Текст книги "Удивительные приключения Бильбо, сычика-эльфа из Кунира (СИ)"

Автор книги: Надежда Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава шестнадцатая. Что было после

Когда Бильбо пришёл в себя, вокруг не было буквально ни души. Он лежал в какой-то пещере, в гнёздышке из наспех собранного мха. Кое-где из него торчали перья и пух самых разных расцветок, что давало повод задуматься, сколько птиц участвовали в его создании.

Бильбо приподнял голову, затылок тотчас взорвался болью. Зажмурился сычик-эльф, сглотнул, а когда боль немного отступила, вновь рискнул приподняться. Судя по всему, он находился где-то в пределах Горы. Откуда-то поддувал холодный ветерок, его негромкий свист звучал в углах, заставляя неосознанно дрожать.

– Что произошло? – спросил Бильбо самого себя. С трудом, превозмогая боль, он приподнялся сильнее и сел, подвернув под себя лапки. Никого в пещере не обнаружилось. Голова его начала понемножку проясняться, ему показалось, что где-то рядом пронеслась тень.

"Кажется, мы победили", – припомнил сычик-эльф и настороженно посмотрел по сторонам. Почему же тогда нигде не слышно ни песен, ни весело перекликающихся голосов? Мёртвая тишина давила на уши и заставляла нервничать.

– Эй! – пискнул Бильбо слабым голосом, надеясь призвать хоть кого-нибудь, кто мог бы ему всё объяснить. – Эй, здесь есть кто-нибудь?

– Бильбо? Ты очнулся? – Из незаметной трещины в стене внезапно высунулась голова.

Бильбо узнал Фили и издал короткий радостный "чурк!". Сразу стало дышать легче. Фили был покрыт синяками и отчаянно косил одним глазом, но он был жив, жив! И выглядел вполне довольным жизнью, так что Бильбо посмел надеяться, что и остальные пещерные совы выжили. Да, иногда они были очень вредными и противными, но смерти им Бильбо никогда не желал и был искренне рад видеть их живыми.

– Да, очнулся, – ухнул он. – Немного голова кружится. Слабость и лапы как соломенные. А так я в полном порядке.

Фили подошёл к гнёздышку и тщательно осмотрел Бильбо со всех сторон, после чего дружески клюнул его в крыло.

– Я расскажу остальным, – пообещал он и вновь исчез в трещине. Тишина вернулась, но теперь она была спокойной и даже в какой-то мере уютной. Под остальными Фили наверняка имел ввиду своих родичей и товарищей, а раз, то они однозначно живы. Это Бильбо успокоило, и он вновь опустился в гнездышко.

Фили не вернулся. Зато вскоре в трещину протиснулся Гэндальф. Он хромал на одну лапу, а кончик клюва всё ещё был немного подкопчённым из-за угля, который он забросил в пасть Смауга. Увидев Бильбо, ястребиная сова очень обрадовалась.

– Бильбо! – ухнула она. – Вот так сюрприз! Всё-таки жив! Ну и рад же я! Я уж боялся, что даже тебе изменило счастье. Слава Глауксу, ты всё ещё с нами!

– Мы, сычики-эльфы, очень живучие совы, – с гордостью ответил Бильбо, польщённый радостным блеском в глазах Гэндальфа.

Торин стоял позади ястребиной совы и нервно теребил клювом завязку своего капюшона.

– Я хочу извиниться перед тобой, Бильбо, за все те грубости, что ты когда-либо слышал от меня, – негромко произнёс он, когда сычик перевёл на него взгляд. – Я вёл себя недостойно с тобой, несмотря на то, что ты всегда был тем, кто вытаскивал нас из разных опасностей. Если кто и достоин почестей, то это ты, Бильбо.

Бильбо смущённо пригладил перья – те поражали своей растрёпанностью. Впрочем, какой ещё причёски стоило ждать после такой утомительной и жестокой битвы?

– Полно, Торин Дубощит, король-под-Горой, – пискнул он. – Я не держу на тебя зла, мы все были очень напряжены, а ты ещё и отвечал за всех нас. Я понял, какая это трудная работа, когда был там, на скалах, со всеми маленькими птицами. Быть лидером трудно, Торин, но ты справлялся с этой работой и всегда делал всё, что от тебя зависело. Я прощаю тебя. И думаю… я всё-таки рад, что разделял с тобой опасности, – не всякому сычику Кунира доставалась честь участвовать в таком приключении.

Торин признательно склонил голову. А Бильбо увидел вдруг, что весь пух на его груди был вырван.

– Нет совы лучше тебя, друг мой, – ухнул король-под-Горой и улыбнулся. – В тебе много хорошего, недаром ты родился в доброжелательном краю. Доля отваги, доля мудрости, сочетающихся в меру. Если бы наш брат побольше ценил вкусную пищу, застолье и песни и поменьше золото, то в мире было бы куда веселее.

И для Бильбо потянулось время, полное спокойствия и однообразия. Обо всём, что происходило после того, как его оглушил камень, он узнал позднее от ястребиной совы, когда ему удалось задержать её. Впрочем, в рассказе Гэндальфа не было ничего интересного. К тому времени, как Бильбо вырубился, Смауг уже был повержен, и оставшиеся в живых принялись подводить итоги битвы, искать раненых и убитых. Всего в битве со Смаугом погибло около пяти дюжин птиц, из них три молодые вороны, орёл, скончавшийся позже от ран, и две масковые сипухи. Все пещерные совы выжили, хоть и ни один из них не мог похвастаться полным набором здоровья: Кили потерял палец на левой лапе (и тотчас напросился в больные к Тауриэль, которая вместе с остальными сипухами-самками занялась врачеванием), Двалин лишился глаза, а Оина контузило ударом змеиного хвоста. Но стоило вознести почести Глауксу хотя бы за то, что он сохранил им всем жизнь; пещерные совы и не надеялись даже пережить эту битву в полном составе.

Сейчас в Горе остались немногие: после отпевания погибших большая часть птиц разлетелась, бобры и некоторые сипухи ушли, чтобы помочь оставшимся на озере бобрам завершить плотины до выпадения снега. Сипухи-самки, как и некоторые самцы, а также пещерные совы, в числе которых были и брат Торина, Дейн, со своей армией (они опоздали на битву, но подключились к уходу за ранеными и восстановлению Горы), Гэндальф, некоторые воробьи и прочая мелочь остались в Горе.

Бильбо выздоровел быстро и тоже стал помогать разгребать завалы. Дела у него шли не очень – в Горе к тому времени стало совсем холодно, и если остальная мелюзга привыкла к местным перепадам температуры, то теплолюбивый кунировский сычик нещадно мёрз. Спасало лишь гнёздышко, которое пещерные совы постоянно обновляли, но не будешь же сидеть всю зиму в нём, как новорождённый совёнок! Бильбо постоянно дрожал, и ему отчаянно хотелось домой.

– Скоро мне мне можно будет отправиться домой? – спросил он однажды, подловив Гэндальфа, который возвращался с охоты.

– Когда пожелаешь, – ответил на это Гэндальф, и сердце Бильбо преисполнилось радостью.

Но в действительности прошли ещё дюжина восходов и закатов, прежде чем Бильбо пустился в обратный путь. Торин, как и обещал в письме, щедро одарил его – но Бильбо, подумав, забрал с собой лишь боевые когти, как напоминание о великой битве, в которой он был участником, и маленький мешочек красивейших драгоценных камней – они переливались в лучах факелов, как маленькие осколки радуги. Торин возмутился было его скромностью, предложил награду щедрее, чем выбранное Бильбо, но тот лишь покачал головой.

– Ты очень добр, – ответил он, – но, честное слово, мне так легче. Ведь если бы я потащил домой кучу золота, дорогой не обойтись бы без войн и смертоубийств. А что бы я стал делать с золотом дома? Кроме того, я бы даже не донёс его до Кунира. Нет, пусть уж лучше остаётся в твоих лапах. Уверен, ты найдёшь ему применение.

Настало наконец время проститься с друзьями.

– Прощай, Балин! – сказал Бильбо, чувствуя подступающий к горлу ком. – Прощай, Двалин, прощайте Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Бифур, Бомбур и Бофур! Пусть ваши полёты будут легки и беззаботны! – И, обернувшись на стоящих неподалёку оставшихся друзей, улыбнулся. – Прощай Торин Дубощит! Прощайте, Кили и Фили! Вы никогда не изгладитесь из моей памяти!

Пещерные совы, провожавшие его до конца скал, низко поклонились, но не могли вымолвить ни слова от волнения.

– До свидания, счастливый путь, куда бы он ни лежал, – выговорил наконец Балин. – Если вздумаешь навестить нас, когда дворец наш снова станет прекрасным, то какой мы грандиозный пир устроим! – Торин важно кивнул этим словам, его глаза подозрительно слезились.

– Если вы когда-нибудь будете пролетать – мимо моего сагуаро, – тихо курлыкнул Бильбо, – входите не стучась. Я обедаю на закате, но милости прошу во всякое время.

И он отвернулся.

Оставшиеся сипухи, убедившись, что раненые пошли на поправку и больше не нуждались в их услугах, пустились в обратный путь до дома, всю дорогу смеясь, громко напевая и мечтая о весне, которая шла на смену зиме. Бильбо и сопровождавший его Гэндальф летели позади короля сипух, пока не долетели до границ Тёмного леса.

Тут пришлось сделать привал, так как ястребиная сова и Бильбо не захотели входить в лес, как ни уговаривал их король погостить у него во дворце. Гэндальф и Бильбо решили облететь лес с севера, над пустынной местностью, лежавшей между лесом и горами дальних Пустошей – благо, сейчас потоки были слабее и не могли забросить их туда, куда им было не нужно. Дорога эта была, конечно, длинной и скучной, но здесь казалось безопасней, чем на тёмных тропах в гуще Черного Леса. К тому же Брок обещал встретить их, и они не хотели заставлять его ждать.

– Прощай, король сипух! – ухнул Гэндальф. – Да будет весел ваш зелёный лес! Желаю веселья всему вашему народу!

– Прощай, Гэндальф! – ответил король. – Желаю тебе и впредь сваливаться как снег на голову, когда ты нужнее всего. Чем чаще ты будешь гостем в моём дворце, тем мне приятнее!

– Прошу вас, – проговорил Бильбо, запинаясь и переминаясь с лапы на лапу, – примите от меня подарок! – И он протянул королю серебряное с жемчугом ожерелье, которое поднёс ему на прощанье Торин, выловив в одиночестве на скалах.

– Чем же я заслужил такой дар, маленький сычик? – спросил король.

– Э-э-э, я думаю… мне кажется… – пропищал в смущении Бильбо, – я… э-э-э… обязан вам за ваше… м-м-м… гостеприимство. И сыщикам свойственно чувство благодарности. Я съел много ваших запасов, пока сидел во дворце, никем не замеченный.

– Я принимаю твой дар, о Бильбо Щедрый! – торжественно курлыкнул король. – Причисляю тебя к друзьям масковых сипух и благословляю. Да не укоротится твоя тень, иначе воровство станет слишком легким делом. Прощай!

Сипухи повернули к лесу, а Бильбо "встал на крыло" и тронулся в долгий обратный путь. В пути им встретилось немало трудностей и разных приключений. Всё-таки дикая местность осталась дикой. В те дни кроме крыс и диких ворон Пустошей там водилось много всяких хищников. Но на этот раз Бильбо хорошо охраняли и вели правильной дорогой; с ним летел опытный Гэндальф, мастерски обращающийся с раскалёнными углями, слава о которых разнеслась на много миль вокруг, и Бильбо ни разу не подвергался настоящей опасности. Понемножку, в середине зимы, они добрались до норы Брока и остались погостить. Празднование дня Первого Снега, который тут отмечали каждый год и считали хорошей традицией, прошло весело, отовсюду по приглашению Брока сошлось множество гостей. Горные крысы их не беспокоили: после поражения они притихли и попрятались в глубочайшие норы. Вороны покинули местные небеса, слишком трусливые, чтобы нападать в одиночку, и здесь воцарились мир и покой.

Уже настала прекрасная и тёплая весна, светило яркое солнце, когда Бильбо и Гэндальф простились с Броком. Как ни скучал Бильбо по родному дому, но тёплую и уютную нору Брока покидал с сожалением.

Они вылетели на знакомый поток и скоро достигли того перевала, где когда-то попались в лапы крыс. На сей раз на перевал они приземлились на рассвете и, оглянувшись, увидели землю, освещенную неярким утренним солнцем. Там, далеко на горизонте, еле виднелась Гора. На её главной вершине поблескивал нерастаявший снег.

– Ну вот и всё, – тихо курлыкнул Бильбо, – словно ничего и не было. – И он повернулся спиной к Горе, как бы ставя точку в конце своего путешествия. Материнское начало в нём выдыхалось с каждым новым восходом, а отцовское брало верх. – Сейчас я хочу одного: как можно скорее очутиться в собственном сагуаро!

Была поздняя весна, когда наши путешественники добрались до Серебристой Мглы, где стоял Последний (а с этой стороны – первый) Домашний Приют. Опять был вечер, и оба путника нуждались в отдыхе. Когда они приземлились на одну из полян, Бильбо услыхал пение сплюшек среди деревьев, как будто они так и не переставали петь с их отъезда. Едва путники достигли нижней прогалины, сплюшки слетели с деревьев, на которых сидели, напевая про злых змеев, отдых и замечательную Серебристую Мглу, поздоровались и провели Бильбо с ястребиной совой через брод к дому Элронда.

Там путников приняли радушно и попросили рассказать об их приключениях. Рассказывал Гэндальф, так как сонный Бильбо помалкивал. В большинстве приключений он участвовал сам, и он-то и сообщил ястребиной сове многое, пока они летели. Но время от времени, услыхав что-нибудь новое, Бильбо открывал глаза и прислушивался.

Так он узнал, почему Гэндальф отсутствовал: когда-то он был угленосом на самом великом дереве Га`Хуула и теперь просто принимал участие в сборе стражей-угленосов, бывших мастерами в своей области. Им наконец удалось найти остатки Чистых и выгнать злых сов из их мрачных пристанищ на дальней окраине Тёмного леса.

– Отныне – добавил Гэндальф, – лес сделается менее опасным, а тамошние места надолго освободятся от злой власти этих нехороших птиц. Но было бы спокойнее, если бы их совсем изгнали из мира, в котором мы живём.

– Лучшего и желать нельзя, – подтвердил Элронд, – но боюсь, что произойдет это ещё не в наше время, да и вообще не скоро.

За рассказом о путешествии последовали другие рассказы, потом ещё и ещё – о былом и о новых событиях, и о том, чего вовсе не бывало, и наконец Бильбо осторожно опустился на пол и сладко уснул.

Проснулся он в мягком тёплом гнёздышке, украшенном белоснежным пухом и ароматными ромашками, луна глядело прямо в отверстие дупла. Снизу, от ручья, доносились звонкие уханья и пощёлкивания сплюшек:

Эй, песенку эту затянем мы хором,

Пусть ветер порхает по травам дозором,

Пускай в лунном свете все тени короче,

Пусть звёзды сверкают на куполе ночи.

Летите, летите, гоните тревоги,

На крылья вставайте, ищите дороги.

Пусть воды речные звеня протекают,

Мы праздник весёлый отпразднуем в мае.

Одарим усталого путника снами,

Пускай себе дремлет в лесу рядом с нами,

Под крылья – головку, пусть спит он, счастливый,

Баюкай его, серебристая Ива.

Умолкни, Сосна, не буди его, Ясень,

Пусть сон его будет спокоен и ясен,

Пусть в светлые сны не врываются звуки,

Дубы, не скрипите, умолкните, Буки!

– Одно слово – Весёлый Народ! – ухнул Бильбо, выпорхнув на порог дупла. – Право, ваша колыбельная и дохлую крысу разбудит! Впрочем, благодарю вас за неё.

– А твой храп разбудит и глухого змея за тридевять земель! – возразили ему со смехом. – Но мы тоже тебя благодарим. Приближается рассвет, а спишь ты с вечера.

– Поспать в доме Элронда – великое дело, – отозвался Бильбо, – но я бы хотел ещё и выспаться в нем. Доброй ночи ещё раз, мои прекрасные друзья! – И Бильбо опять бросился в мягчайшее гнёздышко и проснулся лишь поздним утром.

Усталость его скоро прошла, и он не раз летал и перекидывался шутками со сплюшками рано утром и поздно ночью. Но даже жизнь в Серебристой Мгле, похожая на рай, не могла его удержать, его всё время тянуло домой. Поэтому через семь восходов он простился с Элрондом и полетел с Гэндальфом дальше. Как только они вылетели из Серебристой Мглы, небо потемнело, поднялся ветер и полил дождь.

– Весной не соскучишься! – курлыкнул Бильбо, жмурясь из-за хлеставшего дождя. – Что же, легенды остались позади, мы возвращаемся домой. Наверное, это первая весточка о доме.

– Дорога впереди еще длинная, – заметил Гэндальф.

– Но зато она ведёт только к дому и никуда больше, – ответил Бильбо.

По дороге Бильбо то и дело узнавал места и вспоминал, что тут или там произошло год назад и что при этом говорилось (ему казалось, что прошло десять лет). Конечно же, он сразу заметил место, где они когда-то пережили пренеприятные приключения с Томом, Бертом и Биллом и чуть не стали обедом для голодных желтодушек, если бы не Гэндальф с его угленосными способностями.

Поскольку всё на свете имеет конец, и наша повесть тоже, то настал день, когда они завидели местность, где Бильбо родился и вырос, где каждый холмик и каждое дерево и каждый кактус были знакомы ему как собственные крылья. Они приземлились на дерево на границе с Куниром, чтобы немного перевести дух; Бильбо увидел вдалеке родное сагуаро и вдруг тихо произнёс:

Дорога вдаль и вдаль ведёт,

Через вершины серых скал -

К норе, где солнце не сверкнёт,

К ручью, что моря не видал.

По снегу зимних холодов

И по цветам весенних дней,

По небесам средь облаков

И по суровости камней.

Дорога вдаль и вдаль ведёт,

Под солнцем или под луной,

Но голос сердца позовёт -

И возвращаешься домой.

Молчишь, глядишь, глядишь кругом,

И вдалеке увидишь ты

Знакомый с детства отчий дом,

Пески, сагуаро и цветы.

Гэндальф покосился на него.

– Бильбо, дорогой! – ухнул он. – Что с тобой? Я тебя не узнаю!

– Не знаю, – всё так же негромко пиликнул сычик-эльф. – Наверное, я просто рад оказаться дома.