Текст книги "Режиссер твоего завтра (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7.

– Нам нужно поговорить о произошедшем, – начала я. – Но не здесь.

На вялых ногах я вышла из комнаты и свернула к кухне, надеясь, что на ней миражи воспоминаний не всплывут перед глазами.

Кухонные шкафчики нежно-кофейного цвета заменили белые полки. Как всегда, здесь была идеальная чистота. Мартин никогда не оставлял после готовки ни единой капли на столе или случайно упавшего стебелька петрушки на полу.

Я любила наблюдать, как он готовит – с аристократической грацией и излишней аккуратностью. Возможно, поэтому его блюда были безумно вкусными и настолько красивыми на вид, что их становилось жалко портить вилкой или ложкой.

Готовит ли он сейчас? Кухня выглядела настолько чистой, будто ею вообще не пользуются.

Я перевела взгляд к столику у стены. Над ним под часами висел альбомный лист с бросающейся в глаза надписью: «Одна выкуренная здесь сигарета – сто рублей!» На столике стояла прозрачная баночка, на дне которой лежало уже около десятка купюр.

Мартин прошел мимо меня, бросил в банку стольник и открыл окно. За полотном штор достал с подоконника пепельницу и поставил ее на стол.

– Твоя девушка не в восторге от того, что ты куришь? – спросила я, присаживаясь на стул.

Лицо Мартина озарила на миг вспыхнувшая зажигалка. Он с наслаждением затянулся сигаретой и выпустил струю дыма к окну. Вспомнилось, как когда-то Мартин сказал, что в жизни не будет загаживать дымом сигарет свои легкие.

– Таким образом мы разрешили ссору. Она не возмущается из-за курения и по утрам с довольным лицом опустошает банку.

Я покосилась на тысячу рублей. Выходит, столько собралось за полдня?

Выходит, они живут вместе. Странно осознавать, что Мартин больше меня не любит. Я так привыкла к его любви. Его чувства были настолько сильны, что их хватало на двоих.

Я его не любила, хотя говорила противоположное. Боялась потерять бережное, ласковое обращение к себе, поэтому лгала, сколько могла.

Отлично, прежде я бежала в реальность от болезненных воспоминаний. Теперь я бегу в воспоминания от реальности.

– Как ты оказался в парке аттракционов? – наконец-то заговорила я на крайне важную тему.

Мартин отвернул лицо от окна и стряхнул пепел в пепельницу. Аромат его сигареты не казался мне противным. Наверняка он курил что-то дорогое.

– С друзьями пошел отдохнуть. А потом так же, как и в прошлый раз, увидел, что должно случиться в ближайшую минуту, и побежал искать тебя, чтобы спасти.

– Тогда почему ты, вместо того чтобы искать и спасать меня, не подошел, например, к администрации парка и не сказал, что аттракцион неисправен и могут погибнуть люди?

– Хорошо, допустим… – Мартин подпер рукой подбородок и уставился на меня своими черными глазами. От его пронзительного взгляда я почувствовала покалывание в груди. – Подхожу я к администрации, сообщаю о поломке – и мне не верят, говоря: «Аттракцион новый, с чего бы ему ломаться». И, пока я пытаюсь уговорить администрацию, уже не успеваю спасти тебя. – Мартин откинулся на спинку стула и вновь затянулся сигаретой, после чего добавил: – Конечно, потом мне уже верят, когда аттракцион падает… И тут у них назревает вопрос: а я откуда знал, что он сломается? Или я сам его сломал, или видел, как это делал кто-то другой – но ни то, ни это не правда. А истинная правда в том, что мне все привиделось минутой ранее. И какой итог?

– Я погибла, а на тебя могут свалить поломку аттракциона, а потом посадить. – Вздохнув, я опустила голову. – Не представляю, что делать дальше.

– Должен ведь быть в этом какой-то смысл.

Вспомнился приснившийся сон и загадочные слова Маргариты Николаевны. Я подавила в себе смущение показаться спятившей. Кому, как не Мартину, я могу об этом рассказать и с кем поделиться выводами?

Глядя на свои руки, которым не могла найти места, я рассказала Мартину обо всем странном, что происходило со мной последние дни. А после озвучила мысли по этому поводу.

– Складывается такое впечатление, будто она хочет свести нас – тебя и меня. Ты сам знаешь, что она при жизни была немного не от мира сего и занималась странными вещами. А когда я тебя бро… когда мы расстались, она едва не взорвалась от негодования и злости.

Разминая пальцы на руках, я ждала ответных слов. Но их не последовало. Я подняла взгляд к лицу Мартина. На нем мешалось удивление с напряженной скромной улыбкой – он явно изо всех сил старался скрыть приступ смеха.

– Как я понял, она умерла. Хочешь сказать, Маргарита с того света продолжает негодовать? – с ухмылкой спросил он. Досада захлестнула меня удушливой волной.

– Не смешно! С таким успехом я тоже отойду в мир иной…

– Ладно, ладно, прости… – Мартин сделал серьезное лицо. – Допустим: все так, как ты говоришь. Тогда, выходит, что если мы сейчас пойдем в ЗАГС, то все закончится? – спросил он, не удержавшись от улыбки. Мне безумно хотелось его чем-то стукнуть, но на самом деле Мартин в шутку сказал то, что всерьез не решалась сказать я. Так в чем он виноват?

– Маргарита Николаевна не учла того, что у тебя есть девушка.

– А у тебя разве никого нет?

Тон голоса, с которым был задан вопрос, мне не понравился. В нем слышалось превосходство Мартина надо мной. Он будто говорил: «Смотри, ты растоптала синицу, кинувшись догонять журавля. Смотри, как я выбрался из ямы, в которую ты меня бросила. Смотри, теперь ты осталась у разбитого корыта».

– Конечно, есть. Но сейчас он уехал на неделю к родителям.

– И ты в свободное время гуляешь с другим? Забавно.

Не хватало еще того, чтобы Мартин упрекал меня в несуществующей измене. Надо было уйти от ответа, а не лгать, но я в данный момент чувствовала себя так, словно сидела на раскаленных углях – и поэтому не могла сосредоточиться.

– Не об этом мы должны говорить, – заявила я, отчего Мартин вскинул брови.

– Это была твоя идея приплести сюда покойную Маргариту и наше прошлое.

– Но…

– Думай рационально. Я скорее поверю в то, что тебе суждено умереть, а Маргарита это видит и посылает меня тебе на помощь, ведь больше никого из твоих знакомых хорошо не знает.

Суждено умереть? Я похолодела с головы до пят. Пусть даже вариант Мартина похож на правду, он противоречит другим событиям.

– Но мне снилось…

– Сны и вся эта чепуха с надписями – это просто бредни сознания. Меньше думай об этом. И отдохни.

Я ощущала себя преданной. Почему в ситуации, которая должна бы, безусловно, нас сблизить, мы оказались на разных берегах? Почему Мартин стал столь упертым? Раньше с ним было в сто раз легче договориться. Теперь его голос, набравший силы и уверенности, буквально давил на меня.

– Еще позавчера ты присылал мне смску, и по ней было ясно, что ты относишься по-другому к этому всему, – заговорила я, стараясь держаться уверенно. Но Мартин нахмурил брови, искривив губы в иронической улыбке, потушил сигарету и сказал:

– Я не писал тебе позавчера.

Мне будто прилетела невидимая пощечина. Оглушила меня, окончательно выбила из колеи, обожгла кожу. Я точно схожу с ума. У меня галлюцинации. Нужно скорее добраться домой и позвонить Валерию Матвеевичу.

Я поднялась из-за стола со словами:

– Спасибо за спасение. Попробую сама разобраться со всем.

По пути к прихожей Мартин неожиданно словил меня за руку и развернул к себе. Его лицо оказалось настолько близко к моему, что я мигом отпрянула, отворачиваясь. Сердце подпрыгнуло в груди. Рука Мартина невероятно крепко держала мое запястье, не давая ни единого шанса вырваться.

– Прекрати кичиться своей самостоятельностью, – процедил он. – Ты не справишься с этим сама.

Я изо всей мочи дернула рукой в сторону. Мартин сильнее сжал запястье – настолько, что рука стала неметь. Он завел ее за голову и притиснул к стене. Я невольно ступила назад, чувствуя, как тело пробирает ледяная дрожь.

Он никогда прежде себя так не вел. Куда делся тот мальчик, согревавший мою душу ласковыми улыбками и нежными словами? Уют, из-за которого я так любила млеть в его объятьях, исчез бесследно.

Моя спина прислонилась к холодному полотну стены. Мартин подался ближе ко мне, вводя меня в полное замешательство. Что он делает? Неловкость и смущение спутали мысли. Зарождавшийся внутри жар прогонял дрожь, но тело цепенело, будто заключенное в холодные железные тиски.

Горячее дыхание коснулось уха, отчего по коже разнеслась теплая волна чувственного трепета.

– Нет у тебя никого, – прошептал Мартин. – И не было с того времени, как мы расстались. Ты такая же зажатая.

Услышанная горькая правда, которой я безумно стыдилась, мгновенно разорвала тиски. Наконец-то я нашла в себе силы поднять голову и посмотреть Мартину в глаза.

От его испепеляющего взгляда моя раззадоренная уверенность мигом сжалась в клубочек. Я почти не чувствовала руки, заведенную за голову, зато хорошо ощущала нарастающую тревогу в теле.

Во рту пересохло. Я глубоко вдохнула, чтобы придать хоть немного силы голосу.

– И по этому поводу я ни капли не страдаю.

Что-то опасное мелькнуло в черных глазах. Но мигом позже усмешка смягчила взгляд.

– Я заметил. Зато ты этого так стыдишься, что готова на попытку меня обмануть. Смешная. Я вижу тебя насквозь.

Возможно, мои следующие слова были равносильны самоубийству, но я не могла их не сказать.

– А ты до сих пор не остыл. Четыре года назад уязвленное самолюбие по сию секунду мешает жить?

Мышцы на лице Мартина окаменели. Жесткий взгляд своей убийственной силой припечатал меня к стене. Страшно было пошевелиться. Казалось, за любым моим движением последует смерть.

– Не буду отрицать того, что четыре года назад мне была неприятна твоя выходка. Но в итоге я оставил ее в прошлом и стал жить дальше. Почему же у тебя жизнь застыла на том моменте, как ты от меня ушла?

Я не выдержала. Опустила взгляд, и глаза сразу набрались слезами. Да, четыре года назад я сломала Мартина, и благодаря этому он стал сильнее. А я, кажется, стала только слабее.

– Отпусти руку, болит, – тихим голосом попросила я. И в ту же секунду, как он освободил запястье, выкрутилась и рванула к двери.

Благо, Мартин больше не останавливал меня. Растирая слезы по лицу, я надела золотистые балетки, схватила с полки свою сумочку и выпорхнула из квартиры, не нарочно громко хлопнув напоследок дверью.

Глава 8.

Вернувшись домой, я отбилась от расспросов брата о прошедшем свидании, забрала у него сотовый и закрылась в своей комнате. Наконец-то я получила шанс позвонить Валерию Матвеевичу.

К счастью, он быстро ответил на звонок и выделил достаточно времени на разговор со мной. Сидя на кровати с подушкой в обнимку, я дрожащим торопливым голосом поведала ему обо всем, что за последние два дня превратило мою жизнь в ад.

Валерий Матвеевич молчал около минуты, после того как я закончила рассказ. За каждую секунду тишины я чувствовала, как погибают одна за другой мои нервные клетки.

– Алина, – наконец обратился он ко мне. – Ты можешь дать трубку своему брату?

Почему он внезапно заговорил таким странным голосом? Будто я непослушная маленькая девочка. Или душевнобольная.

– Зачем?

– Мне нужно с ним поговорить.

– Вы мне не поверили.

– Алина, ты должна понимать зачем. Это для твоего же блага.

Хоть в комнате и было тепло, я дрожала. Взмокнув от холодного пота, футболка прилипла к спине. Будет ли мне лучше от лошадиной дозы нейролептика и транквилизатора? Дрожь пройдет, и мне станет совершенно безразличен окружающий мир. Исчезнут галлюцинации. Вдобавок ко всему стены психбольницы надежно изолируют меня от Мартина.

Такой судьбы хотела мне Маргарита Николаевна?

Неважно. Скорее всего, приснившийся сон – действительно плод моей больной фантазии.

Я тяжело вздохнула, смирившись с неизбежностью. Пока здравый рассудок распоряжается мыслями, нужно решительно действовать.

– Сейчас дам брату трубку. Его зовут Рафаэль.

Он должен был возиться с приготовлением ужина, но стоял за дверью, широко распахнув глаза. Подслушивал, засранец.

В ответ на его ошарашенный вид, я поджала губы, а после протянула мобильник.

– С тобой хотят поговорить.

Пока брат наворачивал круги по комнате, насупив брови и давая собеседнику односложные ответы, я не могла усидеть на одном месте. Возможно, пора начать собирать вещи? Меня не пугала психбольница. Я бы все отдала, лишь оставить происходящие со мной странности в далеком прошлом и не допустить возникновения новых.

Раф остановился по центру комнаты. Только сейчас я заметила, насколько напряженным выглядел мой брат.

– Итак, Валерий Как-вас-там, у моей сестренки все в порядке с головой. Ни в каком стационаре она не нуждается. До свидания.

Его слова, будто глоток свежего воздуха, вернули к жизни меня, задыхающуюся в сомнениях.

– Ты мне веришь? – спросила я, вставая с кровати.

– Я не верю в нашу медицину. Собирайся, лапочка. Мы переезжаем из этой проклятой квартиры прямо сейчас.

Надежда на то, что все непостижимое и жуткое останется здесь, в постылых четырех стенах, придала мне сил. Я с особым энтузиазмом начала набивать сумку вещами.

Брат умчался шерстить интернет в поиске варианта: подальше и подешевле. Мне хотелось оставить эту квартиру навсегда, чтобы сегодняшний вечер стал последним проведенным здесь, но вряд ли за несколько часов возможно устроить полный переезд. Да и я не была уверена, хватит ли нам денег оплатить аренду за месяц.

– Я уже нашел квартиру! – обрадовал Раф, влетев в мою комнату спустя полчаса.

– Так быстро?

– А чего тянуть кота за уши? Ты уже собралась?

Я как раз оглядывала комнату, думая о том, взяла ли все самое необходимое.

– Паспорт положила? – Брат кивком головы указал на сумку, которая едва не трескалась по швам.

Именно о документах я забыла. Метнулась к тумбочке, где хранила важные бумаги, и принялась рыться на верхней полке. Паспорт будто растворился в воздухе. А с ним и моя заначка.

Еще утром я брала деньги с этой полки и точно помню, что рядом лежал паспорт. Неужели опять? Теперь у меня начались провалы в памяти или искажение воспоминаний?

Нет, я хочу верить словам брата, что у меня все в порядке с головой.

Сейчас все найду. Я стала вытаскивать бумаги, квитанции, гарантийные талоны, все ощупывать и бросать на стол. Что ж такое? Не могли же паспорт в обнимку с деньгами свалить через окно в надежде обрести лучшую жизнь!

Будто в подтверждение моим мыслям, через приоткрытую дверь балкона потянул сквозняк. Почти невесомый белый тюль колыхнулся от потока воздуха.

– Что случилось? – спросил брат, с недоумением наблюдая за мной.

– Пропали деньги, которые оставила мне Маргарита Николаевна. А с ними и паспорт.

– Когда ты видела их в последний раз?

– Утром.

Брат прошел мимо меня на балкон и выглянул через открытое окно. Неужели у нас мысли совпали, и Раф пошел проверять, не улетели ли деньги на улицу?

– Ты в курсе, – заговорил он, возвратившись в комнату, – что соседнюю квартиру снимает какой-то подозрительный тип?

– Там девушка живет.

– Не знаю, кто там раньше жил, но за последнюю неделю я уже дважды видел, как соседнюю квартиру открывал парень.

– А с чего ты взял, что он подозрительный?

– Я за версту чую человека, который что-то скрывает или хочет сжульничать. Эта способность не раз мне спасала кошелек и жизнь за время путешествий.

Переезд отложился неизвестно на сколько. Брат заявил, что никуда мы не поедем, пока он сам не наведается к новому соседу в гости и не вытрясет из гада мои деньги.

– Если ему действительно есть что скрывать, он не откроет нам. Давай уже лучше вызовем полицию.

– Это слишком долго. У меня появилась другая идея. – В глазах брата вспыхнула задоринка. Он спешно набрал чей-то номер и поднес мобильник к уху.

Неожиданно для меня было узнать, что у Рафа есть знакомые в полиции. Он около десяти минут разговаривал с кем-то, кто явно приходился ему старым другом, с которым давно не общался.

Ему он выложил все, в чем подозревал соседа. Правда, не обошлось без преувеличения и ярких грубых эпитетов. В моей голове уже нарисовался настолько пугающий образ парня, живущего по соседству, что мне стало не по себе.

Действительно ли он выкарабкался из своего балкона, перелез на наш, умыкнул мои деньги и спокойно вернулся домой. Да он самоубийца! Нужно совсем быть не в ладах с головой, чтобы проворачивать подобные трюки на высоте пятого этажа.

Меня грызли сомнения, пока я наблюдала за братом, говорящим по телефону. Какой будет позор, если окажется, что я сама переложила куда-то деньги…

Черт, я сама не в состоянии поверить себе. Нет ничего удивительного в том, что и другие принимают мои слова за чушь.

– Лапочка, я обо всем договорился.

– Нужно убедиться, что я сама эти деньги никуда не переложила.

Брат поймал меня за плечи, останавливая у стола.

– Пока не приедет мой старый добрый знакомый, нам лучше оставить эту комнату так, как она есть.

Тревога продолжала меня донимать все то время, которое мы ждали друга брата.

«Такой высокий, что козырьком кепки цепляет люстры. Крупный, как скала, широкоплечий. Одним кулаком может выбить всю челюсть. А глазюки-то хитрые и взгляд цепкий, так и ищет, что слямзить», – именно такими описаниями наградил нового соседа Раф. С одной стороны, мне стало жутко любопытно и захотелось хоть одним глазком взглянуть на великана по соседству, а с другой – страшно. Не нужно ли приятелю брата прихватить с собой несколько коллег?

А с третьей – смешно. В кои веки я улыбнулась про себя. Как столь крупный человек перелез на наш балкон, словно профессиональный акробат, когда по описанию был похож на боксера в тяжелом весе.

Когда наконец-то пришел друг Рафа – в форме, а под стать ей нацепил суровое выражение лица – они вдвоем решили оставить меня одну в квартире, а сами уйти разбираться.

Сейчас для меня нет ничего хуже одиночества. На первый план я не стремилась выскочить, ведь нужных качеств характера для разборок у меня не было. Зато брат, бурлящий смелостью, чуть не подпрыгивал от желания вернуть мои деньги.

Я держалась позади, когда Раф с другом позвонили в дверь к соседу. Все, что я хотела, это увидеть гада. Врага нужно знать в лицо.

Если мой рассудок не помутился, то действительно другого пути у денег быть не могло. Балкон летом я не закрываю, а брат находился дома, пока моя комната пустела. Через дверь вор войти никак не мог.

– Откройте. Полиция.

Те секунды, которые я слышала тихий звук ключа, поворачивающегося в замке, мое сердце замирало в груди после каждого удара.

А в тот миг, когда дверь распахнулась, я едва не утратила почву под ногами. Шок? Мягко сказано. Вперившись в Рому широко раскрытыми глазами, я готова была поверить в то, что мой мозг вправду находится во власти галлюцинаций.

Хозяин студии и мой несостоявшийся парень или просто сосед, открывший дверь в одних шортах и майке, – он не заметил меня. Но разгневанным взглядом вперился в полицейского, который явно был не в меньшем шоке, чем я.

– Роман Михайлович?

Значит, мне не почудилось! Но откуда он знает его имя и почему обратился, добавив отчество?

– Что случилось?

Раф, увидев, что его друг стоит бесполезным столбом, решил перенять инициативу в свои руки.

– Уважаемый, расскажите стражу порядка, где вы были с двенадцати ноль-ноль до двадцати одного ноль-ноль?

Рома и бровью не повел. Он продолжал прожигать взглядом полицейского, который, казалось, сжимался и уменьшался в размерах.

– Меня в чем-то подозревают?

– Нет, нет. Видимо, произошла ошибка. Простите за беспокойство.

Ничего не ответив, сосед захлопнул дверь, оставив нас с братом в полном замешательстве. Пока мы не вернулись в мою квартиру, его друг отказывался отвечать на все вопросы, которые посыпались на него, словно град.

– Поищите хорошо деньги! – заявил он, оглядывая сделанный мною бардак вокруг тумбочки. – Он ничего не воровал у вас.

– Да кто он такой?

– Сын местного авторитета, – огрызнулся на брата друг. – У него бабла навалом. Делать ему нечего, лезть в форточку к соседке за деньгами!

Наверно, к лучшему, что Рома забыл о нашем свидании. Но не для того ли он внезапно позвал меня гулять, чтобы моя комната пустовала и он мог без проблем забраться через окно?

Сто тысяч рублей – это не так уж и мало. Притом странно, что он внезапно оказался хозяином студии и так же неожиданно предложил сходить в парк аттракционов.

Что, если выследил меня, потом притворился кем нужно, а затем позвал на свидание в другой конец города, чтобы на несколько часов выманить из квартиры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но откуда он знал, что на моей полке хранится сто тысяч? Я никому об этом не говорила, даже брату.

Мне бы схватить договор аренды на студию и заявиться в соседнюю квартиру. Обрушить на гада тонну остроумных слов, заткнуть его за пояс и отобрать деньги. Странно, что мне в голову приходят такие сумасбродные и самоубийственные идеи.

Неужели мне действительно надоело жить?

– Лапочка, – обратился ко мне Раф, вернув к реальности. Я сконцентрировала взгляд на стоящих передо мной мужчинах. – Мы сейчас сходим к банкомату, и я сразу прибегу домой. Серега согласился одолжить мне денег, чтобы нам точно хватило на месяц перекантоваться на другой хате, пока эту будем продавать.

Я кивнула и потупила взор. Складывалось впечатление, будто я больше не властна над своей жизнью. И действительно ни с чем не могу справиться сама.

Не прошло и двух минут с тех пор, как брат захлопнул за собой дверь, как раздался звонок. Может, забыл что-то? Или уже вернулся, а я не заметила, как время пролетело.

Инстинкт самосохранения сегодня отключился неизвестно в какой момент – нет другой причины тому, что я не посмотрела в глазок перед тем, как открыть.

Рома протолкнул меня в квартиру и шустро запер дверь. Я прижалась спиной к стене, цепенея от страха.

– Не кричи.

Да я слова вымолвить не смогла бы. Дар речи пропал напрочь. Странно, как меня сердечный приступ не схватил.

Сын местного авторитета уже не красовался в майке и шортах. Даже приоделся в джинсы и футболку для визита ко мне.

– Я тебе отдаю сто тысяч, и ты говоришь брату, что нашла деньги. Поняла?

Шок настолько обездвижил меня, что я даже кивнуть не могла.

– Расскажешь, что я приходил, потеряешь больше, чем эти бумажки. Уяснила?

Взяв мою безвольную руку, Рома насильно вложил в нее деньги, накрытые паспортом.

– И не вздумай говорить брату о том, что меня раньше видела.

Он ведь просто галлюцинация, да? Зачем возвращать украденные деньги? Если они не нужны, то зачем, рискуя жизнью, их брать? Я смотрела в зелено-карие глаза, пытаясь найти ответ хоть на один вопрос.

Но прежде чем я забыла о вопросах и почувствовала, что от встречи наших глаз во мне рождается нежный трепет, Рома скрылся за дверью.