Текст книги "Ваза(СИ)"
Автор книги: Надежда Немудрякина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
–Слушаюсь, товарищ майор.
–И вот что, Илья, не злоупотребляй ты этими обращениями. Ты дядю Колю тоже только генералом называешь?
–Нет. Понял, това., Владимир Иосифович.
–Молодец, действуй.
Состояние Агапова стабилизировалось. Если ничего не изменится, через пару дней его перевезут. Круглов беспокоился. Мужика молодого было жаль. Чем больше он узнавал о нем, тем увереннее становился, что кому-то парень мешал. Его заказали, сомнений не было. Если взрыв можно счесть за попытку навести страх, то стрельба в упор не оставляла сомнений.
Круглов вошел в палату, куда перевели Катерину Лобанову. Кроме нее в палате находилось еще две женщины, особо не поговоришь.
Девушка выглядела сегодня более живой, но лицо было измученным. Катерина открыла глаза. Взгляд печальный и усталый.
–Я рад, что вы очнулись, меня зовут Владимир Иосифович. Я вчера у вас был.
–Я помню.
–Вам жена моя передала бульон, вот лимон и вода, врачи разрешили. Налить?
–Воды. Спасибо. Жажда мучает.
–Это от наркоза, я знаю. Так лучше?
–Скажите, что со Стасом? Он не умер? Врачи мне не говорят, сестры тоже.
–Катя, вы не волнуйтесь, это все, что я могу вам сказать. Поверьте мне, и перестаньте волноваться. Вам нужно поправиться. Мы вашей матушке ничего не сообщили, не знаем, где ее искать.
–Это хорошо. Она уехала в отпуск, недалеко, в Лугу. Ничего ей говорить не надо, я позже сама расскажу, если она заметит. Как вы думаете, через две недели я буду дома?
–Гораздо раньше, Катя, здесь никого лишнего дня не держат. Может вам что-нибудь надо?
–Если можно, пусть придет Семен, он прислал записку, его не впускают. Он не пострадал?
–Немного. Я к вам приду завтра. Вы мне расскажете, как все произошло, договорились? Когда вам разрешат вставать? Не плачьте, Катя, что это вы?
–Я не знаю. Слезы льются сами, от бессилия. Я стараюсь сдержаться, но не могу. Извините. Доктор сказал, что после обеда надо вставать, хотя бы пробовать.
–Вот и славно. Семен будет рад вам помочь. Отдыхайте, сил набирайтесь.
Круглов вышел из палаты. Агапова и незнакомца навещать, смысла нет, они без сознания. Сколько продлится такое состояние, может сказать только Боженька. Лобанова подставилась под пулю, защитив Агапова. Собой прикрыла его сердце. Второй выстрел убийца делал второпях, Агапов наклонялся, чтобы поддержать падающую Лобанову. Пуля попала в верхнюю часть грудной клетки, а это чревато осложнениями. Ну, будем надеяться, будем надеяться.
"Вот пуля просвистела, в грудь попала мне, ехал я в степи на лихом коне", завертелась в голове песня. Круглов поморщился, теперь не отвяжется, зараза.
Он договорился, чтоб пустили Кора Семена Ивановича. Или его фамилия склоняется? Дело на него заводить не будем, вынужденная самооборона. Парень молодец, не дал уйти сволочи. "Вот пуля ..." Ну, же зараза!
Трубка настойчиво запищала.
–Круглов слушает.
–Вас беспокоит Агапов Михаил Вячеславович, мне дали ваш номер...
–Да, знаю, по моей просьбе. Михаил Вячеславович, я веду дело. На вашего сына произведено покушение, он ранен, но состояние стабильное. Желательно, чтобы вы приехали. Михаил Вячеславович, вы меня слышите?
–Да, слышу, я немедленно выезжаю. Его оперировали?
–Операция прошла успешно, нужно только время и уход.
–Куда он ранен?
–В грудь. Вы постарайтесь не волноваться, ваша поддержка нужна сыну. Как только приедете, дайте знать, я выпишу вам пропуск на посещение, без моего согласия, вас не пустят.
–Угроза осталась?
–Надеюсь, что нет, но лучше подстраховаться.
–Да, спасибо. А преступник? Вы его поймали.
–Поймали. Приезжайте.
–Да, да. Немедленно. Я чувствовал, я знал...
"Вот пуля просвистела, в грудь попала мне...".
Маргарет удивленно глядела на мужа. Он словно помолодел, хотя лицо побледнело. Что с ним? Он долго говорил по-русски, и вдруг засобирался.
–Майкл, объясни, что это значит?
–Я еду к сыну. На пароме до Франции, дальше решу, как именно, поездом или автобусом.
–Почему такая спешка? Стивен болен?
–Стас, его зовут Стас, потрудись запомнить, дорогая.
–Ты не хочешь говорить, что случилось?
–Нет, тебя это не касается.
–Майкл, я не чужая тебе.
–Ты уверена, Маргарет? Я вернусь с сыном, и мы поговорим, Мне некогда.
Муж закрыл дверь.
Верочка Иосифовна умирала от любопытства. Подтянутый молодой мужчина, отчего-то седой, представился Горбуновым, показал корочки, на которых она не успела прочесть ни одной буквы, и спросил, где находится кабинет руководителя.
Он беседовал с Риммой больше часа. Вышел не попрощавшись. Верочка помчалась к Римме.
Римма Евгеньевна Грач сидела в кабинете Стаса, курила и, похоже, не первую сигарету.
–Риммочка, что произошло?
–Агапов при смерти.
–Как? – похолодела Верочка. – Как при смерти, он же в Лондон собрался, он же туда уехал.
–Не доехал, по дороге в аэропорт его расстреляли.
–Ой, мама, – тихонько завыла Верочка, – ой, мамочка.
–Не вой, не наводи панику. Горбунов меня допрашивал, что слышала, что видела, что знаю. Он в фирму "Ремонт" отправился. Стас мне рассказал, они предлагали ему махинацию провернуть, чтоб он налом им отдал, он не согласился. Наверно они мстят. Я все следователю выложила, пусть разбираются. Стас мне сказал, как вести себя, если фирма появится здесь, а они не появляются. Почему?
–Римма, что с Агаповым, ты сказала, он при смерти.
–Не я сказала, Горбунов сказал.
–Надо что-то делать! Может кровь сдать?
–Ничего делать не надо. Горбунов сказал, не афишируйте, пока он разрешения не даст, никому не говорить, пусть думают, что Стас в Англии. Интересы дела, блин косой.
–Я так не могу, надо чем-то помочь. Где он лежит?
–В госпитале. Слушай, у тебя же там папка работает, да?
–Но он не в хиургии.
–Ну, и что? попробуй к нему пробраться, а там к Стасу попадешь, может ему и вправду что-нибудь надо.
–Попробую.
–Только без всяких там штучек.
–Каких?
–Сама не знаю. Ну, блин косой, устроил Стас сюрприз!
–Он же не специально.
–Я, что, на дуру похожа? Знаю, что не специально. Мой Грач путевку купил, отдохнуть хотели, теперь, пока Агапов не поправится, забыть можно.
–Пойду я, после тихого часа у них становится спокойнее, начальство разъезжается, может получиться навестить Стаса.
–Иди. Вечером позвонишь.
Семен получил пропуск, поднялся на третий этаж, в хирургию, нашел палату Катерины, и робко постучал. Войти разрешили. Катерина сидела.
Семен присел возле нее на корточки.
–Ты как?
–Я хорошо, Семен. Помоги мне встать. Я пыталась, но голова кружиться.
–А можно?
–Надо. Нельзя лежать, такие теперь методы лечения.
–Давай попробуем.
Катерина ухватилась за его руку, встала, потихоньку пошла в сторону двери.
–В коридоре есть на чем сидеть?
–Банкетки есть.
–Пойдем, поговорим.
–А плохо тебе не будет?
–Ты меня назад отнесешь. У тебя в привычку входит, меня на руках носить. Может в этом твое предназначение, а Семен?
–Я бы не отказался.
–Не стоит насчет меня питать иллюзий, Сеня, мое сердце занято.
–Агаповым?
Катерина тихо засмеялась.
–Нет, не им. Только никакого значения это не имеет. Я, Сеня, много думала, когда очнулась. Жила себе и жила, в ус не дула, особо не хулиганила, никому не мешала, так и думала, проживу. И вдруг я кому-то понадобилась, или мешала, не знаю. Помнишь, я плакала? Мне тогда стыдно было признаться, я считала, что раз со мной так поступают, значит, я в чем-то провинилась. Мне под дверь, накануне вечером, целый пакет дерьма подложили. Подожди, не перебивай. Мне стыдно было. А сейчас смешно. Это же надо было так старательно копить! Дня три, небось, собирали. Вот, рассказываю, а мне опять смешно. Ты утром пришел, у меня страх исчез, потом еще Стас позвонил, я поняла, что кому-то нужна. И перестала бояться.
–Помолчи немного, Катерина, отдохни.
–Не устала я, просто слабость. Я хочу сказать, пока смелая. Вернусь в привычную жизнь, к работе, опять комплексы вылезут, тогда точно не решусь. Я тут поняла, что мы все стесняемся, друг друга, не говорим правду, уходим от ответов, потом жалеем, потом забываем. Или не успеваем. Я жалею, что Стасу не сказала, как я рада знакомству с ним. А тебе сейчас говорю.
–Катерина, хватит, не плачь, иначе меня выгонят.
–Я не плачу.
–Умница, пойдем обратно, тебе полежать надо.
–Да. Сеня, кто меня так ненавидит? Почему меня хотели убить? Из-за меня пострадал Стас, он умереть может. И тебя ранили, я слышала.
–Царапина. Агапов выберется, будь уверена. А тебя больше никто не тронет, не волнуйся.
–Его поймали, того, кто стрелял?
–Да. Отдыхай, что тебе принести?
–Ты можешь съездить в Пушкин? Мама цветы просила полить.
–Все сделаю.
Семен шел по коридору, глубоко задумавшись. Катерина ясно сказала, чтобы он не рассчитывал на нее. Он не питал иллюзий с первой встречи, но все равно было грустно. Агапова он считал счастливчиком, ан, нет, не сумел покорить он Катерину, хоть это и подло, но радует. А что касается того, кто охотился на Катерину, он знает, кому она помешала.
Семен даже покачнулся, когда в него врезалась молодая женщина.
–Ой, – она зажала рукой рот, и уставилась на него. И покраснела.
Семен сначала с досадой, а затем с интересом наблюдал метаморфозу. Она была под стать ему, Катерина бы в него врезалась, он бы не заметил, а девушка, что глазела на него, смогла его встряхнуть.
–Вы не ушиблись? – вежливо спросил Семен.
Она вдруг рассмеялась, звонко. Так в больницах смеяться нельзя. Кто-то зашикал, проходя мимо.
–Обычно, я задаю этот вопрос, – мягким, грудным голосом ответила девушка. И снова засмеялась, только тихо. – Извините.
–Это меня надо простить, я должен быть внимательнее.
–Словом, прощаем друг другу столкновение.
–Да. Извините, я должен идти.
–Я тоже.
И не сдвинулись ни на шаг.
– Я к сотруднику, – зачем-то сообщила Верочка.
–Я навещал знакомую. Всего доброго.
–До свидания.
Вот, оно, мое счастье, спасибо тебе Агапов. Верочка глубоко вздохнула, вспомнив, зачем пришла, пристыдила себя и, сделав, соответствующую при посещении тяжелобольного, мину, пошла по коридору. Ей предстояло выяснить, где лежит Стас и посмотреть на него.
–Вы к кому? – медсестра вышла из палаты, в которую намеревалась заглянуть Верочка.
–Брата ищу, знаю, что он в хирургии, палату забыла спросить.
–Фамилия?
–Агапов.
Сестра насторожилась, ее, как и других, проинструктировали, что они должны немедленно вызывать охрану, едва кто-то спросит Агапова.
–Идемте на пост, я посмотрю, в какой палате он лежит, всех не упомнишь.
Сестра стремительно пролетела к стеклянной будочке, присела за стол и нажала кнопку, затем принялась перебирать дела.
–Как вы говорили?
–Агапов Вячеслав Михайлович.
–Его истории здесь нет, может быть у доктора? Посидите, я спрошу. Не надо заглядывать в палаты, не положено.
–Спасибо, я подожду.
Верочка присела. Все оказалось гораздо проще, чем она думала. Сейчас скажут номер палаты, она увидит Стаса, подержит его за руку, спросит, что ему принести и со спокойной душой отправится домой, у нее будет возможность подумать о неожиданной встрече.
Верочка огляделась. В холле, где она расположилась, стояли банкетки и напольные горшки с цветами. За цветами ухаживали. Огромные сансивьеры тянули к потолку свои полосатые листья, гибискус разросся в небольшое деревце. По коридору медленно ходили больные. Появление двух крепких парней в форме охранников слегка насторожило Верочку, а когда они направились в ее сторону, она запаниковала.
–Пожалуйста, пройдемте с нами, – негромко сказал один.
–А в чем дело? – попыталась выразить негодование Верочка, но все же встала, и побрела за ними.
Дура, курица, где мозги раньше были? У Стаса ранение, значит, так просто ничего не будет. Потребуют пропуск, а как я его предъявлю? Папу подставлять придется. Не хочется, он ничего не знает. Что теперь делать?
Ее завели в какой-то кабинет, приказали ожидать, а сами исчезли. Верочка Иосифовна постаралась привести свои мысли в порядок. Что такое она совершила? Пришла навестить шефа. Не подумала, что следует спрашивать разрешение. Заходила к папе, ей, якобы, срочно понадобились деньги, неподалеку книжный магазин, она и вправду заглянула в него. Увидела собрание сочинений Артура Хейли, захотела купить, денег с собой оказалось мало. Она решила, что сразу сделает два дела, Агапова навестит, и Хейли купит, заняв у папы.
Ждала Верочка долго, измучилась. Приехал следователь, который вел дело Агапова. Дяденька был вежлив, внимателен, ни в чем Верочку не подозревал, служба у него такая, проверять всех, кто интересуется раненым.
Верочка честно рассказала, как она проникла в хирургию, посетовала, что не увидела Агапова, и потеряла время.
Рассталась она с Кругловым почти в дружеских отношениях. Она действительно зашла в магазин, купила Хейли и поехала домой.
Верочка не собиралась на прогулку, но спустя полчаса после обычного времени прогулки в парке, которую она сегодня пропускала, ей вдруг стало неспокойно, не читалось, она еще минут пять послонялась по квартире, затем быстро оделась и вышла. Идти было недалеко, но Верочка почти бежала, словно боялась опоздать на главную встречу в жизни.
Пару она заметила издали, они шли ей навстречу, скорее всего, заметили тоже. У Верочки отчаянно зачесались веки, это с ней было не часто, лишь в минуты сильных переживаний. Она уже прокляла себя, обозвала дурой и влюбленной кошкой, решила, если сейчас оконфузится, то выбросится из окна, хотя этаж у них был первый, и она об этом забыла. Верочка приближалась с милой улыбкой, даже осмелилась помахать рукой и, в полуобморочном состоянии, пролепетала приветствие, не смея взглянуть на виновника своего необычайного душевного волнения. Зря она не смотрела, предмет ее грез немедленно сменил гнев на милость, разом повеселел, и не скрывал восхищения.
Семена рассердила мама, он обычно сдержанно реагировал на ее попытки познакомить его с очередной дамой, но сегодня он был зол. Мама расписывала какую-то интересную молодую особу, с которой познакомилась в парке, а он вспоминал свою отставку Катериной. День незаладился. "Ниву" обещали вернуть только завтра, в Пушкин он добирался на перекладных, сидел в "обезьяннике" с вонючим бомжем, пока не приехал Круглов, домой вернулся поздно. Мама настояла на прогулке. Она собиралась знакомить его с какой-то особой, до которой ему нет дела. Семен, молча, гневался, не мог же он сказать маме, чтоб помолчала, потому что ему хотелось подумать о смешливой девице, которая поколебала его душевное равновесие.
– А вот и Верочка, – ненатуральным голосом воскликнула Александра Павловна, – вас не было, я забеспокоилась, не заболели ли вы.
–Я вообще не болею, – зачем-то сообщила Верочка, и ужаснулась своей банальности. Неужели нельзя было дать более светский ответ? К примеру: "Ах, что вы, не беспокойтесь, как мило с вашей стороны и т.д."
–Мой сын Семен, познакомьтесь, а это Верочка, – представила Александра Павловна "детей" друг другу. Она сразу и уверенно решила, что "дети" хороши в паре, поэтому очень тактично надо оставить их одних, но как это сделать, пока не представляла.
Сын галантно поклонился, и предложил Верочке руку, той ничего не оставалось, как пристроится с другой стороны Семена и они неторопливо пошли к дому.
–Верочка, – обратился Семен, – вы непротив, если мы проводим маму? Она гуляет давно, устала, а вас я провожу?
–Нет! То есть, да! В смысле, конечно! – пролепетала Верочка, потом вздохнула, и засмеялась. Как в больнице. Звонко.
Александра Павловна вздохнула, сын все немедленно взял в свои руки, все получилось замечательно, но было немного грустно. "Не превращайся в ревнивую свекровь, – строго подумала она, – ты дала слово в день развода, что у твоего сына и его жены с тобой не будет проблем, пришлось ждать тридцать три года, но обещание надо выполнять. Верочка не отнимает сына, она еще подарит тебе внука или внучку. Э-э, куда меня занесло! Они пять минут держатся за руки, а ты уже нянчишь внуков!"
Семен и Верочка удивленно замолчали, услышав смех женщины. Они обсуждали неожиданную встречу в госпитале и, уже добрались до того, что хотели сообщить, с какими болячками попали их знакомые.
–Что тебя насмешило, мама?
–Пустяки. Дорогу я перейду сама, а ты проводи Верочку. Надеюсь, завтра увидимся?
–Да, всего доброго.
Александра Павловна перешла дорогу и оглянулась. "Детей" простыл и след.
-Господи, так вы знаете Агапова и его лысую девицу? – воскликнула, чему-то радуясь, Верочка.
–Я знаю Катерину, Агапова только с ее слов, – рассердился Семен. Еще одна поклонница Агапова! – Я подвозил Катерину...
– Куда? В аэропорт? Когда в них стреляли? Это вы, да? На "Ниве"? Семен, это были вы?
–Я, – мрачно подтвердил Семен, – только маме об этом знать не следует, договорились? А вы откуда знаете?
–А-а, – махнула рукой Верочка, – Римкин Грач в ФСБ служит, он ей кое-что рассказал, она мне, я никому, поверьте.
Семен не слишком хорошо понял, насчет Римки и какого-то грача, но его это и не волновало, они подходили к Верочкиному дому, и он пытался принять решение, как поступить. То, что он хотел сделать, выглядело старомодным, но вполне порядочным, если же он поступит по-другому, его могут счесть невоспитанным.
–Здесь я живу, – немного грустно сказала Верочка.
–С родителями?
–Да.
–Представьте меня им.
–Зачем? – изумилась Верочка.
–Вы меня стесняетесь?
–Нет, конечно, не говорите ерунды! Идемте.
Она открыла дверь квартиры, вошла и крикнула:
–Мама, папа, у нас гость.
Родители вышли. Отец Верочки оказался на полголовы выше Семена, а мать, копия Верочки. То есть наоборот. Семен почувствовал некоторую робость, но поскольку был боевым офицером, и врагу не сдавался, решил, что испытание пройдет достойно.
–Разрешите представиться, Семен Иванович Кора, – про ударение говорить не стал, – майор, в отставке. Служу в частном детективном агентстве "Русский сыск", живу с мамой. Не женат и не был. Прошу вашего позволения ухаживать за вашей дочерью и, если понравлюсь ей, то намерен сделать предложение.
Отец Верочки как-то крякнул, вытащил трубку изо рта, и протянул руку.
–Иосиф Виссарионович Щербатов. Шутка предков. Не помогло, отца репрессировали. Мама Верочки, Лидия Климентьева. Проходите, молодые люди, будем знакомиться поближе и за столом. Девочки, организуйте. Удивила нас дочь, скажу честно.
Верочка полночи провертелась, отец и мать тоже не спали, то один, то другой бегали на кухню, в ванну, о чем-то переговаривались. Виновник волнений доложил маме, что познакомился с родителями Верочки, посидел в теплой дружественной обстановке, всем доволен, с Верочкой встречается завтра, а сейчас хочет спать. Александра Павловна тоже не спала всю ночь.
Вечером сотрудники докладывали, о том, что им удалось узнать. Горбунов с утра отправлялся в фирму «Ремонт», ему обещали непременно найти договор с консультационным центром. Он успел получить заказное письмо на имя Агапова, в котором были заверенные нотариусом копии договора. Агапов оказался смышленым, копии подтверждали рассказ Риммы Грач. Возможно, что фирма устроила взрыв, хотя смешная сумма, что они требовали с Агапова, ставила под сомнение эту версию. И все равно, приходилось проверять, чего только не бывает в подлунном мире. Круглов дал задание Горбунову также выяснить все возможное, о Щербатовой Вере Иосифовне. Ее визит к Агапову, когда тот только стал подавать признаки жизни, был настораживающим, хотя, возможно, все было именно так, как рассказала Щербатова.
Струнин ничего особенного не выяснил, соседи отзывались о Лобановой хорошо, сослуживцы тоже, беспокоились, спрашивали, когда можно навестить. Кому понадобилось пугать Лобанову крысой, никто не знал.
–Выпишут, тогда пусть и навещают.
–Я им так и сказал.
Струнину в паре с "гением" предстояло проверять картотеки. На теле стрелявшего не было татуировок, приметных шрамов, поэтому надо продолжать поиски по "пальчикам" среди умерших или без вести пропавших. И проверять информацию о поданных в розыск, можно было предположить, что тот одинок, но есть же соседи. Запрос на автомобиль ничего не дал, машина числилась в угоне третий год и о том, чтобы найти преступников, не могло быть и речи. Телефон, найденный в кармане стрелявшего, был раздавлен.
Круглов был уверен, что стрелявший получал команды по телефону, значит, существовал заказчик.
Иванов доложил интересные сведения, Зуева категорически отказывалась от знакомства с Агаповым. Почему?
–Потому, что была его любовницей. Поработайте завтра с сослуживцами Зуевой, возможно, кто-то мстит Агапову за его связь с Зуевой. И вызовите ее на допрос на завтра, часа на три, думаю, к тому времени я управлюсь. Все свободны.
Круглову пришлось сегодня выручать Семена Ивановича Кору, того задержали в Пушкине. Парень решил полить цветы у матери Лобановой, наивно полагая, что его никто не заметит. Бдительные соседки увидели, что в квартиру Елены Ивановны Лобановой вошел настоящий громила. Нагло так вошел, ключами дверь открыл.
Наряд приехал, Семена посадили в "УАЗик" и отвезли в отделение. Пока выясняли, пока проверяли, пока ждали, когда Круглов подъедет, прошло много времени. Круглов довез Семена до метро. По дороге они поговорили о Лобановой. Кора был уверен, что Зуева была любовницей Агапова. Семен предполагал, что она могла мстить Катерине, если стороной узнала, что Агапов принимал участие в судьбе Лобановой.
–А он принимал?
–Да, он возил ее в травму. Катерина им восхищается.
–Они любовники?
–Нет.
–Может быть, вы просто не знаете, – возразил Круглов.
–Знаю.
Оставшуюся дорогу Кора молчал. Круглов задумался. Кора, чтоб отвезти подозрение от себя, мог нанять убийцу, а после устранить. Во-первых, озверел, что тот ранил даму сердца, во-вторых, свидетель. Версия годилась.
Версий было выше головы, а толку мало, никаких доказательств. Кто заказал Агапова? Катерина Лобанова никаким боком не подходила под жертву, она случайность, что касается крысы, мальчишки, могли хулиганить, а лампочку раньше кто-то вывернул. Все разворачивалось вокруг Агапова.
Не дай Бог, стрелявший, не поправится, дело придется сдавать в архив или ждать нового покушения.
Завтра приезжает отец Агапова, может он знает что-то.
Круглов даже приостановился. Болван! Первое правило, кому выгодно, не учел. Деньги, всегда деньги. Только в сериалах месть играет роль, и то, до мести обязательно были деньги. Агапов не богат, по нынешним меркам, но и не беден. Новая прослойка общества появилась, респектабельные, так бы он их назвал. Не нувориши, а те, кто трудом и знаниями зарабатывают.
Светлана его, к примеру, состоятельная дама, он по сравнению с ней нищий. Открыла частную службу занятости, и работает. Подбирает господам персонал, от уборщиц до гувернанток. Прежде чем рекомендовать, проверяет, обучает. Не сама, естественно, она руководитель, дочь проводит ликбез желающих поработать, ведет документацию зять, он же бухгалтер. Семейный подряд.
Когда стало ясно, что Саша после ранения не сможет ходить, Светлана и Лариска бурную деятельность развили. Сашке кресло купили, компьютер, наняли преподавателя по бухгалтерским делам, заставили учиться. Круглов не вмешивался, вся жизнь семьи проходила как-то стороной, он выполнял Светкины требования, если был не занят. Пришлось поменять трехкомнатную квартиру на две однокомнатные. Да еще влезать в долги. Долги отработали. Сашка с Лариской купили трехкомнатную, но опять на первом этаже. Сашка сам может теперь на улицу выезжать. Ничего, живут. Школа во дворе, внучки сами ходят, провожать, встречать не надо.
Агапов-старший наверняка не беден. Завтра и поговорим.
Елена Ивановна резала мясо, чистила лук, шинковала морковь, а на душе скребли кошки. Вчера она пыталась созвониться с Катей, той не было дома. Дочь взрослая, может быть, кавалера завела, дома не ночует, не стоит волноваться, но не выходило. Лобанова отложила нож, набрала номер соседки, может, Катя приезжала, цветы полила, ее видели, тогда все в порядке.
–Надежда, Лена беспокоит, не знаешь, Катя не приезжала?
–Леночка, Кати не было, зато бандит какой-то в твою квартиру приходил! – Надежда явно была довольна, что именно ей довелось сообщить новость соседке. – Мы милицию вызвали, ты не бойся. Он ничего не стащил, цветы, говорит, полить хотел. Вишь, какие изобретательные жулики стали, натуралистами юными прикидываются. Мы с Валей, из седьмой квартиры, сразу сообразили, что-то не то. Ключи у него были.
–Как ключи?
–Да! Ключами открывал, а когда милиция приехала, не сопротивлялся, убегать не стал. Он бы всех раскидал, захотел бы. Ты такого не знаешь? Может, твоя Катька с бандитами связалась? А что, сейчас куда ни ткни, обязательно бандит или уголовник.
–Спасибо, Надя, за бдительность, я приеду сегодня, попрошу Гену, чтоб отвез.
–Конечно, надо тебе проверить, может тот спер чего. А ты там как? Свекрови– то понравилась?
–Какой свекрови, Надя? Я приеду, поговорим.
Лобанова прошла по двору, Геннадий возился в сарае, старательно пытался отремонтировать стул, который был давно никому не нужен, не было смысла его ремонтировать, тем более, что не получалось. Руки у него были не те, или обе правые, или обе левые. Елена Ивановна, прожившая всю жизнь вдвоем с дочерью, умела сама починить бытовые мелочи, поэтому, увидев его мучения, когда он пять раз пытался включить в коридоре свет, быстро привела выключатель в порядок, а Геннадия в неописуемый восторг. Она уже и не помнила, зачем тогда пришла к нему домой, что-то у него было, что понадобилось Елене Ивановне.
Геннадий взялся ухаживать за Еленой. Делал он это неуклюже, но основательно. Он считал, что стоит пригласить Елену на рыбалку, и она поймет его душу, а после сдастся на милость победителя. Танцы вокруг Елены продолжались длительное время, Геннадий приучил ее к рыбалке, ей действительно понравилось, но душу его она, видимо, не очень-то поняла, относилась к нему дружески. Он был неуклюжий, полноватый, невысокого роста, да к тому же в очках. Получал небольшую зарплату. На роль жениха, не тянул ни по каким критериям. Елена Ивановна поняла, что он никогда не решится на большее, чем помочь надеть пальто или червяка на крючок, подумала, взяла отпуск и поехала с ним к его родителям.
–Леночка, что, пришла позвать меня на обед? Я почти отремонтировал стул,– радостно сообщил Гена.
Иногда он ее просто раздражал.
В отделении милиции с ней очень неохотно поделились информацией о задержанном Кора, только после ее разговора с начальником. Дали номер телефона какого-то Круглова, так что к тому времени, как она узнала про дочь, был поздний вечер. Они с Геной остались ночевать в Катиной квартире, чтобы с утра поехать к дочери.
Он несколько раз приходил в себя, затем опять проваливался в черноту. Его не оставляло какое-то беспокойство, а он не мог вспомнить, что именно. Мозг был затуманен, почему-то все болело, а чернота приносила облегчение, он переставал чувствовать боль и беспокойство. Очнулся Стас под утро, часа в четыре. Его мучила жажда, и он вспомнил, что беспокоится о Катьке. Она падала, но не это было главным. На него брызнула кровь из Катькиной груди. Стас попытался шевельнуться, застонал.
–Сынок, подожди, не шевелись, сейчас, мальчик мой, сейчас.
Папа трясущейся рукой гладил его волосы, и плакал. Его папа плакал. Стас закрыл глаза, он не мог видеть эти слезы, хотелось плакать самому. Возле него кто-то суетился, ему ставили укол. Он чувствовал, боль в груди, казалось, она разрасталась, опять разрывала его, как тогда, в первый раз, а он не хотел больше ее знать, не хотел терпеть, он ненавидел эту боль. Дышать было тяжело, хотелось набрать в легкие больше воздуха, чтоб зашумело в голове, но не получалось и Стас злился. Он все последнее время злился, это он помнил.
–Пить, – прохрипел он.
Ему смочили губы, дали глотнуть воды.
–Папа, где я? Катька где? – говорил он с присвистом, противно.
–Ты не разговаривай, сын, я тебе все расскажу, что знаю. Ты в госпитале, здесь отличные хирурги. Тебя ранили, Стас, но теперь ты пойдешь на поправку. Катеньку скоро выпишут, она поправляется. Я к ней часто захожу. Она беспокоится о тебе. Не волнуйся, сын. Теперь будет все хорошо, непременно.
Стас закрыл глаза. Подкрадывалась дрема, боль уменьшалась, и ушло беспокойство. Папа рядом, значит волноваться не о чем. И Катька. Надо все рассказать о ней папе. Он удивится.
Агапов сидел рядом с сыном, держал его за руку. Он мог бы поклясться, что сын, прежде чем уснуть, улыбнулся.
Бог оказался милосерднее, чем думал Агапов. Он позволил увидеть сына, позволил поговорить с ним. Может он позволит еще немного подождать?
Агапов все знал о человеке, как о механизме, никогда не думал о Боге, не верил в него, но сейчас об этом забыл. Он молился, не зная слов молитвы, он просто разговаривал с Богом, как с приятелем, убеждая его, что нельзя останавливаться на половине, надо выполнять обещание до конца. Он же пообещал, что предоставит Агапову шанс поговорить с сыном, но сын пока не может выслушать то, что должен. В его молитве-беседе было что-то торгашеское, Агапов выторговывал у Бога жизнь сына в обмен на свою.
Для него самого не было ни дикости, ни парадокса во внутреннем диалоге. Он тысячу раз делал сложнейшие операции, делал блестяще, правильно, уверенно, но иногда вмешивался Бог и, пациент умирал на операционном столе. Секунду назад он был жив, и вдруг все кончалось. Агапов ни с кем не делился своими мыслями, но подозревал, что Бог забавляется. Он, наверняка, наметил забрать себе этого человека, но ждал, подавал надежду родным, вселял веру во врачей, что они справятся, а потом призывал беднягу к себе. Поэтому Агапов торговался. Бог ничего и ни кому не давал просто так.
Катерину обещали выписать завтра, мама не отходила от нее, пока не выгоняли посетителей. Отчего-то мама часто плакала, Катерине было неловко и, стараясь утешить маму, она бодрилась. Чувствовала она себя достаточно хорошо, проводила время, прогуливаясь возле палаты, куда поместили Агапова, перевозить его не разрешили, да и не было смысла, поскольку возле него дежурил отец.
Утром Катерина испытывала два разных чувства, она радовалась, что больше находиться здесь не надо и одновременно печалилась, что будет далеко от Стаса, ей прописали покой и небольшие прогулки, мама забирала ее к себе.
Катерина прошла до палаты Агапова, приоткрыла дверь, отец Агапова приложил палец к губам, и поманил ее. Михаил Вячеславович был возбужден, шепотом рассказал, что Стас очнулся, спрашивал про Катерину, а сейчас спит.
Она привыкла видеть закрытые глаза Стаса, исхудавшее бледное лицо, слышать его хриплое дыхание, а рядом скорбно сутулившегося отца.
Катерина подошла к Стасу, поцеловала его в щеку, и прошептала, что любит его и ждет, когда он выздоровеет.
Агапов старший боготворил Катерину. Круглов объяснил, что Лобанова спасла его сына. Вячеслав Михайлович говорил с Катериной, своей благодарностью ввел ее в смущение и, обещал, как только Стасу позволят, он увезет их двоих в Англию. Она так и не дождалась, когда Стас проснется, попросила передать ему привет и уехала.
