Текст книги "Если мы будем вместе..."

Автор книги: Надежда Кичина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Пока Серега ходил за сумкой, я отнес Машу в душ, помог ей раздеться и разделся сам. Отрегулировав воду, намочил ее волосы, налил шампунь и начал массировать голову. Маша сидела на специальной скамеечке, уперевшись лбом в мой живот, устало прикрыв глаза и вздыхая от удовольствия. Рассказ о похищении и смерти близких людей дался ей очень тяжело. Она как будто заново очутилась в том жутком доме и еще раз пережила страшные события, навсегда изменившие ее жизнь. Потом этот выбор, который нам всем пришлось сделать. Я видел, что она была полностью опустошена. А я стоял перед ней голый, мой член, несмотря на все доводы разума, напрягся и тянулся к ней. Головка находилась всего в нескольких сантиметрах от ее сладкого ротика и я хотел, чтобы она взяла ее в рот, облизнула, приласкала. Я едва сдерживался, но осознание того, что моя девочка устала, не позволяло мне сорваться. Ей нужен отдых, а не домогательства ДВУХ мужчин.

Я уже ополоснул волосы Маши и взялся за мочалку, когда дверца душевой открылась и вошел Сергей. Тоже раздетый, само собой. Хм, а природа его одарила не меньше, чем меня. Я вспомнил, как Маша стонала и кричала от удовольствия, когда мы были вдвоем и попытался представить, как это будет, когда доставлять ей удовольствие мы будем вместе с Сергеем. Лучше бы я этого не делал. Картинка оказалась такой горячей, что я едва не кончил. Стиснул зубы и с трудом сдержался.

– Просторненько тут у вас. Для всех места хватит. – Он встал сзади Маши и протянул руку за мочалкой. – Давай-ка, помогу.

Я молча отдал мочалку, раз согласился на такие отношения, пора учиться делиться. Сергей налил гель для душа и начал медленными движениями намыливать тело нашей девушки. Спину, руки, обвел грудь.

– Ты можешь стоять на ногах? – Маша кивнула. – Тогда вставай. Миша придержи. – Командир, мать его. Я подхватил ее одной рукой за талию. – Вот так, малышка. – Он наклонился и провел мочалкой по ее ногам – сначала по одной, затем по другой – к светлым волосам между ножек, по нежным складочкам пальцами, от чего Манюня тихонько застонала. И я едва не застонал вместе с ней. Что он делает?

– Сладкая наша девочка. – Он нашел чувствительный маленький бугорок и начал его ласкать, каждым своим движением, вырывая новую порцию стонов. Я еще крепче прижал к себе Машу, черта с два я позволю ему все сделать самому. Наклонил голову и провел языком по маленькому сосочку, еще раз и еще, втянул его в рот и слегка прикусил. Маша застонала громче. – Да, малышка, кричи громче.

Маша обхватила мой член и начала водить рукой вверх и вниз. Судя по чертыхнувшемуся и застонавшему Сергею, с ним она делала то же самое. То, что Маша не эгоистка, я понял давно. Дарить удовольствие ей нравится не меньше, чем получать. Даже сейчас, несмотря на усталость, она не могла позволить себе только принимать ласки.

Я уделил внимание второй грудке. Манюня уже стонала в голос, выгибаясь в наших руках, и еще активнее двигала руками. Сергей шире раздвинул ей ноги и проник пальцами внутрь, вырвав из ее горла крик, который я поймал губами. Я целовал Машу, проникал языком в ее рот, жадно сминал губы, не в состоянии удовлетворить эту разгоревшуюся жажду. Я вспомнил про Сергея, который продолжал доставлять удовольствие нашей девочке и, приложив усилия, оторвался от сладких губ. В тот же момент он захватил их в свой плен.

Горячая вода поливала наши и без того разгорячённые тела, пар окутывал со всех сторон, делая картину совсем нереальной. Все происходило как во сне. Вид моей девушки, которую целует и удовлетворяет другой парень, едва не заставил меня кончить. Я не мог себе это позволить, пока Маша не получит своей разрядки.

Пока Сергей ласкал ее пальцами внутри и снаружи, я одной рукой крепко держал свою любимую за талию, не позволяя упасть. Второй рукой продолжал поглаживать, пощипывать и сминать грудки. Почти полностью вобрав одну грудь в рот, я почувствовал, что Маша уже на грани. Прикусил сосок, послав сладкую боль по ее телу. В тот же миг наша девочка закричала и забилась в наших руках. Улетая за грань удовольствия, она с такой силой сжала мой член, что я тоже не выдержал и сперма брызнула ей на ноги. Сергей зарычал, следуя за нами.

Несколько минут мы стояли, прижавшись друг к другу, и, тяжело дыша приходили в себя. Я уткнулся лицом в Машину макушку, а Сергей в ее шейку. Мы вдвоем бережно придерживали обмякшую Машу. Ее тело все еще вздрагивало. Честно говоря, мои руки тоже дрожали.

– О, Боже! Это было… – Язык явно плохо ее слушался.

– Это был небольшой аванс, – перебил ее Сергей, целуя в висок. – Продолжим, когда ты хорошенько отдохнешь.

Вода уже смыла с нас почти все следы. Мы по очереди быстро ополоснулись, обтерли Машу большим полотенцем и отнесли в постель. От одежды отказались – кого нам тут стесняться? Да и сил на одевание ни у кого из нас уже не осталось. Свою девочку положили посередине, а сами устроились по бокам, укрывшись одеялом.

– Спасибо вам, – она подарила каждому глубокий поцелуй.

– Тебе спасибо, солнышко, что дала шанс нам всем. Спи, тебе надо отдохнуть. Да и нам тоже.

Маша свернулась калачиком в наших руках и уже через минуту дыхание ее выровнялось и она заснула с нежной улыбкой на губах. Мы с Серегой некоторое время смотрели друг на друга поверх Машиной головы.

– Ну, что? Все не так страшно, правда? А ты боялся. Видишь, я даже не кусаюсь. – Этот… клоун даже в постели продолжал хохмить. И как ему не надоело?

– Надеюсь, что ты еще и не храпишь, – проворчал я. Он расхохотался не громко, чтобы не разбудить девушку.

– А с тобой, оказывается не все еще потеряно. Даже чувство юмора есть.

– Спи уже, клоун несчастный.

– Нет, теперь счастливый.

Весь следующий день мы провели в постели (то есть не только в постели, ну, в общем, понятно), выбираясь оттуда только по нужде или поесть. Благо, что это было воскресенье и никуда не надо было ехать. Вообще-то, мы честно пытались выйти прогуляться примерно после второго захода (или третьего?), но совместный поход в душ, перешел в очередной секс-марафон, так что прогулка была отложена на неопределенное время. Мы занимались любовью до изнеможения, время от времени обессиленные проваливаясь в сон. Едва приходили в себя и все начиналось заново. Мы просто не могли насытиться нашей девочкой, которая с готовностью нам отвечала. Что мы только не вытворяли с ней, а она только смеялась… пока могла, потом смех переходил в стоны и крики удовольствия. Да, это наша малышка. Очень скоро я понял, что Сергей, видимо, был прав, когда говорил, что Маша с легкостью справится с нами обоими. Пощады мы пока не просили, но ей, кажется, все время было мало. Да, что уж там, нам всем было мало.

Один раз Маша даже потеряла сознание. Мы с Серегой перепугались до чертиков, когда она бледная лежала на кровати, почти не дышала и ни на что не реагировала. Мы как два идиота минут десять носились по квартире, обвиняя друг друга в том, что довели бедную девушку до такого состояния, и не зная, что делать. А ведь оба имеем опыт оказания первой помощи. Ну, точно, идиоты! По другому и не скажешь. Взяв, наконец-то, себя в руки, я побежал за нашатырём, а он за стаканом холодной воды и полотенцем. Общими усилиями через несколько минут мы привели свою девушку в чувство. Первое, что она увидела – наши перепуганные лица. А сообразив, что произошло, начала нас успокаивать. И делала это долго и основательно, пока у нас троих опять не закончились силы и мы не забыли, с чего вообще все началось.

А еще, Сергей оценил наш кухонный стол. Идеальной высоты и размера, накрепко прикрученный к стене, он как будто специально был предназначен для того, чтобы уложить любимую девушку и пировать, сделав ее главным и единственным блюдом. К слову сказать, Сергей был неистощим на разные затеи.

Он завязал Маше глаза, забросив к себе на плечо, как охотник добычу, отнес ее на кухню и бережно уложил на стол, предусмотрительно застеленный толстым пледом. Привязал руки девушки к ножкам стола (ее же чулками) и оценил прекрасный вид. Я тоже оценил. Маша слегка подергала руками, но привязаны они были крепко.

– Зачем вы это сделали? – в ее голосе звучало беспокойство. Она стала еще сильнее дергать руками, но от этого узлы только крепче затянулись, а чулки впились в запястья, оставляя красные следы на нежной коже. – Нет, развяжите меня! Развяжите! – Когда Маша поняла, что не может освободиться, ее начала захватывать паника, пульс участился, я видел это по жилке на шее, и подумал, что это и впрямь не самая лучшая идея. Ведь в том доме она тоже была связана. Но сказать ничего не успел. Сергей обхватил ладонями ее лицо, сдвинул с глаз повязку, позволяя посмотреть на него.

– Успокойся, родная. Я знаю, что со связыванием у тебя не самые хорошие воспоминания, поэтому хочу заменить их другими, гораздо более приятными. Тебе понравится, я обещаю. Доверься мне. Я никогда не причиню тебе боль. – Маша нервно облизнула пересохшие губы, несколько секунд помешкала и кивнула, соглашаясь. Сергей наклонился и нежно коснулся губ. Прошептал, – это же мы, а не насильники. Все будет хорошо. – Вернул повязку на место и опять принялся ее целовать, нашептывая что-то успокаивающее. Его руки, как и губы тоже не останавливались ни на секунду: гладили, ласкали. Постепенно Маша начала расслабляться, она выгибалась навстречу рукам и губам. Я же не мог оторвать взгляда от этого зрелища. Неожиданно Сергей повернулся ко мне. – Неси лед.

Я удивленно моргнул, вопросительно посмотрел на него, но подчинился и принес из морозилки пакет со льдом, недоумевая, зачем он понадобился. Забрав у меня из рук пакет, Сергей опять подошел к Маше и нежно поцеловал ее в губы, она тут же ответила, но он на этом не задержался и перешел к ее грудкам. Маленькие сосочки торчали вверх и просились в рот. Он облизнул один, потом второй. Под его губами девушка выгнулась, прося еще больше ласки и застонала. Я не собирался ждать приглашения и поцеловал мягкий животик, обвел языком пупок и начал спускаться ниже. Дойдя до светлых волосков на лобке, я остановился и посмотрел на Сергея, мне было интересно, что он станет делать со льдом. Он вытащил из пакета кубик льда и провел им сначала вокруг одной груди девушки, потом начал вырисовывать круги, приближаясь к соску. Когда ледышка коснулась чувствительной вершинки, Маша застонала еще громче. Он заменил лед губами и языком и получил в награду еще один стон.

Я раздвинул ноги своей любимой и залюбовался открывшимся видом. Губки между ножек покраснели и распухли, они были покрыты влагой, показывая готовность девушки принять меня. Она уже не боялась и это радовало. Но, торопиться я не хотел. Мы только начали играть. Я встал перед ней на колени и начал покрывать поцелуями ее ножки снизу вверх, опять остановился. Маша стонала под нашими поцелуями и двигала бедрами, показывая, как она нас хочет. Ага, сейчас. Наклонился и лизнул сладкий сок. Громкий стон и бедра дернулись, прося продолжения. Я сильнее прижал их к столу руками, не позволяя двигаться, лизнул еще раз и еще. Ласкал пока не почувствовал, что она уже на грани. Отстранился и услышал разочарованное рычание:

– Нет! Не останавливайся! – В ответ на это я только рассмеялся. Всегда нетерпеливая. – Снимите же с меня эту чертову повязку! Я хочу вас видеть. – Мы уже знали, как ей нравится смотреть, поэтому Сергей сделал как она просила. Потом положил ей в рот кубик льда и опять поцеловал, повернулся ко мне.

– Давай поменяемся.

Я кивнул и он занял мое место между широко разведенных Машиных ног. А я посмотрел в глаза любимой, затуманенные желанием, и пропал. Она смотрела не меня так… не передать словами. Я готов был душу отдать, только чтобы до конца жизни видеть этот взгляд, полный нежности, невысказанной любви и счастья. Легонько провел пальцами по нежной раскрасневшейся щечке, припухшим губам, которые призывно приоткрылись, а потом поймали мой палец и пососали, как конфету, мягкий язычок лизнул, а зубки слегка прикусили. Этого мне хватило, чтобы в очередной раз сорваться и забыть про нежность и аккуратность. Я наклонился и смял губы девушки своим ртом, неистово целуя, выпивая из нее весь воздух, она ответила тем же, разжигая в моей крови еще больший пожар. Из-за льда рот ее был прохладный. Почувствовал, как она вздрогнула всем телом – оказалось это Сергей опять вступил в игру, положив ледяной кубик Маше на живот. Я захватил грудки, лаская их руками и языком, слегка прикусывая, зная, что это доставляет нашей девочке несравнимое удовольствие. А он рисовал льдом на ее теле непонятные узоры, время от времени заменяя холод замороженной воды своим горячим ртом. От таких ласк Маша опять начала стонать и извиваться в наших руках, требуя большего.

Не переставая целовать ласкать грудь девушки я с удивлением смотрел на действия Сергея. Он провел льдинкой вверх по бедру девушки, потом приподнял одну ее ногу так, чтобы она уперлась пяткой в стол и аккуратно ввел кубик льда в ее горячее лоно. Маша выгнулась, принимая в себя необычную игрушку и закричала от удовольствия. Сергей несколько раз лизнул ее между ног и снова крик. Второй кубик и длинные пальцы парня последовали за первой льдинкой. Несколько движений пальцами и Маша кончила, содрогаясь и крича. Сергея это не остановило, вытащив пальцы, он снова начал ее лизать, собирая влагу, обильно вытекающую из девушки. Вид его головы между ног любимой возбудил меня так, что я едва не лопался от напряжения.

Сергей взял еще один ледяной кубик и отправил вслед за предыдущими, которые наверняка уже растаяли, потом еще один и еще, каждый раз Маша громко стонала. Наконец, он решил, что льда достаточно и резко вошел в нее. Она опять забилась в оргазме, а ее крик я поймал губами, прижимая к себе хрупкую фигурку. Дав ей несколько секунд, чтобы прийти в себя, Сергей начал неторопливо в ней двигаться, постепенно увеличивая темп. Затуманенным взглядом Маша посмотрела на меня и прошептала:

– Иди ко мне.

Еще одного приглашения мне не понадобилось. Я залез на стол (я уже говорил, что он был на редкость крепким?) и сел так, что мой член оказался прямо перед ее ротиком. Приподняв голову она сначала коснулась языком самого кончика, слизывая выступившую влагу, потом обвела языком головку, немного пососала ее и вобрала член почти полностью, застонав от удовольствия. Мне пришлось сжать зубы, чтобы не кончить сразу. Я уже давно был на пределе и держался из последних сил. Она тоже уже не была расположена к долгой игре, поэтому начала активно двигать головой, каждый раз заглатывая все глубже. Зарывшись рукой в волосы у нее на затылке, я помогал девушке, задавая темп. Громкие стоны наполнили кухню, каждый толчок, каждое движение приближало нас к краю. Едва Манюня начала сотрясаться в оргазме, Сергей с глухим рычанием последовал за ней, я тоже больше не мог сдерживаться и горячая струя брызнула девушке прямо в горло.

Чтобы не раздавить Машу, я сполз со стола, с трудом удерживаясь на негнущихся ногах. Отвязав руки, мы отнесли ее в душ. Горячая вода немного привела нас в чувство… и все началось заново. Каждый раз думал, что уж этот точно будет последним – на большее не хватит сил. Но, нет. Стоило коснуться кому-то из нас Маши или Маше до нас и все…

Этот день был только наш. В порыве страсти и я, и Сергей сотни раз шептали и выкрикивали Маше признания в любви. И, я уверен, ему, как и мне, безумно хотелось услышать такие же слова в ответ. К сожалению, мы так их так и не дождались. Несколько раз, после очередного нашего признания, я ловил на себе ее тоскливые взгляды. Как будто наши слова причиняли ей боль. Я видел, что она хотела сказать, но почему-то не решалась. Потом она просто молча отворачивалась. Неужели не верит в нашу искренность? Не доверяет нам? Или причина в другом? Надо поговорить с Сергеем – мы должны убедить ее в том, что не оставим ее. Я-то уж точно.

Даже это не могло омрачить нашего счастья. В самом деле, настолько счастливым я себя раньше никогда не чувствовал. И, насколько я мог судить, остальные чувствовали то же самое. Мы понимали друг друга без слов. Моя ревность к Сергею испарилась, под натиском других, более сильных чувств. Но, рано или поздно, заканчивается все. Вот и этот день закончился. Одно я знал точно, как бы ни сложились дальше наши отношения, что бы ни произошло в дальнейшей жизни, этот день никто из нас не забудет. А признания от Маши мы добьемся. Рано или поздно.

Маша

Пройти, не поднимая глаз, 

Пройти, оставив легкие следы, 

Пройти хотя бы раз 

По краешку твоей судьбы.

К. Орбакайте, «Ты на свете есть»

Мы провели две недели в полной идиллии, если такое вообще возможно. Всего только две недели, а у меня возникло такое чувство, что мы прожили вместе всю жизнь. Я жила как в сказочном сне и не могла поверить, что все это происходит наяву. Меня окружили любовью и заботой и ни на минуту не оставляли одну. Мои мужчины все время были рядом со мной, они меня кормили (особенно в этом усердствовал Сережа), помогали мыться и одеваться, постоянно говорили, как сильно меня любят. Я уже не злилась и не обижалась на их желание помочь потому что знала – они делают это не из жалости к инвалидке, а потому, что им нравится обо мне заботиться.

Вообще, даже не надеялась, что все будет так гладко. Ожидала ревности, соперничества между Мишей и Сережей и даже драк. Но ничего этого не было. Каждый из них старался вести себя так, чтобы другой не чувствовал себя лишним, да и я никого из них не обделяла вниманием и относилась одинаково к обоим. Так что, в конце концов, Миша успокоился и смирился с ситуацией.

Столько ласки и нежности, сколько довелось мне испытать за эти несколько дней многим и за всю жизнь не насобирать. Сережа вообще был неистощим на всякого рода выдумки. Особенно моим мужчинам (да что уж таить, и мне тоже) понравилась одна придуманная Сережей «игра»: один из них укладывал меня сверху на себя, руками держал меня за запястья, а ногами переплетался с моими, широко их раздвигая и практически лишая возможности двигаться, а второй… ну, в общем, делал, что хотел – целовал, гладил, ласкал и дразнил, доводил до вершины удовольствия. Потом они менялись и в игру вступал второй, даря мне новую порцию удовольствия. И вновь смена игроков... Такая своеобразная «эстафета» могла продолжаться очень долго, пока я не переставала вообще хоть что-то соображать и напрочь лишалась сил не то, что говорить и двигаться, а хотя бы просто дышать. У меня закралось подозрение, что эти двое устроили негласное соревнование, кто больше раз заставить меня кончить. Не то, чтобы я была против – уверена, стоило лишь намекнуть, что мне достаточно, они сразу же прекратили бы эти пытки – но часто мне казалось, что еще немного и я буду первая, кто умрет от удовольствия.

Ничуть не меньше мне самой нравилось дарить своим мужчинам ласки. Я замирала от восторга каждый раз, когда мне доводилось их раздевать (к моему огромному сожалению, случалось это крайне редко, потому как в моем присутствии они чаще всего были без одежды). Дыхание перехватывало, когда, проводя по теплой коже пальцами, чувствовала, как напрягаются мускулы. И ни с чем не сравнимая, упоительная радость, когда заставляешь их стонать от удовольствия. Глядя на своих мужчин, поверить не могла, что это все мое. К такому легко привыкнуть. Слишком легко…

В те минуты, когда Миша зарывался лицом в мои волосы, а Сережа нежно перебирал мои пальцы своими я, зажатая между их сильными горячими телами, тихо млела от счастья и их бесконечной нежности. Я никогда раньше не была такой счастливой, как в те короткие две недели и никогда, наверное, не смогу понять, за что мне было дано ощутить такое счастье. Не находится слов, чтобы выразить, как приятно засыпать и просыпаться в крепких объятьях, запутавшись в четырех руках.

Но даже чувствуя себя бесконечно счастливой, я боялась. Страх, черный и липкий как смола, поселился внутри и никак не хотел покидать завоеванные позиции (да, и до сих пор он время от времени поднимает свою мерзкую голову). Я боялась признаться им в своих чувствах; боялась, что они меня разлюбят; боялась, что я им надоем и они меня бросят. Но еще больше я боялась признаться самой себе в том, что на самом деле чувствую к обоим мужчинам. Вот такой я оказалась трусихой, и за это малодушие было стыдно перед самой собой. Я знаю, что они очень хотели услышать от меня такие простые слова, но никак не могла заставить себя их произнести. Как никто, понимала, что такое счастье не продлится долго и им будет гораздо легче забыть меня, если решат, что с моей стороны настоящих чувств нет и не было никогда. Надеюсь, что будет легче хотя бы им. Потому как мне, точно, легче не будет.

За эти несколько дней мы изучили друг друга вдоль и поперек и не только в плане секса. Еда, напитки, одежда, фильмы, увлечения. Утомленные, мы лежали на кровати (или на диване) и говорили, шутили, смеялись. Интересно было видеть, как Миша, всегда такой серьезный и деловитый, вдруг превращался в веселого бесшабашного мальчишку, подначивал Сергея, затевал шутливые бои. Мы говорили о разных вещах, только не о будущем (я намеренно переводила разговор на другую тему, потому что не хотела омрачать наше короткое счастье такими серьезными вопросами) и не затрагивали тему родителей. Как они отнесутся к такой новости я даже представить не могла. На мнение других людей нам троим было откровенно наплевать, но родители – совсем другое дело. Их нельзя было игнорировать, а то, что они будут, как минимум, шокированы происходящим, это я знала точно.

Однокурсники на удивление быстро сообразили, что к чему. Не то, чтобы мы особо прятались, но и не афишировали сложившиеся отношения. Первыми, конечно, догадались девчонки. Еще бы, едва ли не каждая вторая студентка уже побывала в постели Василенко-младшего, а вторая половина все еще мечтала прибрать к рукам лакомый кусочек в виде сына ректора, о чем мне «по секрету» сообщили в первый же день моего появления в университете. Меня немного напрягала его чрезмерная популярность, но я утешала себя тем, что, во-первых, все эти девицы были до меня и сейчас он ими никак не интересовался, во-вторых, ни с одной из них он не проводил больше одной ночи, а со мной расставаться пока не планировал.

Сереже практически не давали прохода и он, как настоящий джентльмен, решил «спрятаться» за моей спиной. Он несколько раз демонстративно носил меня на руках по универу и шептал мне на ушко всякие пошлости о том, что они вместе с Мишей будут делать со мной дома, от этих слов я краснела (хотя, после всего, что между нами было, краснеть было как-то поздновато), а глаза начинали лихорадочно блестеть. Все это не укрылось от любопытных глаз окружающих и о нашем «треугольнике» шептались все, кому не лень. Женская половина университета завидовала мне, мужская – моим парням. Кто-то называл меня шлюхой, не в глаза, конечно, жить еще никому не надоело. А один особо отчаянный идиот даже предложил принять его в нашу компанию четвертым. Миша с Сережей посмотрели на него так, что он без слов понял – четвертый лишний и ретировался раньше, чем кто-то из моих мальчиков успел подойти к нему ближе. После этого к нам больше не подходили, оставляя при себе все идиотские вопросы и предложения.

В общем, равнодушных не осталось и университет гудел, как разворошенный пчелиный улей. Благо, Дмитрий Сергеевич уехал на какой-то то ли симпозиум, то ли семинар и вернуться должен был только к концу недели. А по возвращении его ожидал огромный сюрприз. Только Сережу это, кажется, совсем не волновало. По крайней мере, вида он не подавал. Я же была настроена не так оптимистично.

О Савельеве Андрее Васильевиче слышали, наверное, все. Ну, если не все, то многие (и это не удивительно – в наше время от всевидящего ока прессы не спрячешься). На мое счастье, в этом универе не связывали меня с ним и не догадывались, что он мой отец. Сам он находился далеко отсюда, так что никакие слухи до него дойти не могли. Даже не знаю, как бы он отреагировал на мои отношения сразу с двумя молодыми людьми. Он, конечно, всегда меня очень любит и на многие вещи закрывал глаза, но сейчас…

О Мишиных же родителях я знала совсем мало, только то, что у него одна мама. Отец погиб, когда мальчику было 5 лет и Миша помнил его очень смутно. А однажды я случайно подслушала его разговор с мамой по видеосвязи. Это было поздно вечером. Сергей уже давно спал, да и я бессонницей не страдала (какая уж тут бессонница, когда рядом с тобой ТАКИЕ! мужчины, умаешься так, что просто проваливаешься в сон). Проснулась только от того, что мне стало прохладно. Протянула руку, ощупывая кровать, и поняла, что Миши нет. Я выбралась из постели, стараясь не разбудить Сережу (благо, кресло всегда стояло рядом с кроватью) и отправилась на поиски второго своего мужчины, толстый ковер скрывал звук. В ванной и гостиной его не было, а из-за неплотно прикрытой кухонной двери пробивался свет. Я уже хотела открыть дверь, но услышала звук телефонного соединения и Мишин голос (он звонил по видеосвязи). С одной стороны, не хорошо подслушивать чужие разговоры и мне следовало уйти. С другой – в моей ситуации нельзя было доверять никому, мало ли с кем и о чем он может разговаривать среди ночи. По крайней мере, именно так я пыталась объяснить себе, почему не отправилась обратно в постель. Я подъехала ближе и прислушалась. Видеть собеседницу (а это была женщина) я, конечно, не могла, но слышала хорошо. Голос у нее был очень приятный. Таким голосом малышам на ночь сказки надо рассказывать. Уже после первых слов стало понятно, что это его мама, но тут меня одолело женское любопытство и я уже не смогла заставить себя вернуться в постель.

– Привет, мам.

– Мишутка, привет! – Голос был полон неподдельной радости. – Я так ждала твоего звонка!

– Прости, но ты же знаешь, что я на задании и звонить чаще не могу. Мне и сейчас не следовало этого делать, но я очень соскучился.

– И я по тебе скучаю. Расскажи, как твои дела?

– У меня все хорошо, мам. – Секундная заминка. – Знаешь, я встретил одну девушку. Я хочу вас познакомить. Она тебе обязательно понравится.

– Ты никогда не знакомил меня со своими девушками. Кроме той, на которой жениться собирался. – Миша собирался жениться? Вот так новость. Невесть откуда взявшаяся ревность полоснула по сердцу. Но, суды по тону, мама явно не испытывала добрых чувств к несостоявшейся невестке.

– Даже не напоминай…

– Слава Богу, что она к другому ушла… А эта, наверное, особенная, если уж ты решился мне ее показать?

– Да, она замечательная. Лучше нее нет больше никого на свете.

– Ого, похоже, что она тебе очень нравится. – Мама была искренне удивлена.

– Не просто нравится. Я люблю ее. Очень. Знаешь, как это – хотеть все время быть рядом, прикасаться, делать счастливой. Это невозможно описать словами. Мне нужна только она. – В глазах защипало и я быстро их закрыла, загоняя слезы поглубже. Но горький осадок в душе никуда нельзя было спрятать. Это сейчас он так говорит, а пройдет какое-то время и он уже не будет так уверен в своих словах. Кому я такая нужна? На время – да, на всю жизнь – никогда.

– Я понимаю тебя, Мишенька. У нас с твоим папой так и было. Мы и на минуту не могли оторваться друг от друга. До сих пор не понимаю, как его тогда в магазин одного отпустила, всегда ведь вместе ходили. Если б я была с ним, то может и не случилось этого несчастья…

– Или мы бы погибли все вместе. А так мы с тобой живы. И все опять наладится, как только мы справимся с твоей болезнью.

– Наверное, ты прав. – Судя по голосу, она согласилась с ним, только чтобы успокоить, а на самом деле, так не думала. – Но, если эта девушка тебе действительно дорога, береги её и ни за что никому не отдавай.

– Конечно, мам, я буду бороться за нее до последнего.

– Ты сказал, что любишь ее. А она тебя? – Повисла пауза. Наконец он ответил:

– Не знаю… мне бы очень этого хотелось. – Голос Миши был настолько печальным, что у меня защемило сердце. Захотелось ворваться к нему, прижаться к горячему сильному телу и рассказать, как сильно его люблю. Но я подавила в себе этот порыв. Рано или поздно, он оставит меня, чтобы создать полноценную семью с нормальной девушкой. Ему легче будет уйти, не зная моих настоящих чувств.

– Что? Что такое, Миша? Она плохо к тебе относится? – Ну вот, теперь и его мама начала волноваться.

– Нет! Что ты? Мы встречаемся и она относится ко мне очень хорошо. Она замечательная и ни разу ничем меня не обидела. Но… – он попытался подобрать слова, – она никогда не говорит мне о своих чувствах и, вообще, у нас все очень сложно... – опять горечь и грусть. А правильное ли решение я приняла, когда согласилась быть девушкой сразу двоих мужчин? Мое сердце разрывалось. Я и не заметила, как по щекам покатились непрошенные слезы, те самые, которые я, вроде как спрятала подальше. Что-то я в последнее время совсем расклеилась.

– Это та девушка, которую ты охраняешь, да? Дочь «лесного короля»?

– Откуда ты? ... С чего ты взяла? – Его мама рассмеялась.

– Ой, сыночка. У меня отказали почки, а не мозги. И я пока еще могу сложить два и два.

– Мама, пожалуйста, ни в коем случае никому не говори, кого я охраняю. Это очень опасно, понимаешь? – Парень был не на шутку обеспокоен. – Пообещай мне ни с кем об этом не говорить.

Собеседница помолчала немного, потом сказала:

– Не бойся за меня, я не стану трепать языком направо и налево. Но и ты мне пообещай, что будешь осторожен.

– Конечно, мам. У меня есть ради кого жить. Ладно, хватит обо мне. Расскажи лучше, как дела у тебя?

– Все по прежнему. Позавчера была на очередной процедуре. Все прошло хорошо. – Она помолчала. – Петр Владимирович предложил еще один вариант. Но, боюсь, он нам не подходит.

– Какой вариант? Расскажи.

– Американцы недавно изобрели имплантат почки. Он размером с обычную почку и точно так же оперативным путем вживляется на место нерабочей почки, как если бы это был донорский орган. Если организм его не отторгает, то донорская почка уже будет не нужна и человек может продолжать жить практически полноценной жизнью.

– Это же отличная новость! Почему ты говоришь, что этот вариант нам не подойдет?

– Цена.

– Сколько?

– Вместе с перелетом, пребыванием в госпитале и проведением всех необходимых обследований… примерно шестьдесят тысяч долларов. – Ее голос был виноватый, но разве есть ее вина в том, что она заболела или что более дешевого варианта ей придется ждать несколько лет. Если, конечно, дождется.

– О, Господи… – я представила его состояние, когда знаешь, что цена жизни твоей матери шестьдесят тысяч в иностранной валюте. Я бы отдала все до последней копейки, чтобы моя мама сейчас была жива. Но тогда, в том страшном доме, у меня не было на это и минимального шанса. Я не говорила парням, что мы предлагали похитителям огромные деньги за наше освобождение, но они и слушать не стали. Даже наркоманы-психопаты понимали, если бы мы остались в живых, они просто так от ответственности не ушли, никакие деньги не им помогли бы.