Текст книги "Если мы будем вместе..."
Автор книги: Надежда Кичина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Рад, что сегодня ты решил остаться у нас. Мама очень скучает за своим оболтусом и расстраивается, что ты редко к нам заглядываешь. – А то, что папа очень не любит, когда мама расстраивается, было известно всем.
– Виноват, товарищ родитель, – я шутливо взял под козырек, – исправлюсь. Есть не расстраивать маму! Разрешите выполнять?
– Разрешаю, – отмахнулся от меня отец с усмешкой.
– Так, мальчики, моем руки и скорее за стол. Одними шутками сыт не будешь.
Ужин проходил, как и всегда, в теплой обстановке. Мы много шутили и смеялись. Наконец, я решил, что пора бы уже перейти к тому делу, ради которого я и приехал. Как бы невзначай, я спросил у отца:
– Интересная парочка тут у нас в группе объявилась. Впервые слышу, чтобы ты лично принимал студентов на учебу. Да еще моими успехами похвалялся. Расскажешь, чем сии юные отроки заслужили столь высокую честь? – Отец перестал жевать и, не поднимая глаз от тарелки проговорил:
– Не лез бы ты в это дело, сын.
Вот так начало! Но я был бы не я, если бы не сделал наоборот. Все равно, что красной тряпкой помахать перед быком. А тут еще и мама вмешалась, как почувствовала, что мне помощь нужна.
– А что за парочка, Сережа? – Я не упустил хитринку, блеснувшую у нее в глазах.
– О, мамуль, на первый взгляд обычные парень с девушкой. Но это только на первый. А на второй все становится необычно и интересно. Девушка эта инвалид, не может ходить. Но, явно, не из простых: такая вся ухоженная, воспитанная, с хорошими манерами. А парень к ней приставлен как нянька и охранник в одном лице. Не отходит от нее ни на шаг. Везде носит на руках. Не родственник он ей и не просто охранник – это я могу точно сказать. Уж кому как не мне это заметить. Не зря я почти пять лет в спецназе отслужил. И смотрит, и ведет себя, и разговаривает как сотрудник какой-нибудь спецслужбы. Я таких за километр вижу. В общем, не простые товарищи. – Говоря все это, я смотрел то на маму, в глазах которой разгорелся нешуточный интерес, то на отца, с каждым моим словом, становившимся все более мрачным.
– Это и в самом деле не простые люди, Сережа. – После небольшой паузы папа, наконец, перестал пристально всматриваться в содержимое своей тарелки и посмотрел на меня. – Но вся эта история мне очень не нравится. Я бы очень не хотел, чтобы ты в нее вмешивался.
– Не получится. Уже вмешался. Если эта история настолько грязная, то я тем более хочу знать, чем она грозит университету и, в частности, моему отцу. Я уже давно не маленький мальчик, папа, и за время службы прошел через такое, о чем нормальным людям лучше и не знать, если они хотят по ночам спать без кошмаров. Так что я в состоянии защитить свою семью. И должен это сделать. – Сказанное мной было правдой лишь наполовину, но сказать отцу, что я заинтересовался новой девушкой и в другом смысле, я не мог. Не все сразу.
– Нас не надо защищать, потому что ни университету, ни мне ничего не угрожает.
– Папа, пожалуйста, – я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Когда-то я уже потерял близких людей из-за своей доверчивости и не хотел повторения этого. – Просто расскажи все, что знаешь и я сам решу надо ли кого-то защищать или нет.
Отец пристально посмотрел мне в глаза, понял, что я не отстану, отложил вилку и начал рассказывать. Примерно за неделю до появления интересующих меня людей к нему обратился один знакомый (что за знакомый, папа наотрез отказался говорить) с просьбой «приютить» у себя ненадолго пару студентов, да не простых. Слышал ли я об Андрее Васильевиче Савельеве? Конечно! Кто ж о нем не слышал? Так вот, спрятать надо было его дочь в сопровождении охранника – сотрудника какого-то секретного подразделения. Зачем это нужно, знакомый ему рассказал только в общих чертах, якобы девочку похитили и чуть не убили и есть вероятность, что убийца не остановится, пока не завершит начатое. Поэтому и было решено отправить Машу как можно дальше. Так же этот знакомый просил не распространяться нигде по поводу новых «студентов».
Как только отец упомянул о «лесном короле», я понял, почему лицо девушки показалось мне смутно знакомым. Дочь такого известного человека наверняка часто мелькает в светских хрониках и новостях. А еще вспомнил, что пару месяцев назад по всем СМИ прошла информация о происшествии, связанном с этой семьей. То ли покушение, то ли похищение, кого-то там убили. Подробностей почти не было и историю очень быстро замяли.
– А что девочка и вправду так хороша? – Мамино любопытство было соизмеримо, разве что только с ее желанием женить своего единственного отпрыска.
– Не то слово, Анечка! – Папа мечтательно прикрыл глаза и вздохнул. – Чудесная девочка во всех смыслах: и умница, и красавица, и добрая, и воспитанная. Я понимаю, почему Сережа ею заинтересовался. – Я удивленно уставился на него, не донеся до рта вилку. И как он смог так быстро меня раскусить? – Мимо нее не возможно пройти и не заметить. И она могла бы стать нам отличной невесткой, между прочим. Если бы не одно большое «но» – не отдаст «лесной король» свою единственную наследницу за простого студента.
– Ну, положим, не совсем простого. – Я даже немного обиделся. – Сам я бывший спецназовец, поэтому всегда смогу ее защитить, а моя фирма по охране и сопровождению ценных грузов приносит приличный доход. Квартира своя, опять же. Чем же я не жених?
– Этого мало, сынок. Ты никогда не сможешь обеспечить ей такую же жизнь, как отец. – Отмахнулся Василенко-старший. – Обычно у таких браки заключаются по расчету. Ну, и какая с тебя выгода? Кулаками хорошо махать умеешь? Да не смеши. Он таких как ты на свои деньги может целый отряд нанять. Скорее всего папаша уже присмотрел для любимой доченьки подходящего жениха. Бестолкового сына какого-нибудь богатея из своих партнеров.
Я задумался, мысленно соглашаясь со словами отца. Шанс у меня может быть только в одном случае, если Маша влюбится в меня без памяти и сможет уговорить отца выдать ее за меня. Так, стоп! О чем я вообще думаю? Еще утром я даже мысли не допускал о женитьбе, а вечером уже строю планы совместной жизни с дочкой олигарха. Совсем мозги набекрень съехали? Как ни странно, мысль о женитьбе на Машеньке не вызывала привычного отторжения. Наверное, это должно было меня напугать, но нет. Чем больше я думал о Маше в качестве своей жены, тем более привлекательной казалась мне эта перспектива. Ну, вот и я попался на эту удочку, а раньше на друзей и знакомых, с радостью идущих под венец, смотрел с непониманием и большой долей презрения.
Как ни странно, внутри меня поселилась какая-то непонятная радость, губы сами собой расплылись в широкой улыбке. Какое-то время я мило улыбался недоеденным салату и отбивной на своей тарелке. Потом сообразил, что на кухне воцарилась подозрительная тишина. Родители, кажется, даже дышать перестали, не веря глазам своим. Еще бы, наконец-то, их непутевый сын влюбился по уши! Поймав на себе довольный мамин взгляд, сообразил, что выгляжу со стороны, как идиот, только слюни не пускаю. Странно, но мне было абсолютно все равно. Я мог думать только о том, как бы побыстрее заполучить Машу в свои объятия. Уж я ее оттуда не выпущу.
Собственно, больше отец мне ничего не смог сообщить, поэтому разговор о блондинке и ее спутнике продолжать не было смысла. Да, не густо. Что ж, остальное придется выяснять самому. Всегда лучше получить информацию из первых рук. А это – еще один повод стать ближе к объекту своих мечтаний. Томный рыцарь, блин.
В ту ночь я почти не спал и вовсе не потому, что отвык от кровати в доме родителей и не из-за несварения желудка, вследствие неумеренного поглощения всяких вкусностей. Из головы не шел разговор с мамой. Я обдумывал ее слова и так, и эдак. Не то, чтобы я был в восторге от подобной перспективы. Но ради Маши я был готов даже на такой радикальный шаг. Конечно, при условии, что она захочет со мной связываться. А от ее охранника вообще не понятно было, чего ожидать. То, что к Маше он так просто меня не подпустит – это и дураку было ясно.
Кто бы мне раньше сказал, что я готов буду делить свою девушку с кем-то еще, я б засмеял, ну, или по морде кулаком пару раз «съездил». Почему-то, в тот момент мне было совсем не смешно. Хотелось стучаться головой об стену в тщетной надежде прогнать это наваждение. А еще из-за того, что пока я тут страдаю в одиночестве, МОЮ девушку обхаживает другой. ТВОЮ девушку? Ага, мечтай! Чертов идиот. Это ж надо было так «запасть» на какую-то девчонку. Вот, блин, в том то и дело, что не какую-то, а вполне конкретную Машу Савельеву, единственную наследницу «лесного короля». Я аж застонал, уткнувшись головой в подушку, когда вспомнил о ее отце. Утешала мысль, что перед господином Савельевым мы с Мишей в равном положении.
Измученный, я уснул только под утро, решив для себя двигаться к своей цели постепенно. Сначала необходимо было завоевать внимание Маши, а потом уже устранять соперника. Или мириться с его присутствием. А начать завоевание девушки решил на следующий же день. Абсолютно незачем предоставлять сопернику время для укрепления своих позиций.
Миша.
В океане огня страстью дышим,
Этот мир без тебя станет лишним,
Зной бессонных ночей послан свыше,
Успокой и согрей, ближе, ближе…
БиС, «Ближе к небу»
Огромная трехкомнатная квартира, где мы поселились, переехав в другой город, была куплена Машиным отцом через подставных лиц, чтобы нас труднее было вычислить. В большом новом доме соседи друг друга не знают (некоторые квартиры вообще еще даже не были заселены) и это тоже играло нам на руку. К тому же, располагался дом не далеко от университета, десять минут на машине. Раз в неделю, пока мы находились на занятиях, приходила уборщица. Мы ее ни разу не видели, потому что нанимали ее те же подставные люди, на которых куплена квартира, и деньги они ей переводили на карту. А вот менять документы мы не стали, это было ни к чему. Местные правоохранительные органы мы тоже не ставили в известность о своем приезде: убийца, судя по всему, очень влиятельный человек, у него могли быть свои люди в любой структуре. Именно по этой причине даже в нашей организации о новом месте жительства Маши Савельевой знал только мой непосредственный начальник. В случае необходимости, моя «корочка» и один звонок в столицу могли открыть для нас любые двери.
Мы с Машей уже давно перестали стесняться друг друга (проживание в течение нескольких недель на одной площади исключает возможность изоляции и уединения). С тех пор, как мы переехали в этот город, Маша стала часто просить помочь ей с одеванием. В клинике ей помогали медсестры, здесь же, кроме меня, никого не было. Я, конечно, не мог отказаться. Видеть ее в одном нижнем белье стало не только обычным делом для меня, но и серьезным испытанием для моей выдержки, потому как те крохотные клочки кружева, только по какому-то недоразумению названные женским бельем, которые одевала Маша не скрывали совсем ничего. У меня прямо руки чесались сорвать с нее даже эти кусочки ткани, опрокинуть на ближайшую горизонтальную поверхность и… О том, что бы я хотел сделать с ней дальше, старался не думать, и без того едва не лопался от желания обладать этой девушкой. С каждым разом держать себя в руках становилось все сложнее.
У меня даже возникали мысли, а не делает ли она это нарочно, чтобы поиздеваться над бестолковым олухом, надо мной, то есть? Я утешал себя тем, что она не их тех девушек, которые станут дразнить парня, только для того, чтобы потом посмеяться над ним и отказать. Все же никак не мог поверить, что она тоже испытывает ко мне какие-то чувства. Я хотел в это верить и боялся, что ошибаюсь. Не знаю, чего именно я от нее ждал, но я хотел быть уверенным в ней, в ее ко мне отношении. Думая об этом позже, я понял, что попросту не был уверен в себе: действительно ли я тот, кто нужен этой чудесной девушке? В общем, я продолжал делать вид, что ничего не происходит (то есть вел себя, как распоследний идиот). А потом шел в душ, включал воду и снимал напряжение рукой, гадая, как надолго хватит моей выдержки.
Спали мы, конечно, в разных спальнях. Но иногда… Нет, не так. Правильнее будет сказать, что я попросту не мог спокойно заснуть, если не делал этого. Я позволял себе одну маленькую слабость: когда Маша засыпала, приходил к ней в комнату и смотрел на нее. Во сне девушка казалась еще красивее и беззащитнее. Я уже не сомневался, что полюбил ее – умную, красивую, великодушную и невероятно сильную, несмотря на внешнюю хрупкость. Полюбил окончательно и бесповоротно, так сильно, что не знал, как смогу жить дальше, если она мне откажет. Боялся даже подумать о таком исходе. Я очень нежно прикасался к Машиной щеке или руке, боясь разбудить и не в силах противиться желанию чувствовать под своими пальцами ее теплую кожу. Не просыпаясь, она вздыхала и улыбалась в ответ на мои прикосновения. «Это очень хорошо, – думал я, – значит она не боится мужских прикосновений, напротив – они ей приятны». Я переживал, что после всего произошедшего она будет с отвращением воспринимать меня как мужчину вообще и мои прикосновения, в частности. Но нет, моя девочка сильнее любых страхов. А значит у меня был шанс завоевать ее и сделать счастливой, упускать который я не собирался.
Я надеялся только, что Андрей Васильевич не будет очень уж противиться нашим отношениям, ведь браки по расчету в их среде случаются чаще, чем по любви. А какой с меня расчет? Безотцовщина, который сам «пробивает» себе дорогу в жизни. Все, что я имел и мог предложить своей будущей жене не шло ни в какое сравнение с тем, к чему привыкла Маша. О таких доходах я и мечтать не мог. А ведь на мне были еще больная мама и маленькая сестренка. Так что, как ни крути, а в завидные женихи я не годился.
Раньше меня в моей жизни все устраивало: денег хватало на все необходимое, покупать отдельную квартиру и съезжать от мамы тоже не торопился. Но теперь… надо было многое менять, если хотел завоевать, а главное, удержать Машу.
Мне нравилось проводить время с Машей, особенно вечера. Все дни у нас были расписаны буквально по минутам: после занятий в университете мы ехали на массаж, потом тренажеры и бассейн. У нее была цель и Маша не позволяла себе расслабляться, даже после выписки из клиники. А еще ее работа. Удивительно, откуда она только брала силы на все это. Ну, а вечера были только нашими. У нас уже вошло в традицию вместе готовить на ужин что-нибудь вкусненькое (кстати, Маша оказалась отличным кулинаром, говорила, что мама всегда готовила им сама и ее научила). Потом мы съедали это за просмотром какого-нибудь полицейского сериала, делясь соображениями по поводу киношных расследований или подшучивая над героями.
Кроме того, Манюня – такая же большая сладкоежка, как и я. Так что каждый вечер завершался чаепитием и поеданием сладостей. Вот и в тот вечер большая коробка шоколадных конфет исчезла в считанные минуты. Мы сидели на большом мягком диване в гостиной перед телевизором. Последняя конфета досталась мне, но Маша выхватила ее у меня и, вытянув руку над головой, постаралась отодвинуться как можно дальше.
– Эй, это моя конфета!
– У кого в руках, того и конфета! – Она показала язык, как это делают маленькие дети.
– Ах, вот как? – Я потянулся к Маше, одной рукой обхватил ее запястье, а второй попытался аккуратно разжать пальцы. Но не тут-то было. Маша и не собиралась так просто сдаваться, она пыталась выдернуть свою руку из моей хватки, чтобы отползти подальше. – На кухне есть еще одна коробка.
– А я хочу именно эту.
– Но я первый ее взял.
– Девушкам надо уступать.
– Это правило не распространяется на сладости. – Мы засмеялись, эта возня доставляла удовольствие нам обоим.
– Ну, ладно, я согласна на половину.
– Хорошо, – я медленно кивнул и разжал руки, – дели пополам.
Я, как завороженный, следил за действиями Маши: как она медленно убирает блестящую обертку тонкими пальчиками, подносит ко рту конфету, как ее розовые губки обхватывают шоколадный кругляш, как немного жидкой начинки вытекает ей на нижнюю губу и она слизывает ее своим язычком. Я судорожно вздохнул, тут же представив, что этим языком и губами она ласкает меня, в глазах потемнело от желания, а член напрягся. Далеко не сразу я сообразил, что Маша лежит подо мной, распластанная, а я нависаю над ней, упираясь рукой возле ее головы. Мы оба были одеты в домашние шорты и футболки, так что она прекрасно чувствовала, как ей в живот упирается мой стояк. Ее светлые волосы рассыпались по плечам, щеки раскраснелись, губы были приоткрыты, а в глазах вспыхнул голодный огонь, от которого я бы возбудился еще больше, если бы только это было возможно. Сердце зашлось от того, какая она была красивая, хрупкая и, до дрожи в руках, желанная.
Оставшуюся часть конфеты Маша поднесла к моему рту и я, секунду помедлив и, не отпуская ее взгляд, захватил губами конфету вместе с кончиками пальцев. Не удержался и слегка лизнул их, от чего моя девочка прерывисто вздохнула, жилка у нее на шее бешено забилась.
– Миша, у тебя здесь крем остался, – голос ее упал до шепота. Маша, мазнула пальчиком по моей губе, а потом (о, Боже!) облизнула его, глядя прямо мне в глаза. У меня в голове не осталось ни одной нормальной мысли, только пошлые, сводящиеся к тому, чтобы взять ее прямо здесь и сейчас грубо и безжалостно и трахать, пока она не потеряет сознание от удовольствия. Уже не соображая, что делаю, я наклонился ниже и провел языком по ее губам. Сладко! Какая же она сладкая! Потом, пробуя на вкус, легонько ее поцеловал. Даже если она меня оттолкнет, мне уже было все равно. Единственное, чего я хотел – быть к ней еще ближе, кожа к коже, быть внутри нее, так глубоко, как только возможно. Маша, почему-то, не торопилась меня останавливать. Наоборот, застонала, обхватила руками мою голову и крепче прижала к себе, отвечая на поцелуй с неимоверной страстью.
И я больше не стал сопротивляться своим желаниям. Зачем, если мы оба хотели одного и того же. Я начал осыпать поцелуями лицо своей любимой: губы, глаза, нос, обвел языком ушко и поиграл с мочкой. Затем скользнул губами по шее и ключице, еще ниже к груди. Опять вернулся к губам. Каждое мое прикосновение сопровождалось ее тихими стонами и вздохами. Она гладила горячими ладонями мои плечи, спину и все, до чего могла дотянуться, зарывалась пальцами в мои волосы. Целовала в ответ и распалялась с каждой секундой все больше. В какой момент она стянула с меня футболку я потом так и не смог вспомнить. Избавившись от моей футболки, она совершенно не стесняясь залезла в мои шорты и сжала рукой возбужденный член. Я громко застонал и едва не кончил в ту же секунду.
– Машенька, хорошая моя… Милая моя девочка… Сладкая моя… Ты понимаешь, что со мной делаешь?.. Я же не железный… Я так долго о тебе мечтал… Пожалуйста, позволь мне… Позволь любить тебя… – шептал я, не переставая целовать лежащую подо мной девушку. Голос срывался от переизбытка чувств, я немного отстранился и посмотрел в ее затуманенные желанием глаза. – Можно? Пожалуйста. Я умру, если ты меня сейчас оттолкнешь.
– Я сама лично тебя убью, если ты сейчас остановишься, – голос ее тоже был хриплый, а дыхание частым и прерывистым, как и у меня. – Сколько уже можно ждать, пока ты решишься? – Она опять меня поцеловала, жадно и нетерпеливо. Я опять отстранился и, с трудом переводя дыхание, спросил:
– Тебе уже можно? Не хочу сделать тебе больно. – В ответ она нахмурила брови и непонимающе взглянула на меня. Слегка смутившись, я пояснил. – В клинике я случайно услышал о том, что с тобой сделали похитители. Не знаю, что из этого правда, но боюсь причинить боль.
– Ты не сделаешь мне больно, – она грустно улыбнулась, посмотрела куда-то за мое плечо, словно искала там подсказку, потом твердо взглянула на меня, видимо, приняв какое-то решение. – Правда только в том, что после ранения я не никогда смогу иметь детей. – Маша говорила мне об этом с каким-то вызовом, будто проверяла, что я буду делать. Думала, что прямо сейчас развернусь и уйду, брошу ее. Во взгляде ее плескалась боль. Не дождавшись моей реакции на свой вызов, она продолжила уже мягче. – В остальном я обычная женщина, Миша. Так что хватит болтать, переходи к делу.
Не передать словами, какие чувства всколыхнулись во мне от ее слов. С одной стороны, это была невероятная радость, что любимая девушка, наконец-то, будет моей и нам ничто не помешает. С другой – боль, что я увидел в ее глазах, отозвалась в моей душе. Захотелось ее утешить, заставить хоть ненадолго забыть об этом, показать Маше, что я буду любить ее в любом случае и всегда буду рядом, если только она сама этого захочет.
Я перестал себя сдерживать и целовал свою девочку везде, куда мог дотянуться. Сорвал с нее футболку и уделил внимание грудкам, небольшим, но упругим со светло коричневыми сосочками, которые сами просятся в рот. Само совершенство! Приласкал одну, потом другую. Маша выгибалась подо мной, требуя еще больше прикосновений. Спустился ниже, провел языком вокруг пупка. Движения и поцелуи становились все болен резкими и прерывистыми. Я мог бы целую вечность выцеловывать узоры на теле своей любимой девушки, но зверское желание быть внутри нее перевешивало все остальное. Слушая Машины стоны и всхлипы, даже не заметил, как мы избавились от оставшейся одежды. Мелькнула мысль перебраться в спальню, но она исчезла в тот момент, когда Маша опять дотянулась до моего члена и, обхватив его рукой, медленно провела вверх и вниз. Диван тоже неплохо подойдет, решил я. Поднял Маше ноги и, согнув их в коленях, закинул себе за спину. От открывшегося зрелища, я опять застонал, ее складочки разбухли и были мокрыми, истекая соками. А мой член, вытянувшись по стойке «смирно» смотрел на вход. Сил ждать больше не было, но я все равно постарался взять себя в руки и несвоим голосом просипел:
– Надо взять презерватив, – и попытался подняться. Но Маша сильнее обхватила меня ногами, останавливая.
– Не надо. Я ничем не болею и, если у тебя все в порядке, то нам ни к чему эти ограничения.
– Я абсолютно здоров, – поспешил заверить девушку. – Каждые полгода нас заставляют проходить комиссию и сдавать все анализы.
Она улыбнулась:
– Тогда иди ко мне.
Еще одного приглашения мне не понадобилось. И то правда, сколько же можно заставлять девушку ждать? Одним сильным толчком я оказался внутри теплой влажной пещерки, одновременно впиваясь в нежные губы поцелуем. Я громко застонал от непередаваемого удовольствия. Маша вскрикнула, впиваясь ногтями в мои плечи. Я остановился, тяжело дыша, решив, что, всё-таки, сделал ей больно. Тогда она приподняла бедра раз, другой, подстегивая меня двигаться дальше. «Крышу» у меня сорвало окончательно и я начал двигаться: быстро и резко, так как давно мечтал. Не осталось места для нежностей и ласковых прикосновений. Все это будет потом, гораздо позже, а сейчас нами владели только первобытные инстинкты. Слова тоже закончились, да, и кому они вообще нужны, когда наши тела говорят за нас? Я понимал одно: все, что в тот момент происходило – правильно, только так и должно быть. Наше дыхание смешалось. Мы ловили губами крики, стоны и рычание друг друга. Задыхались от удовольствия. Нас слышали, наверное, все соседи, но нам обоим было на это наплевать. В мире остались только мы вдвоем, стремящиеся к вершине. Даже если бы в этот миг небо решило рухнуть на Землю, мы не нашли бы в себе сил остановиться.
Я чувствовал, что вот-вот кончу и в этот момент Маша с громким криком начала содрогаться от оргазма раз, другой, третий. Еще один толчок и я падаю через край за своей любимой. Последняя мысль мелькает в моем расплавившемся мозге, прежде, чем я проваливаюсь в беспамятство – я не смогу отказаться от этой девушки, никогда. И я буду с ней, даже если весь остальной мир будет против.
Маша.
Дышать тобой мне бесконечно хочется,
И мой огонь, он никогда не кончится.
Держи меня, мне без тебя не справиться,
Сгорать дотла, в твоих руках мне нравится.
Alekseev, «Океанами стали»
Мы лежали на кровати в моей спальне совершенно обессиленные и опустошенные: Миша – на спине, прижимая меня к себе обеими руками, а я – на нем, повернув голову, изучала лицо дорогого мне человека. Он спал, насколько я могла судить по равномерному дыханию. Но, когда я попыталась пошевелиться, обхватил меня еще крепче. Я и не была против. В объятиях этого мужчины мне было так хорошо, уютно и спокойно, что совсем не хотелось их покидать.
Да уж, соблазнение удалось на славу. Уж сколько попыток я предпринимала, то появляясь перед ним в нижнем белье, то нежно прикасаясь, и все без толку. Я видела, как учащается его пульс, загорается огонь в черных глазах и дрожат руки от еле сдерживаемого желания. Но, закончив с моим одеванием, он спешно уходил в ванную. И только круглый дурак не догадался бы зачем. Не понятно мне было только одно – почему он не делает тот самый решительный шаг? И я уж было совсем отчаялась, но тут очень удачно подвернулась конфета, и это стало последней каплей, вдребезги разнесшей всю его сдержанность и самоконтроль.
Вообще-то, я не ожидала от Миши такого напора (даже представить не могла, что так бывает), но, что скрывать, мне это очень понравилось. До кровати той ночью мы добирались долго. Кажется, это заняло у нас несколько часов, но я не слишком хорошо соображала. Во всяком случае, за временем мне некогда было следить. Мы побывали на ковре, когда дивана нам стало мало; на кухонном столе, когда проголодались и отправились на кухню за едой; в душе, нам же надо было помыться. Оказалось, что в квартире множество удобных горизонтальных и вертикальных поверхностей. Сколько раз Миша доставил мне удовольствие я тоже не считала. Едва мы успевали прийти в себя после одного оргазма, Миша начинал все заново и подводил нас к следующему. Временами он пытался себя сдержать и быть нежнее, но стоило мне начать отвечать на его ласки и он тут же срывался и набрасывался на меня, как голодный зверь на законную добычу. Тело, непривычное к таким нагрузкам, ныло. Особенно между ног. В некоторых местах, наверняка остались синяки. Но боль эта была приятная и я с удивлением поняла, что хочу продолжения. Вообще, это было какое-то сумасшествие, потому что, несмотря на бурно проведенную ночь, мы так и не смогли насытиться друг другом.
Миша оказался чудесным любовником (даже думать не хочу когда и с кем он достиг такого мастерства). У меня раньше никогда не было такого сумасшедшего секса. Не то, чтобы я была со многими мужчинами: до Миши были только Пашка (да-да, тот самый мой лучший друг) и один из похитителей, избивавший и насиловавший меня три дня подряд. Насильник, конечно, не считается, хотя, совет «расслабься и получай удовольствие» в какой-то мере помог мне. Нет, об удовольствии, конечно, и речи не шло, но я, по крайней мере, смогла избежать более серьезных травм. А вот с Пашей все было совсем не так, как с Мишей.
Высокий, худощавого, даже можно сказать, изящного телосложения, со светло-русыми слегка вьющиеся волосами, которые он никогда не стриг коротко, и небесно-голубыми глазами Паша был полной Мишиной противоположностью. Незнакомые люди частенько принимали нас за брата и сестру. Драться он никогда не умел, но спортом занимался с раннего детства: плавание и бег всегда находили место в его расписании. Вообще, мой лучший друг всегда был позитивным и солнечным мальчиком, внимательным и заботливым. Мы доверяли друг другу абсолютно во всем. Он знал обо мне даже то, что я стеснялась сказать маме. О том, что у меня начала расти грудь первым узнал Паша, а когда случились первые «женские дни», то именно он бежал два квартала до ближайшего магазина за прокладками, пока я ревела в школьном туалете. О том, что у их сына залетное мелкое жулье вымогает деньги дядя Саша и тетя Оля так никогда и не узнали, а я тогда лично (чтобы, не дай Бог, не узнал папа) просила о помощи наших охранников.
Как-то так само получилось, что мы договорились быть друг у друга первыми. Тогда нам было лет, наверное, по четырнадцать и мы, как и любые нормальные подростки, начали интересоваться сексуальной стороной жизни. А кому еще можно безоговорочно довериться в свой первый раз, как не человеку, которого знаешь всю свою жизнь? Вот и мы так решили. Говоря «всю жизнь», я нисколько не преувеличиваю. Наши мамы познакомились, когда гуляли с колясками на улице, потом мы играли в одной песочнице и тянули за хвосты местных котов, вместе пошли в первый класс. В моей жизни он присутствовал всегда, сколько себя помню. Даже если кто-то из нас уезжал, не было и дня, чтобы мы не созванивались.
Часто мы оставались ночевали друг у друга. Родители не боялись оставлять нас одних, мы даже спали на одной кровати и этот факт не вызывал никаких вопросов. И мы вовсю этим пользовались: целовались, ласкали друг друга, изучая анатомию на живом, так сказать, объекте, но до главного не доходили. Дождались моего восемнадцатилетия (Паша был на 5 месяцев старше, а я не хотела подводить лучшего друга под статью, мало ли, что могло пойти не так) и, тщательно изучив теоретическую сторону процесса, выбрали день и место. Мы оба старались доставить друг другу удовольствие и, надо сказать, все получилось очень хорошо. Почти два года мы были любовниками. Паша всегда был очень внимательным и ласковым, стараясь доставить мне удовольствие, я, конечно, отвечала ему тем же. Нам нравилось заниматься сексом и мы делали это каждый раз, как только подворачивалась возможность уединиться, но такой страсти и ненасытности, как с Мишей, не было и близко.
Родители, наверняка, что-то заподозрили, потому что время от времени, загадочно на нас смотрели, делали разной «толщины» намеки и заводили разговор о женитьбе. Мы же старательно делали вид, что ничего не понимаем. Ни я, ни Паша не планировали переводить свои отношения в категорию «жених и невеста», а уж тем более «муж-жена» нам было достаточно и того, что имели. А потом Паша начал встречаться с Леной и мы решили, что быть друзьями нам гораздо интереснее и комфортнее. Он любил ее по-настоящему, она отвечала ему взаимностью, а я была очень рада за обоих своих друзей. Некоторые могли подумать, что я стану ревновать Пашку, ведь с появлением в его жизни Лены он уже не уделял мне столько внимания, как раньше. Как ни странно, никакой ревности не было. Была только легкая грусть: мне тоже хотелось любви. Настоящей. Это невозможно купить за деньги, я точно знаю. А теперь я с дефектом и, уж точно, никакие деньги не помогут мне быть любимой.
Время от времени я встречалась с молодыми людьми, но дальше поцелуев дело не доходило. Не потому, что меня не хотели. О, нет! Наоборот, «поиметь» дочь «лесного короля» желающих было даже с избытком, некоторые уж слишком настойчиво навязывали свое внимание, а однажды пришлось даже воспользоваться помощью папиной службы безопасности, чтобы отделаться от навязчивого кавалера. Но ни один из парней не вызвал во мне интереса, не зажег никаких чувств. С Мишей же я становилась сама не своя, загораясь от одного поцелуя или легкого прикосновения.
