Текст книги "Режиссер твоего завтра (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 30.

Где я? Сколько времени проспала? Как ни странно, в теле чувствовалась легкость, подо мной находилась мягкая, удобная кровать, сверху укрывало теплое полотно. Лежать бы так и дальше, нежась в полудреме… Но только я учуяла тонкий химический запах лекарств, открыла глаза.

С навесного белого потолка лился приглушенный свет. Рядом медицинские приборы переводили мое состояние в цифры – такой дорогой аппаратуры прежде я нигде не видела. На столике у противоположной стены красовался огромный букет нежно-алых роз. Чуть выше висела небольшая плазма.

Я в какой-то новомодной частной клинике?

В голове родилась одна довольно разумная мысль и мгновенно наполнила грудь горькой печалью. Что, если меня действительно сбила машина на остановке, после чего я впала в кому, и все мне лишь приснилось? Что, если это был просто кошмар, в котором нашлось место любви и счастью? Что, если никакого Ромы нет – и он только плод моего воображения?

Сморгнув слезы, я принялась сдергивать с себя датчики и выбираться из-под одеяла. Тело вяло отзывалось на мои команды – все-таки в койке я провела слишком много времени. Но как для человека после комы двигалась вполне быстро, переломов не было, а значит, никакая машина меня не сбивала.

Когда я наконец-то села и коснулась босыми ногами мягкого коврика, заметила один существенный недостаток в палате – четыре стены есть, дверь есть, а вот окна нет.

Так и опешила, вертя головой по сторонам. Энтузиазма поубавилось. Я под землей?

Всплыло на поверхность последнее воспоминание перед мгновенной отключкой. Рука невольно потянулась к тому месту на шее, где торчал дротик. Если Мартин уехал, то кому понадобилось усыплять меня над раненым Ромой?

Дверь распахнулась. Я уже ожидала увидеть кого угодно, но не обычную молоденькую медсестру. Она закрыла за собой дверь на ключ и с приветливой улыбкой подошла ко мне.

– Алина, здравствуйте. Как себя чувствуете? Есть на что-то жалобы?

– Все в норме, – машинально ответила. – Где я?

– В госпитале. Не стоит волноваться. К вам скоро подойдут и обо всем расскажут. – Она принялась убирать разбросанные мною датчики и отключать приборы. Странно. Я думала, меня сейчас заставят лечь обратно в постель и прикажут ни в коем случае не подниматься, пока не придет врач с осмотром. Но спросить я решила о другом.

– А пациент по имени Роман лежит в одной из соседних палат?

Губы медсестры расплылись в улыбке. Но отвечать она не спешила. Отвела взгляд к букету и вздохнула.

– Подождите немного. К вам очень скоро придут и ответят на все вопросы. Ладно?

Через несколько минут я вновь осталась в палате одна. Уходя, медсестра точно заперла дверь на ключ, что совершенно мне не понравилось. Сомневаюсь, что это лично ее решение. Кто-то приказал так сделать. Кто-то уверен, что обычных слов «не выходите покамест из палаты», для меня будет недостаточно. Будто я преступница.

Преступницей я могу быть только для одних людей – тех, кого мы с Ромой искали. Захватившую меня радость пришлось попросить на время отступить, ведь, кажется, мне предстоял серьезный разговор и отстаивание своих прав. После чего предоставление доказательств вины Мартина. Пора упечь его за решетку. Потом можно и порадоваться.

Но… почему он внезапно отказался от своих планов? Оставил нас и просто ушел? Причем я чувствовала, что он больше не вернется. Что-то мелькнуло в его взгляде, когда мы с Ромой спорили, кто кого спасет. Это что-то было похоже на осознание поражения.

Может, его остановила сила наших чувств и то, что каждый из нас был готов получить несколько пуль в грудь во спасение другого?

Мартин не прогнил до конца. В нем осталось что-то человеческое. Но это не значит, что он не должен отвечать за совершенные преступления.

Не знаю, сколько протекло времени, прежде чем в замке повернулся ключ. Я как раз подошла к цветам и наклонилась к ним, чтобы насладиться чудесным ароматом. Так и замерла, повернув голову к двери.

В палату вошел статный мужчина лет тридцати. Напоминал он адвоката, выбежавшего после тяжелого заседания на перерыв. Темно-синий пиджак был расстегнут, волосы слегка взъерошены, а галстук и вовсе отсутствовал.

– Алина! Доброе утро.

– Доброе… – сказала, выпрямляясь. Радушное выражение лица мужчины не давало повода для волнения. Да и дверь он не запер. Значит, не боится, что я проскочу мимо него и сбегу.

– Меня зовут Даян, и я Командир триста пятнадцатого квадрата.

Все, что могла ответить, это несколько раз хлопнуть ресницами.

– Ты совершенно ничего не знаешь о ресемиторах?

Покачала головой.

– Тогда присаживайся, – указал он на койку, а сам подтянул к ней стул. – Нам предстоит долгий разговор.

За ближайший час я узнала столько нового, что не укладывалось в голове. Ресемиторы – так можно назвать меня и Мартина – имели множество сверхспособностей, благодаря дару Реджере, который путешествует от одного хозяина к другому. От дара нельзя избавиться, не умерев, и я с грустью осознала, что навсегда останусь лишь с его третью. К Мартину перелетели способности менять сны и будущее, ко мне – воспоминания. Главный недостаток дара: ресемитор не может влиять на себя. Даян посоветовал мне переписать воспоминания близким, чтобы они думали, будто я нашла постоянную работу в секретной компании и переехала в другой город. Но менять воспоминания мне некому. Брат погиб, а родители так ни о чем и не узнали.

Вернуться к прежней жизни я больше не смогу. Все ресемиторы действительно скрываются. Некоторые живут в подземных лагерях, именуемых квадратами, а другие – те, которым, как сказал Даян, повезло меньше – попадают в Апексориум. Это что-то наподобие небольшого монархического государства, где царят жестокие законы и усиленный контроль. Его не найти ни на одной карте, никто не знает, где он находится, ведь из него не возвращаются.

Еще недослушав до конца Командира, я зацепилась за этот Апексориум и кратко пересказала то, о чем так давно мечтала – о преступлениях Мартина.

– Для таких, как он, есть суд? – спросила, закончив рассказ.

Между прямыми черными бровями Даяна залегла складка.

– Мы поможем собрать доказательства, записать твои показания и остальных свидетелей. Потом я отправлю все бумаги в Апексориум. Мы в лагерях не держим преступников. А они, мы их называем горожанами, должны будут выслать Инспектора, который заберет Мартина. Там уже суд решит, виновен или нет.

– А я смогу свидетельствовать на суде?

– В этом нет необходимости, если ты, конечно, не хочешь застрять в Апексориуме навсегда. Они разберутся сами. Заниматься преступниками – это их работа.

Потупившись, я тяжело вздохнула. Вот и все. Осталось собрать показания, доказательства и отправить все в суд. Перед внутренним взором всплыло печальное лицо Мартина, когда он опускал пистолет. Только я почувствовала, что хоть немного начинаю испытывать к нему жалость, как отвесила себе мысленно пощечину – Мартину надо было раньше остановиться! Теперь не вернешь всех людей, которые погибли по его прихоти. И мой брат наверняка уже лежит под слоем сырой земли… Черт… Я даже не была на его похоронах. Отлеживалась тут, пока родители страдали от горя.

Но как теперь с ними связаться после того, как я не выходила на связь больше недели? Что солгать? Ведь мне ни в коем случае нельзя никому говорить, кем являюсь и какие происшествия вынудили выпасть из жизни.

Голова закружилась от хоровода мыслей. Надо со всем разобраться по порядку. Сначала подготовить бумаги к суду, пока Мартин не успел куда-нибудь уехать.

– Ты тоже в некотором роде преступница, – голос Даяна вырвал меня из размышлений. Я подняла к его лицу широко распахнутые глаза. – Нам пришлось хорошенько поработать, чтобы стереть ваш танец из памяти множества людей.

– Простите, но у нас не было выбора… Я обещаю каким-нибудь образом компенсировать затраты.

– Да, Роман то же самое твердил.

– Вы с ним тоже говорили? – Я чуть не подпрыгнула на кровати.

– Еще вчера. Он раньше проснулся.

– Могу я с ним увидеться? Он ведь тоже где-то здесь? Надеюсь, вы ему не стерли воспоминания и не отправили домой?

Даян тихо рассмеялся. Открыл папку, которую принес с собой, вытащил из нее несколько листов и протянул их мне.

– Я не могу выпустить тебя из палаты, пока ты не подпишешь контракт на проживание в нашем квадрате.

– Рома такой же подписал? – спросила, пробегая глазами строчки. Большую часть текста занимали правила, не особо отличающиеся от правил проживания в студенческом общежитии.

– Пока еще нет.

Оторвав глаза от контракта, воззрилась на Командира. А с какой стати Роме переезжать в какой-то подземный лагерь и подписывать бумаги, в которых запрещается возвращаться позже 23.00? Кроме того, сюда нельзя приводить друзей, родных, близких (вообще никого) и указано, что житель квадрата обязан занять должность, предоставленную Командиром. Уже не говоря о мелком шрифте: в связи с переселением жители обязаны жить в одной квартире по нескольку человек. С чего Рома примет такие условия в обмен на обязанность лагеря предоставлять стопроцентную защиту и материальное обеспечение?

– Я могу с ним поговорить?

– Конечно. Но сначала должна подписать контракт. Такие правила.

Хоть мне и хотелось сию секунду черкнуть в конце подпись и стремглав нестись к Роме, я несколько раз перечитала текст, осмысливая каждый пункт контракта. Ничего не найдя подозрительного, подписала его, воспользовавшись любезно предоставленной Командиром ручкой.

– Где он?

Даян окинул насмешливым взглядом мою больничную рубашку.

– Сейчас скажу медсестре принести тебе одежду. Нехорошо бегать по лагерю в таком виде.

– Так Рома не в госпитале?

– Уже вчера гулял по лагерю, – усмехнулся Командир. – Неугомонный парень.

– Но вы же сказали, что он не подписал контракт. Как его тогда выпустили?

– У него особый случай.

Кто бы сомневался, что Рому не смогли заставить сидеть в палате даже ресемиторы. Если он не открыл иголкой замок, то явно умудрился договориться с Командиром. Я не стала выспрашивать у него, что он подразумевал под словами «особый случай», а решила побыстрее встретиться с Ромой и узнать обо всем у него.

Медсестра вскоре принесла одежду – очень похожу на мою. Голубые джинсы, светлая кофточка и белье были совершенно новыми. Кто-то не заморачивался со стиркой. И правильно, ведь после аварии и попыток вырваться от Мартина с редкими падениями на землю видок у меня был явно такой, будто я спустилась по дымоходу.

Хотелось как можно скорее увидеть Рому, но я заставила себя сходить в душ, располагавшийся в конце коридора госпиталя, и там же переодеться. Казалось, прошла куча времени, прежде чем я, высушив волосы, наконец-то оделась и выпорхнула в коридор. Медсестра объяснила, как выйти из лагеря наверх – в сад, именно там последний раз видели Рому.

Не думала, что придется запоминать столько информации: за дверью госпиталя пройти по коридору и свернуть после Зала заседаний налево, дальше через метров двадцать повернуть направо, пересечь площадь, подняться по лестнице на второй этаж, на ресепшене сообщить, куда иду и когда возвращусь, затем подняться еще на два этажа, а потом уже просто свернуть к кухне и выйти на задний двор через стеклянную дверь.

Не ожидала, что лагерь окажется настолько огромным! Да это был целый подземный городок! Стоило только не заблудиться в коридорах, и я вышла на площадь, освещенную сверху тысячью мощных ламп. Ручейки воды сверкали, выпрыгивая из мраморного фонтана, обозначающего центр помещения. Мне пришлось сбавить шаг, чтобы ни в кого не врезаться – людей на площади было множество. Они сидели в кофейнях, прогуливались, расслабленно болтая, заходили в магазинчики, несли пакеты, набитые продуктами, некоторые обращали на меня внимание и улыбались. Раньше я бы удивилась и смутилась, но сейчас радовалась: ведь все эти люди такие же, как и я. Они здесь живут, как одна большая семья, и улыбки – это знак, что они принимают меня в нее.

Когда я поднялась на два этажа, парень за стойкой ресепшена радостно поздравил с новосельем и уже серьезным голосом напомнил правила. Я, в свою очередь, сообщила, что буду в саде и вернусь вместе с Ромой.

– Классно вы танцевали! Но за пределами лагеря больше так не делайте. А в нашем концертном зале – сколько влезет.

– Здесь есть концертный зал?

– А как же! Жду ваш номер в воскресенье!

Я нешуточно загорелась идеей выступить на сцене. Как по мне, танцевать перед небольшой аудиторией просто ради удовольствия и для того, чтобы порадовать зрителей, намного лучше и интереснее, чем грызться с конкурентами на шоу.

– Мы обязательно выступим! – бросила на прощание и побежала дальше по лестнице.

Она вывела меня в скромно обставленную гостиную загородного дома. Двое сидящих на диване мужчин (возможно, охрана) оторвались от разговора и остановили на мне заинтересованные выжидающие взгляды.

– Я новенькая. Зовут Алина. Иду в сад. Можно?

Мужчин явно умилила неловкость, с которой я замерла на входе в гостиную. Один из них рассмеялся и произнес:

– Иди конечно. Чтоб долго не бродила по саду, скажу сразу: твой жених сидит в беседке.

– В той, где вай-фай роутер стоит, – добавил второй, сдерживая смех.

Вот, оказывается, что забыл Рома в саду. Я то думала, что он отдыхает на скамейке в тени яблони и, наслаждаясь свежим воздухом, слушает музыку с закрытыми глазами. А он снова с какими-то девчонками переписывается.

На улице уже вовсю разгорался полдень. На безупречно-ясной небесной синеве блистало солнце, свет которого вмиг наполнил меня живительным теплом. Перед глазами раскинулись сотни квадратных метров сада. Да это целый парк! Вот под чем скрывается лагерь: под благоухающими клумбами, под тропинками, вымощенными гладкими камушками, под рядами аккуратных фруктовых деревьев. Яблони, сливы, персики, айва – да отсюда не захочется уходить.

Особенно когда можно посидеть в уютной беседке.

Рому я увидела издалека. Он склонился над ноутбуком и пальцами правой руки усердно бегал по клавишам, время от времени вгрызаясь в яблоко. Я решила подойти к нему со спины и немного обошла беседку, прячась за деревьями и кустами.

Может, это не совсем правильно подсматривать, но любопытство оказалось сильнее совести. Стараясь ступать бесшумно, я подкралась ближе и поднялась на носочки, заглядывая за плечо Ромы. В этот раз точно не спалюсь – нас разделяла деревянная перегородка и никто не достанет до меня рукой.

Кирилл: Рад за тебя!

Роман: В некотором роде наша прошлая переписка помогла мне. Но теперь у меня другая проблема.

Кирилл: Какая?

Роман: Вряд ли ты поможешь советом. Это не по твоей части. Придется думать самому или искать человека более опытного.

Кирилл: Это я малоопытный?

Роман: Без обид. Но я уверен, у тебя таких проблем еще не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кирилл: Да что там за проблема?

Пальцы Ромы зависли над клавиатурой. Ну же! Пиши! Мне не менее интересно узнать, о какой проблеме речь! Но он потянулся к огрызку, откусил немного и внезапно швырнул его за спину – прямиком в мой лоб!

От неожиданности я даже не успела уклониться и вскрикнула, хоть удар и получился несильным. Метатель огрызков мигом развернулся и вперился удивленным взглядом в меня, потирающую ушибленный лоб.

Не прошло и двух секунд, как Рома вскочил, выбежал из беседки и заключил меня в крепчайшие объятья. Нежный трепет, пробудившийся в груди, стремительно разнесся по телу сладкой негой. Как же я соскучилась… Обняла в ответ и прильнула щекой туда, где громко колотилось сердце любимого.

– Моя малышка… Я должен был тебя обнять сразу, как ты очнулась, но что бы я ни делал, меня не хотели пускать к тебе в палату. Разрешили только передать цветы.

– Спасибо. Они чудесные.

– Ты в порядке? – Рома слегка отстранился и взял мое лицо в ладони. – Хорошо себя чувствуешь?

Во взгляде зелено-карих глаз теплилось столько заботы и нежности, что у меня закружилась голова от нахлынувших чувств.

– Чувствую себя прекрасно. А ты?

– Как видишь. Здесь отличные врачи, и они меня быстро подлатали.

– А как ты смог выйти на улицу, не подписав контракт?

Рома поглядел по сторонам и, прошептав: «Пошли кое-что расскажу», повел за собой в беседку. Похоже, он и в лагере ухитрился пойти против закона. Как по-другому объяснить внезапную секретность?

В ноутбуке до сих пор ждала Рому переписка с приятелем, но он ее быстро закрыл, присел на скамью и устроил меня на своих коленях. Я приобняла его за шею, заглядывая в глаза, где бесновались озорные искорки.

– Я договорился с Командиром о возможности купить дар. Поэтому контракт подпишу уже тогда, когда получу его. Даян обещал, что это случится в скором времени.

Я вздохнула. Рома все-таки почти осуществил свой план и собирается, как он и говорил, надрать Мартину задницу.

– Только не надо трогать Мартина. Он должен отправиться под стражу, а затем в суд. Командир говорил, что поможет это организовать.

Широкие плечи напряглись под моими руками, а прежде радостный взгляд потемнел.

– Не слишком я доверяю системе правопорядка. Ни нашей, ни ресемиторской.

– Пожалуйста, Рома! Самосуд – это не выход. Лагерь обеспечит нам защиту, давай соберем доказательства его вины и оставим Мартина в прошлом.

Рома долго не отвечал. Смотрел куда-то вдаль, хмуря брови и сжимая губы в тонкую линию. Я понимала его желание отомстить и окончательно разобраться в том, кто лучше. Но раз Мартин сам ушел, разумнее не трогать его, тем самым не побуждать на новые дьявольские свершения.

– Ладно, – вздохнул Рома и вернул взгляду тепло. – Но если он хоть раз появится на горизонте – пусть пеняет на себя.

Что-то мне подсказывало, что вместе с его уходом завершилась игра. Мартин никогда не делает необдуманных поступков, даже на эмоциях – решение больше не калечить нам жизнь было окончательным.

Черт, радужное настроение от встречи с Ромой совсем перекрыли грустные мысли. Надо их гнать подальше!

Я прильнула к нему и прошептала на ушко:

– А о какой это проблеме ты не хотел говорить другу?

Рома так резко меня прижал к себе за талию, что я вскрикнула.

– Ага, в этот раз ты не успела прочесть все самое интересное? – Его губы изогнула загадочная улыбка.

– К сожалению… – потупила взор.

– Вот и славно.

– Эй! – стукнула кулачком по его плечу. – Посоветуйся со мной. Твой друг плохие советы дает. Не слушай его.

– И не собирался. Мы просто трепались.

Похоже, никто не намеревался мне рассказывать о самом интересном. Вот вредина. Укусить его за что-нибудь?

От мыслей о возможных способах ласковых пыток отвлек взгляд зелено-карих глаз, остановившийся на моих губах. Нечто приятное и сладостное взметнулось ввысь в груди, а жар прилил к щекам. Рома прикоснулся к моим губам и только собрался углубить поцелуй, как я легонько прикусила зубками его нижнюю губу.

– Сначала расскажи о самом интересном.

– От тебя опасно что-то скрывать, – ухмыльнулся в ответ. – Но я не хотел, чтобы ты узнала об этом прямо здесь и сейчас.

– Ты собирался к этому подготовиться?

– Конечно.

Несколько догадок, одна другой краше, вспыхнули в голове.

– Возможно, для этого надо зайти в специальный магазин?

– А как же, – его улыбка стала шире, а в глазах заиграло волнение. Не может быть… Неужели он… Мысли принялись кружиться в суматохе. Я сейчас точно потеряю голову от счастья.

– И тебе для воплощения задуманного придется кое-что измерить?

Он ничего не сказал, но еще шире растянул губы в улыбке. По выражению его лица – немного смущенному – становилось ясно, что я угадала.

– Тогда я подожду.

В следующий миг Рома притянул меня к себе и впился в губы поцелуем – безумно страстным и настойчивым, нежно-сладким и опьяняющим – таким, что говорит и без слов: будь моей навечно.

Эпилог. Мартин

Взаимная любовь их одурманила, даже отключила инстинкты – они стали готовы пожертвовать собой ради друг друга.

Меня же их любовь отрезвила. Хотя скорее пробудила зависть, черную и жгучую. Что бы ни делал я – не смогу заставить Алину полюбить меня так же сильно, как она полюбила моего друга.

Сваха, вот кто я. Гребаная сваха поневоле. Никогда бы не подумал, что Рома – повеса и ловелас – внезапно увлечется кем-то серьезно. Настолько серьезно, что бросится защищать девчонку ценой своей жизни. Не убедись я в этом – не ушел бы.

Ну что ж. Я проиграл? Но разве выигрывает не тот, кто больше всех получает удовольствие от игры? То есть я. Рома и Алина будут с содроганием вспоминать обстоятельства, которые сплотили их, и сейчас радуются концу игры. Сидят за столиком в кафе и кормят друг друга с ложечки. Идиллия, романтика и щенячьи чувства. Аж тошно. Или это я снова завидую?

Они наверняка счастливы потому, что я исчез. Но вот же он, я. Наблюдаю за ними через ветровое окно своей машины, с каждой секундой чувствуя себя все более одиноким. Они меня не увидят – слишком увлечены друг другом, нас часто разделяют прохожие, а сумерки на улице сгущаются в ночь.

Сегодняшним вечером я в последний раз надавлю на рану, начавшую заживать. Пора оставить их и уйти навсегда.

– Итак, – я повернулся лицом к рядом сидящему пассажиру. Он приподнял солнцезащитные очки и скучающим взглядом вперился в меня, пожевывая мятную резинку. Конспиратор хренов. – Если ты ляпнешь о том, что видел меня, я тебя на самом деле львам скормлю. Понял?

– Да понял, я, понял. Можно было и не повторять в третий раз. Память недырявая. – Он надвинул обратно очки и откинулся на спинку кресла. – Когда уже можно идти?

– Напомни мне, что ты должен сказать Алине.

Парень тяжело вздохнул и сложил руки на груди, явно удрученный тому, что придется еще несколько минут терпеть мою компанию. Да я тоже не в восторге.

– Я так круто гульнул, что посеял деньги, документы и даже мобилу. Очнулся бог знает где, под каким-то селом…

– Для правдоподобности придумай название села.

– Пусть будет Осиновка. Приютила меня барышня Дуняша, и я у нее недельку потусовался. Коров подоил, бурьянчик пополол, наелся от пуза домашнего хавчика, самогончика хлебнул…

– Не надо столько подробностей, – перебил его. – Давай дальше.

– Когда заскучал по мегаполису и цивилизации, выклянчил у нее деньжат, да и пошуровал обратно в город. А тут внезапно новость: какого-то штриха с моими документами львы в зоопарке разорвали. Я ж не в курсе был, в селе по полю с козочками бегал. И вот теперь типа гуляю по городу, думаю, че делать, как объявить, что жив Рафик, целый и невредимый, как вижу в кафешке сеструху со своим хахалем. Решил подойти, раз уж судьба столкнула.

Поверит Алина в байку брата или нет, меня не волнует. Главное, она не должна знать, что это я его притащил из-за границы.

– Молодец. Свободен.

Раф пожал мне руку, говоря:

– Еще раз спасибо за недельку на Таити. Ты тоже поедь куда-нибудь за бугор, развейся.

– Иди уже.

За бугор я не собирался, по крайней мере в ближайшее время. Но за триста километров отсюда меня уже ждала новая квартира. Пустая, без призраков прошлого – за это я уже ее любил. И с нетерпением ждал той минуты, когда сорву машину с места и двинусь сквозь ночь к ней навстречу.

Брат Алины развязной походкой направился к кафе, и меня больше ничего не держало. Но я замешкался. Проследил взглядом, как Раф выбросил в урну солнцезащитные очки и скрылся за дверью. Через несколько секунд показался в окне кафе: пропетлял между посетителями и на какое-то время замер у столика, за которым сидели Рома с Алиной, пока она не подняла голову.

Кадр застыл. Шок. Сейчас она в обморок хлопнется – брат с того света вернулся. Рома сжал ее руку и поднялся с места первым. Похлопал Рафа по плечу, что-то говоря, будто проверяя, не призрак ли он. Следом поднялась Алина и стиснула брата в крепких объятьях. Точно сцена из передачи «Жди меня». Море слез, удушающие объятья и растроганные зрители – большинство посетителей кафе повернули головы в их сторону и с интересом наблюдали за восстановлением семьи.

Я же наконец-то завел мотор и выкатил на дорогу, слившись с потоком машин. С каждым километром становилось легче дышать, будто на груди рвались долго сковывающие цепи. Тихая мелодичная музыка растеклась по салону, на небе зажглись звезды, а я наконец-то почувствовал себя немного счастливым – моя прошлая любовь осталась позади, а значит ее место теперь свободно.

Конец