Текст книги "Если мы будем вместе..."
Автор книги: Надежда Кичина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Руки дрожали, в глазах потемнело от желания, между ног болезненно ныл член, требуя немедленно освободить его из тесных штанов и погрузить в столь желанное нежное тело. Больше сдерживаться я не мог. Наклонившись к самым ее губам, и, едва касаясь их своими, прошептал:
– Если бы ты только позволила быть рядом с тобой, я сделал бы тебя самой счастливой на свете. Пожалуйста, разреши мне показать… Ты нужна мне. Если б ты только знала, как ты мне нужна. Я не смогу без тебя. Посмотри только, что ты со мной делаешь. – Я взял ее руку и прижал к ширинке, она сжала меня через штаны и провела несколько раз рукой вверх и вниз, не отрывая от меня своего взгляда и не испытывая никакой стыдливости. Закрыв глаза, я резко выдохнул сквозь зубы. – Черт возьми, Манюня! Прекрати если не хочешь прямо сейчас оказаться на этом столе с широко разведенными ногами и моим членом глубоко в тебе. – Тогда она, ничего не говоря, подняла свою руку и накрыла ею мою ладонь, все еще обхватывающую ее щечку. Тонкие пальчики девушки переплелись с моими. Этот простой жест сблизил нас гораздо больше, чем это сделали бы даже самые откровенные ласки. Опять легко провел губами по ее губам. Это не был поцелуй в полном его смысле. Мы дышали друг другом и это отзывалось в груди томлением и теплом. Вот она моя половинка. Вот почему я никого раньше не любил – я ждал ее. И хрен я ее теперь кому отдам…
– Убери-ка от нее свои руки! – Злобное рычание заставило нас вернуться на бренную землю.
– А вот и твой Цербер. – Медленно опустив руки, повернулся к Мише и натолкнулся на зверский взгляд, от которого, будь я не так крепок нервами, обмочил штаны или убежал поджав хвост. – Охрана не дремлет! – Я улыбнулся во весь рот, хотя у меня по отношению к нему было только одно желание – уничтожить. Стереть в порошок за то, что он может прикасаться к ней каждую ночь так, как я пока могу только мечтать; что он имеет право находиться рядом с ней круглые сутки, тогда как у меня есть всего несколько украденных минут. И за то, что помешал. Тряхнул головой, пытаясь прийти в себя и отбросить кровожадные мысли о расправе над соперником, протянул руку, – привет!
Миша, помешкав пару секунд, сжал ее как тисками, я в ответ сделал с его рукой то же самое.
– Не смей к ней прикасаться.
– Обязательно, как только она сама мне об этом скажет. – Мы сверлили друг друга глазами, пока не услышали:
– Ну, хватит уже. Что вы в самом деле? Как дети, честное слово. Вообще-то, я тоже здесь. А вы тут устроили… Давайте лучше завтракать. – Голос выдавал ее, как бы не старалась скрыть свое волнение. Да, это я заставил ее голос охрипнуть, глаза потемнеть, сердечко биться чаще, а щелочку между ножек стать мокренькой в ожидании меня. Все хватит, приказал я себе. Ну, типа, должно было помочь.
– Да, – поддержал я, – давай, что-нибудь съедим. Или кого-нибудь…
Мы разжали руки и вернулись к приготовлению завтрака. Маша сделала омлет с крабом, я нарезал бутербродов, а Миша сварил кофе. Я постарался отвлечь их и себя беззаботной болтовней, рассказом о том, куда именно мы поедем и что будем делать. Постепенно все успокоились и завтрак прошел тихо и мирно. Маша улыбалась моим шуткам, Миша молчал и хмурился. Почти как дружная семья, подумалось мне. Да уж, дружнее некуда.
Омлет оказался просто восхитительным. О чем незамедлительно сообщил всем присутствующим. На мою похвалу Маша ответила, что готовить ее научила мама, которая, несмотря на наличие больших денег, никогда не нанимала поваров, предпочитая лично заботиться о питании своей семьи. После еды Миша на минуту зашел к себе в комнату, скорее всего за оружием – как ни крути, а он находился на ответственном задании. А то, что охраняемый объект вызывает в тебе положительные чувства, делает задание только сложнее. Я не стал говорить, что у меня тоже есть оружие. Для этого еще не время. Маша тоже переоделась в удобный спортивный костюм и кроссовки. С Мишиной помощью, черт его подери, а не с моей! Хотя, если бы я начал помогать, то мы бы уже никуда не поехали. А как он ухмыльнулся, глядя на меня, когда Маша попросила его помочь? Твою ж мать! Не знаю, каким усилием мне удалось сдержаться и не подправить его рожу.
На выходе мы все же немного поспорили о том, кто из нас будет нести Машу. Спор грозился затянуться надолго, а то и перерасти, наконец-то, в старый добрый мордобой, так как ни один из нас уступать не хотел. В результате все решила сама Маша, предложив носить ее по очереди и начать с меня, ведь Миша и так носил ее все время, к тому же, помогал переодеваться. Меня такой расклад полностью устраивал, Мишу, видимо, не очень. Хотя, спорить дальше он не стал, только посмотрел на меня хмурым взглядом. В ответ я лишь пожал плечами. Что поделать, в любви и на войне все средства хороши. А у нас – война за любовь.
Миша
Как чистой душу оставить свою?
Живым остаться с судьбою в бою?
Кто никогда не стоял на краю,
Тот не поймет.
Д. Майданов, «На краю»
Несмотря на не слишком удачное начало, день прошел относительно неплохо. Сергей показал себя отличным гидом и рассказчиком, так что скучать не приходилось. Обычные достопримечательности он показывал вскользь. Зато знал множество интересных мест, о которых простые туристы никогда не узнают из путеводителей. Мы были в двух очень необычных музеях, посмотрели на город с высоты птичьего полета. Обедали в кафе – крошечном, очень уютном и с невероятно вкусной едой – в котором мы объелись так, что едва могли двигаться и дышать. Сергей потребовал, чтобы попробовали все его самые любимые блюда, так что в итоге мы заказали больше половины меню. При этом, он, время от времени, предлагал Маше, лучшие, по его мнению, кусочки со своей тарелки. Можно подумать, она сама не в состоянии поесть.
Я вообще не понимал, что между ними происходит – Манюня, вроде, не флиртовала с ним, но и не отталкивала, принимая его знаки внимания и заботу как должное. Точно так же, как и мои. И мне это очень не нравилось. Вернее, не нравилось то, что она не разделяет его и меня. У нас с ней, вроде как отношения, а каким местом этот идиот оказался между нами – вопрос интересный. Может, в том-то все и дело, что отношения у нас «вроде как».
Все то время, пока мы гуляли по городу, Сергей старался как можно чаще дотрагиваться до Маши, был очень внимательным и делал все, чтобы она улыбалась. С одной стороны, меня это, ожидаемо, жутко выводило из себя, я готов был задушить пройдоху-ловеласа. С другой – кто я такой, чтобы вмешиваться? Мы с Машей не разговаривали о постоянных отношениях, если не считать тот разговор в нашу первую ночь. Тогда она мне так ничего и не ответила, а больше мы к этой теме не возвращались. Я видел, что ее что-то тревожит и давал ей время. Поэтому, сидя за столом напротив Сергея и наблюдая за тем, как моя любимая девушка ест из его рук, я лишь скрипел зубами и старался унять взыгравшую ревность. Ревность? Или зависть, что сам не догадался о такой простой уловке? Кажется, я уже сам запутался в своих мыслях и чувствах.
Если уж быть честным с самим собой, я был рад, что моя девочка чувствует себя счастливой, даже если это заслуга соперника. Последние несколько дней она была сама не своя, а возле него расцвела и, как будто, успокоилась. Ради нее я готов мириться с его присутствием, но оставаться на «вторых ролях» не собирался. На мой взгляд, я дал ей достаточно времени для раздумий. Я прямо, жопой чувствовал, если как можно скорее не приму какие-то меры, то могу потерять ее насовсем. Этого нельзя было допустить, поэтому я решил для себя в самое ближайшее время разъяснить ситуацию и с Машей, и с Сергеем. Он хотел поговорить, вот и поговорим.
Увиденное утром на кухне, просто выбило меня из колеи. То, как они смотрели друг на друга, как переплели свои пальцы, как нежно касались губами и разозлило и, что самое странное, возбудило меня. Маша выглядела так соблазнительно, что даже посторонний мужик, целующий ее отошел на второй план. Ну, разве это нормально? Вот и я решил, что нет. Я просто испугался своей неожиданной реакции.
После обеда мы несколько часов провели в парке аттракционов. Сначала я не очень-то хотел кататься, но Маша была такой счастливой и веселой, что и меня «заразила». К тому же, совсем не хотелось портить настроение любимой своей кислой физиономией. Ей так редко удается повеселиться: интенсивные тренировки, учеба в университете и работа на отца совершенно не оставляли ей времени на нормальный отдых. Поэтому я плюнул на всю свою обычную серьезность и, можно сказать, вернулся в детство. Мы вдоволь накатались на всех возможных аттракционах, до тошноты объелись сладкой ваты и мороженого и нахохотались так, что болели животы. Уставшие, но довольные, мы вернулись домой, когда уже начало темнеть. Пока ехали, Маша задремала, доверчиво прижавшись к моему плечу, и я ласково гладил ее по голове и спине, получая удовольствие просто от того, что она рядом.
– Вот мы и приехали. – Сергей остановил машину у нашего дома, заглушил двигатель и обернулся. – Я могу подняться в квартиру? Нам надо поговорить. – Голос у него был серьезный, будто это не он весь день изображал из себя клоуна, а совсем другой человек. Такая перемена навела на мысль, что амплуа весельчака и баламута – это всего лишь удобная маска, хорошо скрывающая его истинную суть. Маша проснулась, едва автомобиль остановился и сонно заморгала.
– Конечно, – кивнула она, протирая глаза – дома будет гораздо удобнее разговаривать, чем в машине. Приглашаю тебя с нами поужинать. Так сказать, в знак благодарности за чудесный день. – Я бросил быстрый взгляд на девушку – ведь ужины всегда принадлежали только нам двоим. Неужели ей так быстро наскучила моя компания? Но сколько я ни всматривался в ее лицо, ничего не смог разглядеть. Нет, надо срочно расставить все точки над «и», пока дело не приняло более серьезный оборот.
– Отлично! – Этот засранец улыбнулся ей с такой нежностью и теплотой, что мое сердце защемило от боли. Появилось гадкое чувство, что я тут лишний. Ну, уж нет! Черта с два я тебе Машу отдам! Можешь хоть до скончания века скалить зубы!
Мы вышли из машины и поднялись в квартиру. Была моя очередь нести Машу. Я сразу прошел в гостиную, посадил девушку на диван и сел рядом. Чтобы видеть нас, Сергею оставалось либо сесть на противоположный край нашего углового дивана, либо остаться стоять. Он предпочел сесть. Откинувшись на спинку, вытянув ноги и сложив на груди руки, мой соперник сразу перешел к делу.
– Отец рассказал, что его попросили о вас позаботиться, но никаких подробностей он не знает. Поэтому, я хочу услышать от вас самих, от кого прячется Маша и что ей на самом деле угрожает?
Я насторожился – это не то, о чем я был готов рассказать первому встречному.
– А с чего это ты решил, что ей вообще что-то угрожает? – Я скопировал его позу.
– Разве нет?
– Даже если и так, то тебя это не касается. – Я злился все больше.
– Ты зря так думаешь. Я же не просто из любопытства интересуюсь, я хочу помочь.
– И без тебя справлюсь.
– Даже не сомневаюсь. А скажи-ка, супермен сраный, кто за ней присматривает, когда ты в душе или идешь, скажем, по нужде? – Он усмехнулся. – Правильно – никто. Так что, как ни крути, а помощь вам нужна. – Тут, так некстати, вспомнилось, что произошло в сквере, пока я ходил в магазин. Он был прав. Прав, черт бы его побрал! Но я не собирался признавать это вслух, лишь с усмешкой спросил:
– И чем ты поможешь? Помашешь студенческим билетом в случае нападения? Преступники в штаны наделают… от смеха.
– Ну, для самообороны можно использовать любое подручное средство, даже студенческий билет, – засранец опять ухмыльнулся, разглядывая свои ногти, – но я могу обойтись и совсем без ничего. Ах, ну конечно! – Он демонстративно хлопнул себя по лбу, якобы только что вспомнив нечто важное. – Вы же ничего обо мне не знаете. Ну, так я вам расскажу. Во-первых, я чемпион области по боевым единоборствам, – он сделал эффектную паузу, чтобы мы успели впечатлиться, (ну, впечатлились, особенно я, ага), – а во-вторых, о спецназе-то, наверное, слышали? Я отслужил там почти пять лет. За это время мне приходилось выполнять задания такой сложности и секретности, что я еще как минимум лет пятьдесят даже упоминать о них не имею права. Поэтому, если я говорю, что могу помочь, значит могу. Вообще, не люблю бросать слова на ветер. И еще, – Сергей подался вперед, словно хотел доверить нам какую-то тайну, – я уже терял дорогих мне людей из-за того, что не принимал к сведению всю имеющуюся информацию, – в его голосе звучала какая-то застарелая боль и вина, – я не хочу повторять свои ошибки. Тем более, не хочу, чтобы с Машей что-нибудь случилось. Давайте, рассказывайте и как можно подробнее. – Последняя фраза прозвучала как приказ.
О спецназе я, конечно, слышал (а кто ж о нем не слышал-то?) и о том, что в эти элитные отряды очень жесткий отбор, тоже знают все. Кого попало не берут, ему даже папины связи не помогли бы туда «пробиться». Только личные качества. И подготовка там на очень высоком уровне, ведь им приходится выполнять самые сложные и секретные задания, в первую очередь связанные с ликвидацией террористических группировок. Невольно, во мне пробудилось уважение к сидящему напротив молодому человеку: пять лет в спецназе – серьезный аргумент для того, чтобы ему довериться. Как говориться, бывших военных не бывает. К тому же, Маша ему явно очень нравится, он, наверняка, не захочет причинить ей вред, сообщив преступникам ее место нахождения. Как бы меня ни напрягало наличие рядом соперника, безопасность Маши была важнее.
Пока я раздумывал, стоит ли Сергей нашего доверия, Маша меня опередила:
– Я расскажу. Всю историю. Ты ведь тоже не все знаешь. – Посмотрела на меня и продолжила. – Возможно, после этого ты… – Оборвала себя не договорив. Я, что? Разлюблю ее? Брошу? Почему, блин, она мне не доверяет? – Не думаю, что это повредит в нашей ситуации. Помощь нам не помешает, а он, судя по всему, и без того уже о многом догадывается.
Я кивнул, соглашаясь с ее доводами: я, действительно, знал далеко не все, только то, что мне сообщил Ситников для успешного выполнения моего задания, да еще отрывок разговора, подслушанный в клинике. Конечно, мне очень хотелось знать, что же с ней произошло на самом деле, но задавать вопросы не решался: ни к чему бередить плохие воспоминания, захочет – сама расскажет. И вот, мое терпение было вознаграждено. Маша, глубоко вздохнув, сцепила руки на коленях и, глядя на них, поведала свою историю.
– Это случилось в начале июля. Мы с мамой и моим лучшим другом Пашкой поехали в торговый центр. У Пашиной девушки, а по совместительству и моей подруги, Лены намечался день рождения и мы решили вместе выбрать ей подарки. Потом Паша должен был встретиться с Леной, а мы с мамой собирались в салон. В предвкушении весёлого дня, мы погрузились в машину. За рулем был папин водитель, он же и охранник (папа никогда не отпускал нас в город без сопровождения, все же не последний человек в городе, мало ли что могли задумать враги или конкуренты). Но до торгового центра мы так и не доехали.
Наш дом расположен за городом и дорога в город, хоть и асфальтированная, проходит через участок глухого леса. Там нас уже ждали четверо в масках. Прямо, как в кино про захват заложников. Преступники прострелили шины у нашего автомобиля и водителю пришлось остановиться. Его убили сразу одним выстрелом в голову. Нас вытащили из машины, надели наручники и отвели в свой микроавтобус. Я успела только заметить, что он был серого цвета с наглухо тонированными стеклами. Номер я, конечно, не видела. Но машина явно неновая и сильно заляпана грязью. Как будто на ней все время ездят по грязным проселочным дорогам, а мыть не считают нужным. Один из похитителей передвинул тело нашего водителя на пассажирское сидение, а сам сел за руль и уехал. Как я узнала позже, он отогнал автомобиль подальше в лес, чтобы не сразу нашли. Едва мы сели в микроавтобус, мне брызнули в лицо какой-то гадостью, от которой закружилась голова, перед глазами все поплыло и я потеряла сознание. Думаю, что таким же образом они «вырубили» и остальных.
Дороги я не помню, очнулась уже в полуразвалившемся домишке на три комнатки. Мусор, остатки еды, грязная посуда и нестиранное белье на смятых постелях: все говорило о том, что там живут, но давно не убираются и вообще за домом не следят. А еще всюду валялись использованные шприцы. И запах стоял такой, что меня едва не вывернуло наизнанку. В доме обитали наркоманы и это совсем не радовало. Я сидела связанная на грязном полу рядом с мамой и Пашкой. Они тоже постепенно приходили в себя. Но поговорить мы не могли. С нами в доме было двое похитителей и мы боялись привлечь к себе их внимание. Куда делись остальные нас никто не просветил, разумеется. Но, лично меня, это мало интересовало. Больше волновала наша собственная судьба. Те двое появились где-то через час. Они привезли продукты и наркотики для своих подельников. Я их не видела, потому что они были в соседней комнате, но очень хорошо слышала. Между похитителями разгорелся нешуточный спор. Один из тех, кто пришел позже (я так поняла, что он был главным в этой шайке) кричал, что мы уже должны быть мертвы. Им заплатили именно за это. Хозяева дома, как я назвала их про себя, убеждали его, что торопиться некуда и они избавятся от нас, как только «наиграются». Я не знала, какой вариант предпочтительней. Первый назвал их психопатами, что от наркоты у них «съехала крыша» и что это последний раз, когда он взял их на дело. Потом разделил на всех деньги поровну и уехал вместе со своим товарищем. Двое оставшихся поели, укололись (как без этого), а потом начался кошмар.
Нет, сначала они поспорили как нас разделить. Наконец, было решено, что маму и Пашу возьмет себе один, а я останусь у другого. Первый похититель достал откуда-то целую коллекцию разнокалиберных ножей, и стал полосовать сначала одежду на своих жертвах, а потом и их самих. Каждый надрез он делал разными ножами, спрашивая их, какой нож им нравится больше. Это было жуткое зрелище. В глазах этого человека не было ничего человеческого, он упивался своей вседозволенностью.
От этого чудовища меня «спас» второй похититель. Он перенес меня в соседнюю комнату, бросил на кровать, сорвал всю одежду, не забыл, как следует, привязать мои руки к спинке кровати, чтобы я никуда не сбежала. А потом… он начал бить и насиловать, как только мог придумать и чем попадалось под руку. Благо, что ему не попалось ничего, что могло бы серьезно меня покалечить. Всеми своими действиями он старался сделать как можно больнее. Он делал со мной такие ужасные вещи, которые нормальному человеку и представить невозможно. Я быстро поняла, что он получает удовольствие только заставляя меня чувствовать боль, поэтому как только он ко мне подходил с очередной «игрушкой», я начинала громко кричать, он быстро удовлетворялся и на некоторое время оставлял меня в покое. Иногда я теряла сознание от боли и это тоже давало мне небольшую передышку.
Все это продолжалось три дня. Первым, к концу второго дня, умер Паша. Он просто истек кровью, потому что помочь было некому. Паша пожертвовал собой, стараясь защитить мою маму, он провоцировал этого ненормального так, чтобы большинство издевательств доставалось ему, а не маме. Я слышала, как ругался маньяк с ножом, что парень оказался слишком хилым и он даже не успел как следует с ним наиграться. К сожалению, Пашина жертва маме не слишком помогла, мучитель полностью переключился на нее. К утру третьего дня не стало и ее. Он… изуродовал их так, что пришлось хоронить в закрытых гробах. А я могла только тихонько плакать, лежа на грязном матрасе, привязанная к кровати. Два самых близких человека умирали в соседней комнате, а я не могла ничего сделать. Совсем ничего. Я даже себе помочь не могла.
Маша, сделав паузу, всхлипнула, еще сильнее сжала кулаки, как будто собирала в них всю силу воли, и, наконец, подняла взгляд на Сергея, потом на меня. Было видно, как тяжело ей дается это воспоминание. Я не выдержал и накрыл ладонью пальцы девушки, которые оказались ледяными. Ободряюще сжал руку и почувствовал ответное пожатие. Сергей, чертыхнулся сквозь зубы, порывисто встал, подойдя к нам, сел возле ног Маши и протянул свою руку. Она слегка замешкалась, видимо, не ожидала такого от него, но потом протянула вторую руку и вложила ее в большую мужскую ладонь. Он, как и я, крепко сжал её. Так мы и сидели, не говоря ни слова, пока Маша собиралась с силами, чтобы продолжить свое страшное повествование, от которого у меня пробегал мороз по коже. Как она смогла пережить все эти ужасы? Такого и врагу не пожелаешь, не то что молодой девушке.
– Я осталась одна в доме с двумя наркоманами-психопатами. Вот тогда-то мне стало действительно страшно. Такого неописуемого ужаса я еще никогда не испытывала. На мое счастье, они не сразу смогли договориться о том, как же поступить со мной дальше. Долго спорили и решили, что убить меня они всегда успеют, а пока можно поразвлекаться за мой счет еще немного, но уже вдвоем: один будет резать, второй – насиловать. Так мне будет больнее и я буду кричать еще громче, решили они. В тот момент я позавидовала нашему водителю, который умер мгновенно и даже не понял, что произошло. У меня же для этого времени было слишком много.
Приняв, наконец, решение, они для «поднятия настроения» (как сами выразились) укололись. Или доза была большая, или в наркоту что-то еще добавлено было, но они просто отключились. Пришли в себя только через пару часов. И эта отсрочка, как выяснилось позже, дала мне шанс выжить. Если бы они взялись за меня сразу… вряд ли мы бы с вами сейчас здесь сидели. Но тогда я, конечно, этого знать не могла. За то время, пока эти психи витали в своих наркотических грезах, я мысленно умерла сотню раз. Правильно говорят, что ожидание наказания хуже, чем само наказание. Это был единственный раз в моей жизни, когда я поддалась отчаянию и панике, впервые у меня случилась настоящая истерика. Я выла в голос, до мяса сорвала кожу на руках, пытаясь освободиться, молилась про себя, чтобы они быстрее меня убили и этот кошмар наконец-то закончился. И все же, в глубине души я надеялась и верила, что папа найдет меня, что он успеет. И он успел... почти.
Двое нелюдей «занимались» мной вплотную всего каких-то полтора часа, но для меня, будто прошла вечность. Было так больно, что в какой-то момент мозг просто отказался воспринимать происходящее. Когда одного убили выстрелом в голову, второй на удивление быстро отреагировал. Я даже не сразу сообразила, что произошло. Видимо, поняв, что это конец, он схватил пистолет, лежавший на полу возле кровати и нажал на спусковой крючок, целясь мне в голову (все же он должен был выполнить заказ до конца). На секунду раньше прозвучал другой выстрел и мой мучитель упал на меня мертвый, хотя его пуля, всё-таки, попала в меня. Не в голову, а в область поясницы. Задела позвоночник и, пройдя в нескольких миллиметрах от почки, повредила внутренние женские органы. Из-за этого я сейчас не могу ходить и… – глубокий вдох, – у меня никогда не будет своих детей. Вот так одна маленькая пуля навсегда изменила мою жизнь.
Гораздо позже, уже находясь в клинике, я узнала, что оставшихся двоих преступников нашли еще раньше, именно благодаря их показаниям обнаружили этот дом. Не нашли только заказчика. Как сказали сами похитители, этот человек вышел на них через одну из соцсетей. Все условия обговаривали так же. Информацию о людях, месте и времени заказчик переслал с неизвестного сервера на их электронку. Деньги забирали наличкой в каком-то заброшенном бараке. Они ни разу его не видели и даже не слышали голоса. Даже не понятно мужчина это или женщина. В общем, никаких следов. Одно мы знали точно – это не было похищение с целью получения выкупа. Заказ был именно на убийство. Никто не звонил папе с требованием денег. Он вообще ничего не знал, пока не обнаружил, что мы не вернулись вовремя домой после поездки. Он попытался дозвониться маме, мне, Паше, даже водителю. Только тогда забили тревогу и начали нас искать. Если бы папа начал поиски раньше, возможно маму и Пашу не пришлось бы хоронить. Как назло, в тот день у него были какие-то важные переговоры, затянувшиеся до позднего вечера, и… Все вышло так, как вышло. Сейчас заказчика ищут и коллеги Миши и люди моего отца. Судя по суммам, которые он заплатил – человек этот явно небедный. По десять тысяч долларов на каждого похитителя.
Сергей аж присвистнул. А я слушал Машин рассказ и ярость закипала у меня в крови. Я не раз видел шрамы, покрывавшие ее тело – она их никогда не прятала. Множество шрамов и на запястьях тоже, теперь понятно, откуда они взялись. И сейчас я жалел, что те ублюдки, которые издевались над моей любимой девушкой, уже мертвы. Я хотел убить их собственными руками, разорвать на куски, чувствовать, как хрустят под кулаками их кости, видеть затухающий взгляд, слышать последний вздох. Отомстить. Отомстить за все то, что они сделали. Тот разговор, что я подслушал когда-то в клинике не отражал и сотой доли реального ужаса и боли, что пришлось пережить этой хрупкой и нежной девочке.
Вместе с этим, в моей груди росла гордость за Машеньку. Это ж какой силой духа надо обладать, чтобы не сломаться от всех испытаний, выпавших на ее долю, не озлобиться на всех вокруг, не перестать смеяться и радоваться жизни. Я понял, что хочу всю оставшуюся жизнь защищать ее от бед и несчастий, хочу дарить ей радость и свою любовь, делать самой счастливой на свете. И я мысленно поклялся себе в том, что приложу все усилия, чтобы так и было.
Я посмотрел на Сергея и увидел в его глазах отражение собственных мыслей. Теперь у Маши два защитника и вместе мы сможем оградить ее от посягательств преступника. По крайней мере, я на это очень надеялся.
Маша
Не надо думать, что все обойдется,
Не напрягайся, не думай об этом,
Все будет круто, все перевернется…
Звери, «Все, что касается»
– Вот почему мы здесь и для чего вся эта секретность. Пока заказчик не найден, мне придётся прятаться. А я хочу посмотреть в глаза тому ублюдку, который лишил меня будущего, возможности иметь нормальную семью и детей. – Предательские слезы навернулись на глаза. Я не собиралась плакать. Слезы – проявление слабости, а я не могла себе это позволить. Только не сейчас. Не при них. Потом, когда останусь одна, смогу выплакать в подушку все, что у меня на душе. Потом… Я запрокинула голову и глубоко вздохнула, как будто это могло помочь загнать слезы обратно. Почти помогло. Почти… две наглые слезинки упрямо покатились по щекам. Я почувствовала, как Миша сильнее сжал мои пальцы, пытаясь сдержаться. Сергей, в очередной раз чертыхнувшись, сел рядом со мной на подлокотник и прижал меня к себе.
– Не смей меня жалеть. – Слова прозвучали глухо из-за того, что мое лицо уткнулось в крепкую грудь мужчины.
– И не подумаю. Просто тебя очень приятно обнимать: ты такая мягкая и теплая. А вообще, у тебя под боком две такие замечательные жилетки. Почему бы иногда слегка не промочить их слезами и соплями? – И как он умудрялся шутить даже в такой совсем не веселой ситуации? Я хихикнула. Плакать расхотелось совсем. Подняв голову, посмотрела ему в глаза. В них было много чего, но точно не жалости.
– Спасибо. – Я действительно была благодарна ему за поддержку. В его объятиях было так хорошо, так же как и в Мишиных (дура, сама не знаешь, чего хочешь), и пахло от него чем-то приятным. Еще раз глубоко вздохнула, только чтобы заполнить легкие его запахом, запечатлеть это навсегда. Вдруг, у меня больше не будет возможности побывать в его объятиях.
– Всегда пожалуйста. – Он слегка отстранил меня, стер большим пальцем слезинку с моего подбородка, а потом обхватил щеку ладонью, оказавшейся на удивление горячей. – И запомни, нет ничего плохого в том, чтобы иногда поплакать. Нельзя же всегда все держать в себе. От этого можно заработать инфаркт и язву. – Он притворно скривился, а я снова улыбнулась. – Только, пожалуйста, используй «жилетки» с толком, не разводи сырость по пустякам, договорились? Терпеть не могу барышень, вечно ноющих по поводу и без.
– Как скажешь. – Какой он горячий! Или это меня рядом с ним так в жар бросает?
Ну, и почему эти два молодых человека такие? Я ж ведь не просто так рассказала им всю историю, могла бы отделаться и кратким объяснением. Нет, захотела проверить, как они отреагируют на правду о том, что со мной сделали. На самом деле, большинство мужчин с брезгливостью и пренебрежением относятся к женщинам, подвергшимся сексуальному насилию, как будто это их вина, что есть ублюдки, которые не в состоянии сдерживать свои желания или получающие удовольствие унижая и причиняя женщине боль. Поэтому большинство пострадавших женщин не рискуют довериться своим мужьям или парням. Вот я и решила, что может быть моя история повлияет на отношение ко мне Сережи или Миши и один из них (или сразу оба) откажется заводить со мной отношения. Это был бы самый простой вариант. Не было бы больше никаких сомнений. Разочаровываться в людях, конечно, не приятно, но для меня это уже не в первый раз. Мда... К сожалению (а может, к счастью), я просчиталась. Никто из парней не отвернулся от меня, не показал, что это изменило их ко мне отношение. Ну, и что мне теперь делать?
Пока я раздумывала о том, как с наименьшими потерями разрешить нашу непростую ситуацию, Миша решил не оставаться в стороне. Он снял с моих волос резинку и провел по ним рукой, расплетая косу. Раз, другой, еще раз. Пальцами он нежно перебирал мои волосы и слегка массировал затылок. Его прикосновения были такими же приятными, как и Сергея. Я слегка запрокинула голову и прикрыла от удовольствия глаза. По всему телу разливалось тепло, расслабляя и успокаивая, собираясь внизу живота томлением, а мысли вообще улетучились из головы, по крайней мере, все нормальные мысли. Те, что остались сводились, в основном, к групповой оргии до самого утра. Кто бы знал, что я так помешана на сексе? Нет, не на сексе, а на двух парнях, что сидели сейчас так близко от меня
Я подняла голову и посмотрела в глаза Сергею. Он видел это – мою реакцию на прикосновения другого мужчины и ему она понравилась. Глаза его потемнели, от чего мое возбуждение только усилилось. Да что ж такое?! Какие гормоны мне в голову ударили? Надо держать себя в руках, приказывала я себе. Но я же живой человек, а рядом двое таких мужчин. Каждый из них и в отдельности очень сильно на меня действовал, а сейчас, когда они были вдвоем и так близко, я вообще перестала соображать. Да еще, не кстати вспомнились слова Сергея, которые он шептал мне на ушко университете. Я глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного унять разгулявшееся воображение и повернулась к Мише. Теперь его рука переместилась на мое лицо, поглаживая щеку ласково и нежно, а Сергей не растерялся и начал массировать мою голову, как это только что делал Миша. Ох! Сговорились они что ли?
