Текст книги "Моя нежная фиалка (СИ)"

Автор книги: Натали Лансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Пролог

– Эмма, не плачь, – попросил Коля, крепко сжимая мою руку.

Из-за пикающих медицинских датчиков мужа почти не было слышно. А ещё меня трясло от рыданий, поэтому болезненный хрип любимого казался ещё более страшным.

– Не разговаривай, милый… тебе нельзя.

Коля, превозмогая боль, с большим трудом поднял руку и стёр с моей щеки мокрую дорожку слёз.

Врачи боролись за жизнь мужа почти сутки, но мне хватило одного взгляда, чтобы понять: они – не Боги. Усталые, грустные, молчаливо поджимающие губы… Мне односложно ответили, что теперь всё зависит только от Коли, от его молодого организма.

И только медсестра, женщина в возрасте, добавила тихим шёпотом:

– И от Всевышнего. Молитесь, деточка…

Никто не хотел признаваться. Эти люди так устали отнимать надежду у тех, кому при всём своём желании и профессионализме никак не могли помочь!

Мой муж – спасатель. Два дня назад на него рухнул целый этаж. То, что Коля до сих пор жив – уже чудо! Только кто бы мне сказал, как это чудо продлить?! Мы были женаты всего год! И этот год был самым чудесным в моей жизни! С момента нашего знакомства мир вокруг меня как будто приобрёл новые краски. Рядом с ним легче дышать, рядом с ним солнце светило ярче...

– Я не смогу без тебя, – сорвалось с губ отчаяния, и я тут же прикусила свой язык, видя, как мои слова расстроили Колю. Слова и слёзы, прочертившие новые дорожки на щеках.

– Совсем недавно ты рассказывала мне, – с трудом разлепляя пересохшие губы, выдавил Коля, – о книге, которую читала. Помнишь? Там девушка ещё перенеслась из нашего мира в другой…

– Это сказки, Коль.

– Да, – с трудом сглотнув, белый, как простыня, муж болезненно улыбнулся. – Сказки… Эмма?

– Да, родной?

– Пообещай мне…

– Что угодно, Коль, – клятвенно заверила я, впиваясь взглядом в родного, самого близкого человека.

– Верь в сказки.

На глаза набежала новая порция жгучих горячих слёз.

– Ну, Коль…

– Верь, Эмка. – Муж с силой сжал мои пальцы. – Ради меня. Когда-нибудь… в одной из жизней… я тебя обязательно найду.

Медицинские компьютеры раздражающе пикали, отмеряя последние секунды жизни Коли… моей жизни.

Продолжительный сигнал – и сердце, которое я обещала беречь до конца своих дней, остановилось.

***

Я проснулась в холодном поту.

Села, сунула ноги в мягкие тапочки, вытерла слёзы, крепко зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Это всегда помогало прогнать остатки сна.

Руки потянулись к фоторамке, стоящей на прикроватной тумбочке. Почти как ритуал я изо дня в день, из года в год повторяла это действие. Оно помогало мне зарядиться на целые сутки жизненной энергией.

Девять лет прошло после смерти мужа, а боль продолжала меня точить, как страшная раковая опухоль.

Мой мир так и не оправился от потери. Весь посерел, потерял все свои краски. Наша двухкомнатная квартира, которую мы взяли в ипотеку, забыла, как звучит мой смех. И я забыла. Улыбалась знакомым и родственникам механически, чтобы они не волновались. Им и так пришлось знатно повозиться со мной после…

– Пора на работу, – подмигнула прежней себе, громко смеющейся в далёком две тысячи пятнадцатом, и растянула губы в дежурной улыбке.

Я взяла за правило не окунаться больше в тот омут чувств, из которого с таким трудом выбралась, но не могла не смотреть на наши с Колей фотографии. Именно они не позволяли мне забыть о моём обещании.

«Я обещала… Я буду верить в сказки!» – крепко обняв фоторамку, встала и решительно поставила её на место.

– Завтрак сам себя не приготовит! – хлопнула в ладоши с позитивом, как будто другой человек.

Слёзы высохли. Ночь прошла. Надо жить и верить.

Включив «Авторадио», я поставила сковороду на плиту, включила чайник.

Как только зашкворчал бекон, разбила два яйца и заварила пакетик любимого «Эдварда» с клубникой.

Мама, как по часам, позвонила ровно в шесть тридцать, когда я уже села за стол.

– Доброе утро, солнышко, – привычно поприветствовала меня родительница, каждый божий день проверяя, как я. – Как ты? – словно подслушав мои мысли, спросила мама.

– Хорошо, мамочка. Собираюсь на работу.

– Ох… я же просила. Не говори мне о своей работе. Сердце замирает, как подумаю, что ты опять понесёшься спасать людей.

– Мам, ну, сколько тебе повторять? Я не спасаю людей. Это делают спасатели. Я же просто запечатлеваю их подвиг на фотоаппарат.

Да. Шесть лет назад я приняла волевое решение и стала штатным фотографом в «Главном управлении МЧС России». Ни секундочки я не пожалела об этом решении! Воспевать труд спасателей доставляло мне истинное удовольствие. В своих снимках я вместе с ребятами радовалась каждой спасённой ими жизни… или горевала, переживая утраты. Всё это как будто делало меня ближе к мужу. Я чувствовала потребность в этих самых ярких человеческих эмоциях! Они помогали мне жить! Но родители, естественно, пришли в ужас. Их нежная фиалка «сошла с ума от горя» – так они думали, когда я через полгода после похорон мужа пошла проходить требуемую для работы в отделении МЧС спецподготовку. Да. Тут даже фотограф должен иметь определённые навыки. Я научилась первую помощь оказывать, ориентироваться на местности, находить психологический подход к пострадавшим и препятствовать распространению паники, и даже владеть приспособлениями и оборудованием для осуществления спасательных операций. А вдруг?! Даже штатный фотограф МЧС при красном уровне опасности может стать спасателем! Но маме об этом лучше не знать…

– Я просто устала с тобой спорить, Эмма, – вздохнула родительница, заводя знакомую шарманку. – И не рассказывай мне сказки! Штатный фотограф МЧС так же точно, как и другие спасатели, в самом эпицентре беды! Не для того мы с папой двенадцать лет культивировали в тебе чувство к прекрасному! Художка, институт культуры и искусств… Помогли тебе открыть фотостудию… зачем всё это было, если ты взяла и перечеркнула свои и наши труды?! Для чего? Чтобы однажды умереть на больничной кровати, как Коленька?

Яичница в один миг потеряла свой вкус. Бекон больше не пах аппетитно, а чай… чай стал тёмной бурдой.

Оценив моё молчание, мама заволновалась.

– Эмма… прости… я…

– Мам, мне тридцать лет. Как думаешь? Я имею право решать, чем мне заниматься?

– Я… прости, солнышко. Конечно. Конечно, ты имеешь право решать, какой сделать свою жизнь. Я просто волнуюсь за тебя. Ты поймёшь, когда сама станешь мамой.

Я крепко зажмурилась.

«Вот мы и перешли на вторую ступень претензий!» – покачав головой, мысленно извинилась перед родительницей.

– Мамочка. Я уже обулась… выхожу из квартиры. Давай, я тебе после работы позвоню, хорошо?

– Эмма, я…

– Мне надо бежать, мамуль. Поцелуй папу. Я люблю вас.

Скинув звонок, положила телефон возле тарелки, забралась с ногами на стул и крепко обняла колени.

Не знаю, в чём секрет, но эта поза всегда успокаивала меня. Что сказать? Васнецов знал толк в женской душе, нарисовав свою знаменитую Алёнушку на камне у воды!

Глава 1. Трагический конец – обычное начало сказки

Мне хватило пяти минут, чтобы быстро «зашить» душевную рану, где так грубо ковырнула мама.

Душ, строгий костюм, удобная обувь и аппаратура – через час я села в машину и оставила парковку родного дома за спиной.

На работе в это время обычно был тихий час. Нет, по-разному бывало, но такого гвалта, как сегодня, я за шесть лет стажа ни разу не видела.

– Что случилось? – попыталась спросить у пробегающего Павлика.

Молодой мужчина лишь махнул рукой.

Тут передо мной вырос начальник.

– Русланова! Очень вовремя! Быстро поднимайся на крышу, – торопливо затараторил Иван Петрович, подталкивая меня к лифтам. – Вертолёт уже ждёт. В районе Бескудниково «съехала» почти вся левая сторона многоэтажки. На третьем этаже что-то взорвалось. Газ или бомба – пока непонятно. Вся новостройка фактически завалилась набок. Руки бы пообрывать…

Спрашивать хоть что-то ещё – это тянуть время, а оно для каждого сотрудника МЧС слишком дорого. Бесценно. Поэтому я схватила за ручку свой чемоданчик, где находилась вся моя фототехника, и побежала в указанную сторону.

Через десять минут мы уже были на месте. Вертолёт сел на площадку соседнего с разрушенным здания.

Новомодный район… бегущие отовсюду люди, плач, крики – это было ужасно. В такие моменты моя камера казалась насмешкой, поэтому я делала снимки украдкой, не выставляя фотоаппарат на всеобщее обозрение.

Ребята с первой группы работали слаженно и быстро, но ЧП на третьем этаже, вызвавшее обвал, было слишком масштабным. Именно там находилось больше всего пострадавших. Кто-то из толпы плачущих зевак сказал, что в обвалившейся квартире владельцы праздновали день рождения своей дочери. Пригласили гостей на праздник, много её школьных друзей. Из-за этого нашим психологам пришлось изрядно поработать – родители приехали за своими детьми…

– Эмка, ты куда? – остановил меня резким вопросом грязный от копоти и гари Иван Петрович.

Шёл уже второй час работы, а конца и края этому кошмару даже приблизительно не было видно.

– Помогать, Иван Петрович. Я отсняла достаточно.

– Хорошо, – устало кивнул мужчина, вручая запасной респиратор. – Помощь не помешает. Надо ускоряться… плиты двигаются…

Сквозь дым и пыль мы вошли в подъезд. Лестница была почти нетронутой, но даже тут без респиратора уже не обойтись!

С верхних этажей уже сняли всех жильцов. Благо их было не так много! Середина недели, да ещё и самый разгар рабочего дня! А вот на третьем этаже под завалами стонали и плакали… волосы шевелились на затылке.

Успокаивало только то, что мои ребятки уже разобрали завалы над основными входами в квартиры третьего этажа. Неблагонадёжные конструкции, представляющие собой потенциальную опасность ввиду возможного внезапного обрушения, были укреплены специальными приспособлениями. А местонахождения людей уже выявили тепловизорами. Теперь всё зависело только от того самого бесценного времени!

– Эмма… – коснулся моей руки наш великан Митя. – Не могу добраться в тот угол, чтобы поставить распорку. Он один остался неукреплённым. Очень надо… Там девочка… под завалами, слышишь?

– Хорошо. Давай. – Я кивнула, пряча фотоаппарат под спецовку.

– Только как поставишь, сразу возвращайся! Поняла? – Митя сжал в кулаке распорку, строго заглядывая в мои глаза.

– Поняла, Мить. Не волнуйся! – забрав железяки, полезла в разрушенную, как после бомбёжки, комнату.

Пробираться сквозь завалы было трудно, но я превозмогала тяготы спасательной работы ради живой души. Ради самой жизни!

Подобравшись ближе, расположила распорку, как меня учили.

Повернулась в сторону тоскливого плача. Он так сжимал сердце… Как будто кто-то котёнка мучает.

– Эй? Ты где?

– Тётя? – всхлипнул ребёнок. – Я тут, тётя… помоги… Спаси меня…

Я не смогла вернуться, как обещала.

Как можно, когда кто-то так жалобно просит помощи?!

Подтянувшись к плите, которой прибило ребёнка, увидела голубые заплаканные глаза девочки двенадцати лет.

– Привет, солнце.

– Привет, тётя… – сквозь глухие рыдания с трудом выдавила девочка.

Осмотревшись, поняла, что только домкрат поможет мне сдвинуть плиту.

Оглянувшись на распорку, задумалась.

– Малышка… ты двигаться можешь?

«Стоп! Так нельзя!»

– Нет. Не двигайся. Сначала скажи, где у тебя болит?

– Нога болит… левая нога.

– А спина? Голова?

– Спина не болит. А голова… если только чуть-чуть, – закашлялся ребёнок. – Дышать трудно.

Резко выдохнув, я потянулась к распорке и сложила её. Отодвинувшись от опасной стены, подсунула стальной жезл под плиту, готовясь активировать прибор.

– Сейчас я приподниму плиту. Попробуй ползти ко мне.

Я знала, что получу по полной от Мити. И начальник наверняка выговор выпишет, но уйти не могла.

Распорка с трудом, но помогла мне приподнять плиту. Однако насколько её хватит, никто не знал!

– Давай, малышка! Ползи… быстрее! Давай!

Я молилась всем Святым, чтобы кроме ноги не обнаружилось больше никаких сопутствующих повреждений. И Высшие силы, наверное, меня услышали!

Девочка выбралась, кряхтя от усилий и плача от ужаса, но почти невредимая.

На левом гольфе, действительно, была кровь. Осмотрев конечность, я поняла, что нога не сломана, слава Богу, а просто ушиблена!

«Возможно, мне даже не влетит…» – подумала фоном.

– Идём скорее. Родители тебя заждались.

Мы почти доковыляли до дверей, когда я вспомнила: стену-то не укрепила!

– Эмма! Ну, что ты делаешь!? – ругался всё это время Дима, дотягиваясь и подхватывая девочку на руки. – Вернись! В распорке больше нет смысла… Девочку ты… ЭММА!

Я резко оглянулась на громкий вскрик лучшего друга моего Коли, хотя прошла уже большую часть пути.

Успела увидеть только белое, как снег, лицо Мити…

А потом удар. Как будто по всему телу разом.

И кромешная темнота… Я даже боли почувствовать не успела.

Только одна единственная мысль осталась парить вне времени и пространства:

«Кажется, я умерла…»

Глава 2. Где я?

«Кажется, я умерла…» – эта мысль имела голос. Как ещё объяснить звук, растворяющийся в самой тьме?

Сколько бы я не моргала, она не уходила, заполнив собой всё моё пространство.

Но самое странное – я не испытывала ни страха, ни боли. Просто плыла мягким лёгком облачком и любовалась темнотой.

А ещё улыбалась воспоминаниям.

Память никуда не ушла. Она стойко въелась в мою душу крепкой клятвой, голос которой принадлежал моему мужу:

– Верь в сказки, Эмма.

«Ох, милый… Я так боялась забыть твой голос…»

– Верь, Эмка. Ради меня. Когда-нибудь, в одной из жизней, я тебя обязательно найду.

«Я обещала ему верить в сказки…» – стоило только вспомнить это, как боль прострелила тело, швырнув меня куда-то в сторону.

Спина, шея, голова… Я больше не была облачком. Моё тело опять приобрело форму.

Один раз моргнула, и тьма растворилась.

Передо мной предстал огромный холл с широкой красивой лестницей и белыми колоннами. Как будто я в театр или музей попала.

«На третьем этаже той новостройки ничего подобного не было!»

Вокруг меня суетливо бегали люди в странных одеждах. Я сначала определила их стиль к средневековому, но потом изменила мнение. Всё-таки платья женщин больше напоминали работы современных модельеров, продающих свои шедевры богатым дамочкам для выхода в высший свет.

Народ громко перешёптывался, манерно охая, а меня беспокоила только одна мысль. Её-то я и выразила первым делом:

– Где я? Девочку спасли? – через силу, спросила у склонившегося надо мной мужчины.

Статный, с густой стильно подстриженной чёрной бородой дядя выглядел немногим старше меня.

Его тёмно-синие глаза были полны тревоги. Руки дрожали.

– Эммиэн, доченька… кто это сделал? Ты видела, кто толкнул тебя с лестницы?

– А?

Мой шок был встречен с нетерпением.

Мужчина резко отстранился и рыкнул громким поставленным голосом так, что стоящие неподалёку люди попятились:

– Роберт! Где там твой целитель?! ЖИВО иди за ним сам! Чтоб через пять минут были здесь оба! – вернув всё своё внимание ко мне, мужчина через силу улыбнулся, смягчившись. – Доченька… Родная… так упасть! – нагнувшись, синеглазый «отец» подхватил меня, как пушинку, на руки и начал быстрый подъём по лестнице.

С высоты я оценила масштаб полёта… но моего ли?

Мозг до сих пор не оправился от падения плит на меня. Это я ещё не говорю и странном существовании во мраке, таком загадочном и непостижимом! Всё казалось нереальным. Ну, если только кроме боли.

«Я не могу быть здесь! Да ещё и в таком дико длинном платье! Это что? Бриллианты?! Холл, целитель, отец, который в лучшем случае выглядит как старший, дико сексуальный брат… Что происходит? Это на меня наркоз так действует? – Такой, единственно логичный вывод позволил мне немного успокоиться. – Митя – стена – темнота. Меня точно привалило. Но почему я именно это вижу?»

Тем временем меня пронесли по нескольким коридорам, словно пушинку. Внесли в спальню, больше напоминающую покои принцессы.

Кровать с балдахином, лепнина с позолотой, мебель, как из Лувра…

– Это сказка, что ли? Я в сказке?

Нервно сглотнув, мужчина осторожно положил меня на кровать, как хрупкую драгоценную вазу. Но тут же изменился в лице, обернувшись к серым от страха женщинам, вбежавшим в комнаты следом за нами.

Фартуки, чепцы – ну, точно сказка!

– Фаин! Почему моя дочь меня не узнаёт?! Где вы, вашу мать, шлялись?! Почему не помогли дочери спуститься к гостям… с таким-то подолом!!!

Служанки, а это очевидно были именно они, натуральным образом задрожали, бухнувшись на колени.

Я хотела остановить ярость мужчины, но, повернув голову к нему, вытаращила глаза от неожиданности.

У дядечки, который якобы мой сказочный отец, глаза горели синим цветом. Как ангельские фары на внедорожнике, честное слово! Этот волшебный «неон» лишил меня дара речи.

В ушах зазвенело от нехватки кислорода. Я поняла, что не дышала всё это время.

«Вот это глюк!»

– Откройте окно… Дышать… воздуха…

Служанки бросились наперегонки исполнять мою вялую просьбу, а мужик схватил веер, стоящий у стены на длинной палке.

«Как в египетских фильмах…» – подумалось мне, прежде чем темнота опять утянула меня в свои спокойные объятия, оставляя на грани сознания.

– Что с моей дочерью, целитель? – коснулось моего слуха.

– Ваша Светлость, мисси Эммиэн сейш Глассар упала с лестницы. У неё ушиб мягких тканей. Череп треснул от удара о плитку… повреждено три ребра. Ещё странная гематома на шее… как будто девушка сломала её, но регенерация быстро справилась… Однако при таком раскладе мисси была бы мертва.

– Что ты несёшь, дурак!? Червь! Да я тебя в застенках Глассар-холла сгною!

– Нет-нет, господин, – поспешно переобулся бедный врач… внеземного происхождения. – Я просто… Она просто… Это просто ушиб. Шея-то цела. Да и в остальном… Регенерация уже запущена. Скоро мисси придёт в себя.

– Вот так сразу и отвечал бы, остолоп! – рыкнул мужчина, пугая меня больше других в этой затянувшейся сказке.

«А если это вовсе не наркоз, Эмма? – спросила себя, продолжая лежать на мягких перинах с закрытыми глазами. – Что, если это… если я… как та девушка из книги?» – в горле перехватило от волнения.

Коснувшись бедра, изо всей силы ущипнула себя.

– АЙ! – вскрикнула от боли, резко распахнув ресницы.

«Дурная! Тебе же и так больно! Зачем лишний раз проверять?!»

– Что ты с ней делаешь?! – взревел брюнет, хватая за плечо бледного щуплого старичка.

– Отец… – хотела попросить буйного перестать трясти дедулю, но хриплый каркающий голос сорвался.

«Какой-то сюр!»

– Ваша Светлость… Ваша Светлость, – пытался достучаться до разума озверевшего мужчины местный врач. – Мисси нужна моя помощь. Успокойтесь, господин.

Мужчина, дрожащий от какой-то неконтролируемой ярости, отпустил целителя и, качаясь из стороны в сторону, будто пьяный, поплёлся в сторону окон.

Там, открыв балконную дверь, эта «Светлость» вышла на просторную террасу.

А потом случилось то, из-за чего я чуть нижней челюсти не лишилась!

Мужчина будто бы подпрыгнул… причём неестественно высоко! Метра на три. Не меньше. В пространстве разлился нежно-голубой свет – и вот уже вместо мужчины огромный дракон машет крыльями, поднимаясь в небо, покрасневшее от заката.

Я прикрыла глаза, стараясь не поддаваться панике.

«Дракон! Настоящий! Всё! Это конец! Я реально в сказке!»

Глава 3. Новая «Я»

«Дракон! Настоящий! Мужик-дракон!!! Это уже не шутки! И точно не наркоз виной всему происходящему! Всё! Это конец! Я реально в сказке! Глубокий вдох… выдох…– чтобы отойти от шока всегда применяла эту тактику. Контроль дыхания всегда выручал. – Так. Пройдёмся по фактам. Я умерла? Скорей всего. Трагедия и собственная глупая оплошность стоили мне жизни. Чувства по этому поводу какие-то мутные. Как будто их кто-то прикрутил на минимум. Дальше… По религии – перерождения или попадания в Рай или Ад не случилось. Почему? Ответа на этот вопрос мне никогда не найти. Да простят меня верующие всех стран, но Библию, Коран, Танах, Веды, Трипитака и далее по списку священных трактатов – все эти священные писания создали люди, слышащие голоса. Ещё раз простите! Но это так себе источник. По крайней мере я теперь точно убедилась в несостоятельности некоторых моментов. Или в моём случае произошёл сбой? Так… оставим пока, – одёрнула себя, уставившись в одну точку перед собой. – Идём чисто по фактам. Я умерла – да. Я очнулась в теле какой-то девушки…»

И тут меня понесло. Подозрительное спокойствие отпускало, накрывая паникой от происходящего. Меня бросило в жар.

«Мама родная! Отец этого тела – дракон! Такому опасно говорить, что я – не его дочь. Что его дочь того… этого…»

– Кхм-кхм… – я откашлялась и, быстро моргая, посмотрела на врача.

Бледный старичок весь скукожился, ловко переливая из одной бутылочки в другую какую-то подозрительно бордовую жидкость.

«Что же делать? Где я в конце концов!?? И в теле кого? Конкретики не хватает. Сейчас бы поплакать, конечно, но не время!»

– Простите, – начала осторожно, а дедуля уже от одного этого чуть не перелил рубиновое пойло.

– Мисси! Мисси, смилуйтесь! Я помогу вам восстановиться очень быстро, только не напрягайте больше голос. Кажется, вы его сорвали. Наверное, при падении кричали.

– Успокойтесь, – поморщилась от боли. Слишком громко и торопливо причитал старичок. Аж в висках заломило. – Я хочу понять…

– Что понять, Ваша Светлость? – заискивающе заулыбался целитель.

«Светлость»! Уже пошла жесть».

– Понять… где я? Кто я? Как меня зовут?

Эти три вопроса сотворили с бедолагой что-то совсем уж страшное.

Несчастно взвыв, мужчина упал на колени возле кровати и принялся бить поклоны, как крепостной перед барыней.

– Не губите, Ваша Милость! Не губите старика! Вспомните, ради всех четырёх Богов-драконов! Вы – наследница рода сейш Глассар. Надежда гнезда Глассар! Гнезда сильнейших драконов со стихией воды! Вас зовут Эммиэн сейш Глассар! И через неделю вы летите в Элерон к своему жениху, чтобы назначить дату свадьбы.

– Не хватало, – простонала я от досады и снова прикрыла глаза, не выдержав перепуганного вида дедули.

«Одно хорошо – этот старичок может стать отличным осведомителем. С его помощью я, возможно, даже смогу скрыть, что заняла чужое тело. Хм… а ведь я теперь совсем на себя не похожа». – Простой вывод пришёл просто. Я посмотрела на «свои» пальцы. Рука вроде и моя была, да только маникюра с синим топом как будто мне и не красили два дня назад! – Боже, о чём я думаю!? – мысленно возмутилась и тут же отругала себя за подступающую истерику. – Возьми себя в руки, Эмма! Ты – стрессоустойчивая! Почти шесть лет изо дня в день тебя закаляли людские беды! Мы в МЧС – крепкие орешки! Нас морально и физически готовят ко всему!»

И тут же кто-то въедливый поделился сарказмом:

«Ага. Только в МЧС нас к драконам не готовили!»

Глубоко вздохнув, постаралась спокойно улыбнуться дедушке.

– Давайте вы поможете мне вспомнить мою жизнь, и тогда отец не узнает, что последствия от падения на самом деле куда страшнее, чем вы ему описали. Идёт?

– Конечно, мисси! Что угодно, мисси! Я отвечу на любые ваши вопросы честно и без утайки!

Мне даже жалко стало дедулю, так отчаянно он кивал. Подбородком аж до груди доставал!

Наверное, поэтому моим первым вопросом стало:

– У нас… в как его там? В гнезде? Точно. У нас в гнезде рабство ещё не отменили, да?

Старик сел ровнее, поставил бутылочки на прикроватную тумбу и разрыдался горючими слезами, закрыв лицо сухими ладонями.

– Это конец, – причитал старичок. – Он убьёт меня… убьёт! Сгноит в шахтах… Бедная моя деточка. Она и так столько натерпелась! Я только-только договорился о её подработке в академии. Думал, раз полукровок не зачисляют, то пусть она хоть сама… урывками…а теперь…

«М-да… дела не будет!»

Я сделала глубокий вдох и зажмурилась. Голова просто раскалывалась от боли. Ещё и шея! Не надо забывать, что полчаса назад эта Эммиэн её натурально свернула! Загадка – как я вообще могу головой вертеть! Наверное, драконьи гены. Как её там? Генерация? Нет. «Регенерация». Во! Ха! Интерес к фантастике пригодился! Зря мама кричала и выкидывала мои комиксы в окно.

«Боже… когда это было!? Словно тысяча лет прошла!»

– Надо же… – реплику «я попала в другой мир» вовремя проглотила, хотя сомневаюсь, что подвывающий целитель хоть что-то понял бы. Он так убивался! Я поняла, что его внучка была полукровкой, которых, судя по всему, в этом мире не жаловали, раз даже учиться не брали. – Уважаемый… Уважаемый!? – дозвалась, наконец, страдальца. – Давайте попробуем ещё раз! Я же пытаюсь нам всем помочь. Чего вы сразу руки опускаете? – С трудом приняв полусидячее положение, улыбнулась.

Дедуля вмиг побледнел. Видимо моя предшественница не была сахарной зефиркой, если даже её улыбка способна закошмарить почтенного старичка.

«Оно и понятно. Наследственность… бешеная!»

Я с опаской покосилась в сторону высоких окон, из которых до сих пор было видно «выпорхнувшего» дракона, превратившегося в маленькую точку на горизонте.

Повернула голову к целителю, концентрируясь на важном. Мне никак не хотелось умирать снова… а я точно умру, если тот психопат меня раскусит.

«Хэх! Дожилась! Теперь мне надо уточнять, в каком смысле я выразилась: в буквальном или фигуральном».

– Выдыхайте. Соберитесь! У нас не так-то много времени. Этот… то есть мой папуля скоро вернётся. Надо хотя бы элементарное запомнить, чтобы ни мне, ни вам не видеть больше приступа его гнева.

– Ддд...дда, леди сейш Глассар! Я ввввсё… ссссейчас…

Зубы старика так стучали друг о друга. Я лишний раз убедилась, что помощи от него ждать – себя обманывать. А помощь мне ой, как нужна! Дураку понятно, что кем-то Высшим мне дан второй шанс на жизнь. Может, за то, что я девочку спасла, а может, так после смерти со всеми происходит. Как сказала Мордюкова: «Вера – дело добровольное». Мы верим в одно, а оно видишь, как бабахнуть может!?

В общем, поплакать о себе и своих близких я мысленно пообещала себе чуть позже. Тут бы как-нибудь сообразить так, чтобы сейчас оплакивать себя не пришлось. Папаня-дракон – это мощно. Да ещё такой вспыльчивый!

– Давайте начнём с простого, – мягко начала я, стараясь больше не улыбаться старичку, чтобы больше его не пугать. – Как вас зовут? Моего отца? Горничную? У меня же есть горничная, верно?

– Хх…хорошо. Я… Ммменя зовут Ростан хас Глассар. Я – ваш новый целитель, дальний родственник из глубинки Эвольских земель. Моего предшественника сослали в шахты за то, что он расписал Его Светлости особое питание. Вспышки ярости и магическая нестабильность вызваны симбиозом…

– Стоп. О папулином диагнозе ему рассказывайте… если в шахты следом за предшественником захотелось, – добавила едва слышно. Потом собралась, встряхнулась и свесила ноги с кровати. – У меня своя болячка. Давайте ближе к делу. Как Его Светлость зовут? В особенности… эмм… я.

– Лорд Немир сейш Глассар – первый советник генерала Коррина сейш Хильсадара. По сути, пока господин Кевин не вернулся из столицы, наш господин управлял Греиджем от лица генерала. Коррин сейш Хильсадар, наш генерал-правитель, учёный муж. Не любит он в финансах и жалобах люда копаться. Генерал Греиджа радует нас изобретениями и революцией в области магических техник.

От избытка информации и количества новых слов, фамилий и имён у меня снова закружилась голова.

Я вернула ноги под одеяло и откинулась на подушках, в шоке от того, сколько всего мне предстоит запомнить.

«Так я основы буду постигать до китайской Пасхи! Или когда у меня голова лопнет. Драконы, магия, Греидж, Хильсадары… что за нафиг!?»

– Так. О мироустройстве я из книг вычитаю. Вы об окружении моём расскажите. Как я с отцом общалась, что за праздник там внизу развернулся? И горничная…

«Это же главное палево!»

– … как её зовут?

Дедуля посерел.

– Ваша горничная… её зовут Талана. Талана Глассар. Моя внучка.

– А чего вы так переполошились?

Целитель упал на колени и разрыдался.

– Мою бедную девочку управляющий запер в подвале. До выяснения обстоятельств.

– Как его зовут?

– Кого?

– Управляющего. Не волнуйтесь так. Просто встаньте и позовите его сюда. Это же реально?

Врач пару раз кивнул, после чего довольно ловко для своего возраста покинул огромные покои.

Я с трудом опять села и расправила блестящий из-за бриллиантовой крошки подол. Как по мне, так просто фантастический. Платье, созданное именно для того, чтобы блистать.

Через пять минут в комнату вошли двое: трясущийся старичок и высокий, слегка надменный брюнет. Совсем молодой. Роберт аш Глассар, как осмотрительно сообщил целитель, прежде чем топать за управляющим.

Пока имена запоминались хорошо, хоть и звучали непривычно.

– Мисси Эммиэн…

В голове прострелило от боли. Вместе с ней пришло неожиданное подспорье в форме информации.

«Я давно не мисси. Мне сегодня исполнилось тридцать лет. Ну, не мне. Эммиэн. Однако этот тип… мягко говоря, не любит прошлую хозяйку этого тела. Роберт – внебрачный сын папеньки Немира. Полукровка. Ревность и злость переполняют его до основания, выливаясь в бесконечные подставы. Если бы отец Эммиэн не любил до безумия свою наследницу, у неё точно были бы большие проблемы! Нечаянное воспоминание сообщило, что Роберт младше Эммиэн на семь лет».

Я воспользовалась этой помощью от Вселенной, одёрнув молодого мужчину в стиле Эммиэн.

– «Леди», Роберт. Не «мисси». Это ты у нас ещё два годика будешь ходить «мессиром».

– Ваша Милость! Вы вспомнили! – охнул дедуля, смахивая пот со лба трясущейся рукой.

Громко цокнула языком.

«С таким в партизаны лучше не ходить…»

– Ну, уж брата своего я точно не забуду, – хмыкнула насмешливо, стараясь перевести оплошность целителя в ироничную шутку.

Бедного парня аж всего передёрнуло. Весь его вид кричал о том, что он лучше змею в сестры свои запишет, чем сидящую бледную немощь, в теле которой я пытаюсь застолбить себе место в новом мире.

– Так. Ладно. Это всё лирика, – поморщилась, потирая шею. – Где моя Талана?

– Горничная арестована. До выяснения обстоятельств.

– Освобождай её. Она не виновата в моём падении. Меня никто не толкал. Видел, какое платье? В нём даже фея запуталась бы! Ещё и шпильки эти…

– Фея? – молодой управляющий растерялся.

Я прикусила язык.

«Хм… Что ты делаешь, Эмма?! Соберись! Наличие драконов ещё не означает, что в этом мире полная коробочка всех волшебных существ, которых выдумало наше земное человечество, чтобы уйти от реальности! Давай-ка включай стерву. Эммиэн несдержанная и капризная. Акцентируй на это!»

Я села ровнее, вздёрнув подбородок.

– Что слышал! Тебя папочка вообще ничему не учит? Сказала – «отпускай», значит, отпускай! Пусть немедленно идёт сюда! По-твоему, я сама должна раздеваться?!

Лицо парня еле справилось с яркой эмоцией брезгливости и раздражения.

С трудом изобразив вежливую улыбку, братец Эммиэн почтительно поклонился и заверил, что горничная прибудет с минуты на минуту.

Я держалась до последнего, транслируя надменность, свойственную прежней хозяйки тела, но как только Роберт вышел в коридор, с облегчением выдохнула: