Текст книги "Тот Самый Мужчина"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 36, в которой Клод навалил Монблан подушек

Клод навалил на кресло целый Монблан подушек со всех диванов из гостиной, и я, можно сказать, возлежала на них возле стола как заправская древнеримская патрицианка на пиру. Собственно, это и был настоящий пир!

– Это не пир, – поправила меня Марта, она ела руками, отламывая от батона солидные куски, – это продолжение полнейшего разврата, начатого нами с тобой утром.

Марта восторженно отпила из своего бокала, а моя кузина, замерев с листочком салата на вилке – она мужественно потребляла только зелень, – с нескрываемым любопытством поинтересовалась:

– Клер, а вы давно вместе? Почему ты мне никогда об этом не говорила? В нашем кругу это так актуально!

– Золотце, она и мне ничего не говорила, – вмешалась Эрнестина. – Я же тебя, золотце, – это относилось уже к Марте, – не поверишь, за домработницу приняла! А ты у нас вон кто!

Марта, Аньес и я облегченно вздохнули. Клод как ни в чем не бывало подлил всем вина и, заглянув в духовку, заметил, что курица давно готова.

– Вся Европа давно отказалась от тяжелой пищи. – Аннель недовольно сморщила нос под слоем штукатурки.

Вот зараза, подумала я, сидит, ничего не ест и не уходит, слова никому сказать нельзя, чтобы она не выдала очередную дурость!

– Золотце, неужели ты даже не попробуешь? – сглотнув слюну при виде появившейся на столе курицы, спросила у моей кузины Эрнестина.

– Мадам Лезиньи, что вы! – с притворным ужасом воскликнула Аньес. – Не уговаривайте ее! Нам больше достанется! Клод, положи-ка мне ножку! И белого мясца про запас!

– Еще чего! – решительно возразила Марта. – Грудка только для больных! А ножки – нам с мадам Лезиньи, мы так договорились с самого начала! Ты забыл, Клод? А Аньес любит крылышки.

– Я тоже люблю крылышки! – взвизгнула моя кузина и, стремительно воткнув в ближайшее к ней крыло свою вилку с листиком салата, отхватила ножом чуть ли не полкурицы.

– Вот так всегда, – протянула Аньес. – Кто тебя просил болтать, Марта?

– Прости, Аньес, – Марта приложила руку к сердцу, – я отдам тебе свою ножку! Клод, налей нам вина! Мы должны выпить с Аньес в знак примирения!

Клод, посмеиваясь, разделил на всех остатки курицы, Марта и Аньес продолжали изливать друг другу свои чувства, Эрнестина незаметно распустила пояс юбки и попросила Клода записать ей рецепты двух или трех блюд. Марта, естественно, присоединилась к ее просьбе, Клод стал объяснять, что рецепт вовсе и не нужен, потому что просто существуют определенные правила вкусовых сочетаний продуктов и даже их цветов… И все это сопровождалось тостами, взаимными шуточками, смехом и улыбками.

Оказывается, Клод умеет запросто сходиться с людьми, думала я, и с чувством юмора у него все в порядке! Он ведет себя так, будто он давно один из нас, будто мы всегда собирались вместе и это застолье – одно из многих и привычных. Он не целует ручек, не сыплет комплиментами, но все мои подруги в восторге от него! Стоп. Так это нравится мне или нет?..

– А где ваш десерт, мадам Лезиньи? – вдруг строго спросила Аннель. Надо же, мы все забыли про кузину, которая, вожделенно проглотив курицу и, вероятно, тоже забыв про нас, налегла на остальное угощение. – Или вы так и не смогли сделать его вилкой?

Десерт, естественно, превзошел все самые смелые ожидания, особенно если учесть количество уже съеденного нашей компанией…

– Клер, золотце, – расчувствовалась Эрнестина, – это один из лучших дней в моей жизни!

– Клер следует болеть почаще? – предположила Аньес.

– Что ты, золотце! Как можно! Не болей никогда! Уколоть тебя перед уходом?

– Ты уже уходишь, Эрнестина? Так быстро?

– Золотце, шестой час. Мой в семь обещал вернуться. Мне еще ужин готовить. Так уколемся, золотце? Как ты себя чувствуешь?

Я чувствовала себя замечательно.

Аннель допила последнюю каплю из своего фужера и объявила:

– Мне тоже пора к портнихе. Пока, дорогая Клер, была рада с тобой повидаться. – Она начала подниматься из-за стола и вдруг замерла в полусогнутом положении. На ее лице появилось выражение ужаса.

– Золотце, это, должно быть, у вас семейное с позвоночником, – со вздохом сказала Эрнестина.

– Я могу чем-то помочь? – участливо спросил Клод.

Аннель замотала головой. Марта, успевшая заглянуть за спину Аннель, фыркнула, демонстративно закашлялась, чтобы скрыть смех, и от избытка веселья на мгновение спрятала свое лицо в ладонях.

– Это не позвоночник, господа, – успокоила она. – Пойдем со мной в другую комнату, Аннель, я тебе помогу. – И обняла ее за плечи, чтобы вывести из-за стола.

– Нет! Ты мне все испортишь! Это коллекционная вещь! Как я теперь выйду на улицу?

Эрнестина и Аньес тоже заглянули за спину моей кузины. Эрнестина всплеснула руками и охнула, а Аньес предложила:

– Возьми мой блейзер, Аннель, он длинный и все прикроет. – Она сняла блейзер и протянула моей кузине. – Он тебе налезет, пуговицы застегивать необязательно!

– Ты в своем уме? На кого я буду похожа в твоем балахоне? Это не мой стиль! – огрызнулась Аннель и схватилась за голову. – Я же в первый раз его надела! И все! Все! Мой лучший костюм!

– Полетела «молния» на брюках? – Это, конечно, было очень жестоко с моей стороны по отношению к кузине, но я не могла отказать себе в удовольствии позлорадствовать. – Всего-то? Ты же сейчас собиралась к портнихе, попроси, она вставит новую и вошьет клинья.

– Можно, я посмотрю? – произнес деликатно молчавший все это время Клод. – Что там случилось?

– Вот! Полюбуйся! – Беззастенчивая Аннель повернулась к нему кормой.

Язычок «молнии» крепко держал ее брюки, пояс впивался в «талию», а дальше зияла дыра, красиво окаймленная зубчиками «молнии», которая уходила глубоко вниз между мощными ягодицами. – Кто мне за это заплатит?

– Успокойся, Аннель, – попросил Клод. – И подойди поближе к окну. Сейчас я тебе все налажу.

– Лучше разрезать и вшить новую молнию. – Аньес с сомнением покачала головой и снова предложила кузине воспользоваться своим блейзером.

– Ты точно ненормальная! Это же коллекционная «молния»! На ней знак кутюрье! Без нее этот костюм гроша не будет стоить! Учти, Клер, если он мне ее попортит…

– Не попортит, Аннель! – заверила я.

Они все направились к окну, и моему взору предстала чудная картинка. Аннель стояла, выпятив нижний бюст, Клод склонился над ней и сосредоточенно манипулировал с «молнией», пытаясь соединить зубчики руками. Остальные, замерев в живописных позах, наблюдали за его действиями и давали советы.

Наконец брюки Аньес были спасены, в чем я не сомневалась ни минуты, кузина сняла их и, вняв уговорам Аньес, порывшейся в моем гардеробе, облачилась в древний плащ эпохи моей беременности Жан-Полем. Эрнестина еще раз угостила мой организм чудодейственным лекарством, и вместе с Мартой и Аньес, тоже заспешившей к ребенку, они увели за собой мою повеселевшую кузину, которая даже поблагодарила Клода, хотя благодарность как таковая вовсе не в «ее стиле».

Марта тоже поступила не свойственным ей образом: на прощание она поцеловала не только меня, но и Клода, о чем он сообщил мне, когда вернулся в кухню, закрыв дверь за гостями.

– Только Марта? – уточнила я. – Или с остальными ты тоже целовался?

– Нет, только Марта. Задиристая! А сама-то есть воробьишка, в чем только душа держится, вроде моей Бриджит. Устала? – Темно-серые глаза смотрели на меня сочувственно и кротко.

– Бриджит – твоя дочь? – Мне сделалось неловко за свою ревность. – Это она на свадебной фотографии в твоей комнате?

– Она. Моя маленькая Бриджит.

– Сколько ей?

– В ноябре двадцать восемь. Это давнишняя фотография.

– Клод, когда ты успел?! Тебе-то самому сколько?

– Я старый, Клер, сорок шесть. – Он виновато улыбнулся, и я почувствовала, что ему не нравится эта тема. – Отнести тебя в спальню или в гостиную? Может быть, ты хочешь посмотреть телевизор или тебе нужно в ванную?

– Не все сразу, Клод. Подключи, пожалуйста, сначала телефон, я хочу поговорить с Жан-Полем.

Естественно, звонок раздался сразу, едва лишь Клод коснулся розетки телефонной вилкой.

– Подожди, Клод, не снимай трубку. Кроме сына, я пока не могу общаться ни с кем. – Я еще не успела закончить фразу, как мадам Урье начала старательно сообщать автоответчику, что, по словам сержанта Грийо, неизвестный ей Клод – не бабник.

– Похоже, проект сержанта Грийо успешно движется к завершению! – развеселилась я.

– Я же просил Паскаля оставить в покое чужую записную книжку. – В отличие от меня Клод расстроился. – Теперь весь Париж знает.

Я поманила его пальцем, он послушно наклонился.

– Весь Париж меня не волнует, Клод, потому что только я знаю, кто ты на самом деле, – прошептала я ему на ухо.

– Кто?

– Тот Самый Мужчина, которого я давно хотела поцеловать?

– Что же тебе мешало?

– Пришлось очень долго ждать, пока в марте над Парижем повалит снег.

– Да ладно. – Он смущенно улыбнулся. – Ты же умная женщина, Клер… Ну к чему ты приплела какой-то снег?

Забавно, он опять не понял моей шутки. Я погладила его по волосам.

– Не надо, Клер, ведь оба заведемся… – Клод жалобно посмотрел на меня. – И что мы будем делать с твоей больной спиной?

– Отключим телефон, Жан-Поль сам сумеет найти дорогу к родному дому, затем положим мою спину в горячую ванну, а там – посмотрим.

– Подожди пока в постели, я приготовлю тебе ванну. – Он отнес меня в спальню и опустил на кровать.

Глава 37, в которой я крепко сплела руки на шее Клода

Я крепко сплела руки на шее Клода и заглянула в его темно-серые растерянные глаза, хотя моя спина гордилась бы собой, если бы я взвыла от ее противодействия моим стараниям.

– Что ты делаешь, Клер? Тебе же больно!

– Больно, но ты же не хочешь ничего делать сам!

– А вдруг сейчас придет твой сын?

– Ты дверь в нашу комнату закрой. – Я разжала руки, потому что была больше не в силах бороться со спиной-мерзавкой.

Клод поднялся, прошел в гостиную, отключил телефон, вернулся, закрыл дверь в гостиную и в раздумье застрял на месте, глядя куда-то мимо меня.

– Клод, что еще такое? Иди ко мне.

– А вдруг ему понадобится ванная?

– За его комнатой есть своя. Ну, иди сюда!

– У вас две ванных?

– Да, две. – Неужели у него действительно мужские проблемы? – с горечью подумала я. – Клод, что-то не так?

Он пожал плечами и отвел глаза в сторону.

– Но спину-то растереть ты мне можешь? Марта принесла отличный бальзам. Вон, лежит на столике.

– Да, конечно, Клер. Я вымою руки горячей водой, чтобы они были не холодными, и разотру тебя.

Он пошел в ванную. Зашумела вода. Мне сделалось не по себе. Значит, у Клода проблемы, вот он ни разу и не дотронулся до меня. А я ставлю его в неловкое положение… Но все-таки до чего же обидно! Такой милый человек, добрый, сильный… Что ж, попытаюсь принять как неизбежность.

Я развязала пояс халата, осторожно перекатилась со спины на живот, вытащила халат из-под себя, Клоду останется только снять его с моей спины, и повернула голову к окну, чтобы не встретиться с ним глазами, когда он выйдет из ванной. Скрипнула дверь.

– Ты уже подготовилась сама? – удивился Клод. – Ты не против, что я взял еще одно полотенце?

– Нет, конечно, бери все, что тебе нужно, – не поворачивая головы, ответила я и подумала: до чего же глупая ситуация! – Сними, пожалуйста, с меня халат.

– Сейчас. – Клод присел на кровать. – Я сначала открою бальзам. Пахнет хорошо. Мятой.

– Да, ментолом и чуть-чуть камфарой.

– Не бойся, Клер, я потихонечку.

И Клод принялся бережно стягивать с моих плеч халат, словно не решаясь прикоснуться ко мне руками. Как же он собирается массировать мою спину, если боится дотронуться? Наконец я осталась без халата. Клод прикрыл им мои ноги, а потом как-то очень решительно произнес:

– Терпи.

Сильный запах бальзама и не менее энергичное прикосновение рук Клода к моей спине. Приятно согревая, они прошлись от моих плеч вниз.

– Клер, может, поправить тебе подушку?

– Не знаю. Поправь.

Перед моим лицом к подушке потянулась рука Клода, и вдруг я обнаружила, что ее не прикрывает клетчатый рукав рубашки.

– Ты засучил рукава? – Пальцы Клода уверенно перебирали мои позвонки, и я не могла повернуть голову.

– Нет, я снял рубаху. Не больно?

– Что ты! Здорово! Тебе там удобно?

– Сесть бы тебе на ноги, но… Но я очень тяжелый!

Пусть сядет, подзадоривала спина, увидишь, нам с тобой понравится!

– Садись, не бойся!

– Лучше передвинь руки, я постараюсь не садиться, а постою над тобой на коленях.

– Так? – Перемещая руки, я случайно дотронулась до его ноги. – Ты… На тебе нет брюк? – Икра Клода была большой, крепкой и мускулистой, что весьма обнадежило меня.

– Клер, не щекочи! Я же сказал тебе, что взял еще одно полотенце.

– Подожди, я устроюсь поудобнее. – И я слегка, насколько позволила бы мне спина, попыталась повернуть голову.

Нечего тебе смотреть, запретила она, лежи смирно.

– Клод, я что-то хочу сказать тебе.

– Говори.

– Секрет. На ухо.

– Потом.

– Сейчас. Клод, пожалуйста. – Поморщившись, я поймала его руку. – Наклонись.

– Клер, что сегодня на тебя нашло? Ты ведь взрослая женщина, нельзя же так. – Но он все-таки наклонился, я почувствовала его дыхание совсем рядом, а скосив глаза, увидела его лицо и голое плечо. Впечатляющее, между прочим. – Ты же сама себе делаешь больно. Что такое, Клер? У тебя глаз, как у лисы.

– Поцелуй меня.

– Клер, у меня руки в бальзаме, а у тебя – спина.

– Зачем тебе руки для поцелуя? Нужны губы.

– Клер! – Клод вдруг со стоном рухнул на меня. – Клер, я больше не могу! Я не хотел пугать тебя. Я до последней секунды надеялся, что все-таки смогу… Но я не могу… Ты сама хоть понимаешь, что я очень большой? – прерывисто говорил Клод.

Он весь дрожал, он на самом деле был очень большой, и я действительно не могла шелохнуться под его тяжестью, но до чего же мне было приятно! И мне, и моей спине, и вообще всему…

– Клод, – я облизнула вдруг пересохшие губы, – Клод, все получится… Я знаю! Я так хочу!

– Я понял, ты хочешь. Ты сделай все сама… Да, да, пожалуйста, только не бойся! Да… – Он резко поднялся на колени, легко перевернул меня на спину. – Пожалуйста, все сама, у меня на них бальзам. – Он стоял надо мной – большой, растерянный, желанный – и беспомощно держал перед собой руки, совсем как я перед операцией, чтобы сестра натянула на них перчатки. – Клер, пожалуйста…

– Конечно. У нас все получится. – Я дернула за край полотенца, и оно послушно упало. – Клод!

– Клер, Клер… Да, вот так… Я же говорил тебе, Я очень большой… Те… Тебе не больно?.. – Он задыхался, я притянула его голову к себе и поцеловала его виноватые глаза и дрожащие губы.

– Клод, чудо мое…

По моей спине прокатился удивительный горячий озноб, она дрожала, но боль как будто испугалась, нет, она еще сидела между лопатками, но вместе с Клодом в меня входила совершенно новая, незнакомая мне живая сила, словно он был моим первым мужчиной, а до него я ничего не знала… Нет, просто он – Тот Самый Мужчина, а все другие, которые были до него, – ничто…

– Клод! Боже мой! Клод!.. Почему?.. Почему не раньше?..

– Кле-е-е-р… – Он схватил меня за запястья и прижал мои руки к кровати. – Все, все, хорошо… Дальше я сам… Да… Да… Молчи, молчи… Конечно, я поцелую тебя… Ты такая нежная, как канарейка. Подожди, Клер, не трогай меня, я хочу поцеловать тебя как следует.

– Я тоже. Дай мне твои губы.

– Потом. Сначала я. – Клод потерся щекой о мою щеку, а его губы коснулись мочки моего уха, затем скользнули к подбородку, по шее, к груди, а затем опять направились вверх, к другому уху, и от него, осторожно касаясь бровей и лба, завершили круг.

– Это какой-то ритуал, Клод?

– Ритуал? Нет, просто я сегодня на работе испугался, что вдруг забыл твое лицо.

– Это так важно? – Мне очень хотелось дотронуться до него, но он по-прежнему не отпускал мои руки. – Ты так и будешь держать меня?

– Да. – Он поднес обе мои ладони к своим губам, так же сосредоточенно поцеловал их, потом каждый палец, а потом закрыл ими свое лицо. – Клер, – прошептал он, – я очень хочу тебя, ты еще не устала?

– Ты смешной, мы же только что летали на небо!

– Ты успела долететь?

– Раньше тебя… – Я даже потупилась, потому что давно чувствовала его готовность и свою тоже, но мне очень нравилось не торопиться, а испытывать вот это головокружительное предвкушение. – Клод, а почему ты так долго отказывался? Придумывал какие-то причины?

– Так. О-о…

– Как так? Ты… – У меня тоже опять начало перехватывать дыхание. – Клод, отпусти мои руки, я хочу обнять т-т-тебя!

– Не нужно… молчи… Я хочу видеть тебя всю! Я хочу, чтобы ты всегда… Клер… всегда была перед моими глазами! Вся! Клер! Ох… Клер! А перед моими глазами, или не перед глазами, а где-то в глубине, наверное, это называется в сердце, было ощущение того же сверхъестественного восторга, как тогда, когда пела похожая на птицу испанка и о том же стучали каблуки танцора… нет, это было то, о чем не успела договорить в руках старика скрипка, да! Да! Да!

– Да, Клод! Да!

Я открыла глаза. Он улыбался не мне, а тоже чему-то нездешнему, коротко крикнул: «Клер!» и с той же улыбкой упал мне на грудь.

– Так чего же ты боялся? – Наверное, с моей стороны было слишком жестоко спрашивать его об этом в такой момент.

– Клер, – он вздохнул и очень осторожно прикоснулся к моим губам, – пожалуйста, не обижайся, я очень хочу тебя.

Это опять было правдой.

– Я знаю. – Я успела быстро поцеловать его, пока Клод опять не отстранился. – Ты когда-нибудь отпустишь мои руки?

– Извини. Просто я боюсь забыться и погладить тебя по лицу. А на моих руках бальзам.

– Вымой. – Наконец-то я смогла прикоснуться к его груди и плечам, до его волос мне было не дотянуться. – И заодно принеси мне попить. Там, кажется, еще оставалось шампанское?

– Клер, не надо! Пожалуйста, не трогай меня!

Но было уже поздно, во мне тоже все задрожало и завибрировало… Это еще никогда не происходило со мной так мгновенно и ослепительно!..

– Фантастика!

– Клер, только не обижайся, я не мог терпеть… Может быть…

– Клод, ты чудо! – Я прижала его к себе.

– Ты опять успела?!

– Конечно! Я не могу понять, чего ты боялся?

– Понимаешь, если ты… Клер… – Он опять был в полной боевой готовности! – Клер, лучше прогони меня! Это… это до утра! Ты не выдержишь… Клер! Клер!..

– А ты? – спросила я, когда мы оба опять одновременно перевели дыхание. – Ты отпросился с работы?

– Я в дневную смену. Только не прикасайся! Тогда мы сможем немного поговорить. И не спрашивай! Я сам знаю все твои вопросы. Да, я боялся. Боялся не справиться с собой дома, в машине, в кафе, в клубе, в лифте, когда вез тебя домой… А потом я чуть не умер, когда увидел тебя на полу, и испугался, что я тебя потеряю. Ты мне объясняешь, как сделать тебе укол, на самом деле, Клер, я умею, а я думаю, как бы только не напасть на тебя. Если бы не пришел твой сын, я бы тебя точно, прямо на полу… Ты же слабенькая, Клер, у тебя косточки, как у нашей Молет, а я бешеный! Понимаешь, я бешеный и очень большой!

– Ты не бешеный, ты очень настоящий, Клод!

– Я же просил тебя помолчать! Я… я не могу спокойно смотреть, как двигаются твои губы… Кле-е-р! Я привыкну… Я все буду делать, как ты за-хо-чешь…

Потом он все-таки нашел в себе силы встать, смущенно завернулся в полотенце, долго возился в кухне и наконец, принес пакет сока, тарелку с пирожными и два мокрых стакана.

– Шампанского больше нет, Клер. Я могу сходить и купить.

– В гостиной, в баре, много всяких бутылок, выбери, что понравится. Но от сока я не откажусь.

– А я тем более. – Клод наполнил стакан и протянул мне.

– Спасибо. Клод, а ты всегда такой?

– Какой? Бешеный? Всегда. – Он поправил полотенце.

– У тебя было много женщин?

– Нет. Только ты.

– Шутник!

– Клер, почему все считают меня шутником? Я говорю вполне серьезно. Только ты моя женщина. И все. Остальные были не мои. Что их считать?

– Спасибо. Мне так никто никогда не говорил. – Впрочем, Бруно называл меня своей «девочкой», вспомнила я, девочка по вызову… – Садись, – я провела рукой по кровати.

– Как твоя спина? – Клод остался стоять. – Ты из-за меня передумала насчет ванны?

– А мы будем в ванне?

– Я пока наберу в нее воды, а ты хорошенько обдумай то, что сказала.

– Я уже обдумала, мой мужчина. – Я набрала в грудь побольше воздуху и решила тоже признаться, так же просто и естественно, как он. – И, знаешь, Клод, я пришла к выводу, что, скорее всего я тоже бешеная, потому что у вас дома, в ванной… Помнишь, в дверь скреблась кошка, я открыла, а на самом деле мне очень хотелось, чтобы это был ты и чтобы все тогда сразу произошло… В ванной…

– Надо было так мне сразу, и сказать, тогда у тебя не болела спина. А сейчас мы будем только в постели.