Текст книги "Его невинная крошка (СИ)"
Автор книги: Наталия Богатенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 12
МАРА
Всё шло по плану, но она не ожидала, что Руслан так легко согласится поехать с ней. Поехать туда, где они были счастливы, пусть и недолго, а расплата за украденное счастье была слишком жестокой. Он всё ещё не доверял ей, и она должна приложить максимум усилий, чтобы убедить его в своей правоте. Его и Алису.
– Здесь всё как раньше, смотри, даже торшер этот… – с улыбкой сказала Мара, тронув надтреснутый абажур из яркого лилового стекла. – помнишь, как мы его сломали?
Соколов невнятно хмыкнул, осмотрелся, и повернулся к ней.
– У меня мало времени. Чё ты хотела, зачем привела меня сюда?
Женщина подавила вспышку злости, натянутая улыбка была похожа на гримасу на лице куклы. Подала ладошку, но, не дождавшись встречного действия, сама сжала его пальцы и увлекла в гостиную. Раздвинула широкие портьеры, впуская в комнату тусклый дневной свет, толкнула гостя на огромный диван, где неряшливо валялись её вещи, и достала с книжной полки старый фотоальбом.
Бархатный переплет был в пыли, и Руслан брезгливо вытер руки обо что-то из одежды, комком громоздившейся рядом.
– Посмотри, там есть пара снимков Алисы, когда она только родилась. Я же тогда еще не думала, что отец заставит меня написать отказную.
– Ты так уверена, что родила от меня? – хмуро бросил он, открыв альбом и без всякого интереса глядя на фотографии из семейного архива Белозёровых. – моего брата уже сбросила со счетов? Я знаю, что ты спала с Яриком до его гибели, отпираться нет смысла.
– Это было только раз, он… – Мара резко выудила из бара бутылку мартини, плеснула в два стакана, и, оглянувшись, убедилась, что Руслан не наблюдает за ней. – он приехал, когда я была дома одна, и…
– Хочешь сказать, что он тебя изнасиловал? – недоверчиво поторопил мужчина, мимолетно глянув на неё и вновь уткнувшись в снимки.
– Нет, но… – сердце её бешено запрыгало, рука задрожала, и Мара глубоко вдохнула, осторожно всыпав снотворное в его бокал. – я не хотела этого, ясно?! Ярик, он… Ты же знаешь, каким он был – настойчивым и грубым! Он никогда не отступал от цели, а тогда его целью была я. – она обернулась, протянула ему спиртное. – выпьем? Горло пересохло, а рассказ будет долгим.
Взбултыхнув ароматно пахнувший напиток, Руслан опорожнил бокал, и вальяжно устроился на диване, закинув руку за спинку.
– Давай уже, просвети меня, чёрт возьми, как так получилось, что я не знал о рождении собственной дочери?
– А теперь представь на секунду шестнадцатилетнюю меня, до смерти боявшуюся своего отца, и вдруг узнавшую, что я жду ребенка, а ты куда-то исчез… – начала Мара, терпеливо ожидая, когда подействует препарат и Соколова вырубит…
АЛИСА
– Да не бойся, пей! Не надо нюхать водку, задержи дыхание и залпом в рот. Вот так. – поучительный тон давней подружки Настьки вызывают у меня усмешку, и я смотрю, как она опрокидывает стопарик, не хуже заправского алконавта.
Повертев в руках свой пластиковый стаканчик, выливаю паленку на крышу. Шифер темнеет, впитывая ручеек, и Настюха возмущенно шипит:
– Ты чё, Леонова, с дуба рухнула! Между прочим, я все свои карманные деньги на неё бухнула!
– Не увлекайся этим дерьмом. – советую, устремив глаза вдаль. – жизнь алкоголика коротка, Насть. Так и сдохнешь под забором, ни чёрта не узнав, зачем, ради чего жила.
– Сама-то знаешь? Мы никому не нужны, Лиска. Родители бросили, чё я хорошего видела в этой жизни? А ты чё видела?
На этот чисто символичный вопрос мне нечего ответить, да Настюха и не ждёт пространных философских простыней – пояснений. Немного молчим, погруженные в собственные невесёлые мысли.
Накрапывает мелкий холодный дождь, город унылый, прячется под пеленой тумана. Вот бы мне так, набросить защитный купол и отбросить боль, которая выедает нутро. Мимолетно гляжу на дисплей смартфона – без семи два, мне пора, Мара будет ждать меня к двум часам, собрались в больницу, знакомиться с дедом.
– Слушай, в субботу тусня намечается на нашем месте, – я киваю, вспомнив про подвал, где репетируют пацаны с соседнего района, и где мы часто коротали ночи, самовольно сбегая из детдома, когда дежурили только Галюня и старая Лидия Михайловна, социальный педагог. – хошь с нами? Тебя там спрашивали, кстати.
– Кто? – безразлично спрашиваю, – Борька, наверное?
– Ага, Борька. – Настя хватает за руку, заставляет повернуть к ней голову, и на меня зыркают узкие, близко посаженные серые глаза, такие же бесцветные, как и волосы подружки. – не пойму, чего ты ломаешься, Лиска? Он в тебя влюблен, у него мамаша – владелица магазина, упакованный кавалер! На хрен тебе сдался твой Соколов? Он старый же!
– Ему всего тридцать четыре. – тема болезненная, обсуждать её не хочу, но настырная Настюха не отстаёт.
– А тебе – восемнадцать! Он тебе в папашу годится. Чё, уже трахалась с ним? А? – пихает в бок, и я стискиваю зубы. – понравилось хоть? Небось, в постели он зверь?
– Я пойду. – встаю, задев ополовиненную бутылку, и Настька поспешно берет её, прячет под куртку.
– В субботу ждать тебя? – догоняет, и мы осторожно спускаемся по шаткой пожарной лестнице.
– Нет, я не приду. Борьке привет передавай. – отряхиваю джинсы, и накидываю на голову капюшон толстовки.
– Ну и дурища. – обижается Настя, демонстративно отворачивается, сопит, как ребенок, у которого отобрали леденец. – несладко тебе живется с твоим Соколовым, я чё, слепая? Алис, если передумаешь, приходи. Мы все рады тебя видеть, сама же знаешь!
– Знаю. Не дуйся, мелкая, я никогда вас не забуду. Меня Мара ждет, я обещала, что приду. Еще увидимся, Настёна.
В груди противно давит, и я, натянув улыбку, больше смахивающую на оскал Джокера, обнимаю толстушку Настьку, мою закомплексованную, маленькую подружку, с которой столько всего пережили в интернате. Чмокаю в курносый нос, и, махнув на прощанье, убегаю.
Руслан не звонит, у меня на сердце скребут надоедливые когтистые зверьки, и от тоски так паршиво. Даже Насте не смогла признаться в своем проклятом грехе. Она бы всё равно не поняла, да мне и самой сложно разобраться в том, как можно испытывать безумное влечение к отцу, пусть даже узнаешь об этом случайно. У меня отняли единственное, что я имела в своей сиротской жизни – любимого, и я должна как-то научиться с этим мириться. Зачем бы Маре врать? Какая ей с этого выгода?
Говорят, потеряв одно, мы обретаем нечто большее. Вот только я не хотела такой «милости» – лишившись желанного мужчины, обрести мать и родного деда.
* * *
Долго звоню в дверь, может, Мары нет дома? Прислушиваюсь, вроде в квартире тихо играет музыка. Или это в соседней? Снова топлю кнопку, уже решив уходить, и тут доносятся торопливые шаги, на пороге возникает взволнованная Мара. Смущенно запахивает пеньюар, и, поколебавшись, улыбается мне.
– Доченька, я совсем забыла, что ты придешь! Да не стой столбом, входи! – неуверенно оглядывается за плечо, и меня осеняет.
У неё ведь, наверное, какой-то мужик там, а тут я… Ни фига себе, мамочка мужу изменяет, вот так новость! Я бы на её месте на такое не решилась, зная, каков Мафик в ярости!
– Э-э… Давай, я попозже зайду. – пячусь, испытывая дискомфорт, но она хватает за руку, и чуть не силой тащит внутрь.
– Нет-нет, я сейчас себя в порядок приведу и поедем в больницу. Дед очень хочет с тобой увидеться, моя хорошая, он серьезно болен, сама пойми… Побудь здесь, я быстро!
Она убегает в одну из спален, а я несмело прохожу в гостиную, где бормочет телевизор. Так и есть, включен музыкальный канал, Киркоров что-то вопит о любви, и я шепотом его передразниваю. Из музыки предпочитаю только русский рэп, но не всё поголовно, а выборочно. К примеру, «Грот» или Стим.
На журнальном столике маленькое пиршество – полная окурков пепельница, два пустых бокала, бутылка мартини. Замечаю спящего на диване мужчину и собираюсь ретироваться, но прирастаю к месту. Знакомая фигура, широкие загорелые плечи, коротко стриженные темные волосы, серебряная серьга в левом ухе. Горло перехватывает, не могу вдохнуть.
Руслан лежит, распластавшись на животе, и тихонько всхрапывает. Рубашка расстегнута, джинсы, судя по всему, натянуты наспех, белеет полоска кожи на пояснице…. И то, что он вот в таком разнузданном виде, в чужой квартире, в квартире моей мамаши, которая встретила меня в наспех накинутом халате, с растрепанными космами, вызывает во мне отвращение. Мара, получается не лгала, Руслан – мой отец, и они… Они трахались здесь, за несколько часов до моего появления.
– Коз-зёл, – подобрав с пола её туфлю, со злостью швыряю в него.
Он даже не шевельнулся, надрался, поди, как свинья. Вполне в его духе, залить проблему алкоголем и поиметь бабу, которая окажется в радиусе видимости. Блин, мне-то, что за дело? Послал же Бог предков…
Не дожидаясь Мару, выскакиваю вон, и несусь по двору, до изнеможения закусив губу. В лицо летят мелкие камушки, хлещут по лбу и щекам, и я, кажется, смеюсь, как ненормальная. Или всхлипываю?
Да пошел он на хуй. Ублюдок. Ненавижу!
МАРА
– Чё за хуйню ты мне подсунула? Вырубило, как будто башкой о бетонную стену приложился. – было около получночи, когда появился в кухне Руслан, и, морщась, потер затылок.
Отставив чашку с остывшим чаем, Мара пожала плечами.
– Не поверишь, я тоже уснула. Не помню ничего… Должно быть, мартини просрочено было, радуйся, что не отравились. Хочешь? Сильнодействующее, голова пройдёт мгновенно. – протянула ему упаковку таблеток с импортным названием, но он отказался их брать.
Натянул куртку, искоса глянул на женщину. Она стояла у стены, привалившись плечом, в помятом платье и с растрепанными волосами, словно недавно покинула кровать. Соколов вышел в коридор, замешкался, пытаясь осмыслить происходящее, и шагнул к двери. Женщина последовала за ним.
– Бляя, черепушка щас лопнет. Поеду я. Короче, мы договорились? Пока не будет ДНК, меня ничто и никто не убедит, что Алиска наша с тобой дочь. – хмуро бросил напоследок, с усилием вспоминая подробности их разговора до того, как отключился.
Обрывки фраз Мары, его собственные вопросы, всё смешалост в котовасию непонятных кадров, как в сломанном калейдоскопе. Он ни чёрта не понимал. Тут-то, помешав его расспросам, и прилетела смс от тёщи. Короткое «приезжай в больницу». Что-то со Светой…
– Без проблем, созвонимся. – беспечно улыбнулась Маруся, держась непринужденно, хотя внутри бурлил такой страх, что пришлось сунуть руки за спину, чтобы он не заметил, как они дрожали.
Как только он исчез, улыбка растаяла на её губах, а в глазах затаился холод.
Половина дела, считай, выгорело. Почему, интересно, сбежала Алиса? Но тут мог быть лишь один вариант – девчонка, глупая, увидела своего обожаемого покровителя и решила, что они переспали. Тем лучше, еще одно очко в пользу Мары, теперь эта наивная дурочка станет меньше сомневаться в её словах насчет Руслана, а он уже не сможет повлиять на Лису, и Мара свободно внушит ей всё, что ей угодно.
Оставалось самое неприятное и сложное – положительные результаты экспертизы на отцовство и знакомство Алисы с дедом…
Глава 13
РУСЛАН
Он чувствовал себя выжатым до последней капли нервов, опустошенным, как дряхлый лимон, иссушенный на солнце. Светке стало хуже, врачам кое-как удалось реанимировать её, запустили сердце искусственно, но на прямой вопрос Соколова был однозначный ответ – она умирает. Изношенный алкоголем организм слабо боролся за жизнь, и они уже были бессильны.
Чего-то подобного он и ожидал, но, вопреки всяким человеческим принципам, не испытывал ни грамма раскаяния или сожаления. Любви между ним и Светой давно не было, а может, и никогда. Простая деревенская девчонка мечтала о красивой жизни, ему нужна была рядом сильная женская поддержка, но, они так и не сумели согреть друг друга.
С покрасневшими от усталости глазами, злой и раздраженный, Руслан вернулся домой во втором часу ночи, прошел, было, к бару, и тут заметил, что из – за приоткрытой двери бильярдной просачивался яркий свет. Прихватив бутылку коньяка, мужчина двинулся туда, и застыл на пороге.
Алиса не обернулась, она была одна в огромном уютном помещении, стояла, соблазнительно выгнувшись, у обтянутого зеленым бархатом, стола, и целилась кием по живописно разбросанным шарам. На одну секунду Рус просто оцепенел, позабыв о том, что собирался грубо выгнать её, велеть убраться, ибо сейчас ему хотелось остаться одному.
Девчонка, будто не замечая его присутствия, умело подцепила желтый шар, и от с тихим шорохом скатился в лунку, задев по пути еще три. Стукнувшись друг о друга, они разлетелись по углам, и Лиска с досадой вздохнула.
– Вот блин… – оглянулась, не торопясь принять более безопасную позу, и спросила, – не хочешь присоединиться? Смотри, какая занятная комбинация.
С трудом оторвав взгляд от аппетитной попки, Руслан крутанул пробку, и приложился к горлышку, почти не чувствуя обжигающего огненного вкуса. Зато в паху очень даже ощущал невыносимый жар, и поспешно прошел к креслу у камина, растянулся в нем, уронив голову на спинку.
– Чё ты здесь забыла?
– Тебя ждала. – пожала она плечами, выпрямилась, одернула облегающее мини-платье, обрисовывающее каждый изгиб тоненькой фигурки, и тряхнула волосами. – а ты чего такой замученный? Опять напьешься и закажешь шалав? Или после моей мамочки на потаскух не тянет?
– Рот закрой. – грубо пресёк он, глотнув коньяка. – чё хотела?
– Я?
– Сама сказала, что ждала меня. – он зевнул, напустил на лицо маску равнодушия, – вот и спрашиваю, чё надо?
Алиса хмыкнула, обошла бильярдный стол и снова наклонилась, целясь в зеленый шар.
– Волновалась так-то… Ты мне не позвонил, а обещал. Как поговорили с Марой, что она тебе сказала?
Подоткнула шар, с удовлетворением наблюдая, как он катится в угол. В лунку не упал, и девушка огорченно поджала губы. Руслан начал вскипать от злости, однако, отвести взгляд от нежных грудей, видневшихся в глубоком декольте, заставить себя не мог. Лиса будто нарочно дразнила его, и он не сомневался, что встреча их сейчас не случайность – платья она носила очень редко, и наряд был предназначен для него.
Блять, как ему это всё осточертело. Эта неопределенность, грязное прошлое, его греховные мысли об Алисе. Не факт, что он перестанет вот так возбуждаться при виде неё даже если ДНК даст положительный результат, уж Рус-то себя знал, как никто другой.
– Иди, ложись спать. – повелительным тоном произнес он, резко встал, и поставил бутылку на каминную полочку. – завтра поговорим об этом. Я вымотался, как ломовая лошадь.
– Давай, сделаю массаж? – невинно предложила она, с готовностью возникнув прямо перед ним, и заглянула в лицо.
На него повеяло дурманом духов, столь же сладких, как и Алиса. Соколов мотнул головой, первым отвел глаза.
– Нет, это уже лишнее. Просто иди спать.
– Я не хочу. – капризно надула она пухлые губки, и шагнула к нему, тонкими пальчиками прошлась по его рукам от запястий до локтей, нерешительно поднялась к плечам. – до чего мы дожили, Руслан? Ты меня боишься, что ли?
– Не болтай ерунды. С какого перепугу мне бояться тебя?
– Потому что ты знаешь, что не сумеешь меня оттолкнуть, – вплотную приблизившись к нему, шепнула Алиса, и только в этот миг Руслан понял, что она навеселе.
На него пахнуло перегаром, и это отрезвило. Скинув её руки с плеч, он встряхнул девчонку, холодно бросил:
– Чтобы это было в последний раз, усекла? Увижу, что лакаешь алкоголь, запру дома. Будешь зубрить учебные пособия, и никуда не выйдешь без моего разрешения.
– Ой, я тя умоляю… – издевательски усмехнулась она, снова к нему прилипнув, дерзко потерлась животиком о его напрягшийся орган, и Руслана охватило жаром. – страшно, да… Очень страшно. Сам-то хоть навещать будешь несчастную меня? Или у тебя даже сердце не дрогнет? Блин, ну и загнула… При чем тут сердце, ты же думаешь совсем другой частью тела.
Рука её призывно опустилась на ширинку, вдавила бугорок, и предательская эрекция снова пробудилась, заставив Соколова скрипнуть зубами. Отпихнув Алису, он отвернулся, пытаясь унять бешеное сердцебиение, но тело не слушалось, и он не мог совладать с собой.
– Да ладно? Что, совсем – совсем не возбуждаю? Мамочка ублажила лучше, м-м? Так ты научи, как надо, я ведь способная девочка…. – язвительно засмеялась Лиска, и он обернулся, тут же об этом пожалев – она уселась на край стола, поддернула узкий подол к кромке ажурных белых трусиков, и широко развела бедра, глядя ему в глаза.
Его накрыло бешенством. В один прыжок, очутившись возле неё, Руслан схватил её за руки, но она вырвалась, и откинулась назад на локте, открыв его взгляду голые красивые ноги, как заправская искусительница, провела пальчиком у края трусиков.
– Вон пошла, мелюзга! – непонятно каким чудом собрав волю в кулак, скомандовал мужчина, и отступил, мимолетно, с неприкрытой мукой во взгляде, обласкал девушку глазами. – мозги включи, идиотка. Тебя чё-нибудь волнует, кроме своей похоти?
– Слабак. Импотент конченый. Только и можешь, что шлюх трахать, которым хоть в рот, хоть в жопу. Ненавижу тебя! – презрительно скривилась Алиса, нехотя соскочив на пол, но, не потрудившись одернуть платье, и, медленно, выписывая стройными ножками восьмерки, направилась к двери.
Её шаги стихли на лестнице, и Руслан, тяжело опустившись в кресло, подался вперед, обхватив руками виски. Накатывала тупая, привычная боль. Пожалуй, сейчас он запросто убил бы кого угодно, чтобы дать выход дикому напряжению и ярости. И всё же, несмотря на крайне взвинченное состояние, ударить Алису не смог…
АЛИСА
– Привет… – на лице Мары явная растерянность (или нечто другое, может быть, вина?), – ты не отвечала на звонки, я начала волноваться.
Стою на лестничной клетке, сунув руки в карманы джинсов, входить в эту роскошную квартиру (гадюшник) нет желания. При одном воспоминании о том, что видела там Руслана, меня мутит, а стоит подумать (вообразить), чем они там занимались, хочется вцепиться в глотку этой тётки и рвать. Рвать на куски, пока не захрипит, пока не захлебнется собственной кровью. Пока не сдохнет.
Да какая она мне мать? Восемнадцать лет ни разу не объявилась в детдоме, не прислала сраную открытку на днюху. Таких мамаш надо стерилизовать еще при рождении…
– Одевайся. – бросаю ей, равнодушно разглядывая ухоженные стены, выкрашенные тусклой голубой краской. – поедем в больницу.
Мара медлит, чего-то ожидая, и я вынуждена взглянуть на неё. В голове проносится вихрь образов, вижу, как Руслан целует её пухлые губы, как обнимает, ласкает её… Отворачиваюсь, встаю к ней спиной, и с такой силой вонзаю ногти в ладони, что острые вспышки боли возвращают трезвость ума.
– Алиса, доченька… – трогает за плечо, резко скидываю её ладонь. – что-то произошло? Не молчи!
– Нормально вроде. – слова даются с усилием, оборачиваюсь, выдавливаю улыбку, от вида которой, наверное, ужаснулась бы сама. – просто не выспалась, башка разламывается.
Блин, да я бы ей с огромным удовольствием проломила череп, чтобы не тянула свои ручонки туда, что принадлежит мне. Тут опять накрывает… Я не имею никакого права думать о Руслане. И прикасаться к нему. Даже вот так, тайком, в грешных мыслях…
– Входи, что мы будем тут стоять. – неуверенно произносит Мара, но я мотаю головой.
– Я подожду. Сигареты есть?
– Есть. – заходит в холл, роется где-то, и выносит пачку тонких элитных сигарелл, подает зажигалку. – я быстро, пять минут, и поедем.
Неумело прикуриваю, глубоко вдыхаю противный ментоловый дым. Нет, не кашляю, как обычно показывают в фильмах. На вкус полное дерьмо, не пойму, чё хорошего люди находят в курении?
Звонит мобильник, на дисплее высвечивается «Рус». Мгновение, смотрю на имя, потом вырубаю телефон. Чёрта с два, папуля, я тебе отвечу. Хватит, не нужна мне твоя проклятая опека. Сама как-нибудь справлюсь.
Мара появляется в брючном костюме, с заколотыми в хвост волосами, и такая, без макияжа, она выглядит моей старшей сестрой. Кажется, ненависть к этой гадине зашкаливает, и я каким-то чудом держусь спокойно.
– А ты теперь переехала сюда? – с напускным безразличием задаю вопрос, и мы спускаемся вниз. – где твой муженек, у вас что, свободные отношения?
– Да исчез он, зараза. – с раздражением вздыхает она. – прячется от Соколова, сто процентов. Я на развод подала еще до того, как мы с тобой встретились, твое похищение было последней точкой невозврата, доченька.
– Не называй меня так. – зло обрываю, пнув по двери подъезда, и выскакиваю на улицу. – так не бывает, ясно?! Чтобы вдруг взыграли материнские чувства!
– Да в чем же дело? – встряхивает за плечи, нахмурив безупречные брови. – ты с отцом поссорилась?
– У меня. Нет. Ни. Отца. Ни матери! – ору так, что стекла в окнах едва не лопаются, отталкиваю её и пинаю по чьей-то тачке, выплескивая бурлившие эмоции. – и ты мне не мать!
Пронзительный вой сирены оглашает двор, Мара оттаскивает меня к своей иномарке, и силой заталкивает внутрь. Захлопывает дверцу, ударяет по рулю, и смотрит в лобовое стекло.
– Он настаивает на экспертизе, Алиса. – чужим голосом говорит, и я кидаю в неё косой взгляд, понимая, о ком она толкует. – ты хочешь выяснить наверняка, что я сказала правду?
Да пошла ты… Это ведь будет последним гвоздем в крышку моего гроба, блин…
– Поехали к деду. – намеренно игнорирую ее слова, и пялюсь на коленки. – сама торопила, что, если не успею с ним увидеться? Любопытно же, чё ему от меня надо.
