Текст книги "Привидение-стажер"

Автор книги: Наталия Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Да что за «это» такое? – спросила я заглядывая в зеркало

– Нимб, конечно же – Женя, казалось, даже немного удивился. И не успев ничего ответить, я почувствовала, как мое несуществующее сердце остановилось.

– Жень, ты говорил, что та, в больнице, на сто процентов похожа на меня… – осторожно начала я.

– О, хорошо, что напомнила. Она похожа на тебя, безусловно. Если не брать в расчет того, что девушка в больнице – блондинка с длинными волосами, а ты…Может, конечно, теперь в больницах и перекрашивают пациентов в стерильные цвета, но вот отрастить такую косу за месяц ей бы вряд ли удалось. Правда, странно?

Гипотетическое сердце забилось вновь.

– Не знаю, что и сказать. У меня самой довольно нечеткое объяснение этому факту. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но это просто гипотеза.

– Сойдет и гипотеза

– Я думаю, что внешний вид привидения это во многом это его представление о себе – мечты или страхи, что пересилит или как повезет.

– Тогда все эти призраки без головы, или с сияющими крыльями – да хорошенькое у них самомнение! Повезло еще, что в твоем случае все обошлось новой прической и макияжем. Легко отделалась. Только почему стрижка?

– Ладно, скажу, но если будешь смеяться, воскресну – убью. Просто мне всегда хотелось быть решительной, яркой и эффектной.

– И причем здесь цвет волос? Допустим, яркая, эффектная, но почему обязательно черная? А не…

– А не моль бесцветная, вот. – окончательно смешавшись, добавила я под Женькин хохот.

– Даша, ты чудо без перьев. Моль бесцветная, это же надо же такое придумать! А про джентльменов, которые предпочитают блондинок, ты ничего не слышала?

– А ты этих джентльменов видел? У них самих в голове не больше, чем они предполагают обнаружить в моей.

– Не кипятись так, Клара Цеткин. Оживешь – красься хоть в зеленый, если тебе так больше нравится.

* * *

Ты меня проводишь? – как можно небрежнее спросила я на пороге больницы, чувствуя в голосе предательские просительные нотки. Эйфория сменилась неуверенностью и опасениями, и в голове вертелись мысли, а не сбежать ли куда-нибудь на край света.

– Ты что струсила? – недоверчиво усмехнулся он – Конечно, провожу, а то ведь перепутаешь номер палаты и вселишься в какую-нибудь постороннюю старушенцию.

– Если бы это было так просто… – устало напомнила я.

– Знаю, знаю. Должен быть момент «обратной тяги» и шанс – один на миллион.

– Угу. Подожди, а что ты имеешь против старушек?

– Я – ничего, это все-таки лучше, чем твой предыдущий опыт. Не представляю, как я тебя бы с мамой знакомил. Она, знаешь ли, немного консервативна.

– Ей не нравятся мальчики?

– Нет просто она, наверняка, не разрешила бы мне общаться с типом с таким темным прошлым.

– А с чего ты взял, что мне вообще надо знакомиться с твоей мамой?

– Просто так подумал. Но если не хочешь – не надо. Хотя жаль – она у меня психиатр. Могла бы помочь тебе бороться с комплексом моли

– Ты еще не забыл? – вздохнула я

– И не надейся, я тебе об этом до пенсии напоминать буду.

– Злопамятная зануда.

– Буду, буду. И внукам расскажу.

– Каким таким внукам?

– Тебе лучше знать – внуки-то твои.

И так препираться мы могли до бесконечности, но потом я поняла, что это просто способ оттянуть момент встречи с обитателем бокса 78а. Понял это и Женька и поэтому решительно прекратил наши разборки и заявил:

– Хватит. Не тяни время. Знакомиться будешь потом, с кем захочешь и как захочешь. Пошли, пошли, ты, что тут жить собралась? Идем, и не вздумай срезать путь через стенки – потеряешься. – и он двинулся вперед по коридору.

– Да, еще, – он оглянулся с улыбкой, – Дарья, пожалуйста, делай вид, что ты идешь по полу. А то врачи будут недовольны.

– Ладно, конспирация, прежде всего, – буркнула я и двинулась следом, старательна создавая видимость покорности силе притяжения.

Минут через 10 блужданий по коридорам и лестницам он остановился возле ничем не выделяющейся среди других двери, распахнул ее и предупредительно отступил в сторону, пропуская меня вперед. В общем, проделал вещи приятные, но совершенно бессмысленные в моем нынешнем состоянии. Я из вредности проигнорировала его учтивость и бесцеремонно прошла сквозь стену. На возмущенное шипение «тоже мне конспираторша…» я собиралась сказать какую-то ответную гадость, но не успела, потому что застыла от представившегося моим глазам зрелища.

На кровати прикрытое простыней и освещенное рассеянным светом люминесцентной лампы лежало такое знакомое и родное тело. Мое. Как же его мне его хватало! Простыня тихо приподнимается в такт дыханию. Живая! Худые руки, запавшие щеки и черные круги вокруг глаз. Но все равно синдром Нарцисса не давал мне оторвать взгляд от этого «великолепия».

Я подлетела поближе в бесполезной попытке прикоснуться к нему. И в тот же момент я почувствовала, что меня начинает неудержимо затягивает в какой-то водоворот и все происходящее уже не зависит от обстоятельств. Казалось, что я растворяюсь или проваливаюсь в бесконечность, мыслей не было, было только ощущение притяжения. Наверное, такое случается с магнитом и железом. Где-то за гранью сознания я слышала испуганный крик Женьки

– Дарья, что с тобой? Ты исчезаешь! Да-а-аша!

А потом я потеряла сознание. Пришла в себя оттого, что кто-то тряс меня за плечи и орал в ухо – Даша, очнись!

Не очнешься тут под такие вопли, да еще и на лице что-то мокрое. Он что безутешно рыдает над моим прекрасным безжизненным телом? – с удовлетворением отметив этот факт, я, после нескольких безуспешных попыток сфокусировать взгляд в одной точке, снова попыталась соскользнуть в беспамятство. Но свежая порция холодной жидкости на лице и новый, прорывавшийся, словно через вату, вопль:

– Дашка! Слышишь, ты меня слышишь? Ты жива? – заставили меня все-таки открыть глаза и попытаться оценить обстановку. Моя голова непринужденно покоилась на его плече, и сосем рядом, были его перепуганные глаза, которые буквально источали беспокойство и… любовь? Хотя, возможно, мне это на больную голову померещилось. В пользу последней версии говорило и то, что рыдать он вроде и не собирался, а в руке держал пульверизатор для поливки цветов, из которого и орошал меня «слезами». Вот так и пришлось грохнуться с романтических высот на грешную землю.

Тем временем ватная прослойка в ушах благополучно рассосалась. Глаза уже слушались и не норовили расползтись в разные стороны. Правда, ужасно хотелось спать. Еще бы, месяц с лишним круглосуточного бодрствования!

– Со мной все в порядке – я постаралась энергично, как мне казалось, ответить сквозь сон. Но, видимо, не преуспела, потому что вместо того, что бы поверить и оставить меня в покое, он опять начал трясти меня и донимать дурацкими вопросами – Где я, помню ли я, как меня зовут?

– Помню, помню – меланхолично ответила я, размышляя тем временем о том, почему это так приятно лежать на жестком плече, с рукой неудобно прижатой Женькой и вовсе не хочется переползать на уютную подушку. Так и не найдя логического объяснения сему странному феномену, я попыталась снова закрыть глаза. Но очередной ледяной душ и настойчивое:

– Дашка, приди в себя! Меня-то хоть узнаешь? – опять не дали мне этого сделать, окончательно приведя меня в чувство. Черт, испортить такой момент!

– Узнаю, конечно, садист, Жень, вот ты кто. И нечего так кричать. Я может и мертвая, но не глухая! – сделав это эпохальное заявление и, наконец, совсем проснувшись, я выпрямилась, с некоторым сожалением покинув Женино плечо.

– Как же, мертвая! Симулянтка. – жизнерадостно заявил Женя – Поздравляю с днем рожденья! Ничего не болит? Голова не кружится? – в его голосе слышалась тревога и волнение. Хм, неужели избитые истины о слабости мужчин опекать квелые создания действуют и в Женькином случае? Чувствовала я себя отлично, как никогда – руки-ноги на месте, пульс есть, температура и дыхание тоже наличествуют, и даже для полного счастья обнаружилось, что мои чисто вымытые волосы заплетены в аккуратную косичку. Однако, в ответ на Женин вопрос я, на всякий случай, закатила глаза и томно протянула

– Мне гораздо лучше – быстро входя в роль свежевоскресшей дивы

– Точно лучше? – немного недоверчиво спросил он.

– А что по мне не видно? – беспардонно напрашиваясь на комплимент, поинтересовалась я. Как же, дождешься!

– Как тебе сказать, – задумчиво произнес Женя, окидывая меня критическим взглядом, – Знаешь, теперь на призрака ты смахиваешь гораздо больше. Но это все равно потому что…, неважно, главное, что ожила. – И закончил совсем уж невпопад – А какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

– Ты что собираешься пригласить меня на торжественный ужин с шампанским и фейерверком в честь этого события?

– Торжественный ужин? Дарья, ты что, какой там фейерверк и шампанское, тебя же откармливать надо! Желательно в советской столовой – борщ, котлеты, оладушки и компот – всего по 2 порции и 3 раза в день. И уж за этим я прослежу. Лучше бы конечно к Зоэ, но, пожалуй, ее все-таки пока отложим. А то она может и до смерти закормить.

Ладно, борщ, так борщ. С разбитым сердцем разберусь потом. Я попыталась встать на ноги, но тут же, издав какой-то нечленораздельный писк, рухнула обратно на постель.

– Не шевелись! Я сейчас врача позову! – моментально побледневший Женька бросился к выходу.

– Эй, подожди, я просто ногу перележала, наступить не могу.

– Всего-то? А кричала как смертельно раненый павлин. Эту?

– Сам ты павлин. Ой, нет-нет, не прикасайся! – опять закричала я.

– Тише, а то сюда пол больницы сбежится. Ну, ты даешь! Я, Бог знает что, подумал! А она, видите ли, ногу перележала. Паникерша. – добавил он, не взирая на отчаянное сопротивление, безжалостно растирая мою бедную конечность. – Теперь все в порядке?

С ногой может и да, а вот с нервами после всех этих замогильных переживаний у меня было неладно. Потому что в ответ на этот немудреный вопрос, я разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку. И причин-то для этого никаких вроде бы и не было. Потом на месте подушки как-то незаметно оказался Женя.

– Что случилось? Все же в порядке, радоваться надо, а не плакать – гладя по голове, тихо уговаривал он.

– Это я от радости, от того что все в порядке. – я безуспешно попыталась остановить этот всемирный потоп. – Просто ты, наверное, никогда не сможешь себе представить, что на самом деле значат для меня эти слова.

– Родные? Друзья? Дом? Летняя жара? Шорох гравия под ногами? Запах кофе с лимоном? Мелкие или крупные неприятности и радости? И ты не находишь себе места от нетерпения, когда же все это снова станет твоим?

– Да, именно так. Я, что настолько предсказуемая? – успела я обидеться между всхлипываниями.

– А может, мы просто похожи? – предположил Женя и, обняв меня, замолчал, давая спокойно выплакаться. Никогда мне еще не приходилось рыдать в таких комфортных условиях. Реви – не хочу, что называется.

Но вместо этого наводнение почему-то пошло на спад, а голова, наконец, начала соображать. Но лучше бы и не начинала. Потому что при мысли о том, что я веду себя как последняя неврастеничка, мне незамедлительно захотелось заплакать снова. Ну, уж нет, на сегодня истерик хватит, я и так не знаю, как смотреть в глаза свидетелю моей детской выходки. Нос к тому же наверное распух и глаза красные… А, черт с ними, какая теперь разница! И боком-боком я попыталась незаметно отодвинуться от Женьки.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь вставать. Не сидеть же здесь до вечера

– Так дело не пойдет. Что за замогильный голос? Ну же, срочно скажи что-нибудь позитивное!

– Торжественное открытие фонтана «Плачущая нимфа» отменяется и…и у тебя ужасный дезодорант

– Дезодорант? – он принюхался – Вообще-то это освежитель воздуха, персик. Я торопился, вот и перепутал.

– Обожаю персики! – я, наконец, отважилась поднять голову.

– Я тебе его подарю, если перестанешь делать такие трагические глаза. Подумаешь, умерла и ожила – с кем не бывает! – улыбнулся Женя, заправляя мне прядку волос за ухо, и помог спуститься на пол.

* * *

Не могу передать, какое это было счастье, опять почувствовать на себе вес своих 50 килограмм. Хотя, судя по всему, уже далеко не 50. Я в очередной раз пресекла палату просто для того, что бы убедится в том, что я наступаю на плитки пола, чувствую их холод и шершавость.

– Даша, давай скорее сматываться от сюда пока никто не пришел. А то с документами замучают.

На это у меня не нашлось никаких возражений. Оставалась одна проблема – одежда. В той рубашке, в которую меня нарядили, дальше администрации мы явно не пройдем.

– Может посмотреть в шкафу? – без особой надежды предложил Женька

– А это мысль – отозвалась я, и не успел он ничего возразить, как я по привычке рванула сквозь закрытую дверь. Отлетела назад, и не растянулась на полу только благодаря Жене, который не растерялся и весьма проворно подхватил меня на лету. Потирая лоб, я великодушно не стала замечать придушенного хихиканья. Да, придется отвыкать благоприобретенных потусторонних замашек.

Слава Богу, и до нас дошла цивилизация – в стенном шкафу, как в лучших сериалах, обнаружились мои вещи в абсолютной целости и сохранности, включая даже пятно на коленке джинсов, а то процедура покидания больницы могла бы и затянуться.

– Давай их сюда скорее.

– Надо же, джинсы, свитер и кроссовки – удивился он, протягивая мне сверток с одеждой и деликатно отворачиваясь.

– А что ты ожидал увидеть?

– Конечно же, шелка и перья, атлас и кружева на худой конец.

– Надоели! Видеть не могу. Правда, и эти вещи вызывают у меня не самые приятные ассоциации. Только выйдем отсюда, непременно от них избавлюсь.

– Только, пожалуйста, не на улице. Во-первых, ноябрь, как никак – простудишься. А во-вторых, мне твой стриптиз и так уже невесты стоил. А так еще и в милицию заберут.

– Ничего, может, там ты познакомишься с новой.

– Нет. Спасибо, хватит с меня знакомств в экстремальных ситуациях. К тому же… – он замялся, но потом все-таки договорил – у меня уже, кажется, есть одна.

Хоть и решено, что мы просто друзья, но от этой новости я чуть снова не выпала в астрал. Что еще одна?! Когда только успел! Поняв, что не сумела сохранить нормальное выражение лица, я применила безотказный метод – скажи правду вслух, и можно выдать это за шутку:

– Не успел от одной избавиться и вот опять!

– От этой и не собираюсь. Тем более она и за гробом достанет.

И, заметив мои расширившиеся глаза, закончил поспешно:

– Ну вот, ведь хотел же все по-человечески, в подходящей обстановке. А, к черту, так как насчет «пока смерть не соединит вас?»

– Так ты… – Господи, так попасться! Он конечно хороший, и я его люблю, но иногда его следовало убивать на месте, и сейчас был именно такой случай.

– Даша, ты смотришь на меня, как на какого-то извращенца. Тебе настолько не нравится эта идея? – растерянно спросил он.

– Конечно да, в смысле нет! Но я сейчас не об этом – как ты мог, вот так между делом, а раньше нельзя было сказать?

– Когда? Еще совсем недавно у меня была невеста и все такое, а потом все-таки влюбиться в привидение – да я был уверен, что ты первая меня на смех поднимешь. Дальше мы поругались, ты исчезла, этот Тимур еще!

– Мансур

– Да, помню, помню, могла бы и не уточнять.

– Но хотя бы намекнуть можно было?

– А ты, можно подумать, ни о чем не догадывалась

– Я думала, что это общечеловеческий интерес.

– Я похож на альтруиста? – он так возмутился, будто я обвинила его в развязывании третьей мировой войны.

– Или любовь к приключениям. – добавила я окончательно смутившись. Да, вслух это, действительно, звучало довольно нелепо.

– Дашка, превращение в блондинку не пошло тебе на пользу. – улыбнулся Женя и при этом имел нахальство тянуться к моей руке!

– Зато я, наконец, поняла, для чего мне так не терпелось обзавестись плотью – вкрадчиво произнесла я, осторожно протягивая свободную руку к подушке. – Столько новых возможностей…

– Каких же? – самым обаятельным тоном из своего не маленького арсенала поинтересовался Женька, перебирая мои пальцы. Ощущение было потрясающе приятное.

– Вот таких!

– Знаешь, – сказал он, чудом увернувшись от подушки – А может, зря я вообще старался? Лежала такая тихая и милая, просто Белоснежка какая-то. Ни тебе споров, и гадостей тоже не услышишь – благодать. Может, переиграем? – поинтересовался он, с надеждой заглядывая мне в глаза (его руки, тем временем, опять нашли мои пальцы, правда, теперь предусмотрительно уже на обеих руках)

– Не выйдет, – старательно хмурясь, отрезала я, – Раньше надо было думать. Слышал ведь, что добрые дела наказуемы. Так что готовься. Час расплаты настал. Не видать теперь тебе покоя ни днем, ни ночью.

– Увы, мне! – подозрительно легко смирился со своей ужасной участью он. – Хм, раз днем и ночью, то это означает «да»?

– А ты что-то спрашивал? – безмятежно поинтересовалась я.

– А сама ты, конечно, не помнишь?

– Ничегошеньки – подтвердила я, искренне глядя ему в глаза.

– Может быть, и поверил, если бы только что с тобой познакомился. А теперь этот ангельский вид меня точно не проведет, и не надейся.

– И не думала – вздохнула я. Надо же, если бы кто сказал мне, что буду об этом жалеть! – Ладно, помню, в общих чертах. Но далеко не все уяснила. С твоими постоянными шуточками вообще не поймешь, когда ты говоришь серьезно.

– Сама не лучше.

– Не нравится – не ешь.

– Я же говорил. Злюка.

– Нет, просто глупая блондинка, и во избежание дальнейших недоразумений, прошу мне все доходчиво объяснять.

– Хорошо, – удивительно быстро сдался он. – Напомню, я говорил о том, что люблю – о, как это прозвучало! – Отнюдь не приключения.

Все-таки вывернулся! Ну почему всегда вот так? Защищать от наркоманов, не спать ночи напролет, что бы я не чувствовала себя одиноко – пожалуйста. Листать за меня книжки, скачать пол Интернета, обыскать все морги и больницы в поисках моего бренного тела – нет проблем, а вот во время сказать пару красивых слов – никак. А, в общем-то, Бог с ней с романтикой. Зато скучать мне точно не придется.

– Так достаточно понятно? Если вдруг и сейчас остались неясности, я готов объяснить их наглядно – мысль была великолепная. – Только давай сначала уйдем отсюда? – И он протянул мне руку.

* * *

Уже на выходе, в вестибюле, до нас донесся обрывок разговора сестры и администраторши. «Ох уж эта молодежь, посмотри на ту парочку. Мне этого красавца Марина показывала – вчера, как ненормальный прорывался в палату к невесте, всю ночь сидел, от постели не отходил, а сегодня уже с другой обнимается – ни стыда, ни совести»

– Так ты, правда, сидел надо мною всю ночь?

– Конечно. Караулил, что бы не потерялась, зная твою безалаберность.

– Ах, так, ну-ка отпусти меня!

– И не подумаю, пока не доведу до дома и не сдам на руки твоей тете. Вдруг по дороге ты за каким-нибудь тонущим голубем умудришься в люк нырнуть. А русалки мне не нравятся – они мокрые и холодные. А уж если еще и из канализации… – да, Женя как всегда в своем репертуаре. В глазах светится вся нежность мира, а язык несет неизвестно что.

– А выражения выбирать не пробовал? – я опять безуспешно попыталась выбраться из его рук.

– Извини, но из песни слова не выкинешь. Правда прежде всего. – этот довод заставил меня потупиться, ведь я сама настаивала на том, что бы слышать от него правду и только правду.

– Но я никак не ожидала, что ты сумеешь сдержать свое обещание.

– Не совсем, – теперь уже Женька внимательнейшим образом изучал орнаменты на линолеуме – помнишь те цветы?

– Конечно, старушкины ирисы.

– В этом-то все и дело не было никакой старушки.

– Но как…ты же…

– Подожди возмущаться. Она, конечно, была, но осталась довольна тостером.

– А ирисы?

– Ирисы были для тебя.

– Но почему…

– А ты так логично объяснила, почему я не мог купить их специально для тебя, что мне стало стыдно за свое нелогичное поведение, и я сочинил старушку. Вот теперь, если хочешь, можешь возмущаться. По пути. – И это зеленоглазое чудовище, не обращая внимания на неодобрительно взиравшую на нас администраторшу, потянуло меня к выходу.

Возмущаться мне почему-то не захотелось, да и тяжело это сделать, даже из принципа, когда мужчина твоей мечты, наконец, обнимает тебя за плечи, и смотрит на тебя такими глазами.

Что-то подсказывало мне, что знакомиться с Жениной мамой все-таки придется, но видимо сейчас ничто не было способно испортить мне настроение.