Текст книги "Режиссер твоего завтра (СИ)"
Автор книги: Нари Орлан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 9.
В чужой кровати сон не шел ко мне. Пусть даже на ней в разы удобнее лежать, я не могла выбрать позу, в которой получилось бы расслабиться. Вертелась, крутилась, комкая ногами простыню и покрывало.
Брат, в отличие от меня, спал на соседней койке, мирно посапывая.
Я струсила, солгала ему, будто нашла деньги в шкафу под коробками с обувью. Теперь брат явно тоже считает, что у меня проблемы с головой. В новую квартиру мы ехали так, словно играли в молчанку. Но спасибо ему за то, что он не позвонил сразу Валерию Матвеевичу. И не накричал на меня, хотя мог, а по его напряженному лицу было видно, что даже хотел выплеснуть на меня свою злость.
Что делать дальше? Не представляла. Еще несколько дней назад у меня имелся четкий план на ближайший месяц, но теперь все мои цели потеряли смысл. Кроме одной – кастинг. Если я его пропущу из-за нервного истощения, то позже себе этого не прощу. Пусть даже сейчас пропал всякий настрой для танцев.
Нужно скорее найти новое место для тренировок и продолжать отрабатывать танец. До кастинга остались считаные дни.
А чтобы завтра не быть похожей на сонную тетерю, необходимо хорошенько выспаться. Я насильно заставила себя закрыть глаза и представила, как делаю растяжку под спокойную музыку.
Рома – очень странный. Когда я разобрала вещи в новой квартире, то зашла на свою страничку, чтобы ему написать. Но негодяй добавил меня в черный список. Не знаю, что больше меня расстроило: его жирный намек на то, что он вычеркнул меня из своей жизни и я его больше не увижу, или вероятность того, что деньги, уплаченные за аренду студии, пропадут.
В любом случае я не горю желанием туда ехать. Черт с теми деньгами. Кататься через весь город на тренировки будет напряжно.
Ну вот, опять. Глаза открылись и созерцают едва белеющий в темноте потолок.
Что бы ни диктовал разум, я хотела увидеть Рому. Остаться с ним наедине и высказать ему все, чего заслуживает этот гад.
Перед внутренним взором так легко нарисовалось его лицо: хмурые брови, зелено-карие глаза, четкая линия подбородка. Небольшие губы, верхняя слегка меньше нижней. Нос точно не помню, но, кажется, на нем была маленькая горбинка.
Чем отчетливее я вспоминала его лицо, тем ярче разгоралось в груди приятное чувство. Оно до боли знакомо – еще одна безответная влюбленность.
Но никто не мешает мне сделать то, что остается в таких случаях – мечтать. Как он наклонится ко мне, в его глазах мелькнет трогательная искорка, а взгляд остановится на моих губах. Возможно, Рома запустит руку в мои волосы перед тем, как окончательно сократить между нами расстояние, или резко притянет меня к себе за талию. А может…
Сон унес меня далеко от чужой постели. И настолько захватил, что я забыла, что сплю.
Над головой раскинулся бесконечный купол неба, плотно укрытого темно-серыми грозовыми облаками. Они не спеша тянулись вдаль, создавая своими формами и оттенками завораживающие абстрактные мозаики.
Небосклон встречался с линией водной глади. Нереально черная вода моря омывала берег острова, к которому тянулся широкий длинный мост. Как раз вначале него, на другом острове, стояла я. Не оглядываясь назад, смотря лишь вперед.
Мои ноги сделали первые шаги по мосту. Странные белые полосы, испещрившие асфальт, приковали мое внимание. Пока я ступала дальше, с интересом скользила по косым, закругленным, ровным белым линиям.
Буквы. Высотой в ширину моста. Только я это осознала, как бросилась назад, к первой полосе.
ЧЕМ БЫСТРЕЕ БЕЖИШЬ ОТ ПРЕДНАЧЕРТАННОГО ПУТИ, ТЕМ БЛИЖЕ СМЕРТЬ
Надпись растянулась на всю длину моста. Я остановилась на последней букве, ощущая, как волна страха сбивает меня с ног.
Будто чувствуя мое желание стереть эту надпись с лица земли, асфальт начал раскалываться. Трещины потянулись четко по линии букв, облачая их в безобразный контур.
Я бы метнулась прочь с моста на ближайший остров, но между мной и землей уже образовался провал. Далеко внизу плескалась смертоносно-черная вода, за спиной продолжал рушиться мост. Куда податься?
От квадратика моста, благодаря которому я еще не сиганула вниз, постепенно откалывалось все больше асфальта. Несколько секунд – и я полечу в ледяные, удушливые объятия моря.
Что-то вцепилось в мою одежду на лопатках, полоснув остриями по спине. Я поднялась в воздух. Последний целый кусок моста рассыпался через миг после того, как мои ноги оторвались от поверхности.
Разрушенный мост стремительно отдалялся. Наверное, какая-то крупная птица спасла меня от погибели. Или решила отнести пойманную добычу в более безопасное место и там полакомиться.
К счастью, меня просто аккуратно поставили на полотно зеленой травы ближайшего острова и отпустили. Я припала к земле, радуясь ее нерушимости. Травинки мягко щекотали мои ладони, облегчение разливалось внутри меня, прогоняя остатки тревоги.
Звук неспешных шагов заставил меня замереть. С ней я прожила много лет, ее шаги я ни с чьими не спутаю. Ко мне шла Маргарита Николаевна. Я до дрожи боялась обернуться.
Шаги затихли, а после голос, похожий на далекие раскаты грома, произнес:
– Не бойся снов. Бойся того, что их смысл поймешь тогда, когда станет слишком поздно.
Зелень травы сменилась темнотой комнаты. Тяжелое дыхание вырывалось из моей груди, пульс стучал в висках, страх до сих пор не выпустил из тисков тело. Но я радовалась пробуждению.
Одна мысль родилась в голове, затмив своим смыслом хоровод остальных: то, что мешает мне жить, находится не в квартире – оно существует внутри меня.
Чтобы не разбудить брата, я максимально тихо поднялась с кровати, скидывая с себя покрывало. Босыми ногами коснулась паркета, сделала несколько осторожных шагов. Половица скрипнула, заставив меня замереть на месте.
Тишина приковала мой слух. Только шум крови в голове и стук собственного сердца различила я в ней. И двинулась дальше, на удивление хорошо видя очертания мебели в темноте.
Разве я всегда так хорошо могла разглядеть в сгустке тьмы стул со сваленной на нем одеждой? Раньше мне приходилось убеждать себя в том, что за силуэтом скрюченной старухи таятся всего лишь разбросанные вещи.
На всякий случай я поджала губы и с силой себя ущипнула за предплечье – острая боль вынудила быстро отдернуть пальцы. Я не сплю.
Я продолжаю купаться в собственном безумии.
Без проблем дошла по темному коридору незнакомой мне квартиры к ванной комнате, включила свет и закрылась в ней. Вычищенный кафель своей белизной больно ударил по глазам.
Привыкнув к свету, я уставилась на отражение в зеркале. На меня смотрела всполошенная девушка с растрепанными вьющимися волосами. Ее голубые глаза широко распахнулись и почти не моргали, будто боялись пропустить любое незначительное изменение в реальности.
Мне сложно было себя узнать. Внутри зарождались сомнения. На меня смотрел чужой мне человек.
Кем я стала, спросила себя, подходя ближе к зеркалу, обрамленному в белую рамку. Чем я стала?
Что теперь я такое?
Уперевшись животом в белоснежную раковину, я предельно близко подалась лицом вперед, к отражению. Стеклянные глаза казались неживыми, неродными, не моими.
Глаза – зеркало души. Что-то изменило ее, исказило, изуродовало до неузнаваемости. Что это? Я могу это увидеть?
– Покажись, – умоляюще прошептала я, не разрывая зрительного контакта с девушкой напротив. Что еще, как не отражение способно показать нечто, притаившееся внутри меня. – Ну же, давай. Хочу тебя увидеть.
Языки пламени лизнули радужки глаз – и я вмиг отпрянула. С силой сжала веки, пятясь назад. Опустилась на холодный пол и притиснула к груди колени.
Крупная дрожь сотрясала тело, будто я сидела в морозильной камере, а не в ванной. Шум в ушах усиливался, переходя в пронзительный звон. А моя черепная коробка, казалось, вот-вот треснет от перенапряжения.
Дыши.
Нужно избавиться от частых поверхностных вдохов. И заменить их на медленные и глубокие. Вот так.
Дыши, почувствуй, как легкие наполняются воздухом, а через несколько секунд, насытившись кислородом, выпускают его обратно. И вновь: неспешный, глубокий вдох – следом выдох.
Сознание начало проясняться, дрожь покидала тело. Пусть я до сих пор себя чувствовала так, словно меня огрели мешком муки по голове, но могла более-менее адекватно соображать и не трястись от мнимого холода.
Теперь увиденному ранее в зеркале я не верила. Поэтому только смогла подняться на ноги, как вновь подошла к раковине – с опаской, с искрой сомнения в глазах.
Сердце заколотилось в груди. В голубых радужках напротив вспыхивали яркие огоньки. Их было видно лишь тогда, когда я приближалась настолько близко к зеркалу, что почти касалась его носом. Отдалялась – и они исчезали.
Безумно-ироническая улыбка невольно растянула губы. Либо я окончательно спятила, либо во мне действительно поселилось нечто невероятное.
Возможно, я даже стала бессмертной. Какое еще найти оправдание тому, что раны на моем теле стремительно заживают?
Или мне только мерещилось это?
Взгляд метнулся к бритве Рафа. Вряд ли я смогу незаметно достать из нее лезвие и засунуть потом обратно. А вот на кухне наверняка есть острый нож.
Такими же осторожными шагами, как и прежде, я направилась в коридор. К счастью, брат продолжал спать крепким сном. Надеюсь, он продрыхнет в постели до утра. Не хотелось мне выдумывать изощренную ложь, которая бы объяснила, зачем я среди ночи несу нож для разделки мяса в ванную. Мой вид явно напоминал безумную маньячку.
В тишине, в закрытой ванной комнате, наедине с ножом, решимости во мне поубавилось. Я повернула ладонь левой руки вверх, держа ее над раковиной, и нависла лезвием ножа над кожей.
Я не смогу. Руки стали трястись мелкой дрожью, нож грозил выскользнуть из вспотевшей ладони правой руки. Но я хочу убедиться, я должна проверить.
Может, надо было на всякий случай найти антисептик, бинт, вату… Вот только что-то подсказывало: они мне не понадобятся.
Лучше с закрытыми глазами. Я сомкнула веки, поднимая нож и замахиваясь ним. Давай, на счет. Раз, два, три. Намерение надломилось. Нет, не могу…
Дрожь усилилась. Чем дольше я тяну время, тем быстрее из меня ускользает смелость, которая душит инстинкт самосохранения. Хоть рассудок и был пьян от ярких эмоций, он пытался ко мне достучаться: «Тебя пора закрыть в психбольницу. Ты окончательно сошла с ума».
– Заткнись, – прошипела я. А в следующий миг полоснула ножом по ладони.
Пронзительная боль мгновенно отрезвила. Глаза распахнулись, нож выскользнул из руки. Звук падения разорвал тишину, словно бомба. Я даже не вскрикнула, я поджала губы, не в силах отвести взгляд от кровоточащей раны, которая пересекла всю ладонь. Боль огненной, жгучей волной расходилась по руке. Кровь быстрыми каплями окрашивала белоснежную раковину в алый цвет.
Невыносимо больно, но я должна терпеть. Долго ли? Если рана быстро не затянется, то как я объясню брату этот глубокий порез?
Сила утекала вместе с кровью, с каждой секундой я чувствовала себя все слабее. Хотелось опуститься на пол, прикрыть глаза. В голову врывался туман, заволакивая и путая мысли.
– Алина!
Голос брата доносился до меня словно через толщу воды. Я пошатнулась, отходя от раковины. Капли крови темно-алой дорожкой потянулись за мной по бежевому кафелю.
– Лапочка, открой! Слышишь?
Раф принялся колотить по двери, но я не могла вымолвить ни слова. Взгляд оставался прикованным к ране. Боль притуплялась, а кровь бежала все меньше.
Рана затягивалась! Прямо на глазах! Поразительно…
Время будто возвращалось вспять, ткани срастались на удивление быстро. Но такого не может быть.
Не дождавшись моего ответа, брат сорвал слабый замок на двери. От оглушительного удара я вмиг отскочила к раковине, пряча за спиной руку.
– Что ты здесь делаешь?! – встревоженный взгляд Рафа заметался по ванной комнате, пока не застыл на окровавленном ноже, который лежал на полу. – Лапочка, ты что?
Брат бросился ко мне и сразу же принялся выворачивать мои руки. Сопротивляться не было сил, я разрешила ему вертеть и так и сяк мои запястья в поиске порезов.
– Где? – с недоумением уставился Раф на мою левую руку, которая была вся выпачкана кровью.
– Рафик, рана затянулась. Так быстро, как того не может быть. Я не сумасшедшая. Просто, кажется, я больше не человек.
Глава 10.
– Я же говорил, что Маргарита Николаевна оставила тебе свои ведьмовские чары, – заключил брат, ставя передо мной на стол чашку горячего какао. Сладковато-молочный аромат ненадолго отвлек, я обхватила чашку обеими руками и поднесла ее ближе к лицу, с наслаждением вдыхая чудесный запах.
– Сложно в это поверить.
В одиночестве я чувствовала себя совершенно по-другому, была честной, искренней, позволяла мыслям крутиться вокруг невероятных идей, а рядом с братом загонялась в рамки. Зато ощущала себя не такой спятившей.
– Да уж, нечасто подобное встретишь. – Брат опустился на соседний стул и с задумчивым видом сделал несколько глотков какао. – Но это ведь круто! – вдруг воскликнул Раф так, что я чуть не подпрыгнула. – Ты можешь работать дрессировщицей и не бояться, что тигр тебе руку оттяпает! Хотя еще не известно, прирастет ли оттяпанная рука обратно… Тогда можешь стать шпионкой или частным детективом и не бояться того, что злодей пырнет тебя ножом или прошьет пулей! Хотя мы пока что не знаем, успеет ли зажить дырка в сердце от пули до того, как ты испустишь дух…
Брат тяжело вздохнул, а я отставила чашку в сторону и, облокотившись о стол, хлопнула себя ладонью по лбу. Смеяться мне или приходить в ужас от слов Рафа?..
– Проверять точно не горю желанием. И не считаю, что это круто. Я была бы рада найти способ, как избавиться от этого.
– Ты что! Это ведь бесценный дар! Такое ни за какие деньги не купишь. А ты его выбросить решила. Кошмар. И, между прочим, дареному коню в зубы не смотрят.
– Ну конечно, какое счастье! – взорвалась я. – Быстрая регенерация тканей – это все, о чем мы точно знаем. Какие еще дьявольские способности ко мне прилетели? Зачем эти огоньки в глазах? Вдруг я могу поджигать предметы или, не дай бог, людей. А видеть будущее за минуту до смерти, не в силах ничего изменить? Очень полезная и – главное – нужная способность. Уже не говорю о том, что живущая во мне зараза пытается указывать, как мне жить. Это не дар, это паразит!
Когда закончила возражать, почувствовала, как во рту пересохло. Я с жадностью припала губами к кружке какао.
– Да ладно тебе, лапочка. Эта, как ты выразилась, зараза всего лишь пытается свести тебя с бывшим. Что, он такой противный?
Противный – слишком нежное слово для описания Мартина, и его слишком мало. Кажется, в русском языке не хватит слов, чтобы выразить мое к нему отношение. Да и не хочу я его выражать. Не собираюсь тратить время на мысли о нем.
– Мягко сказано, – просто ответила я. – Ни секунды не хочу находиться рядом с ним. Да и у него есть девушка, с которой вполне серьезные отношения – они живут вместе. Выходит, мне нужно наступить себе на горло, отбить Мартина у девушки, а затем терпеть его вконец испортившийся характер? Черта с два.
Брат развел руками.
– Ты можешь просто объяснить ему всю ситуацию и договориться с ним о фиктивных отношениях. Вдруг сработает.
– С ним договориться? Да проще лошадь заставить кукарекать!
Кроме того мне казалось, что за фальшь и обман я могу получить еще более изощренное наказание, чем галлюцинации и угрозу жизни. Но об этом я уже промолчала. Хотелось сменить тему.
– К тому же почему я должна сдаться? Раз мы уверены в том, что безумие все-таки обошло меня стороной, нужно искать другие выходы. Обратиться к людям, которые работают с подобными случаями. К какой-нибудь потомственной ведьме например.
– Знаешь, сколько среди ведьм шарлатанок? Ты только деньги спустишь на ветер.
– У тебя есть иной вариант?
– Надо найти других. Таких же, как ты.
Об этом я не подумала. Вероятность того, что по земле ходят люди со способностями, подобными моим, оглушила меня. Эти люди скрываются? Наверняка. Пусть даже никому не известно о них, это не значит, что я единственная в своем роде.
– Давай для начала пробьем адрес, на который ты оправила ее вещи.
Не была я уверена в том, что это нам чем-то поможет, но толку спорить с братом из-за такой мелочи не было.
– Неси ноутбук.
Уже спустя пять минут мы с Рафом вперились взорами в экран, на котором «Яндекс-карты» показали расположение здания по адресу: улица Садовая, 8.
– Это явно не приют, – пробормотал брат и включил панораму. На весь экран браузера развернулась фотография жилого двухэтажного дома, скрывающегося за высоким забором. – Предлагаю нам сюда съездить. – Раф ткнул пальцем в изящные кованные ворота. – Разве не странно, что пожитки покойной среднестатистической женщины могли понадобиться в столь вычурном доме?
Несомненно, я также считала это странным. Но опешила перед тем, как согласиться с братом. Мысль о том, что мне придется выйти из квартиры и далеко поехать, пробуждала плохое предчувствие.
Одно дело самой попасть в смертельно опасное происшествие, другое – подставить близкого человека. Вчера, когда мы переезжали, я была уверена в том, что ничего не произойдет. Ведь в тот день самое страшное – авария на аттракционе – уже случилось.
Сегодняшний же день, начавшийся пять часов назад, таил в себе неизвестность. И лучше бы мне остаться дома – сейчас это единственно верное спасение от новой аварии.
– Рафик, давай ты сам поедешь.
– Чего это?
– Так будет безопаснее.
– Наоборот!
Сложив руки на груди, брат откинулся на спинку стула и пронзил меня наигранно-суровым взглядом. Руки в сложенном положении долго не пробыли – только Раф снова заговорил, как принялся бурно жестикулировать.
– Во-первых, я не хочу тебя одну оставлять. Во-вторых, не думаю, что покойная хозяйка той квартиры загорится желанием меня укокошить. Все-таки я к ней в те несколько дней, что мы виделись, вежливо относился. Смысла ей нет делать мне плохо. – Брат пожал плечами и опустил уголки губ, улыбнувшись перевернутой улыбкой. А затем подался вперед и с горящими в предвкушении глазами добавил: – А в третьих, если случится какой-то катаклизм, нам вдвоем проще будет его предупредить. Давай рискнем?
Я потупила взор, теряясь в сомнениях. Брат умел зажигать интерес и побуждать делать то, на что до разговора с ним не хватало смелости. Только стоит ли душить плохое предчувствие? Или это просто отголоски пробуждающегося страха?
– Тем более смотри, лапочка. Если у нас получится предупредить – мы сдвинем дело с мертвой точки на сто длинных шагов!
– А если нет?
– Получим немного меньше опыта. И отбросим варианты, которые не работают. Но я думаю, у нас все получится. – В довершение своих слов брат щелкнул меня пальцем по носу, широко улыбаясь.
Как я раньше жила без этого жизнерадостного и неугомонного человека? Теперь не представляю свою жизнь без него. Осознание того, что Раф мне верит и находится на моей стороне, безмерно вдохновляло. Я ощущала прилив сил, которых точно хватит, чтобы справиться со всеми трудностями.
После завтрака мы покинули съемную квартиру. Путем долгой дискуссии за столом сошлись на том, что поедем на городской электричке. Брат, конечно же, хотел скорее своими глазами увидеть новую аварию, но я настаивала на другом: если мы без происшествий доберемся к загородному дому и спокойно вернемся домой – это будет лучший вариант. Испытать нервы на прочность всегда успеем.
Как по мне, электричка безопаснее такси. Несмотря на возмущения брата, я уговорила его пройти к ближайшей станции пешком – десять километров. И все это время желательно держаться подальше от проезжей части.
Пусть мы даже договорились, как будем действовать при аварии, я еще не готова была упрощать задачу силе, которая меня паразитирует, и идти прямиком туда, где может поджидать опасность.
Возле подземного перехода брат внезапно свернул влево, к киоскам. Ну конечно, он ведь сегодня еще не читал свежую газету. Тяжело вздохнув, я поплелась следом.
Догнала брата уже когда он пристроился к очереди перед газетным киоском. Мой взгляд зацепился за крупный шрифт, кричащий с первой полосы выставленной в витрине газеты: «Трагедия в новом парке аттракционов. Шестнадцать человек скончалось на месте».
Кто-то умер вместо меня. В кабине аттракциона было ровно шестнадцать мест.
Голова закружилась. Несмотря на то что солнце еще не поднялось на центр неба и не начало беспощадно сжигать воздух, мне стало тяжело дышать.
– Лапочка, ты в порядке?
– Да, да, все нормально, – ответила я, пытаясь и себя заодно убедить в своей лжи. – Просто трудно видеть это. – Кивком головы я указала на газету.
– Тогда иди пока вперед, я тебя догоню.
Неспешным шагом я направилась обратно к подземному переходу, пытаясь прийти в себя. Нет, нельзя сокрушаться о произошедшем, нельзя загонять себя в пучину печали – в таком состоянии я не смогу ничего предпринять разумного.
Главное сейчас – во всем окончательно разобраться и не допустить повторения. А если не получится, то проанализировать поражение. Раф поможет.
Без него я не хотела спускаться в переход. Поэтому остановилась немного в стороне от потока людей и повернулась лицом в туда, где находился газетный киоск.
Очереди перед ним уже не было. Да перед ним вообще никого не было! Где Раф?
С нарастающей тревогой я принялась оглядывать улицу, снующих прохожих, но мой брат словно под землю провалился.
Может, он решил заскочить в магазин за водой или булочками? Утром говорил, что совершенно не наелся моей овсянкой, а магазин – вон же он – почти сразу за киоском.
Пытаясь унять беспокойство, я решила постоять еще пять минут. Но не выстояла и половины. Терпения не хватило. Я сорвалась с места и бросилась к магазину.
Колокольчики колыхнулись мелодичной трелью, когда я переступила порог, закрывая за собой дверь. Сложно и страшно поверить своим глазам. Я замерла на проходе, оглядывая покупателей, среди которых не было Рафа.
Его здесь нет. Нечего стоять. Еще, чего доброго, брат остался на улице и сейчас будет искать меня.
Я стрелой выпорхнула из магазина и вновь оглядела улицу. Куда же он делся?
Что-то вынудило меня подойти к киоску. Какие только мысли не роились в моей голове сейчас: от бредовых до трагичных. Чтобы отбросить хоть половину из их за ненадобностью, я склонилась к окошку и спросила:
– Подскажите пожалуйста, минут пять назад у вас покупал свежую газету парень? На вид лет двадцать пять, в светлой футболке и со щетиной.
Задумавшись, продавщица покачала головой.
– Как нет?
– Не было таких в последние пять минут. Что непонятного?
Я невольно отступила на несколько шагов от киоска, чувствуя, как сердце обрывается в груди.
