Текст книги "Рандеву с замком"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5,
в которой носильщик открыл дверь номера

Изнутри дверной проем был плотно задернут портьерами, бордово-багровыми с золотом – весь «Павильон де ля Рен» тяжеловесно декорирован а-ля якобы барокко, и Уоллер галантно отодвинул штору, пропуская меня вперед.

Первое, что я увидела, это кресло в глубине комнаты и – сидящего в нем Брунара. Мгновенное изумление на его лице сменилось вежливой улыбкой, и он начал подниматься.

– Проходи, проходи, Эле, – ободрил меня Уоллер, посильнее распахивая портьеру, но я не могла сделать ни шага, видя, как Брунар, уже встав с кресла, идет к нам…

И тут портьера вместе с карнизом грузно рухнула вниз!

Я инстинктивно отпрянула назад и почувствовала, как Уоллер прижал меня к себе.

– Боже, Эле, – сдавленно прошептал он. – Если бы ты шагнула, он бы – на твою голову! Ты о'кей?

– О'кей, – неуверенно пробормотала я.

– Это безобразие! Ваш отель разваливается на куски! – Брунар орал на носильщика так, словно свалившийся карниз – личная вина парня. – Вы чуть не убили мадемуа…

– Прекратите, сэр! – раздраженно по-английски перебил его Уоллер. – Парень не виноват ни в чем. Ты свободен, приятель, оставь это здесь. – Он сунул носильщику мелочь, и парень, прислонив чемодан к стене возле номера, ретировался.

Ватными ногами я переступила порог, потом вошел Уоллер и закрыл дверь за собой.

– А с владельцем отеля я поговорю сам! Счастье, что моя кузина не пострадала!

– Как вы сказали, мсье Уоллер? – по-французски переспросил Брунар и презрительно, пальцем показал на меня. – Кузина?

– Да, моя кузина Эле… Хеле… Хэле-эн-лин-на Крийс-пу-лай-нен!

Я энергично замотала головой и замахала руками.

– Нет! Нет, мистер Уоллер! Я сейчас все объясню вам!

Уоллер насторожился.

– Мило, мадемуазель Пленьи, – ехидно произнес Брунар по-французски. – Вот уж никогда бы не мог подумать, что в вашу очаровательную головку придет идея нагло выдавать себя за наследницу! Воспользовались служебным положением… Решили, это сойдет вам с рук? Надеялись, что я займу вашу сторону?

– Вы в своем уме, мсье Брунар? – от отчаяния не думая о громкости, заорала я. – Это просто недоразумение! Я с самого начала хотела сказать мистеру Уоллеру, но…

– А законную наследницу куда? – не унимался Брунар. – Я так и знал, что вы, мадемуазель, задумали нечто с мсье Брунсберри, когда вместе с ним пытались отговорить меня встречать мадмуазель Крилулайнен!

– Крийспулайнен! – запальчиво поправила я. – Потрудились бы хоть выучить фамилию! И я вас вовсе не отговаривала! Это мсье Брунсберри был против!

– Естественно, чтобы выдать вас, милочка, за нее! Вы блондинка, она блондинка. Зачем искать настоящую?

– Что вы несете, Брунар?! – кричала я. – Вы сумасшедший!

– Я сумасшедший? Думаете, я не понял, почему Брунсберри послал меня одного встречать мадемуазель из Финляндии, когда мы засели в пробке? Мол, вы, Брунар, знаете Париж лучше, вы сумеете попасть в аэропорт по-другому. До встречи в отеле в пять! Теперь я все понял! Все очень просто! Чтобы без десяти пять, – Брунар постучал по циферблату своих часов, – предъявить вас вместо Крилулайнен, чтобы, когда с законной наследницей появлюсь я, обвинить в подлоге меня! Но провести Брунара еще никому не удавалось! Я привез законную наследницу заранее! А ведь можно было и не ждать никаких пяти часов, а просто убрать меня и Кропулайне! Киллер из-за угла – и все дела!

– Киллер? – переспросил Уоллер, выхватив из безудержного потока французской речи международное слово.

– Извините, мистер Уоллер, – опомнилась я, убавила громкость и перешла на английский. – Я сейчас все объясню. Просто мсье Брунар слишком перенервничал из-за этой портьеры, потому и приплел киллера. – Я очень надеялась, что Уоллер ничего не понял из обвинений Брунара. – Я хотела объяснить еще в аэропорту, что я вовсе не та, за кого вы принимаете меня, и я вообще не понимала, кто вы и почему заинтересовались мной, но если честно, то… – Я закусила губу. Я чуть не призналась, что мне стало страшно потерять его, но ведь я же не могу говорить такое при Брунаре, и вообще не могу! Он – мой клиент и все…

Уоллер усмехнулся и лукаво посмотрел на меня, вернее с лукавой улыбкой. И мне сразу стало не так страшно.

– Вообще-то я толковый парень, Эле, то есть мисс э-э-э…

– Пленьи, – робко подсказала я. – Я сотрудник «Гранд Жюст», вы, наверное, уже поняли… Пленьи, Элен Пленьи.

– Значит, все-таки немножко Эле? Да? А я Майкл. – И он протянул мне руку.

Я вложила в нее свою, глядя прямо в его улыбающиеся глаза. Плевать, что здесь Брунар!

– Так вот, Эле, – Майкл водрузил сверху свою левую руку и теперь держал мою уже обеими, как бы обнимая ее, – я так понял, ты в сговоре с моим Брунсберри? Ты ведь никогда не видела его, потому и написала на чемодане свое имя. Но из-за пробки коварные планы грозили рухнуть, и Брунсберри послал встречать «кузину» меня, однако мистер Брунар не только разгадал коварные планы, но и оказался проворнее, своевременно встретив и доставив истинную наследницу?

– Все именно так, – откуда-то с другой планеты отозвался голос Брунара, на нашей же с Майклом – существовали только мы и держались за руки; я ведь даже не заметила, в какой момент тоже присоединила к остальным свою левую руку. – Именно так, мистер Уоллер!

Я отдернула руки и на мгновение заметила испуг в глазах Майкла! Боже, значит, это правда, что мы оба были на другой планете? Ох, только этого мне не хватало. Вот предусмотрительный мэтр Ванвэ и не берет женщин в свою контору…

– Кажется, я понял, почему ты не… – Майкл все еще как будто не замечал присутствия Брунара и смотрел только на меня. – Ладно, неважно! Все к лучшему в лучшем из миров, как говаривал ваш старина Вольтер. Но ведь ты кого-то встречала? Да? Причем незнакомого человека, если написала на чемодане имя. Как ни крути, но факт остается фактом.

Он ревнует! – в смятении поняла я. Но я же не могу признаться, что встречала «жениха» от брачной конторы! Я уже было приготовилась соврать про неожиданно свалившуюся на голову родственницу – упоминание об особе мужского пола показалось мне лишним, – как вдруг девичий голос произнес:

– Хэллоу! – и из глубины апартаментов возникла фигурка в махровом халате и с тюрбаном из полотенца на голове.

Майкл встрепенулся.

– О, проостите, господаа! – по-французски, но чудно заговорила девушка, смущенно приближаясь к нам и нацепляя на нос внушительные очки. – Я не думаала, что так долго протомываясь в ванной, а вы уууже есть здесь. Я слышал некий шуум, но была бежаать вода, и я дуумал, что это есть телефизоор. Извиинитээ, я не имел успеваать делать себя порядоок.

Независимо от очков девушка была изящная, хорошенькая, выглядела смущенной и растерянной. На вид – не больше двадцати пяти. Брунар старательно изобразил улыбку.

– Вот, мсье Уоллер, наша дорогая мадемуазель из Финляндии, – объявил он. – Должен предупредить вас, мсье Уоллер, что мадемуазель не владеет английским языком.

– Просто Линнаа, – пропела девушка из ванной, видимо понимая, что Брунар не в состоянии выговорить ее имя.

– Моя милаэ маленький кузинана! – воскликнул на своем невнятном французском Майкл и кинулся обнимать финку.

– О, куузеен! – пела та и, сняв очки, по-родственному целовала его в щеки, Майкл тоже в этом преуспевал. – Я не дуумалаа, что мооя находить американски куузен! Мооя стала тогда учитель английский, нее французский!

Майкл смеялся и подмигивал ей.

Ваша ревность неуместна, Элен Пленьи, сказала я себе, вы глупы просто элементарно. Во-первых, вы забыли о том, что в завещании формулируется: «…моему внуку Майклу Уоллеру, в случае смерти указанного – его старшему сыну», стало быть, улыбчивый внук женат, если имеет старшего сына. Во-вторых же, и самое главное: вся его симпатия относилась не к белокурой «очаровашке» Эле, а была всего лишь выражением родственных чувств к кузине-учительнице, но, как видно, вовсе не английского, а французского языка. Молоденькая учительница французского языка владеет им с ошибками? Ну и что? Она наверняка тоже взволнована от встречи с братом.

– Мойя финский кузинана! Линнана! – подражая распеву родственницы, выговаривал Майкл. – Линнана!

– Линнаа, Линнаа, – мурлыкала «кузинана», кокетливо поправляя на голове махрово-полотенцевый тюрбан.

Неужели они действительно родственники? Хотя какая мне разница? Завтра я расстанусь с ними навсегда: с Майклом, «Линнаной», Брунаром и Брунсберри. Брунсберри! – спохватилась я. На часах начало шестого, я же должна была позвонить ему из холла отеля ровно в пять! Не страшно – он в соседнем номере. Надо бы сказать Майклу, что мне нужно сходить к Брунсберри и передать картину. А завтра утром все мы в последний раз встретимся в «Гранд Жюст», мэтр Ванвэ лично огласит завещание, и наследники получат кто замок, кто картину; все необходимые документы я уже подготовила… Стоп! А где картина? В чемодане. А чемодан? Мы забыли его у входа в номер! Мы? Я! Это я забыла, кто я и зачем здесь я… И вообще, такое ощущение, что я запамятовала еще кое-что…

– Мистер Уоллер, – начала я, одновременно силясь вспомнить, что же еще улетело из моей головы. – Мистер Уоллер!

– Да? – рассеянно отозвался он, переводя взгляд с кузины на меня. – Да, Эле?

На губах Майкла все еще жила улыбка, адресованная его родственнице, но глаза! Напряженное выражение темно-серых глаз вовсе не соответствовало улыбке. Эти глаза пристально смерили меня с головы до ног, словно их хозяин видел Элен Пленьи впервые. Мне захотелось сжаться, стать совсем маленькой и мышкой выскользнуть из комнаты. Я невольно опустила голову и увидела на себе костюм от Диора. Только бы моего будущего гонорара хватило, чтобы расплатиться за него…

– Я все возмещу. – Я опустила голову еще ниже.

– О'кей, Эле. Именно это ты и хотела сообщить мне? Или?..

По голосу я чувствовала, что на его губах опять дружелюбная улыбка, но поднять глаза, чтобы убедиться в этом, было выше моих сил.

– Коузеен, моя мечта повидать заамоок!

Я вздрогнула и столкнулась с Майклом глаза в глаза. Неужели мы с ним опять на другой планете? Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, он кивнул, выразительно поведя бровью.

– Несомненно, кузинана. – Он улыбался уже ей и говорил на французском собственного изобретения: – Можешь гостить замок, сколько твоя хотелось.

«Кузинана» без лишних слов повисла у него на шее.

– Вы так добры, мистер Уоллер, – сказал Брунар.

От резкого движения полотенечный тюрбан финки поехал на сторону, и ей пришлось заняться им, оставив родственника в покое. Майкл одернул пиджак и заговорил уже по-английски:

– Господа, у меня мало времени. Давайте переходить к делу. Мистер Брунар, вам не трудно пригласить Брунсберри?

Брунар кивнул и направился к двери.

– Огласим завещание и покончим с этим, – продолжал Майкл, глядя в пространство. – У меня завтра сложный день.

«Кузинана» приоткрыла рот, наверное, чтобы сказать, что она не понимает по-английски. Следовало бы перевести ей, подумала я, но сначала нужно напомнить Майклу, что процедуру оглашения мэтр Ванвэ назначил на завтра… В дверь постучали.

– Откройте, Брунар, – сказал Майкл. – Должно быть, Брунсберри. – И посмотрел на часы. – О, да уже начало шестого.

Брунар исполнил его приказание с расторопностью швейцара. На пороге стоял крупный холеный мужчина, одетый, пожалуй, даже элегантнее своего патрона. Лет сорока, но с абсолютно седой шевелюрой, которая между тем выглядела весьма импозантно от соседства со свежей, спортивно-загорелой физиономией и молодыми влажно-блестящими карими глазами. Они заблестели еще выразительнее и масленее, прямо как у сытого, куртуазно настроенного кота, стоило Брунсберри обнаружить в номере Линну и меня. Особенно Линну – в ее банном бело-махровом дезабилье, под которым явно не наличествовало никакого иного. Терпеть не могу таких вальяжных сорокалетних плейбоев! А ведь из разговоров по телефону у меня сложилось о Брунсберри совсем иное представление. Я-то думала, что ему за шестьдесят, как Брунару, но в отличие от последнего Брунсберри более деликатен, хоть и американец. Наверное, все дело в его старомодно безупречном английском с элегантными вставками французских словечек… Впрочем, сейчас оба поверенных двух покойных дам стояли рядом, и я не могла не признать между ними сходства! Оба крупные, оба седые, правда, с разницей в возрасте лет в двадцать, но лица обоих с одинаковым выражением смотрят на Уоллера.

– Рад видеть вас, мистер Уоллер, – заговорил Брунсберри. – Мисс Пленьи, – улыбка Чеширского Кота, адресованная мне. – Мистер Брунар, – улыбка пожиже. – Мисс Крийспулайнен, насколько я понимаю? – улыбка Цезаря, адресованная Клеопатре! – Мистер Уоллер, представьте меня!

– Линнаа, – самостоятельно промурлыкала Клеопатра, сняв очки и протягивая Цезарю ручку над обрушенным карнизом. – Линнаа… Я не говоорюуу английский. – Рука была протянута высоко, явно для поцелуя, и Цезарю пришлось грациозно перегнуться через карниз, дабы не разочаровать прелестницу.

– Тысяча извинений, мадемуазель! Тысяча извинений! – Ручка Клеопатры все еще хранилась в ухоженной – тщательнее, чем у Майкла! – руке заговорившего по-французски Цезаря. – Позвольте представиться, Брунсберри, Сэмюель Брунсберри. Для вас просто Сэмюель.

– Сэээмююуеельльль…

Сказал бы уж «Сэмми», подумала я, а Майкл, словно прочитав мои мысли, сдавленно хмыкнул и на мгновение заговорщицки встретился со мной глазами. Я благодарно улыбнулась в ответ: выходит, я все-таки что-то значу, если Майкл пригласил меня вместе с ним посмеяться над этой парочкой. Я почувствовала огромное облегчение.

– Входите, Брунсберри! – сказал Майкл, возвращая Цезарю его земной облик. – Все в сборе, можем приступать к делу.

Линна завертела тюрбаном.

– Мсье Уоллер предлагает заняться завещанием, мадемуазель Линнаа, – перевел сообразительный Брунсберри.

– Брунсберри, да входите же! – почти рявкнул Майкл.

– Видите ли, мистер Уоллер, – почтительно заговорил тот, однако не двигаясь с места и подозрительно косясь на портьеры и карниз. – Дело в том…

– Ах, это! – Майкл пренебрежительно махнул рукой. – Просто катастрофа местного значения. Входите, не обращайте внимания. Мы вовсе не собирались забаррикадироваться от вас. Да входите же, Брунсберри!

Брунсберри кашлянул, потоптался.

– Мистер Брунсберри! – Похоже, Майкл закипал.

Брунсберри обвел всю компанию беспомощным взглядом и решительно, как если бы он в своем безукоризненном костюме бросался в сточную канаву, потому что от этого зависела его дальнейшая жизнь, выпалил:

– Мистер Уоллер, возле вашего номера подозрительный предмет! Следует срочно вызвать полицию!

– Что?

– Где?

– Поолициююу?

– Чемодан? – догадалась я.

– Именно, мисс Пленьи, – кивнул Брунсберри, забыв про необходимость изъясняться по-французски.

– Там картина для мадемуазель Крийспулайнен, мсье Брунсберри, – на понятном для финки языке напомнила я. – Вы же сами поручили мне съездить за ней.

– Картина! – Майкл хлопнул себя по лбу. – Так вот в чем дело! – И засмеялся, все остальные засмеялись тоже, в том числе и Линна, не знавшая английского языка. Впрочем, смех – штука заразительная. – Тащите ее сюда, Брунсберри! Сейчас мы на нее посмотрим!

Брунсберри заволок чемодан в номер, закрыл дверь.

– Давайте, давайте, Брунсберри. Вытаскивайте скорее! – торопил поверенного определенно повеселевший Майкл. – А я-то ломал голову! Выходит, Эле, ты летала за ней?

– Летала? – не дав мне ответить, быстро по-французски переспросил Брунар. – Неужели, мадемуазель Пленьи? Но, по-моему, в Сен-Мало нет аэропорта. Лично для вас построили?

– Нет аэропорта? – мгновенно вновь насторожился Майкл.

Эге, подумала я, когда тебе нужно, ты прекрасно понимаешь по-французски, и специально спокойным тоном сказала:

– Я ездила на машине. На обратном пути она сломалась. Водитель, согласившийся подвезти меня, спешил в аэропорт.

– На второй этаж? – Майкл повел бровью.

– Да? – поддержал его Брунар.

Брунсберри оторвался от своих экзерсисов с чемоданом и пледами, в которые было закутано сокровище, и своими маслеными глазками любопытно уставился на меня. Вероятно, это не укрылось от прекрасных очей «Клеопатры», потому что она тут же проявила к картине повышенный интерес и, присев на корточки возле «Цезаря» – отчего ее голые колени пришлись вровень с его физиономией, загородив меня, – пропела:

– Скорееее, Сэээмууулльль, скоореее!

– Потерпите еще одно мгновение, очаровательная мадемуазель Крийспулайнен.

– Просто Лииннаа, Сэээмуууульльль!

Майкл энергично закашлялся, прикрыв рот рукой. Я тоже едва сдерживала улыбку. Только Брунар сосредоточенно рассматривал лишенный убранства косяк над входной дверью.

Глава 6,
в которой Брунсберри извлек картину

И с жестом распорядителя аукциона водрузил ее на полку над камином, потеснив какие-то предметы на ней. Тут, впервые с момента моего появления в этом номере, мы с Брунаром вполне по-приятельски переглянулись. Мы-то не раз видели эти яркие пятна замешанной на белилах гуаши, которые при более пристальном рассмотрении складываются в интимную сцену из жизни коров и быка. Причем настолько неожиданно и фотографически реалистично, что потом долго невозможно избавиться от желудочного спазма. Мы старались не смотреть на «коровок» и, как заговорщики, наблюдали за реакцией остальных.

Лицо Брунсберри осталось невозмутимым, потом он отвернулся к окну. Майкл через какое-то время хмыкнул и закачал головой. Линна вглядывалась долго и пристально, снимала, надевала очки, а потом вдруг вздрогнула и обеими ладонями закрыла лицо. Вместе с очками.

– Куудаа я повешууу такоое?! – воскликнула учительница французского языка, поворачиваясь к «коровкам» спиной.

– А разве бабушка не рассказывала вам о картине? – мягко поинтересовался Брунсберри.

– Но я, моя… – засмущалась финка. – Нэприиличнооо!

– Мадемуазель Линна, – Брунар развел руками, – такова воля покойной. Конечно, теоретически она могла бы и посоветоваться с вами, чтобы завещать ту, которая вас устроит, в замке много картин. Но, увы, такова ее воля, – повторил он.

– Вы ошибаетесь, мсье Брунар, – веско произнес Брунсберри. – Советую вам, мсье, не изображать впредь, что вас ознакомили с завещанием. Мадемуазель Крийспулайнен сама выбрала эту картину, потому что именно так была сформулирована последняя воля покойной миссис Уоллер: любая картина по ее желанию. Мы неоднократно беседовали по телефону с мадемуазель Крийспулайнен, и она выразила желание иметь именно эту, о которой ей много рассказывала бабушка. Не так ли, мадемуазель Крийспулайнен?

– Да, да, – грустно пролепетала бывшая Клеопатра. – Бабушка, юуноость, искууствооо!

– Дорогой кузинана! – сочувственно сказал Майкл якобы по-французски и погладил ее по плечу. – Едешь в замок и бери себе что-нибудь нравится. Мы есть родственные, я дарить тебе!

Финка начала отпираться, мол, ей неудобно, что она и так чувствует себя не в своей тарелке, но Майкл настаивал.

– Щедрость – фамильная черта Уоллеров, – поддержал Брунсберри. – Мадемуазель, не стоит отказываться, ваш кузен все равно пришлет вам какую-нибудь картину, вдруг опять не ту?

– Мы сейчас едем в замок? – Кажется, финская учительница не верила своему счастью и от этого заговорила почти гладко. – Я всю жизнь мечтала его наблюдать хоть одноглазно!

– Не сегодня! Завтра наблюдать, кузинана, – заверил щедрый Уоллер. – Хочешь, можешь жить. Я буду навещать твоя.

– Ооо! Куууууузен!

– Брунсберри, пожалуйста, объясните моей кузине, – устав от французского, на родном языке заговорил Уоллер, – что сейчас мы завершим все формальности с завещанием, и уже завтра она может ехать и жить в замке. Договоритесь, пусть ей выделят апартаменты. Расходы за мой счет. Давайте, леди и джентльмены, приступим к делу. Мисс Пленьи, – он показал рукой на диваны и кресла вокруг низкого столика, – располагайтесь поудобнее со своими бумагами, мы сядем рядом. А ваша миссия, мистер Брунар, окончена. Благодарю вас, всего доброго. – Уоллер резко кивнул Брунару, мотнув головой в сторону входной двери.

У Брунара затрясся подбородок. Такого перепада настроения не ожидал никто, даже Брунсберри! Хотя он пришел в себя первым.

– Мистер Уоллер, позвольте я переведу ваши слова для мисс Крийспулайнен!

Уоллер воззрился на поверенного, но я почувствовала, что мысли Майкла где-то далеко. Брунар же словно прилип к месту.

– Одну минуту, мистер Уоллер, – вмешалась я. – Несомненно, мистер Брунар не имеет к завещанию никакого отношения, но все-таки он в некоторой степени опекает вашу кузину.

– Опекает? – Майкл невидяще смотрел сквозь меня. – Вы хотите, мисс Пленьи, чтобы я предложил ему подождать в другой комнате, пока вы будете зачитывать завещание, а потом всем вместе распить бутылочку?

Мне стало страшно. Это был совсем Другой человек! У такого мистера Уоллера не могло быть той самой фантастической улыбки! Сейчас мне не верилось, что всего лишь несколько минут назад это был мой Майкл, улыбчивый, веселый…

– Мистер Уоллер, – без малейшей дрожи в голосе сказала я, – оглашение завещание назначено на завтра, на десять, в конторе мэтра Ванвэ. Он намерен совершить эту процедуру сам из уважения к памяти миссис Уоллер. Полагаю, вы знаете об этом.

– Знаю, мисс Пленьи, – сухо ответил он и тут же ошеломил меня улыбкой моего Майкла! Однако она мгновенно исчезла, и жесткий мистер Уоллер продолжил: – Не волнуйтесь, мисс, с вашим шефом я все улажу сам. Приступайте к делу.

– Но, мистер Уоллер, у меня нет с собой никаких документов. Я предполагала лишь передать картину мистеру Брунсбе…

– Нет документов? Где же они? Хотите сказать, что в конторе, в вашем кабинете, а рабочий день окончен?

– Документы у меня дома. – Стыдно признаваться, подумала я, но в «Гранд Жюст» у меня нет даже собственного стола.

– Прекрасно, мисс Пленьи, едем за ними. – Уоллер решительно направился к выходу. – А вы, Брунсберри, пока устройте мою кузину в отдельный номер, думаю, ей давно хочется привести себя в порядок, да и мистеру опекуну будет где скоротать часок в отсутствие мисс подопечной.

Кузина непонимающе обводила всех глазами, снимала и надевала очки, придерживая свой тюрбан. Брунсберри стоял навытяжку. Брунар ловко распахнул дверь перед Уоллером, тот перешагнул через карниз с портьерами и вышел, даже не подумав пропустить вперед меня. Я оглянулась и виновато пожала плечами, мне было ужасно стыдно за бестактность Уоллера, как если бы я нахамила шестидесятилетнему поверенному сама. Тот отвернулся, а Брунсберри вдруг скроил рожу, совсем как школьник, передразнивающий в спину ненавистного учителя. Я искренне улыбнулась ему и подумала, что Брунсберри, оказывается, вовсе не зануда и достаточно симпатичен.