клуб действительно стоило. Кованые ворота, подъездная аллея шириной с проспект, ведущая к четырехэтажному особняку в псевдоклассическом стиле с колоннами, арками, лепниной. Газоны (зеленые и густые – и это несмотря на то, что на дворе стоял октябрь месяц) украшали подозрительные копии римских копий с сомнительных греческих оригиналов. Аллею освещали фонари, выполненные в виде причудливо изогнутых деревьев с лампочками на каждой ветке. Множество огоньков так же переливалось на беседках, настоящих деревьях, фасаде и воротах.
К зданию стекалась соответствующая публика.
– Даша, ты здесь? Не отстала? – Женин вопрос заставил меня нехотя материализоваться. До этого я ограничивала свое появление в свете ночью или ранним утром и желательно на пустынных улицах. Поэтому сейчас я нервно оглядывалась – не заметил ли кто этого безобразия, но, слава Богу, у всех были более интересные дела. Но все-таки было слишком светло и людно.
– И это небольшой ночной клуб? – мимо нас дефилировали дамы, судя по их нарядам и макияжу, явно не домохозяйки. – Больше похоже на дом красных фонарей
– Он там тоже есть.
– ???
– Нет, просто знаю. Ну же, идем, соглашайся, это будет твой первый светский выход, – соблазнял он. – И вид у тебя подходящий.
– Кто бы говорил, человек-змея. – проворчала я, с непривычки чувствуя себя не в своей тарелке. К тому же теперь, когда я была вынуждена делать вид, что стою на земле, разница в росте заставляла меня еще и запрокидывать голову, что тоже не добавляло комфорта. Какая там гребля, плаванье – в баскетбол надо было идти. Мог бы сутулиться из вежливости. А что касается моего вида, то я уже научилась с ним бороться. Но подумала, что сейчас не время и не место демонстрировать новые способности.
– О, извини, я забыл, комплименты на тебя не действуют.
– Тем более такие сомнительные и бездарные.
– Я повержен в прах! Тогда мне остается только одно… – он прикрыл глаза рукой в жесте глубокого отчаянья и в той же патетической манере продолжил – воззвать к твоей гражданской совести. Ты ведь обещала помогать мне, а я один боюсь идти в этот вертеп разврата! – закончил он, снова улыбаясь.
– Но там же полно людей! А если ко мне кто-нибудь прикоснется? – продолжала я наводить панику
– Я ему прикоснусь! – делая зверское лицо заправского ревнивца прорычал Женя.
– А то, что я парю над полом, ничего?
– Да никто не обратит на это внимание. Учитывая освещение в залах и глубину твоего декольте.
Видимо его легкомысленное настроение передалось и мне. Потому-то через минуту я уже с любопытством оглядывалась по сторонам. Золото, атлас, картины, зелень, опять статуи и снова колонны. Чучело жирафа в алмазном ошейнике среди монстер и пальм, символизирующих, наверное, саванну и баобабы. Все это действительно производило определенное впечатление, может и не совсем пещера Али-бабы, но тоже что-то в этом роде. Как и предсказывал Женя, наше появление прошло незамеченным. Никто не вскакивал с воплями «страшный суд настает».
– Стаса пока нет – заметил Женя обежав беглым взглядом публику. – Подождем.
Неспешно пройдя к свободному столику, он отодвинул мой стул, так что со стороны все выглядело старомодной галантностью. Правда, сразу же после этого со словами:
– Нет-нет, ты же на диете – «галантный» кавалер перехватил протянутое мне меню и вернул его огорошенному жрецу чревоугодия. А сам, не обращая внимания на удивление официанта, бегло изучив свое, заказал себе салат из морепродуктов, форель в тесте, фаршированного кальмара и нечто под конспиративным псевдонимом «Променисте», на проверку оказавшимся сухим вином. Поймав мой взгляд, пояснил:
– Не каждый день мне приходится ужинать в подобных условиях. Так что воспользуюсь случаем отойти от пельменной диеты. Расслабься. Никто не собирается тебя разоблачать.
Я намеревалась последовать этому дельному совету, тем более что приятный сиреневатый полумрак и тихая музыка действительно создавали уютную атмосферу. Однако мне помешал официант, который, чуть не задев меня, вырос как из-под земли с Жениным заказом. Я вздрогнула и издала какой-то нечленораздельный возглас. Он же истолковал это по-своему и обернулся ко мне со словами:
– Вы передумали и желаете посмотреть меню?
– Нет, нет, спасибо. – нервно ответила я, заслужив новый недоумевающий взгляд
В глубине души я, конечно, понимала, что вряд ли он станет ни с того ни с сего хвататься за меня. Ради чего спрашивается? Не для того же, что бы убедившись в моей нематериальности, поставить нас в затруднительное положение. Но все-таки почувствовала себя гораздо спокойнее, когда он наконец, удалился.
– Могу я предложить Вам фруктовый десерт? Он сдержит минимум калорий, – неожиданно прозвучал у меня над душой такой уже знакомый и надоевший голос.
– Нет, спасибо – промямлила я, ожидая, что он, наконец, удалится, но мы попали к фанату своего дела. Или он собирался выиграть номинацию «официант года» как шепотом предположил Женя
– Может, тогда апельсиновое желе?
– Нет спасибо, не люблю желе, сказать по правде, ненавижу желе
– Легкий молочный мусс?
– У девушки аллергия на молоко.
Общими усилиями атака была отбита.
– Господи, что ему от меня надо?
– Может, ты ему просто понравилась? – предположил Женька. Я только вздохнула с видом великомученицы.
Враг отступил. Но ненадолго. Наверное, проснулся уже спортивный интерес, потому что не успел Женя прикоснуться к своему кальмару, как мой мучитель тут же материализовался рядом с картой напитков в руках.
– Оставьте, выберу позже. – капитулировала я.
Он удалился с видом победителя. Не глядя, ткнула пальцем. Получив долгожданный заказ, вместо того, чтобы обрадоваться, официант пораженно изрек:
– Вы уверены, «Карибская жара»?
– Да именно «Карибская жара», двойная – улыбнулась я из последних сил, и он ретировался, покачивая головой.
– Он что издевается?! Сначала буквально силой заставил сделать заказ, а потом делает такое лицо.
– Нашла из-за чего расстраиваться! Можно подумать первый раз шизофреника встретила. – Женя уже расправился с салатом и рыбой и, любуясь креветкой на вилке, благодушно добавил – Тем более он вполне тихий и безобидный.
– Тихий?! Какие же тогда громкие?
– Раз кухонным мачете не размахивает, значит тихий. Что тебе стоило осчастливить человека? Не переживай, я выпью твой многострадальный коктейль.
Официант после всего произошедшего явно разочаровался во мне. Видимо этим и объяснялось то, что, поставив с оскорбленным видом на столик напиток, он исчез и больше не показывался нам на глаза. Коктейль же оказался чуть ли не пол-литровым бокалом какой-то темной пузырящейся жидкости, украшенной кучей сливок, крема, орехов, зонтиков, шпажек и еще черт знает чего. При виде этого шедевра барменской мысли Женин альтруизм немного увял
– А может ну его – предложил он – Ненавижу подобную мешанину.
– Ни за что! Расстроить бедного несчастного шизофреника! Как тебе не стыдно? Он наверное спать не будет, если увидит, что его старания пропали даром.
– Можно, я хоть сливки сниму?
– Снимай – разрешила я, решив быть тоже великодушной.
И дальше минут пять наблюдала, как Женя брезгливо выуживает всякие кулинарно-дизайнерские излишества из бокала, а потом, задержав дыхание, пытается одним глотком выпить содержимое фужера. Я приготовилась увидеть какую мину он сделает после этого, но эффект превзошел все мои ожидания. И когда со слезами на глазах, откашливаясь и пытаясь восстановить дыхание, он просипел внезапно охрипшим голосом:
– Господи, да что же ты такое навыбирала?!
– «Карибская жара» – оторопело ответила я.
– Да уж – все еще хрипло отозвался он – Явно не меньше сорока градусов в тени.
Теперь я поняла причину округлившихся глаз официанта. Да, для строжайшей диеты выбор был действительно диковатый.
– Мне жаль – я изо всех сил старалась придать голосу сочувственные нотки. Но ничего не получалось. Глупо, но меня разбирал смех. Знакомое с детства чувство «смешинка в рот попала». На нас уже оборачивались.
– Я скоро вернусь, – выдавила я. Тщетно пытаясь выдать смех за кашель.
– Ты куда?
– В дамскую комнату, припудрить…уши – и еще раз неприлично хихикнув скрылась в какой-то нише.
Через некоторое время я начала приходить в себя, и успокоилась на столько, что можно было думать о возвращении к бессовестно осмеянной жертве барменского произвола. Но по пути я элементарно заблудилась, и, плутая по коридорам и кабинетам, мимоходом обратила внимание на мужчину, который, низко склонившись над столом, переписывал что-то из записной книжки. У него было хмурое и сосредоточенное лицо, но при этом он увлеченно орудовал разноцветными маркерами. Заинтригованная, я заглянула ему через плечо. Вот это да! Он писал мой номер телефона. Правда, каким-то странным образом: 89 – синего цвета, 50 – зеленого, 74 – золотого,19 – розового, но тут он взял голубой маркер и вывел 40, и я облегченно вздохнула – нет, показалось. Совпадали только первые цифры, тем более, что останавливаться на этом он не собирался, и, видимо, к телефонам это вообще не имело никакого отношения. Посмеиваясь над своей паранойей, я отправилась дальше.
В обеденный зал я все-таки попала, но с противоположенной стороны. Женя, заметив меня, махнул рукой.
– Что происходит? Сначала ты меня пытаешься споить, а потом исчезаешь под раскаты гомерического хохота?
– Все уже в порядке. Твой Стас появился?
– Нет, наверное, подъедет к началу шоу.
Тут я обратила внимание, что оживление в зале нарастает.
– А что за шоу?
– Насколько я успел разобраться, лотерея.
На эстраде появился ведущий. Им оказался маленький щуплый дядька лет сорока, в парчовом фраке. А я-то думала, что это вышло из моды лет 30 назад. Несмотря на золотой пиджак, он выглядел как-то помято и непрезентабельно, а хитрое выражение неприятного лица явно наводило на мысли о криминальных наклонностях. Его вид неумолимо резал глаз, настолько он не вписывался в общую гламурную атмосферу. Неужели это и есть супервзломщик?
– Итак, дамы и господа, начинается самое интересное – лотерея «Чертова дюжина»! Сейчас на сцену выдут 13 моих очаровательных помощниц, у каждой из них – шкатулка, в ней номер и приз. Правила просты – покупаешь билет, вписываешь двузначное число. Проходишь в финал, выбираешь одну из девушек и получаешь ее поцелуй, а если вам повезет, и ваши номера совпадут, то и содержимое шкатулки.
Произнося эту речь, он с видом провинциального фокусника расставлял разноцветные шкатулки в стеклянные кубы, подсвеченные неоном. И в этот момент я сообразила, что это его я видела недавно за рисованием. Последняя совпавшая с моим телефоном пара цифр точно помню, была розовой.
