Текст книги "Если мы будем вместе..."
Автор книги: Надежда Кичина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Мы застыли в полном недоумении, слушая откровения Андрея Васильевича, не в силах вымолвить и слова. Первой пришла в себя Маша.
– Проверка?! Ты нас проверял? Как ты мог? Ты же видел, в каком состоянии я была и все равно сделал это!
– Это все только ради твоего счастья, милая. – В его голосе опять были те самые нежные и заботливые нотки, которые я слышал раньше. А еще вина. Но теперь я не знал верить ему или нет. Думаю, не стань он бизнесменом, то добился бы немалого успеха на актерском поприще. – Я должен был удостовериться, что им нужна именно ты сама, а не твои деньги, что они любят тебя и будут заботиться. Пожалуйста, поверь мне. Я никогда не хотел причинять тебе боль, но это было необходимо. Может быть когда-нибудь ты поймешь меня… вы все меня поймете и сможете простить. – И было в его голосе столько сожаления и горечи, что я поверил. Маша, видимо, тоже, потому что медленно подошла к отцу, опираясь на трость и, проговорив «Ох, папа…», обняла его. Он тоже очень аккуратно прижал к себе дочь и прошептал, целуя ее в висок, – прости, родная, прости. Ты – все, что у меня осталось. Я хотел, чтобы ты была счастлива. – По щеке мужчины покатилась слеза.
– Все хорошо, папочка, я все понимаю. – Она отстранилась, а ее отец подошел к нам с Сергеем.
– Я рад, что вы оба достойно прошли мою проверку. Значит Маша в вас не ошиблась. Надеюсь, вы не станете держать на меня зла. – Он протянул руку, предлагая мир. Я помешкал несколько секунд, потом посмотрел на Машу и понял, что ради нее готов даже помириться с ее отцом. Пожал ему руку.
– А я надеюсь, что проверки закончились и вы, наконец-то, начнете нам доверять.
– Посмотрим, – Савельев усмехнулся.
Сергей тоже пожал ему руку, но ничего не сказал. Приличных слов, видимо, не нашлось.
– Ну, что ж. Раз мы все выяснили, осталось решить последний вопрос. – Андрей Васильевич заметно расслабился и повеселел и вновь стал таким, каким я привык его видеть, когда он навещал свою дочь в клинике. – Где вы планируете жить?
Вопрос ожидаемо ввел нас троих в ступор. Жить у меня в квартире – не самый лучший вариант. У Сергея есть своя квартира, но она в другом городе, там же, где его университет и бизнес. Пока можно снимать квартиру, но чтобы найти приличный вариант, нужно время. Кроме этого, надо было решить множество других вопросов. Но это не самое главное. Важнее, что мы будем вместе. Все эти мысли за секунду пронеслись в голове. Остальные, похоже, рассуждали в том же направлении, потому что Серега ответил за всех:
– Пока снимем квартиру, а дальше решим.
– Так я и думал. Тогда у меня есть для вас одно предложение. Обещайте, что хотя бы подумаете прежде, чем отказываться. – Дождавшись наших кивков, он продолжил. – Этот дом слишком большой для меня одного, поэтому я хотел бы, чтобы вы жили здесь. – Моя челюсть чуть не стукнулась об пол от удивления. – В вашем распоряжении будет весь второй этаж – там достаточно места и для вас и для ребенка. Я со своей стороны обещаю не вмешиваться в ваши дела и помочь всем, что будет в моих силах, но только если вы сами об этом попросите. – Очень сомневался, что человек вроде Савельева откажет себе в удовольствии контролировать жизнь дочери и дальше. И вообще, предложение было так себе, хотя, дом мне понравился. Я не торопился с ответом, хотелось узнать Машино мнение по этому поводу: почему-то был уверен, что она сразу же откажется. Она удивила меня. В который уже раз за этот день.
– Почему, папа? – Он посмотрел на свою дочь и с грустью в голосе ответил:
– Еще недавно мы жили здесь дружной семьей, а теперь мне придется остаться одному в этих хоромах. – Савельев говорил тихо, но от этого его слова только болезненнее отзывались в сердце. – Спрятаться можно от других, но не от себя и своих воспоминаний. Ты же понимаешь, о чем я? – Он отвернулся, запрокинул голову и несколько раз глубоко вздохнул, беря себя в руки. Мы все его прекрасно понимали. Никакая работа и самые большие физические нагрузки не смогли заглушить мои воспоминания о Маше. Стоило мне остаться одному и они с новой силой накатывали на меня, выбивая из легких воздух, сжимая сердце болью и не позволяя продолжать жить нормальной жизнью. Маша оглянулась на меня и Сергея, мы по очереди кивнули, подтверждая, что поддержим любое ее решение. Тогда она дотронулась до плеча Андрея Васильевича.
– Мы останемся, папа. Но только если ты сдержишь свое обещание ни во что не вмешиваться, пока тебя не попросят.
Он обернулся и крепко обнял свою дочь.
– Обещаю. И спасибо тебе.
Маша
Согревая наши души, выкупая наши клятвы,
Жизнь входит в берега.
Незаметно и неслышно после бури, как в затишье,
Жизнь входит в берега.
Разрывая наши цепи, наполняя наши мели,
Жизнь входит в берега.
Заставляя думать прежде, чем оставить все надежды,
Жизнь входит в берега.
Г. Лепс, «Берега»
Прошло уже много времени и сейчас та жуткая история с похищениями уже почти забылась. Все реже меня мучают ночные кошмары и все чаще я думаю о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы Силов не оказался злобной мстительной сволочью. Еще чаще я благодарила Бога за то, что тогда на островах не довела свой страшный замысел до конца.
Теперь уже можно точно сказать, что Силовы получили по заслугам. Оба предстали перед судом, который длился почти полгода. Старший не дожил всего пары дней до оглашения приговора: в КПЗ у него случился сердечный приступ, а так как в камере он был один, никто не пришел к нему на помощь. Иван же получил по полной программе: пожизненное заключение – именно то, что он заслужил за все свои преступления. Оказалось, что за четыре года он похитил и отправил в сексуальное рабство больше двух десятков девушек в основном из состоятельных семей. Некоторым на момент похищения не было и восемнадцати. И не все из них выжили. Папа (при поддержке родителей других пострадавших девушек) позаботился, чтобы об этом узнали все, с кем «сидел» Иван и теперь он сам исполняет роль проститутки для всех желающих. А чтобы парень не причинил вреда сам себе, за ним тщательно «присматривают» местные «авторитеты».
Эдуард Хлебов тоже получил пожизненное и больше я о нем ничего не слышала, но, подозреваю, что и о его «благополучии» позаботились. Дом, в котором содержался бордель пришлось брать штурмом целому отряду бойцов – охрана там и в самом деле была на высоком уровне. По счастливой случайности, доктор, работавший на Хлебова, тоже находился в доме (пытался сделать очередной аборт одной из девушек), иначе найти его было бы очень сложно. Самих девушек после вызволения пришлось долго лечить и реабилитировать. Некоторые так и не смогли полностью оправиться: одна наложила на себя руки, четверо так и остались наркоманками, еще одна погибла из-за осложнений после аборта, что провел «прикормленный» доктор.
Лена отделалась условным сроком за соучастие в похищении, так как вина ее была минимальна и до этого случая была вполне законопослушной гражданкой. А когда, спустя четыре месяца она едва не умерла от передозировки, родители вплотную занялись дочерью. Сейчас она получает второе высшее образование, работает в компании у своей матери и собирается замуж за очень серьезного молодого человека, который души в ней не чает. Года два назад Лена набралась смелости и пришла ко мне. Она просила прощения за то, что сделала и как себя вела, не пытаясь найти себе оправданий. Я, конечно, простила ее, но подругами мы больше так и не стали.
Мы с моими любимыми мужчинами, как и обещали, остались жить в доме отца. Он честно пытался иногда не вмешиваться в наши дела, но это у него получалось из рук вон плохо. Может не очень старался? Сережа теперь работает на него, возглавляя службу безопасности. И я продолжаю работать у папы – занимаюсь социальными проектами. Мишу папа тоже звал к себе, но он отказался и занялся вплотную фирмой Сергея. Только располагается она сейчас в столице и обслуживала папину компанию и его ближайших партнеров. Так что, далеко от нас он не ушел. Сережа передал ему все права только с одним условием: на работу будут приниматься только проверенные бывшие сотрудники спецподразделений и служб. Миша оказался отличным предпринимателем и быстро поставил дело «на широкую ногу». На сегодняшний день, на него работает больше тридцати человек.
Мишина мама теперь была и моей мамой, не только потому, что мы с ее сыном жили как муж и жена и я могла ее так называть. А потому, что чуть больше двух лет назад они с моим папой поженились. Для меня это не было большой неожиданностью. Папе эта женщина понравилась, едва он ее увидел. Еще бы такая красавица не понравилась! Черные как смоль волосы, угольно черные глаза и белая кожа (внешностью Мишка пошел в нее, так же как и Аленка). Через некоторое время я заметила, что папа оказывает женщине знаки внимания и во всем помогает. Я подозревала, что они тайно где-то встречаются. А потом, держась за руки, как дети, и невероятно смущаясь, они спрашивали нашего разрешения пожениться. Аленка прыгала от радости, крича, что наконец-то сможет называть дядю Андрея папой. Лично я тоже ничего против не имела, даже с учетом того, что Миша формально становился моим сводным братом. А мои мужчины, расценив, что Савельев, занявшись новой супругой, меньше будет вмешиваться в нашу жизнь, сердечно пожелали им счастья.
Не скажу, что между мной и мальчиками всегда все было гладко. Такое только в сказках и бывает. Главной причиной наших споров в начале совместной жизни, как ни странно, стал ребенок. Точнее Миша и Сережа спорили между собой о том, на кого же записать малыша. Первый говорил, что записать надо на него, ведь у нас с ним отношения начались раньше (ага, на целых четыре дня раньше). Второй настаивал на своей фамилии, потому что забеременела я уже после того, как он к нам присоединился. А я находилась как между двух огней, не зная кому из них отдать в этом деле первенство. Пока однажды они не разозлили меня и я не пригрозила назвать ребенка Савельев Иван Иванович, если они не прекратят споры. Имя «Иван» предсказуемо вызвало бурю негативных эмоций (и с чего бы вдруг?). После этого спор перешел в новое русло: каждый готов был уступить другому, только бы я не выполнила свою угрозу.
Слава Богу, продолжалось это не долго. Недели полторы, примерно, до очередного обследования УЗИ. Оба кандидата в отцы, разумеется, были со мной. Когда доктор сообщил: «У вас будет девочка и… еще девочка. Две девочки», я едва не оглохла от радостных воплей будущих пап. Они прыгали и обнимали так, будто выиграли в лотерею по меньшей мере 100 миллионов долларов. На их дикие вопли сбежались, кажется, все сотрудники клиники и пациенты. На все вопросы о том, что случилось эти двое радостно сообщали, сверкая голливудскими улыбками: «У нас будет две девочки!»
Первое время в частной клинике, где я наблюдалась, нас воспринимали с осуждением: шептались за спиной и показывали пальцами. Но двое здоровенных мужчин со злобными взглядами, постоянно сопровождающих меня, не давали разгуляться их негативу. Да и деньги им платили не за это. Постепенно все привыкли нашему трио и разговоры стихли.
Всю беременность меня в прямом и переносном смысле носили на руках и пылинки сдували. Иногда я злилась на чрезмерную опеку, но последняя пара месяцев была очень тяжелой (спина неимоверно болела, а огромный живот тянул вниз, из-за чего я едва могла подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно пройтись до ванной или кухни), тогда-то я и перестала отказываться от помощи – строить из себя героиню в такой ситуации было попросту глупо.
Рожали мы тоже вместе, хотя я до последнего пыталась отговорить их от этой затеи. Роды прошли быстро и легко, но мои мужчины все равно краснели, бледнели, рвали на себе волосы и матерились (иногда тихо, иногда очень даже громко, так что врачу пришлось пригрозить, что он выгонит их, если не успокоятся). А еще клялись всем на свете, что это первые и последние мои роды. Ну да, конечно.
Первую появившуюся на свет малышку доктор, не долго думая, вручил Мише, вторую – Сереже, и, хотя перерезание пуповины стало для каждого из них тем еще испытанием, стоило видеть их лица, когда они смотрели на кричащие свертки в своих руках и как бережно их прижимали и целовали.
Наших девочек мы назвали Анечка и Танечка. Вернее, Лисина Анну Михайловна и Василенко Татьяна Сергеевна, получивших имена от своих бабушек (по чудесному стечению обстоятельств, маму Миши тоже зовут Татьяна, так что споров нам удалось избежать). Анечка старше своей сестры на целых десять минут. У них абсолютно одинаковые хитрые мордашки, вот только Анечка родилась с совершенно черными волосами и светло карими глазами Сергея, а у Танюши волосы были немного светлее, но глаза такие же черные, как у Михаила. Каким образом это могло получиться не сможет, наверное, сказать даже самый «продвинутый» генетик.
Надо сказать, единственный раз, кроме роддома, когда мои мужчины разделили детей, случился в ЗАГСе во время их регистрации. Все остальное время они одинаково любят обеих девочек и одинаково их балуют, не забывая, при этом, в нужное время быть строгими и требовательными. Девочки тоже не различают, кто чей папа и просто обожают их.
Все «радости» материнства и отцовства мы делили поровну, по очереди вставая ночью, чтобы переодеть и покормить девочек. А Анна Васильевна так и вовсе переехала к нам на целых три месяца и ее помощь была просто неоценимой.
Был еще один вопрос, в свое время вызвавший между нами множество споров. Когда девочки еще не родились Миша и Сережа предлагали мне выбрать и официально с зарегистрироваться с одним из них, но продолжать жить втроем. Ну, и как вы себе это представляете? Вот и я не представляла. Поэтому наотрез отказалась от их «предложения». Тогда, при поддержке всех наших родителей они сделали то, чего я никак не ожидала. При чем, все было проделано в таком секрете, что я только в последний момент обо всем узнала. В общем, они организовали нашу свадьбу. Не настоящую, конечно. Наняли актеров, заказали декорации, даже белое платье для меня сшили. Свадьба была такой, как показывают в американских фильмах. Весело было почувствовать себя на месте главной героини какого-нибудь Голливудского шедевра. Да, свадьба была не настоящий, вот только кольца у нас были самые что ни на есть настоящие и слова, которые мы говорили друг другу, шли из самого сердца…
Ну, а сегодня день рождения наших девочек, им исполняется по шесть лет. Заслышав шум на подъездной дорожке, я выглянула в окно, улыбнулась, узнав прибывших гостей и вышла, чтобы поприветствовать.
– Привет, кажется, с каждым разом ты становишься все красивее, – дядя Саша крепко меня обнял и поцеловал в щеку, тетя Оля сделала то же самое. – Где мои крестницы?
– Двадцать минут назад были в саду. А сейчас они вполне могут быть на пол пути к Антарктиде или Мексике, в зависимости от того, кто из девочек окажется настойчивее и получится ли у них раздобыть пару оленей для упряжки.
– Зная их маму, результат противостояния предсказать невозможно. Но, куда бы они не направились, нам больше достанется торта. – Мы дружно рассмеялись и они отправились поздравлять именинниц.
Дядя Саша как заново родился с тех пор, как стал крестным для Ани и Тани, души в них не чает и балует при каждом удобном случае. Он, по-прежнему, работает на моего отца. Пока мы «прохлаждались» на тропическом курорте, так хорошо зарекомендовал себя, что папа решил оставить его при себе в качестве заместителя и «правой руки», о чем ни один из них еще ни разу не пожалел.
Я продолжала хлопотать на кухне. Сережины родители прилетели еще вчера и с самого утра Анна Васильевна помогала мне с приготовлениями, но сейчас, когда почти все уже было готово, я отправила ее приводить себя в порядок. Мы, конечно, могли позволить себе отпраздновать день рождения и в самом дорогом ресторане города, но все приглашенные (а это только самые близкие родственники) предпочитали простую еду и неформальную обстановку изысканным блюдам и дорогим нарядам. Поэтому большая беседка в нашем саду была излюбленным местом для семейных посиделок, а шашлык в папином исполнении – самым вкусным блюдом.
Сильные мужские руки обняли меня и прижали спиной к крепкому телу. Горячие губы прошлись по моей шее и прикусили мочку уха, посылая по телу волны мурашек и удовольствия. Мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто меня обнимает: своих мужчин я различала на уровне интуиции. Наслаждаясь нежными поцелуями, я прикрыла глаза и откинула голову назад, давая настойчивым губам доступ к самым чувствительным местам.
– Миша уже приехал?
– Нет, но он только что звонил и обещал быть минут через двадцать. – Слова прерывались поцелуями. Голос Сергея был хриплым, а спиной я прекрасно чувствовала его возбуждение. – Ему надо кое-что закончить. – У Миши с самого утра «нарисовалось» какое-то срочное дело и ему пришлось уехать.
Сережа развернул меня лицом к себе и теперь целовал губы, разжигая внутри меня желание. Уже сколько лет мы вместе, а я так и не смогла понять, как у них это получается – один нежный поцелуй или легкое прикосновение и внутри мгновенно вспыхивает пожар, а я забываю обо всем на свете. Пока губы и язык ласкали мой рот, руки тоже не теряли времени даром. Одна двинулась вверх и сквозь тонкую ткань платья и нижнего белья принялась поглаживать мою грудь, возбуждая сосок, который с готовностью откликнулся на ласку. Вторая рука смело скользнула вниз, на мгновение остановилась на животе, а затем мягко, но настойчиво погладила меня между ног. Я чуть шире раздвинула ноги и подалась вперед, желая продолжения. Сергей еще раз провел рукой, и еще. Я уже была готова заняться с ним любовью прямо здесь. Но все же здравый смысл еще не совсем покинул мои мозги. С трудом оторвавшись от его губ, но не имея сил открыть глаза и отстраниться, я прошептала:
– Сюда могут войти в любой момент.
– Помни об этом каждую секунду, – лукавая улыбка осветила его лицо, а потом он опять начал меня целовать, а руки уже задрали подол платья и проникли под трусики. Я запустила руки под его футболку и провела кончиками пальцев по стальным мышцам на груди и животе, спустилась к ширинке и немного поборовшись с пуговицей и замком, все же расстегнула джинсы и погладила возбужденный член, от чего мужчина застонал…
– Мам, пап! Посмотрите, кого нам подарили! – Мы едва успели отстраниться и немного привести в порядок одежду, как через секунду кухонная дверь с грохотом открылась и в помещение влетели два вихря в нарядных платьях. Вернее, нарядными они были часа два назад. Сейчас же наши дети щеголяли в заляпанных грязью и неизвестно, чем еще, тряпках неопределенного цвета. От кружевной оборки на Танюшином платье остались одни воспоминания, а у Ани и следа не осталось от прически. Мордашки тоже были чумазые. Я печально вздохнула, глядя на девочек. На руках каждая держала по щенку. Это были добрейшие и милейшие создания на свете с длинными ушами и персикового цвета шерстью. – Дядя Саша и тетя Оля подарили нам барладоров.
– Не барладоров, глупая, а рабладоров.
– Сама ты глупая…
– Какие чудесные собачки! – Поскорее восхитилась я, пока не назрел новый спор. При этом я уже представляла, во что превратится теперь наш большой уютный дом. – И как же вы их назовете?
– Это Тим, – Анечка вытянула руки, удерживая щенка на весу.
– А это – Том. – Танюша повторила действия сестры. – Они близняшки, как и мы.
– Замечательные имена, правда? – Я повернулась к Сереже, глазами прося его что-нибудь предпринять.
– Да! Отличные имена! А не пойти ли нам поиграть с вашими новыми друзьями возле беседки? Заодно подыщем место для их домика.
– Да! Ура! – И девочки вихрями унеслись в сторону выхода.
– Спасибо, – я с благодарностью посмотрела на любимого мужчину. Он опять подошел ко мне вплотную и прошептал:
– Поблагодаришь вечером.
– Что?! – я наигранно возмутилась. – Даже не думай об этом!
Он ни на секунду не купился, о чем говорила его самодовольная ухмылка.
– Тебе не отвертеться, красотка. – Еще один нежный и сладкий поцелуй, чтобы я совсем не сомневалась в его словах, после чего он развернулся и поспешил за девочками. А я только и могла, что томно вздохнуть, мыслями перенесясь в предстоящий вечер. У меня был сюрприз для Сережи и Миши, но я не знала, понравится ли он им.
День прошел очень весело в теплой семейной обстановке. Как и всегда было, когда мы собирались все вместе. Пашины родители уже уехали, бабушки и дедушки, пожелав всем спокойной ночи и намиловавшись с внучками, разошлись по комнатам. Сами малышки, утомленные и по самую макушку переполненные впечатлениями, мирно сопели в своих кроватях. Я вышла из детской и в ту же секунду оказалась зажата между двумя сильными телами.
– Куда спешишь, малышка? – Горячее дыхание обожгло мне шею.
– Может составишь нам компанию? – Нежные губы легонько скользнули по моим.
– У меня назначено свидание, – я старалась говорить ровно, но дыхание сбивалось, – с самыми умопомрачительными мужчинами на свете. Так что вам остается только коротать вечер в обществе друг друга.
– Мы предпочитаем общество самой красивой и любимой девушки в мире. Так что свидание у тебя будет с нами.
Продолжать этот шуточный спор перехотелось в тот момент, когда две пары рук принялись путешествовать по моему телу, лаская и поглаживая.
– Ну, хорошо, уговорили. Я пойду с вами на свидание. – Я с трудом могла говорить, не только потому, что мои губы ни на секунду не оставались без внимания, но еще из-за того, что от ласк и поцелуев мои мозги превращались в кисель. – Но у меня для вас есть сюрприз.
– О, у нас для тебя тоже. – Мужчины, наконец-то, перестали меня соблазнять. – И кто будет первым?
– Давайте я, – предложила торопливо, припомнив, чем обычно заканчиваются их сюрпризы.
– Хорошо, показывай.
Я выскользнула из объятий и, взяв обоих за руки, потянула за собой по коридору. Войдя в ванную, я еще раз посмотрела на любимых мужчин и вздохнула, счастливо улыбаясь и надеясь, что они тоже разделят мою радость. Потом достала из ящика и протянула на ладони кусочек белого пластика с ярко проявившимися двумя полосками. Несколько секунд замешательства и…
– Не может быть! – Сергей досадливо запустил пальцы в свои волосы, а мое сердце оборвалось. – Да как же так?!
Если бы он меня ударил, я и то не была бы так ошеломлена. Я честно старалась удержать на губах улыбку, но очень быстро поняла, что проиграла. Было больно. Очень больно. Настолько, что я прижала руку к животу.
– Что это? Что все это значит? О чем вы говорите? – Миша, видимо еще никогда не имел дело с тестами. Я молча протянула ему упаковку, стараясь, чтобы руки при этом не дрожали. Кажется, и это не очень получилось, потому что коробочка едва не выпала из рук. Миша так же молча в течение нескольких минут изучал информацию на упаковке, потом поднял на меня глаза. На его лице отразилось сожаление и досада
– Прости, я не знаю, как так вышло. Мы не хотели. – Последняя надежда разлетелась на осколки. Я почувствовала, будто весь воздух разом исчез из моих легких, а внутри все начало леденеть. Они еще что-то говорили, в чем-то пытались меня убедить, кажется, все время извинялись, за случившееся «недоразумение», но я уже не слышала ни слова. Нащупав за спиной раковину, я оперлась на нее рукой, словно это был спасательный круг в бушующем океане, и боролась за каждый новый вдох. Ноги подкашивались, голова кружилась, в ушах шумело, а к горлу подступила тошнота. Я вспоминала, как в первую беременность им нравилось класть ладони на мой живот и чувствовать движение девочек внутри меня; как они целовали живот и говорили еще неродившимся малышкам, что их очень любят и ждут. Я надеялась, что и в этот раз будет также. Я ошиблась… Очень сильно ошиблась. Через несколько минут мне, всё же, удалось немного взять себя в руки и отлипнуть от раковины. Ноги не очень хорошо меня слушались и я пошатнулась, сделав шаг.
– Что с тобой? Тебе плохо? – Сережа попытался ко мне прикоснуться. Но я сейчас не готова была к их прикосновениям, поэтому подняла ладонь в предостерегающем жесте. Я вообще не была готова говорить с ними о чем-то. Не сейчас. Мне надо сначала все хорошенько обдумать, а уж потом…
– Не надо, со мной все в порядке. – Я могла собой гордиться, от моего голоса в кране, наверняка, замерзла вода, а Сергей вздрогнул. Еще бы, я никогда не разговаривала с ними таким тоном. – Я уже поняла, что детей вы не хотите. Ну, что ж, это ваши проблемы. Потому что я хочу еще детей. И этот ребенок родится в любом случае, нравится вам это или нет. И вообще, вы оба можете катиться к чертям собачьим, чтобы я вас больше не видела! – Закончив свою весьма эмоциональную речь, я решительно направилась к выходу. Вернее, попыталась. Да кто б меня отпустил! Сережа крепко обхватил меня двумя руками и прижал спиной к себе, как утром сделал это в кухне. Говоря о том, что не хочу их видеть я нагло лгала. Не им, а самой себе. Потому что уже давно осознала – я не смогу без них жить. Если бы они послушали меня и, действительно, решили уйти, я бы на коленях умоляла обоих вернуться. И к черту гордость!
– Отпусти меня! Я хочу уйти! Мне надо побыть одной. – Я вырывалась и пыталась вывернуться из стальной хватки, но с таким же успехом можно было сдвинуть гору.
– Только, когда ты успокоишься и выслушаешь нас. И то, не факт.
– Не хочу ничего слушать. Не о чем больше говорить. Отпусти меня. – Я все еще трепыхалась пойманной в паутину бабочкой.
– Успокойся, пожалуйста, ты можешь навредить ребенку. – Миша подошел к нам вплотную и обхватил своими большими горячими ладонями мое лицо. Я не хотела успокаиваться, не хотела их видеть и слышать. Единственное, чего мне сейчас хотелось – свернуться в комочек в каком-нибудь тихом углу и выплакать свою боль. Только не перед ними. Я сдерживала слезы из последних сил. Честно. Но эти предатели, все равно, прорвались и потекли по щекам. – Ты не правильно нас поняла, Манюня. – Миша говорил и собирал губами слезинки. – Мы очень, очень хотим еще малышей. Много крошечных мальчиков и девочек. Но мы не хотели подвергать тебя еще раз такому испытанию. Это было кошмарно. Я до сих пор помню все до мельчайших подробностей, как будто это происходило только вчера. Я едва не отдал концы, когда пришлось перерезать пуповину. А твои крики… Господи, этого и врагу не пожелаешь!
– Помнишь, мы пообещали тебе, что больше этого не повторится? И мы делали все, чтобы ты не забеременела. – Сергей говорил, уткнувшись мне в затылок, хватка стала слабее, превратившись в объятия. От его горячего дыхания мурашки разбегались по всему телу и собирались внизу живота. Даже сейчас не получалось игнорировать близость мужчин.
– Только поэтому мы так отреагировали на новость о ребенке. – Миша легонько коснулся губами моих губ. – Прости, что расстроили тебя. На самом деле, я просто в восторге от того, что у нас будет еще один малыш. – Он улыбнулся так радостно, что у меня в груди все перевернулось.
– Мне так нравился твой кругленький животик. – Сережа опустил горячие ладони на то место, где внутри меня уже рос крохотный человечек. – Я часто мечтал о том, как было бы замечательно, будь у нас много детей. Мальчиков и девочек. Таких же сорванцов и непосед, как близняшки. Но мы думали, что ты не захочешь еще раз проходить через это…
– Серьезно?! А со мной по этому поводу не хотели посоветоваться? – Я, прямо-таки, кипела от негодования.
– Прости. Прости, нас пожалуйста. Ты, вроде, с нами тогда согласилась и ни разу не сказала, что еще хочешь детей. Вот и получилось… – Два виноватых взгляда явно демонстрировали всю глубину их раскаяния. Я промолчала, поджав губы, чтобы не наговорить гадостей, о которых потом пожалею. Не дождавшись от меня реакции, Сережа решил зайти с другой стороны. – Давно ты узнала?
– Несколько дней назад, – буркнула я, скосив на него взгляд. – Мне надо было удостовериться, что я не ошибаюсь, для этого вчера ездила к врачу.
– И какой срок?
– Четыре недели. – Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.
– И на кого записывать будем?
– Давай на тебя, – Миша решил за всех.
– Почему? – Сергей искренне удивился.
– Лучше на тебя, чем на Ивана, – пожал плечами Миша. Как бы я ни была на них зла, от его слов губы сами собой расползлись в улыбке. Но уже следующие слова Сережи заставили меня застонать от досады.
– Я не буду против, если ребенка на тебя запишем.
– О, Боже! Неужели опять? – Я спрятала лицо в ладонях, а они удивленно посмотрели на меня и расхохотались. Ага, очень весело.
– Я думаю, этот вопрос можно решить и позже. У нас для этого еще восемь месяцев. – Миша подошел еще ближе и прижался ко мне всем телом. – Твой сюрприз нам очень понравился, но теперь наша очередь. – На его губах играла хитрая улыбка. Он вытащил из кармана шелковый шарф и завязал мне глаза. – Это, чтобы ты не подсмотрела.
Сережа подхватил меня на руки и куда-то понес. Судя по всему, не очень далеко. Открылась и закрылась дверь, меня поставили на ноги и сняли повязку. Мы стояли в одной из комнат на нашем этаже. Здесь никто не жил, только время от времени убирались, поддерживая в нормальном состоянии. Я заходила сюда очень редко, но не смогла не заметить изменений. Посередине стоял огромный диван, пол застелен мягким ковром, в камине потрескивали дрова, здесь даже холодильник был. Даже думать не хотела, для чего он нужен в комнате. Но самое главное, что привлекло мое внимание…
– Стол! Это что, тот самый стол?
– Не тот самый, к сожалению, но точная его копия.
Я часто вспоминала этот предмет мебели и жалела, что у нас дома такого нет. А при одном воспоминании о том, что эти двое делали со мной на том столе, внизу живота разлилось возбуждение. Я медленно пошла к столу плавной походкой, мягко поводя бедрами, и провела рукой по мягкому почти черному меху, покрывавшему столешницу – соболь.
– Ну как? Нравится тебе наш сюрприз? – Оба с нетерпением ждали моего ответа, но я все еще злилась на них, поэтому не торопилась. Повернувшись лицом к своим мужчинам я села на стол, закинула ногу на ногу и оперлась на руки. Улыбнулась, заметив, что мои действия возымели нужный эффект – в их глазах горело желание.
– Даже не знаю. – Не могла отказать себе в удовольствии еще раз погладить мех. А две пары глаз зачарованно следили за каждым моим движением. Я слегка прикусила губу, делая вид, что задумалась. – Наверное, стоит проверить насколько надежно этот стол прикручен к стене, а уж потом делать выводы.
Пока я говорила мужчины медленно подходили ко мне, окружая с двух сторон, как охотники добычу. Судя по всему, их терпение уже закончилось. Да они никогда и не отличались особой выдержкой. По крайней мере, в отношении всего, что касалось меня.
