Текст книги "Если мы будем вместе..."

Автор книги: Надежда Кичина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Все же, подумал я тогда, хорошо, что отец ребенка не один из тех ублюдков, что издевались над Машенькой. Ребенок бы родился в любом случае, но принять его было бы тяжелее и мне и Маше. Я вздохнул и посмотрел на умиротворенное лицо своей дочери. И когда она успела вырасти и превратиться из нескладного подростка в красивую женщину? Не открывая глаза, Маша проговорила:

– Они должны знать.

– Хорошо. – Я кивнул, хотя она и не могла этого увидеть. Не надо было уточнять, мы оба прекрасно знали о ком идет речь. Мы еще несколько минут молчали, потом Маша посмотрела на меня своими голубыми глазами.

– Поехали домой. – Я опять кивнул. Хватит отсиживаться у черта на куличках. Давно пора возвращаться и встречать проблемы лицом к лицу.

Пройдёт печаль,

Растает горюшко,

Не плачь, душа,

Нам не впервой,

Лети легко,

Как птичье пёрышко,

Лети домой!

Н. Расторгуев, «Перышко»

Миша

До тебя, до тебя

мне откуда было знать,

Что любить не перестать,

а дышать – не устать.

До тебя, до тебя

мне бы только дошагать,

Чтобы, глядя в небеса,

снова нам оживать.

Джанго, «До тебя»

Столица встретила меня мокрым снегом, временами переходящим в ледяной дождь, и промозглым ветром. Близились новогодние праздники и народу везде было вдвое больше, чем обычно. Все это не прибавляло градусов моему и без того плохому настроению. И это в довершение к тому, что мне пришлось провести последние пять часов в узком кресле, без возможности хотя бы нормально вытянуть ноги, да еще и с соседом, всю дорогу выводящим рулады.

Я возвращался из очередной (или внеочередной, в зависимости от того, как на это посмотреть) командировки. Я загружал себя работой, насколько это было возможно, соглашался на все, что предлагали, а если не предлагали – напрашивался сам. Ситников, видя мое состояние, шел навстречу. Моей целью было измотать себя до такой степени, чтобы больше ни на что не оставалось сил – единственная возможность спастись от одиночества и пустоты, которые поселились в душе. Но это, честно говоря, мало помогало.

Меня окружали десятки людей – родственники, друзья, знакомые, сослуживцы. Кто угодно, кроме той, единственной, которая была мне нужна, как воздух. Несмотря на бесконечную занятость, все мысли мои были только о ней: как она, что делает, где и с кем проводит время? От мысли, что рядом с МОЕЙ любимой сейчас может находиться другой мужчина, обнимающий и целующий ее, говорящий нежные слова и заставляющий улыбаться и задыхаться от страсти, я готов был выть на луну. Это причиняло, прямо таки, физическую боль. Я засыпал с мыслями о ней и просыпался с ними же. Я находил покой только во сне, потому что там она была со мной, там я мог заботиться о ней, разговаривать и любить. Каждую ночь я просыпался в поту и возбужденный до предела, ощупывал свою постель и находил только холод и пустоту. Засыпая опять, я хотел никогда не просыпаться, но наступало утро и возвращалась горькая реальность. Мама, конечно тоже все видела, но с советами не лезла – понимала, что никакие советы тут не помогут – только тяжко вздыхала и качала головой.

Я поднял лицо к небу и закрыл глаза. Ледяные капли обжигали кожу, подтверждая, что я еще живой и могу чувствовать. Вспомнил, что почувствовал, когда меня представили к награде за поимку особо опасных преступников (тех самых, что похитили Машу и издевались над ней) и невесело усмехнулся. Ничего. Я не почувствовал совсем ничего. Мне было наплевать и на награды, и на звания, потому что рядом со мной не было любимой, которая бы разделила мою радость.

Некоторое время я просто стоял не шевелясь. Со стороны это, наверное выглядело странно, но меня мало волновало, кто и что обо мне подумает. Жизнь не стоит на месте и мне пора двигаться дальше. Я слегка тряхнул головой, прогоняя безрадостные мысли и еще более безрадостные видения и поспешил в здание аэровокзала. Весь мой багаж составляла небольшая дорожная сумка, помещавшаяся в ручную кладь, поэтому мне не пришлось стоять в очереди за багажом. Я получил свое оружие и сразу направился к выходу.

Сегодня я еще должен был успеть в Управление – Ситников ждал доклада об успешном завершении очередного задания. Еще надо позвонить маме, как она там в США? Да, представляете, буквально через неделю после отъезда Маши, мне позвонили из какого-то фонда то ли «Дарим жизнь», то ли «Помогаем жить», я не запомнил. Да, это было и ни к чему. Они сообщили, что есть люди, готовые покрыть все расходы, связанные с операцией по установке искусственной почки. От нас надо было только согласие и заключения наших медиков о возможности такой операции. Даже визу они делали сами. Для нас это был как подарок небес. Конечно, мы согласились и вот уже три недели мама находится в заграничной клинике.

Погруженный в свои мысли я подошел к автобусу в город, который стоял в нескольких метрах от здания аэропорта, ожидая пассажиров. Я занял одно из свободных мест и, вспомнив про телефон, перевел его в обычный режим. Не прошло и пяти минут, как аппарат ожил и на экране высветился незнакомый номер.

– Слушаю.

– Михаил Лисин? – Отозвался мужской голос, почему-то показавшийся мне знакомым. Сердце екнуло не понятно от чего.

– Я.

– Савельев на связи.

– Андрей Васильевич?! Что с Машей? Она в порядке? – Вопросы вырвались раньше, чем я успел сообразить. Теперь сердце сделало мертвую петлю, упав в район пяток, а потом бешено заколотившись в горле. Я подпрыгнул со своего места, собираясь бежать… Куда? Да кто его знает?

– С Машей все в порядке. Она жива и здорова. – Мне показалось или он усмехнулся? – Я хотел бы с вами поговорить, вы не против встретиться, допустим, завтра часика в три?

– Конечно. – Язык реагировал быстрее мозга.

– Тогда договорились. – Он продиктовал адрес и заставил повторить. – Важно, чтобы вы явились в назначенное время. Я человек занятой и не хотел бы из-за вас переносить другие встречи.

– Конечно, – повторил я, а потом поспешно добавил, – с Машей точно все в порядке?

– Абсолютно, как я уже и говорил, – и повесил трубку, не прощаясь.

Несколько минут я стоял, тупо глядя в погасший экран, потом рухнул обратно на сиденье и прикрыл глаза. Машенька, любимая, родная. Сколько раз днем и ночью мне казалось, что она зовет меня и Сергея. Тогда, почти три месяца назад, узнав в больнице, что отец увез Машу в столицу, мы понеслись следом. Наспех покидав в сумки необходимое, через час мы были в аэропорту, а еще через два – летели за ней. Мне понадобилось два дня и все мои (к сожалению, пока еще не очень обширные) служебные связи, чтобы выяснить, что на следующий же день после возвращения семейство Савельевых, в количестве двух человек, выехало из страны в сторону одного из популярных тропических курортов. Это был удар ниже пояса, потому что и я, и Сергей были невыездными. Мои чувства были сродни тому, когда на большой скорости врезаешься в бетонную стену: шок, непонимание, почему так произошло и боль. Чертов олигарх все просчитал и спрятал ее там, где мы не могли до нее добраться. Умом-то я понимал, почему Савельев это сделал: ни мы сами, ни наши с Машей отношения не вписывались в представление богатого родителя о счастье дочери. Да, еще и защитить не смогли девушку, нарушили обещания, которые давали и ему, и ей. Но не понимал, почему сама Маша согласилась уехать. И сердце никак не хотело мириться с потерей. Оставалось только ждать, когда они вернуться (не могут же они остаться там насовсем) и надеяться, что это произойдет как можно скорее. И мы ждали, созваниваясь по несколько раз в неделю. Мне должны были сообщить, если Савельевы пересекут границу России.

Тогда же я познакомил маму с Сергеем и все рассказал.

– О! – только и смогла она сказать. Но быстро взяла себя в руки и, оглядев нас обоих усмехнулась, – я понимаю, почему она не смогла выбрать только одного. Молодец, девочка.

Опомнившись, я набрал номер Сергея, но он оказался недоступен. Я так и не дозвонился до него ни в этот день, ни на следующий…

На следующий день без пяти минут три я остановил машину возле красивых кованых ворот особняка Савельевых (по-другому это строение и не назовешь). Нажал на кнопку домофона и через минуту тяжелые створки открылись, пропуская меня на закрытую территорию. Большой красивый дом в три этажа стоял посреди обширного ухоженного сада. Было заметно, что создавался он не дорогостоящими дизайнерами, а чьими-то заботливыми руками. Наверное, Машиной мамой. Дом не был вычурным, как сейчас любят богатеи. Он выглядел очень уютным и уже был украшен к празднику. На крыльце меня ждал высокий широкоплечий парень в строгом костюме. Видимо охранник.

– Михаил Лисин? – осведомился он, с подозрением разглядывая меня. Дождавшись утвердительного кивка, быстро проверил меня на наличие оружия. – Андрей Васильевич ждет вас, идите за мной. – Мы вошли в дом. Изнутри он оказался еще уютнее, чем снаружи: все в интерьере было подобрано с большим вкусом и любовью, приятно пахло хвоей от развешанных повсюду гирлянд из еловых ветвей. Я начал крутить головой, надеясь увидеть ту, ради которой я сюда и приехал. Но Машеньки нигде не было видно. Либо отец не сказал ей, что я приеду, либо она не хочет меня видеть. Последнее предположение полоснуло ножом по сердцу. Я даже не представлял, как буду жить дальше, если я окажусь ей больше не нужен. Решил не поддаваться отчаянию раньше времени. Кроме того, было любопытно, для чего я понадобился уважаемому господин Савельеву.

Пройдя по коридору, провожатый постучал в одну из дверей, дождавшись разрешения, вошел и доложил о моем прибытии. Потом отошел в сторону, пропуская меня вперед и закрыл за моей спиной дверь. Я очутился в небольшом и очень уютном кабинете. В камине горел огонь, а за столом сидел сам хозяин, загорелый, но какой-то усталый и немного осунувшийся. Увидев меня, Андрей Васильевич поднялся со своего кресла (стоило которое, примерно, как вся моя месячная зарплата) и протянул руку. Я ответил крепким пожатием.

– Рад, что вы приехали. Присаживайтесь, Михаил. – Он указал на одно из кресел напротив стола.

– Что с Машей? Как она?

– С ней все хорошо… уже. Но я пригласил вас не для этого. Я человек занятой, поэтому сразу перейду к делу. – Он вынул из ящика стола небольшой конверт и небрежным жестом кинул на стол возле меня. Я на автомате подхватил конверт. – Вот. Это вам.

– Что это? – Я не торопился заглядывать внутрь. Бумага по непонятной причине будто обжигала руки, хотелось бросить ее в камин.

– Деньги. А точнее, двадцать тысяч долларов.

– Зачем? – я насторожился.

– Ну-у, вы так много сделали для Машеньки, что грех не вознаградить вас за… хм, хорошую работу.

Я нахмурился. Что за ерунда? Какую работу? Почему-то не верилось ни одному его слову.

– Это, всего лишь, небольшая компенсация. В ближайшее время вас ждет еще и повышение по службе. В ответ от вас потребуется лишь небольшая эээ… услуга, так скажем.

– Какая? – Этот разговор с каждой минутой нравился мне все меньше.

– Вы должны забыть о Маше навсегда. Не звонить ей, не искать встреч, а если вам случится где-то встретиться, вы должны сделать вид, что вообще с ней не знакомы.

Он сделал паузу, видимо, ожидая моего согласия, но я в тот момент просто не мог сказать ничего приличного. Все слова, что приходили на ум, были нецензурными. Открой я рот, не удержался бы и высказал все, что на самом деле думаю о нем и его предложении. Но я еще не совсем лишился разума, чтобы из-за своей несдержанности получить такого врага, да он же меня в порошок сотрет и глазом не моргнет, а на мне мама и сестренка. Поэтому я благоразумно молчал, плотно сжав губы и предоставляя хозяину дома выговориться. А мужчина, тем временем, продолжал говорить и от его слов внутри все закипало.

– Понимаю, что молодая кровь требует свое и я закрывал глаза на эти ваши… “нестандартные отношения”. Поразвлекались и разошлись. Поймите же вы, будущего у этих отношений нет и быть не может. Представляете, как отреагируют мои многочисленные партнеры и друзья на тот факт, что моя дочь женихается сразу с двумя. Это же скандал, который отразится и на репутации лично моей, и компании в целом. Но даже, если бы Маша выбрала одного из вас в мужья, – при слове «мужья» Андрей Васильевич скривился так, будто глотнул уксуса, – что вы можете ей предложить? Вы видите к чему она привыкла: дорогие машины, дизайнерская одежда, роскошный дом. – Он повел рукой, предлагая мне убедиться в его словах. О да, я заметил на улице автомобиль, одно колесо от которого стоит больше, чем я за месяц зарабатываю. – А что есть у вас Михаил? Трехкомнатная квартира, в которой вы проживаете вместе с матерью и сестрой? Вы туда хотите привести мою дочь? А на что будете жить? Вашей зарплаты Машеньке не хватит даже один раз в торговый центр сходить. А если вы надеетесь на богатое наследство, то тут я вас разочарую. К вам она уйдет в чем есть, без копейки денег. Так что, подумайте хорошенько, Михаил, прежде чем отказываться от моего более, чем щедрого предложения за такую мизерную услугу. От вас всего-то и требуется – ничего не делать. Это будут самые легкие деньги в вашей жизни. – Как я ни старался скрыть свои эмоции, он, наверное, все же что-то заметил. Но я, по-прежнему, не проронил ни слова, лишь крепче стиснул зубы. Еще чуть-чуть и они начнут крошиться. Самые лёгкие? Он ошибается, это были бы самые грязные деньги, заработанные мной за всю жизнь. Конверт все еще был в моей руке и я тупо смотрел на него, испытывая сильное желание засунуть эти деньги хозяину кабинета в ж… в глотку, чтоб подавился. Но он еще не закончил. Его слова доносились до меня как будто сквозь вату.

– Вы же разумный человек и сами понимаете, что вы моей дочери не пара. Да, и зачем вам такая жена, которая не сможет осчастливить вас детьми? Найдите себе подходящую по статусу девушку, которая рада будет тому, что вы ей предложите. А я найду Машеньке мужа из нашего круга, который сможет обеспечить ее будущее и закроет глаза на ее… «недостатки», потому что уже не нуждается в наследниках. Главное, чтобы исправно выполняла обязанности супруги. А таких женихов, думаю будет достаточно: Маша молода, красива, образованна и, самое главное, с большим приданым. Ведь именно она унаследует все, что у меня есть. Так что… – он многозначительно развел руками.

– А если я откажусь? – С большим трудом удалось разжать зубы и говорить спокойно.

– Значит совершите очень большую ошибку. Подумайте еще раз. Я ведь могу сделать и так, что следующего повышения вам придется дожидаться еще лет десять, а то и вовсе, искать работу в другом месте… если получится. Я могу вас уничтожить одним движением руки. Но что будет с вашей маленькой сестренкой? А с больной матушкой? – Ублюдок уже перешел к угрозам, и бил по самому больному. Тут выдержка изменила мне, я швырнул конверт на стол, отчего деньги разлетелись по столу и комнате. Вопреки ожиданиям, мужчина не разозлился, лишь на его лице мелькнуло какое-то странное выражение. Но я был не в том настроении, чтобы разгадывать мимику собеседника. Меня уже понесло и остановиться я не мог.

– Мне не нужны ваши деньги! Можете забрать их себе! Что ж вы за отец такой, что с легкостью торгуете своей дочерью? Как вы можете так с ней поступать? Маша замечательная девушка и она столько выстрадала, что заслужила быть счастливой.

– И сделать ее счастливой можете только вы? – перебил Андрей Васильевич, не скрывая ехидства в голосе.

– Да! Я люблю Машу, люблю больше жизни. Пусть я не богат и никогда не стану таким богатым, как вы, но со мной она будет по-настоящему счастлива.

– Угу. – Мужчина подпер рукой подбородок, изображая большую заинтересованность. – А напомните-ка мне, не из-за вашей ли безалаберности моей дочери пришлось подвергнуться насилию? Это так вы ее любите? Вы не смогли защитить ее тогда и нет гарантии, что сможете защитить в будущем. Как я могу отдать свою единственную дочь за такого… как вы? – От его слов почувствовал себя тараканом, но сдаваться не собирался.

– Со всеми вашими связями, деньгами и целой службой безопасности за спиной вы тоже не смогли предотвратить первое похищение и гибель двух ни в чем не повинных людей. – Я тоже умел давить, если это было нужно. Хозяин дома дёрнулся от моих слов, в глазах мелькнула боль. Да, он чувствовал за собой вину.

– Вы так рветесь жениться на Маше. А если она к вам никаких чувств не испытывает? Может даже видеть вас больше не желает, не говоря уже о том, чтобы связывать с вами жизнь? – Это был его последний козырь. И это заявление проняло меня больше, чем все сказанное им ранее вместе взятое. Я застыл, не в силах что-либо сказать, внутри все похолодело. Неужели он прав? Ведь почти три месяца прошло с ее отъезда и за все это время она ни разу не связалась со мной или Серегой. Но тут, как наяву я услышал тихий Машин голос: «Я люблю вас. Люблю обоих. Люблю так, что сжимается сердце и хочется плакать. И если кто-нибудь когда-нибудь скажет вам, что это не так – не верьте». И я не поверил. Тряхнул головой и, глядя в глаза Андрею Васильевичу, твердо проговорил:

– Поверю, только если она сама скажет мне об этом. Я хочу ее увидеть и поговорить.

– Это ваше окончательное решение? – Я кивнул. – Что ж, хорошо. Вы увидите Машу. – Он нажал на какую-то кнопку и через несколько секунд дверь распахнулась, впуская того самого охранника, что привел меня сюда. – Максим проводит вас в Малую гостиную. Подождите ее там.

– Спасибо. – Но он только кивнул, глядя в какие-то бумаги и всем своим видом давая понять, что аудиенция закончена. – До свидания.

Меня сбила с толку та легкость, с которой он отказался от своего предложения и разрешил мне увидеть Машу. Никак, задумал очередную гадость. Но я ничего не стал больше говорить, а пошел за охранником по коридору, он открыл еще одну дверь и жестом пригласил войти.

– Располагайтесь. Напитки вон там, – он указал на столик в дальнем углу, заставленный разнокалиберными бутылками, и ушел, не забыв закрыть дверь. Гостиная была достаточно просторной, примерно с половину моей квартиры (даром, что называлась Малой), уютной и располагающей к отдыху. Напитки я проигнорировал – не дело пить за рулем, а тем более перед встречей с любимой. Ожидание затягивалось. Я мерил шагами комнату, периодически поглядывая то на часы, равнодушно отсчитывающие секунды, то в окно, то на дверь. Спустя примерно минут двадцать в коридоре послышались шаги, я замер в ожидании. Дверь распахнулась и вошел…

– Серега?!

– Мишка!

Обнялись, радуясь встрече. Мы не виделись с того дня, когда узнав об отъезде Савельевых и я посадил его на самолет.

– Я так понимаю, что ты здесь по той же причине, что и я? – задал он вопрос, крутившийся у меня на языке.

– Наверное. Тебе он тоже деньги предлагал?

– Предлагал, – кивнул друг по несчастью.

– Что ты ответил? – Не то, чтобы я сомневался в друге, просто было интересно увидеть его реакцию.

– Предложил запихнуть их себе в задницу. Если этот козел действительно собирается поступить с Машей так как говорит, я ее украду. Она и так настрадалась, а он с ней так! А еще любящим отцом прикидывался. – Сергей распалялся все больше.

– Успокойся. Сначала поговорим с Машей, потом будем думать, как поступить дальше.

– Ты прав. Я сильно сомневаюсь, что она согласна с такими планами. Скорее всего, ни сном, ни духом о том, что для нее папочка придумал.

Какое-то время мы обменивались последними новостями, потом разговор сам собой прекратился. Я стоял возле окна, глядя на заснеженный сад, Сергей сидел на диване, уперевшись локтями в колени и обхватив руками голову. Наверное обдумывал план похищения любимой из лап папаши-деспота. Время шло, напряжение в комнате сгустилось так, что его почти можно было пощупать. А мы все ждали.

Спустя примерно еще пол часа дверь едва слышно открылась, я был так поглощен своими мыслями, что не сразу сообразил, пара тихих шагов и…

– Миша?! Сережа?!

Я резко обернулся. Маша! Еще больше похудела, а темные круги под глазами не мог скрыть даже загар. Но удивительнее всего было то, что она пришла сама. Да, она опиралась на трость, но шла сама! Это было настоящее чудо. Она прижала руку к губам и пошатнулась. А уже в следующее мгновение я оказался рядом с любимой и подхватил ее в свои объятия. Сергей отстал всего на секунду, споткнувшись о стул.

– Машенька, любимая, родная… – шептали мы, покрывая лицо девушки поцелуями, – мы так скучали… – Было так приятно опять держать любимую в объятиях, целовать ее нежные губы, вдыхать ее аромат. Я как будто вернулся к жизни.

– Где же вы были? – не открывая глаз, еле слышно проговорила Маша между поцелуями. По ее щекам непрерывными потоками текли слезы, а я собирал губами соленые капельки. – Почему не приехали за мной? Почему не вернули… – голос ее совсем сорвался.

– Милая, мы хотели приехать, очень хотели. Но ни я, ни Сергей мы не выездные, понимаешь?

– Что? Что это значит? – она переводила растерянный взгляд с одного на другого.

– Мы не можем покинуть страну, понимаешь? – Сергей нежно повернул лицо девушки к себе и еще раз поцеловал. – Нас просто не выпустят за границу.

– Господи! А я чего только себе не напридумывала! – Она опять прикрыла глаза и уткнулась в мое плечо. – Думала, что не нужна вам больше, после того, что произошло в доме… Что вы меня больше не любите… Мне было так плохо без вас… У меня ведь и номеров ваших не осталось, чтобы позвонить. Все это время я и не жила вовсе…

– Все хорошо, родная, все хорошо. Больше мы тебя не отпустим… Никогда. Никому не отдадим. – Как же я соскучился по ней, по ее голосу и смеху, нежным прикосновениям и тихим стонам. Мы целовались, забыв обо всем на свете. Я бережно прижимал к своей груди любимую и чувствовал себя невероятно счастливым…

– Ах, какая трогательная встреча! – Насмешливый голос, прозвучавший со стороны двери стал для нас как ушат холодной воды. Мы дружно обернулись и увидели Машиного отца. Он стоял, скрестив на груди руки, опираясь плечом о дверной косяк. На лице его играла ехидная ухмылка. – Ну, прям, голубки. Сейчас расплачусь от умиления.

– Папа, – едва слышно выдохнула Маша. Я не видел ее лица, но по голосу понял, что она поражена его словами не меньше нашего.

– Помиловались и будет. Отпустите-ка ее и отойдите подальше.

Я медленно поставил девушку на ноги, но отпускать от себя и не собирался. Обхватив одной рукой за талию, крепко прижал к себе, а Сергей встал так, чтобы прикрыть ее собой. Если папаша хочет ее забрать у нас, то мы будем драться до последнего. Хозяин дома, глядя на наши действия и решительные лица, только укоризненно головой покачал и поцокал языком. Потом ухмыльнувшись сказал:

– Да, ладно! Вы серьезно собрались забрать мою дочь силой? Дом полон охраны, вы никуда отсюда не уйдете, пока я не разрешу. – Мы не двинулись с места, я видел, как напрягся Серега, готовый в любую секунду броситься в бой. – Ну-ну. Герои-защитнички. Это она вам еще не сообщила последние новости. Думаю, после них энтузиазма у вас сильно поубавится и вы сами сбежите. Ну, что, доченька, расскажешь ребятам сама или мне это сделать?

Маша слегка побледнела. Видимо, ее совсем выбило из колеи поведение отца. Но ответила она твердо.

– Сама. – Опустила глаза, глубоко вздохнула и тихонько сказала, – я беременна. Четвертый месяц.

Мы с Серегой посмотрели на нее, так будто она сообщила о приземлении инопланетян (моему другу пришлось для этого полностью развернуться к нам). Сердце в груди подпрыгнуло, на секунду остановилось, а потом забилось быстрее обычного. Четвертый месяц. Она была уже беременна, когда ее похитили во второй раз.

– Не может быть! Ты же говорила, что не можешь иметь детей. – Взгляд Сергея метался по ее лицу, пытаясь понять не шутит ли она. Маша же по-своему поняла нашу реакцию, ее плечи поникли, не поднимая глаз, она прошептала еле слышно и как будто оправдываясь:

– Я была в этом уверена, ведь мы консультировались у известного профессора и он нас заверил, что детей у меня уже не будет. Оказалось, ему заплатили, чтобы он нас обманул. И вот… – В защитном жесте она прижала ладонь к животу и мой взгляд, буквально, приклеился к этому месту.

– Как вам новость? – встрял Андрей Васильевич. – Впечатляет, не так ли? Я, знаете ли, тоже был в шоке, когда узнал. Как вы понимаете, определить, кто из вас является отцом ребенка пока что не представляется возможным. Так кто из вас самый смелый? Кто готов признать ребенка своим, зная, что на самом деле он может быть и не его вовсе?

– Я готов признать.

– Я отец ребенка.

Наши с Серегой ответы прозвучали одновременно, не успел Машин отец фразу закончить. Серега посмотрел на меня и ухмыльнулся, клоун. Сама Маша вздрогнула в моих руках, уткнулась в мою грудь и всхлипнула. Ну когда она уже научится нам доверять? Неужели действительно думала, что новость о ребенке нас отпугнет? Что мы просто так уйдем и бросим ее вместе с малышом?

– О, как! Неожиданно. – Хозяин дома продолжал над нами насмехаться. – Ну, раз у нас по-прежнему два кандидата, то выбор теперь за тобой, Манюня. Выбери одного их них, – он небрежно махнул рукой в нашу сторону, словно разговор шел о чем-то совсем незначительном, – и я разрешу тебе выйти за него замуж. В люди выведу, на работу к себе возьму. Ну, ты понимаешь, да? Только думай быстрее, у меня сегодня дел еще полно. – Мужчина демонстративно посмотрел на часы, словно и в самом деле, куда-то опаздывал.

Мы с Серегой переглянулись, потом посмотрели на Машу, притихшую и замершую каменным изваянием в моих руках. Кажется, она даже дышать перестала. Зато, я чувствовал, как бешено колотится ее сердечко. Прошло несколько секунд, которые мне показались вечностью. Я тоже боялся дышать, ожидая ее ответа. Кого из нас она выберет? Кому даст шанс иметь счастливую семью, а кого обречет всю оставшуюся жизнь вспоминать единственную любовь.

Наконец, девушка медленно выпрямилась, высвобождаясь из моих объятий, и развернулась лицом к отцу. Тяжело опираясь на трость, словно целый мир на плечах несла, сделала шаг в сторону, создавая между нами дистанцию. Мое сердце оборвалось. Не меня! Она выбрала не меня! Я хотел схватить ее за руку и остановить, вернуть обратно в свои объятия, рассказать, как сильно ее люблю и что не смогу без нее жить. Впервые за всю свою жизнь я не хотел мириться с обстоятельствами, плыть по течению. Каждая клеточка в моем теле стремилась за ней, но я не двинулся с места, только сжал кулак, испытывая желание впечатать его в морду родителя. Я не чувствовал ревности или обиды, кажется, в тот момент я вообще перестал чувствовать. Внутри была лишь гулкая пустота и понимание, что без Машеньки жизнь просто потеряет смысл. Глядя в глаза отцу, она проговорила твердым, звенящим от напряжения и эмоций, голосом:

– Ты просишь, принять решение? Так вот оно: однажды я уже сделала свой выбор и ни сейчас, ни когда-либо в будущем не собираюсь его менять. Я люблю обоих этих мужчин и быть хочу с ними обоими. – Я в изумлении не отрывал глаз от любимой. Она не переставала меня удивлять. И это я упрекал ее в отсутствии доверия к нам. Сам оказался не лучше. Мне еще нестерпимее захотелось прижать ее к себе, успокоить ласковыми словами и…

– Совсем сдурела, девчонка?! – Андрей Васильевич так заорал, что аж лицо побагровело, а я вздрогнул от неожиданности. – Ладно потрахалась немного с ними. На это я еще мог глаза закрыть. Там никто не знал, что ты моя дочь и ты могла делать все, что заблагорассудится. Но жить с двумя сразу, да еще и ребенка растить? Ты хоть представляешь, как это со стороны будет выглядеть? Это же позор! Как я людям буду в глаза смотреть? Каким местом ты вообще думаешь? Уж точно, не головой.

– Это мое решение и я его не изменю. – Девушка даже не дрогнула. Вот уж точно – дочь своего отца. То же выражение решимости на лице, та же сталь в голосе и та же готовность до последнего отстаивать свою правоту. – Там на островах, когда они так и не приехали за мной ни через месяц, ни через два, я думала, что не нужна им. Я не хотела больше жить, поэтому собиралась напиться и… – она отвела глаза и тяжело сглотнула, а у меня внутри все похолодело от ужаса, я боялся услышать продолжение, – бассейн был ближе, но море надежнее. Никто бы ни о чем не догадался, ведь перебравшие с алкоголем туристы регулярно гибнут от разных несчастных случаев. – Невеселая усмешка искривила ее губы, а меня прошиб холодный пот. В глазах Андрея Васильевича тоже промелькнул страх, но он быстро взял себя в руки и я решил, что ошибся. – Но я оказалась трусихой и не смогла сделать то, что задумала. – Маша опять в упор посмотрела на отца. – Я рассказала об этом только для того, чтобы ты понял насколько серьезно мое решение. Я не передумаю, что бы ты ни говорил.

– Вот, значит, как. Что ж, отлично! Но учти, я не нам ни копейки. Ты уйдешь отсюда в чем есть. А когда ты им надоешь и они вышвырнут тебя на улицу вместе с маленьким ублюдком или сама поймешь, что совершила глупость и захочешь вернуться, обратно не приму. – Я смотрел на мужчину и не мог понять, как можно быть настолько жестоким со своим единственным ребенком? На улице зима, а он выгоняет ее раздетую из дома. Но даже не это было главным – я видел, как жестокие слова ранят Машеньку. Эти раны не скоро исцелятся. Несмотря ни на что, она собрала силы в кулак и уверенно ответила:

– Значит так тому и быть, – девушка посмотрела на нас. – Пойдемте, нам здесь больше нечего делать.

– Действительно, нечего, – согласился Сергей, не отрывая презрительного взгляда от хозяина дома, а я только кивнул, поддерживая. Маша пошла к двери, спина ее была прямой, а подбородок решительно поднят, мы последовали за ней. Но стоило нам поравняться с Машиным отцом, как он заговорил совсем другим тоном.

– Ладно, подождите, я все понял. Вы все достойно прошли проверку. Теперь я вижу, что ваши чувства настоящие.

– Проверку?! – Маша, уже стоявшая на пороге, резко обернулась.

– Да, проверку. Прежде чем сообщить тебе о том, что они здесь, я разговаривал с каждым из них. Предложил хорошие деньги, чтобы они о тебе забыли. И, – он развел руками, – они отказались. Оба. Не буду тебе говорить, что мне предложили сделать с этими деньгами. – Савельев довольно усмехнулся, а сама Маша вопросительно посмотрела на нас. – Новость о ребенке их тоже не испугала, как ни странно. Крепкие орешки. Ну, а твое решение для меня самое главное. Я должен был выяснить, кому именно принадлежит твое сердце. Я, конечно, рассчитывал, что останется в лучшем случае кто-то один или ты сама в них разочаруешься. Но, раз уж ты выбрала их обоих, я могу только поддержать тебя и пожелать вам счастья и согласия.