Текст книги "Рандеву с замком"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16,
в которой Никс снова напомнил о себе настойчивым звонком

Линна пошла открывать, досказывая на ходу:

– А потом, когда Дональд уже умер, Джессика пригласила в замок мою бабушку и моих маму с папой, даже за билеты на всех заплатила в оба конца! Потом родилась я.

Линна открыла дверь. У Никса был очень грустный вид и куча окурков на ступеньке.

– Так нечестно, Лени, – сказал он.

Финка снизу вверх посмотрела на него и спросила:

– Он точно не киллер? – Ее волосы давно высохли и самостоятельно закрутились живописными локонами.

– Киллер, киллер, – обиженно передразнил Никс.

– Заходи, киллер, – сказала я. – Ты выговоришь «Хелеэнлинна Крийспулайнен»? Так зовут девушку твоей мечты.

– А она выговорит – Эразмус Никс?

– Эразмус Никс, – легко произнесла финка.

– Обалдеть, – сказал он. – Слышь, Лени. Повтори еще.

– Хе-ле-энлинна.

– Хе-э-иннн… глин…

– Линна, – нежно помогла девушка его мечты.

– Линна! – расцвел Никс.

– Эразмус… – Финка сняла очки и потупилась.

Я все еще никак не могла поверить своим ушам и глазам: эти двое определенно нравились друг другу!

И тут зазвонил телефон.

Глава 17,
в которой Линна подняла трубку

– О, дядя Эдуар! Все замечательно, я совсем не скучаю! А ванная комната! О, это чудо! А завтра мы точно пойдем гулять по Парижу? А сегодня? Жалко. Ну, дядя Эдуар, я все понимаю. Завтра так завтра. А что картина? – Тут она замолчала и только кивала. – Да, конечно. Дожидайтесь, конечно, зачем еще завтра тратить на это день! Уоллер не приехал? И завтра? А когда? Хорошо, спасибо. – Она разулыбалась. – Да! Да! Спасибо. Я жду, я не лягу спать. Пока.

Трубка опустилась на рычаг. Финка продолжала улыбаться, не глядя ни на Никса, ни на меня.

– Это был Брунар? – спросила я.

– Да. Говорит, что сидит с картиной у эксперта. Ждет, того куда-то вызвали. Он сидит и ждет. А Уоллер еще не приехал.

– Линна! Это вранье!

– Вранье? – Она перевела глаза с меня на Никса и обратно. – Почему вранье? И вообще, кому я теперь должна верить?

– Что она говорит? – спросил Никс.

– Звонил Брунар, тот, который седой, крепкий, – по-английски сказала я. – И врет, что Уоллер еще не приехал, а он – у эксперта, ждет разрешения на вывоз. Кстати, твоя девушка собственноручно отдала Брунару свои документы, якобы для выправления этого самого разрешения на вывоз шедевра из страны.

– Какого еще шедевра? Какой вывоз? – У Никса было совершенно растерянное щенячье лицо, а меня вдруг осенило!

– Никс, Линна унаследовала картину, а в картине – тайник. Но, кроме нее и Брунсберри, никто не знает, что там тайник!

– Тайник, тайник… – Никс сдвинул шляпу на затылок. – Подожди, но ведь ты говорила про замок!

– Замок наследует Уоллер, а она – картину!

– А в картине тайник?

– Тайник.

– И никто не знает?

– Никто. Только она и Брунсберри.

– Тайник. Замок. – Никс опустился в ближайшее кресло и принял позу Роденовского мыслителя. – Замок. Тайник.

– Господа, – заговорила Линна, – я могу сделать для всех кофе. И, может быть, мы дождемся дядю, то есть мсье Брунара?

– Кофе, кофе, – закивал и заулыбался ей Никс, а потом спросил меня: – Что она сказала про Брунара?

– Предлагает дождаться. Но я против.

– А скажи-ка, Лени, – Никс пристально смотрел на меня, похоже не слыша моего ответа. – Кто наследует замок в случае смерти Уоллера? У него же ведь нет детей.

Я вздохнула.

– Никс, вообще-то это моя профессиональная тайна.

– Она? – Он искоса взглянул на Линну, которая прошла в кухню и возилась с кофеваркой, и тут же отвел глаза.

– Она, – сказала я. – Но только если он умрет до оглашения завещания.

– Так что ты морочишь мне голову: тайник! картина! – Никс взвился с кресла. – Да что может быть там такого, что дороже замка? Ты что, до сих пор не поняла? А у нас сказали бы сразу: они хотят убрать его!

– Надо звонить в полицию, – едва слышно прошептала я, ведь «полиция» – слово, одинаково звучащее на всех языках. – Пора.

– Ну и что ты им скажешь, Лени? «Господа, я думаю, они хотят убить Уоллера»? Может, у вас какая другая полиция, но наша в жизни не займется ничем, пока ей не покажешь труп!

– О Господи… Карниз!

– Какой еще карниз? Давай пошевеливайся, сестренка, поехали! Линна! Бай-бай! Как сказать по-вашему «пока», «до скорого»?

– О'ревуар. Но, Никс, как же ты оставишь ее одну? Если они его, значит, и ее тоже?

– Ничего не тоже! – Никс потащил меня к выходу. – О'ревуар, Линна! Бай-бай! Я люблю тебя!

Багровая финка выскочила из кухни.

– Вы куда, Элен? А кофе?

– О'ревуар! Бай-бай! Я люблю тебя! Давай, давай, Лени, перебирай ножками!

Глава 18,
в которой с темного неба капало все активнее

– Только этого не хватало, – тоскливо пробурчал Никс, снимая и опять надевая шляпу. – Белая ты моя бедолага.

– Как ты можешь сейчас думать о шляпе? – взорвалась я, чувствуя, что дождь на моих щеках начинает перемешиваться со слезами. – Ах, куколка! Ах, девушка моей мечты! А как понял, что ей угрожают, тут же «о'ревуар»? В кусты? Думаешь, достаточно бросить «ай лав ю» – и спокойненько пережидать, чем все кончится? Они же ее убьют! Понимаешь, убьют твою куколку!

– Высморкайся! – строго сказал Никс и протянул мне пачку бумажных платков. – Линна-то как раз нужна им живая, а вот твой Майки – не очень. Только твоя истерика не изменит положения, если они его уже – того, тут реви не реви – с покойниками под венец не ходят.

– Что?! Уоллер – мой клиент! Я занимаюсь его наследством!

– О'кей, клиент – значит, клиент, кто бы спорил.

Из пелены дождя материализовалось такси. Никс бросился наперерез, таща меня за собой, как плюшевого мишку. В следующий момент мы уже сидели внутри и Никс командовал по-английски:

– Давай, давай, мистер! Быстрее, шеф! Быстрее, пожалуйста!

– Господа – англичане? – У водителя были испуганно-виноватые глаза. – Извините, господа, но я не…

– Скажи ему, ехать куда! Видишь, не сечет мистер!

– Риволи, мсье, – всхлипнула я. – Отель «Павильон де ля Рен». Пожалуйста, как можно быстрее! Я заплачу!

– Хорошо, мадам. – Машина тронулась с места.

– Павильон для Рен? – повторил за мной Никс. – Ишь ты! Рен, это ведь, по-вашему, королева?

Я кивнула и извела на свой нос третий платок.

– Я ведь учил французский, Лени! Я учил, но не смог, а теперь смогу. Я тебя люблю, моя королева, – старательно произнес Никс по-французски и неожиданно, решительно обняв, прижал меня к себе и заглянул в глаза. – У меня хорошо получается, Лени?

– Да, – пробормотала я и, не очень понимая, что я делаю, поцеловала его жесткую обветренную скулу. – Да, Никс, да…

Он поцеловал меня в висок. На какое-то мгновение мне показалось, что Никс и Майкл – это одно и то же лицо, и еще немного капитан Оникс, и мы едем вовсе не на такси сквозь дождь, а мчимся на пиратской шхуне – сквозь шторм и бурю…

– Умница, девочка, – прошептал пиратский капитан и тут же опять превратился в Никса. – Водила теперь не сомневается, что мы влюбленная парочка, он не сечет по-нашему, я нарочно проверял. Так что давай выкладывай. Все-все, Лени, выкладывай, иначе я не смогу помочь старине Майки.

Как же несправедливо, подумала я. Почему я встретила сначала Майкла, а не Никса, предназначенного мадам Марамбель именно для меня, и почему Никс тоже встретил сначала Линну, а не меня? Если бы не вся эта история с уоллеровским наследством, нам бы с Никсом было так хорошо вместе! Он сильный и уверенный, он просто замечательный, этот пиратский ковбой Оникс! Но Майкл… Стоило закрыть глаза, как я тут же увидела его улыбку и даже закусила губу, необычайно остро ощутив вкус поцелуя Майкла. У Никса нет такой улыбки! Но Никс никогда бы впал в истерику, если бы на него, ну не на него, а почти на меня свалился бы карниз…

– Лени, не молчи. У нас мало времени! – нарушил мои мечтания Никс. – Я не чужой человек! Я жених Линны и избиратель твоего Уоллера, я заинтересованное лицо.

– Он не мой, Никс. Он просто клиент и все.

– Я тебя люблю, моя королева! – громко продекламировал Никс по-французски, чмокнул меня в висок и уже тихо озабоченно добавил: – Лени, мне кажется, ты до конца не понимаешь, насколько все серьезно.

Я вздохнула.

– Теперь понимаю. Они уже пытались его убить. Майкл сразу заподозрил неладное, а я сказала, что у него паранойя. Потому мы и поссорились. – И выложила Никсу действительно все: про карниз, про подозрения Майкла, про нашу ссору. Даже подробности завещания – а что скрывать, если голова-Никс и так сам додумался почти до всего?

– Я не понял две вещи, – сказал он. – Во-первых, почему ты сразу, как только поняла, что моя Линна и есть правильная наследница, не понеслась к своему Майки?

– Он мой клиент и мистер Уоллер, Никс.

– Хорошо, хорошо, к клиенту. Так почему ты битый час трепалась с Линной, вместо того чтобы бежать и раскрывать глаза своему клиенту на истинное положение дел? О чем вы болтали? Мистера Уоллера ведь сто раз уже могли убить за это время!

– Нет!

– Ах вот как? – Никс прищурился. – Именно так французские юристы переживают о своих клиентах?

– Капитан Оникс, это и есть второе, что вы не поняли?

– Я не понял, почему именно моей Линне завещала картину бабушка Уоллера, – миролюбиво пробасил он.

– Потому что бабушка Линны родила дочь от дедушки Уоллера. И, между прочим, она финка.

– Кто?

– Да все. И бабушка Линны, и она сама. Разве что ее мать была американкой наполовину благодаря дедушке Уоллеру. Ну, капитан Оникс, вы еще не передумали насчет женитьбы?

– Погоди, погоди, Лени. Выходит, моя девочка из клана Уоллеров?

– Выходит, что да. Только незаконнорожденная. И Майкл прекрасно знает это.

– Майкл или мистер Уоллер?

– А вот я не поняла, как ты мог бросить Линну одну?!

– Извините, что перебиваю, господа, – из другого мира раздался голос. – Но мы уже давно стоим возле «Павильон де ля Рен». Мне что, счетчик работает, но здесь долго стоять нельзя.

Глава 19,
в которой мы с Никсом влетели в холл отеля

– Линна нужна им живой! – переведя дыхание, изрек Никс и слил с полей своей шляпы воду прямо на мраморные плиты пола. – Фу, пропасть, ну и льет! Чтобы было на кого свалить, если эта история выплывет наружу.

– То есть?

Я пыталась остатками бумажных платков привести себя в порядок. Холл гостиницы был забит туристической толпой явно американского происхождения – отвратительный английский и одежда, лишенная даже намека на вкус.

– Земляки, – хмыкнул Никс, отряхиваясь и показывая на ковбойские шляпы некоторых туристов, по сравнению с которыми даже в несколько промокшем виде мой приятель выглядел просто сказочным принцем. – Они хоть полгода будут выгуливать Линну по Парижу и морочить ей голову, дескать, мистер Уоллер никак не выкроит время, чтобы прилететь в Париж. Кстати, твой Майки из портных!

– Ну не всем же иметь предков из благородных пиратов!

– А сами тем временем шарахнут нашего Майки, – продолжал Никс, подмигиванием отреагировав на мое замечание, – вступят в права наследования, выправят по ее документам доверенность и продадут замок! А моей девочке всучат картину и отправят ее домой к оленям в солнечную Финляндию.

– Но в картине тайник! И, похоже, только Брунсберри знает про этот тайник! Ни Брунар, ни самозванка не проявили интереса к нему. Самозванка так вообще расстроилась, увидев «коровок».

– Перестань, Лени. Что там может быть такого особенного? В лучшем случае фотки ее бабушки и Дональда Уоллера с голыми задницами. Кому они нужны, кроме самой бабушки и ее внучки? Дональд-то давно гуляет по раю!

– С чего ты взял, что снимки?

– А какого лешего старуха Джессика выписывала к себе любовницу бывшего мужа, да еще с потомством? Запрятала что-то в картину при Линниной бабке, вот и все дела.

– Но ведь они приезжали уже после смерти Дональда Уоллера!

– Думаешь, какие-нибудь обличительные политические фотки времен Второй мировой, раз Джесс была фотографом? Нет, политика отменяется, она сама бы давно хорошо бы продала их. И как ты хочешь, Лени, но, кроме фоток с обнаженкой, там ничего быть не может. Значит, вывод один: Брунсберри знает, что в картине тайник, но не хочет, чтобы знали другие участники сговора! Если затея сорвется, он всегда сумеет легко сдать дядюшку и племянницу, дескать, он первым догадался, что наследница липовая, потому что она не проявила интереса к тайнику. Но вообще-то все должно было бы пройти гладко. А если когда-то кому-то и пришло бы в голову копнуть, выяснилось бы, что это именно финская кузина и прикончила бедолагу Уоллера. Что-то еще неясно, доктор Ватсон?

– Ты так легко говоришь: «прикончила», «шарахнут»!

– А мне, думаешь, легко будет учить финский язык? Ладно, идем, Лени. Будем надеяться, что наш Майки еще жив, иначе бы здесь была полиция, а не мои земляки. В каком он номере?

– В триста втором, мой капитан, на третьем этаже. Но пройти просто так не получится, нужно сначала позвонить в номер от портье. – Я кинула использованные платки в урну и сквозь толпу земляков Никса начала энергично пробираться к стойке портье. – Мсье, мсье! Мне нужно к мистеру Уоллеру! Вы не могли бы позвонить ему и сообщить о моем визите?

Портье оторвался от кипы всевозможных бумаг, невидяще глянул на меня и опять углубился в свое занятие.

– Мсье, мсье! Это очень срочно! Вы не могли бы позвонить в триста второй номер, мсье?!

– Вы не видите, мадемуазель, я занят? – Для убедительности он постучал ручкой по бумагам. – Сейчас поселю группу и займусь вами. Потерпите, мадемуазель.

– Мсье, мне не хочется мешать вам, может быть, я позвоню сама? – Я потянулась к телефону.

– Я занят, мадемуазель! – Портье гневно схватил аппарат, убрал под стойку и принялся писать, бормоча под нос: – Что за люди? Разве не видно, я занят? Вот, из-за вас испортил квитанцию! – Он выдрал из стопки листок, скомкал, швырнул в урну. – Ну просто невозможно работать!

– Мсье, я адвокат мистера Уоллера, мне нужно к нему по делу, срочно!

– Ну конечно, адвокат! Теперь все смазливые девицы как ближе к вечеру, так адвокаты! Знаем мы вас, красот…

– Что вы сказали, мсье?

– Не мешайте мне работать, мадемуазель адвокат!

– Какие-то проблемы, мадемуазель? – Неожиданно за стойкой возник еще один человек в здешней униформе.

– Мне нужно в триста второй номер! К мистеру Уоллеру! А ваш коллега…

– Не волнуйтесь, мадемуазель, – с казенной улыбкой перебил он. – Уже звоню.

Я вглядывалась в его лицо, но оно не выражало ничего!

– Никто не снимает трубку, мадемуазель. Шаньи, ты не заметил, гость из триста второго не выходил?

– Понятия не имею, – раздраженно отозвался портье. – Мне еще за гостями смотреть! Мне еще этих всех до ночи поселить надо. Ключа, вон, на стенде нет, значит, в номере, а может, и гулять пошел. Если живет, чего ему каждый раз сдавать ключи!

– Вероятно, гость из триста второго отдыхает, мадемуазель, – продублировала «казенная улыбка». – Но, вполне вероятно, что и ушел гулять.

– В такой-то дождь? – Меня уже трясло от нехороших предчувствий. – А вы не могли бы подняться и посмотреть?

– Мадемуазель, мы не вправе мешать гостям. Если гость отдыхает, значит, отдыхает!

– Вы очень любезны, мсье, – стиснув зубы, пробурчала я и через толпу начала пробираться обратно к Никсу.

Только странно, я нигде не видела его шляпы! Она всего лишь минуту назад возвышалась над всеми, а сейчас исчезла. Может быть, Никс присел в кресло? Я ведь достаточно долго проторчала возле стойки. Но ни в одном из кресел Никса тоже не было! Я заглянула в бар – нет и там! В ресторане?

– Вы не видели очень высокого мужчину в белой шляпе? – спросила я у швейцара возле дверей ресторана.

– Не придумывайте, мадемуазель. Я вас не пропущу. У нас все столики заказаны заранее!

Прямо хоть лезь по пожарной лестнице! – с отчаянием подумала я и, выскакивая на улицу, вдруг сообразила: да что я нервничаю? Разве не мог человек просто выйти и покурить на улице. Но на улице из всех знакомых был только дождь. И, естественно, ни Никса, ни пожарной лестницы!

Неужели все-таки сбежал? Вот мерзавец! Плел мне красивые небылицы, поддерживал, как самый родной брат, и в последний момент сбежал. Нет, Никс не мог так поступить. Кто угодно, но только не Никс! Бесследное исчезновение пиратского ковбоя просто не укладывалось в моей голове.

Тем не менее это факт, Элен Пленьи. Вас бросили, и действовать дальше вам придется одной. Именно сейчас, именно под этим проливным дождем! И, как бы вам того не хотелось, но вам одной предстоит спасать ваших клиентов – мистера Уоллера и его кузину, внушала я себе, направляясь к стоянке такси. Хорошо хоть, что она совсем рядом! А дождь уже нагло тек по моей спине, не обращая на ткань костюма ни малейшего внимания. Так вам и надо, Элен Пленьи! Вы всегда действовали только одна, а сегодня расслабились, доверились мужчинам, и в результате что? Завтрашняя простуда, а вместо клиентов – трупы! Я вздрогнула – ледяная струя дождя обожгла кипятком. Спокойнее, Элен Пленьи, как бы то ни было, но вы должны спасти хотя бы Линну!

– Как же вы без зонта, мадам? – посочувствовал парнишка-таксист; наверное, мокрая я выглядела очень старой.

– Такова жизнь, мсье. – Я заставила себя улыбнуться. – В Булонский лес, пожалуйста.

Глава 20,
в которой лило как из тысячи ведер

Мне казалось, что я очень хорошо запомнила двухэтажный особнячок за металлической оградкой и старыми каштанами. Но Булонский лес – это ведь не городок из вестерна с единственной улицей, это огромный район с множеством улиц, проспектов, бульваров и парков, к тому же в темноте, с которой под могучим ливнем не справлялись фонари, все эти улицы и парки сливались в единое неприветливое, размахивающее ветвями и путаницей проводов пространство.

Я просила остановиться то у одного особняка, то у другого, выскакивала из машины и неслась к звонкам: старомодное курлыканье, пронзительные трели, бой курантов, раздраженные физиономии обитателей или просто голоса из-за закрытых дверей по переговорному устройству. Я извинялась и, стуча зубами, плелась к такси, просила вернуться к исходному перекрестку, и опять все сначала – улицы, переулки, фонари, лужи, каштаны.

– Мадам, – взмолился таксист после пятой или двадцать пятой попытки, – а вы уверены, что живете в Булонском лесу?

– Я здесь не живу. Я ищу знакомых.

– А не проще было бы позвонить и уточнить адрес, мадам?

– Я не знаю их телефона. Пожалуйста, сверните вот там.

Таксист неожиданно затормозил.

– Мадам, мы уже несколько раз были там. Сейчас начало первого ночи, и я не удивлюсь, если кто-нибудь вызовет полицию. Мне не нужны неприятности, мадам.

– Начало первого? Тогда… Тогда, на Риволи, отель «Павильон де ля Рен», мсье!

– Вы живете в «Павильон де ля Рен»?

– Нет, но там тоже живут мои знакомые!

– А по-моему, у вас просто жар, мадам. Давайте, я отвезу вас в ближайшую больницу.

– Мне не надо в больницу, мне надо в отель!

– Мадам, посмотрите на себя. – Парнишка повернул зеркало над ветровым стеклом в мою сторону; я вздрогнула – на меня глянула старая мокрая ведьма! – В таком виде вас не пустят ни в один отель! Я уверен, мадам, вам нужно в больницу.

– Сейчас действительно начало первого?

Парень постучал пальцем по часам на приборной доске. Наверное, правда, подумала я, так и не сумев рассмотреть показания прибора – мелкие предметы плыли перед глазами.

– Хорошо. – Меня знобило, а в висках звонили колокола Нотр-Дам. – Тогда я еду домой. Риволи, мсье.

– Мадам, вам не нужно в отель. – Такси не двигалось с места. – Вам нужна больница.

– Но я живу на Риволи! Отвезите меня! – Я назвала номер дома и квартиры вдобавок. – У меня есть деньги! Скорее, мсье!

– Угораздило же связаться с ненормальной, – пробурчал парень, и мы поехали.

На достойный ответ у меня просто не было сил. Я закрыла глаза, чувствуя, что еще немного – и я разревусь в голос. Дура, идиотка никчемная!

– Мадам, вы сможете сами подняться по лестнице? – сочувственно спросил таксист, забирая деньги из моих трясущихся рук. – И вы уверены, это ваш дом?

– Мой, мой. Вы очень любезны, мсье.

С третьей попытки я победила дверь подъезда. Привычно пахнуло кошками, пылью, застарелым теплом. Родная атмосфера придала мне сил, и я достаточно быстро преодолела лестницу, достала ключ, сунула в замок. Брат может обижаться сколько угодно, но звонить и ждать, пока он откроет, я не в состоянии, открывая дверь, думала я, сейчас главное – горячая ванна, а остальное – потом, потом…

Дома было темно и тихо, никаких признаков ни Виктора, ни Софи. Но сейчас ночь, где же они? А, неважно, главное – ванна! Я захлопнула дверь, зажгла в коридоре свет, скинула туфли и, на ходу избавляясь от сырой одежды, рванула к вожделенному пристанищу. Так, выключатель, дверь ванной, кран. О! Горячая вода! А где же пробка от ванны? Я обвела помещение глазами и вдруг обнаружила, что лосьонов и гелей явно поубавилось. Нет, все мои были на месте, не хватало парфюмерии Софи. Ну конечно же, она в клинике! – наконец-то сообразила я. Она еще переживала, что вдруг после родов в клинике ей не разрешат вымыть голову, а как она будет кормить младенца с грязными волосами? Значит, ни ее, ни брата нет дома потому, что именно сегодня Софи рожает! А вдруг уже родила?

Пронзительная трель звонка! Виктор! До чего же суеверный, мог бы и сказать мне днем по телефону, что Софи собралась рожать. Я прикрутила воду, влезла в халат брата – он первым попался мне под руку, – и босиком понеслась открывать. Ничего, я еще успею погреться в ванне, надо же поздравить папашу, да и вообще узнать, что за наследник, как у Софи дела.

– Это ты? – запахивая халат, спросила я.

– Лени! Принимай гостей! – Басовитый голос Никса! И тише, явно не мне: – О'кей, она дома! Спала, должно быть, вот и света нет.

Ну сейчас я ему устрою! Я открыла дверь.

– Мерзавец! Сбежал, бросил меня в самый… – и осеклась.

Никс и Майкл Уоллер стояли в обнимку – Никс на голову выше, – улыбались и покачивались. Или это у меня от жара плывет перед глазами, вот они и покачиваются?..

– Это ты сбежала! – сказал Никс. – Что, не могла нас с Майки пять минут подождать? – И, потеснив меня, вволок улыбающегося Уоллера в квартиру. – Ну, чего ты уставилась? Дверь-то закрой. Мылась, что ли? Вся башка мокрая.

– Моя Эле принимала ванну, балда! – заплетающимся языком выдал Майкл и, отпихнув Никса, потянул руки ко мне. – А халат-то мужской! Но тебе идет, моя девочка! – И в следующее мгновение навалился на меня, не удержав равновесия.

– Это отвратительно! – Я попыталась скинуть с себя дышащее перегаром тело. – Вы пьяны, мистер Уоллер!

– Самую малость, моя девочка! – Мокрые губы Уоллера сложились в трубочку и потянулись к моему лицу.

– Немедленно убери его от меня, Никс! – завопила я, уворачиваясь от поцелуя. – Я не выношу алкоголиков!

– Ой, да успокойся ты, Лени. У нас говорят: пьяный проспится, дурак – никогда, – нравоучительно заметил Никс, но оторвал от меня Уоллера, встряхнув за плечи вдобавок. – Полегче, Майки, полегче.

– Отстань! – Уоллер развернулся и заехал локтем Никсу прямо в солнечное сплетение, но тот, похоже, даже не заметил. – Она не может выгнать меня! Понимаешь, не мо-жет!

– Очень даже могу! Убирайтесь оба!

– Перестань, Лени. – Никс устало вздохнул. – Тут завертелось такое! Я бы тоже надрался в лоскуты, только я не умею. Я сто раз пробовал надраться, а не выходит. Ну не пьянею я, Лени, не пьянею!

– Любопытный медицинский факт, Никс, я понимаю, – зло сказала я, а тем временем Уоллер доверчиво припал к его груди и, похоже, задремал, шумно посапывая, как младенец. – Только что все это значит? Может быть, ты все-таки объяснишь мне?

– Лени, честно, сил нет! Давай я его у тебя тут куда-нибудь положу, а утром он проспится и сам тебе все расскажет.

– Что?! «Положу»?! «Проспится»?! Тут?!

– Все. Меня Линна ждет, а я уже устал до смерти. – Никс поморщился, неодобрительно потряс головой в потемневшей от дождя шляпе, подхватил Уоллера на руки, как если бы тот был щуплым спящим подростком, и пихнул ногой дверь в ближайшую комнату. – Тут хоть есть кровать?

– Есть. Это гостевая комната. Но хоть в двух словах расскажи мне, что произошло!

В глубине квартиры зазвонил телефон.

– Телефон, Лени, – сказал Никс, бережно опуская Уоллера на кровать. – Ты его потом прикрой чем-нибудь, а ботинки я ему сам сниму! – крикнул он мне вслед, потому что я уже бежала на зов телефона, попутно в поисках трубки заглядывая во все комнаты, а в результате обнаружила ее в самом конце – в гостиной на диване.

Я плюхнулась на диван и, с трудом переводя дыхание, сразу спросила:

– Виктор?

– Софи? Ты уже дома? – удивился Жюль Рейно, нежный друг и зверский патрон моего брата. – Родила или передумала?

– Это не Софи, это Элен. Добрый вечер, Жюль.

– А, наша маленькая сестричка! Привет, привет. А чего пыхтишь? Только что прибежала? Я вам звоню, звоню, уж думал, с телефоном что! И его мобильник не отвечает. Ну понятно, нельзя с мобильником, когда кругом все рожают!

Тут мне показалось, что открывается входная дверь. С трубкой в руке я выскочила из гостиной. Никс стоял уже на пороге. Заметив меня, он помахал шляпой.

– До завтра, Лени! – И шагнул из квартиры.

Хлопнула дверь.

– А мы с Мартой целый день вам звоним. Родила? Не родила? – сыпал из трубки вопросы голос Рейно.

Я побежала к двери, открыла.

– Подожди! – прикрывая микрофон ладонью, крикнула я. – Не уходи! Ты еще ничего не рассказал мне!

– Майки расскажет! – пробасил Никс с лестницы. – Бай-бай! – И затопал вниз.

– Эй, маленькая сестренка! Алло! Элен! – в ухо позвал Рейно. – Ты там что, не одна? Помешали? Ты так и скажи, что мы не вовремя. Кстати, как там у тебя с американским женихом? А то мы с Мартой очень переживаем.

– Все хорошо, – машинально ответила я, закрыв дверь.

– Так ты с ним?! – обрадовался Рейно. – Неужели хоть кто-то смог пленить нашу неприступную Елену Прекрасную?

– Жюль, наверное, что-то нужно передать Виктору? – дипломатично поинтересовалась я и услышала приглушенное:

– Марта! Она с американцем! Да, правда, честное слово!

– Что передать Виктору, мсье Рейно? – официальным тоном переспросила я.

– Мы с Мартой очень рады за тебя, маленькая сестренка. Ну американец, не француз. Ничего, в Америке ведь тоже люди!

– Значит, не передавать ничего?

– Ох и конспирация! – Рейно хохотнул. – А передать – передай. Чтобы он завтра ровно в двенадцать был в Центре Помпиду! Кровь из носу! Я не могу одновременно участвовать в конференции и вести репортаж в прямом эфире! Ясно, маленькая подпольщица? Ну как же мы с Мартой рады за тебя! Все, больше не будем мешать! Пока! – Из трубки потекли гудки.

– Пока, – сказала им я и разъединила связь.

Потом я заглянула в гостевую комнату. Майкл спал, по-детски подложив под щеку ладони, губы улыбались, а из уголка ниточкой текла слюна. Это было противно и трогательно одновременно. Его ботинки, снятые Никсом, аккуратно стояли возле кровати. Я накрыла его пледом. Вышла и затворила дверь.

Если я сейчас залезу в горячую воду, вяло размышляла я, то засну. Наверняка. Но рано или поздно вернется брат и ему нужно будет объяснить все про Майкла. Хотя что «все»? Всего-то я не знаю и сама. Да и Майкл может проснуться в любой момент и ему тоже наверняка понадобится ванная. А в ней буду спящая я…

Голова была жуткой тяжелой, и меня снова познабливало. Я вспомнила, что все еще разгуливаю босиком, а еще – про коньяк, который мы с Никсом пили в кухне. Боже, как давно это было! В какой-то другой жизни. Я влезла в тапочки, пошла в кухню, сунула в раковину грязную сковороду, кое-как ополоснула рюмки, помедлила и прямо из горлышка хлебнула коньяк. Он доброжелательно потек по пищеводу ласковым теплом. Я сделала еще пару глотков, оставила бутылку на столе, побрела в свою комнату и прямо в халате залезла под одеяло. Я уже не чувствовала ни тепла, ни холода и не имела никаких желаний, кроме одного – спать…