Текст книги "Его невинная крошка (СИ)"
Автор книги: Наталия Богатенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 6
АЛИСА
Расспрашивать Дениса, чем он занимается по жизни, я не стала, и без того ясно, что тоже из криминальных сфер. Других близких, доверенных друзей у Руслана просто не могло быть. Живя в детдоме, я не доверяла никому, разве что нянечке Галюне, она одна относилась к воспитанникам по-человечески, не шпыняла по пустякам, кого-то искренне жалела, тайком носила мне и еще четверым ребятам сладости. Она не заменила мне мать, нет. Но я привязалась к ней.
Выйдя из стен интерната, поняла, что цена доверия может стоить слишком дорого, и лучше всего держать свою душу под тяжелым железным замком. И вдруг сейчас, познакомившись с женой Дениса, почувствовала, что она именно тот человек, который непременно проявит участие и сочувствие.
Никакой жалости мне и даром не надо, а Ляля ненавязчиво обронила:
– Здесь ты в полной безопасности, Алиса. Если захочешь поделиться переживаниями, я готова выслушать.
И снова нестерпимо зажгло под веками. Блин, что-то в последние дни ты слишком расклеилась, Крошка…
– Проходи сюда, – ступает аккуратно Ольга, кивком зовя за собой, а я украдкой пялюсь на её огромный живот, похожий на гигантский глобус. – выбирай любую комнату, в этой половине дома у нас ремонт, но три спальни уже закончены.
– Руслан скоро приедет? – мимолетно осматриваюсь, мне всё равно, где ночевать, только бы упасть на мягкую кровать и хоть ненадолго забыться.
Мертвый мужик мелькает перед мысленным взором, и я упорно гоню эти воспоминания. Незаметно натягиваю рукава водолазки на ладони, отчаянно тру пальцами кожу. Мне всё мерещится, что на ней кровь…
– Дэн ему позвонил, сказал, что забрал тебя к нам. – оглядывается Оля, и, посторонившись, жестом приглашает меня в третью комнату. – не волнуйся, они приедут, когда решат свои дела.
– Классно. – вздыхаю, не удосужившись пояснить, к чему относится слово, к интерьеру или к её объяснению. – а ты нормально сама? Какой уже срок?
Она улыбается, на щеках симпатичные ямочки. Вот такую старшую сестру хотела бы я иметь. Красивую, уверенную в себе, утонченную. А может, у меня есть брат или сестра? Ведь мать-то жива! Снова холодеет внутри при мысли о Маре. Я должна с ней встретиться и узнать, что ей от меня надо.
– В октябре рожать. – поглаживает Ляля живот, с умилением глядя на него. – Дэн дочку хочет, а мне неважно, какого пола малыш, главное, чтобы родился здоровеньким.
– А это девочка? – равнодушно спрашиваю, думая о своем.
Руслан, значит, уже в курсе, что я грохнула того урода. Небось, сейчас прикапывают его где-нибудь в лесу. Пожалуй, мне страшно, я не знаю, как он отнёсся к этой моей выходке, и встречи с ним немного побаиваюсь.
– Да, мы и имя придумали, долго спорили, он настаивал на Варваре, я протестовала, предлагала Валюшей или Оксаной. Пришли к обоюдному согласию, что имена нужно выбирать тщательно, долго рылись в разных толковых словарях. – смеётся она, и я рассеянно улыбаюсь.
– И что?
– Назовём Виолеттой, заряд имени только положительный, и звучит красиво.
– Фиалка? Красиво… – хмыкаю я, и плюхаюсь на кровать, тупо воззрившись в потолок с причудливой лепниной. – Оль, спасибо, что приютила.
– Давай договоримся. – строго возражает она, подходя к двери. – ты не благодаришь нас за помощь, иначе я рассержусь. Руслан – очень близкий друг моего мужа, они вместе многое пережили в лагере, а такая дружба ценится на вес золота. Ты – сестра Руслана, и наш дом для тебя всегда открыт. Отдыхай, я ненадолго уеду, мне нужно к гинекологу. Проголодаешься, еда на кухне.
– Угу, – мычу в ответ, и она тихонько уходит.
Вот и отлично. Пока Ляля будет у врача, я смогу увидеться с Марой и вернуться, будто никуда и не исчезала…
РУСЛАН
Поморщившись, Соколов равнодушно смотрел, как подвешенного за руки цепями человека безжалостно избивает один из «быков». Лицо пленника превратилось в кровавое месиво, кровь капала на бетонный пол гаража, и при каждом целенаправленном ударе он дергался, напоминая марионетку, которой забавлялся ребенок, тянущий за ниточки.
Дав Олегу знак притормозить, Руслан шагнул к хрипящему Паше, брезгливо приподнял его за подбородок, и сквозь зубы процедил:
– Где твой босс? Где прячется эта крыса, ну?!
Парень открыл мутные глаза, на губах его мелькнула жалкая улыбка, казавшаяся жуткой гримасой клоуна.
– Я знаю только, что у него… – сплюнул сгусток крови, – еще одно логово в Сокольниках. Найти… Легко, там крыша приметная. Разноцветная черепица. И гараж под домом из кирпича.
– Чё он хотел от меня? – вытирая руку о промасленную тряпку, спросил Рус, оттеснив Олега, готового продолжить «допрос» более действенным способом.
– Не знаю, – со страхом в голосе просипел Павел, свесив голову на грудь. – он велел привезти… Твою сестру, чтобы заставить тебя… Встретиться с ним.
– Парниша в несознанку ушел, Руслан Андреевич. – с видом добродушного простачка вздохнул здоровяк Олег, лениво перебирая устрашающие орудия воздействия, сложенные на верстаке. – разрешите, я с ним наедине побеседую? Выложит всё, как на исповеди у батюшки.
Похлопав по ладони металлическими щипцами для извлечения мелких деталей машины, он взглянул на босса. Руслан усмехнулся.
– Ты смотри, чтобы после вашей душевной беседы этот мудила к праотцам не захотел слинять.
– Обижаете, шеф, – вытянулось лицо охранника.
– Короче, особо таланты не проявляй, понял, малой? – строго приказал Соколов, и кивнув дожидавшемуся у дверей Жеке, двинулся вглубь узкого коридора, соединяющего гараж с подвалом, откуда вела лестница в дом.
Сунув в руки пистолет, Руслан тихо сказал, наклонившись к Жене:
– Поезжай с Олегом, если Мафик, сучара, там, брякнешь мне на трубу.
– Понял. Ты, давай, остынь, лады? – Жека покосился наверх, словно опасаясь, что Светлана может услышать. – не срывайся на жене, Рус. Бабы они и есть бабы, чё с них спрос.
– Не учи отца ебаться. – усмехнулся Руслан, и выпроводил его из особняка.
Двинулся, было, к бару, но передумал, сейчас не время накачиваться спиртным. Ему еще пилить в Замоскворечье, к Дэну. Алиска там в безопасности, он не сомневался, и надобности ехать туда сегодня особой не было. Но ему хотелось увидеть девчонку, и желание это пересиливало всякие доводы разума.
Взбежав по лестнице, мужчина толкнул дверь в спальню, и замер на пороге. Уголки его губ дернулись, на лице отразилась ярость. Света лежала ничком поперек огромной кровати, раскинув руки, пустые бутылки из-под мартини усеяли пол, в пепельнице громоздились окурки.
Поборов порыв злости, он приблизился к ней, тряхнул за плечо, но она лишь нечленораздельно промычала, и отмахнулась. Тогда он с размаху влепил ей садкую оплеуху, и следом еще одну. Это подействовало, Светлана открыла мутные, опухшие от слез глаза, разглядывая его сначала с испугом, а затем с презрением.
– А, явился, – выплюнув прядь волос изо рта, утерла губы тыльной стороны ладони. – где наша обожаемая девочка – целочка? Что ж ты ее не приглашаешь в гости, милый? Тебе же нравятся оргии, устроили бы шведскую семью.
Она хрипло засмеялась собственной шутке, но смех оборвался, когда Руслан склонился, заглянув ей в лицо:
– Где Маринка?
Упоминание о дочери привело Светлану в чувство. Она икнула, тяжело сползла с разворошенной постели, и, пошатываясь, выпрямилась.
– Я тебя спрашиваю, где моя дочь? – повысил голос Соколов, кипя от снова накатывающей ярости.
– Она у мамы. – вспомнив, наконец, куда утром отвезла Маришку, просипела женщина, и, наткнувшись на мужа, едва не повалилась на пол.
Он ухватил её за руки, подтащил к себе, и, с трудом владея собой, процедил:
– Щас ты проспишься, тварь, и упакуешь свои чемоданы. Ты меня слышала? Заберешь свои шмотки и цацки, и уберешься из этого дома. Если к завтрашнему утру я застану тебя здесь, тебя или твою мамашу, за себя не ручаюсь.
Она притихла, начиная соображать, и, хнычущим тоном проскулила:
– Пожалуйста, Руслан, я… Я больше не буду пить. Ты не посмеешь меня выгнать!
– Дважды я не повторяю. – оттолкнув её на кресло, бросил Соколов, и, отвернувшись от жены, некоторое время молча стоял, борясь с бешенством.
Распускать руки он не хотел, считая, что бить женщину это унижение для мужского достоинства. Но бывали случаи за их со Светой совместную жизнь, когда она доводила его до белого каления. Она спивалась, не занимаясь дочерью, и пятилетняя Маринка была предоставлена то заботам бабушки, то оставлена на попечение прислуги.
Ему такое положение дел остопиздело.
Спустившись вниз, Руслан вооружился большим мусорным пакетом, и выгреб из холодильника и бара весь алкоголь. Эта курва за ночь могла надраться еще раза два, а возиться с невменяемой истеричкой ему не хотелось. Если не исчезнет сама, он попросту вышвырнет её.
Сейчас заберёт дочку и отвезет к Ольге. Светка, корова пьянчужная, не увидит Маринку до тех пор, пока не завяжет в крепкий узел свою луженую глотку, уж он об этом позаботится…
АЛИСА
На Покровке я никогда не бывала, но кафе нашла почти сразу, броская вывеска с названием даже днем светится неоновыми вспышками. В небольшом, уютном зале немноголюдно, сегодня на улице дождливо, и желающих полакомиться мороженым мало. Потирая озябшие руки, осматриваюсь, Мара сидит в дальнем конце, задумчиво гоняет десертной ложкой пенку на кофе.
Сдвигаю темные очки на волосы, но капюшон толстовки не снимаю – на лице ссадины и синяки, в таком прелестном виде не то, что на люди, даже в подъезд выходить стремно. Сажусь напротив тётки, с независимым выражением смотрю ей в глаза. Она явно рада меня видеть.
– Спасибо, что пришла. – говорит, словно взвешивает каждое слово, тянется пальцами к моей руке, но я отдергиваю. – Алиса, постарайся понять правильно то, что я скажу. Мне очень сложно… Я должна была рассказать тебе правду еще много лет назад, но… – горько усмехается, – боялась подойти к тебе, ты ведь росла своенравной девочкой, могла и послать по известному адресу.
– Откуда Вы знаете, какой я была? – спрашиваю просто так, чтобы поддержать беседу, в душе муторно, и шевельнулась догадка, которая прочно засела в сознании при первой встрече с Марой.
– Я наблюдала за тобой, пока ты жила в интернате. – произносит она то, о чем я и хотела услышать. – и приезжала утром, смотрела, как вас увозили в школу, и ехала за автобусом, а потом ждала, когда ты появишься на крыльце после занятий. Однажды застала тебя с двумя девчонками, они курили. А ты грустно разглядывала что-то вдалеке, и мне захотелось броситься к тебе, украсть, увезти туда, где никто бы нас не нашел.
– Я никогда не курила. И алкоголь по-настоящему попробовала только в восемнадцать. – скривив губы, признаюсь я с тайной гордостью, мысленно переваривая её слова, и с языка слетает, – ты моя мама?
Мара бледнеет, сглатывает ком, силится улыбнуться. Она совсем молодая, кажется, что моложе даже Руслана, а ему в этом году исполнится тридцать четыре. Я так и не решила, хочу ли на самом деле, чтобы эта красивая, ухоженная женщина оказалась моей матерью. Теоритически это могло быть, если она забеременела рано.
– Да. – её хриплый голос становится сиплым, в глазах, так похожих на мои, отражается мольба. – да, я твоя мама, Алиса. Я знаю, мне нет прощенья, потому что я бросила тебя, отказалась… Я и не прошу о прощении, доченька.
– Не называйте меня так, мне… – чёрт, почему жжет под веками?! – мне непривычно.
– Родная моя, – вскочив с места, Мара заставляет меня встать, и порывисто привлекает к груди. – девочка моя, как же я могла бросить тебя… Моя роднулечка… Алисонька, прости меня.
Она сползает, собираясь бухнуться на колени, и я поспешно хватаю её, силой удерживая на ногах. Ну, вот, этого только и не хватало, устроить цирк посреди кафе! На нас и так начинают оборачиваться, а я не люблю быть предметом сплетен и кривотолков.
– Не надо вот этого, ладно? – строго шепчу, усаживая Мару на стул, и сую в руку салфетку. – ненавижу мелодраматичные сцены. Они сплошь фальшивые. Послушайте… Послушай, Мара, давай уйдем отсюда? Поговорим где-нибудь в тихом местечке, мне не по себе. На нас все глазеют.
– Да, – утирая поток слез, жалко улыбается она, и, опираясь на меня, встает, позабыв о сумке, висевшей на спинке. – а поехали ко мне? Я хочу так много тебе рассказать, моя хорошая.
– Нет. – твердо говорю, забираю её сумочку, и мы идем к двери. – по-моему, это лишнее. У тебя же своя семья, муж, дети… Я не поеду к тебе.
– Муж… – вздрагивает она, как-то странно на меня глядя. – муж… Разве ты… Ничего не знаешь?
– Что? – пожимаю плечами, ведя её к веренице автомобилей, и прикидывая, какой принадлежит ей. – что я не знаю?
– Макс… – она больно стискивает меня за руку, и разворачивает к себе лицом. – Мефодьев страшный человек, Алиса, если он пронюхает, что я виделась с тобой, что это я помогла тебе бежать, он убьет меня. Ты не должна близко подходить к нему, слышишь, девочка?! Никогда, никогда не доверяй этому человеку!
– Мефодьев это Мафик? Он твой муж? – осеняет меня, и она энергично кивает, озирается, и увлекает к серебристому «шевроле».
– Где ты живешь? – шмыгает покрасневшим носом Мара, садясь за руль, и я, поколебавшись, устраиваюсь рядом.
Называть адрес Оленичевых опасно, там Мафик и его холуи искать меня не станут, да и вряд ли рискнут они сунутся туда, насколько я поняла, Денис не последняя «шишка» в криминальных кругах. Но всё же… Подвергать опасности Лялю я не стану, мое временное жилье должно остаться в тайне. Максим может надавить на Мару, и она расколется, где я прячусь, или это выйдет случайно, она на эмоциях…
– Я сама доберусь домой. Давай покатаемся по городу, и ты расскажешь всё с самого начала. Я хочу понять, почему ты отказалась от меня, и кто мой отец…
Глава 7
РУСЛАН
Выслушав Олега, позвонившего уже ближе к десяти часам вечера, Руслан швырнул телефон в барсетку, и, подхватив её, двинулся к двери. Мефодьева в Сокольниках не оказалось, но там жила его баба, и Жека, который успел подъехать вовремя, успел заметить, как она садилась в тачку, явно торопясь куда-то.
Предположив, что она наведёт на Мафика, Женька проследил за нею, и был обескуражен, когда та остановилась у кафе, а через несколько минут туда забежала Алиска. Спустя примерно полчаса они вышли вместе, женщина была расстроена, а девчонка выглядела растерянной. Часа два они петляли по городу, и Жека не упускал их из виду, готовый в любой момент спасать Лису, но ничего криминального не произошло.
Баба высадила её на Театральной, там-то он и догнал Алису, заставил сесть к нему в машину, но на все его расспросы она упрямо отмалчивалась или огрызалась. Поэтому узнать, что за таинственные делишки у неё с женой Мефодьева, Женьке не удалось, но Русу он в подробностях доложил обо всём.
Денис кивнул наверх, когда Соколов, переступив порог его дома, спросил, где Алиса. Ольга, выглянув из гостиной, приветливо махнула ему, и он ей улыбнулся.
– Иди, воспитывай. – хмыкнул понимающе Дэн, хлопнув друга по плечу. – звукоизоляция у нас отличная, подслушивать не будем.
– Слушай, Деня, я… – Руслан оглянулся, – я хочу попросить вас еще об одном одолжении. Пусть Маринка пока побудет с вами, мне больше некому её доверить, а со мной, сам знаешь…
Он развел руками, и Денис, не задавая лишних вопросов, кивнул.
– О чем речь, Сокол? Привози, конечно. А Светка чего?…
– В закрытую лечебницу поедет. – сквозь зубы процедил Рус, скривив губы. – мне давно надо было отправить её туда, блять. Спивается она, ребенка забросила, домой хоть не возвращайся, ебать, каждый день скандалы и истерика.
– Ревнует она, и одиноко ей, наверное. – подала голос Ляля, – вы, мужчины, о нас думаете в конфетный период, а как штамп в паспорте появится, жена уже неинтересна. Можешь обижаться, Руслан, но ты самый настоящий скотина! Мало тебе Светки, что ты шляешься по проституткам!
Денис усмехнулся, и, подмигнув вздохнувшему Руслану, подтолкнул к лестнице. Быстро взбежав по ступеням, Соколов прошел по длинному коридору, освещенному матовыми лампами, и остановился возле комнаты для гостей. Тихонько толкнул дверь, вошел.
Лиска лежала на животе, подобрав колени к груди, и уткнувшись лицом в подушку. Негромко играла музыка в музыкальном центре, казалось, девушка спала. Руслан присел на краешек кровати, собрал густые волосы, убрал с плеча девчонки. Она была такой беззащитной, его Крошка. Такой очаровательной.
Короткая юбчонка едва прикрывала покатые бедра, на крохотных ноготках на пальцах ног поблескивал алым педикюр, персиковая кожа гладко светлела в полумраке спальни. Легонько коснувшись соблазнительной ноги, Рус легонько повел ладонь вниз до лодыжки, ласково очертил маленькую изящную стопу. Алиса заворочалась, и он замер, откровенно рассматривая её.
АЛИСА
Он сидит рядом, чувствую, как осторожно ласкает ногу, думая, что сплю. Чёрта с два, господин Соколов, не угадали, не поддамся! Пора бы Вам признать, что Вы хотите меня, что я нужна. Осточертела твоя ложь, еще больше ненавижу твою опеку. Блин, ну неужели ты не можешь понять, что я умираю мучительно и медленно, когда ты меня вот так касаешься…
– Притворяешься? – в его тихом шепоте насмешливые искорки, я упрямо не шевелюсь, а кожа, там, где замерла рука Руслана, горит и покрывается мурашками.
Вот ска! Он нарочно дразнит?
– Крошка… Я знаю, что ты не спишь. – сцепляю зубы, терпеливо позволяя ему нежно гладить уже коленку, но он не унимается, подбирается выше, теплые пальцы ощупывают бедро.
Хочется свести ноги плотнее, не дать коснуться женского местечка. А еще лучше – послать его на хрен, но, произнеси я это ругательство вслух, он приведет в исполнение давнюю угрозу и отлупит. А мне и без того не сладко.
– Хватит прикидываться валенком. Какого хера ты делала в кафе на Покровке? Что от тебя хотела Мара?
Резко сажусь, так хоть можно избавиться от его блудливых рук. Руслан пристально сверлит взглядом, но ничего объяснять я не буду! С какой стати он меня допрашивает?
– Не твоё дело. – холодно бросаю, ненавидя его за то, что разбередил эту рану.
Весь день, после встречи с Марой пыталась переварить информацию, всё думала и думала, прислушивалась к себе, и поняла – моя решимость не прощать её здорово пошатнулась. Это сложно, в одночасье обрести не только мать, о которой восемнадцать лет не было ни слуха, ни духа, но и деда.
Но увидеться с ним я точно не готова, тем более, в свете тех событий, которые подтолкнули Мару от меня отказаться…
– Всё, что касается тебя, мое дело. – начинает кипятиться Соколов, не давая мне соскользнуть с кровати. – тебе пора уяснить это, Лиса. Ты – моя подопечная, и пока не дорастешь до двадцати одного года, будешь подчиняться. Мне.
– Размечтался. – зло отрезала я, ударив его по плечам. – отвали, оставь меня в покое!
– Злишься из-за вчерашнего? – невозмутимо спрашивает он, конечно же, попадая в яблочко.
Отворачиваюсь, не знаю, куда девать пальчики, и нервно перебираю края одеяла. Ублюдок, всё он прекрасно понимает. Но мне не нужна его чёртова забота, своя голова имеется. Отныне буду делать, что хочу, и Руслан не указ!
Зарывается ладонями в мои спутанные волосы, подтягивает за затылок ближе. От него привычно пахнет сигаретным дымом и дорогим одеколоном. Спокойно, не дрожать… Нечего давать ему понять, как перед ним теряюсь.
– Что у тебя происходит, маленькая? – шепчет, ласковыми движениями массируя мне шею, и меня охватывает сладостная нега. – давай зароем топор войны, и поговорим, как взрослые люди.
– Серьезно? – враждебно шиплю, проклиная себя за слабость. – так я же для тебя – мелкая дурочка, как мы можем говорить на равных?
– Когда я тебе это внушил?
– Я это вижу! По тому, как ты со мной обращаешься!
– Брось, – улыбается он, медленно скользит умелыми пальцами вниз по моим рукам, стаскивая бретельки майки. – ты сама ведешь себя, как маленькая, обижаешься на меня за пустяки, боишься собственных желаний, и постоянно норовишь задеть за живое. Блять, Алиса! Ты чё, правда, не догоняешь, что я могу разозлиться, разозлиться по-настоящему!
– Опять изобьешь ремнем? – вызывающе улыбаюсь, выдохнув слова ему в губы.
– Изобью. – дыхание его сбивается, роняет бретельки к запястьям, и стягивает мне руки, я не противлюсь, каким-то чутьем осознавая, что между нами происходит что-то новое. – если ты будешь продолжать свои выходки, я тебя накажу. По-взрослому накажу, усекла?
– Мне уже начинать умолять о пощаде? – мелкая дрожь становится крупной, озноб бежит меж лопаток, и над верхней губой выступают капельки пота.
Слизываю их, и замечаю, что этот невинный жест почему-то заставляет Руслана глухо застонать. Подаюсь к нему, неловко силясь высвободить связанные руки, но он держит крепко, вздергивает вверх у меня над головой, и я взбираюсь к нему на колени, прижимаюсь плотно.
– Я соскучилась… – слетает признание, и откровенное желание в его глазах для меня дороже подарков.
Я знаю, он оттолкнет меня, но это только раззадоривает. Я терпелива.
– Зачем я тебе? – блуждает он ладонями по моим волосам, утыкается лицом, и мы сидим так, лениво лаская друг друга. – я старый, больной, психованный.
– Слушай, дедушка, ты сам не раз повторял, что за меня любому голову открутишь. – коварно наступаю, вытаскиваю из хватки руки, как бы невзначай накрыв его ширинку. – твои слова?
– Чё-т такое припоминаю, угу. – невнятно мычит Соколов, трется носом о мою щеку, и мне щекотно. – к чему клонишь?
– К тому! – шаловливо поглаживаю его пах, чувствуя, как просыпается ствол, слабо шевелясь в тесном пространстве под джинсами. – я ведь уже взрослая. Ты не возбуждаешься на детишек, правда?
– Нет. – соглашается Руслан, занявшись моей грудью. – кто тебя научил этому бесстыдству? М-м?
– Это заложено природой, любимый, – выдыхаю, с жадностью прильнув губами к его губам, пью его вдохи, нежно терзаю податливую плоть пальчиками, чуть вдавливая.
Ух, какой он там огромный, просится на свободу, настойчиво тычется в ладошку. Руслан властно обхватывает меня за шею сзади, растирает разгоряченную кожу, поцелуй становится глубже, влажнее. Ласкает мои губы, то прикусывая и оттягивая зубами, то мягко и легонько лижет, а свободной рукой теребит набрякший сосок, и меня качает на жарких волнах удовольствия. Пожалуйста, не останавливайся…
– Меня сводит с ума твой запах. Ты пахнешь спелыми абрикосами, сладкая… Сладкая моя девочка… Моя… Ты моя… – слова его едва разборчивы, язык перемещается ниже, к ложбинке между холмиков, скользит вокруг груди, прижимается к горошинке.
Вбирает в рот, посасывает, подавшись ко мне бедрами, и я вожусь с ширинкой, замочек застревает в ткани, не могу его расстегнуть.
– Маленькая развратница, – усмехается Руслан, приподнимает меня, тянет юбку к коленям, и я снимаю её ногой. – моя сладенькая плохая девочка.
– Скажи, – дрожит голос, меня колотит от возбуждения, лихорадка передается от живота к промежности, а там мокро и горячо. – ну, скажи, скажи, что ты любишь меня! Любишь же?
Он хрипло смеётся, резко отталкивает меня, и, удерживая за поясницу, встает. Ойкаю о неожиданности, теряя ориентир, меня разворачивают, нагибают, и я падаю щекой на прохладное дерево кроватной спинки. Ослабевшие руки не слушаются, кое-как цепляюсь за неё, чтобы не рухнуть.
Сзади раздается шорох, горячее, покрытое испариной тело, вжимается в меня, он тяжелый, и мне нечем дышать, но я не жалуюсь. Да, давай, сделай это, наконец, лиши меня чёртовой девственности, я же давно твоя.
Руслан наваливается, бродя судорожно по моим ягодицам, тискает их, шлепает, и шепчет в ухо:
– Когда у тебя были те дни?
Я с трудом соображаю, вспоминая распорядок цикла.
– Через два – три дня должны быть. Да какая, блин, разница? – жалобно скулю, призывно виляя попкой, трусь о его пенис, вздрагивая от откровенного обнаженного контакта. – Чего ты боишься?
– А хер знает… Сложный вопрос. Я же никогда не трахал целок. – рычит он, и выпрямляется, но запротестовать не успеваю, меж ягодиц скользит твердый стержень, вверх и вниз, и это доводит до исступления.
– Откуда ты знаешь, что я ни с кем не была?
– Я и не знаю… А ты была?
Тихо и сдавленно смеюсь в ответ. Проверь, давай… Я берегла свое тело, только тогда еще не думала, что моим первым станешь ты.
Как же это сладко… Неловко выгибаюсь к нему, раздвигаю тугие полушария, требуя соития, и мне по фиг, пусть делает, что хочет, я на всё согласна. Пусть трахнет прямо сюда, я целиком принадлежу ему. А желанный мужчина не торопится, дразнит, водя гладкой бархатной головкой по моей липкой прогалинке, и я кусаю палец, чтобы не завопить от мучительного удовольствия.
– Руслан, я… – закусываю губу, и невнятно умоляю, уронив голову на руки, – я больше не выдержу… Только я боюсь…
Что-то нежно шепчет в утешение, целует в шею. Его рука под моим животиком, фиксирует меня на месте, вторая направляет каменный член в мое лоно, и обхватывает за шею, принуждая податься навстречу нижней частью тела. Накатывает еще больший страх, но уже поздно отступать. Внушительный орган внутри, и Руслан осторожно, сдерживая рвущееся нетерпение, продвигается дальше, преодолевает препятствие, я глухо вскрикиваю, инстинктивно хочу вырваться.
Из груди хрипло рвутся вскрики. Рот запечатывает потная ладонь, я еще яростнее извиваюсь, пытаясь избавиться от причиняющего боль пениса, но он входит глубже, замирает, и Руслан нежно целует меня в лопатку, в плечо, снова в лопатку.
– А-а-й, – приглушенные стоны затихают в его руке, он успокаивающе поглаживает мою щеку, и, подтянув меня теснее, медленно погружается до упора.
Вспышка боли иссякает, но меж бедер всё пылает, и я чувствую дискомфорт. Уже терпимо. Блин, неужели первый раз всегда так невыносимо и страшно?!
– Крошка, я… – хрипит Руслан, судорожными толчками вбиваясь в меня, и я испуганно открываю глаза – в его тоне мученические нотки. – я не могу-у… Не могу, прости. Прости меня, маленькая. Блять, я не могу больше, я хочу тебя, хочу… Прости, моя девочка… Сейчас не будет больно… Потерпи… М-м-м…. – хрипы переходят в протяжные стоны, и я вдруг ощущаю, как с каждым его движением во мне нарастает жаркое, липкое, как расплавленный шоколад, наслаждение.
Взрывается фейерверком оргазм, я обессиленно обмякаю, но меня не отпускают. Соколов рваными движениями продолжает меня иметь, и я задыхаюсь, упиваясь полученным удовольствием. Это еще не всё…
Он приникает губами к моему влажному от пота плечу, неистово ускоряет ритм, и теперь уже я сдавленно постанываю, заглушая стоны рукой. Мелькает мысль о том, что мы в чужом доме, и, застукай нас сейчас Ляля или Денис, я точно сгорю со стыда.
Но разум отказывается подчиняться. Руслан ненасытен, я чувствую, что скоро кончу второй раз. Меня разворачивают, усаживают на подоконник, оборванная штора грохается на пол. Мы на секунду застываем, глядя друг другу в глаза, но в коридоре тихо.
Руслан сминает мои пересохшие губы губами, обвиваю его ногами за спину, и он медленно, дрожа от подступающего экстаза, вталкивает в лоно стержень, еще дальше, так тесно, что мои груди плющатся о его мощную грудь. Резко вытаскивает, и снова входит, мы целуемся, оба опустошенные, и, тут в меня выстреливает влажная липкая масса.
Отлепившись от моего рта, любимый прижимает меня к себе, ласково проводит мокрыми ладонями по позвоночнику, и шумно выдыхает. Как в скверном порно – фильме, раздается стук в дверь, и Денис настойчиво зовет Руса по имени.
– Да, – выравнивая дыхание, отзывается Руслан, натягивая штаны с боксерами, – щас выйду, Дэн. Дай мне секунду.
Выскочить следом за ним мне удается не сразу, путаюсь в одежде, а сердце, одновременно отстукивая радостную трель, тревожно сжимается. Что еще стряслось?!
Денис и Руслан уже внизу, собираются уходить, и Ляля, недовольно скрестив на груди руки, смотрит на мужа укоризненно. Несусь по лестнице, плевать, что подумают хозяева дома, висну на шее у покровителя, и требовательно спрашиваю:
– Ты куда?
– По делам. Не вздумай никуда сбегать, я заеду завтра, перед тем, как ехать за Маринкой.
– Ты офигел? Какие дела, ночь на дворе! – возмущенно воплю, а он снимает мои ладошки с плеч, и оттесняет, – если ты в клуб, и опять трахнешь какую-нибудь шалаву, я те…
Договорить мне не дают, Руслан накрывает мой ротик рукой, и тащит в укромный уголок за колонну. На лице его насмешливая улыбка, в синеве глаз веселые искорки. Так и расцеловала бы, или… Нет, выцарапала бы эти чёртовы глаза, от которых нельзя оторваться!
– Дурочка ты моя. – вздыхает Соколов, властно запрокидывает мою голову, большим пальцем чертит вниз от нижней губы до подбородка. – всерьез полагаешь, что после тебя я позарюсь на грязную шлюшку? Плохо же ты меня знаешь, Крошка.
Весь мой гнев улетучивается, прильнув к нему, просовываю кончики пальчиков под пояс штанов, и легонько тискаю ягодицы.
– Только попробуй… Я убью её! – угроза тонет в страстном поцелуе, он слаще от того, что сорван тайком, торопливо.
Руслан подхватывает меня за талию, чувственно целует в шею, и уходит, и я приваливаюсь к стене, мечтательно улыбаясь. Ну и фиг с ним, пусть он не говорит этого вслух, я-то знаю, что любит меня. И, взяв себя в ежовые рукавицы, выхожу в холл, невинно взглянув на Ольгу…
